CC BY
56
К 100-ЛЕТНЕМУ ЮБИЛЕЮ ТОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
ОТ РЕДАКЦИИ
В рубрике «К 100-летнему юбилею Томского государственного педагогического университета» мы уже неоднократно рассказывали о преподавателях Томского учительского института, отмечая при этом роль их личного примера в воспитании будущих учителей.
Понятие «воспитательная работа» всегда воспринималось и воспринимается либо очень узко - организация культурного досуга, либо довольно широко - формирование у личности определенных качеств и навыков, ценностей и приоритетов. Преподавателей Томского учительского института, как убеждают в этом документальные материалы, отличал комплексный подход к подготовке педагога.
Преподавателей института волновали не только успехи воспитанников в освоении учебных курсов, забота об их бытовых удобствах и материальном обеспечении, но и нравственное развитие «будущих тружеников школы», приобщение их к культурным ценностям, приобретение ими необходимых профессиональных качеств.
«В школьном деле, - писал директор И.А. Успенский, - учебная и воспитательная стороны настолько тесно взаимосвязаны, что взаимно обусловливают одна другую» [1]. :
Неслучайно важнейшим средством воспитания преподаватели считали правильную организацию жизни «институтцев», как тогда называли учащихся институтов, с тем, чтобы не развивать в них стремления «к праздности, самонадеянности и самомнительности» [2]. Наоборот, «педагогический опыт приводит к выводу, - пишет И.А. Успенский, -<.,.> что для надлежащей постановки серьезного учения и дисциплины нужно... поставить целью, прежде всего и главное, -возбуждение и укрепление в институтцах разностороннего интереса к ученью, чтобы потом этим интересом захватить по возможности все их мысли и заполнить все время и создавать постепенно серьезное научное настроение, бороться, таким образом, с возможными для них соблазнами и праздностью и выпускать по окончании курса
действительно знающих и трудоспособных учителей...» [3].
Важнейшим условием воспитания являлся личный пример преподавателей института. Бессменным врачом института и преподавателем гигиены был известный в городе человек - Павел Фирсович Ломовицкий, один из организаторов высшего женского образования в Сибири, городской гласный, ас 1914 г. - городской голова.
Воспитанники 1906-1911 гг. с любовью и уважением отзывались о преподавателе русского-языка и словесности Алексее Матвеевиче Орлове, который с самозабвением отдавался работе, привлекая сердца и души воспитанников глубокими знаниями, замечательными педагогическими и личными качествами.
Не мог не оказать влияния на воспитанников своими передовыми взглядами и талантом ученого будущий профессор Василий Иванович Шумилов.
С восхищением писал о преподавателе труда Томского учительского института Николае Ивановиче Молотилове выпускник 1914 г. Г.Н. Николаев. Н.И. Молотилов был известен в городе не только как эрудированный преподаватель, но и как талантливый мастер, знаток русского деревянного зодчества, подающий надежды архитектор и художник-любитель. Нет, не простых «ремесленников» готовил Молотилов из своих учеников, но людей творческих, увлеченных делом, о чем красноречиво свидетельствовали ежегодные выставки работ ручного труда, привлекавшие сотни зрителей.
С гордостью вспоминал воспитанник института Василий Медведев об учителях рисования Вильгельме Ивановиче Лукине, Митрофане Максимовиче Полякове, Семене Марковиче Прохорове - профессиональных художниках, коллекционерах, знатоках отечественной и зарубежной живописи всех стилей и направлений, чьи выставки и лекции пользовались огромным успехом.
С благодарностью вспоминали воспитанники и об учителе пения «свободном художнике» Александре Николаевиче Низове, благодаря которо-
му в институте был замечательный хор. Не могли не оказать воздействия на души воспитанников и лекции B.C. Пи русского, первого в Сибири организатора Общества содействия физическому развитию.
Любовью и безграничным уважением воспитанников и коллег пользовался сам директор института Иван Александрович Успенский. Это он посадил первое дерево, заложив основу березовой рощи, которой до сих пор гордится Томский государственный педагогический университет.
1.
2,
3.
4.
Личность С.М. Прохорова более других работавших в Томске художников привлекает внимание исследователей художественной жизни города. Публикаций о нем даже больше, чем о таких значительных для Томска фигурах, как Л.П. Базанова и М. Щеглов. Авторами статей о томском периоде жизни Прохорова Л.И. Боженко, Л.И. Овчинниковой и автором данной статьи освещались отдельные факты его биографии, история произведений, созданных им в Томске. Цель данной статьи - более подробно обрисовать деятельность С.М. Прохорова в Томске, его роль в становлении художественной жизни города и систематизировать опубликованные различными исследователями материалы о жизни и творчестве этого художника.
Семен Маркович Прохоров родился 30 января 1873 г. в Малоярославце в семье ткачей. Отец умер, когда мальчику исполнилось 6 лет, в конце 1870-х мать отправила его в Москву к дяде, который отдал его в ученье к художнику-рестав-ратору [I]. Потом была военная служба (1895— 1898 гг.), сразу по окончании которой Прохоров сдал экзамены на звание учителя народных училищ, после чего вернулся к «ремесленным» живописным работам в Москве, чтобы заработать деньги для обучения в училище живописи, куда он мечтал поступить [2]. Затем начался период серьезного постижения профессии художника - с 1900 г. он учится в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, а закончив его в 1904 г., сразу поступает в Академию художеств.
«В целях воспитательных педагогический персонал и я старались ближе стать к ученикам, установить живую связь между нами и ими, чтобы подчинить их своему влиянию, заботливо и участливо относясь к их запросам, знакомясь с их индивидуальными особенностями», - писал Иван Александрович Успенский [4].
Продолжая тему, представляем читателям учителя рисования Томского учительского института, воспитанника Репина, Семена Марковича Прохорова.
Его учителями стали такие выдающиеся педагоги, как П.П. Чистяков и И.Е. Репин. Знакомство с Репиным и обучение в его мастерской Прохоров назовет величайшим событием своей жизни.
Годы учебы пришлись на время стачек, охвативших весь Петербург; известно, что в эти годы Семен Прохоров тоже участвовал в студенческих сходках. Как и большая группа учеников И.Е. Репина в годы первой русской революции он работает в сатирических журналах. Подписные рисунки Прохорова опубликованы в журналах «Нага-ечка» (1905. № 2; 1906. № 3,4); «Водоворот» (1906. № I -4, причем первый номер полностью оформлен Прохоровым); «Рапира» (1906. № 1); «За жизнь» (1905. Ш 1). Единственный номер журнала «За жизнь» не только содержит рисунки и подрисуночные тексты Прохорова, но и издан им самим.
В годы учебы в академии (1904-1909) Прохоров заканчивает также педагогические курсы при ней (1904-1907).
С академической выставки в 1901 г. начинается долгий - на целую жизнь - выставочный путь художника.
Неоднократно в стенах академии молодой художник получал награды на конкурсах, его картина «Без господ» получила премию им. А.И. Ку-инджи и репродуцировалась в журнале «Нива». Премия Куинджи присуждалась ему еще раз.
Дипломная картина Прохорова «Больное дитя» («Тревога») была закуплена в музей Акаде-
Литература
ГАТО. Ф. 126, Оп. 2. Д. 2576. Л. 200. ГАТО. Ф, 126. Оп. 2. Д. 2576. Л. 318, ГАТО. Ф. 126. Оп. 2. Д, 2576. Л. 317. ГАТО. Ф. 126. Оп, 2. Д. 2576. Л. 196 об.
И, П. Тюрина
С.М. ПРОХОРОВ - ПРОДОЛЖАТЕЛЬ ТРАДИЦИЙ РУССКОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ШКОЛЫ
Томский государственный педагогический университет
мии художеств, на подученные деньги С. Прохоров совершил поездку за границу, необходимую, как он сам считал, для завершения образования. Летом 1910г. он объездил всю Европу, осмотрел «Берлинский музей. Дрезденскую галерею, Лувр, Мюнхенскую старую и новую пинакотеку, памятники Венеции, памятники Вероны, Падую, галерею Уффици, Питти; Рим - Ватикан и галереи, Неаполитанский музей, Афины - Акрополь, Константинополь - храм св. Софии» [3]. Направляясь из Неаполя на Капри, Прохоров в компании с другими молодыми художниками - И. Бродским, Чеп-цовым, К. Горбатовым, Н. Шлейном, Я. Павловым, М. Печатанным познакомился на пароходе с A.M. Горьким. Между художниками и писателем установились теплые отношения, Горький с удовольствием осматривал в поездках с ними музеи, а кроме того, терпеливо в течение двух недель по 2-3 часа позировал им для портрета. Сейчас довольно широко известны портреты Горького, написанные на Капри Бродским и Шлейном. Репина, кстати, очень обрадовало общение его «духовных детей» с Горьким. Дружеские отношения Прохорова с Горьким сохранились надолго, писатель будет внимательно следить за успехами художника и радоваться им. Их переписка частично опубликована в различных изданиях. Обращение Горького в письмах к Прохорову теплое, как к близкому человеку: «Милый мой Прохорыч! Дорогой Маркыч!» [4]. Множество упоминаний, таких как «Репину, Серову, Прохорычу поклон и душевное пожелание всех благ», можно найти и в письмах писателя к их общим знакомым.
После возвращения из-за границы в Петербург Прохоров вовлекается в работу комитета по организации первой русской выставки в Лондоне, куда был включен как член жюри и кассир. Сам он показал на выставке «жанр и три портрета», в том числе портрет Горького [5]. По сведениям из «Автобиографии» художника, его работы выставлялись в Голландии в 1911 г.
А в первых числах ноября 1910 г. он уже работает в Томске в должности руководителя и преподавателя классов рисования и живописи, открытых Томским обществом любителей художеств (ТОЛХ). Прохоров принял предложение ТОЛХ по совету Ильи Ефимовича Репина, к которому общество обратилось с просьбой рекомендовать им для руководства открытыми в городе классами рисования и живописи кого-либо из его учеников - выпускников Академии художеств. Репин, понимая сложность работы, предстоящей ТОЛХ и будущему руководителю классов в деле организации художественного образования в Сибири, а классы должны были стать первым шагом в этом направлении, предложил томичам кандидатуру Семена Марковича Прохорова. «Г-н Прохоров будет очень подходящим
руководителем в студии, которую он организует в Томске при вашем содействии. Это человек деятельный, любящий искусство, ценящий время», - написал Репин в ответ на обращение правления ТОЛХ [6]. Напутствуя ученика, Репин написал ему на своем фотографическом портрете: «Семену Марковичу Прохорову. В добрый час начать большое художественное дело в отдаленном крае».
Сам Прохоров так объяснял в письме к Горькому решение поехать в Томск: «А я, Алексей Максимович, уезжаю в Сибирь... Плата, конечно, грошовая: 1 ООО рублей в год, и то 100 рублей натянул Репин... Еду я туда потому, что меня соблазняет избыток свободного времени. Занятия там - 2 часа вечером ежедневно и 3 часа живопись - один раз в неделю. Остальное мое. Только потому и еду. Может быть, там удастся что-нибудь написать. Да кроме этого хочется посмотреть, как живут там люди...» [7]. Процесс создания школы потребовал от Прохорова и правления ТОЛХ множества усилий и огромных затрат времени, и во многом только благодаря невероятной энергии и работоспособности Прохорова удалось за три года его работы в городе сделать значительные шаги в этом направлении.
Вскоре по приезде в город, в январе 1911 г. Прохоров участвовал в разработке нового проекта школы с трехгодичным циклом обучения и педагогическими курсами при ней, готовившегося правлением ТОЛХ для рассмотрения Академией художеств. Устав «Школы живописи и ваяния», разработанный с его участием, был вскоре утвержден советом' академии. Благодаря настойчивости Прохорова Академия художеств, не сумевшая изыскать средств для финансовой поддержки будущей томской школы, прислала в марте 1913 г. для классов рисования и живописи на немалую сумму в 300 р. гипсовые слепки с античных скульптур, необходимые для обучения рисунку.
Прохоров вынужден был заниматься не только проблемами методики преподавания, он писал Репину в мае 1913г.: «Для того, чтобы свести концы с концами, приходится на всем страшно экономить, придумывать какой-нибудь источник со стороны. Все святки пришлось возиться, то в беседах и занятиях с учениками (классы-то ведь не казенные), то устраивать беседы на художественные темы с публикой; и здесь наполовину был побуждаем расчетом что-нибудь заработать для классов... работать приходится не только для развития искусства, но и для поддержания этого развития...» [8].
Занятость решением организационных вопросов не мешала педагогической деятельности Прохорова, получившей в городе широкое признание. Правление ТОЛХ считало, что «Прохоров как нельзя лучше оправдал надежды общества и
поставил занятия на должную высоту». Художник вскоре был приглашен преподавать рисование в реальное училище и Учительский институт (сентябрь 1912).
Благодаря увлеченности любимым делом Прохоров сумел сразу завоевать сердца учащихся. В письмах к Репину и Чистякову можно найти немало строк, свидетельствующих о его отношениях с учащимися: в первых письмах -«Класс работает усердно», «Учеников у меня 72 человека, занимаются с удовольствием», в середине первого учебного года - «...все уроки ученики посещали усердно, работали с увлечением, с благоговением», через два года - «Два учебных года сделали свое, я втянулся в эту работу, полюбил класс, его посетителей, среди которых много просто фанатиков рисования, отношения у нас хорошие» [9]. «Кого я хорошо помню - так это С.М. Прохорова. Семен Маркович был влюблен в искусство... Семен Маркович Прохоров был моим первым серьезным учителем, я всегда вспоминал о нем с чувством глубокой благодарности» - эти слова сказаны народным художником РСФСР, главным художником журнала «Крокодил» М.М. Черемных, бывшим в числе первых томских учеников Прохорова [10]. Немаловажную роль сыграло и то, что педагог с самого начала не ограничивался рамками учебного процесса. В дневнике его ученика Дмитрия Ильина в декабре 1910 г. появилась такая любопытная запись: «Наш руководитель был тоже на выставке (имеется в виду III периодическая художественная выставка. -И.Т.), он, кстати, объяснял нам много интересного и подчеркнул, на что главным образом нужно обратить внимание. В немногих словах выяснил нам школу импрессионистов, совершенно для нас необычную» [11]. Из того же дневника мы знаем, что педагог приглашал учащихся к себе в мастерскую и демонстрировал им собственные произведения.
В преподавательской работе значительное внимание Прохоров уделял беседам с учащимися, чтению лекций как о творчестве признанных мастеров, так и о поисках нового выразительного языка молодыми, например его соучеником по училищу И. Машковым, вокруг которого разгорались споры в Москве. Широкий круг личных знакомств с известными русскими живописцами и интеллектуальный багаж позволяли ему делать это легко, неординарно и увлекательно. О той роли, которую он отводил в преподавании изобразительного искусства слову, свидетельствует практика Прохорова начинать учебный год в классах с лекций. Так, занятия в 1912 г. им были начаты с лекции о новых течениях в искусстве живописи, в которой он говорил с учащимися о творчестве Серова, Врубеля, Репина. Отчитыва-
ясь перед правлением ТОЛХ о работе в 1912 г., Прохоров рассказывал, что «время от времени ученикам сообщалось... все, что более или менее интересовало художественный мир... было прочитано о Серове как о художнике по случаю его безвременной кончины, с объяснением некоторых выдающихся его произведений; о художнике Крыжипком и его произведениях, о происхождении импрессионизма, о выдающихся русских художниках, о последней передвижной выставке» [12].
Прохоров оказался замечательным лектором. На долгие годы запомнились студентам его «блестящие по форме и по содержанию лекции, прочитанные для студенческо-преподавательс-
кого коллектива Томского учительского института» [13]. В них, как вспоминал бывший студент В. Медведев, «С.М. Прохоров дал замечательный анализ следующих шедевров русской живописи и скульптуры: К.П. Брюллов «Последний день Помпеи», «Вирсавия», «Автопортрет», «Итальянский полдень», И.П. Мартос «Памятник Минину и Пожарскому», A.A. Иванов «Явление Христа народу» и важнейшие эскизы к этой картине, «На берегу Неаполитанского залива», П.А. Федотов «Сватовство майора», «Свежий кавалер», «Анкор, еще анкор!», «Вдовушка», В.Г. Иеров «Сельский крестный ход на Пасхе», «Чаепитие в Мытищах», «Проводы покойника» (далее следует список произведений, охватывающий всю историю русской живописи. - И.Т.)... Лекции посещались всеми студентами, почти всеми преподавателями и обязательно директором института Иваном Александровичем Успенским, посещающим лекции совсем не с целью контроля за работой нового преподавателя».
Популярностью пользовались открытые лекции Семена Марковича, с которыми он выступал перед любителями живописи, об одной из них, лекции в память о В. Серове, томская газета отозвалась так: «Прохоров ярко, выпукло обрисовал художника как человека и преподавателя, передал ряд своих встреч и бесед с ним».
Репин из Куоккалы поддерживал бывшего ученика: «Как мне нравится, что Вы читаете лекции - читайте, читайте! Как только всплывет интересный вопрос. Трудно представить себе, как западает в молодую душу слово» [14].
Следуя опыту своих любимых педагогов П.П. Чистякова и И.Е. Репина, много внимания Прохоров уделял творческой работе учеников. «...Иногда я предлагаю всему классу сразу рисовать с живой натуры, невзирая на неподготовленность некоторых учеников, так как опыт показывал мне... что такое диаметрально противоположное рисование вызывает известный подъем у ученика и постепенно напоминает ему о тех ху-
дожествеыных задачах, которые ждут его впереди...» [15]. С той же целью на дом ученикам задавались композиции на бытовые и библейские темы.
С достижениями учащихся классов Томск в те годы знакомился на ежегодных выставках, где экспонировалось от 600 до 700 ученических работ, демонстрировавших умение работать углем, карандашом, акварелью и маслом. К работе классов в городе сформировался устойчивый интерес. Выставки активно пропагандировались прессой и хорошо посещались зрителями, так, например, в 1913 г. выставку осмотрело более 1300 человек. Все написавшие о первой же выставке корреспонденты отметили внимание педагога к творческой стороне заданий и заметный рост учащихся в постижении искусства рисунка. Л. Базанова, художница с большим педагогическим опытом, оценила эту выставку как блестящий результат пятимесячной работы школы, объяснив его талантом педагога. Успехи большинства учащихся в середине следующего года архитектор Т. Фишель. долгие годы следивший за состоянием художественного образования в Томске, назвал в своей газетной публикации о классах «более чем удовлетворительными». В 1912 г. авторы отзывов на выставку заметили «появление чувства тона и колорита» в ученических работах.
Свою оценку работ учеников Прохорова, присланных в отчете классов для Академии художеств, дал корифей русской художественной школы «учитель всех русских художников» ПЛ. Чистяков: «Энергия в искусстве необходима. В работах она имеется (это заслуга Прохорова, бывшего учителя)... В работах есть толк, но нет умения глядеть на природу наивно-просто, а это необходимо... Рисунки размерами велики, исполнены черно. На белом гипсе есть тени, но они не черны и при этом - оттенки - лучше бы рисовать карандашом. Красками пишут тоже широко, не выделывая подробностей, следовательно, грубовато, но талант есть» [16].
С Чистяковым Прохоров вел из Томска переписку, консультируясь у своего педагога именно по проблеме постановки глаза ученика в процессе обучения [17]. Чистяков несколько раз знакомился с рисунками учащихся Прохорова по его просьбе.
Прохоров часто обращался к своим учителям не только за советом, но и за поддержкой, с просьбами ходатайствовать перед Академией художеств по существеннейшим проблемам жизнедеятельности классов, таким как предоставление субсидии, ее размеры, присылка учебных гипсов. Можно утверждать, что томские классы в этот период жили под наблюдением Репина и Чистякова и в немалой степени с их помощью.
Знаменательно в этом отношении письмо Репина от 22 апреля 1911 г., где он писал: «Здесь во Флоренции я невольно вспомнил о Вашей школе... Ох, не спускайте никакому таланту относится небрежно к рисунку, в нем вся суть...»
Педагогическая деятельность Прохорова в томский период не обойдена вниманием крупнейших современных историков художественного образования России Н. Молевой и Э. Белюти-на, утверждающих, что «в смысле последовательности проведения чистяковских принципов томская школа (в качестве педагогов которой упомянуты С.М. Прохоров и преподававшая ранее М.П. Черепанова. - И.Т.) может быть названа наряду с такими учебными заведениями, как мастерские рисунка и живописи Л.Е. Дмитриева -Кавказско1 о и Я.Ф. Циоглинского в Петербурге» [18]. Наиболее талантливые томские ученики Прохорова Н. Котов, П. Тарский, С. Про-свиркина, й. Аронова, И. Назаров, Д. Ильин, В. Крыжановский, Н. Оларь пополнили художественные силы города, стали заметными участниками местных выставок. М.М. Черемных и Н.Г Котов выросли в известнейших мастеров советского искусства.
Деятельность Прохорова в Томске не ограничивалась ролью руководителя классов рисования и живописи ТОЛХ. Буквально с первых дней он включился в художественную жизнь города, которую, судя по письмам к Репину и Горькому, оценил как весьма активную. Характеристика состояния художественной жизни города, данная этим недавним деятельным участником столичной культурной жизни, содержит ценный материал для восстановления подлинной культурной истории города. Прохоров сразу отметил интерес местного общества к искусству, о чем он сообщал своим знаменитым корреспондентам в письмах. Ему принадлежит лестное для томичей высказывание, что любовь к искусству в тот период стала насущной культурной потребностью жителей Томска. После первой же художественной выставки, которая произвела на него благоприятное впечатление, он сделал вывод: «Томск превращается не только в центр науки, но и в центр художественной жизни Сибири». Это была III периодическая выставка, к участию в которой ТОЛХ привлекло практически всех известных художников Сибири. Прохоров откликнулся на выставку тремя крупными статьями в «Сибирской жизни», используя прессу для популяризации дела, ради которого он приехал в Сибирь, и превращения выставки в серьезное событие в жизни города. Он подробнейшим образом осветил выставку, упомянув всех ее участников, мягко, но четко сформулировал ее общий недостаток - отсутствие «выраженной местной особенности». Оценки, данные
им произведениям, свидетельствуют о точном глазе мастера, сразу увидевшего присущие сибирским художникам достоинства и недостатки, сумевшего отдать дань зрелым мастерам -Гуркину, Никулину, Горбатову и ободрить молодых [19]. Семен Прохоров еще неоднократно выступал в печати с отзывами на выставки ТОЛХ, В. Вучичевича-Сибирского, Н.К. Каля [20]. Профессиональные, доброжелательные, не всегда, однако, лицеприятные, его рецензии, тогда служившие художественному просвещению широких слоев населения, сейчас представляют значительный интерес как ценнейший источник информации о творчестве многих сибирских художников.
Видимо, сразу же Прохоров включился в работу ТОЛХ, став его членом. В 1912 г. его избирают в правление общества, где он работает в качестве секретаря.
В январе 1912 г. он как делегат ТОЛХ выступил с докладами по проблемам организации художественного образования в Сибири и о художественных нуждах Сибири на I Всероссийском съезде художников в Петербурге. Съезд поддержал своей резолюцией предложение Прохорова о льготном провозе произведений на художественные выставки в Сибирь, что не было осуществлено тогда и остается актуальным.
Прохорову удалось сделать существенные шаги в преодолении художественной изолированности Сибири. Для этой цели он занялся устройством очередной периодической выставки в культурном центре Сибири как совместной выставки сибирских художников и художников Европейской России, включив таким образом творчество сибиряков в европейский художественный процесс, познакомив томичей с творчеством многих русских художников.
Организованная им как членом правления V периодическая выставка ТОЛХ (1912-1913) стала одним из самых значительных событий в культурной жизни города в 1910-х гг. Часть лета 1912 г. он провел в Петербурге и Москве, уговаривая столичных художников прислать работы на томскую выставку. В результате ему удалось собрать более 100 работ, среди которых были этюды и больших размеров картины. В основном участниками выставки стали петербургские художники - члены «Общины художников», в состав которой входил и сам организатор. Наиболее известными среди прочих участников были А. Маковский, Н. Фешин, И. Машков; вокруг произведений последнего на выставке и в томской прессе развернулись горячие споры. Прохоров в дни работы выставки много времени проводил в ее экспозиции, терпеливо разъясняя зрителям достоинства новаторских картин живописца Машкова и призывая публику терпимее отно-
ситься к поискам художников. Выставка имела сенсационный успех, ее посетило около 3 ООО томичей. Следует отметить, что усилия Прохорова были должным образом оценены общественностью. К сожалению, в последующем никто из организаторов томских выставок не смог продолжить его начинание в проведении подобных совместных выставок.
Прохоров, как и намеревался, отправляясь в Сибирь, много работал здесь творчески. В марте 1911 г. он сообщал Репину, что с удовольствием работал, как только освобождался от занятий [21]. Отвечая на просьбу Горького «написать этюд зимний со снегом сибирским», художник сделал в это время три небольших этюда, которые отправил на Капри [22]. Горькому присланные этюды понравились: «Гляжу на них, и веет на меня русской прохладой». Нам неизвестны его произведения томского периода, за исключением трех работ, хотя в Томске должно было остаться немало его произведений после персональной выставки 1911 г. Мы располагаем фактами, что посвященные Томску работы экспонировались даже на его посмертной персональной выставке в Киеве в 1950 г.
Особенно плодотвор; к -.с в творческом плане стали для Прохорова а ^ г ние поездки в Горный Алтай - сказалось о» щсг пристрастие томских живописцев к изоСр-~:».ндао уникального мира Алтая. Его захватила «чарующая, восхитительная природа Алтая», как и неповторимый уклад жизни его обитателей, художник подробно, с рисунками в тексте описал свои впечатления Горькому [23]. За полтора летних месяца 1911 г., проведенных Семеном Прохоровым в Аносе, где жил знаменитый сибирский художник Г.И. Гуркин, он написал 38 этюдов. Из алтайских работ в Томске остался портрет Г.И. Потанина на фоне любимой им Катуни, находящийся сейчас в отделе редких книг Научной библиотеки ТГУ, По свидетельству прессы того времени, среди созданных на Алтае этюдов было несколько пейзажей, но преобладали портреты местных жителей; Прохоров по характеру своего дарования был жанристом, что очень точно было подмечено корреспондентом газеты: «Прохоров -жанрист, который окружающий фон зелени леса пишет, чтобы рельефнее выделить на нем фигуры человека. Прохоров значительно отличается от томских художников, в основном пейзажистов» [24].
В августе Семен Маркович демонстрировал алтайские работы И.Е. Репину и своим друзьям - художникам в Петербурге. «Костюмы алтайцев, их оригинальная пестрота, свежая сочная яркая зелень равнин - все это находит восторженный отклик в душах художников - жителей душного Петербурга»; «...Репину искренне по-
нравился мой неоконченый этюд - портрет сибирского публициста Г.Н. Потанина», - писал художник в Томск из столицы [25]. Репин остался доволен алтайскими работами ученика, с удовольствием показывал их своим многочисленным гостям и дал Прохорову несколько ценных советов по их поводу.
Летом следующего года Прохоров вновь провел на Алтае полтора месяца, в еще более отдаленных районах в центре Алтая, в селе Уймон, среди старообрядческого населения. Несмотря на крайне неблагоприятную погоду и отказ местных жителей позировать даже за деньги, он написал 16 этюдов маслом и сделал зарисовки, зафиксировавшие постройки и крестьян в старорусских одеждах. Как он говорил, помогло ему только знание священных текстов, выказанное в беседах со старообрядцами. Художник успел написать даже две довольно крупные картины, изображавшие группу крестьян, слушающих начетчика, и девушку-крестьянку за ткацким станком. Позже, работая в Харькове, Прохоров экспонировал алтайские работы, к сожалению, в настоящее время их местонахождение неизвестно, что объясняется отсутствием полных опубликованных каталогов собраний украинских музеев, а выяснить этот вопрос по переписке нам пока не удалось.
Через год после приезда в Томск, в октябре 1911 г., художник познакомил томичей со своим творчеством, устроив в городе свою персональную выставку, где показал 176 произведений. Масштаб дарования Прохорова-художника поразил как любителей живописи, так и собратьев по творчеству. Художник предстал на выставке зрелым мастером, успешно работающим в различных жанрах, он продемонстрировал великолепное владение техникой масляной и акварельной живописи, рисунка. Прохоров выставил четыре большие исторические картины, ряд эскизов с изображением исторических мест в окрестностях Малоярославца, этюды -миниатюры на итальянские темы, пейзажи Крыма, картины на бытовые темы, алтайские этюды, портреты, а также рисунки и наброски. Картины, этюды, эскизы, созданные до приезда в Томск, «за малым исключением все были на выставках, а эскизы были премированы в Академии художеств», как сообщил их автор, что в немалой степени способствовало успеху выставки в Томске [26].
Живой интерес зрителей вызвали портреты М. Горького, М. Андреевой, Г. Потанина и томского предпринимателя И. Фуксмана. Особенно поразил всех пленэрный портрет Горького (хранится в Харьковском историческом музее), и в наше время включаемый в число лучших работ художника. Необычным для томского зрителя было то, что им был показан художником не
Горький-символ, а обыкновенный, «без малейшего приукрашивания», умный, доброжелательный, несколько усталый немолодой человек с простым русским лицом.
Выставка получила в городе широкий резонанс, в первый день ее посетила 1000 зрителей, работы с удовольствием раскупались томичами, и только за три дня работы выставки художник продал работ на 300 р.
Выставка вызвала небывалое для города число отзывов в прессе [27]. Рецензенты, откликнувшиеся на выставку, подчеркивали богатство и разнообразие используемых живописцем приемов и разрабатываемых тем. Л. Базановой особенно значительными представились жанровые полотна «Опричники», «От утрени», «Возвращение Иоанна III со взятия Новгорода», «Из прошлого», «Коварство и любовь», «Перед экзаменом», «На кладбище», «Письмо», «Воспоминание» и др. Критики упоминали также «Девочку с цветами», «Пасечника», «Сказочника», «Слепого сказочника», «Я не здорова». Не остались без внимания и пейзажи художника, среди лучших были названы «Май», «Прибой» (Капри), «Аллея (Крым)», «Последние листья», «Маки». Сложные и разнообразные композиции, умение выразительно передать формы материального мира и красочные эффекты при эмоциональной подаче сюжетов отмечались всеми рецензентами как очевидные и бесспорные достоинства этого верного ученика репинской школы. Свободная, легкая, широкая живописная манера, богатая колористическая гамма произведений также оказались очень притягательными для томского зрителя.
Две большие статьи опубликованы видными томскими художниками Л. Базановой и М. Щегловым, которые, отдавая дань мастерству художника, выразили всеобщее мнение, что «С.М. Прохоров - художник с большой школой, с большим запасом энергии и громадной любовью к окружающей жизни» и «Томск в лице художника Прохорова приобрел выдающуюся художественную силу».
Прохоров показал свои произведения на трех ежегодных устраиваемых ТОЛХ художественных выставках (IV-VI), где критиками были отмечены работы «На балконе», «Партизаны», «Мальчуган», «Портрет m-ile Федоровой». Авторы отзывов на пятую выставку ТОЛХ писали, что среди сибирских живописцев только два томича -Ткаченко и Прохоров - смогли представить значительные полотна и составить конкуренцию приглашенным столичным мастерам.
Обстоятельства с организацией в Томске художественной школы сложились к 1913г. неблагоприятно. ТОЛХ не смогло добиться от городского управления серьезной финансовой подтер-
щихся достигло 90 человек. Прохоров,; три года «работать на два фронта» - преподавать и заниматься вопросами содержания классов, после
ра Харьковского
реехать в Харьков. Т
след в культурной жизни города оставил Маркович, в отчете ТОЛХ ка: «С.М. Прохоров... был у
: и как преподаватель, его
когда его творчество 1920-х гг. в советской
Пресса, сообщая об «Прохоров
го института, в которых отъезде, кажется, искренне
радует, так как я считаю это дой за мой трехлетний труд в Томске», - сообщал художник ПЛ. Чистякову в июле 1913 г. [29].
Прохоров, уехав из города, не хотел порывать творческие отношения с Томском, в декабре 1913 г. он прислал на ¥1 выставку несколько своих картин, в том числе портреты довольно значительных размеров: «Портрет г-жи А.И.К.», «Портрет г-жи Л.». Связь с Томском прервала война, а затем и кардинально изменившаяся с революционными преобразованиями в стране практика устройства художест В Томске помнили Прохорова долго, даже в 1927 г., через 14 лет, томские художники при-
участвовать в первой шала Ассоциации ху-
России [30]. ! и педагогическая био-! Прохорова сложилась достаточно успешно. С 1913 г. он преподавал в Харьковском худо-
; реалистического метода в искусстве, *
картин и этюдов, от-:советского: работы
«Корабль революции», «Культминута в цеху»,
ческой работой занимался, можно сказать, до последних дней (умер в 1948 г.). Семен Прохоров: го :
крупных: В эти годы он I и работает как: це 1920-х - 1*930-х его украинскую известность, он
• искусство ли-гиги. В кон-получает обше-в группу ве-
институт.
некоторого в армию в годы первой мировой войны, художник попал в немецкий плен. Извес-
Прохоров пропал без вести, посылали запросы о его судьбе.
В плену художник не оставил занятия живописью, несмотря на боль в руке и слабость. «Достал здесь краски и пользуюсь ими при всякой возможности; это дает мне огромное, мое утешение»,«...
два-три часа уходить душой в любимое сообщал он Репину из Германии [31].
этюдов, по мнению истор укра-
сого
дущих мастеров Ассоциации революционного Украины. Кроме того, он участвует в
' как Тс
усст
работе таких творческих
художественных выста-Рос-
сии и общество «Жар - цвет», «Объединение художников им И.Е. Репина», ежегодно его произ-
динений в Москве. Поразительны энергия и ста-
киР4Г° ВЫДаеТ Раб°ТЫ На ~ 3 КР>" Ше ЫСТ В
Как художник, Прохоров не вошел в круг выдающихся украинских художников советского
достойное место как^хороший
и л
С 1922 г. Прохоров работал в
в 1935 г. В Харькове он
фессора тал Каю
ного искусства, он получает
уровне в 1941 г., когда ему:
еятеля искусств Укра-
Произведения С.М. Прохорова хранятся в музеях Астрахани, Днепропетровска, Киева, Харькова. В Томском областном худо-
жественном музее находятся шесть работ художника: «На берегу озера», «Зимний этюд», «Осенние листья», «Иоанн Грозный. Этюд головы»,
«Портрет В. Федоровой». «Девочка в цветах» и одна работа - в Научной библиотеке Томского государственного университета.
Литература
2. Прохоров С. Автобиография. 16 ноября 1941 /7 Томский областной художественный музей: Мат-лы конф. 1994. С. 47.
3. Репин и Украина: Письма деятелей украинской культуры и искусства к Репину. 1896-1927. Киев, 1962. С. 169.
5. Институт мировой литературы им. A.M. Горького. Архив A.M. Горького. Неопубликованное письмо С.М. Прохорова A.M. Горькому. Октябрь, 1910.
6. Сибирская жизнь. 1910. 7 нояб. № 248.
7. Институт мировой литературы им. A.M. Горького. Архив A.M. Горького. Неопубликованное письмо С.М. Прохорова A.M. Горькому. 10 октября, 1910.
8. Репин и Украина. С. 103
9. Там же. С. 47,49, 71.
10. Архив ТОХМ. Фонд Л.И. Боженко, Письмо М.М. Черемных Л.И. Боженко.
12. Отчет о деятельности Томского общества любителей художеств за 1909-1911 год. Томск, 1912. С. 17.
есть с 1911-го по 1925-й год.
14. Новое о Репине / Ред.-оост. И.А. Бродский, В.Н. Москвинова. Л., 1989. С. 232.
15. Отчет о деятельности Томского общества любителей художеств за 1909-1911 год. С. 17.
17. Отдел рукописей ГРМ. фУ 112. Едлф. 336. Л. 72-78. ?
18. Молева Н., Белютин Э. Указ. соч. 1967. С.164, 352, 571.
19. Сибирская жизнь. 1910. 21 янв. № 284; 28 янв. № 288; 1911. 4 янв. №2.
20. Там же. 1911. 15апр. №82; 1912. 16 дек. № 279.
21. Репин и Украина. С. 50.
22. Горький М. Указ. соч.
23. Боженко Л. Жить, работать, радоваться // Красное знамя. 1968. 2 мар.
24. Сибирская жизнь, 1911. № 182. 18 авг.
26. Репин и Украина. С. 55.
27. Сибирская жизнь. 1911. № 233; 21 окт, № 239,
28. Отчет о деятельности Томского общества любителей художеств за 1912-1914 год, Томск, 1914. С. 5,
29. Отдел рукописей ГРМ. Ф. 112. Ед. хр. 336. Л. 72-78.
30. Архив ТОКМ. Оп. 6. Д. 1. Л. 92. Письмо С.М. Прохорова Н.Ф, Смолину. 6.Х. 1927.
32. История украинского искусства. Киев, 1970. Т. 4. Кн. 2.
33. Кудрявцева В., Яворская Н. Искусство советской Украины: Очерки. М„ 1957.
34. Выставки советского изобразительного искусства. М., 1965. Т. 1; 1967. Т. 2.
