CC BY
157
Правовые и политические аспекты управления
Осипова В.В.
Русское сектантство как форма религиозного инакомыслия в
дореволюционный период
Осипова Виктория Владимировна — аспирант, факультет государственного управления, МГУ имени М.В. Ломоносова, Москва, РФ. E-mail: [email protected] SPIN-код РИНЦ: 5708-8317
Аннотация
Статья посвящена изучению процесса развития наиболее распространенных религиозных движений в дореволюционной России, которые именовались ересями или сектами. Феномен русского сектантства не является случайным явлением, своими корнями оно уходит в глубь прошлых веков. В связи с этим обращение к истокам возникновения русского сектантства позволит по-новому взглянуть на изучаемое явление, постоянно присутствующее в общественно-политической жизни страны спустя много веков в различных формах. Автор проводит анализ основных форм религиозного инакомыслия, получивших свое выражение в различных религиозных движениях на разных исторических этапах. На основании изучения отечественной историографии по данной тематике были выявлены наиболее ранние формы религиозного инакомыслия, обозначаемые как народные антицерковные или еретические движения. Отмечается роль таких событий, как церковный раскол XVII века и крестьянская реформа 1861 года, отразившихся на религиозной жизни общества. На примере функционирования наиболее ярких еретических и сектантских движений проиллюстрированы основные общественно-политические тенденции и события, повлиявшие на генезис и эволюцию религиозного сектантства на определенном историческом этапе. В результате проведенного исследования обозначены факторы, затрудняющие определение конкретных исторических этапов развития религиозного сектантства в хронологическом порядке. В ходе анализа на каждом этапе проявления той или иной формы религиозного инакомыслия были выделены соответствующие характеристики, отличающие данную форму от предыдущей. Отмечаются процессы трансформации сектантских движений на протяжении последующих периодов развития, связанные с общественно-политическими событиями российской истории.
Ключевые слова
Религиозное инакомыслие, народные антицерковные (реформационные) движения, русское сектантство, ересь, культы, раскол.
DOI: 10.24411/2070-1381-2019-10007 Введение
Религиозное инакомыслие как феномен российского общества на протяжении многих лет представляет не только научно-теоретический, но и общественный интерес. «Наши мистические секты — явление не случайное, не мимолетное и не текущего дня. Оно уходит своими корнями в глубь прошлых веков. Веками они слагались, веками ширились, веками дробились...», — писал православный богослов И.Г. Айвазов1. Тема религиозного инакомыслия во всем своем многообразии нашла отражение в работах и
1 Айвазов И.Г. Материалы для исследования русских мистических сект. Т. 1. Петроград: Тип. П.Я. Синченко; Тип. К.А. Четверикова, 1915. С. 3
исследованиях историков, религиоведов, этнографов, публицистов, литературоведов и других деятелей различных сфер в историческом континууме, что свидетельствует об общественном интересе к данной тематике.
Религиозные движения, периодически появляющиеся на российском религиозном поле, именуются по-разному представителями разных социальных групп. Исследователи используют различные подходы, классификации и терминологию при описании подобных явлений. В данной статье предпринята попытка анализа основных этапов процесса развития религиозного инакомыслия в дореволюционный период на примере наиболее распространенных сект.
В истории религиозных исканий в России сложно выделить четкие этапы развития рассматриваемого явления ввиду недостаточности материалов и неоднозначности объекта исследования. Несмотря на это, в работах современных исследователей встречаются попытки выделения определенных этапов распространения нетрадиционных религиозных движений и сект в России. Так, Е.С. Боева выделяет дохристианский этап (до X в.), этап апокалипсических учений (XV-XVI вв.), этап раскола православной церкви (XVII в.), этап крестьянских протестных движений (XVIII в.) и др. [Боева 2011]. Автор отмечает, что дохристианский этап отличает существование многочисленных «языческих сект», поклоняющихся различным богам, к характерным чертам которых относит «стремление к крайним формам язычества с кровавыми жертвоприношениями, высокой степенью экзальтации верующих, являющихся частью общего языческого учения, сопротивление христианизации Руси» [Там же, 2].
Представляется спорным, что дохристианские верования относятся к первым формам нетрадиционной религиозности, поскольку для данного исторического периода племенные культы составляли традиционный уклад жизни и верований общин. Советский религиовед С.А. Токарев считал, что нельзя ставить знак равенства между такими понятиями, как «дохристианские верования» и «языческие секты», наиболее приемлемым в данном случае выступает термин «племенные культы» [Токарев 1990, 24]. Именно племенные культы являлись традиционными (первоначальными) религиозными верованиями для определенной племенной общности конкретного исторического периода. Исследователь современного неоязычества А.А. Бесков писал: «Разница между племенными культами — своего рода «донациональными религиями» и мировыми (наднациональными) религиями огромна» и таит в себе много сложностей ввиду мало изученности столь ранних религиозных форм [Бесков 2014, 18].
Ранние формы религиозного инакомыслия
Религиозное инакомыслие в своем проявлении может принимать различные формы, в основе которых лежит стремление к религиозному самоопределению и независимости от господствующей веры. Сектантство возникает в тот момент, когда религиозные трактовки отдельных лидеров принимают собственное направление и, расходясь с общепринятыми церковными канонами, вырабатывают новое учение, усваиваемое массами и передаваемое группе последователей, которые образуют религиозное общество со своими нормами, институтами и традициями. В условиях постоянного злоупотребления властью со стороны представителей церковного духовенства, вызывающего общественный протест, могут возникать антицерковные движения.
По мнению советского историка и религиоведа А.И. Клибанова, с середины XIII в. — начального периода освободительных движений русских земель от монгольского нашествия, сопровождавшегося духовным возрождением общественных масс — возникают народные антицерковные (религиозно-реформационные) движения, под которыми понимается форма оппозиции господствующей религии, противостоящая с позиций прогрессивного общественного развития [Клибанов 1973]. В качестве одного из примеров антицерковного протеста того времени советский религиовед приводит «Слово о лживых учителях», написанное в период между 12741312 гг. В этом анонимном сочинении, автор которого, возможно, был выходцем из рядов низшего духовенства, под «лживыми учителями» понимается церковная иерархия [Там же, 43]. Она обвиняется в корыстолюбии, тунеядстве, прислужничестве власть имущим, а главное — в сокрытии «слова божия», «книжного учения» от народа. В противовес церковной иерархии автор «Слова о лживых учителях» выдвигает требование о праве мирян и рядового клира быть учителями веры.
В работах исследователей различных эпох встречается мнение, что первой ересью, которая имеет признаки массового антицерковного движения, была стригольническая, появившаяся не позднее середины XIV в. в Пскове и Новгороде — наиболее развитых городских центрах северо-западной Руси, имевших торговые связи с заграницей [Алексеев 2004]. Участники стригольнического движения (представители низшего духовенства, ремесленники и торговцы) выступали против корыстолюбия и невежества православного духовенства, отрицали церковные таинства, требовали для мирян права религиозной проповеди [Русское православие: вехи истории 1989]. В 1375 г. представители стригольнического движения были казнены в Новгороде, однако движение продолжало существовать еще и в первой трети XV в., а последние упоминания о деятельности стригольников относятся к 1490 г. [Малышевский 1883].
Крупнейшим антицерковным движением русского Средневековья, сложившимся в Новгороде во второй половине XV в., была ересь жидовствующих. Среди историков одним из первых ее значение отметил Н.М. Карамзин, упомянув о ней в своем труде «История государства Российского» [Карамзин 1851-1853]. Академик Д.С. Лихачев о движении жидовствующих писал следующее: «Это была не столько «богословская ересь», сколько умственное светское антиклерикальное течение, связанное своим происхождением и направленностью с ранним европейским гуманизмом» [Лихачев 1945, 378]. У нового течения оказалось много сторонников из влиятельных кругов (Федор Курицын, Елена Волошанка), что способствовало стремительному распространению движения в Москве. С церковного собора 1490 г. начались гонения на жидовствующих, им начали приписывать отступничество от православия [Казакова и др. 1955]. Поводом для травли стало «обращение к Ветхому завету, в котором их привлекали монотеизм, позволявший отвергнуть догму о триединстве бога, а также элементы социального обличения и мотивы гуманного отношения к угнетенным и эксплуатируемым» [Клибанов 1973, 44]. В 1504 г. собор снова осудил жидовствующих, казнив еретиков по примеру испанских расправ XV в. [Лихачев 1945, 382].
В середине XVI в. в истории антицерковных настроений можно выделить деятельность двух фигур — Матвея Башкина и Феодосия Косого. Дореволюционный историк М.О. Коялович, анализируя личность М.С. Башкина, отмечал, что, будучи человеком религиозным, «он искал разумения веры, вдумывался в Священное писание, спрашивал научения у духовника» [Коялович 1871, 299]. Среди духовных учителей М.С. Башкина встречались и заволжские старцы, и приверженцы протестантизма, что не могло не отразиться на учении, которое основывалось на критическом отношении к официальной церкви, необходимости внутреннего самосовершенствования и отрицании обрядовой стороны православия [Зимин 1958]. Религиозные искания М.С. Башкина нашли последователей, и вокруг него образовался кружок «взыскующих».
Тот факт, что правящая церковь любого инакомыслящего была готова назвать еретиком и пойти на расправу или изгнание, не мог не противоречить христианскому принципу милосердия. Однако гонения не могли остановить религиозного брожения в обществе, скорее усиливали его, окружая гонимых ореолом мученичества за правду. В 1553 г. по обвинению в ереси М. Башкин был пожизненно заточен в Волоколамский монастырь. Вслед за ним перед соборным судом предстал еще более упорный и
139
радикальный «взыскующий» — Феодосий Косой. В отличие от своего предшественника, Феодосий Косой не сомневался, не просил научить и растолковать, а решительно отвергал все, что составляло сущность православия. Однако он был вынужден бежать из России, и дальнейшая антицерковная деятельность Феодосия Косого проходила в Литве, где получила теоретическое обоснование под воздействием протестантства и была усилена влиянием антитринитарианских (противников догмата о триединстве бога) идей [Клибанов 1973, 45].
В последующие годы антицерковные движения уходят вглубь народных масс. Только некоторое время спустя еретические движения окажутся в силах создать более устойчивые и многочисленные религиозные секты, которые, являясь наследниками религиозных поисков их предшественников — русских еретиков XIV-XVI в., предъявят господствующей церкви новые вызовы и требования.
Фактор церковного раскола XVII в.
Во второй половине XVII в. русская православная церковь переживает глубокий кризис, образуется новое массовое движение, выступавшее под религиозными лозунгами возвращения к «старине», к «старой вере», к «старой обрядности», возникает религиозно-общественное явление под названием раскол. Исследователь старообрядчества С.А. Зеньковский отмечал, что «именно в силу раскола в России возникла и распространилась первая массовая и непримиримая оппозиция господствующей церкви, государству и правящему слою» [Зеньковский 2016, 42]. В работах дореволюционных авторов термин «раскол» трактовался гораздо шире, включал в себя «совокупность всех вообще религиозно-этических и религиозно-бытовых протестов и разномыслий русского народа» [Пругавин 1905, 8], подразумевалось не только старообрядчество, но и все секты, которые обыкновенно назывались ересями. Кроме того, исследователи данного периода подразделяли секты на три категории: старообрядческий раскол, секты рационалистические и мистические (тайные) [Ивановский 1898].
Старообрядчество в своём историческом развитии разделилось на два
основных направления — поповское и беспоповское, которые, в свою очередь, делятся
на множество согласий (толков). Каждое согласие своим вероисповеданием считает
православие, именуемое древлеправославием или «альтернативным» православием.
Ряд согласий представляют многочисленные группы с широкой сетью религиозных
общин. Так, в 30-е гг. XVIII в. группа раскольнических поселений Архангельской и
Олонецкой губерний, отделившись от старообрядческой Выгорецкой общины,
140
образовала общину филипповцев [Никольский 1985]. Это учение отличалось радикальным мировоззрением, особой строгостью и аскетизмом, вступление в «братию» уподоблялось монашеству, акты самосожжения возводились в догму как способ очищения души от грехов [Зеньковский 2016, 336]. Однако даже крайние ответвления старообрядчества, остававшиеся непримиримыми противниками взаимодействия с внешним миром и критиковавшие существовавший государственный строй, трудно отнести к сектам, поскольку они выступали в роли «хранителей церковной старины, а не проповедников нового взгляда на веру», как писал П.Н. Милюков в фундаментальном труде «Очерки по истории русской культуры» [Милюков 1994, 102].
Распространение религиозного сектантства после раскола
Современные исследователи сектантских движений отмечают, что в процессе общественно-религиозной неудовлетворенности российского общества XVII в. страна столкнулась с новыми для русской культурной традиции явлениями: религиозным сектантством, массовыми социально-утопическими и эсхатологическими движениями, политическим и религиозным самозванством [Панченко 2004]. В советской религиоведческой науке возникновение сектантства как совокупности народных религиозно-реформационных движений относится к завершающей трети XVII в. [Клибанов 1973, 55]. Особенности религиозной мысли начала XVIII в. точно подметил русский литературовед А.К. Бороздин: «Религиозное чувство русского народа было сильно возбуждено: Никоновское исправление книг, Петровская реформа были причиной усиленного распространения толков о страшном суде, о приходе антихриста, о гибели истинной веры и т.п. При этих толках легко рождалось страстное искание путей спасения, и всякие мистические доктрины должны были привлекать к себе общее внимание»2.
Примерно в этот период зарождается секта хлыстов, которая получила свое название от искажения слова «христы» (учителей общины считали новыми христами), представители хлыстовских общин называли себя «людьми божьими» или «духовными», но эти названия не получили широкого распространения [Пругавин 1917]. Среди хлыстов распространено мнение о возникновении секты в XVII в., «когда при царе Алексее упала вера и благочестие на земле и люди стали спорить, как и по каким книгам можно спастись, нашлись умные люди, которые заявили, что никаких
2 Бороздин А.К. Очерки русского религиозного разномыслия. СПб.: Изд. «Прометей», 1907. С. 8.
книг не нужно, а надо позвать самого господа бога, чтобы он сам указал путь ко спасению. Стали умные люди кликать: Господи, господи, явись нам, господи, в кресте или в образе, было бы чему молиться и верить» [Никольский 1985, 280]. Основателем хлыстовской секты считается Данила Филиппович, который был крестьянином Юрьевецкого уезда, отданный в солдаты и сбежавший с военной службы [Ивановский 1898]. Хлыстовское учение заключается в поиске и олицетворении живого бога, что требует обуздания плоти и развития крепости духовных сил человека — отсюда называние «духовные скопцы».
Одна из заповедей хлыстовщины заключалась в полном воздержании от полового общения; исключение из этого правила допускалось, но не во всех общинах, в виде обряда «христовой любви». Отсюда у крайних ревнителей хлыстовщины родилась мысль, что для исполнения заповеди о целомудрии необходимо оскопление [Клибанов 1974]. Последователь хлыстовского учения Кондратий Селиванов, разочаровавшись в прежнем учении, создал новую секту, требующую уничтожения похотей и умерщвления тела с помощью оскопления [Рождественский 1882]. Таким образом, община хлыстов постепенно распадается на различные направления, в том числе и скопчество. Основанием учения скопцев послужило ложное толкование текста Евангелия от Матфея, в котором приводятся следующие слова Христа Спасителя о скопцах: «Суть скопцы, иже из чрева матерня родишася тако; и суть скопцы, иже скопишася от человека; и суть скопцы, иже исказиша сами себя царствия ради небеснаго» [Бонч-Бруевич 1908, 70]. Слова эти были произнесены по поводу беседы Спасителя с фарисеями о святости брака, и смысл их заключался в том, что не каждый может выдержать отрешение от брака, а только те, кого вынудили особые обстоятельства, к числу которых относятся: люди, от природы неспособные к супружескому сожитию («иже из чрева матерня родишася тако»); люди, насильственно оскопленные другими лицами («иже скопишася от человека»); и люди, оскопившие самих себя не телесно, а духовно, через нравственное умерщвление плоти силой воли («иже исказиша сами себя царствия ради небеснаго»).
Другое направление хлыстовщины нашло свое отражение в двух крупных течениях сектантства — духоборчестве и молоканстве, «духовных христианах», как называли себя и те, и другие [Никольский 1985]. Духоборцы появились в Харьковской и Екатеринославской губерниях; молокане — в Тамбовской губернии [Милюков 1994]. Линия раскола с хлыстовщиной прошла в иной плоскости, чем у скопцов: апостолы «духовных христиан» отвергли всю экстатическую практику и тем самым подчеркнули,
что их задача не мирное житие, а наступление и борьба. Эта новая черта отразилась в названии «духоборцы» — борцы за «духа»: хлысты прибегали к магии, чтобы временно привлечь в себя «духа», а духоборцы хотели каким-то образом бороться за создание постоянного «царства духа» [Новицкий 1882]. Сущность учения духоборцев заключается в отрицании внешней стороны религии: совершение обрядов и таинств, деятельность церкви как института, почитание икон и святынь [Новицкий 1832]. Главным догматом духоборческой веры выступает индивидуальное и истинное служение и поклонение Богу.
Молоканское движение во многом было схоже с духоборчеством. По поводу происхождения названия существуют разные версии: одни считают, что так их прозвало православное духовенство за употребление молока в пост; другие полагают, что самоназвание было основано на выражении апостола Павла «словесное молоко» и указывало, с одной стороны, на предпочтение духовных средств материальным, а с другой — на простоту учения, которое, основываясь на Священном Писании, было для верующего как молоко для ребенка [Костомаров 1904]. Относительно основателя молоканства также существуют различные мнения. Н.И. Костомаров отмечает, что, со слов молокан, родоначальником учения считается Матвей Семеновича Башкин, а Семен Уклеин «подкрепил его и подновил» [Там же, 281]. У Н.М. Никольского мы встречаем следующее упоминание: «Основателем молоканства был Семен Уклеин — бродячий деревенский портной; разъезжая по тамбовским деревням и селам, он встретился с Побирохиным и примкнул сначала к духоборчеству. Но с Побирохиным он не поладил и решил действовать самостоятельно» [Никольский 1985, 313].
Организация молоканских общин исходила из положения, что истинная церковь и гражданское общество являются тождественными понятиями. Поэтому общежитие должно строиться на евангельских началах любви и равенства их членов. «Основанием нравственной жизни истинного христианина должна быть совершенная свобода, независимость ни от каких человеческих законов и принуждений», в результате чего критике подвергались правительственная власть как источник закона, военная служба и уплата податей [Нильский 1886, 466].
Отмена крепостного права в России поставила новые задачи и породила новые идеи в общественно-политической и духовной жизни государства. Сектантские движения получили новый толчок в развитии в период всеобщего пробуждения русского общества, вместе со сменой всех крепостных отношений рушилось и религиозное мировоззрение народных масс, не соответствовавшее настроению
освободившихся от прежнего подневольного положения. Старые сектантские движения переходили от прежних пассивных и скрытных форм противостояния к открытой борьбе с противником в попытках перестроить жизнь на новых началах.
По мнению советского историка Н.М. Никольского, ввиду новых условий общественно-экономической жизни после 1861 г. религиозная жизнь крестьянства изменилась, по сравнению с предшествующим периодом, что отразилось как в появлении новых сект, так и в трансформации раннее сформировавшихся, среди которых отмечается секта бегунов (странников). Данное течение сформировалось еще во второй половине XVIII в., а его основателем был беглый солдат Евфимий [Мальцев 2006]. Бегунов часто относят к беспоповскому согласию, так как сначала Евфимий находился под влиянием федосеевских учителей, но вскоре начал вести самостоятельную проповедь [Вишняков 1864]. Первоначально бегунство, пользуясь почитанием русскими людьми иночества, искало себе приюта в монастырях и скитах, выражая протест против стремлений государства подчинить централизованному контролю простой народ. В 60-е гг. XIX в. бегунство приобретает новую форму, в этот период окончательный вид получили учреждения бегунской организации: центр бегунского союза образовался в селе Сопелки Ярославской губернии; каждая «пристань» была автономной общиной со своим советом и судом; но более важные дела переносились в Сопелки, где по временам происходили общие бегунские съезды [Никольский 1985]. Кроме того, в этот период в структуре секты значимую роль играла категория так называемых жиловых бегунов, главной функцией которых, помимо предоставления приюта и поддержки настоящим бегунам, стало руководство духовной и практической жизнью секты.
Появившееся после реформы 1861 г. движение штундистов объединило в себе идеи духоборства, молоканства и других сектантских течений, рассредоточившихся в разных уголках России [Русское православие: вехи истории 1989]. Сущность учения последователей штундизма сводится не столько к религиозным, сколько к социальным мотивам: в основе справедливого устройства жизни должен лежать труд, особое внимание уделяется не обрядовой стороне церковного служения, а личному благочестию. Открыто провозглашаемые идеи штундистов о свободе, равенстве и разделе имущества придавали секте не только антицерковный, но и ярко выраженный антигосударственный характер. В 1894 г. Министерством внутренних дел был издан циркуляр, согласно которому секта штундистов признавалась особо вредной и опасной, а общественные молитвенные собрания штундистов строго запрещались [Мельгунов
1907]. «Последователи секты штунда, отвергая все церковные обряды и таинства, не только не признают никаких властей и восстают против присяги и военной службы, но и проповедуют социалистические принципы, как например, общее равенство, раздел имущества и т.д. Учение их подрывает в корне основные начала православной веры и русской народности» [Маслов 1907, 154]. В этом учении отражение находили не только духовные, но и материальные вопросы, обострявшие кризис продовольственного хозяйства. В этом смысле сектантство указывало на новые пути выхода из невыносимого положения простого народа. Хотя народничество того времени пропагандировало почти те же принципы, успех имели сектанты, так как все их мировоззрение больше соответствовало представлениям народных масс [Там же, 138].
Заключение
Таким образом, выделение определенных этапов развития религиозного
инакомыслия в хронологическом порядке вызывает определенные сложности,
связанные, во-первых, со скрытным (подпольным) характером деятельности некоторых
сект, например бегунов, скопцев и др.; во-вторых, различные локальные группы
сектантов могли иметь совершенно разные самоназвания: так, последователи
хлыстовства в разное время и в разных местах назывались «богомолами»,
«шелапутами», «квасниками», «фармазонами» [Панченко 2004, 9] и т.п.; в-третьих, в
работах исследователей различных периодов встречаются неоднозначные данные
относительно даты возникновения той или иной секты, как в описанном выше случае с
движением хлыстов или молокан. Поэтому в данной статье была предпринята попытка
проследить процесс развития религиозного инакомыслия посредством выделения
определенных форм проявления этого инакомыслия на различных исторических
этапах. В ходе анализа было выявлено, что с конца XIII в. стали формироваться так
называемые антицерковные (религиозно-реформационные) движения, для которых
была характерна форма общественно-религиозного протеста против господствующей
церкви ввиду злоупотребления и корыстного использования властных полномочий со
стороны служителей православной церкви. Приобретая массовый характер,
антицерковные движения именовались также ересями, которые отличало наличие
харизматического лидера с группой последователей, нового или отличительного
взгляда на господствующее религиозное учение, различий в практиках религиозного
служения и формах повседневного поведения и т.п. Религиозные секты как
совокупность антицерковных движений с собственной институциональной структурой,
с разработанными и обоснованными догмами и определенными традициями культовой
145
практики стали появляться только со второй половины XVII в. В последующие периоды сектантские движения переживали трансформацию, разбивались на различные течения или вовсе исчезали с религиозного горизонта ввиду общественно-политических событий российской истории.
Список литературы:
Алексеев А.И. К изучению ереси стригольников // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2004. № 4(18). С. 22-34.
Бесков А.А. Парадоксы русского неоязычества // Colloquium heptaplomeres. 2014. № 1. С.11-23.
БоеваЕ.С. Эволюция развития сект и нетрадиционных религиозных движений в России // Власть и управление на Востоке России. 2011. № 4. С 1-7. Бонч-Бруевич В.Д. Материалы к истории и изучению русского сектантства и раскола. СПб.: Тип. Б.М. Вольфа, 1908.
Вишняков А.Г. (Вескинский А.) Странники или бегуны. Очерк из новейшей истории
раскола // Православное обозрение. 1864. Т. 14. С. 287-339.
Зеньковский С.А. Русское старообрядчество. М.: Институт Ди-Дик, 2016.
Зимин А.А. И.С. Пересветов и его современники. М.: Издательство академии наук
СССР, 1958.
Ивановский Н.И. Секта хлыстов в её истории и современном состоянии. Киев: Типография И.И. Чоколова, 1898.
Казакова Н.А., Лурье Я.С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV -начала XVI в. М., Л.: Издательство Академии наук СССР, 1955.
Карамзин Н.М. Сочинения Карамзина. История государства Российского: [в 12 т.]. Т. 6. Санкт-Петербург: издание Александра Смирдина, 1851-1853.
Клибанов А.И. Из мира религиозного сектантства. Встречи. Беседы. Наблюдения. М.: Политиздат, 1974.
Клибанов А.И. Религиозное сектантство в прошлом и настоящем. М.: Наука, 1973. Костомаров Н.И. Воспоминания о молоканах. Т. 12. СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1904.
КояловичМ.О. Русские еретики-стригольники, жидовствование. Феодосий Косой // Христианское чтение. 1871. № 2. С. 278-301.
ЛихачевД.С. Движение «жидовствующих» 70-90-х годов XV в. // История русской литературы в 10 томах. Т. 2. Ч. 1. М., Л., 1945. С. 377-383.
Малышевский И.И. О зарождении религиозных сект в России с рационалистическим направлением // Труды Киевской духовной академии. 1883. Т. 3. С. 644-684. МальцевА.И. Старообрядческие беспоповские согласия в XVIII - начале XIX в.: проблема взаимоотношений. Новосибирск: ИД «Сова», 2006.
Маслов П.П. Перелом крестьянского мировоззрения // Современный мир. 1907. № 12. С.138-160.
Мельгунов С.П. Государство и церковь. М.: Типография Т-ва И.Д. Сытина, 1907. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. В 3 т. Т. 2. Ч. 1. М.: Издательская группа «Прогресс-Культура», 1994.
Никольский Н.М. История русской церкви. М.: Политиздат, 1985.
Нильский И.Ф. К истории духоборчества и молоканства // Христианское чтение. 1886. № 9-10. С. 449-491.
Новицкий О.М. Духоборцы. Их история и вероучение. Киев, 1882. Новицкий О.М. О духоборцах. Киев, 1832.
Панченко А.А. Христовщина и скопчество: Фольклор и традиционная культура русских мистических сект. М.: ОГИ, 2004.
ПругавинА.С. Очерки религиозных исканий. Бунт против природы. (О хлыстах и хлыстовщине). М.: Задруга, 1917.
Пругавин А.С. Раскол и сектантство в русской народной жизни. М.: Типография Т-ва И.Д. Сытина, 1905.
Рождественский А.В. Хлыстовщина и скопчество в России. М.: Имп. о-во ист. и древн. рос. при Моск. ун-те, 1882.
Русское православие: вехи истории / Науч. ред. А.И. Клибанов. М.: Политиздат, 1989. Токарев С.А. Ранние формы религии. М.: Политиздат, 1990.
Osipova V. V.
Russian Sectarianism as a Form of Religious Dissent in the Pre-Revolutionary Period
Victoria V. Osipova — postgraduate student, School of Public Administration, Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russian Federation. E-mail: OsipovaVV@spa. msu. ru
Abstract
This article is devoted to the development of the most common religious movements study in pre-revolutionary Russia, called heresies or sects. The phenomenon of Russian sectarianism is not a random phenomenon; its roots go back to the past centuries. In this regard, the appeal to the origins of the Russian sectarianism will provide a new view on the studying phenomenon, constantly manifested in the country socio-political life through a number of centuries in various forms and modifications. The author analyzes the main religious dissent forms, expressed in various religious movements at different historical stages. On the basis of the
national historiography study on this subject, the earliest forms of religious dissent known as national anti-Church or heretical movements were identified. The role of such events as the Church schism of the XVII century and the peasant reform of 1861, which affected the religious life of society is noted. The main socio-political trends and events that influenced religious sectarianism genesis and evolution at a certain historical stage are illustrated by the example of the most significant heretical and sectarian movements. As a result of the study, the factors that make it difficult to determine the specific historical stages of the religious sectarianism development in chronological order are identified. During the analysis at each manifestation stage of this or that religious dissent forms the corresponding characteristics distinguishing this form from the previous were allocated. Processes of sectarian movements transformation during the subsequent periods of development connected with social and political events of the Russian history are noted.
Keywords
Religious dissent, national anti-Church (reformation) movements, Russian sectarianism, heresies, cults, schism.
DOI: 10.24411/2070-1381-2019-10007
References:
Alekseev A.I. (2004) K izucheniyu eresi strigol'nikov [The study of the heresy of the strigolniki]. DrevnyayaRus'. Voprosy mediyevistiki. No. 4(18). P. 22-34. Beskov A.A. (2014) Paradoksy russkogo neoyazychestva [Paradoxes of Russian neo-paganism]. Colloquium heptaplomeres. No. 1. P. 11-23.
Boeva E.S. (2011) Evolution of the Development of the Sects and Non-Traditional Religious Motions in Russia in X-XX. Vlast' i upravleniye na Vostoke Rossii. No. 4. P. 1-7. Bonch-Bruyevich V.D. (1908) Materialy k istorii i izucheniyu russkogo sektantstva i raskola [Materials for the history and study of Russian sectarianism and schism]. St.-Petersburg: Tip. B.M. Vol'fa.
Ivanovskiy N.I. (1898) Sekta khlystov v eye istorii i sovremennom sostoyanii [The sect of Khlysts in its history and present state]. Kiyev: Tipografiya I.I. Chokolova. Karamzin N.M. (1851-1853) Sochineniya Karamzina. Istoriya gosudarstva Rossiyskogo [Works of Karamzin. History of the Russian state]. In 12 volumes. Vol. 6. Saint-Petersburg: izdaniye Aleksandra Smirdina.
Kazakova N.A., Lur'ye YA.S. (1955) Antifeodal'nyye ereticheskiye dvizheniya na Rusi XIV-nachala XVIv. [Anti-feudal heretical movements in Russia XIV - early XVI century]. Moscow, Leningrad: Izdatel'stvo Akademii nauk SSSR.
Klibanov A.I. (1973) Religioznoye sektantstvo v proshlom i nastoyashchem [Religious sectarianism in the past and present]. Moscow: Nauka.
Klibanov A.I. (1974) Iz mira religioznogo sektantstva. Vstrechi. Besedy. Nablyudeniya [From the world of religious sectarianism. Meetings. Conversations. Observations]. Moscow: Politizdat.
Klibanov A.I. (ed.) (1989) Russkoye pravoslaviye: vekhi istorii [Russian Orthodoxy: milestones in history]. Moscow: Politizdat.
Kostomarov N.I. (1904) Vospominaniya o molokanakh [Memories of Molokans]. Vol. 12. S-Petersburg: Tipografiya M.M. Stasyulevicha.
Koyalovich M.O. (1871) Russkiye eretiki-strigol'niki, zhidovstvovaniye. Feodosiy Kosoy [Russian heretics-strigolniki, heresy of the Judaizers. Theodosius Kosoy]. Khristianskoye chteniye. No. 2. P. 278-301.
Likhachev D.S. (1945) Dvizheniye «zhidovstvuyushchikh» 70-90-kh godov XV v. [The movement of Judaizers in 70-90-ies of XV century]. Istoriya russkoy literatury v 10 tomakh. Vol. 2. Part 1. P. 377-383.
Mal'tsev A.I. (2006) Staroobryadcheskiye bespopovskiye soglasiya v XVIII- nachale XIXv.: problema vzaimootnosheniy [Bezpopovtsy of Old Believer denominations in the XVIII -early XIX century: the problem of the relationship]. Novosibirsk: ID «Sova». Malyshevskiy I.I. (1883) O zarozhdenii religioznykh sekt v Rossii s ratsionalisticheskim napravleniyem [About origin of Russian religious sects with the rationalistic direction]. Trudy Kiyevskoy dukhovnoy akademii. Vol. 3. P. 644-684.
Maslov P.P. (1907) Perelom krest'yanskogo mirovozzreniya [The crises of the peasant worldview]. Sovremennyy mir. No. 12. P. 138-160.
Mel'gunov S.P. (1907) Gosudarstvo i tserkov' [State and Church]. Moscow: Tipografiya T-va I D. Sytina.
Milyukov P.N. (1994) Ocherki po istorii russkoy kul'tury [Essays on the Russian culture
history]. T. 2. Part 1. Moscow: Izdatel'skaya gruppa «Progress-Kul'tura».
Nikol'skiy N.M. (1985) Istoriya russkoy tserkvi [History of the Russian Church]. Moscow:
Politizdat.
Nil'skiy I.F. (1886) K istorii dukhoborchestva i molokanstva [The history of Dukhobors and Molokans]. Khristianskoye chteniye. No. 9-10. P. 449-491. Novitskiy O.M. (1832) O dukhobortsakh [About Dukhobors]. Kiyev.
Novitskiy O.M. (1882) Dukhobortsy. Ikh istoriya i veroucheniye [Dukhobors. Their history and dogma]. Kiyev.
Panchenko A.A. (2004) Khristovshchina i skopchestvo: Fol'klor i traditsionnaya kul'tura russkikh misticheskikh sekt [Christs and Skoptsy: Folklore and traditional culture of Russian mystical sects]. Moscow: OGI.
Prugavin A.S. (1905) Raskol i sektantstvo v russkoy narodnoy zhizni [Schism and sectarianism in Russian folk life]. Moscow: Tipografiya T-va I.D. Sytina.
Prugavin A.S. (1917) Ocherki religioznykh iskaniy. Bunt protiv prirody. (O khlystakh i khlystovshchine) [Essays on the religious search. Revolt against nature. (About Khlysts)]. Moscow.
Rozhdestvenskiy A.V. (1882) Khlystovshchina i skopchestvo v Rossii [Khlyst and Skoptsy in Russia]. Moscow.
Tokarev S.A. (1990) Ranniye formy religii [Early forms of religion]. Moscow: Politizdat. Vishnyakov A.G. (Veskinskiy A.) (1864) Stranniki ili beguny. Ocherk iz noveyshey istorii raskola [Pilgrims or runners. Essay from the recent history of the schism]. Pravoslavnoye obozreniye. Vol. 14. P. 287-339.
Zenkovsky S.A. (2016) Russkoye Staroobryadchestvo [Russia's Old-Believers]. Moscow: Institut Di-Dik.
Zimin A.A. (1958) I.S. Peresvetov i ego sovremenniki [I.S. Peresvetov and his contemporaries]. Moscow: Izdatel'stvo akademii nauk SSSR.
