CC BY
76
[ 1Уусское просвещение как культурНая функция отечественной
ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ 1750-1800-х ГОДОВ
УДК 008(091)
Г. В. Гриненко1, Н. В. Синявина2
всероссийская академия внешней торговли 'Московский государственный институт культуры
В статье рассматриваются основные направления и тенденции русского Просвещения. Авторы сначала останавливаются на трактовке понятия «просвещение» энциклопедистами, а затем проводят сравнительный анализ бытования идей просветителей в Западной Европе и России. Далее в статье даётся характеристика основных течений русского просветительства: вольтерианства, ставшего основой для возникновения нигилизма и радикализма; русского гуманизма, давшего впоследствии толчок для развития сентиментализма и романтизма; русского масонства, сыгравшего важную роль в распространении идей Просвещения. В рамках указанных направлений рассматриваются наиболее яркие их представители. Заключительная часть статьи посвящена анализу результатов деятельности русских просветителей, среди которых авторы выделяют и десакрализацию социальных отношений, и секуляризацию сознания, и возникновение нового типа интеллигента, способного к действию, и становление нового русского литературного языка.
Ключевые слова: Просвещение, просветители, русская культура, интеллигенция, секуляризация, обмирщение, русская история.
G. V. Grinenko1, N. V. Sinyavina2
Russian Foreign Trade Academy, The Ministry of Economic Development of the Russian Federation, Pudovkina str., 4A, 119285, Moscow, Russian Federation
2Moscow State Institute of Culture, Ministry of Culture of the Russian Federation (Minkultury), Bibliotechnaya str., 7, 141406, Khimki city, Moscow region, Russian Federation
RUSSIAN ENLIGHTENMENT AS A CULTURAL FEATURE OF THE RUSSIAN INTELLIGENTSIA 1750-1800th YEARS
The main trends and tendencies of the Russian Enlightenment are considered in the article. The authors first stop at the interpretation of the concept of "enlightenment" by encyclopae-
ТРИНЕНКО ГАЛИНА ВАЛЕНТИНОВНА - доктор философских наук, профессор кафедры гуманитарных и социальных наук Всероссийской академии внешней торговли
GRINENKO GALINA VALENTINOVNA - Full Doctor of Philosophy, Professor of the Department of Humanitarian and Social Sciences, the Russian Foreign Trade Academy
2СИНЯВИНА НАТАЛЬЯ ВЛАДИМИРОВНА - кандидат культурологии, доцент кафедры теории, истории культуры, этики и эстетики социально-гуманитарного факультета Московского государственного института культуры
Sinyavina NATALYA VLADIMIROVNA - Ph.D. (Cultural Studies), Associate Professor of the Department of Theory, History of Culture, Ethics and Aesthetics, Faculty of Social Sciences and Humanities, Moscow State Institute of Culture
e-mail: loglingw@mail.ru1, cleo2401@mail.ru2 © Гриненко Г. В., Синявина Н. В., 2017
^ История культуры ВНТг 1
dists, and then conduct a comparative analysis of the existence of ideas of enlighteners in Western Europe and Russia. The article gives characteristics of the main trends of the Russian enlightenment: Valeriana, which became the basis for the emergence of nihilism and radicalism; the Russian humanism, later gave impetus to the development of sentimentalism and romanticism; Russian Freemasonry played an important role in spreading the ideas of the Enlightenment. Within these areas are considered the brightest of their representatives. The final part of the article deals with the analysis of the results of activities of Russian educators, among which the authors identifie and desacralization of social relations, and the secularization of consciousness, and the emergence of a new type of intellectual, capable of action, and the formation of the new Russian literary language.
Keywords: Education, enlightenment, Russian culture, intelligentsia, secularization, secularism, Russian history.
Для цитирования: Гриненко Г. В., Синявина Н. В. Русское Просвещение как культурная функция отечественной интеллигенции 1750-1800-х годов // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2017. № 6 (80). С. 30-37.
Материальным символом эпохи Просвещения в Европе стала знаменитая «Энциклопедия», издававшаяся во Франции Д. Дидро, Ж.-Ж. Руссо, Ж. Л. Д'Аламбе-ром, Вольтером и другими в 1750-1775 годах. Под «просвещением» они понимали не столько распространение знаний и приобщение к ним, сколько комплекс идей, связанный с секуляризацией сознания и десакрализацией социальных отношений.
В России после реформ Петра I можно констатировать существование модернизированной и традиционной субкультур, каждая из которых обладала специфической системой ценностей, мировоззренческой и поведенческой моделью. Идеи просветительства, пришедшие с Запада, становятся неотъемлемой частью преобразованной Петром I дворянской культуры, выступают как одно из её оснований.
Однако необходимо отметить, что бытование идей просветительства в России существенно отличалось от западноевропейского образца, поскольку у нас они затронули лишь незначительную часть дворянства, художественную и на-
учную интеллигенцию (собственно, она и занималась переводом статей «Энциклопедии», например, публицист и историк И. Н. Болтин, И. В. Лопухин, М. М. Херасков, собравшие кружок (1767) из 19 человек для этой работы). Другими словами, количество русских, увлечённых идеями энциклопедистов, было несравнимо меньше, чем в Европе. Таким образом, если на Западе эти взгляды распространялись по горизонтали, затрагивая и представителей третьего сословия, то в России - по вертикали, то есть сверху вниз.
Однако, несмотря на малочисленность отечественных адептов просветительства, необходимо отметить динамику в развитии этих идей (от просвещённого абсолютизма в 1750-е годы до критики абсолютистского государства и обращения к теории естественного права и общественного договора в 1770-1780-е годы) и наличие нескольких течений. Другими словами, движение было сложно, запутанно, приобретало иногда эклектичный характер.
Одним из самых ярких течений в русском Просвещении было «русское воль-
терианство» (М. Ломоносов, Д. Фонвизин, А. Сумароков). Хотя подобное название и не совсем точно отражает сущность самого явления, но «уже одно то, что именем Вольтера сами русские люди обозначали целое течение мысли и настроений, является очень характерным [2, с. 84]». Вольтер и его творчество, с присущими ему скептицизмом, иронией, критикой общественного строя и разного рода суеверий, становятся идеалом для отечественных просветителей, поэтому не случайно, что в течение XVIII века его произведения переводились в России 140 раз. Взгляды французского философа дали толчок к формированию на русской почве нигилизма и радикализма.
Нигилизм был присущ в большей степени повседневной культуре: антирелигиозность, секуляризация мысли в соединении с недостатком образования приводили к излишней эмансипации личности, отказу её от национальных традиций и устоев, что привело к появлению в русской бытовой культуре такого явления, как «пятиметр» / «кокетка». Радикализм же (самым ярким его представителем был А. Н. Радищев), «не знающий никаких авторитетов, склонный к крайностям и острой постановке проблем [2, с. 87]», опирался не только на идеи Вольтера, но и на концепции Д. Дидро, Ж.-Ж. Руссо, П. Бейля, Ш. де Монтескье, К. А. Гельвеция. Идеал «Святой Руси», присущий допетровской эпохе и нашедший воплощение в идеологеме «Москва - Третий Рим», не мог исчезнуть окончательно в результате реформ Петра I, он лишь трансформировался под влиянием процесса обмирщения и привёл к десакра-лизации власти и рождению утопий, что
нашло отражение во взглядах радикалов. Например, «Путешествие из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева следует рассматривать не только в контексте критики абсолютизма, но и как социальную утопию, автор которой выступает защитником всего естественного в тех, кто закрепощен. А. Н. Радищев, исходя из теории естественного права, отстаивал абсолютную автономию «естества», что и привело его к социально-политическому радикализму. С его точки зрения социальность является неотъемлемой частью личности (и в этом он расходится с позицией Ж.-Ж. Руссо), более того, социальность выступает для А. Н. Радищева основой морали, что разводит его с французскими моралистами, считавшими эгоизм («себялюбие») причиной генезиса социальных движений. Можно сказать, что он заложил основу для формирования на русской почве внецерковной, секуляризированной идеологии.
Эпоха Просвещения инициирует создание нового типа интеллигента, получившего хорошее образование, следящего за событиями в Европе и стремящегося к созданию новой национальной идеологии, проникнутой светским, мирским началом. Ему импонирует концепция «Великой России», формирование которой относится ко времени правления Петра I и которая пришла на смену вселенской идее спасения. Первопроходцами здесь выступали А. Д. Кантемир и В. Н. Татищев. Последний опирался на теорию естественного права и абсолютную автономию личности. В «Разговоре о пользе наук и училищ» он выступает апологетом секуляризации жизни человека, пишет о необходимости подчинения Церкви государству. В. Н. Татищев,
а далее и М. Щербатов, ставит проблему национального самопознания, стремящегося обосновать себя уже вне рамок церковной идеологии. Эта тенденция найдет продолжение у Н. М. Карамзина, начавшего возрождать идею «священного» характера власти, которая коренится в идеологеме «Москва - Третий Рим», сформированной в XVI веке. Однако «церковное обоснование учения о власти подменяется заботой о славе России, мощи и величии её [2, с. 133]».
Н. М. Карамзина по праву считают одним из главных идеологов русского консерватизма, партии, которой присуща противоречивость во взглядах и позициях. Эта черта свойственна и историку, описывающему в «Записке о древней и новой России» «идеальное самодержавие», которое выступает основой всей идеологической схемы («Мудрое правление находит способ усиливать в чиновниках побуждение добра или обуздывает стремление ко злу. Для первого есть награды, отличия, для второго - боязнь наказаний [3, с. 101]»), но при этом действия и поступки реального самодержца он подвергает критике. «Историю государства Российского» можно рассматривать не только как первый опыт систематического изложения русской истории, но и как один из первых вариантов мифа о России. В последующие годы свои версии этого мифа появятся и у П. Я. Чаадаева, и у Н. В. Гоголя, и у славянофилов и западников, и у лидеров различных социально-политических групп. При всей своей несхожести, а порой и противоречивости, эти мифы суть одного исходного мифа, созданного в том числе и Н. М. Карамзиным. Главная объединяющая их черта есть желание обмануть дей-
ствительность, выстроить некую новую реальность. Типологически эта проблема могла быть решена двумя путями: в первом случае отсутствовала воля к действию, поэтому миф лишь наполнялся новыми идеями и социоидеологически-ми феноменами, что приводило к перестройке его структуры, смещению ценностных акцентов и ориентиров. Второй вариант предполагает наличие потенций, амбиций, приводящих в действие определённые общественные слои, выступление которых меняло картину действительности. Природа этого единообразного на протяжении нескольких веков мифа синтетична, поэтому определённую сложность представляет анализ его элементов, и унаследованных из предшествующей отечественной истории, и позаимствованных из западноевропейской культуры.
На этом этапе можно обозначить ещё одну тенденцию во взглядах русских просветителей - рождение независимого человека, выступающего субъектом, двигателем и творцом новой культуры и новой России, что потребовало нового литературного русского языка.
Процесс ассимиляции церковнославянского языка и простонародного наречья и формирование единой русской грамматики в 1650-1680-е годы затрудняло закреплённое даже в глагольных формах противопоставление «мира горнего» и «мира дольнего». Семантика некоторых понятий, базовых для западноевропейской культурфилософии, имела в русском языке XVII века отрицательную коннотацию.
Например, «слово "сознание" связано с мыслью об отрицательном отношении к себе, о самоосуждении. Активного глагола сознавать вовсе нет в народной
русской речи, а есть только возвратный сознаваться. Сознаются люди в своих недостатках, грехах и преступлениях [7]». Поэтому работа по унификации различных форм русского языка началась лишь в 1700-1740-е годы. Одна из главных заслуг в этом процессе принадлежит М. В. Ломоносову, который, путешествуя по различным районам Германии, обратил внимание на бытование в них местных диалектов, сосуществовавших при этом с единым немецким литературным языком. Проанализировав положение дел в данной сфере в Германии и России, учёный пришёл к выводу, что в его собственной стране отсутствует литературный язык, способный выступить основой для формирования единого культурного пространства и средства коммуникации. М. В. Ломоносов осознавал значимость и богатство древнерусской литературы, стилистические возможности церковнославянского языка, указывая при этом и на пластичность русского просторечья. Ему казалось неприемлемым отказаться от одной из существовавших в Древней Руси форм языка, как предлагал, например, В. К. Тредиаковский, считавший церковнославянский язык неблагозвучным и непонятным. М. В. Ломоносов же предложил компромиссный вариант трёх «штилей» («Предисловие о пользе книг церковных в российском языке», 1757), включавший все разновидности русского языка. Кроме того, именно он создаёт первую «Российскую грамматику» (1755, была опубликована в 1757), введение в которую начинается с преклонения перед русским языком: «Повелитель многих языков, язык российский, не токмо об-ширностию мест, где он господствует, но купно и собственным своим простран-
ством и довольствием велик перед всеми в Европе. Невероятно сие покажется иностранным и некоторым природным россиянам, которые больше к чужим языкам, нежели к своему, трудов прилагали [4, с. 309]». М. В. Ломоносов создаёт и первое пособие по риторике на русском языке («Краткое руководство к красноречию», 1748), представляющее собой общий курс теории литературы и свидетельствующее о возможности приложения общих литературных принципов и к русской словесности.
Познакомившись с работой В. К. Тре-диаковского «Новый и краткий способ к сложению российских стихов» (1735), он начинает искать решение проблемы русской версификации и создаёт «Письмо о правилах российского стихосложения» (1739), в котором излагает свою теорию силлабо-тонического стихосложения, вновь подчёркивая самобытность русского языка: «Российские стихи надлежит сочинять по природному нашего языка свойству, а того, что ему весьма несвойственно, из других языков не вносить [5, с. 241]». Кроме того, М. В. Ломоносов призывает бережно относиться к национальным русским литературным традициям и с осторожностью к различным иностранным заимствованиям: «Понеже наше стихотворство только лишь начинается, того ради, чтобы ничего неугодного не ввести, а хорошего не оставить, надобно смотреть, кому и в чем лучше последовать [5, с. 242]». Таким образом, работа М. В. Ломоносова в сфере русской словесности заложила основу для дальнейшего развития русского литературного языка, продолженную в последующий период Н. М. Карамзиным и А. С. Пушкиным.
В контексте идей Просвещения возникает и русский гуманизм (Н. И. Новиков, А. Н. Радищев и другие), изначально концентрирующий в себе проблемы социального и морального порядка. Главное внимание представителей этого направления было сосредоточено на сфере образования, в рамках которой предполагалось создание «новой породы людей», где на первый план выходило «воспитание сердца», а не разума. Н. И. Новиков в статье «О высоком человеческом достоянии» писал: «Всё пространное поле наук и художеств преобратилось бы в пустое, бесплодное и сведения не достойное мечтание, ежели б оные не стремились ко исправлению человеческого сердца [6]». Можно сказать, что представители русского гуманизма исходили из примата нравственности над разумом. В этом можно увидеть отголоски влияния Ж.-Ж. Руссо и английских моралистов, однако необходимо отметить, что морально-нравственный аспект на протяжении столетий был неотъемлемой частью мировоззрения русского человека.
Многие представители русского гуманизма состояли в масонских ложах (Н. И. Новиков, И. В. Лопухин, М. М. Херасков, С. И. Гамалея и другие). Масонство в этот период сыграло огромную роль в распространении идей Просвещения и поддержании духовных исканий той части русского общества, которая не была удовлетворена атеистическими настроениями эпохи и испытывала потребность быть реализованной в духовно-религиозной сфере. Кроме того, оно давало возможность служить обществу, веру в идеал, позволяло освободиться от поверхностного вольтери-
анства и развиваться умственно, при этом выступало против одностороннего интеллектуализма. Масонство позволило многим представителям художественной и научной интеллигенции прийти к осознанной «сосредоточенной духовной жизни, к серьёзному и подлинному идеализму и даже религиозной жизни (вне Церкви, однако) [2, с. 104]».
Особенность подобного претворения просветительских идей в России связана, прежде всего, с происходящим в рамках данной эпохи процессом «взросления человека», для которого свойственно восприятие личностью собственной автономности, выстраивающей прямой диалог с Богом и историей, самим собой. В связи с этим каждый русский просветитель считал не просто возможным, а испытывал потребность обозначить собственную позицию относительно того или иного социально-политического и культурного явления.
Родословная данного процесса в западноевропейской культуре восходит к эпохе Возрождения. Россия же, так и не пережившая Ренессанс как особый историко-культурный период, переворот, связанный с усилением мирского и личностного начала, включилась в него лишь на рубеже XVП-XVШ веков. Случившуюся в 1650-е годы в русском обществе рас-колотость на традиционалистов и новаторов, когда каждый должен был совершать личностный выбор в вопросах веры, образования, модели поведения, следует рассматривать как исходную точку становления «Я».
Этот процесс был особенно болезнен для русского общества, поскольку в период 1700-1725-х годов произошла «контаминация рационалистических
идей и собственно, диаметрально противоположного исторического опыта [1, с. 221]».
Кроме того, за короткий период необходимо было одномоментно решить три важнейшие антропологические проблемы, которые связаны с нахождением баланса между ещё цельным субъектом и универсумом (антропофизическая, актуальная для эпохи Возрождения), взаимоотношениями «Я» и мира (психофизическая, волновавшая западноевропейских философов XVII века), «Я» и тела (психофизиологическая, присущая европейской цивилизации XVIII века). В других национальных культурах прохождение этих этапов заняло фактически 400 лет (XV-XVШ века), России же предстояло их преодолеть за полтора столетия (1650-1790-е годы), что и отразилось на характере протекания этого процесса и его свойствах: генерируемые им
проблемы отличались синтетичностью, а культурное поле приобрело мозаичность.
Несмотря на некоторую запутанность философских позиций русской интеллигенции, соединение в них наивного и глубокого, они оказались актуальными для русской культурфилософии, что проявится со всей очевидностью в последующие периоды.
Таким образом, русское Просвещение можно рассматривать как грандиозный сдвиг в истории русской культуры, поскольку результатом данной эпохи выступают и секуляризация сознания, и десакрализация власти, и формирование нового литературного языка, и обращение к национальному прошлому, ставшему предметом изучения. Кроме того, начатые в этот период процессы будут поддержаны следующим поколением художественной и научной интеллигенции.
Примечания
1. Боханов А. Н. Русская идея. От Владимира Святого до наших дней. Москва : Вече, 2005. 400 с.
2. Зеньковский В. История русской философии. Москва : Академический Проект, Раритет, 2001. 880 с.
3. Карамзин Н. М. Записка о древней и новой России в её политическом и гражданском отношениях. Москва : Наука, 1991. 130 с.
4. Ломоносов М. В. Из российской грамматики // О сохранении российского народа / сост. и отв. ред. О. А. Платонов. Москва : Институт русской цивилизации, 2011. С. 309-311.
5. Ломоносов М. В. Письмо о правилах российского стихосложения // О сохранении российского народа / сост. и отв. ред. О. А. Платонов. Москва : Институт русской цивилизации, 2011. С. 241-250.
6. Новиков Н. И. О высоком человеческом достоянии [Электронный ресурс]. URL: http://az.Hb.ru/ri/nowikow_n_i/text_0130.shtml
7. Соловьев В. С. Национальный вопрос в России [Электронный ресурс]. URL: http://e-libra. ru/read/351436-natcionalnij-vopros-v-rossii.html
8. Татищев В. Н. Разговор о пользе наук и училищ [Электронный ресурс]. URL: http://tatischev.lit-info.ru/tatischev/text/razgovor-o-polze-nauk-i-uchilisch.htm
^ История культуры ВНТг 1
References
1. Bokhanov A. N. Russkaia ideia. Ot Vladimira Sviatogo do nashikh dnei [Russian idea. From St. Vladimir up to now]. Moscow, Publishing house "Veche", 2005. 400 p.
2. Zenkovsky V. Istoriia russkoi filosofii [History of the Russian philosophy]. Moscow, Publishing house "Academic Project", Publishing house "Raritet", 2001. 880 p.
3. Karamzin N. M. Zapiska o drevnei i novoi Rossii v ee politicheskom i grazhdanskom otnosheniiakh [Note about ancient and new Russia in her political and civil relations]. Moscow, Akademizdatcenter "Nauka" RAS, 1991. 130 p.
4. Lomonosov M. V. Iz rossiiskoi grammatiki [From the Russian grammar]. In: Platonov O A.,ed. O sokhranenii rossiiskogo naroda [About preservation of the Russian people]. Moscow, Publishing house of the Institute of Russian Civilization, 2011. Pp. 309-311.
5. Lomonosov M. V. Pis'mo o pravilakh rossiiskogo stikhoslozheniia [Letter on rules of the Russian versification]. In: Platonov O A.,ed. O sokhranenii rossiiskogo naroda [About preservation of the Russian people]. Moscow, Publishing house of the Institute of Russian Civilization, 2011. Pp. 241-250.
6. Novikov N. I. O vysokom chelovecheskom dostoianii [About high human property]. Available at: http://az.lib.ru/fi/nowikow_n_i/text_0130.shtml
7. Solovyev V. S. Natsional'nyi vopros v Rossii [National question in Russia]. Available at: http://e-libra.ru/read/351436-natcionalnij-vopros-v-rossii.html
8. Tatishchev V. N. Razgovor o pol'ze nauk i uchilishch [Conversation on advantage of sciences and schools]. Available at: http://tatischev.lit-info.ru/tatischev/text/razgovor-o-polze-nauk-i-uchilisch.htm
