CC BY
109
РОССИЯ И МИР Russia and the World
А.В. Друзяка
РУССКИЙ НОТАРИАТ В ХАРБИНЕ (1904 - 1930-е годы)*
A. Druzyaka
Russian notarial services in Harbin (1904 - 1930s)
История нотариальных учреждений на Дальнем Востоке, начавшаяся в 1897 г. одновременно с проведением судебной реформы в Приамурском генерал-губернаторстве, была бы далеко не полной без описания такого уникального общественно-правового явления, как русский нотариат в северо-восточном Китае. С 1904 по 1920 гг. здесь активно функционировали судебные и нотариальные органы, обеспечивавшие юрисдикцию России на территории Русской Квантунской области с центром в Порт-Артуре и в полосе отчуждения КВЖД с центром в Харбине. Осенью 1920 г. юрисдикция русских судебных органов здесь была принудительно прекращена китайскими властями, однако русский нотариат вплоть до 1940-х гг. продолжал свою деятельность в Харбине уже в структуре китайского окружного суда.
Изучение истории нотариата в России началось сразу после его официального учреждения, когда в ходе судебной реформы Александра II 14 апреля 1866 г. было опубликовано «Положение о нотариальной части», содержавшее подробную регламентацию деятельности органов нотариата. Однако общественно-правовой и правозащитный институт нотариата на Дальнем Востоке России и в Маньчжурии до сих пор обстоятельно не изучен, в отечественной историографии он нашел отражение лишь в последние годы в нескольких публикациях1.
На рубеже XIX - ХХ вв. китайская система юстиции не только не имела органов, хотя бы отдаленно напоминавших по своей сути и функциям европейский нотариат, но и не выработала к этому времени определенной системы гражданского права. В тот период здесь все еще действовала традиционная феодальная административно-судебная система, не только не отвечавшая интересам развития
* Статья подготовлена при финансовой поддержке гранта Государственного фонда общественных наук Китайской Народной Республики, № 12BZS071 114
этого региона, но и способствовавшая консервации его отсталости. Свод гражданского законодательства Китая умещался в то время на нескольких страницах, а большинство правоотношений регулировались конфуцианскими нормами, традициями и обычаями. Как отмечал известный австрийский писатель и путешественник Эрнест фон Гессе-Вартег, китайский мандарин в то время во вверенном ему районе «не был только представителем правительства, но и в то же время главным полицмейстером, судьей, податным инспектором, предводителем дворянства и нотариусом; в его руках сосредотачивались все нити управления районом»2.
В Российской империи, напротив, начались долгожданные и давно назревшие преобразования. В ходе осуществления судебной реформы в восточной части страны в июле 1897 г. были введены в действие судебные уставы и установления Александра II. Суд был выведен из системы административного управления, быстро развивались новые правовые институты - мировой суд, адвокатура, нотариат, служба судебных приставов, прокурорский надзор. Происходили процессы, связанные с ростом общественно-правовой роли личности и частной собственности, способствовавшие их правовой защищенности. Тогда же в сфере российских экономических и политических интересов в этот период оказались соседние страны дальневосточного региона, и прежде всего северовосточный Китай и Корея.
Российский Дальний Восток и Маньчжурия в условиях режима фактически открытой границы в этот период составили своего рода территориально-экономический симбиоз, основанный на широком взаимном привлечении природных, финансовых и людских ресурсов. Наиболее ярко это проявилось в развитии приграничной торговли, в формировании общего товарного рынка и рынка рабочей силы в приграничных районах, появлению и развитию новых отраслей промышленности. Экономическое и политическое влияние России способствовало быстрому развитию Маньчжурии в 1898 - 1920-х гг. Типичный для Российской империи тип колонизации здесь был основан на экспорте российского и масштабном привлечении международного капитала, новейших для того времени технологий, строительстве дорог, городов, морских портов, развитии культуры и образования. Начавшееся в конце XIX в. российское продвижение в Маньчжурию, строительство КВЖД и аренда Квантунской области потребовали учреждения здесь органов российской юстиции и введения современного законодательного регулирования в гражданско-правовой сфере.
Контракт на постройку КВЖД от 27 августа 1896 г. и договор между строительным управлением КВЖД и Гиринским цзяньцюнем (губернатором провинции) предполагал создание временного административно-судебного органа - Смешанного присутствия Цзяо Кэцзюй («Комиссия императорской экспертизы»), состоящего из китайских чиновников и уполномоченных русского главного инженера дороги. Эта комиссия, ведавшая вопросами
взаимоотношений между местным населением, строителями дороги и переселенцами, выполняла кроме прочего и нотариальные функции3. 16 августа 1899 г. было утверждено временное «Положение об управлении Квантунской областью», согласно которому на саму область и на южную ветвь КВЖД было распространено действие российских судебных уставов и установлений4.
26 февраля 1900 г. был открыт Порт-Артурский окружной суд. На территорию основной магистрали КВЖД была распространена компетенция Владивостокского и Читинского окружных судов, а на южную ветвь дороги от Харбина до Порт-Артура и на Квантунскую область - Порт-Артурского суда. В свою очередь, эти суды были подведомственны Иркутской судебной палате. 9 декабря 1902 г. был торжественно открыт мировой суд в Харбине. Первым русским мировым судей здесь был назначен бывший судебный следователь Владивостокского суда К.И. Кайдо5.
Согласно указу императора Александра II Правительствующему Сенату от 28 февраля 1880 г., в тех местностях, где не были назначены нотариусы, совершать нотариальные засвидетельствования были обязаны мировые судьи. На линии КВЖД нотариальные обязанности в дальнейшем исполняли участковые мировые судьи на станциях Ханьдаохэцзы, Хайлар, Харбин и Маньчжурия, а также в Порт-Артуре. Основными нотариальными действиями являлись засвидетельствование подлинности подписей на актах, купчие крепости, закладные, документы на отвод городской земли. По общему мнению, учреждение нотариальных органов здесь было необходимо для упорядочения и обеспечения гражданского оборота. В строящихся Порт-Артуре и Дальнем с 1900 по 1902 гг. уже было совершено 116 различных нотариальных актов, удостоверенных судебными чинами. Председатель суда В.А.Скворцов в своем докладе в Иркутскую судебную палату сообщал, что общее собрание членов Порт-Артурского окружного суда, состоявшееся 23 января 1903 г., «учреждение при суде должности старшего нотариуса единогласно признало желательным»6.
14 мая 1903 г. министр финансов С.Ю. Витте, лично курировавший строительство Дальнего, Порт-Артура и Харбина, обратился в Министерство юстиции с ходатайством об учреждении в этих городах нотариальных органов. Он прямо связал его с необходимостью правового обеспечения развития этих городов: «Что касается Харбина, то необходимость в особом нотариальном учреждении там вполне назрела. Число жителей в этом городе превышает ныне 20 000 человек, в нем появилось немало торговых и промышленных заведений, возник довольно оживленный торговый оборот, который требует постоянного участия нотариуса. При введении в полосе отчуждения КВЖД судебных учреждений, устройство нотариальной части на общих, действующих в Империи основаниях представлялось затруднительным уже потому, что в то время едва ли нашлись бы лица, которые... открыли бы в малоизвестной и малонаселенной местности нотариальную контору.
Ныне в этом отношении обстоятельства существенно изменились. Во время совершения минувшей осенью поездки для обозрения КВЖД, мне были сделаны заявления о желании некоторых лиц принять на себя исполнении обязанностей нотариуса на общих основаниях, т.е. без назначения содержания из казны»7. После этого было принято решение об учреждении должности нотариуса в Порт-Артуре8.
Между тем, полоса отчуждения вдоль железной дороги от Забайкалья до Владивостока и Ляодунского полуострова, с административными центрами в Харбине и Порт-Артуре, уже фактически представляла собой своеобразную «Заамурскую губернию» с особым начальником, русской полицией, русским судом, войсками, пограничной охраной, тюрьмой и т.д. Здесь действовали также законодательство и судебные уставы и установления Российской империи.
С утратой Порт-Артура и Дальнего в ходе Русско-японской войны главным административным и деловым центром Маньчжурии стал Харбин. В 1904 г. у мирового судьи восточного участка КВЖД К.И. Кайдо объем работы по нотариальной части увеличился почти вдвое: если в период с 1 февраля по 1 октября 1903 г. он засвидетельствовал 2 788 актов, то за аналогичный период 1904 г. - уже 4 9 809. В очередном обращении в Иркутскую судебную палату председатель Пограничного суда В.А. Скворцев писал о том, что к 1906 г. «торговая часть Харбина (Пристань) переполнена населением, что вызвает крайний подъем цен на квартиры, постоянное переполнение всех гостиниц и меблированных комнат, весьма оживленный характер торговой деятельности, на которую, по всей видимости, не оказывают влияния военные события... Быстрый рост экономической жизни края, в особенности в Харбине, должен также, несомненно, вызывать как увеличение дел исковых, так и нотариальных сделок, подлежащих утверждению старшего нотариуса, обязанности которого исполняет один из членов суда10.
19 мая 1904 г. в Харбине была учреждена вакансия нотариуса, а 7 сентября 1904 г. на нее был назначен Владимир Федорович Адамс, ранее занимавший должность нотариуса во Владивостоке. Вторая должность городского нотариуса была введена в городе указом Николая II от 13 сентября 1906 г. После проведения конкурсного отбора на нее был назначен К.И. Кайдо, вышедший в отставку с поста мирового судьи и занимавшийся адвокатской деятельностью11.
Как и в большинстве портовых городов и крупных торгово-промышленных центров России, харбинские нотариусы занимали в городской социальной иерархии высокое место, а их правовой статус был уникальным для своего времени. Их должности учреждались специальными императорскими указами, а именные печати украшал не областной герб, как у их коллег, действовавших в пределах России, а государственный герб империи с двуглавым орлом и короной. В связи с неопределенным правовым статусом российской власти в Маньчжурии, вопросы, касающиеся их деятельности, порой решались на самом высшем уровне государственного управления.
Так, вплоть до 1907 г. существенную проблему составляло отсутствие правового статуса харбинского муниципалитета. По действовавшему в России законодательству, местные сборы нотариусы были обязаны передавать в городскую казну, но в связи с отсутствием в полосе отчуждения КВЖД городов, имевших официальный статус в Российской империи, нотариусы перечисляли местные сборы на депозит окружного суда. Положение об общественном управлении в Харбине было выработано в особом совещании при премьер-министре П.А. Столыпине и утверждено императором Николаем II 29 ноября 1906 г. В 1907 г. в Харбине было введено выборное городское самоуправление, которое получило законное право на сборы с актов, совершаемых у местных нотариусов, и на издание обязательных для них постановлений12.
К 1904 г. Харбин представлял собой крупный город с населением в 30 тыс. человек, население которого постоянно росло за счет русских, азиатских и европейских переселенцев. Своеобразным харбинским Сити в то время был район Пристани с главной улицей, имевшей название Китайская (ныне центральная пешеходная улица в историческом районе Харбина Дао Ли (Dao Li) - ул. Чжун ян (Zhun Yang Jie)). Здесь размещались биржа, крупнейшие банки, фешенебельные отели, магазины и рестораны, представительства мировых торговых и промышленных компаний, здесь же были открыты конторы харбинских нотариусов.
К 1917 г. в Харбине работали две нотариальные конторы -К.И. Кайдо (помощником у него работал М.В. Второв) и В.С. Алейникова. Контора Кайдо находилась по адресу ул. Мостовая, дом 12, в собственном доме на углу улицы Участковой. На той же улице Мостовой в доме Трофимова, напротив Банка взаимного кредита, находилась контора Алейникова. Нотариусы активно участвовали в формировании органов городского самоуправления. К.И. Кайдо и М.В. Второв стояли у истоков создания харбинского Общества землевладельцев и домовладельцев, которое К.И. Кайдо впоследствии долгое время возглавлял. Помимо объединения и правовой защиты интересов городских собственников, это общество, устав которого был зарегистрирован 13 марта 1912 г., осуществляло также их кредитование из фондов собственного банка. Первоначально в состав общества входили только европейцы, с 1920 г. к ним присоединились и китайские собственники городской недвижимости13.
После смерти нотариуса В.С. Алейникова в 1917 г. на вакантную высокодоходную должность харбинского нотариуса претендовали 11 соискателей. В результате на нее был назначен бывший председатель Харбинского общественного управления М.С. Уманский. Его контора находилась недалеко от набережной Сунгари, по улице Китайской, дом 714.
Двери нотариальных контор были всегда открыты для всех жителей Харбина, без учета их национальности или гражданства, имущественного и социального положения. К нотариусам 118
обращались не только проживавшие в Маньчжурии европейцы, японцы и американцы, но и китайцы, все более вовлекаемые в сферу деловых взаимоотношений в российском правовом поле. Они нередко обращались к нотариусу даже при необходимости засвидетельствования двусторонних актов, совершаемых без участия европейцев. Например, в 1918 г. русскоязычная харбинская газета «Вестник Маньчжурии» поместила на своих страницах следующее объявление: «Сим объявляю, что доверенными моими китайцы Лю Минчжен и Ван Ченпин больше не состоят. Выданные мною им доверенности, засвидетельствованные у Харбинских нотариусов, прошу считать недействительными. Подрядчик Ти Юйсин»15.
По данным историка КВЖД Е.Х. Нилуса, деятельность двух городских нотариусов в Харбине в 1904 - 1920 гг. выразилась в следующих цифрах: «.. .Ими было совершено 148 513 нотариальных актов и различных засвидетельствований на сумму 250 824 049 руб. 25 коп.; было протестовано 32 350 векселей на сумму 10 542 875 руб. 40 коп. Всего ими было совершено разных нотариальных действий на сумму 11 156 569 руб. В общей сложности нотариусами Харбина в период 1904 - 1920 гг. было совершено разных нотариальных действий на сумму 272 523 484 руб. 65 коп. Кроме того, ими было получено и внесено в городскую казну сборов на сумму 292 877 руб. Только в период с 01.01.1920 по 01.07.1920 гг. двумя городскими нотариусами Харбина было совершено 4 786 нотариальных актов на сумму 19 111 392 руб.55 коп., протестовано 34 векселя на сумму 588 262 руб., внесено в пользу городского общественного управления 74 672 руб. 20 коп.»16.
В период революционных потрясений и Гражданской войны харбинские нотариусы не только не прекратили свою деятельность, но даже активизировали ее. Деловая активность в городе увеличилась, так как дальневосточный и сибирский капитал поспешно выводил свои активы из зоны боевых действий в относительно спокойную Маньчжурию. Деловому Харбину в этот момент стабильность была особо необходима, поэтому российские и китайские власти стремились сохранить здесь привычный для всех "status quo" до окончания войны.
После поражения белых в европейской части России ситуация изменилась коренным образом.
В феврале 1920 г. была упразднена Иркутская судебная палата, в ведении которой находились все судебные установления Восточной Сибири, Дальнего Востока и Маньчжурии. 23 сентября 1920 г. декретом президента Китайской республики был отменен правовой режим экстерриториальности иностранцев на ее территории. 25 сентября 1920 г. распоряжением Чжан Цзолиня на территории созданного Особого района восточных провинций Китайской республики были закрыты российские консульства. Ранее были упразднены подразделения русской городской полиции и охранной стражи КВЖД. 1 октября 1920 г. был принудительно закрыт Пограничный окружной суд в Харбине. Существование российской 119
юстиции в Маньчжурии было официально закончено, однако нотариальная часть при этом не прекратила свою деятельность.
Как могут свидетельствовать справочные издания того времени, после учреждения в Маньчжурии китайского Окружного суда и Судебной палаты Особого района восточных провинций, все ключевые должности (председателя суда и судебной палаты, судей и прокуроров) занимали китайцы. Из всех учреждений юстиции, связанных с упраздненным русским судом, в 1920 г. не подвергся закрытию лишь нотариат, «как институт хотя и чуждый пока китайскому законодательству, но жизненно ему необходимый»17. Через некоторое время стало очевидно, что китайским властям ничего иного не остается, как возобновить работу нотариальных контор на новой организационной основе. Нотариат отныне был подведомствен гражданской палате окружного суда Особого района восточных провинций, однако в качестве правовой основы его функционирования было решено сохранить гражданское законодательство Российской империи и «Положение о нотариальной части» 1866 г.
В марте 1921 г. русские нотариусы М.С. Уманский и А.Ф. Сакович получили назначение на должности в новом, китайском окружном суде Особого района восточных провинций18. Нотариат отныне был подведомствен гражданской палате этого суда. Вслед за этим была разрешена деятельность русских адвокатов, были частично сохранены кадры русской полиции (наружное наблюдение и уголовный розыск), а также тюремной охраны.
К русским служащим приставили драгоманов - штатных китайских переводчиков, посредников и наблюдателей, однако существенного влияния на характер и порядок деятельности нотариата это не оказало19. Власти Особого района восточных провинций в этот период предприняли действия, которые можно назвать рецепцией основ гражданского законодательства Российской империи и «Положения о нотариальной части» 1866 г. Эти правовые акты, уже утратившие свое юридическое значение в Советской России, были переведены на китайский язык и в дальнейшем, вплоть до 1940-х гг., сохранялись в качестве основы гражданских правоотношений в Харбине.
Доказательством того, что город в этот период не утратил русский нотариат, служат биографические данные нотариусов М.С. Уманского, М.Ф. Второва, А.Ф. Саковича, Л.И. Изотова, официальные сведения о штатах судебных учреждений, материалы городской периодической печати. Так, М.В. Второв в марте 1921 г. поступил на службу во вновь открывшуюся контору нотариуса М.С. Уманского. После смерти последнего, 23 декабря 1923 г., был уволен со службы, но уже 31 декабря приказом председателя Судебной палаты Особого района восточных провинций был вновь назначен на должность нотариуса города Харбина, которую бессменно занимал до 1 декабря 1937 г. 20
В 1920-е гг. в Харбине были упразднены все учреждения русской
государственной власти, были поставлены под контроль китайских властей органы городского самоуправления. Важной основой для объединения русских эмигрантов в этот период стали церковные общины. Рухнувшие государственные устои жители города пытались заменить общественными авторитетами. Нотариусы, всегда игравшие в жизни российской диаспоры значительную роль, принимали в деятельности православных церковных общин самое живое и непосредственное личное участие. Нотариус А.Ф. Сакович был избран председателем финансовой комиссии общественного комитета по сбору средств на строительство новой Благовещенской церкви в Харбине. Сбором средств на строительство Свято-Алексевской церкви в районе Модягоу в Харбине руководил нотариус М.В. Второв. После того как храм с невероятными трудностями был достроен, он с 1926 по 1941 гг. состоял при нем церковным старостой. Эти факты свидетельствуют о высоком общественном признании и авторитете харбинских нотариусов.
Значение института нотариата в организации городской жизни стало возрастать именно в 1920-е гг. После окончания Гражданской войны в России и поражения белых на Дальнем Востоке, их остатки укрылись в Маньчжурии, вместе с ними сюда хлынул поток беженцев. В 1920 - 1924 гг. здесь проживало не менее 150 - 180 тыс. русского населения, затем его численность начала снижаться за счет выезда эмигрантов в третьи страны. В условиях численного сокращения русской диаспоры и трансформации всей системы властных органов в Харбине и полосе отчуждения КВЖД русский нотариат сумел пережить ряд мощных потрясений, связанных с передачей муниципального самоуправления в руки китайских властей (1926 г.), созданием Маньчжоу-Го (1932 г.), продажей КВЖД (1935 г.).
Правовые услуги харбинских нотариусов были востребованы и советским руководством КВЖД. Так, доверенность на представительствоинтересоввсуде, выданнаяюрисконсультудороги, гражданину СССР В.Б. Разумовскому, была засвидетельствована харбинским нотариусом А.Ф. Саковичем 5 июля 1928 г. в его конторе на улице Китайской, дом 1721. Этот факт примечателен тем, что профессиональный юрист, бывший прокурор Благовещенского окружного суда, нотариус Анатолий Федорович Сакович в годы Гражданской войны являлся юрисконсультом контрразведки КВЖД и одновременно возглавлял в этом органе отдел по борьбе с большевизмом22. Текст доверенности орфографически и стилистически свидетельствует о том, что форма нотариального делопроизводства в Харбине и в конце 1920-х гг. осталась подчеркнуто «старорежимной».
Личность нотариуса, безусловно, отвечала запросу большинства европейского населения города, состоявшего преимущественно из бывших российских подданных, эмигрантов и иностранцев. Вместе с тем, бытовавшая здесь историческая форма нотариата и сама фигура русского нотариуса стали воплощением хотя и временного,
но достаточно удачного компромисса, достигнутого властью и обществом, «белыми» эмигрантами, «красными» работниками и служащими КВЖД, европейцами и азиатами под общей юрисдикцией китайской администрации и городского самоуправления, а с 1932 г. - под бдительным контролем японских завоевателей. В условиях уникального по своей эклектике социально-культурного пространства города Харбина 1920 - 1930-х гг. правовой институт нотариата остался общедоступным, легитимным и был широко востребован.
Уже в 1920 г. в Харбине действовали конторы китайских нотариусов. В 1931 г., после временного отстранения А.Ф. Саковича, в должности нотариуса был утвержден Ли Цзиншан. 14 июля 1931 г. в русскоязычной газете «Гун Бао» было опубликовано его объявление о том, что «в настоящее время передача дел бывшего Нотариуса уже закончена и моя контора открыта для производства дел с 14 июля сего года. При наличии всяких дел, порученных населением как китайским, так и иностранным для засвидетельствования, я, Нотариус, буду свидетельствовать, основываясь на началах справедливости, равенства и скорейшего выполнения, чтобы права населения были неоспоримо закреплены»23. По данным на 1932 г., в Харбине открылась контора нотариуса Юй Ляньцзы, однако вытеснения русских нотариусов за этим не последовало24. После отставки М.В. Второва с конца 1937 г. нотариусом Харбина служил Л.И. Изотов, бывший прокурор Пограничного суда.
Беззатратный и высокодоходный для государства, нотариат всегда привлекал клиентов еще и наличием правовых гарантий. В случае юридической ошибки или неправомерных действий по должности нотариус был обязан компенсировать причиненный вред всем своим имуществом. Значение деятельности общественно-правового и правозащитного института русского нотариата в Маньчжурии состоит в том, что она обеспечивала правовую стабильность и защищенность деловой активности, гражданского оборота и отношений собственности в этой части Азии, на время ставшей второй родиной для десятков тысяч россиян. Более чем сорокалетняя история русского нотариата в Маньчжурии является важной частью истории двусторонних отношений, а своеобразие условий его функционирования и судьбы работавших здесь русских нотариусов, на наш взгляд, заслуживают внимания и дальнейшего изучения. Практика российского нотариата в Харбине сегодня вызывает активный интерес у действующих нотариусов России и Китая, прежде всего как образец общественного консенсуса, сложившегося в результате взаимодействия нотариата с администрацией, населением и предпринимательским сообществом Харбина.
Примечания
1 Друзяка А.В. «Пасынки Фемиды» или последний оплот законности?:
Нотариат на Дальнем Востоке России и в Маньчжурии (1897 - 1930-е гг.) // Россия и АТР. 2015. № 4. С. 145-154; Друзяка А.В. Нотариусы «Русской Атлантиды» // Проблемы Дальнего Востока. 2014. № 1. С. 44-60; Druzyaka A., Buyarov D., Kireev A. "Institute at Still and Strange to Chinese Law, but Vitally He Needs": Russian Notary in Manchuria (1904 - 1940-ies.)" // Journal of Advanced Research in Law and Economics. Spring 2016. Vol. VII. Issue 1 (15). P. 49-55.
2 Гессе-Вартег Э. Китай и китайцы: Жизнь, нравы и обычаи современного Китая. СПб., 1900. С. 28.
3 Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 323. Оп. 1. Д. 1253. Л. 120-124
4 Собрание узаконений и распоряжений Правительства. 1899. № 1524. Ст. 537.
5 Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Ф. 246. Оп. 2. Д. 13. Л. 17, 17об.
6 ГАИО. Ф. 246. Оп. 6. Д. 26. Л. 5.
7 РГИА. Ф. 560. Оп. 26. Д. 415. Л. 2-3.
8 Собрание Узаконений и распоряжений Правительства. 1903. Отд. 1. № 71. Ст. 835.
9 РГИА. Ф. 323. Оп. 1. Д. 1389. Л. 24.
10 РГИА. Ф. 323. Оп. 1. Д. 1389. Л. 22.
11 РГИА. Ф. 560. Оп. 26. Д. 415. Л. 1-5
12 ГАИО. Ф. 246. Оп. 2. Д. 13. Л. 51, 55.
13 Юбилейный сборник Харбинского общества домовладельцев и землевладельцев. Харбин, 1937. C. 69.
14 ГАИО. Ф. 246. Оп. 9а. Д. 4. Л. 33-35.
15 Вестник Маньчжурии (Харбин). 1918. 27 июля.
16 Нилус Е.Х. Исторический обзор КВЖД: 1896 - 1923 гг. Харбин, 1923. С. 568, 569.
17 Нилус Е.Х. Исторический обзор КВЖД: 1896 - 1923 гг. Харбин, 1923. С. 565.
18 Государственный архив Хабаровского края (ГАХК). Ф. Р-830. Оп. 3. Д. 41726. Л. 1-5.
19 Весь Харбин: Адресная и справочная книга на 1926 год. Харбин, 1926.
20 ГАХК. Ф. Р-830. Оп. 3. Д. 8904. Л. 1.
21 РГИА. Ф. 323. Оп. 4. Д. 691. Л. 43об.
22 ГАХК. Ф. Р-830. Оп. 3. Д. 41726. Л. 1-5.
23 Гун Бао (Харбин). 1931. 14 июля.
24 ГАХК. Ф. Р-830. Оп. 3. Д. 8904. Л. 8-9; Гид Харбина (1932 - 1933). Харбин, 1933. С. 21.
Автор, аннотация, ключевые слова
Друзяка Андрей Викторович - канд. ист. наук, доцент Благовещенского государственного педагогического университета [email protected]
В статье на основании ранее не опубликованных документов из российских центральных и региональных архивов рассматриваются основные события истории нотариальных учреждений в Маньчжурии. Основное внимание уделяется историческим условиям становления и
трудностям деятельности русского нотариата в 1904 - 1930-х гг. Кроме того, даются сведения о судьбах русских нотариусов. По заключению автора, русский нотариат в Харбине стал воплощением удачного компромисса между властью и обществом, между антибольшевистскими русскими эмигрантами и советскими служащими КВЖД, между европейцами и азиатами под общей юрисдикцией китайской администрации и городского самоуправления. Работа русского нотариата в Маньчжурии обеспечила стабильность прав собственности и защищенность коммерческой деятельности в Маньчжурии, которая на длительное время стала второй родиной для десятков тысяч русских людей.
Русско-японская война, Гражданская война в России, Маньчжурия, Особый район восточных провинций Китая, Харбин, Китайско-Восточная железная дорога (КВЖД), русская эмиграция, городское самоуправление, нотариат, нотариальная контора, нотариус
References (Articles from Scientific Journals)
1. Druzyaka A.V. Notariusy "Russkoy Atlantidy". Problemy Dalnego Vostoka, 2014, no. 1, pp. 44-60.
2. Druzyaka A.V. "Pasynki Femidy" ili posledniy oplot zakonnosti?: Notariat na Dalnem Vostoke Rossii i v Manchzhurii (1897 - 1930-e gg.). Rossiya i ATR,
2015, no. 4, pp. 145-154.
3. Druzyaka A., Buyarov D., Kireev A. "Institute at Still and Strange to Chinese Law, but Vitally He Needs": Russian Notary in Manchuria (1904 -1940-ies.)". Journal of Advanced Research in Law and Economics, Spring
2016, vol. VII, issue 1 (15), pp. 49-55.
(Monographs)
4. Nilus E.Kh. Istoricheskiy obzor KVZhD: 1896 - 1923 gg. [Historical Overview of Chinese Eastern Railway: 1896 - 1923]. Harbin, 1923, p. 565.
5. Nilus E.Kh. Istoricheskiy obzor KVZhD: 1896 - 1923 gg. [Historical Overview of Chinese Eastern Railway: 1896 - 1923]. Harbin, 1923, pp. 568, 569.
Author, Abstract, Key words
Andrey V. Druzyaka - Candidate of History, Senior Lecturer, Blagoveshchensk State Pedagogical University (Blagoveshchensk, Amur Region, Russia)
This article is based on previously unpublished documents from Russian federal and regional archives. The author examines the main events in the history of notarial services in Manchuria. It focuses on the historical formation and the difficulties in the daily functioning of Russian notaries between 1904 -1930s. In addition, data about the destinies of the Russian notaries is presented. According to the author's conclusion, the Russian notary in Harbin became the embodiment of a good compromise between power and society, between the anti-Bolshevik Russian émigrés and the Soviet employees ofthe Chinese Eastern
Railway Company, between the Europeans and the Asians under the general jurisdiction of the Chinese administration and municipal self-government. The work of the Russian notaries in Manchuria ensured the stability of property rights and security of commercial activities in Manchuria, which became a second homeland for tens of thousands of Russian people for a long time.
Russian-Japanese War of 1904 - 1905, Russian Civil War, Manchuria, Special Administrative Region of the Eastern Provinces of China, Harbin, Chinese Eastern railway (CER), Russian emigration, municipal self-government, notaries, notary office, notary
