CC BY
47
Вестник Нижегородского университета им. Н.И.Лобачевского, 2014, № 2 (3), с. 9-13
9
ФИЛОЛОГИЯ. ИСКУССТВОЗНАНИЕ
Часть 1. «Национальные коды в западноевропейской литературе XX и XXI веков
УДК 821.111 (73)-31
РУССКИЙ КУЛЬТУРНЫЙ КОД В РОМАНЕ ДЖОНА КРОУЛИ «ПЕРЕВОДЧИК» © 2014 г. О.Ю. Анцыферова
Ивановский государственный университет olga_antsyf@mail.ru
Поступила в редакцию 07.07.2014
Исследуются функции русской поэзии в романе современного американского писателя Джона Кро-ули «Переводчик» (2002), раскрывающиеся в образе русского поэта-изгнанника и ассоциирующиеся с трансцендентным измерением социально-исторической и лично-психологической драмы, переживаемой героями.
Ключевые слова: университетский роман, фэнтэзи, двоемирие, «холодная война», осмысление русской поэтической традиции в США, переводимость культур.
Университетская проза стала примечательным явлением западной литературы рубежа XX-XXI вв. со своими четкими жанрово-тематическими границами [1]. Значительную и, быть может, наиболее интересную ее часть составляют романы, в которых описываются будни профессоров-филологов. Для отечественных исследователей, безусловно, особый интерес представляют произведения, героями которых выбраны преподаватели русской литературы. Долгое время единственным романом о профессоре-слависте оставался «Пнин» (1956) Владимира Набокова. Однако в последние десятилетия, на фоне бурного расцвета университетской прозы, появился целый ряд произведений, протагонисты которых профессионально связаны с русской литературой. Среди них одним из самых примечательных стал роман «Переводчик» Джона Кроули (John Crowley «The Translator», 2002). Тема преподавания русской литературы в американском университете достаточно неожиданно возникает у этого автора, не являясь магистральной для его творчества. Тем интереснее нам, носителям русской культуры, размышлять над тем, какое место русская литература занимает в системе нравственно-эстетических координат писателя и как данное произведение вписывается в общий контекст его творчества.
Действие романа начинается в США начала 1960-х во время Карибского кризиса, когда девятнадцатилетняя студентка одного из универ-
ситетов Криста (Кит) Мэлоун знакомится с Иннокентием Фалиным, русским поэтом-эмигрантом, преподающим поэтический перевод. Это знакомство переворачивает жизнь Кит: она становится поэтом, переводит стихи Фалина, который вскоре таинственно погибает. Второй временной пласт книги разврорачивается в России, в Санкт-Петербурге, куда уже взрослая Кит приезжает на юбилейную конференцию, посвященную 75-летнему юбилею И. Фалина.
Само появление романа, ярко и точно живописующего жизнь США периода «холодной войны», на пороге Третьей мировой, достаточно неожиданно для Кроули, до тех пор известного как сочинитель fantasy (во всяком случае, именно по ведомству «жанровой» литературы относят его книготорговцы). Признанным шедевром писателя, с которого, собственно, началась его известность, стал роман «Маленький, большой» («Little, big», 1981; рус. перевод — 2004 [2]), который знаменитый американский литературовед Харолд Блум называл «недооцененным шедевром» и ставил на один уровень с книгами об Алисе Льюиса Кэррола [3]. Это фантастическая многослойная сага о семье, живущей под влиянием невидимых сил. Ее центральные герои, связанные больше с жизнью обычных людей, чем с миром фей, пытаются понять, есть ли некое начало, которое ведет их по жизни. Книга, на наш взгляд, написана явно не без влияния «Ста лет одиночества» Г.Г. Маркеса.
В одном из своих интервью Кроули так определял свой творческий метод: «Реалистические романы делают вид, что правила их вымышленных миров идентичны законам действительной жизни, но это просто уловка. У меня всегда было какое-то особое сочувствие к романным героям — ведь они существуют в мире (что бы там они сами про него ни думали), который толком не знают и не могут изменить. Меня всегда манила возможность написать книгу, в которой герои в какой-то степени осознавали бы эту свою ситуацию» [4]. Слова эти были сказаны о «Маленьком, большом». Свой роман «Переводчик» Кроули характеризует как «роман о любви, поэзии и конце мира <...> Можно также сказать, что он об ангелах»[5].
Знакомство читателя с обоими главными героями происходит под аккомпанемент поэтических строк. В первой главе вводятся еще не знакомые друг с другом персонажи. Это 19-летняя американская девочка, приглашенная в Вашингтон в Белый дом на торжественное чествование победителей поэтического конкурса. Президент Кеннеди жмет ей руку и, цитируя Шелли, называет поэтов «непризнанными законодателями мира» [6, p. 292] Вечером в гостинице, под впечатлением знаменательного события, Кит пишет стихотворение «What the Tiger Told Me» («Что сказал мне тигр») [6, p. 5], и к нему в тексте той же главы монтируется текст стихотворения Фалина, написанного в январе того же года в берлинском отеле по пути в американскую эмиграцию.
В университете Кит записывается к Фалину на спецкурс «Чтение и сочинение поэзии». Свой первый семинар преподаватель начинает с просьбы, чтобы каждый студент прочитал стихи, которые больше всего ему запомнились. Сам он читает по-русски стихотворение Пушкина. По некоторым признакам мы понимаем, что речь идет о стихотворении «Поэт» (1823). Фалин так трактует для американских студентов заложенный в стихе смысл: «Когда не требует поэта к священной жертве Аполлон», он является самым ничтожнейшим из людей. Пока он не запоет [6, p. 41].
Имея в виду центральную роль поэзии для концепции романа, кажется совсем неслучайным, что свою рецензию на роман известный американский литературный критик Рон Чарльз озаглавливает перефразированными строками Роберта Фроста: «Some say the world will end in fire, some say in verse» («Кто говорит, мир от огня погибнет, кто — от стихов». У Фроста в последнем случае — «от льда»). Критик безусловно прав, утверждая, что в этом романе Кро-
ули роль фантастических зачарованных миров играет Поэзия — «язык, который выражает то, что невозможно высказать» [7].
Смысловая многослойность делает интерпретацию романа очень непростой: извлекаемый в ходе анализа авторский посыл, «узор ковра», по метафоре Генри Джеймса, «постоянно видоизменяется, словно бы роман написан невидимыми и постоянно меняющими цвет чернилами» [8]. Отметим, что в основе мироощущения героев, социально-исторического и психологического хронотопов романа лежит, в сущности, идея двоемирия, которую одна из рецензенток, видимо, не без оснований, возводит к католической первооснове мировоззрения Кроули [8]. Среди нравственных координат романного мира неоднократно возникает понятие Рая. В понимании Фалина, Рай так чарует нас, потому что он одновременно и неизменен, и неуловимо скоротечен [6, p. 29]. Кит как-то наблюдает, как Фалин в университетской библиотеке листает иллюстрированные журналы, и мы приобщаемся к другому пониманию Рая: Кит иногда казалось, что пребывание на небесах будет схоже с чтением бесконечного, или вечного, толстого глянцевого журнала. Неизменно интересно, не требует больших усилий; если вдруг настигнет скука, то всегда можно перевернуть страницу, чтобы увидеть что-то новое и приятное: новые вещи, которые можно желать, при этом без особой драматичности; новые кинозвезды и новые дома, которыми ты можешь стать или в которых ты можешь жить; трогательные истории о детях, катастрофах или стихийных бедствиях — но все это далеко от тебя; неизменная глуповатая или наоборот остроумная реклама, ясные взгляды красивых людей, направленные прямо на тебя, и короткие забавные анекдоты — и нет тому конца. Счастье [6, p. 81]. Казалось бы: вот оно противопоставление «глянцевых» представлений девятнадцатилетней американки из среднего класса и много пережившего русского поэта о счастье. Однако Кроули сторонится примитивных лобовых ходов, предпочитая аналитически-рефлексивный. И вот Фалин на вопрос Кит о том, что его так интересует в американских глянцевых журналах, поясняет: Чтобы жить в чужой стране, надо знать ее мечты [6, p. 82].
Фамилия русского героя — поэта Иннокентия Исаевича Фалина — ассоциируется в романе с английским fallen (ср. fallen angel): как будто этот герой упал на грешную землю из какого-то другого мира. Его имя — Иннокентий — перекликается с английским innocent («невинный»). Главная героиня Криста(!) Мэлоун при-
надлежит к католической семье среднего класса. Работа отца Кристы связана с компьютерным обслуживанием военной промышленности, и семья колесит из одного американского города в другой. Постоянные переезды, которые сравниваются в книге с эпизодами романа, мучительными и мало связанными между собой [6, р. 23] способствуют установлению чрезвычайно близких отношений между сестрой и братом, создающих в своей кочевой жизни собственный воображаемый мир любви, со своими странами и особыми языковыми играми. Гибель Бена на войне в Корее становится самой трагической утратой в цепочке испытаний, выпавших на долю Кит к моменту ее поступления в колледж. Необычайно сильная привязанность к брату, чей уход в армию приводит девушку в случайные объятия знакомого по школе парня, беременность, смерть ребенка, неудавшаяся попытка вскрыть вены... С таким жизненным багажом, о котором читатель узнает лишь к середине романа, с такими «стигматами», внутренне опустошенная Кит приходит в колледж. За плечами Фалина столь же горестный жизненный опыт: раннее сиротство, скитание с беспризорниками, потеря жены и дочери в блокаде, тюремное заключение, лагеря.. Фалин выдворен Хрущевым из родной страны без права взять с собой собственные стихи. Очень проницательно замечание американского критика Дэвида Дэлглиша о некой, несомненно, задуманной автором диспропорции в статусе двух романных протагонистов: «Его <Фалина> страдания олицетворяют испытания целой нации. Потери Кит, каким бы болезненными они ни были, — это индивидуально-личностные потери. Но для них обоих поэзия — средство выразить свою боль, средство от отчаяния; и она приносит им утешение, потому что приводит их друг к другу» [9]. В сущности, именно поэзия и составляет смысл жизни. «Роман оставляет впечатление, что вся взрослая жизнь Кит — лишь постскриптум к ее отношениям с Фалиным. Мы узнаем, что она замужем, что у нее есть дети; но мы ни разу не видим, чтобы она общалась со своей семьей. Даже их имена остаются для нас неизвестны», — отмечает далее Д. Дэлглиш [9]. О том, что отношения Кит с Фалиным — это «больше, чем любовь», — хорошо сказано в романе: Влюбленность, притяжение к магнетическому преподавателю. Она <Кит> все же не могла поверить, что ее захватило чувство, очень нередкое здесь на кампусе, по словам Джеки. Она не думала о Фалине постоянно, но это потому, что она фактически ничего не знала о нем, о его сущности и его прошлом. Ей
было известно только его будущее — известно в той степени, в какой оно совпадало с ее будущим. Оно было связано с Америкой. То, что она не знала и, возможно, не никогда не могла узнать о нем, зачаровывало ее, это было увлечение, которое казалась ей чистым, почти безличным, его можно было уподобить одержимости ученого неизвестным истоком реки или невидимой стороной луны [6; p. 79].
В связи с темой русской поэзии и ее восприятия американцами заявляет о себе важнейшая проблема современности — проблема перево-димости культур. П. Кинкейд акцентирует универсальность смысла «перевода» в книге Дж. Кроули: «То, что делает Кит, не совсем укладывается в общепринятое понятие перевода. Она скорее пишет английские стихи, вдохновленные русскими стихами Фалина. Мы, читатели книги, должны ориентироваться именно на такое значение слова "перевод", поскольку от нас самих требуется именно перевести книгу. Возможно, едва различимое присутствие фантастического ощущается нами иначе, чем это заложено в оригинале, но, как и Фалин, автор всегда здесь, он спокойно и ненавязчиво направляет наше чтение и понимание книги» [10].
Темы постижения поэзии, написанной на далеком, таинственном языке, и тема растущей влюбленности Кит в преподавателя тесно переплетены, одна сообщает некую возвышенность другой. Страницы, где Кит и Фалин обсуждают трудности перевода и, попутно препятствия, стоящие на пути их чувства, исполнены грусти и выписаны психологически достоверно. Фалин рассуждает: Есть только один мир. Но он состоит из множества миров, т. к. его существование реализуется одновременно разными способами, и эти разные способы понимания мира не могут быть переведены на один язык, не могут быть понятными друг для друга. Как стихи. Их нельзя перевести. Можно только написать другие стихи [6, p. 181].
Название романа «The Translator» многозначно. В нем, как представляется, актуализируется практически все значения этого слова: не только современные (переводить, передавать сообщение, заниматься письменным переводом, перемещать, осуществлять, претворять в жизнь, превращать, преобразовывать), но и архаические (восхИтить, перенести живым на небеса). Исчезновение Фалина из жизни Кит в 1960-х окутано тайной: возможно, он просто погиб в автокатастрофе, может быть, будучи тайным агентом, он стал жертвой шпионской игры, а может быть, он и был воплощением одного из тех самых «младших ангелов», о которых он
пишет в своих стихах — воплощением души своей родины, жертвующим собой ради сохранения мира на земле. Это главная тайна романа, которая так и остается нераскрытой, и деликатно способствует созданию смутно намеченного мистического измерения романного мира.
По прочтении романа у читателя остается вопрос: кто же все-таки здесь переводчик? Возведение понятия «перевод» на некий универсальный, всеобъемлющий уровень (в шлейер-махеровском духе), возможно, и является самым большим писательским достижением Кро-ули. В буквальном смысле Кит Мэлоун переводит стихи Фалина, но очень скоро мы понимаем, что Фалин переводит жизнь Кит и помогает
жется, что поэты владеют неким недоступным нам знанием. Если вы возьмете на себя труд чтения поэзии — а это очень часто настоящая работа, эмоциональная и интеллектуальная, — вопрос еще более усложнится. Самоубийство соседа воспримется нами как бытовое несчастье, самоуничтожение Сильвии Плат — как деяние, исполненное универсального смысла» [12]. Фалин в полной мере обладает этим сокровенным знанием. Одним из свидетельств этой причастности становится его стихотворение об ангелах нации:
Но таков установившийся порядок вещей (И за это всегда ратовали те, кто сильнее): Ангел нации — более значительный, старший и устрашающий,
И от его взгляда всегда старается укрыться младший ангел.
Потерянный, бледный и нагой, он дрожит и поет
И нет более жгучего упрека, чем его улыбка [6, р. 137].
Упомянутые в этом загадочно-мистическом стихотворении образы ангелов нации и младших поющих ангелов (поэтов?), кстати сказать, возводятся в романе к Н. Бердяеву. «Во многих моих книгах я ввожу подобного рода существ, и они не столько смотрят за нами, сколько занимаются своими делами. Не обращая внимания на то, помогает это или вредит нам»,— говорит Кроули в одном из интервью [цит. по: 12]. Признавая, что сам он не верит в такие сверхъестественные инстанции, в «Переводчике» он слов-
но бы исходит из допущения, что высшие покровители человечества существуют. «Когда я писал роман, я не знал, как скоро и как серьезно нам потребуется помощь этих защитников. Я не знал, что наш прочно и основательно устроенный мир окажется таким же зыбким, как художественный вымысел. Тем не менее, таких покровителей не существует, и мы должны как-то идти вперед без их помощи» [цит. по: 12], — напоминает Кроули в 2002 году, т.е. уже после событий 11 сентября 2001 г.
Эти образы ангелов нации, как и образы «Серых богов» из одноименной поэмы Фалина, выстраиваются в подспудно ощутимую в романе мистическую линию, которая, возможно, призвана навести читателя на мысль, о том, что Фалин — это своего рода ангел-хранитель русской нации и что (его) поэзия спасет мир [9]. Не случайно в качестве эпиграфа автор выбирает цитату из воспоминаний Надежды Мандельштам: «Poetry is power». Образ самого Фалина навеян отчасти судьбой поэта-изгнанника И. Бродского и другого писателя-изгнанника А. И. Солженицына.
Итак, в романе Кроули поэт и поэзия ассоциируются с трансцендентным и наделены сверхъестественной силой. Такое понимание поэзии для Кроули явно восходит к русской поэтической традиции. И это очень знаменательно для автора, во всех своих книгах дразнящего читателей намеками на то, что действительность не ограничивается миром видимым, осязаемым и предсказуемым и что человеческие судьбы вершатся если не на небесах, то некими сверхъестественными силами. Это особенность личной философии Джона Кроули, заставляющая критиков подчас прописывать его по ведомству жанра fantasy, в данном случае находит обоснование в интеллектуально-поэтической традиции России — страны, где поэзия играла роль профетическую, мессианскую, гражданственно-объединяющую и сущностно-онтоло-гическую.
Список литературы
1. Анцыферова О. Ю. Университетский роман: Жизнь и законы жанра // Вопросы литературы. 2008. № 4. Июль-август. С. 264-295.
2. Краули Дж. Маленький, большой / Пер. Л. Бриловой, С. Сухарева. М.: Эксмо, 2004. 896 с.
3. Nazaryan A. Susan Orlean, David Remnick, Ethan Hawke, and Others Pick Their Favorite Obscure Books // New York Village Voice. December 3, 2008. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.villagevoice.com/2008-12-03/books/susan-orlean-david-remnick-ethan-hawke-and-others-pick-their-favorite-obscure-books/ (дата обращения 25.11.2013).
возвратиться ей к поэзии после шока, вызванного гибелью брата [11]. Для Кит существование Фалина в Америке подобно перманентному переводу: Он сам словно бы жил в этом городке в состоянии перевода — двусмысленный, не совсем верный, слишком красочный или неверно интонированный [6, р. 59].
По словам самого Кроули, «нам всегда ка-
4. Handlen Z. Interview with John Crowley// AV Club. September 2, 2009. [Электронный ресурс].- Режим доступа: http://www.avclub.com/articles/john-crowley,32458/ (дата обращения 25.11.2013).
5. Crowley J. Interview. The Translator // Harper Collins Publishers [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http ://www.harpercollins.com/author/microsite/ readingguide.aspx?authorID=16154&isbn13=97803808 15371&displayType=bookinterview (дата обращения 25.11.2013).
6. Crowley J. The Translator. HarperCollins e-books. Adobe Acrobat eBook Reader October 2007. 312 p.
7. Charles R. Some say the world will end in fire, some say in verse// Powell's Books. April 15. 2002. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// www.powells.com/review/2002_04_15.html (дата обращения 25.11.2013).
8. Hand E. Rec. Books // Fantasy and Science Fiction. June 2002. [Электронный ресурс]. - Режим дос-
тупа: http://www.sfsite.com/fsf/2002/eh0206.htm (дата обращения 25.11.2013).
9. Dalgleish D. False Modesty // January Magazine. [Электронный ресурс]. - Режим доступа:http:// januarymagazine.com/fiction/thetranslator.html (дата обращения 25.11.2013).
10. Kincaid P. The Translator by John Crowley. Reviewed in Foundation 87, Spring 2003. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.paulkincaid. co.uk/Reviews/crowley-trans.htm (дата обращения 25.11.2013).
11. Parker T. Review // Bookreporter.com [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www. bookreporter.com.asp1-14.dfw1-2.websitetestlink.com/ reviews/0380978628.asp (дата обращения 25.11.2013).
12. Hand E. Angels in America // New York Village Voice. April 9, 2002. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.villagevoice.com/2002-04-09/ books/angels-in-america/full/ (дата обращения 25.11.2013).
RUSSIAN CULTURE CODE IN «THE TRANSLATOR» BY JOHN CROWLEY (2002)
O.Yu. Antsyferova
The article studies the functions of the Russian poetic tradition in the novel «The Translator» (2002) by J. Crowley. Transcendental dimension of social and human dramas is found to associate with traditional status of poetry in Russian cultural consciousness.
Keywords: academic novel, fantasy, the dual conception of reality, «the cold war», Russian poetic tradition in the USA, translatability of cultures.
References
1. Ancyferova O. Ju. Universitetskij roman: Zhizn' i zakony zhanra // Voprosy literatury. 2008. № 4. Ijul'— avgust. S. 264—295.
2. Krauli Dzh. Malen'kij, bol'shoj / Per. L. Brilovoj, S. Suhareva. M.: Jeksmo, 2004. 896 s.
3. Nazaryan A. Susan Orlean, David Remnick, Ethan Hawke, and Others Pick Their Favorite Ob-scure Books// New York Village Voice. December 3, 2008. [Jelektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: http:// www.villagevoice.com/2008-12-03/books/susan-orlean-david-remnick-ethan-hawke-and-others-pick-their-favorite-obscure-books/ (data obrashhenija 25.11.2013).
4. Handlen Z. Interview with John Crowley// AV Club. September 2, 2009. [Jelektronnyj resurs].- Rezhim dostupa: http://www.avclub.com/articles/john-crowley, 32458/ (data obrashhenija 25.11.2013).
5. Crowley J. Interview. The Translator // Harper Collins Publishers [Jelektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: http ://www.harpercollins.com/author/microsite/ readingguide.aspx?authorID=16154&isbn13=9780380 815371&displayType=bookinterview (data obrashhenija 25.11.2013).
6. Crowley J. The Translator. HarperCollins e-books. Adobe Acrobat eBook Reader October 2007. 312 p.
7. Charles R. Some say the world will end in fire, some say in verse// Powell's Books. April 15. 2002. [Jel
ektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: http://www. powells.com/review/2002_04_15.html (data obrashhenija 25.11.2013).
8. Hand E. Rec. Books // Fantasy and Science Fiction. June 2002. [Jelektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: http://www.sfsite.com/fsf/2002/eh0206.htm (data obrashhenija 25.11.2013).
9. Dalgleish D. False Modesty // January Magazine. [Jelektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa:http:// januarymagazine.com/fiction/thetranslator.html (data obrashhenija 25.11.2013).
10. Kincaid P. The Translator by John Crowley. Reviewed in Foundation 87, Spring 2003. [Jelek-tronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: http://www.paulkincaid. co.uk/Reviews/crowley-trans.htm (data obrashhenija 25.11.2013).
11. Parker T. Review // Bookreporter.com [Jelektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: http://www. bookreporter.com.asp1-14.dfw1-2.websitetestlink.com/ reviews/0380978628.asp (data obrashhenija 25.11.2013).
12. Hand E. Angels in America // New York Village Voice. April 9, 2002. [Jelektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: http://www.villagevoice.com/2002-04-09/ books/angels-in-america/full/ (data obrashhenija 25.11.2013).
