CC BY
0ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ТЕОЛОГИЯ
УДК 340.12
Татьяна Елисеевна Зинченко
канд. культурологии, доцент, доцент кафедры философии, истории и права. Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Сибирский государственный университет водного транспорта»,
630099, Россия, г. Новосибирск, ул. Щетинкина, 33; зав. кафедрой гуманитарных дисциплин. Религиозная организация - духовная образовательная организация высшего образования «Новосибирская православная духовная семинария Новосибирской Епархии Русской Православной Церкви»,
633103, Россия, г. Обь, ул. Военный городок, 127
РУССКИЕ РЕЛИГИОЗНЫЕ ФИЛОСОФЫ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА О ПРИРОДЕ ПРАВА
Аннотация: В статье рассматриваются взгляды русских религиозных философов на природу права. Вл.С. Соловьев считал, что все ответы на животрепещущие вопросы человечества даны в христианском учении. Многообразие существующих правовых систем он объяснял тем, что природа права одна, она вытекает из требования осуществления Добра, но реализуется она по-разному. Е.Н. Трубецкой, Н.А. Бердяев, С.Л. Франк продолжили развитие идей Соловьева и показали, что право обладает своей собственной природой, право неустранимо, имеет свою автономную сферу действия. Природа права проистекает из сущности человека, созданного по образу и подобию Божию.
Ключевые слова: Философия права, правовой нигили зм, естественное право, нравственность, природа права, свобода, личность.
Tatyana Eliseevna Zinchenko
Ph.D. Cultural Studies, Associate Professor, Associate Professor of the Department of Philosophy, History and Law. Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education "Siberian State University of Water Transport",
630099, Russia, Novosibirsk, st. Shchetinkina, 33; Head Department of Humanities. Religious organization - spiritual educational organization of higher education "Novosibirsk Orthodox Theological Seminary of the Novosibirsk Diocese of the Russian Orthodox Church", 6 33103, Russia, g. Ob', Voyennyi gorodok str., 127 t.e.zinchenko@list.ru
THE SILVER AGE' RUSSIAN RELIGIOUS PHILOSOPHERS ABOUT THE NATURE OF LAW AND JUSTICE
Abstract: The article discusses the views of Russian religious philosophers on the nature of law and justice. Vl. S. Soloviev believed that all the answers to the main human questions were given in Christian doctrine. The variety of existing legal systems, he explained by the fact that the nature of law is identical. It follows from the nature of Good, but it is implemented in different ways. E.N. Trubetskoy, N.A. Berdyaev, S.L. Frank continued the development of Solovyov's ideas. Their impact is that they have shown that law has its own nature, autonomous. The nature of law follows from the essence of man, created in the image of God.
Keywords: philosophy of law, legal immoralism, natural law, morality, nature of law, freedom, personality.
После долгих лет забвения русской религиозной философии, связанного с атеистической идеологией советского государства, после празднования 1000-летия крещения Руси возрос интерес к забытым мыслителям и их идеям. Но широкого влияния вновь открытой
традиции на сознание отечественного философского сообщества не произошло, и в настоящий момент господствующими течениями и способами мышления являются позитивизм и экономический детерминизм, а русская религиозная философия изучается лишь как
одно из направлений, существовавших в истории. Однако потенциал философской традиции, заложенной Вл.С. Соловьевым, далеко не исчерпан, в ее рамках была выработана особая методология, позволяющая решать сложнейшие теоретические вопросы с христианских позиций. Особенно актуальны в настоящий момент идеи русских мыслителей серебряного века в области философии права, когда наше государство на протяжении нескольких десятилетий вело курс на откровенное подражание Западу, когда единственным критерием оценки принимаемых законов являлись «европейские стандарты». Наконец-то приходит осознание, что это тупиковый путь. И дело не в том, что западная правовая система нехороша, - напротив, здесь есть чему поучиться. Проблема в другом. Прежде, чем появиться праву в современном его виде, европейцы вложили в его создание огромные силы, прежде всего, интеллектуальные, поэтому оно является органической частью их культуры, соответствует их менталитету и оно не может быть перенесено механически на нашу почву. Урок, который следует извлечь из европейской истории, заключается в том, чтобы самостоятельно находить решения назревших проблем, ответы на возникающие вопросы. Здесь показателен пример русских религиозных философов, которые предложили концепцию права, соответствующую отечественному мировоззрению.
В царствование Александра II вслед за отменой крепостного права была осуществлена модернизация правовой системы, что вызвало широкую дискуссию в обществе. Мыслители, занятые обсуждением юридических вопросов, разделились на два направления - естественно-правовое и позитивистское. При этом необходимо заметить, что доверия к праву широкие массы населения не имели, и на то имелись веские причины.
Вл.С. Соловьев и его последователи развивают концепцию естественного права, где главный вопрос касается самой природы феномена права. Соловьев был убежден, что в условиях правового нигилизма осознать ценность права можно, разобравшись в вопросе о его сущности. Многообразие существующих правовых систем он объяснял тем, что природа права одна, но реализуется она по-разному.
Следует отметить, что важные идеи естественно-правового характера были высказаны
уже славянофилами И.В. Киреевским и А.С. Хомяковым, К.С. Аксаковым. Славянофилы критически отнеслись к западной правовой системе, что, однако, характерно не только для них. Как отмечает С.А. Воробьева, «формирование либерально-правовых идей в России сопровождалось рассмотрением проблем гражданского общества в связи с национальной культурой» [4, с. 162]. Так, И.В. Киреевский показал, что в Европе приоритет отдан собственности, личность находится в зависимости от собственности. Но, отождествляя европейское право с правом вообще, т.е. частное проявление права с самой его сущностью, славянофилы отвергли право в пользу морали. Выступая за освобождение крепостных крестьян, они ратовали за свободное развитие человеческой личности в соответствии законами, предустановленными Творцом.
Чтобы разобраться в дальнейшем развитии правовых идей в России, следует остановиться на следующем моменте. После отмены крепостного права в России был введен суд присяжных. Однако произошло нечто странное: присяжные стали выносить оправдательные приговоры без всякого на то основания. Ф.М. Достоевский охарактеризовал это так, что у нас сам суд отрицает себя. Поэтому для развития правовой системы было необходимо преодолеть правовой нигилизм, развившийся не только в нигилистических, анархических философских системах, но и в судебной практике. Некоторые мыслители связывали это состояние в России с сущностью православия. Так, Ф.А. Степун отмечал, что «православие в отличие от католичества не освоило античного учения о «естественном праве», согласно которому каждому человеку от рождения присуще не отменимое никакими законами государственных учреждений или общественных организаций исконное право на жизнь в свободе и исповедание истины» [10, с. 376]. С этим трудно согласиться, так как сущность православия не противоречит идее правового государства: здесь достаточно вспомнить кодекс Юстиниана. Но в православной культуре не может успешно функционировать правовая система, в основе которой находится языческий или католический вариант естественного права.
Кроме религиозных, правоведы указывают и другие причины неразвитости в России правосознания. Б.А. Кистяковский увидел
причину этого явления во-первых, в том, что, несмотря на имеющиеся у нас юридические исследования, не было общественно значимой литературы по праву. Если в Англии правосознание развивалось под влиянием произведений Гоббса, Мильтона, Локка; во Франции -Монтескьё и Руссо; в Германии - Канта, Фихте, Гегеля, то ничего аналогичного нельзя указать применительно к России. В самом деле, в России первым серьезным мыслителем, затронувшим вопросы права и правосознания, стал писатель Ф.М. Достоевский. С другой стороны, причиной притупленного правосознания является «отсутствие какого бы то ни было правопорядка в повседневной жизни русского народа» [5, с. 176].
Следует добавить, что правовой нигилизм произрастает из убеждения, что основным признаком права является принуждение. Для возникновения этого воззрения были свои основания. Насаждаемое формализованное право, создаваемое по западному образцу, воспринималось как насилие над самой сущностью человека, воспитанного в православной культуре. Но, борясь с принуждением, с насилием над человеком, сторонники этой теории отрицают право. Особую роль сыграли взгляды Л.Н. Толстого, который, отрицая все виды цивилизованного общественного устройства, предлагал строить социальную жизнь на нравственных началах без правового регулирования.
Преодолеть правовой нигилизм попытался Вл. Соловьев, высказав точку зрения, что право не противоречит нравственности, а является ее необходимым минимумом. Эту идею он развил в трактате «Оправдание добра». Однако задолго до написания этого трактата Соловьева интересовали правовые проблемы, их связь с нравственностью. Достаточно вспомнить только один факт из его биографии. После убийства царя Александра II народовольцами он читает публичную лекцию. В ней содержался призыв помиловать преступников. По мнению философа, смерть, которая по существующему закону ожидает убийц, есть дань языческому принципу: око за око, смерть за смерть, т.е. принципу возмездия. Преступники должны быть наказаны, удалены из общества, но наказание не должно быть местью. Царь, как «помазанник Божий», должен показать пример христианского милосердия и жалости к безумным злодеям.
Позднее он развивает ту же мысль: «Когда общество, несоизмеримо сильнейшее, чем одиночный преступник, обращает на него, уже обезоруженного, свою неодолимую вражду и делает его предметом долговременного мучительства, тогда уже он становится обиженным или потерпевшим, возбуждая в нас жалость и потребность защитить его» [9, с. 394]. Соловьев поясняет, что такое отношение со стороны государства по отношению к преступнику есть следствие того, что юридическое сознание и практика не избавились от устаревших принципов возмездия и устрашения, безнравственных по своей сути. Таким образом, сохраняя эти принципы, право отрывается от нравственного начала, что ведет к правовому нигилизму. Закон, который выполняется с целью возмездия, не может вызывать уважения в обществе.
Положение о принудительной реализации определенного минимума добра было выдвинуто им в противовес правовому нигилизму Льва Толстого, отстаивающего прежде всего идею морального совершенствования личности и отрицавшего все другие формы реализации добра. Соловьев очень точно подметил, что за благодушными призывами Толстого к ненасилию, любви, смирению скрывается бунт против Бога. «Ссылаться в этом случае на благодатную силу Провидения, долженствующую удерживать и вразумлять злодеев и безумцев, есть не более как кощунство: нечестиво возлагать на Божество то, что может быть успешно сделано хорошею юстицией», - пишет Соловьев [9, с. 402]. Философ показывает, что правовой закон, запрещая исполнять злые поступки, не мешает выполнять высший нравственный идеал, например, любить своих врагов. Право не позволяет обществу опуститься ниже минимальной степени нравственного состояния, но не мешает стремиться к высшему нравственному идеалу. Таким образом, проблема противопоставления права и нравственности, отрицания права в пользу нравственности, как считает философ, является надуманной. Проблема несправедливости, насилия в обществе содержится не в идее права, а в слабой степени развития правового сознания.
В философии права Соловьева нашла отражение пришедшая из Византии идея синергии. По его мнению, этот принцип нарушается в этике Толстого, который призывает воздерживаться от какого-либо противодействия
злу, кроме моральной проповеди. По мнению Толстого, человеку не дано различать добро и зло; кроме этого, никто не может с уверенностью знать, к каким последствиям может привести его поступок. Таким образом, он всю ответственность за происходящее возлагает на Провидение, у которого и находятся ключи от тайн мироздания. Соловьев не может принять такой позиции. Он считает, что если человек совершает безнравственный поступок (а уклонение от помощи человеку, на которого напал злодей, безнравственно) и это приводит случайно к благим последствиям, то безнравственный человек к этому благу не имеет никакого отношения. Задача человека, по мнению Соловьева, заключается в деятельном участии в созидании добра. «Лучше быть сотрудником, нежели мертвым орудием всеблагого Промысла» [9, с. 402].
В то время как в правоведческой науке преобладает позитивистский подход, Вл.С. Соловьев обращается к вопросу о сущности права, переводя исследование в метафизическую область, то есть к разработке концепции естественного права, которая, однако, у Соловьева далека от западного варианта. Основателем школы естественного права в Европе считают Гуго Гроция [1], который разработал концепцию, отвечающую мировоззрению секуляризованного общества. Примечательно, что идею Бога он не устранял, но право объявлялось автономным по отношению к волению Божию [6, с. 90]. Источник права Г Гроций видит в разумной человеческой природе. Человек понимается как автономный индивид, обладающий свободой. Только разум является силой, направляющей человеческие поступки.
Соловьев, рассуждая о вопросах правосудия, отталкивается от идеи первичности личности, т.е. основывается на идеях христианского персонализма: «В основе права лежит свобода как характеристический признак личности» [9, с. 97]. Поэтому судебная система не должна превращаться в бездушный механизм, возвышающийся над человеком. Что касается наказания преступника, он выступает против «заранее предопределяемой меры» [9, с. 403]. Преступника он сравнивает с больным, задача же правоохранительных органов заключается в лечении нравственной болезни, поэтому «предписывать бесповоротно способ и продолжительность лечения противно разуму»
[9, с. 403]. Принцип строгого соответствия наказания совершенному преступлению не кажется Соловьеву самоочевидным, напротив, он считает, что «последствия преступления для преступника должны находиться в естественной и внутренней связи с его действительным состоянием» [9, с. 403], а вовсе не с содеянным.
Идеи, высказанные Соловьевым, ценны в том смысле, что показали значимость права для социальной жизни, поэтому они актуальны и для современной России. С.П. Шевцов видит заслугу Соловьева в том, что ему удалось показать взаимосвязь личности с правом. Он пишет, что «для тех, кто сегодня признает ценность права и живет в рамках традиционно православно ориентированной культуры, философия В.С. Соловьева может послужить в этом отношении отправным пунктом» [13, с. 623]. И все же позиция, сводящая право к нравственности, столь характерная для русской философской мысли, не может способствовать развитию правосознания, поскольку «именно понимание права как низшей <...> формы общественных отношений не может не выдать скрытого моралистического презрения к нему» [7, с. 60].
Впоследствии и другие русские религиозные философы пытались развенчать представления Л.Н. Толстого о том, что сущность права заключается в насилии. К сожалению, некоторые из них вслед за Соловьевым, пошли по пути этизации права. Так, С.Л. Франк писал, что «основное противоречие толстовства заключается ... в том, что оно не усматривает принципиальной однородности права и нравственности в форме «закона» [12, с. 87].
Вопрос о соотношении морали и права в иной плоскости рассматривает Е.Н. Трубецкой, который считает, что теория, сводящая право к принуждению, «не выражает существенных отличий права от нравственности» [11, с. 24]. Философ указывает, что существующее воззрение о различении права и нравственности по способу их осуществления неверно. Считается, что юридические нормы исполняются с помощью принуждения, а нравственные - на основании доброй воли: «нельзя заставить человека быть нравственным, но его можно принудить уважать право» [11, с. 24]. Эти аргументы, указывает Трубецкой, несостоятельны. Во-первых, физическое принуждение к праву не применяется. Человек свободно выбирает, выполнять ему ту или иную
правовую норму или нет, и лишь при несоблюдении норм его могут наказать. При этом «никакая внешняя сила не может заставить людей вообще не совершать преступлений» [11, с. 24]. Философ указывает, что применительно к праву можно говорить только о психическом принуждении. Но тогда принуждение вообще не является отличительным признаком права, поскольку нравственные нормы и условные правила общежития осуществляются при содействии психического принуждения. «Часто даже бывает, что нравственные воззрения и распространенные в обществе обычаи обладают большею принудительной силой, чем сами юридические нормы, т.к. во многих случаях человек больше боится общественного осуждения, нежели ответственности перед законом» [11, с. 25]. С другой стороны, указывает Трубецкой, принуждение совершается в большей мере в таких государствах, в которых нет прочного законного порядка, тогда «самое большое беззаконие... приобретает характер принудительной нормы» [11, с. 25]. В-третьих, принуждение не является основным признаком права еще потому, что оно применяется в хорошо организованном обществе только в случае свершившегося правонарушения. В принципе можно представить идеальный случай, когда общество при наличии права может существовать без принуждения.
От устойчивой традиции этизации права, столь характерной для России, отходит и Н.А. Бердяев, который считает, что нравственный закон любви не может быть основой государства, поскольку «свобода и независимость человека требуют того, чтобы в основу государства была положена не только любовь, но также принуждение и право» [3, с. 98]. Далее философ добавляет, что преобладание
одного начала, например, нравственности, в общественной жизни «ведет к тирании, к угашению многообразия и богатства жизни» [3, с. 98]. Бердяев утверждает, что добро осуществляется не только благодаря нравственному началу, но и все общественные институты призваны служить добру. Взаимодополнительность различных начал в общественной жизни, их взаимодействие ведет к свободе и многообразию, если эти начала подчинены высшему «духовному центру». Право, по мнению Бердяева, имеет своим источником трансцендентное начало, оно есть «выражение воли сверхчеловеческой, абсолютной, объективно разумной» [2, с. 290]. И, поскольку природа человеческой личности трансцендентна, в глубине ее находят отражение представления об абсолютной правде и справедливости, т.е. право укоренено в глубинах человеческого существа.
Вклад русских религиозных философов в философию права заключается в том, что они раскрыли собственную природу права, показали, что право неустранимо, имеет свою автономную сферу действия. То, что источником права русские философы считают человеческую личность, на первый взгляд, сближает их взгляды с западной версией права. Но дело в том, что в данном случае вкладывается разный смысл в понятие личность. Так, в западной традиции личность понимается как индивидуальность, т.е. природное существо, являющееся частью общества; русским религиозным философам ближе православное понимание личности, заложенное святоотеческой мыслью Восточной Церкви. Личностное начало в человеке не сводится к его природе, его истоки трансцендентны, и именно поэтому личность имеет безусловное значение и достоинство.
Список литературы
1. Батиев Л.В. Гуго Гроций о естественном праве в широком и узком смыслах // Философия права. 2013, № 5(60). С. 12-16.
2. Бердяев Н.А. Государство / Н.А. Бердяев // Власть и право: Из истории русской правовой мысли. Сост.: А.В. Поляков, И.Ю. Козлихин. - Л.: Лениздат, 1990, -С. 280-311.
3. Бердяев Н.А. Философия неравенства / Составитель и отв. Ред. О.А. Платонов. - М.: Институт русской цивилизации, 2012. - 624 с.
4. Воробьева С.А. Религиозные основания права в русской философии первой половины XIX века // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2013. Том 14. Выпуск 4. С. 162-169.
5. Кистяковский Б.А. В защиту права / Б.А. Кистяков-ский // Власть и право. Из истории русской правовой мысли. Лениздат. 1990. - с. 171-197.
6. Новгородцев П.И. Лекции по философии права. Избранные произведения. М. Юрайт. 2019. 327 с.
А. (Ия) П. Солодкина, 2024, № 1, с. 9-21
7. Соина О.С. От этики непротивления - к философии права // Человек, 1999, № 5, с. 57-63.
8. Соловьев В.С. Личность / Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. 1896. XVIIA (34), с. 868-869.
9. Соловьев В.С. Оправдание добра / Соловьев В.С. Сочинения в 2 т. Т. 1. - М.: Мысль, 1988. 892 с.
10.Степун Ф.А. Чаемая Россия. - СПб.: РХГИ, 1999. - 480 с.
11. Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. - СПб.: Лань, 1999. - 224 с.
12. Франк С.Л. Духовные основы общества. - М.: Республика, 1992. - 511 с.
13. Шевцов С.П. Бесправное учение. Рассуждения
0 философии права В.С. Соловьева // Schole. Философское антиковедение и классическая традиция. 2016, Том 10. Вып. 2. С. 608-625.
References
1. Batiev L.V. Gugo Grocij o estestvennom prave v shirokom i uzkom smyslakh // Filosofiya prava. 2013, № 5(60). S. 12-16.
2. Berdyaev N.A. Gosudarstvo / N.A. Berdyaev // Vlast'
1 pravo: Iz istorii russkoj pravovoj mysli. Sost.: A.V. Polyakov, I.YU. Kozlikhin. - L.: Lenizdat, 1990, -S. 280-311.
3. Berdyaev N.A. Filosofiya neravenstva / Sostavitel' i otv. Red. O.A. Platonov. - M.: Institut russkoj civilizacii, 2012. - 624 s.
4. Vorob'eva S.A. Religioznye osnovaniya prava v russkoj filosofii pervoj poloviny XIX veka // Vestnik Russkoj khristianskoj gumanitarnoj akademii. 2013. Tom 14. Vypusk 4. S. 162-169.
5. Kistyakovskij B.A. V zashchitu prava / B.A. Kistyakovskij // Vlast' i pravo. Iz istorii russkoj pravovoj mysli. Lenizdat. 1990. - s. 171-197.
6. Novgorodcev P.I. Lekcii po filosofii prava. Izbrannye proizvedeniya. M. Yurajt. 2019. 327 s.
7. Soina O.S. Ot ehtiki neprotivleniya - k filosofii prava // Chelovek, 1999, № 5, s. 57-63.
8. Solov'ev V.S. Lichnost' / Ehnciklopedicheskij slovar' Brokgauza i Efrona. 1896. XVIIA (34), s. 868-869.
9. Solov'ev V. S. Opravdanie dobra / Solov'ev V.S. Sochineniya v 2 t. T. 1. - M.: Mysl', 1988. 892 s.
10. Stepun F.A. Chaemaya Rossiya. - SPb.: RKHGI, 1999. -480 s.
11. Trubeckoj E.N. Ehnciklopediya prava. - SPb.: Lan', 1999. - 224 s.
12. Frank S.L. Duhovnye osnovy obshchestva. - M.: Respublika, 1992. - 511 s.
13. Shevcov S.P. Bespravnoe uchenie. Rassuzhdeniya o filosofii prava V.S. Solov'eva // Schole. Filosofskoe antikovedenie i klassicheskaya tradiciya. 2016, Tom 10. Vyp. 2. S. 608-625.
УДК 22.07
Алия (Ия) Пайзынуровна Солодкина
старший преподаватель кафедры церковного богословия. Религиозная организация - духовная образовательная организация высшего образования «Новосибирская православная духовная семинария Новосибирской Епархии Русской Православной Церкви», 633103, Россия, г. Обь, ул. Военный городок, 127 iya-solodkina@yandex.ru
ДВА РАЗНОЧТЕНИЯ 129 (130) ПСАЛМА
Аннотация: В статье рассматриваются возможные причины появления двух существенных разночтений Пс. 129 между масорет-ским текстом и Септуагинтой: в стихе 4-ом («да благоговеют пред Тобою/имени Твоего ради/закона Твоего ради») и в стихе 6-ом («более, нежели стражи - утра/от стражи утренней до ночи»). В первом случае есть основания предположить, что возникновение новых чтений является результатом графически близкого прочтения еврейского текста исходника, а также гармонизации и контекстуальной экзегезы переводчика, во втором случае при переводе трудного для понимания стиха изменилось понимание слова «стражи» и предлога перед ним. В обоих стихах при переводе произошло изменение синтаксического деления текста. Разночтения привели к смещению смысловых акцентов в стихах, что отразилось в последующем понимании и толковании рассмотренных стихов. В статье сделан краткий обзор толкований рассмотренных стихов в разных чтениях.
Ключевые слова: Ветхий Завет, Псалтирь, перевод, Масоретский текст, Септуагинта, разночтение, экзегеза, толкование.
