CC BY
174
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 13. ВОСТОКОВЕДЕНИЕ. 2008. № 2
Т.Ю. Кобищанов
РУССКИЕ МАМЛЮКИ В ОСМАНСКОМ ЕГИПТЕ
Отряды воинов-рабов (мамлюков) составляли значительную долю вооруженных сил Египта на протяжении большей части его средневековой истории. Широко распространенный в доколониальном обществе принцип отделения иноэтничной военной элиты от основной массы местного населения, а также присущее исламу отсутствие расовых и этнических предубеждений обусловили то, что как минимум с IX в. опорой большинства мусульманских правителей Ближнего Востока (если только сами эти правители не принадлежали к кочевым и полукочевым племенам) являлись «гвардейские» отряды тюрок, суданцев, курдов, армян, «черкесов», европейцев и славян (сакалиба1). Залогом преданности этих частей служила не только их этническая чуждость основной массе местного населения, но и то, что чаще всего они попадали к своему новому месту службы в качестве невольников и в своем большинстве в той или иной степени сохраняли лично зависимый статус.
Первые упоминания о сакалиба на Ближнем Востоке относятся еще к раннеисламскому периоду, когда мигрировавшие в середине VII в. в Малую Азию славянские поселенцы перешли во время войн 664—665 и 688—689 гг. из византийского войска на сторону арабов, получив в благодарность от мусульман земли в Сирии и Северной Месопотамии. В дальнейшем упоминания о славянах на службе у мусульманских правителей встречаются, в частности, в хрониках, описывающих историю Омеййадского и Аббасидского халифатов УП—К вв., Аглабидской Ифрикии IX в., карматской Аравии и Бувайхидского Ирака Х в., Амиридской Испании и Зияридского Табаристана XI в.2
Особенно много сакалиба состояло на службе у Фатимидской династии, в 909 г. пришедшей к власти в Ифрикии, а с 969 по 1171 г. — правившей Египтом. Помимо многочисленных невольников-славян, которым Фатимиды часто доверяли важные придворные и административные должности, в источниках фатимид-ской эпохи упоминается и «гвардейский» отряд воинов-сакалиба. Полководцы славянского происхождения сражались с врагами халифата в Северной Африке, Италии и Сирии3. Преобладали среди сакалиба южные славяне, хотя немало было среди них и выходцев из восточно- и западнославянских племен. Произошедшее в конце Х — начале XI в. изменение этнического состава войска4, наложившееся на кризис ввоза невольников по германо-
андалузскому пути работорговли, привело к резкому уменьшению числа славян в египетской армии, хотя упоминание термина «сакалиба» встречается еще в источниках первой половины XII в.5
После этого сакалиба как организованная сила надолго исчезают из списочного состава египетских военных корпусов, хотя, вероятно, определенный процент славян мог входить в число воинов-рабов, прибывавших на берега Нила из степей Евразии и Северного Причерноморья6. Именно к мамлюкам тюркского (преимущественно, кыпчакского), а позднее — «черкесского» происхождения (последний термин использовался на Ближнем Востоке для обозначения целой группы кавказских этносов: адыгов, абхазов, мегрелов, гурийцев и др.) переходит с начала XIII в. доминирование в египетском воинском корпусе, а вскоре и политическая власть. С 1250 по 1517 г. независимые «тюркские» и «черкесские» правители мамлюкского государства продолжали пополнять свои отряды, покупая у работорговцев и усыновляя молодых рабов и тем самым сохраняя неизменным принцип формирования «невольничьей» армии.
После завоевания Мамлюкского султаната османы продолжили использовать мамлюков на военно-административной службе в Египте. На протяжении Х^—ХУШ вв. мамлюкские «дома» — бейты, которым удалось сохранить при османах немалую часть прежнего влияния, закупали множество невольников, привозимых из различных областей «территории войны» (дар ал-харб), в том числе из земель к северу от Черного моря, превратившихся, по словам современников, в настоящий «рабовладельческий питомник»7. По подсчетам американского исследователя Алана Фишера, которые он сам признает неполными и заниженными, в период с 1463 по 1794 г. крымские татары угнали в полон более 3 млн жителей России, Украины и Южной Польши. Большая часть пленников предназначалась для последующей перепродажи на рынках Стамбула и других крупных османских городов8. Ежегодно из Северного Причерноморья, носившего в ту эпоху название «Черкессии»9, корабли работорговцев поставляли на берега Нила сотни «мингрелов, черкесов, московитов, руссов10 и литвинов»11. Джозеф Питтс, английский моряк, захваченный в плен алжирскими пиратами, попав в 1685 г. на невольничий рынок Каира, упоминал, что основную массу «живого товара» составляли там
«московиты и русские либо уроженцы тех земель... угнанные в
12
полон татарами и привезенные турецкими купцами»12.
Оживленная торговля русскими рабами продолжалась на Ближнем Востоке и на протяжении всего XVIII в. Уже в екатерининскую эпоху отправляемым в османские владения дипломатам, например вице-консулам в Дамаске и Бейруте Дмитрию Мазгана (Мангазани) и Режису Коронелли, особо вменялось в обязанность, узнав, «что в месте вашем или каких-либо других
соседственных, находятся российские подданные каким-либо образом в неволю попавшиеся и в оной содержимыя. немедленно о том представлять в надлежащее место, требуя и домогаясь, на основании 25-ого Артикула мирнаго и 10 Статьи торговаго Трактатов [1774 и 1783 гг.], чтобы таковые пленники из неволи освобождены и вам возвращены были»13. В 1787 г. российский генеральный консул в Сирии Карл Ферриери сообщал о наличии в Каире и Дамаске русских рабов «мужского и женского пола»14. Начавшаяся война с Турцией помешала Ферриери выяснить, приняли ли они ислам, и добиться от османских властей возвращения на родину сохранивших верность православию невольников. После окончания войны деятельность по вызволению находившихся в рабстве россиян продолжалась, причем дипломаты требовали выполнения «артикулов», невзирая на статус лиц, во владении которых находились русские подданные. В частности, в 1795 г. российский поверенный в делах в Александрии Феличе Буцианти убедил великого визиря Йусуф-пашу, прибывшего в город проездом в Хиджаз, даровать свободу находившемуся в его свите пленному солдату Свято-Николаевского полка15, однодворцу16 Степану Пашкову17.
Большинство рабов-мужчин, привезенных из Северного Причерноморья, «оставляли в Турции, используя как гребцов на галерах»18, молодые девушки продавались в гаремы19, женщины же и дети пополняли ряды домашней прислуги в различных османских провинциях. Покупавшие рабов состоятельные мусульманские семьи в целом обращались с ними достаточно неплохо, невольники, если они добросовестно исполняли свои обязанности, могли рассчитывать на вполне сносное питание, каждые полгода — на новую одежду, и даже на небольшое жалованье20.
Однако некоторых русских мальчиков, попавших на ближневосточные невольничьи рынки, ждала иная судьба. Мамлюкская и османская системы воспроизводства власти предусматривали пополнение военного корпуса и административных кадров государственного аппарата из числа юношей-рабов иноземного происхождения. В Египте обладавшие наилучшими природными данными мальчики приобретались мамлюкскими беями21, которые включали их в свои «дома» в статусе ичоглан (осман. «пажей», «мальчиков для внутренней службы»). Распределенных по воспитательным домам и казармам молодых мамлюков обучали турецкому и арабскому языкам, чтению и письму («так как они, — по словам Питтса, — являлись несчастными невежественными созданиями»22), основам мусульманской религии и приобщали к воинским традициям корпуса. «После своего перехода в ислам, — продолжал Джозеф Питтс, — если они обладают хотя бы минимальными способностями, жизнь их становится прекрасна, не хуже, чем у родных детей их хозяев»23. Оторванным от родитель-
4 ВМУ, востоковедение, № 2
ских очагов юношам прививалась мысль, что они обрели новую семью, в которой должны испытывать сыновние чувства по отношению к главе бейта и братские — к принадлежавшим к этому «дому» мамлюкам. По прошествии нескольких лет боевой подготовки, «когда у них начинали расти бороды»24, ичоглан посвящались в полноправные члены бейта, получая звание джундий — «солдата». А оттуда открывался прямой путь к символизировавшему обретение личной свободы сбриванию бороды, а для самых амбициозных — и к вершинам власти.
Несмотря на значительный поток русских юношей, привозимых работорговцами на берега Нила, вплоть до второй половины XVIII в. мамлюкские беи довольно редко вводили их в свои «дома», не веря, что из них могут получиться хорошие бойцы. Русские рабы имели на османском Востоке репутацию «любезных, трудолюбивых и послушных, но в то же время бесчестных и безнрав-
25
ственных», и даже если мамлюкские военачальники и покупали молодых невольников-«московитов», то, очевидно, остерегались давать им в руки оружие. К тому же Кавказ, Грузия, Анатолия и Балканы продолжали исправно поставлять в Египет требуемое количество храброй и воинственной молодежи. В проанализированных американской исследовательницей Джейн Хетвей ведомостях по выплате довольствия египетским янычарам26, участвовавшим в осаде Каменец-Подольского (1675—1677) и Белграда (1737—1738), упоминаются уроженцы Грузии и Абхазии, Черке-сии и Армении, Боснии и Албании, Кипра и Венгрии, различных турецких и арабских провинций, но ни одного русского27. Впрочем, некоторые московиты, подобно анонимному автору рукописи, известной под названием «Описание Турецкой империи XVII в.»28, поступавшие в османскую армию в Крыму, Турции или в европейских областях империи, могли быть временно откомандированы для несения службы в Египет29.
Начавшаяся в середине XVI в. экспансия Московского государства на находившиеся под властью мусульман земли постепенно восстановила реноме русских воинов и повысила цену на московитов на османских невольничьих рынках. Оценивая достоинства и недостатки различных этносов, знаменитый турецкий историк-моралист конца XVI столетия Мустафа Али Гели-болулу (1541—1600) отмечал, что прежде, до взятия войсками московского царя Казани (1552) и Астрахани (1556), русские славились своей леностью, так что один-единственный татарин мог взять в плен много московитов. Теперь же, сетовал османский моралист, ситуация в корне переменилась, и русские покорили большинство татарских земель30. Нараставшее на протяжении XVII — первой половины XVIII в. давление России на владения османов и их вассалов в Северном Причерноморье, столкновения турок и татар с казачьими отрядами, в которых в ту эпоху
стал преобладать славянский компонент, заставляли другими глазами смотреть на боевые качества русских не только в Стамбу-ле31, но и в далеком Каире. Во второй половине XVIII столетия рабы восточнославянского происхождения уже стоили там достаточно дорого, уступая только традиционно ценившимся ратникам с Кавказа. Египетские эмиры приобретали славянских юношей, видя в них будущих полноправных воинов своих «домов». Непосредственно общавшийся с египетским шайх ал-баладом32 'Али-беем Булут Капаном (1760—1767; 1768—1772)33 российский офицер С.И. Плещеев упоминает в числе его мамлюков «Грузин, Черкесс, Абазинцов, Калмык и Украинов, коих там довольное число находится разных званий. которых Али-бей в цветущем своем состоянии покупал, давая по двести и по триста червонных за каждого»34. Французский энциклопедист Констан-тен-Франсуа Шасбеф (Вольней), посетивший османский Ближний Восток в 1783—1785 гг., составил следующую шкалу предпочтений покупателей на египетском невольничьем рынке: «Дороже всего у турок стоят черкесские рабы, затем абазины [абхазцы. — Т.К.]; 3) мингрелы; 4) грузины; 5) русские и поляки; 6) венгры и немцы; 7) черные; и, наконец, на последнем месте идут у них испанцы, мальтийцы и прочие франки, которых мало
35
ценят за репутацию пьяниц, распутников, смутьянов и лодырей»35.
В результате русско-турецких войн последней трети XVIII в. в османские владения хлынул поток попавших в плен либо дезертировавших солдат и офицеров36. Большая часть военнопленных использовалась турками на каторжных работах37, спастись откуда можно было, согласившись на предложение вербовщика принять ислам и поступить на службу в один из мамлюкских «до-мов»38. В Стамбуле агенты мамлюкских беев передавали русских и австрийских пленных работорговцам, которые морским путем доставляли их на берега Нила39. Только после войны 1768—1774 гг. состав египетских бейтов пополнили около 400 русских, причем некоторые из них, по сообщению французского источника, происходили из «аристократических семей»40. В составленном в том же 1786 г. поручиком артиллерии Картли-Кахетинского царства Манучаром Качкачишвили (Максимом Качкачовым) «Списке египетских беков, восставших и сражавшихся против турецкого сардара» говорится о том, что у «Ибреим и Мурад бека41. чисто русских пленников. 860 рядовых кули [от осман. кул — солдат-рабов. — Т.К.], кроме русских отставных», 11 русских «кашибов» (кашифов4), а также один бей русского происхождения Касум-бек43 (Касим-бей). Эти цифры подтверждаются данными из других источников, согласно которым Ибрахим-бей и Мурад-бей, отступившие в 1786 г. в Верхний Египет под натиском османских
44
войск, сохранили под своим началом около 1 тыс. мамлюков44, причем «дом» Ибрахим-бея французский торговец Шарль Магаллон45
именовал «полностью русским»46. Некоторое, хотя и меньшее, число русских, очевидно, должно было принадлежать к бейтам, сохранившим лояльность османским властям. Таким образом, общее число русских мамлюков в канун «второго османского завоевания Египта»47 можно оценить не менее чем в 1 тыс. человек, т.е. приблизительно в 8—12% от египетской «правящей касты» воинов-рабов48. Удельный вес русских в мамлюкском корпусе, очевидно, был достаточно высоким и на рубеже XVШ—XIX вв. Французские военные и ученые, прибывшие с Бонапартом в Египет, не ставили перед собой цель провести анализ этнического состава мамлюк-ского корпуса, однако происхождение мамлюков, захваченных в ходе военных действий, иногда фиксировалось. Из 37 пленных мамлюков, сведения об этнических корнях которых сохранили архивы французской Восточной армии, пятеро были русскими49.
К 1786 г., по оценке французских источников, русские составляли около четверти от общего количества ввозимых в страну будущих мамлюков50, причем к этому времени немалая часть их выбирала такую судьбу добровольно51, продавая самих себя в рабство52. Возможно, некоторые подобным образом пытались начать новую жизнь, хотя прошлое могло напомнить им о себе и на берегах Нила. Весной 1796 г. купец Осип Иванов с сыном Степаном приехали в Каир не только продать большую партию сукна, но и «истребовать старый долг» с некоего записавшегося в мамлюкский корпус соотечественника, который за год с небольшим успел сделать стремительную карьеру, выслужившись до ранга кашифа53.
Прибывая в Египет, новоиспеченные «рыцари ислама» не утрачивали полностью связей с родиной. Хотя нам и неизвестно, чтобы мамлюки русского происхождения посылали в родные деревни деньги на строительство церквей или выкуп из крепостной зависимости родственников, подражая своим грузинским коллегам54, некоторые из них, подобно вышеупомянутому Касим-бею, приглашали на берега Нила своих близких, чтобы «обеспечить им счастливую участь»55.
Сведений о русских мамлюках в арабских источниках содержится крайне мало. Упоминания о мамлюках русского происхождения нет даже в наиболее объемной египетской «солдатской» хронике XVIII в., вышедшей из-под пера члена воинского корпуса азабов56 Ахмада ад-Дамирдаши57. Не проявляли значительного интереса к тому, из какой страны был в свое время привезен тот или иной мамлюк, и составители так называемых «'алимских»5% хроник. В частности, видный египетский богослов 'Абд ар-Рах-ман ал-Джабарти (1753/54—1825/26), неплохо осведомленный о войнах, которые вела Османская империя с «Московией», на страницах своей масштабной летописи ни разу, даже описывая тайные переговоры российского посланника с мятежными мамлюкскими беями, не упоминал об этнических корнях русских мамлюков59.
Анализ архивов каирского шариатского суда, в том числе актов о благотворительных пожертвованиях (вакфах ), позволил американскому исследователю Дениэлу Креселиусу прийти к выводу, что «данные документы порой содержат некоторую информацию об этническом происхождении отдельных мамлюков, упоминая регион, из которого они прибыли, будь то Грузия, Албания, Анатолия или Россия, но никогда не говорят, какие имена они носили до принятия ислама. Как будто бы у мамлюка до того, как он попал в рабство и стал мусульманином, не было прошлого и не осталось никаких связей со своей родной землей»61.
Не содержится никаких упоминаний о соотечественниках-мамлюках и в записках посетивших Египет русских паломников62. Тому могут быть две причины. Во-первых, не допущенные к общению с египетской элитой русские пилигримы могли видеть мамлюков разве что случайно на улицах Каира или Александрии и вряд ли были способны признать бывшего соотечественника в богато на восточный манер одетом, вооруженном до зубов всаднике. Во-вторых, даже если, скажем, при общении с греческими или арабскими единоверцами богомолец узнавал, что уроженец его отчизны вошел в ряды мусульманской знати, то сам факт «обасурманивания» выходца со «Святой Руси» мог расцениваться им как небывалый позор, который следует всячески скрывать.
Соответственно основными группами источников, способными вычленить из общей массы мамлюкского корпуса русских уроженцев, остаются официальные донесения расположенных в Каире европейских консульств, прежде всего французского и российского, а также воспоминания посещавших Египет западных путешественников. Причина тому проста: если в глазах египетских 'улама' и османских властей мамлюкские военачальники стремились выглядеть порвавшими со своими корнями ревностными адептами ислама, то в беседах с европейцами, делясь воспоминаниями о своих детских годах, они, по впечатлению Воль-нея, создавали образ толерантных правителей, «не утративших естественных связей, объединяющих их с остальным человечеством. [Мамлюки] часто многое помнят о своем происхождении и своей родине; если же нет, то тщательно это скрывают»63.
Становясь мамлюками, русские, так же как и представители других национальностей, должны были перейти в ислам и взять новое мусульманское имя, интегрируясь в «интернациональный» корпус воинов-рабов. Перечень из 14 мамлюков, попавших в плен к генералу французского экспедиционного корпуса в Египте Дю-гуа, содержит имена «московитов» Салиха, Йусуфа и Рустума, черкесов Мустафы, Ибрахима и Усмана, грузин Шахина, Салима, Салиха и Хусайна, абазина Касима и немца Хусайна64. Не следует преувеличивать степень религиозного фанатизма новообращенных русских мусульман. Начавшие прибывать в большом
количестве на Ближний Восток на рубеже 60—70-х гг. XVIII в. русские мамлюки принадлежали к новой генерации этой военной «касты». Высокие потери в мамлюкском корпусе вследствие военных предприятий 'Али-бея ал-Кабира заставили его самого и беев из его окружения давать вливавшейся в «дома» молодежи традиционное религиозное обучение по усеченной программе, торопясь как можно скорее поставить их «в строй». Следующее поколение беев, освоившее лишь азы религии, вообще сочло возможным пренебречь исламским образованием молодых мамлюков, сосредоточившись исключительно на их военной подготов-ке65. «Они в большинстве люди неотесанные и распущенные, лишенные каких-либо моральных устоев. — Клеймил «набор» 1789 г. знаменитый египетский хронист 'Абд ар-Рахман Ал-Джа-барти. — Первым делом их обучали верховой езде, не воспитывая, не приобщая ни к религии, ни к Корану»66. В результате мамлюки, пополнявшие ряды бейтов в последние три десятилетия XVIII в., были куда более индифферентны в вопросах веры, нежели их предшественники67.
Истовыми мусульманами мамлюкские лидеры становились преимущественно тогда, когда им требовалось заручиться поддержкой исламских богословов, пользовавшихся огромным влиянием среди простонародья. Готовясь встретить на подступах к Каиру турецкие войска Гази Хасан-паши, беи собрали шейхов столичной мечети-университета ал-Азхар, заверяя хранителей мусульманской традиции, что «они оставили свое отечество, приняли закон Махамета и исполняют оной по точности, служа преданию без малейшего упущения, почитают султана и повеления его исполняют свято, ненавидя христиан по предписаниям Маха-мета»68. Их же противник Хасан-паша и другие «изменники» из окружения падишаха, — утверждали мамлюкские военачальники, — «против закона отдали Крым России без кровепролития, получивши зато от России деньги, следовательно, и сию де землю хотят отдать Европе, получа за оную хорошую заплату»69. Тогда же, когда опасность уходила, беи вновь возвращались к своему обычному образу жизни, в котором мало места оставалось традиционным исламским добродетелям70.
Еще менее ревностными мусульманами были военнопленные, попадавшие в Египет уже взрослыми людьми со сложившимся религиозным мировоззрением. Лейтенант российского флота С.И. Плещеев, в сентябре 1772 г. посетивший лагерь осаждавшего Яффу 'Али-бея, свидетельствовал, что видел там «солдат разных христианских держав во времена войны плененных, кои просили меня доложить об них главноначальствующему в Архипелаге [командующему российской эскадрой в Восточном Средиземноморье графу Алексею Орлову. — Т.К.], уведомляя меня, что их немалое число в Каире находится, что они по неволе отуречены,
но усердно старались уверить меня, что вовеки они от Христианской веры не отпадут, подтверждая их непоколебимость руками, коими с восторгом они себя крестили, не без признания, однако, что они грешны, ибо публично чрез побои принуждены молиться по-бусурмански некоему-то жиду Магомету, коего они в сердце проклинать не перестают»71. Религиозному раскаянию общавшихся с Плещеевым мамлюков европейского происхождения, видимо, немало могли поспособствовать как успехи русского флота, незадолго до того взявшего штурмом Бейрут, так и неопределенность положения самого 'Али-бея, преданного своими ближайшими соратниками и отчаянно пытавшегося вернуть себе власть в Египте.
Формальных ограничений по этническому или расовому признаку на прием раба в тот или иной мамлюкский «дом» не существовало. Однако на практике беи стремились пополнять свои корпуса юношами определенных национальностей, укрепляя тем самым сплоченность своего бейта и отдаляя его от соперничающих «домов». Первым беем, про которого нам достоверно известно, что он начал целенаправленно покупать значительное число русских рабов, был фаворит и личный мамлюк 'Али-бея ал-Каби-ра черкес Мухаммад Абу-з-Захаб (1772—1775). Состоявший на службе у Мухаммад-бея британский канонир Робинсон сообщал, что после смерти правителя 250 входивших в его бейт русских мамлюков ворвались с саблями наголо в шатер умершего правителя, разграбили его казну и скрылись72. Наследовавшие «дом» Мухаммад-бея его личные мамлюки Мурад-бей и Ибрахим-бей продолжили пополнять свой бейт этническими русскими. При этом верхушка каздаглитского клана была преимущественно гру-зинской73, сформированной в значительной степени по земляческому и родственному признакам74. Наличие беев негрузинского происхождения, вероятно, было призвано смягчить потенциальную этническую напряженность в бейте и улучшить взаимопонимание между военачальниками и рядовыми мамлюками. В 1786 г. из 18 приближенных к Мурад-бею и Ибрахим-бею мамлюкских беев только один, вышеупомянутый Касим-бей (Касум-бек), был русским, 12 — грузинами, двое — черкесами и по одному чеченцу, румыну и абхазцу75.
История Касим-бея нам достаточно хорошо известна. Симон Кириллович Рутченко (в великоросском произношении Рущен-ков76), сын бахмутского77 казачьего атамана78, в возрасте 16 или 17 лет был захвачен в плен татарами79 и продан по каналам работорговли в Египет, в «дом» Мухаммад-бея Абу-з-Захаба. Перейдя в ислам, Симон Рутченко принял мусульманское имя Касим и получил прозвище ал-Мускува%°, или ал-Мускуба81 («Московит»). В правящем каздаглитском бейте Касиму, несмотря на природную «мягкость и кроткий нрав»82, удалось сделать блестящую карьеру: он по протекции своего нового патрона Ибрахим-бея занял пост
кашифа одной из крупнейших египетских провинций Мануфийя, а 1 июля 1783 г. получил ранг санджак-бея8. Возможно, свою роль в возвышении ал-Мускува сыграла женитьба на вдове его хушдаша8 мамлюкского бея Хасана ат-Тахтави85. После вторжения в 1786 г. в Египет османских войск Касим остался верен Иб-рахим-бею и был в благодарность назначен бежавшими в Са'ид (Верхний Египет) «мухаммадитами» на пост местного правителя (хакима)86, что ставило его на одно из высших мест в неофициаль-
87
ной мамлюкской иерархии8'.
Имя Касима ал-Мускува неоднократно появляется на страницах хроники ал-Джабарти, а также в других исторических документах. В докладе на имя князя Потемкина поручик Качка-чишвили, желая подчеркнуть влияние русских в окружении правящих мамлюкских «дуумвиров», характеризует Касим-бея как «выдающегося бека в Египте... Ибреим бек и Мурад бек весьма его почитают»88. Не забывшему родной язык, свободно говорившему и писавшему по-русски89 «Московиту» соправители доверили вести переговоры с российским посланником в Египте бароном Конрадом Тонусом90. В то же время самостоятельных политических амбиций Касим не проявлял, предпочитая держаться в тени своего патрона Ибрахим-бея, сосредоточившись на накоплении мирских благ.
Редкая скаредность Касим-бея, не любившего «отдавать деньги даже тем, кому был должен»91 и безжалостно обиравшего подвластные деревни92, позволила ему собрать достаточно средств, чтобы построить в элитном каирском квартале Кавсун роскошный дворец с садом, занятый после его смерти знаменитым мамлюк-ским военачальником Осман-беем ал-Бардиси93. Рядом с дворцом «Московит» возвел и водохранилище94. Патологическая жадность Касима проявилась в полной мере, когда в феврале 1795 г. его приехала повидать после долгой разлуки мать, Матрена Афанасьевна Рутченко95, и сопровождавший ее зять96, возможно, тот самый, которого восемью годами ранее эвакуировал из Египта барон Тонус97. Почтительный сын принял пожилую женщину весьма любезно, «с соблюдением всех внешних приличий»98, и прилюдно выразил желание, чтобы она осталась с ним. Однако подобное проявление «сыновней любви», как с возмущением писал российский консул в Каире Карло Росетти, было лишь предлогом, под которым Касим «уклонился от любых проявлений щедрости, от коих было возможно»99. «Великая скупость» не позволила «Московиту» сделать матери «подарок и отправить ее на родину, предоставив ей вексель в какой-либо валюте и всю необходимую помощь»100. Год спустя, отвечая на запрос российского посла в Стамбуле Кочубея, до которого дошли слухи о том, что родственники Касима против воли удерживаются Каире101, Росетти отвечал, что доподлинно установить это невозможно, поскольку бей
обрек мать на жизнь затворницы, «вопреки обычаю не разрешая ей общаться ни с женщинами, ни с иностранцами и пытаясь тем самым ей воспрепятствовать дать знать о положении, в котором она пребывает»102. Сумел Касим Рутченко избежать и оплаты расходов по проезду матери с зятем из родного Бахмута в Каир. В течение года он морочил голову сопровождавшему родственников некоему господину Псаро, оправдываясь отсутствием средств и обещая отдать долг при первой возможности. Когда же в апреле 1796 г. Псаро, в очередной раз услышав предложение потерпеть несколько месяцев, попытался проявить твердость и настойчивость, то итогом стало лишь поспешное бегство доверчивого заимодавца из Египта103.
В годы французского вторжения Касим последовал за Ибра-хим-беем в Сирию, где участвовал в военных действиях против захватчиков. Умер ал-Мускува в 1801 г., вероятно, став жертвой эпидемии чумы, свирепствовавшей в то время в Египте104.
Касим ал-Мускува был единственным мамлюком русского происхождения, кому удалось дослужиться до высокого звания бея. Тем не менее немало русских мамлюков имело ранг кашифов105. Один из них, Хасан-кашиф106, «русский князь, служивший прежде в канцелярии графа Панина107», упоминается в донесении, составленном в марте 1789 г. Йусуфом Фахром108, российским тайным агентом в Александрии109. Фахру так и не удалось выведать фамилию и христианское имя Хасана, которые тот «тщательно хранил в тайне»110. Впрочем, еще до начала Русско-турецкой войны 1787— 1791 гг. Хасан сам открылся барону Тонусу, подписавшись в частном письме: «Иван Михайлов сын, князь Ухтомской»111. В 1785 г. князь Хасан Ухтомский служил у Касим-бея хазнадаром (казначеем), или, как он сам писал, «прикащиком»112, и, как видно из его писем, не имел оснований горевать о переменах в своем мате-
113
риальном положении и социальном статусе113.
Наличие в Египте единоплеменников первоначально не рассматривалось российским правительством как самостоятельный фактор внешнеполитической деятельности на Ближнем Востоке. Екатерина II (1762—1796), направившая во время войны 1768— 1774 гг. флот в Восточное Средиземноморье, сделала ставку на военный союз с сепаратистски настроенными региональными лидерами, прежде всего с правителем Египта 'Али-беем Булут Капаном, которого характеризовала в переписке с Вольтером как своего «естественного союзника»114. При этом предложение о военной помощи, направленное 'Али-бею в сентябре 1772 г. командующим русским флотом графом А.Г. Орловым, было составлено на русском и итальянском, что предполагало наличие в окружении египетского правителя лиц, владеющих этими языками115. Разгром и гибель крупнейших военно-политических партнеров России на Ближнем Востоке 'Али-бея Булут Капана и палестинс-
кого шейха Дахира ал-'Умара (ок.1690—1775) заставили царскую дипломатию со временем обратить свой взор на ту часть местной военной элиты, которая, казалось, уже в силу своей этнической принадлежности должна была быть настроена пророссийски.
Очевидно, первый российский посланник в Египте барон Конрад Тонус первоначально не имел четких инструкций, как ему следует себя вести по отношению к бывшим соотечественникам. Настойчивые приглашения Касим-бея и Хасана хазнадара навестить их в Каире «и великим приятелем быть»116 ввергли барона в замешательство. Опасаясь кары за возможные «непредви-димости» в случае несанкционированного общения с русскими мамлюками, он предпочел вынести этот вопрос «на благораз-смотрение государственной коллегии»117. Однако вскоре настороженное отношение Тонуса к ренегатам-соотечественникам меняется, именно в них он начинает видеть силу, способную привести Египет в сферу российского влияния. «Только от нас зависит, — писал 5 марта 1787 г. барон Тонус главе Коллегии иностранных дел графу И.А. Остерману, — чтобы Египет стал независимой провинцией. Наибольшая часть Беев и Мамлюков — все русские подданные, и Ибрахим родом из Тифлиса118»119.
Именно с Ибрахим-беем у барона Тонуса установились наиболее тесные («особо интимные»120) взаимоотношения. Очевидно, что Ибрахим всячески стремился увеличить число русских в своем окружении: в 1786 г. он выразил желание получить от России инструкторов-артиллеристов121, а два года спустя просил барона прислать 500 русских солдат122, что, несомненно, позволило бы его бейту поколебать сложившийся в Египте баланс сил. Можно предположить, что командовать этим корпусом должен был племянник Ибрахим-бея, артиллерийский офицер российской армии, незадолго до того ушедший по призыву своего дяди в отставку и переехавший в Египет123.
Барон Тонус настолько привык вести переписку с Ибрахим-беем на русском языке, что после изгнания последнего летом 1786 г. в Верхний Египет продолжал писать письма новому шайх ал-баладу Исма'ил-бею (1786—1791) по-русски, заставив последнего помучаться с поиском переводчика124. Связным же в сношениях барона с опальными беями выступал русский мамлюк, который, рискуя жизнью, переодетый в простонародную одежду пробирался из Верхнего Египта в Александрию и обратно125.
По справедливому замечанию видного отечественного востоковеда И.М. Смилянской, «последующие события показали, что Тонус преувеличил антитурецкие настроения и прорусские склонности мамлюков, между тем как они исходили в своих симпатиях и антипатиях прежде всего из учета тех реальных политических сил, которые могли бы обеспечить им, неегиптянам по проис-
хождению, положение правящего класса в Египте»126. Барон не мог не знать того, что в 1772 г. большинство русских мамлюков последовали за Мухаммадом Абу-з-Захабом, повернув оружие против союзника России 'Али-бея ал-Кабира. Преданность своим личным интересам, своему «дому» и бею безусловно превалировала в сознании мамлюков над «зовом крови», способным обеспечить лояльность к их далекой родине. Показательно, что в 1789 г. Ибрахим- и Мурад-беи адресовали одновременно российскому и австрийскому монархам свою отчаянную мольбу о помощи, заверяя обоих императоров, что «их благодарность не будет иметь границ», и обещая предоставить «огромные преимущества той державе, которая поможет им вернуться к власти в Каире»127.
Продолжавший подстрекать мамлюков к восстанию против Порты барон Тонус в сентябре 1788 г. был арестован Исма'ил-беем и спустя год казнен. С гибелью посланника дипломатическая активность России в Египте практически полностью сошла на нет: Коллегия иностранных дел сочла бессмысленным продолжать политическую игру с потенциальными союзниками, вытесненными из важнейших стратегических пунктов Египта, тем более что русская эскадра в Средиземное море так и не была направлена. Мамлюкам также стало ясно, что Россия не намерена посылать войска для их поддержки.
Смена внешнеполитических приоритетов Санкт-Петербурга лишила русских мамлюков перспективы увидеть Египет под российским протекторатом, а в конце XVIII — начале XIX в. большая часть «воинов-рабов» была уничтожена в результате французского вторжения и османо-мамлюкской войны 1801—1806 гг. Остатки ослабленного корпуса бывших властителей страны были перебиты в 1811 г., когда новый правитель Мухаммад 'Али (1805— 1849) подвел черту под существованием мамлюкской «касты» как самостоятельной общественно-политической силы128.
Примечания
1 Арабский термин «саклаби» (мн. ч. сакалиба) является заимствованием из греческого (скМро^ — «славянин») и первоначально употреблялся применительно как к собственно славянам, так и к жителям Восточной и Северо-Восточной Европы, начинавшейся к северу от Великой степи (славянам, булгарам, финнам, литовцам и др.), а с течением времени эволюционировал в сторону значения «раб» и «евнух». Подробнее см.: Мишин Д.Е. Сакалиба (славяне) в исламском мире в раннее Средневековье. М., 2002.
2 Там же. С. 137—300.
3 Там же. С. 243—275.
4 См.: Кобищанов Ю.М. «Дальняя торговля. Работорговля»: Очерки истории распространения исламской цивилизации: В 2 т. Т. 1. От рождения исламской цивилизации до монгольского завоевания. М., 2002. С. 306.
5 Калкашанди Ахмад ибн Абдаллах. Субх ал-а'ша' фи сина'ат ал-инша' (Светоч для незрячего в ремесле писца). Ал-Кахира, 1903. Т. 3. С. 480.
6 Косвенным подтверждением наличия в Египте воинов-сакалиба в постфати-мидский период могут служить упоминания о славянских мамлюках в других частях мусульманского мира. Самым знаменитым из них был, пожалуй, мамлюк русского происхождения, правитель гуджаратского порта Диу Малик Аййаз (ум. 1522 г.), в 1502—1509 гг. пытавшийся вместе с египетскими мамлюками противостоять португальской экспансии в Индийском океане. В апреле 1508 г. корабли Аййаза совместно с египетским флотом под командованием эмира Ахмада Хусайна Мушрифа обратили в бегство небольшую португальскую эскадру, однако уже на следующий год были наголову разгромлены основными силами португальцев под Диу (Doresse J. Histoire sommaire de la Corne Orientale de l'Afrique. Harlem, 1971. P. 216—217).
7 Volney. Voyage en Syrie et en Egypte. 3e éd. 1799 Œuvres. Tome troisième. P., 1998. P. 84.
8 Fisher A. Muscovy and the Black Sea Slave Trade // Canadian American Slavic Studies. 1972. Vol. 6. P. 580—583.
9 См.: Хотко С.Х. Очерки истории черкесов от эпохи киммерийцев до Кавказской войны. СПб., 2001. С. 205—221.
10 В круг задач данной работы не входит анализ теорий о происхождении этнонимов «русы» и «русские» и проблемах этногенеза территорий, впоследствии вошедших в состав России и Украины. Отметим лишь, что в османский период египтяне, равно как и большинство посещавших Ближний Восток западных путешественников, употребляли термин «русские» (ар-рус) как собирательное наименование полиэтнического населения Северного Причерноморья, в отличие от «московитов» (ал-муску) — уроженцев Великороссии. После присоединения к Российской империи территорий Северного Кавказа и Восточной Грузии термин «ар-рус», как отмечал известный американский востоковед Дэниел Креселиус, начал применяться и к выходцам из этих земель (Crecelius D. The Mamluk Beylicate of Egypt in the Last Decades before its Destruction by Muhammad 'Ali Pasha in 1811. The Mamluks in Egyptian Politics and Society / Ed. by Philipp Thomas, Ulrich Haarmann. Cambridge, 1998. P. 128). Сферу представленного исследования мы ограничиваем исключительно уроженцами Центральной России и Северного Причерноморья, т.е. областей с преобладающим восточнославянским этническим компонентом.
11 Postel G. La Tierce partie des Orientales Histoires où est exposée la Condition, Puissance et Revenue de l'Empire Turquesque: avec toutes les provinces et païs généralement depuis 950 ans et ça partout Ismaelites conquïs. Poitiers; chez Enguilbert de Marnef, 3 parties en un volume. P. 18. Цит. по: Bernard Y. L'Orient du XVIe siécle. Une société musulmane florissante. P., 1988. P. 293.
12 Pitts J. Voyage de Joseph Pitts. 1685 // Voyages en Egypte pendant les années 1678— 1701. Le Caire, 1981. P. 134.
13 АВПРИ, ф. 90/1, Константинопольская миссия, ед. хр. 973, л. 52об., 56об.
14 АВПРИ, ф. 89/8, Сношения России с Турцией, т. 2, ед. хр. 1471, л. 24.
15 Свято-Николаевский гренадерский полк сформирован в 1788 г., особо отличился в последнем в Русско-турецкой войне 1787—1791 гг. сражении при Ма-чине (9 июля 1791 г.).
16 Однодворцы — категория государственных крестьян, образовавшаяся во второй половине XVII — первой четверти XVIII в. из потомков стрельцов, пушкарей, рейтаров, копейщиков и других служилых людей, защищавших южные границы Московского государства и не попавших в состав дворянства-шляхетства. До 1840 г. имели право владеть крепостными.
17 АВПРИ, ф. 90/1, ед. хр. 1053, л. 18об.
18 Pitts J. Voyage de Joseph Pitts... P. 134. По словам известного хорватского ученого-энциклопедиста XVII в. Юрия Крижанича (1618—1683), «на всех военных кораблях турецких не видно почти никаких других гребцов, кроме русских людей; по всем городам и местечкам Турецкой империи такое множество русских
пленных, что турки обыкновенно спрашивают у наших: остались ли еще на Руси какие-нибудь люди?» (цит. по: Соловьев С.М. Чтения и рассказы по истории России. М., 1989. C. 380).
19 В 1658 г. на одном корабле с французским шевалье д'Арвье из Смирны в Александрию следовала группа работорговцев, перевозивших мальчиков и девушек, «полячек, московиток и черкешенок», выкупленных у татар на рынках Стамбула и Кафы (Феодосии). Больше всего торговцы беспокоились о том, чтобы их «необыкновенно красивые и прекрасно сложенные» невольницы, самой старшей из которых было не более 18 лет, не лишились бы во время плавания невинности, что существенно понизило бы на них цену (d'Arvieux L. Mémoires du Chevalier d'Arvieux, Envoyé Extraordinaire du Roy à la Porte, Consul d'Alep, d'Alger et de Tripoli & d'autres Echelles du Levant, contenant ses voyages à Constantinople, dans l'Asie, la Syrie, la Palestine, l'Egypte et la Barbarie, recueillis et mis en ordre par père J.B. Labat. P., 1735. T. 1. P. 151-152).
20 Bernard Y. L'Orient du XVIe siècle... P. 290.
21 Почетный титул бей (бек) или санджак-бей даровался обычно военным. В Египте XVI—XVII вв. мамлюкские беи (шаракиса бейлери) располагались в османской иерархии власти ниже обычных беев (санджак бейлери или мухафаза бейлери), выдвигавшихся из привилегированных военных корпусов чаушей и мутафаррика. Однако попытка «османизации» египетских беев потерпела фиаско, и к XVIII столетию уже практически все они имели мамлюкское происхождение. Формально число санджак-беев Египетской провинции не могло превышать 12 (позднее — 24), однако на практике их могло быть до четырех десятков и больше.
22 Pitts J. Voyage de Joseph Pitts. P. 135.
23 Ibid.
24 Cezzar Ahmed Pasha. Nizamname-I Misir / Ed. and translated by Stanford J. Shaw. Ottoman Egypt in the Eighteenth Century. The Nizamname-I Misir of Cezzar Ahmed Pasha. Cambrige (Massachussets), 1962. P. 30.
25 Lewis B. Race and Slavery in the Middle East. An Historical Enquiry. N.Y.; Oxford, 1990. P. 48—49.
26 Янычары (от ени-чари «новое войско») — солдаты пехотного корпуса, пользовавшиеся в Османской империи особым привилегированным статусом. В Египте XVII—XVIII вв. янычарский корпус наполовину состоял из мамлюков.
27 Hathaway J. The Politics of Households in Ottoman Empire. The Rise of the Qazdaglis. Cambridge, 1997. P. 43—44.
28 Описание Турецкой империи, составленное русским, бывшим в плену у турок во второй половине XVII в. // Православный палестинский сборник. Вып. 30. СПб., 1890.
29 Отечественный историк П.А. Сырку еще в конце XIX в. предположил, что автором рукописи был «боярский сын» из Ельца Федор Феоктистов Дорохин, служивший рейтаром и в 1660 г. попавший в плен к татарам в сражении под Чудновым. В плену Дорохин принял ислам и поступил на службу в османскую армию, побывав «в Турской земле в разных городех», как сказано в донесении киевского воеводы князя Ю.П. Трубецкого царю Алексею Михайловичу (1645— 1676) от 17 июля 1674 г. (Описание Турецкой империи. С. 52). Описание египетских фортификаций дано в рукописи весьма подробно, что свидетельствует о хорошем знании автором местной военной топографии.
30 Gelibolulu Mustafa Ali. Meva'iddu'n-Nefa'is fi kavaidi'l-mecalis. Istanbul, 1956. P. 152— 153. Цит. по: Lewis B. Race and Slavery in the Middle East ... P. 48—49.
31 Если в первые годы XVIII столетия русский посол в Стамбуле П.А. Толстой доносил, что турки «мнят, якобы народ росийской не имеет искуства в художестве воинском, чем утещаются» (Русский посол в Стамбуле: П.А. Толстой и его описание Османской империи начала XVIII в. М., 1985. С. 49), то уже война 1735—1739 гг. продемонстрировала превосходство российской военной маши-
5 ВМУ, востоковедение, № 2
ны, став предвестником катастрофических поражений Высокой Порты в кампаниях 1768-1774 и 1787-1791 гг.
32 Шайх ал-балад (араб. «вождь страны») — титул, начиная с 20-х гг. XVIII в. присваивавшийся наиболее влиятельному бею, имевшему статус главы мам-люкской иерархии.
33 Попутно отметим, что 'Али-бей, по свидетельству очевидцев, не возражал против того, чтобы одна из его жен Мария, уроженка Чермной Руси (современной Западной Украины), продолжала открыто исповедовать христианство (Lusig-nan S.K. A History of the Revolt of Ali Bey, against the Ottoman Porte, including an Account of the Form of Government of Egypt; together with a Description of Grand Cairo and of Several Celebrated Places in Egypt, Palestine and Syria; to which are added, A Short Account of the Present State of Christians who are Subjects to the Turkish Government, and The Journal of a Gentleman who traveled from Aleppo to Bassore. L., 1783. P. 131; Lusignan S. Series of Letters Addressed to Sir William Fordyce. L., 1788. Vol. I. H. XXI; Плещеев С.И. Дневные записки путешествия из архипелагского России принадлежащего острова Пароса в Сирию и к доста-памятным местам, в пределах Иерусалима находящимся, с краткою историею Али-беевых завоеваний, российского флота лейтенанта Сергея Плещеева в исходе 1772 лета. СПб., 1773. С. 83).
34 Плещеев С.И. Дневные записки... С. 46—47.
35 Volney. Voyage en Syrie et en Egypte. P. 88.
36 Дезертирство приняло столь серьезные масштабы, что в перерывах между войнами русское правительство неоднократно публиковало указы «о прощении. беглецов и дезертиров, отлучившихся из России», призывая изменников вернуться и послужить родине мирным и ратным трудом. См. напр.: Указы Екатерины II от 5 мая 1779 г. и 11 мая 1780 г. (АВПРИ, ф. 89/8, т. 2, ед. хр. 1205, л. 11).
37 Об ужасающих условиях содержания пленных свидетельствует письмо, датированное сентябрем 1787 г. и адресованное заключенными в стамбульской тюрьме русскими солдатами и офицерами секретарю и ближайшему советнику Екатерины II по внешнеполитическим делам графу А. А. Безбородко (1747— 1799). «Большая половина пленных, — говорилось в послании, — уже другой год как терпит тиранство турок, наготу и голод, с самого посажения в сию тюрьму наши люди ничего не получали, не токмо на одежду, но и на пищу, кроме мелкого числа хлеба и воды очень редко; на работу посылают каждый день закованных в тягчайшее железо, и тиранят побоями безчеловечно» (АВПРИ, ф. 89/8, т.1, ед. хр. 230, л. 1). Значительная часть военнопленных, как следует из приложенного к письму списка, не вынеся лишений, умерла уже в первые месяцы заключения, несколько десятков человек были отправлены на кораблях на юг, на острова Греческого архипелага и далее.
38 Browne W.G. Nouveau voyage dans la Haute et Basse Egypte, la Syrie, le Dar-Four où aucun Européen n'avoit pénétré; fait depuis les années 1792 jusqu'en 1798. P., 1800. T. 1. P. 71.
39 Ibid. P. 72.
40 Archives Nationales (Paris), Affaires Etrangéres, B1, Correspondance Politique. Vol. 113 (Alexandrie, 1783—1787), fols. 213—15, le 15 Juillet 1786. Цит. по: Crecelius D. Russia's Relations with the Mamluk Beys of Egypt in the Late Eighteenth Century // A Way Prepared. Essays on Islamic Culture in Honor of Richard Bayly Winder / Ed. by F. Kazemy, R.D. McChesney. N.Y.; L., 1988. P. 61, 66).
41 Ибрахим-бей и Мурад-бей — лидеры «мухаммадитской» фракции, к которой относились бывшие мамлюки Мухаммад-бея Абу-з-Захаба — находились в 1778— 1786 и 1791—1798 гг. у власти в Египте, образовав своеобразный дуумвират.
42 Кашиф (сокр. форма от кашиф ал-джусур ас-султаниййа — «смотритель султанских дамб») — правитель округа в Османском Египте. Число таких округов во второй половине XVIII в. равнялось 36, что порождало острую конкуренцию
среди 60—70 кашифов за право управлять ими. Кашифы являлись младшими офицерами мамлюкских «домов» и непосредственно подчинялись беям ( Cezzar. Ahmed Pasha. Nizamname-I Misir. P. 29—30.).
43 Список египетских беков, восставших и сражавшихся против турецкого сардара, капитана паши (писано рукой M. Качкачова). РГАДА, Госархив, разряд XV (ф. 15), д. 192, л. 2. (на груз. яз.). Цит. по: Мачарадзе В.Г. Грузинские документы из истории русско-грузинско-египетско-эфиопских отношений 80-х годов XVIII века. Тбилиси, 1967. С. 23.
44 АВПРИ, ф. 89/8, т. 2, ед. хр. 977, л. 2; Volney. Voyage en Syrie et en Egypte. P. 120; India Office Archives (London), G/17/5A — Egypt and the Red Sea (1786— 99), fol. 181. Цит. по: Crecelius D. The Mamluk Beylicate of Egypt. Р. 132.
45 Торговый дом Шарля Mагаллона, супруга которого поддерживала дружеские отношения с Нафисой Ханим, женой Mурад-бея, был флагманом французского вторжения в египетскую коммерцию. Российский консул в Александрии барон Тонус в 1786 г. ставил деятельность Mагаллона на первое место в перечне препятствий, мешающих развитию торговых отношений между Россией и Египтом (АВПРИ, ф. 89/8, т. 2, ед. хр. 971, л. 27).
46 Archives Nationales (Paris), Affaires Etrangères, B1, Correspondance Politique. Vol. 113 (Alexandrie, 1783—1787), fols. 213—15, le 15 Juillet 1786. Цит. по: Crecelius D. Russia's Relations with the Mamluk Beys of Egypt. P. 61.
47 «Вторым османским завоеванием Египта» часто называют экспедицию под командованием турецкого адмирала Гази Хасан-паши (1786—1787), ненадолго вернувшего провинцию под прямое управление Стамбула.
48 Большинство западных наблюдателей и современных исследователей сходится в оценке общей численности мамлюкского корпуса в 70-е — начале 80-х гг. XVIII в. в 8 тыс. 500 — 12 тыс. человек. В последующие годы это число постоянно уменьшалось вследствие постоянных междоусобных столкновений, мамлюко-осман-ских войн 1786—1787 гг. и 1801— 1806 гг. и французского вторжения 1798— 1801 гг., опустошительных эпидемий чумы и, главное, — сокращения притока молодых рабов с вошедшего в сферу русского влияния Кавказа (Ayalon D. Studies in al-Djabarti: I. Notes on transformation of Mamluk society in Egypt under the Ottomans // Journal of the Economic and Social History of the Orient. 1960. Vol. 3. P. 162—165; Crecelius D. The Mamluk Beylicate of Egypt in the Last Decades. Р. 130— 131). Подавляющее большинство полиэтничного мамлюкского корпуса в XVIII в. составляли уроженцы Грузии и Северного Кавказа.
49 Raymond A. Égyptiens et français au Caire, 1798—1801. Institut Français d'Archéologie Orientale. Le Caire, 1998. P. 23. Кроме русских мамлюков в плен попали 13 «черкесов», 8 грузин, 3 абхазца, 2 мингрела, 2 сирийца, турок, босниец, армянин и немец.
50 Archives Nationales (Paris), Affaires Etrangères, B1, Correspondance Politique. Vol. 113 (Alexandrie, 1783—1787), fols. 213—15, le 15 Juillet 1786. Цит. по: Crecelius D. Russia's Relations with the Mamluk Beys. P. 61.
51 В соответствии с подписанными между Турцией и Россией соглашениями торговля российскими подданными в османских владениях запрещалась, а в случае обнаружения сохранивших верность православию русских невольников их полагалось немедленно отправить на родину. В августе того же 1786 г. российское посольство в Стамбуле в «Записке Константинопольских произшествий и новостей» упоминало о прибытии рабовладельческого судна из Абхазии «с пленными обоего пола черкес и абазинцов». «Хозяева оных рассказывают, — сообщалось далее в "Записке", — что хотя внутри Абазии и довольное число находится русских, но купить и сюда на продажу привести они не посмели, зная, что их здесь отберут» (АВПРИ, ф. 89/8, т. 1, ед. хр. 675, л. 29).
52 Подобно знаменитому мамлюку Ахмад-паше ал-Джаззару, будущему правителю Сайдской (1775—1804), Тарабулусской (1785—1804) и Дамасской (1785—1786, 1790—1795, 1799 и 1803—1804) провинций.
53 АВПРИ, ф. 90/1, ед. хр. 1271, л. 1 об.
54 См.: Мачарадзе В.Г. Грузинские документы. С. 54—56; Crecelius D, Djaparidze G. Relations of the Georgian Mamluks of Egypt with their Homeland in the Last Decades of the Eighteenth Century // Journal of the Economic and Social History of the Orient. 2002. Vol. 45, N 3. September. Brill; Leiden. P. 320—341.
55 В сентябре 1787 г., после начала Русско-турецкой войны, консулу в Александрии барону Тонусу пришлось вызволять из османского плена злосчастного зятя Касим-бея, поддавшегося на посулы шурина и приехавшего искать счастья в Египет. Не успев ступить на египетскую землю, несостоявшийся мамлюк был интернирован властями вместе с экипажами и пассажирами двух российских кораблей, прибывших в Александрийский порт. С большим трудом барону удалось вывезти из османских владений капитанов кораблей и родственника Ка-сим-бея (АВПРИ, ф. 89/8, т. 2, ед. хр. 977, л. 4), который в марте 1788 г. еще находился в Ливорно и вел оттуда переписку с шурином (АВПРИ, ф. 48/2, Сношения России с Генуей, ед. хр. 46, л. 76—76об.). Судьба остальных моряков и пассажиров нам неизвестна.
56 Азабы («холостяки») — один из семи воинских корпусов Египта. В его основные функции входила охрана подступов к каирской Цитадели и крупнейших портов страны.
57 Ад-Дамирдаши, Ахмад Катхода Азабан. Китаб ад-дурра ал-мусана фи ахбар ал-кинана фи ахбар ма вага'а би Мыср фи даулят ал-мамалик мин ас-санаджик ва-л-кушшаф ва ас-саб'а ауджакат ва-д-дауля ва 'аваидихим ва-л-баша иля ахири санат 1168 (Книга береженых жемчугов из истории Египта и событий, произошедших в Мамлюкском государстве, касательно санджаков, кашифов, семи оджаков, включая их нравы и обычаи, и пашей к концу 1168 г.х.). Тахкык Абд ар-Рахим Абд ар-Рахман Абд ар-Рахим. Каир, 1989.
58 'Алим (мн. ч. 'улама') — лицо, обладающее значительными знаниями ('ильм), хранитель мусульманской религиозной традиции, теолог, блюститель канонического права.
59 Ал-Джабарти. 'Абд ар-Рахман. 'Аджаиб ал-асар фи-т-тараджим ва-л-ахбар (Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий). Т. 1—4. Булак, 1879.
60 Вакф — пользующееся налоговыми привилегиями и льготами имущество, доход или часть дохода с которого шла на содержание религиозно-благотворительных учреждений или их служителей.
61 Crecelius D, Djaparidze G. Relations of the Georgian Mamluks of Egypt. P. 322—323.
62 Помимо пилигримов до Египта добирались и русские купцы. Французский путешественник Жан Палерн, перечисляя торговавших в конце XVI в. Каире негоциантов, упоминает «фесцев [жители марокканского г. Фес], эфиопов, арабов, индийцев, персов, караванов [очевидно, уроженцев тунисского Кайруана], армян, русинов [Russiens], грузин, татар, московитов [Moscovites], греков и нескольких франков итальянского происхождения» (Palerne J. Le voyage en Egypte de Jean Palerne, Forésien, 1581. Le Caire, 1971. P. 55). Торговые связи России со Средиземноморьем значительно активизировались в последней четверти XVIII в. Если в 1763 г. «содержатель железных и медных заводов» Иван Твердыщев еще только разворачивал перед вице-канцлером князем А.М. Голицыным (1723— 1807) заманчивую картину «доставки всяких тяжелых продуктов. на все берега Средиземного моря. до Александрии и Египта» (АВПРИ, ф. 89/8, т. 1, ед. хр. 337, л. 3), то уже менее чем через два десятка лет Россия вышла на пятое место по тоннажу заходивших в Египет торговых судов. В 1785 г. александрийский порт посетило 11 кораблей под русским флагом (греческих и собственно российских) со 165 членами экипажа (АВПРИ, ф. 89/8, т. 2, ед. хр. 971, л. 25). Нам, к сожалению, неизвестно о существовании воспоминаний русских торговцев и моряков об их пребывании в XVI—XVIII вв. на берегах Нила.
63 Volney. Voyage en Syrie et en Egypte. Vol. I. P. 81.
64 Archives de la Guerre (Vincennes), B6-15, Armée d'Orient — Pièces en Arabe et Pièces diverses. Цит. по: Crecelius D. The Mamluk Beylicate of Egypt in the Last Decades. Р. 139.
65 Crecelius D. The Mamluk Beylicate of Egypt in the Last Decades. Р. 132—134.
66 Ал-Джабарти. 'Аджаиб ал-асар. Т. 2. С. 180; 'Abd al-Rahman al-Jabarti's History of Egypt. 'Aja'ib al-Athar fi 'l-Tarajim wa'l-Akhbar / Ed. by Thomas Philipp, Moshe Perlmann. Stuttgart, 1994. Vol. 2. Р. 296.
67 Принадлежавший к 'улемскому сословию ал-Джабарти считал Мухаммад-бея Абу-з-Захаба (1772—1775) последним носителем традиционных исламских ценностей и добродетелей в когорте мамлюкских беев, отмечая проявляемое им уважение к мусульманским богословам, которым «он отдавал должное, спрашивал их совета и щедро одаривал» (Ал-Джабарти. 'Аджаиб ал-асар. Т. 1. С. 419—420; 'Abd al-Rahman al-Jabartfs History of Egypt. 'Aja'ib al-Athar. Vol. 1. Р. 704).
68 АВПРИ, ф. 89/9, т. 2, ед. хр. 984, л. 25.
69 Там же.
70 Весьма показательным штрихом, живописующим нравы данного поколения мамлюков может служить то, что в списке «подарков», переданных российским посланником в Александрии кашифу Мурад-бея, фигурирует помимо наличных денег и ценностей, «рому один ящик» (АВПРИ, ф. 89/8, т.1, ед. хр. 677, л. 61).
71 Плещеев С.И. Дневные записки. С. 46—47.
72 AMAE, Quai d'Orsay (Paris), Archives des Postes — Ambassade Turquie, Correspondance avec les Echelles, Alexandrie — Le Caire, 1771—77; bulletin de 17 Juin 1775.
73 Сам Ибрахим-бей, до принятия ислама носивший имя Абрама Шинджикашви-ли, попал в рабство уже в отроческом возрасте и до конца жизни сохранял связи со своими родственниками и земляками — уроженцами кахетинского села Марткоби. См.: Мачарадзе В.Г. Грузинские документы. С. 50—56.
74 Crecelius D, Djaparidze G. Relations of the Georgian Mamluks. P. 339.
75 РГАДА, Госархив, разр. XV (ф. 15), д. 192, лл. 19—20 (на груз. яз.). Цит. по: Мачарадзе В.Г. Грузинские документы. С. 23.
76 АВПРИ, ф. 89/8, т. 2, ед. хр. 1014, л. 6.
77 Бахмут (с 1924 г. Артёмовск) — город, расположенный в 89 км на северо-восток от Донецка. Первые сведения о Бахмуте датируются 1571 г. и связаны с находившимися в том районе соляными промыслами. В 1701 г. указом Петра I начинает строиться Бахмутская крепость, а два года спустя для несения гарнизонной службы и охраны соляных варниц организуется Бахмутинская казачья кампания, преобразованная в 1748 г. в отдельный Бахмутский казачий полк.
78 РГАДА, Госархив, разр. XV (ф. 15), д. 192, лл. 19—20 (на груз. яз.). Цит. по: Мачарадзе В.Г. Грузинские документы. С. 30—31. Как отмечал донецкий исследователь И. Корнацкий, среди сербских выходцев, переселившихся во второй половине XVIII в. на территорию нынешней Донецкой области, упоминается имя Кирилла Рутченко, один из сыновей которого стал крупнейшим местным землевладельцем (Как донбассовцы Египтом правили // Донецкий кряж. 2005. № 1622. 20 мая).
79 Archives du Ministère des Affaires Etrangères (AMAE), Quai d'Orsay (Paris), Corres-podance Politique-Turquie. Vol. 174 (1786), fol. 72, le 15 Mars 1786. Вероятно, Симон был захвачен татарами зимой 1768—1769 гг., когда, поддержав действия воевавших против России османских войск, крымская орда совершила последний в истории набег на русские земли, дойдя до Бахмута (Как донбассовцы Египтом правили // Донецкий кряж. 2005. № 1622. 20 мая).
80 В ряде отечественных и зарубежных исследованиях прозвище Касим-бея транскрибируется как «ал-Муску». Правильное и полное написание его лакаба (прозвища) — «ал-Мускува» («ал-Мусква») — содержится в хронике 'Абд ар-Рахма-на ал-Джабарти: Тарих муддат ал-фарансис би Мыср (История французской оккупации Египта). Leiden, 1975. C. 1 (араб. текст).
81 Turc Nicolas. Chronique d'Egypte: 1798—1804 / Ed. et traduite par G. Wiet. Le Caire, 1950. P. 11.
82 Ал-Джабарти. 'Аджаиб ал-асар. Т. 3. С. 174; al-Jabarti. 'Aja'ib al-Athar. Vol. 3. Р. 270.
83 Ал-Джабарти. 'Аджаиб ал-асар. Т. 2. С. 73; al-Jabarti. 'Aja'ib al-Athar. Vol. 2. Р. 122.
84 Хушдаш («брат», «побратим») — термин персидского происхождения, применявшийся для обозначения мамлюков, принадлежавших одному хозяину.
85 Ал-Джабарти. 'Аджаиб ал-асар. Т. 3. С. 174; al-Jabarti. 'Aja'ib al-Athar. Vol. 3. Р. 270.
86 Очевидно, именно его имел в виду французский источник, сообщавший в июле 1786 г., что один из приближенных к Ибрахиму русских мамлюков был назначен на пост правителя Верхнего Египта (AN (Paris), Affaires Etrangères, B1, Correspondance Politique. Vol. 113 (Alexandrie), fols. 213—215, le 15 Juillet 1786. Цит. по: Crecelius D. Russia's Relations with the Mamluk Beys of Egypt. P. 61). Эту должность Касим-бей сохранял по меньшей мере до сентября 1789 г. (АВПРИ, ф. 89/8, т. 2, ед. хр. 1014, л. 6).
87 Титул «правителя» (хакима) имели главы четырех-пяти наиболее крупных и высокодоходных египетских провинций, в том числе и верхнеегипетской Гирги (Джирджи) (Husain Effendi. No title. Transl. from original Arabic with introduction and notel by Stanford J. Shaw. Ottoman Egypt in the Age of the French Revolution. Cambridge/Massachusetts, 1964. P. 37, 82). Бывший мамлюк Али-бея ал-Кабира Ахмад Джаззар-паша ставил должность Джирдже Мансаби беги («бея провинции Гирги») на четвертое место в иерархии мамлюкских беев (Cezzar Ahmed Pasha. Nizamname-I Misir. Р. 28.) Йусуф Фахр в «Списке египетских беев» упоминает имя Касим-бея сразу вслед за Ибрахим-беем и Мурад-беем (АВПРИ, ф. 89/8, т. 2, ед. хр. 1014, л. 6).
88 РГАДА, Госархив, разр. XV (ф. 15), д. 192, л. 19—20 (на груз. яз.). Цит. по: Мачарадзе В.Г. Грузинские документы. С 30—31.
89 АВПРИ, ф. 89/8, т. 2, ед. хр. 977, л. 2.
90 РГАДА, Госархив, разр. XV (ф. 15), д. 192, л. 19—20 (на груз. яз.). Цит. по: Мачарадзе В.Г. Грузинские документы. С. 30.
91 Ал-Джабарти. 'Аджаиб ал-асар. Т. 3. С. 174; al-Jabarti. 'Aja'ib al-Athar. Vol. 3. Р. 270.
92 Ал-Джабарти. 'Аджаиб ал-асар. Т. 2. С. 179; al-Jabarti. 'Aja'ib al-Athar. Vol. 2. Р. 295.
93 Ал-Джабарти. 'Аджаиб ал-асар. Т. 3. С. 264; al-Jabarti. 'Aja'ib al-Athar. Vol. 3. Р. 405.
94 Ал-Джабарти. 'Аджаиб ал-асар. Т. 2. С. 179; al-Jabarti. 'Aja'ib al-Athar. Vol. 2. Р. 295.
95 АВПРИ, ф. 90/1, ед. хр. 1230, л. 1.
96 АВПРИ, ф. 90/1, ед. хр. 1271, л. 1об.
97 АВПРИ, ф. 89/8, т. 2, ед. хр. 977, л. 4
98 АВПРИ, ф. 90/1, ед. хр. 1230, л. 1.
99 Там же. л. 3.
100 Там же.
101 АВПРИ, ф. 90/1, ед. хр. 1271, л. 11об.
102Там же. л. 1об.
103 Там же.
104Ал-Джабарти. 'Аджаиб ал-асар. Т. 3. С. 174; al-Jabarti. 'Aja'ib al-Athar. Vol. 3. Р. 270. Наличие в Египте на рубеже XVIII—XIX в. нескольких мамлюкских беев по имени Касим породило путаницу, жертвой которой стал как греко-католический хронист Никула ат-Турк (1763—1828), так и наши современники, составители индекса-путеводителя по летописи 'Абд ар-Рахмана Ал-Джабарти, Томас Филипп и Гидо Швальд, ошибочно идентифицировавшие с Касимом
ал-Мускува некоего Касим-бея, занимавшего должность амин ал-бахрайн (держателя откупов с таможен Булака и Старого Каира). Украинский ученый А.И. Ве-селовский и его грузинские коллеги Г.И. Джапаридзе и А.А. Силагадзе убедительно доказали, что погибший в феврале 1799 г. в битве за крепость ал-Ариш Касим-бей Амин ал-Бахрейн и Касим-бей ал-Мускува являются разными лицами (Веселовський А.I., Джапарiдзе ГЛ., Сыагадзе А.А. Касим-бей — син ко-зацького отамана // Украшський 1сторичний журнал. 2002. № 3. С. 122).
105 Не менее одиннадцати, если верить поручику Качкачишвили (РГАДА, Госархив, разр. XV (ф. 15), д. 192, л. 19—20 (на груз. яз.). Цит. по: Мачарадзе В.Г. Грузинские документы. С. 23).
106 Идентифицировать данного кашифа Хасана по известным нам источникам не представляется возможным. Из кашифов, упомянутых в хронике Ал-Джабарти. в 1787 г. в лагере «мухаммадитов» (Ибрахим-бея и Мурад-бея) находился некий Хасан Ми'мар (ум. в 1793/94 г.) — бывший мамлюк Мухаммад-бея Абу-з-Захаба, зять и наследник известного военачальника, аги 'Али ал-Ми'мара (ум. в 1777/78 г.), носившего прозвище «бесхвостая обезьяна». Летописец описывает Хасана как «разумного руководителя, умевшего справляться с волнениями. Был он человеком красивой внешности, с широко расставленными черными глазами» (Ал-Джабарти. 'Аджаиб ал-асар... Т. 2. С. 257; al-Jabarti. 'Aja'ib al-Athar... Vol. 2. Р. 428—429). Погиб Хасан-кашиф во время хаджа в стычке с напавшими на караван паломников бедуинами.
107 Граф Никита Иванович Панин (1718—1783) — видный российский дипломат, с 1763 по 1773 г. фактический глава Иностранной коллегии, воспитатель будущего императора Павла I.
108 Йусуф Фахр (Фархат) принадлежал к сиро-христианскому клану Фахров, в последней трети XVIII в. перебравшемуся в Египет и развившему там бурную торговую деятельность. В декабре 1798 г. Йусуф Фархат стал членом созданного французами марионеточного органа местного самоуправления — Малого (постоянного) дивана (Ал-Джабарти. 'Аджаиб ал-асар. Т. 3. С. 37; al-Jabarti. 'Aja'ib al-Athar. Vol. 3. Р. 58).
109АВПРИ, ф. 89/8, т. 2, ед. хр. 1014, л. 6.
110 Там же. Можно предположить, что молодой служащий канцелярии главы Коллегии иностранных дел был допущен к государственным секретам и в годы войны опасался, что информация о принятии им ислама и переходе на османскую службу доставит немало неприятностей родным и близким.
111АВПРИ, ф. 90/1, ед. хр. 1001, л. 6об.
112 Там же.
113 Князья Ухтомские происходят от Рюрика и являются младшей ветвью удельных князей Белозерских. Как и большинство белозерских князей, Ухтомские не относились к числу аристократических родов, занимая после утраты удела место среди средних служилых землевладельцев. Характерная черта рода заключалась в его многочисленности, князья Ухтомские были записаны в дворянские родословные книги более 10 губерний: Московской, Нижегородской, Новгородской, Симбирской, Тверской, Тульской, Ярославской и др. Многочисленность представителей этого рода, ограждавшая его от угасания, имела и оборотную сторону — поместья большинства князей Ухтомских были мелкими и не давали доходов, достаточных для поддержания материального благополучия многодетных семей. Основным источником дохода князей Ухтомских являлось жалованье, которого почти всегда не хватало. О тяжелом материальном положении некоторых членов рода красноречиво свидетельствует прошение участника военных кампаний 1813—1814 гг., корнета в отставке князя Николая Михайловича Ухтомского, который в 1842 г. ходатайствовал вновь принять его на службу, поскольку «недостатки и даже крайняя бедность» лишали меня возможности содержать себя прилично Русскому Князю». «Если же сего невозможно, — добавлял отставной корнет, — то повели, Августейший Монарх, снять
с меня титул Русского Князя и чин Офицера и определить на службу рядовым» (http://baza.vgd.ru/11/57038/) (access 09.11.2007).
114 Бумаги имп. Екатерины II, хранящиеся в государственном архиве МИДа // Сборник Русского исторического общества. СПб., 1874. Т. XIII. С. 60, 146, 263.
115 Lusignan S.K. A History of the Revolt of Ali Bey. P. 131.
116АВПРИ, ф. 90/1, ед. хр. 1001, л. 6об.
117 Там же.
118Хотя в 1787 г., когда писалась докладная записка Конрада Тонуса, Грузия и не входила в состав Российской империи, однако по условиям незадолго до того подписанного Георгиевского трактата (1783) Картли-Кахетинское царство со столицей в Тифлисе фактически было превращено в российский протекторат.
119АВПРИ, в. 89/8, т. 2, ед. хр. 977, л. 1.
120АВПРИ, в. 89/8, т. 2, ед. хр. 977, л. 10.
121АВПРИ, ф. 89/8, т. 2, ед. хр. 980, л. 4—4 об.
122PRO, Foreign Office, Vol. 1 (1786—96), folio 113, April 2, 1788. Quai d'Orsay Archives (Paris), Archives des Posts-Turquie, Correspondance avec les Echelles — Egypte, 1788-III, le 18 Mars 1789. Цит. по: Crecelius D. Russia's Relations with the Mamluk Beys of Egypt.. Р. 66.
123AMAE, Quai d'Orsay (Paris), Correspodance Politique-Turquie, Vol. 174 (1786), fol. 72, le 15 Mars 1786.
124AN, Affaires Etrangeres, B1, 114 (Alexandrie, 1788—1791), folios 81—82, le 19 Septembre 1788. Цит. по: Crecelius D. Russia's Relations with the Mamluk Beys of Egypt. P. 66.
125АВПРИ, ф. 89/8, т.2, ед. хр. 977, л. 2.
126 Смилянская И.М. О политике Екатерины II в Средиземноморье и первых российско-арабских политических контактах // Анналы. М., 1996. Вып. V—VI. С. 19.
127АВПРИ, ф. 89/8, т. 2, ед. хр. 1014, л. 5.
128 В числе немногих мамлюков, которым довелось пережить 1811 г., оказался некий Сулейман Муску. Судя по прозвищу Московит, он не был уроженцем Крыма, как указывалось во французских документах, а попал на полуостров из России. В годы наполеоновской оккупации Египта Сулейман перешел на сторону республиканских войск, а затем, в 1801 г., эвакуировался вместе с ними во Францию. В рядах батальона «Восточных (мамлюкских) стрелков», вошедшего в состав консульской, а затем императорской гвардии, Сулейман прошел с боями весь европейский континент, в декабре 1808 г. он попал в Испании в плен к англичанам, сумел бежать и в сентябре 1810 г. вернулся в строй. Довелось Московиту сражаться и с соотечественниками. 1 августа 1813 г. 53-летний Су-лейман вышел, наконец, в отставку и поселился в Марселе, где к тому времени сложилась пестрая колония из числа перешедших в свое время на сторону Наполеона греков, коптов, сирийцев и мамлюков (Pawly R. Napoleon's Mamelukes. Oxford; N.Y., 2006. P. 35—36).
