CC BY
92PEDAGOGICAL SCIENCES
УДК 94
Журавлев Иван Игоревич Смоленский государственный университет DOI: 10.24411/2520-6990-2019-10382 РУССКИЕ ГЛАЗАМИ АНГЛИЧАН В КОНЦЕ XIX ВЕКА
Zhuravlev Ivan Igorevich Smolensk State University
THE RUSSIANS THROUGH THE ENGLISH EYES AT THE END OF THE XIX TH CENTURY
Аннотация
Статья посвящена изменениям, произошедшим во мнении англичан о русских и России в 90-е годы ХТХ века в связи с образованием франко-русского союза и обострением соперничества в Азии на фоне памирского кризиса. Эти события способствовали осознанию уязвимости не только позиций Англии на Среднем Востоке, но и ее господства на море, и заставляли задуматься об отходе от традиционной политики. Затрагиваются также вопросы влияния политики царского правительства в отношении народов империи, в том числе и русского, на формирование представлений англичан о своем имперском сопернике. Анализ периодики, воспоминаний политических деятелей, официальных публикаций документов и архивных материалов позволяет проследить начало перехода от противостояния к попыткам отойти от образа врага.
Abstract
The article is devoted to the changes that occurred in the opinion of the British about the Russians and Russia in the 90s of the NINETEENTH century in connection with the formation of the Franco-Russian Union and the aggravation of rivalry in Asia against the Pamir crisis. These events contributed to the awareness of the vulnerability not only of England's position in the Middle East, but also its dominance of the sea, andforced to think about a departure from traditional politics. Also addressed the impact ofpolicies of the tsarist government against the peoples of the Empire, including Russian, on the formation of the views of the British on their Imperial rival. Analysis ofperiodicals, memoirs ofpoliticians, official publications of documents and archival materials allows us to trace the beginning of the transition from confrontation to attempts to move away from the image of the enemy.
Ключевые слова: имагология, франко-русский союз, англо-русское соперничество, памирский кризис, "угроза Индии", русификация, голод 1892 года, англо-русское сближение
Keywords: Imagology, Franco-Russian Alliance, Anglo-Russian Rivalry, the Pamirs crisis, Russian threat to India, Russificaftion, Famine of1892, Anglo-Russian Rapproachment
Крымская война завершила формирование в России представления об Англии как о "коварном Альбионе", проводившем "меркантильную, эгоистическую и стремящуюся к завладению" политику, "тщеславие которой, подобно побуждениям ее, не знает пределов и которая ставит выгоды своей торговли и своего морского владычества выше всех прочих каких бы то ни было интересов, а часто даже и вопреки требованиям морали, справедливости и начал общепринятых и уважаемых в отношениях международных [6, с. 299], - как писал современник в 1854 году. О самих же англичанах бытовало мнение, что они не только в политике, но и в общежитии более всего руководствуются эгоизмом, корыстолюбием и расчетом; угрюмая спесь и презрительная надменность выходцев Англии в обращении с иностранцами всегда поражали мыслящих людей самым неприятным образом [6, с. 271278]. Возникновение этого стереотипа в Росси в первой половине XIX века (во многом под влиянием французских представлений о многовековом сопернике их страны) подробно исследовал Н.А.Ерофеев. Он затронул и противоположную проблему, один из параграфов посвятив русофо-
бии, т.е. боязни русских в Англии. Этой теме посвящена и работа Дж. Глисона [26]. Российским представлениям об Англии во второй половине XIX века посвящены кандидатские диссертации В.В.Бо-рискина, З.С.Канонистовой, Л.А.Петухова, Т.В.Удаловой [2; 7; 10; 15]. В основном, они исследуют культурные, социально-политические, экономические аспекты их формирования.
Вопрос о том, как воспринимались русские и Россия в Англии тесно связан со столкновением их внешнеполитических интересов. Общественное мнение Великобритании часто оказывало существенное влияние на правительственную политику. Судьба правительства зависела от выборов и, несмотря на возможность манипуляций [31], мнение избирателей нужно было учитывать. Благодаря партийному соперничеству и традиционной приверженности свободе слова, в прессе всегда присутствовали разные точки зрения по одному вопросу.
Интересно проследить, как изменялось восприятие России на протяжении 90-х гг. XIX века, в которые Британия вступила "неформальным членом" Тройственного союза [33], направленного против Франции и России, а уже в середине десятилетия попыталась сблизиться с этими державами.
<<ШУШетиМ~^©и©Мак>>#1Щ17)),2(0]9 / PEDAGOGICAL SCIENCES
Хотя временное взаимодействие трех держав прекратилось с обострением ситуации на Дальнем Востоке после японо-китайской войны 1894-95 гг. и несколько раз Великобритания была даже на грани войны с Францией и Россией (во время фашодского кризиса, англо-бурской войны), объективный ход событий привел к тому, что в начале ХХ века образовалась Антанта и две самые большие империи мира из соперниц стали союзницами, ибо противоречия с Германией у обеих стран были сильнее, чем друг с другом.
Существует огромное количество как отечественной, так и зарубежной литературы, посвященной англо-русскому соперничеству в конце ХК века, анализировать которую в рамках настоящей статьи не представляется возможным, хотя некоторые работы дают ценные сведения об английском общественном мнении [24; 25; 27; 29; 32; 5; 94 16; 17]. Специальных исследований, посвященных изменению восприятия англичанами русских в 1890-е годы в связи с образованием франко-русского союза, пока нет, насколько известно автору. Источниками для статьи послужили материалы периодики [18; 21; 23; 34; 35], воспоминания [36; 37], официальные публикации документов [19; 20; 22], некоторые архивные материалы [1].
Хронологические рамки статьи охватывают 1891-1893 гг. Это время образования франко-русского союза, потенциально направленного сначала не только против Германии, но и против Англии тоже. На этот период приходится Памирский кризис, в ходе которого Россия почти вплотную подступила к Индии, и Сиамский кризис, во время которого Франция добилась отступления противостоящего ей британского флота, создав потенциальную угрозу британским владениям в Индокитае. Эти события способствовали изменению оценки англичанами своего положения в мире, их мироощущения: неожиданно Англия лишилась уверенности в том, что ее господство на море защищает ее от всех опасностей. И само это господство будет поставлено под вопрос уже в недалеком будущем взаимодействием России и Франции. Соответственно, некоторые изменения произошли в оценке русских и русской политики.
"Долгое время Россия была нашим пугалом..., все виды макиавеллистских планов приписывались правителям этой несчастной страны и ее министрам, главной целью которых считалось расстройство планов Британской империи; и желание от всего сердца дернуть льва за хвост, если уж нельзя его оторвать совсем... Без сомнения, были некоторые основания для этих взглядов, так как русские и британские интересы время от времени приходили в столкновение, и не только в Азии, но и в других частях света",- писал в своих воспоминаниях В.Х.Х. Уотерс [36, p. 3-4], английский военный атташе в Петербурге в 1893-1898 годах и сотрудник военной разведки.
Действительно, Россия была, пожалуй, самым опасным соперником Англии. На всем протяжении азиатского материка - от Османской империи через
87_
Иран и Афганистан до Китая - две страны противостояли друг другу в уверенности, что соперник не замедлит воспользоваться малейшей возможностью навредить. Россия поддерживала Францию в Египте в ее стремлении заставить англичан уйти из этой страны, обнаруживала активность в Эфиопии. Впрочем, здесь все усилия ни к чему не привели.
Огроительство в 1888 г. Закаспийской железной дороги дало новый толчок английским страхам, ибо Россия могла теперь быстро перебрасывать войска к афганской границе и угрожать Индии, самому ценному и самому уязвимому британскому владению, так как защищать северо-восточную границу Индии британский флот не мог, а сухопутные силы Британии были "армией третьестепенной державы", по оценке самих англичан [38, р. 10]. Кроме того, англичане опасались не столько русских войск, сколько восстания индийцев при одном слухе об их появлении. Традиционная стратегия ответного удара по русским владениям на Черном море с некоторого времени стала невозможной, т.к. после захвата англичанами Египта изменилась позиция турецкого султана по отношению к ним, а пройти черноморские проливы без его согласия рискованно. Морская разведка Британии пришла к выводу, что объединенный русско-французский флот не уступит английскому [32, р. 155; 33, р. 37].
Поэтому, когда в 1891 г. на Памире, в спорном районе, где еще не была определена граница, отряд генерала Ионова арестовал двух англичан, проводивших там съемку местности, - капитана Янгхаз-бенда и лейтенанта Дэвисона [18, 1891, р. 367; 11, с. 297-301], а затем оставил стационарные посты в районе горных проходов Гиндукуша, открывавших путь непосредственно в Индию, и особенно после вооруженного столкновения Ионова в 1892 г. с афганским отрядом на Памире, в Англии вновь вспомнили о русских попытках угрожать Индии, начиная с похода 1801 г.
С военной точки зрения, вторжение в Индию было вряд ли осуществимо. И советская, и российская историографии всегда отрицали существование подобных планов, хотя косвенные данные свидетельствуют, что у части генералитета они могли существовать [4, с. 109; 12, ХХ, с.50, VI, с. 23-60, VII, с. 153, ХХШ, с. 105- 129]. В любом случае не считаться с такой возможностью было нельзя, а в английском общественном мнении она представала вполне реальной.
Давала пищу таким представлениям и русская печать. Так, "Эннюэл Реджистер" перепечатал большой отрывок из "Московских ведомостей", где говорилось, что твердость позиции России разрушает добытые бесчестными средствами успехи Англии в Персии и на Памире и заставляет трепетать, опасаясь за Индию. "Россия не домогается Индии и не принесет великих жертв, чтобы приобрести ее, но пока Англия проводит политику, рассчитанную на то, чтобы повредить русским интересам, Россия не преминет воспользоваться первой удобной возможностью помочь народам Индии сбросить английское иго и создать страну с независимым мест-
ным правлением" [18, 1893, р. 372]. А в романе морского офицера А.Канкевича "Крейсер "Русская Надежда", вышедшем под инициалами А.К. в 1887 г. в Петербурге, изображается будущая англо-русская война, в ходе которой русский флот действует на индийском побережье и его успехи вызывают восстание индийцев, вслед за чем русская армия вступает в Индию.
Справедливым будет отметить, что продвижение русских войск на Памир было во многом спровоцировано появлением в Англии книги МакГре-гора "Оборона Индии", где он доказывал необходимость изгнания русских из Средней Азии для обеспечения безопасности "жемчужины британской короны".
Неприязнь, вызванная имперским соперничеством, переносилась и на восприятие России в целом. Но возмущение англичан вызывала в первую очередь политика правительства в отношении народов империи, в том числе и русского.
В 1891 году Россию поразил голод, от которого пострадало 20 губерний и 30 млн. человек. Он вскрыл многие пороки системы управления. Сначала голод попытались замолчать, что, впрочем, не удалось. "Центральное правительство чинило препятствия распространению новостей о голоде и созданию частных организаций помощи голодающим, что в цивилизованной стране было бы невозможным" [18, 1891, р. 311-312], - писал "Эннюэл Реджистер". Самого слова "голод" секретный циркуляр предписывал газетам избегать, употребляя вместо него "плохой урожай", "недостаток зерна". Когда в сентябре делегация московских купцов просила позволить создать частный фонд в пользу голодающих, министр внутренних дел "отказался дать разрешение и даже объявил, что все лица посещающие пораженные голодом области с целями, которые предполагает фонд, будут арестованы". Мотивировалось это тем, что решение находится в ведении правительства и только его. Когда офицеры Финского полка попытались внести 2000 руб. в пользу голодающих, царь отказал им, заявив: "В моей империи голода нет" [8, с. 253, 270]. Денег же, выделенных правительством, не хватало даже на частичное покрытие требуемого, но и эти суммы доходили до крестьян не полностью, так как их присваивали чиновники. Хлебные спекулянты быстро взвинтили цены.
Когда Лев Толстой опубликовал запрещенную цензурой в России статью о голоде в "Дейли Телеграф" (14/29 января 1892 г.), против него была развернута травля. Его обвинили в "пропаганде к свержению существующего строя". Частную помощь разрешили с большим опозданием, когда в Россию уже пошли средства, собранные благотворительными организациями Англии и США [28, р. 99116].
В то же самое время военные расходы не уменьшались, а увеличивались; шло строительство мощного флота, что не могло не вызывать у англичан тревоги [18, 1891, р. 315], перерастающей в фобию, страх: если так можно обращаться с собствен-
ным народом, что тогда может сдержать правительство в его действиях против других народов. Русский флот вместе с французским мог бросить вызов английскому господству на море.
Формированию образа врага способствовала и русская национальная политика. В связи с голодом "Вестник Европы" напечатал статью, данную в выдержках в "Эннюэл Реджистер", где говорилось , что "хлебные спекулянты, которые обманывают, обдирают и угнетают русских людей в их крайней нужде, самые чистокровные русские и ни один немец или еврей не может быть обвинен в преступлениях, равных совершенным этими русскими" [18, р.313], тогда как панслависты настраивают народ против инородцев.
Национально-религиозные преследования активно проводились правительством в начале 1890-х. К приезду назначенного московским генерал-губернатором вел. князя Сергея Александровича в мае 1891 г. Москву было решено очистить от евреев, тысячами выселяя их в запертых вагонах [18, р. 307]. Вскоре последовал погром в Стародубе. Английская печать, в частности "Ливерпул Дейли Пост"[1, ф. 184, д. 597, л. 236], обвинила власти в потворствовании: "нельзя не прийти к выводу, что антисемитские насилия были поощряемы официальными должностными лицами... Насилия имели извинением введение в действие законов, которые наказывают не правонарушителей, а их жертвы".
В Англии прошло несколько демонстраций в поддержку жертв насилия [22, 2, р. 94, 127, 136], а барон Гирш организовал фонд для покупки земли в Сирии, Аргентине и США для евреев, вынужденных эмигрировать из России [18, 1891, II, р.24].
Отталкивающее впечатление на англичан производила и русификаторская политика в отношении поляков [18, 1891, р. 308-309], прибалтийских народов, финнов, армян; политика, проводившаяся настолько грубо, что считалось допустимым разгонять католиков во время богослужения. "Форт-найтли ревью" писал, что хотя многим кажется естественным присоединение оставшейся у Турции части Армении к России, "те, кто реально представляют, что из себя в настоящем представляет Россия, предпочли бы вторжение готов и вандалов, гуннов и монголов или любого другого бича Божьего" [23, 1890, р. 258-273]. При этом автор оговаривается, что сочувствует русскому народу, но совсем по-иному относится к правительству.
В Англии часто проходили демонстрации в поддержку политических заключенных [1, ф. 184, д. 626, л. 25; 22, 2, р.74], преследуемых студентов [18, 1890, р. 334-340]. В Лондоне жили в эмиграции Кропоткин, Чайковский, Бурцев, действовало "Общество содействия русской свободе" [3; 13] публиковались книги, подобные сочинению Степняка-Кравчинского "Россия под властью царей", резко критиковавшему правительственную политику.
Однако, когда правительство Гладстона-Роз-бери осознало после памирского кризиса, что британский флот не в состоянии гарантировать безопасность Индии, а объединенный русско-французский флот вскоре не уступит по мощи английскому
<<ШУШетиМ~^©и©Мак>>#1Щ17)),2(0]9 / PEDAGOGICAL sciences
89
[18, 1893, p. 286-288]- английское правительство предпочло конфронтации сближение с Россией и начало переговоры о памирском разграничении. Поначалу угроза со стороны русско-французского союза не воспринималась всерьез, но после визита русского флота в Тулон и примерно совпавшего с ним по времени сиамского кризиса Индия оказалась" между двух огней". Английская пресса забила тревогу.
Английский военный атташе Уотерс сумел получить разрешение проехать по Закаспийской железной дороге и осмотреть ранее запретный для британских военных припамирский район. Он сделал вывод, что Россия не готовит или, во всяком случае, в ближайшее время не сможет осуществить вторжение в Индию [36, p. 118, 132]. Это помогло проведению переговоров 1893-1895 гг. о разграничении на Памире. Отношения между двумя странами значительно улучшились, был совершен обмен дружественными визитами высокого уровня, а английское правительство способствовало созданию Англо-русского общества, целями которого было "способствовать изучению русского языка и литературы..., способствовать дружеским отношениям между Великобританией и Россией" [1, 184, д. 525, л. 359]. В состав общества вошли некоторые члены Государственного совета, старшие офицеры, представители аристократии.
К сожалению, сближение продлилось недолго. После возвращения к власти Солсбери и в связи с ростом противоречий двух стран в Китае отношения вновь ухудшились и оставались достаточно напряженными вплоть до образования Антанты.
Русские воспринимались англичанами в конце XIX века как народ, только находящийся на пути к цивилизации, ибо, несмотря на величайшие произведения науки и культуры, созданные просвещенной верхушкой общества, большинство населения было неграмотно и находилось во власти многочисленных предрассудков, было "покрыто легким налетом цивилизации и, хотя воспринимает многие последние достижения, в глубине души остается диким" [20, v.II, № 80, p. 69]. К этому добавлялись многочисленные пороки системы управления: произвол чиновничества, коррупция, подавление свободы слова, цензура, когда даже из английских газет вырезают неугодные статьи [36, p. 69], разветвленная система полицейской слежки, преследование национальных меньшинств, подозрительность по отношению к иностранцам. Простому народу сочувствовали, особенно во время голода, но отмечали, что для него характерно "странное сочетание религиозности и мошенничества, дружелюбия и вероломства". Отмечали и то, что невежество выгодно правителям России, где "заговоры пастухов против овец столь же обычны как снег зимой" [23, 1890, February, p. 257].
Недоверие англичан временами переходило в страх перед "русской угрозой". Этот страх был зеркальным отражением убеждения русских газет, что везде, где Россия терпит неудачи, "англичанка гадит". А.С.Суворин писал в своем дневнике, что даже по поводу ходынских событий ходили слухи,
что англичане заранее знали, что в Москве будет много убитых [14, с. 132-133]. Взаимные страхи, конечно, были вызваны в первую очередь имперским соперничеством. Англия, в отличие от предыдущего безумного утверждения, действительно давала много поводов для подозрений, активно ведя экспансию на Востоке, оправдывая ее необходимостью противодействия России. Все же объективный ход событий привел к тому, что русские и англичане стали союзниками в начале ХХ века.
Список литературы:
1. Архив внешней политики России (АВПР). -Ф. № 184, № 256, № 148, №147.
2. Борискин В.В. Викторианская Англия в оценках российских либералов и демократов 50-60-х годов XIX века. - Орел, 2006.
3. Бурцев В.Л. В погоне за провокаторами. -М., 1990.
4. Вигасин А.А. И.П.Минаев и русская политика на Востоке // Восток. - 1993. - № 3.
5. Жигалина О.И. Великобритания на Среднем Востоке. Анализ внешнеполитических концепций.
- М., 1990.
6. Ерофеев Н.А. Туманный Альбион. Англия и англичане глазами русских. - М., 1982.
7. Канонистова З.С. Межкультурный диалог в историческом контексте: Восприятие образа Англии и англичан в русском обществе во второй половине XIX - начале XX вв. - Саратов, 2006.
8. Ламздорф В.Н. Дневник 1891-1892 гг. - М.-Л., 1934.
9. Парфенов И.Д. Колониальная экспансия Великобритании в последней трети XIX века. - М., 1991.
10. Петухов Л.А. Образ Великобритании в российском общественном мнении в период англобурской войны: 1899-1902 гг. - М., 2008.
11. Постников А.В. Схватка на крыше мира. -М., 2005.
12. Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии (Издание Главного Штаба). - Вып. XX. - Спб, 1896; Вып. VI. - 1891; Вып. VII - Спб. 1891; Вып. XXIII.
13. Степняк-Кравчинский С.М. В Лондонской эмиграции. - М., 1968.
14. Суворин А. Дневник. - М, 1991.
15. Удалова Т.В. Русская публицистика конца 50-х - начала 60-х гг. XIX в. об общественно-политическом и экономическом развитии Англии. - Саратов, 2006.
16. Xалфин Н.А. Присоединение Средней Азии к России. - М., 1961.
17. Штейнберг Е.Л. Английская версия о "русской угрозе" Индии.// Исторические записки. -Т.33.
- М., 1950.
18. Annual Register. - 1890-1895.
19. British Documents on the origins of the War. -Vol.1-11. - L, 1926-1928.
20. British Documents on Foreign Affairs. Reports and Papers from the Foreign Office Confidential Print.
- P.1. - Ser. A. - v.1-2. - N.Y.,1983.
21. Contemporary Review. - 1890-1895.
90
PEDAGOGICAL SCIENCES / <<€©LL©qUQUM~J©U©MaL>>#13©7),2©19
22. Correspondance diplomatique du baron de Staal (1884-1900) - v. 1-2. - P., 1929.
23. Fortnightly Review. - 1890-1895.
24. Hole O.J. Publicity and Diplomacy, 18901914. - Univ. of Virginia, 1940.
25. The History of "The Times". vol. 3. - 18871892.
26. Gleason J.H. The Genesis of Russophobia in Great Britain. - Cambr., 1950.
27. Kennedy P. Strategy and Diplomacy, 18701945. - L., 1984.
28. Curti M. American Philantropy Abroad. -Routledge, 2011.
29. Langer W. The Franco-Russian Alliance. -N.Y., 1940;
30. Lowe C. Salisbury and the Mediterranean. - L., 1965.
31. MacKenzie J. Propaganda and Empire. The Manipulation of British Public Opinion. (1880-1960). -Manch., 1984.
32. Marder A. The Anatomy of British Sea Power, 1880-1905. - N.Y., 1940;
33. Martel G. Imperial Diplomacy: Rosebery and the Failure of the Foreign Policy. - Kingston, 1986.
34. Nineteenth Century. - 1890-1895.
35. The Times. - 1890-1895.
36. Waters W.H.H. Secret and Confidential. The Experiences of a military attache. - L, 1926.
37. Waters W.H.H. Private and Personal. - L, 1928.
38. The War Plans of the Great Powers. 18801914. - Boston, 1985.
