CC BY
202
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ И АРХЕОЛОГИЯ
УДК 322.2
М.А. Виноградов
ст. преподаватель, кафедра «Туризм», ГАОУ ВПО «Московский государственный институт индустрии туризма им. Ю.А. Сенкевича»
РУССКАЯ ЦЕРКОВЬ И БОРЬБА ЗА ЮГО-ЗАПАДНЫЕ РУССКИЕ ЗЕМЛИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIV ВЕКА. К ВОПРОСУ О РОЛИ СЕРГИЯ РАДОНЕЖСКОГО В ПРОТИВОСТОЯНИИ КАТОЛИЦИЗМА И ПРАВОСЛАВИЯ НА ТЕРРИТОРИИ БЫВШЕЙ КИЕВСКОЙ РУСИ
Аннотация. В статье рассматривается вопрос о роли игумена Троицкого монастыря Сергия Радонеж-
ского в деле защиты Православия на юго-западных русских землях во второй половине XIV века. В ходе захватов, осуществленных Польшей и Литвой в 40-80-е гг. XIV века на территориях, принадлежащих ранее бывшей Киевской Руси, началось насильственное насаждение католичества, которое после заключения Кревской унии в августе 1385 г. приняло форму целенаправленной государственной политики.
Ключевые слова: православие, Русская Церковь, Сергий Радонежский, юго-западные русские земли, угроза насаждения католичества.
M.A. Vinogradov, Moscow State Institute of Tourism Industry n.a. Yu.A. Senkevich
RUSSIAN CHURCH AND THE STRUGGLE FOR SOUTHWESTERN RUSSIAN LANDS IN THE SECOND
HALF OF XIV CENTURY. THE ROLE OF ST. SERGIUS OF RADONEZH IN THE CONFRONTATION
BETWEEN CATHOLICISM AND ORTHODOXY ON THE TERRITORY OF THE FORMER KIEVAN RUS
Abstract. The article discusses the role of abbot of Holy Trinity Monastery of St. Sergius of Radonezh in defending of orthodoxy in the southwestern Russian lands in the second half of the XIV century. During seizures carried out by Poland and Lithuania in the 40-80th of the XIV century, on lands belonging to the former Kievan Rus earlier, began the forcible imposition of Catholicism, which is after the conclusion of the Krevsky Union in August 1385 took the form of deliberate government policy.
Keywords: orthodoxy, Russian Church, Sergius of Radonezh, Southwestern Russian territories, a threat of being forced out by the Catholics.
В истории нашей страны вторая половина XIV века явилась переломным и судьбоносным периодом. Вместе с судьбами отдельных княжеств, расположенных на землях бывшей Киевской Руси, решался вопрос о самоидентичности русского народа и его будущем. Разворачивавшиеся тогда события напрямую затрагивали также и интересы различных восточноевропейских государственных образований и религиозных традиций, что нашло свое отражение в остроте и драматизме противостояния.
Единственным оплотом общерусской государственности оставалась в рассматриваемый период митрополия Киевская и всея Руси. Но и ей уже грозил распад на «национальные церкви», подчинение светской власти и вытеснение католицизмом, активно наступавшим в эти годы с Запада.
В событиях, охвативших многие народы и территории, одну из важнейших исторических ролей, не раскрытых полностью до сих пор, довелось сыграть игумену Троицкого монастыря преподобному Сергию Радонежскому. Чуждый любой власти имущих, в крайне сложных и противоречивых обстоятельствах своего времени, Сергий сумел личным примером и высоким духовным служением воздействовать на происходящие в тот период времени процессы.
Опыт политического взаимодействия духовных лидеров Русской Церкви со светской княжеской властью всегда привлекал внимание исследователей. Тем не менее, несмотря на большое количество монографий и статей на данную тему, многие стороны этих отношений
остаются мало изученными. В настоящей работе анализируется политическая ситуация, возникшая сразу после подписания Кревской унии 14 августа 1385 года и отношение к указанному событию великого князя Дмитрия Донского и игумена Сергия Радонежского.
Заключение унии между Литвой и Польшей означало не только очередной большой перекрой политической карты Восточной Европы, но и принципиальное изменение всей конфессиональной ситуации в этом регионе: «колыбель Киевской Руси», ее юго-западные земли, населенные на 9/10 православными русскими людьми, должны были подвергнуться насильственному окатоличиванию. Выводы, сформулированные в статье, позволяют по-новому взглянуть на роль игумена Сергия Радонежского и великих русских князей Дмитрия Донского и Олега Рязанского в складывании единого централизованного государства.
Процессы, происходящие сегодня в Украине и на сопредельных территориях, свидетельствуют о том, что рассматриваемые в статье вопросы о принадлежности к «русским», «русским землям» и к Русской Православной Церкви остаются актуальнейшими вопросами современности. Анализ событий, происходящих на этих землях более 600 лет назад и, во многом, определивших последующее развитие Руси, должен помочь новым поколениям россиян осмыслить вызовы времени.
Монголо-татарское порабощение положило начало расхождению исторических путей развития отдельных земель Руси. Так, на северо-востоке к середине XIV века вокруг Москвы начались центростремительные процессы; южные и западные земли к началу XV века постепенно включались в состав Великого княжества Литовского и Польского королевства. Вместе с тем, несмотря на сложные дезинтеграционные тенденции, идея единства русских земель сохранялась: жители всех русских княжеств называли себя «Русью», а свой язык -«древнерусским» [29].
К началу XIV столетия митрополия Русской Православной Церкви во многом повторяла устройство и функционирование, известное по Х1-ХШ векам [5, с. 105]. Главной причиной такого положения вещей явилось сохранение традиции, по которой и сами жители этих земель, и Константинопольский патриархат воспринимали «русских» единым народом, с единой культурой, верой и Церковью. По оценке протоиерея Иоанна Мейендорфа, «именно Византия была прямым инициатором установления на Руси единой церковной структуры, которая ограничивалась этническими рамками русского народа, а не административными пределами римской «провинции», как в других митрополиях патриархата» [14, с. 390-391].
Митрополия Киевская и всея Руси была единственным стабильным институтом власти, который объединял и контролировал все церковные вопросы на русских территориях, вне зависимости от того, какой светской властью эти территории управлялись. Сама же Русская Церковь обеспечивала ту духовную общность и единение, которого так не хватало православной пастве в условиях монголо-татарского господства и постоянных княжеских междоусобиц. В XIV столетии слабым константинопольским правителям приходилось уже в большой степени, чем раньше, считаться с намерениями московских великих князей, а также польских королей и великих князей литовских, захвативших юго-западные русские земли. В результате тогда появилось несколько новых церковных центров - явление, которое И.Б. Греков назвал «полицентризмом» единой Русской Церкви [5, с. 105]. Другой особенностью, отмеченной в это же время, стало обособление отдельных церковных частей.
Ни епископы, ни князья не могли тягаться с исключительной властью митрополита. Митрополита ставили в Константинополе, если же он был греком, то пользовался статусом иностранного дипломата, признаваемого татарами. В его распоряжении находилось огромное недвижимое имущество в нескольких княжествах [14, с. 393]. Для управления своими владениями и паствой митрополит использовал наместников. Наместнику поручались дела всей епархии и всей митрополичьей экономии. Общая схема организации церковных земель отличалась эф-
фективными и устойчивыми отношениями. Для рассматриваемого периода данная общерусская церковная структура власти была наиболее стабильной, особенно в сравнени со светскими княжениями, административные границы которых часто менялись, как и схемы управления подвластными территориями.
Византия рассматривала митрополию Кивскую и всея Руси как одну из важнейших в системе всего патриархата. Объяснить это можно несколькими причинами. Во-первых, это была одна из старейших, громадных по территории и богатейших митрополий, приносившая не только существенные сборы и налоги, но неоднократно выручавшая обедневший Константинополь в поддержании его владычества [14, с. 391-392]. Во-вторых, именно русская митрополия постепенно начинала рассматриваться византийскими православными патриархами в качестве исторического преемника Византии и продолжателя православного дела. Такой подход становился особенно актуальным, с учетом надвигающейся для Византии угрозы со стороны турок-османов.
На рубеже XI11—XIV веков произошел перенос кафедры киевского митрополита в СевероВосточную Русь: сначала во Владимир (1299 г.), а затем в Москву (1325 г.). Причинами такого решения стали известные исторические обстоятельства: Киев, утративший свое политическое лидерство еще в XII веке, был разорен татарами в середине XIII столетия. Кроме того, местные князья, на которых обычно опирался митрополит в своей деятельности, во многом стали подвержены влиянию католического Запада, в Литве же многие из них ещё оставались язычниками. Также в эти годы постепенно росла угроза со стороны тевтонских рыцарей, а вскоре и Польши. И потому в сложившейся политической ситуации северо-восточные земли и их князья выглядели более привлекательнее для нормального функционирования Русской Церкви и для гарантированного и безопасного сбора церковных и судных пошлин. Вместе с тем, немаловажной причиной для смены положения кафедры явилось и установление дружественных отношений между Византией и Золотой Ордой, которая контролировала северо-восточные русские земли.
Однако перенесение митрополичьей кафедры в Северо-Восточную Русь и сближение митрополита с северо-восточными князьями привело к возникновению сепаратистских настроений в юго-западных русских землях. Правившие здесь князья предпринимали попытки разделить русскую паству на восточную и западную, добиться в церковном отношении независимости от митрополии Киевской и всея Руси, создав отдельные самостоятельные митрополии в Галиче и Литве. Наиболее четко такой подход обозначился к середине XIV века, когда начался массовый захват южных и юго-западных русских земель Литвой, Польским и Венгерским королевствами.
Польский король Казимир III в ходе захватов русских земель в 40—70-е годы XIV века активно проводил окатоличивание местного населения. Лишь католическая вера признавалась тогда христианской, конфессиональные различия всячески подчеркивались даже и в терминологии: православные — это «схизматики», «еретики», православный храм — своего рода «синагога» и т.п. [23, с. 213; 2, с. 79]. Католичество приобрело в галицких землях статус привилегированной религии. Даже польские историки, приверженцы католицизма, признавали, что религиозные римские фанатики стремились к стеснению православных и оказывали много стеснений русским людям [24, с. 15]. Православные церкви закрывались или превращались в католические, а русско-украинское православное духовенство подвергалось всяческим преследованиям.
В летописях остались свидетельства о том, что в 1349 году «король краковский», придя «со многою силою», «взя лестью» Волынскую землю «много зло християном сотвори, и церкви святые претвори на латиньское богомрьзкое служение» [20, с. 177; 21, с. 121]. В последующем римский папа Климент IV в буллах-посланиях своим прелатам (1351 г.) пытался создать единый фронт антирусской агрессии, связав шведское наступление на северо-западные русские земли с захватами польского короля Казимира III на юге. Он же послал в Южную Русь доминиканских монахов для католической проповеди [21, с. 121]. Папа тогда же установил на 4 года особый вид сбора в размере 1/10 всех церковных доходов на помощь польскому королю в его «свя-
щенном» деле «обращения русских» [23, с. 212].
Любопытно, что при наличии отмеченных фактов случаи передачи храмов и владений Православной Церкви католикам носили лишь эпизодический характер, а число приверженцев католической веры возрастало в основном за счет иностранцев-переселенцев [13, с. 552. Прим. 239*]. Католики получали посты в местной администрации и земли из бывших княжеских владений. В наиболее крупных землях были созданы самоуправляющиеся общины немецких и польских колонистов. Римской курией был предложен проект создания новой католической митрополии, включающей семь епископств. Однако на этом этапе католические епископы находились еще за пределами своих епархий и не получали от короля пожалований [13, с. 551-552. Прим. 236*].
Тем не менее, король Казимир III и последующие правители этих земель в реалиях проводимой им политики вынуждены были учитывать господствующее положение Православной Церкви на подчиненных им территориях, где католические церковные структуры вводились ими часто не вместо русских, а наравне с ними. В 1370 году Казимир III обратился к Константинопольскому патриарху с посланием, в котором просил восстановить Галицкую митрополию, существовавшую на этих землях в 1302 и 1347 гг. Альтернативой приводимых им доводов выдвигалась угроза передать подчиненные Польше территории под католическую церковную юрисдикцию [26, с. 122].
Потому деятельность вновь поставленного Константинополем митрополита Галицкого Антония протекала в сложных и неблагоприятных условиях, когда на подвластной ему территории распространялся и утверждался католицизм как господствующая религия, а уже в 1375 году на галицко-волынских землях была образована католическая митрополия с центром в Галиче [27, с. 118-119]. Церковные дела были тогда в расстройстве, на многих православных кафедрах не было епископов. А после поставления в 1375 году в киевские митрополиты ставленника Константинополя Киприана, тот стал претендовать на управление всеми историческими русскими епархиями, включая и галицко-волынские земли.
Король Людовик Венгерский, находившийся на польском престоле в 1370-1382 гг., наводнил Галицкую Русь венгерскими и немецкими колонистами. Именно при его правлении реально развернули свою пропаганду католические кафедры в Галицкой Руси. С этой целью сюда были вызваны францисканцы, которые должны были заниматься миссионерством. По мнению ряда исследователей, в годы правления наместника этого польского короля в Галицкой Руси Владислава Опольского (1372-1379 гг.) было заложено основание для будущего развития латинской церкви и западной культуры на территории всей Литовской Руси [5, с. 71]. Владислав Опольский наделил львовскую католическую митрополичью кафедру обширными земельными владениями и десятиной от городских пошлин. В 1384 году кафедра получила значительные земельные дарения и от венгерской королевы Марии.
Именно на эти годы (1340-1380-е) приходится переориентация галичан на западные образцы жизни. Начался непростой и противоречивый процесс сближения русско-византийского Востока с латинским Западом [30, с. 137]. В папском послании 1381 года предписывалось магистру Ордена доминиканцев, ответственному за католическую проповедь на русских землях, назначить специального инквизитора для Руси и Валахии с целью всеми доступными средствами, какими располагала инквизиция, искоренять на Руси «заблуждения» (т.е. православие. - М.В.) [23, с. 212]. Сам факт введения инквизиции наглядно свидетельствовал, насколько серьезным оказалось сопротивление русского населения папской политике.
Литва стала утверждаться на западных русских землях еще с середины XIII века при литовском князе Миндовге, однако основные её захваты были осуществлены в XIV веке в правлении великих князей литовских Гедимине (1316-1341 гг.) и особенно Ольгерде (1345-1377 гг.). Часто эти захваты проходили совместно или в соперничестве с Венгерским королевством. Развернутое наступление литовских феодалов на земли Юго-Западной Руси началось в 20-х гг. и
завершилось в основном к середине 60-х гг. XIV века [5, с. 48]. Специфика этих территориальных захватов заключалась в том, что литовцы, будучи язычниками, завладели к середине XIV века громадными территориями Юго-Западной Руси, на которых 9/10 всего населения было русским, православным. Великое княжество Литовское к этому времени превратилось в сильное государственное образование, увеличившее более чем в 2 раза свои первоначальные земельные владения.
Цель литовской великокняжеской программы в отношении восточнославянских земель была раскрыта Ольгердом в 1358 г., когда его представители заявили послам императора Карла IV Люксембургского о том, что вся Русь должна принадлежать Литве [12, с. 108]. Литовское княжество постепенно втягивалось в противостояние с Москвой, претендовавшей на объединение русских земель под своим верховенством. Включение в состав Великого княжества Литовского новых территорий с разветвленной церковной структурой ставило перед литовской великокняжеской властью задачу формирования собственной политики в отношении Русской Церкви. Литовский правитель, обращаясь к римскому папе в послании 1375 года по поводу необходимости создания отдельной митрополии, опирался на уже имеющийся опыт 1316 года, когда при его отце Гедимине произошло утверждение самостоятельной Литовской митрополии. Уникальность этого послания заключалась в том, что языческий литовский князь Ольгерд напрямую обращался к вселенскому патриарху, основывая свои аргументы на вероучении и канонах Православной Церкви [18, с. 40; 4].
Константинополь при вынесении решения по этому вопросу, так же как и при рассмотрении польского послания от 1371 года, столкнулся с угрозами великого князя Ольгерда перейти в католичество. Известно, что данная угроза имела под собой вполне реальные основания: в 1373 году не только сама папская курия обратилась непосредственно к литовским князьям Оль-герду, Кейстуту и Любарту с предложением принять латинскую веру, но и правящие верхи Польши и Венгрии стали активно поддерживать этот план «латинизации» Литвы [5, с. 112]. Необходимо отметить, что при обсуждении острых политических вопросов угроза перехода в «латинство» превратилась в эти годы в своеобразную «разменную монету», причем в своих целях этим доводом пользовались как светские, так и церковные политики. Так, в 1392 году под угрозой перехода в католическую веру новгородцы просили у Константинополя церковной автономии от Москвы [14, с. 504-505; 25, с. 506-507]. Подобные факты свидетельствуют о том, насколько острым в те годы было конфессиональное противостояние на русских землях.
Патриарх Филофей в поисках компромисса с Литвой ставит в 1375 году на митрополию «Киевскую, Руси и Литвы» опытного церковного дипломата Киприана, который должен был попытаться разрешить острое противостояние Москвы и Вильно по церковно-государственным вопросам. По кончине престарелого митрополита Алексия планировалось, что Киприан займет общерусскую кафедру. Митрополит Алексий (1354-1378 гг.) проводил церковную политику, направленную на укрепление единства митрополии, поддержку власти московских князей как гарантов этого единства. Как известно, в условиях усиливавшегося политического разобщения русских земель этим же были озабочены и его предшественники: выходец с галицко-волынских земель Пётр (ум. 1326 г.). и грек Феогност (1328-1353 гг.).
О деятельности митрополита Феогноста известно, что он много и часто ездил с пастырскими визитами по Руси и, в особенности, на юго-западные русские земли. Феогност ставил новых епископов и прилагал немало усилий к тому, чтобы воспрепятствовать появлению митрополий Галицкой и Литовской [17, с. 112-116]. Будучи воспитанником и ставленником митрополита Феогноста, Алексий еще до своего поставления в митрополиты 12 лет провел в качестве наместника на московской епархии (1340-1352 гг.). С самого начала своего нахождения на общерусской кафедре (с 1354 г.) новый архиерей столкнулся с необходимостью отстаивать свое главенство на митрополии и ее земли в противостоянии со ставленником великого князя Ольгерда - литовским
митрополитом Романом. Для закрепления своего положения в 1358 году митрополит Алексий поехал в Киев, но по пути был схвачен литовским князем Ольгердом, заключен под стражу и пробыл там два года, но тайно бежал [26, с. 122]. Этот эпизод, чуть было не закончившийся трагично, навсегда развел митрополита Алексия с князем Ольгердом и в значительной мере повлиял на его фактический отказ от пастырского окормления западных русских епархий.
Большую роль в эти годы в вопросе о судьбах Православия и Русской Церкви на юго-западных русских землях сыграл игумен Сергий Радонежский (1314-1392 гг.; в миру - Варфоломей). О родителях его - Кирилле и Марии - известно немного. По окружению Кирилловичей и по их близости к московской аристократии и высшему духовенству можно заключить, что братья Стефан и Варфоломей были выходцами знатного и образованного боярского рода. После своего прихода в Москву Стефан быстро нашел необходимую поддержку в лице княжеского тысяцкого ростовчанина Протасия Вельяминова и стал иноком Богоявленского монастыря. Он тесно общался и пел на клиросе вместе с иноком Алексием (Бяконтом), будущим святителем и митрополитом Московским [15, с. 44]. Вскоре, по настоянию великого князя Семена Ивановича (1317-1353 гг.), митрополит Феогност рукоположил Стефана в пресвитеры и назначил его игуменом Богоявленского монастыря, избрав в качестве своего великокняжеского духовника. Его примеру последовали и многие знатные бояре [15, с. 44].
«Высокое служение» Варфоломея было отмечено как в обществе, так и в руководстве Церкви [7, с. 192; 8, с. 96-98]. Очевидно, что Русской Церкви, которая, как и весь «мир», в этот время переживала острейший духовный кризис, нужен был именно такой пример святости и образчик общенародного почитания, в который со временем превратился игумен Сергий Радонежский. Пастырское попечение о княжеской власти, как мы упомянули, было доступно преподобному Сергию и по рождению, и по его «высокому служению». Сам с юности познав плоды княжеских усобиц и немало претерпев от московских властей, теперь, будучи уже преподобным, Сергий выступил посредником в деле утверждения верховенства дома Святого Владимира. Понять эту позицию можно только осознав, что участник тех исторических событий - это уже не просто отрок Варфоломей, но преподобный игумен Сергий, с иноческих позиций смотрящий на обстоятельства всего происходившего.
Как известно из «Жития» святого, в Сергиевскую пустынь часто приезжали за советом и благословением великие и удельные князья. Самым известным таким примером явился приход в Троицу за благословением на предстоящую Куликовскую битву великого князя Дмитрия, прозванного Донским. Игумен Сергий и его племянник архимандрит Феодор Симановский были духовниками у князей Дмитрия Донского и Владимира Серпуховского, крестили их детей. Игумену Сергию приходилось и самому ездить с миротворческими визитами и с духовным окормлением властвующих князей [3]. Он не только хорошо ориентировался в событиях, происходивших на южных русских землях, но и сопереживал за них вместе со своими духовными братьями-монахами.
После смерти митрополита Алексия наступил 12-летней период «смуты на митрополии» (1378-1390 гг.). Московский князь Дмитрий Иванович добился благословения константинопольского патриарха Макария в решении о новом руководстве митрополией: митрополита Киприана не следует принимать в Москве, потому что не он, а архимандрит Михаил-Митяй как ставленник князя Дмитрия, будет возведен в митрополиты «Великой Руси» [14, с. 482]. Так со стороны великого князя наметилась линия на обособление Русской Церкви от Литовской митрополии и Литвы с целью создания своей «национальной» Церкви [25, с. 482]. «Князь Дмитрий Иванович в 1378 году, как и Ольгерд в 1375-м, пренебрёг единством митрополии во имя местных интересов», - отмечает церковный историк И. Мейендорф [14, с. 482].
Однако общерусская митрополия фактически уже с конца 50-х годов XIV века была разделена на восточную и западную - после того, как митрополит Алексий не был допущен великим князем литовским Ольгердом к ее управлению. Тем не менее, юго-западные земли формально
ещё были подконтрольны московскому митрополиту. В столкновении позиций митрополитов Алексия и Киприана в 1376-1377 годы преподобный Сергий Радонежский поддержал канонически поставленного на общерусскую кафедру митрополита Алексия. А после кончины его в 1378 году преподобный Сергий встал на сторону митрополита Киприана, так как постановка на митрополию ставленника князя Дмитрия архимандрита Михаила-Митяя, а затем - архимадрита Пимена, а не Киприана, вела, по его мнению, только к расколу Русской Церкви. По оценке исследователя В.А. Кучкина, «в позиции Сергия Радонежского 1377-1382 гг. прослеживается одна чёткая линия, которая направлена на сохранение единства Русской митрополии» [11, с. 359].
Неканоническое поставление архимандрита Митяя на кафедру не только не приветствовали, но и относились к нему враждебно митрополиты Алексий, Киприан, архимандрит Дионисий, большинство монашествующих и сам преподобный Сергий. Во всех подобных случаях он исходил, прежде всего, из своего осмысленного духовного видения и из интересов Русской Церкви в целом. По-видимому, Сергий готов был подчиниться любому решению Константинополя: о лояльности игумена к церковной власти свидетельствует его переписка с митрополитом Киприаном [14, с. 482]. С другой стороны, примечательно и то, что преподобный Сергий отказал великому князю Дмитрию в предложении возглавить архиерейскую кафедру, руководствуясь в этом вопросе своим пониманием духовного и мирского начал в политике [16, с. 393; 19, с. 133].
По повелению великого князя Дмитрия осенью 1379 года преподобный Сергий возводит монастырь на реке Дубенке [19, с. 194-195]. Любопытно, что это было первое церковное строение после 1374 года. Устроитель сего монастыря Сергий, сторонник одиозного Киприана, - человек, скомпрометированный перед князем Дмитрием своим поручительством за архимандрита Дионисия, бежавшего в Константинополь, и открытый противник архимандрита Митяя. В это же время родственник и сторонник Сергия - игумен Симоновского монастыря Феодор Симановский - становится духовником великого князя Дмитрия. Все эти обстоятельства говорят о том, что «резкий или постепенный, но поворот церковной политики в пользу молчальников после отъезда Митяя произошёл» [19, с. 196].
По-видимому, именно в этот период князь Дмитрий решает для себя вопрос о приглашении в Москву опального митрополита Киприана. Данному решению поспособствовало усиление позиций Москвы, последовавшее после победы в Куликовской битве, и утверждение князя Дмитрия в намерении вернуться к общерусской митрополии. Приглашение Киприана в качестве митрополита Великой Руси последовало в 1381 году. Однако митрополит Киприан недолго находился во главе церковной власти, так как в 1382 году он вновь попал в опалу и был изгнан из Москвы.
Попытка разрешения вопроса о митрополите для Великой Руси была предпринята очередной раз в 1383 году с посольством архимандрита суздальского Дионисия в Константинополь. Судя по имеющимся фактам, Дионисий рассматривался как вариант, который должен был удовлетворить и Вильно, и Москву, и стать общерусским митрополитом [28, с. 235]. Однако, после утверждения Константинополем Дионисия в качестве общерусского митрополита, по пути в Москву он заехал в Киев, где был посажен в тюрьму местным князем Владимиром Ольгердови-чем и вскоре скончался. Общерусская митрополия осталась разделенной между митрополитами Киприаном и Пименом [10, с. 78-79].
Куликовская битва и ее результаты привели к изменению сложившегося политического соотношения сил в Восточной Европе. Многие бывшие противники московского князя Дмитрия Донского теперь стали открыто искать союза с ним. Несмотря на разорение Москвы ханом Тох-тамышем в 1382 году, московское княжество воспринималось как сильный и опасный соперник, сосед и возможный партнер.
Литовское и Московское княжества не позднее 1384 года договорились о том, что литовский великий князь Ягайло должен был взять в жены дочь московского князя, причем, не только жениться на ней, но и «быти въ их воле (Дмитрия Донского - М.В.) и креститися в право-
славную веру, и христианство свое объявити вовсе люди (подчеркнуто мной - М.В.).)» [5, с. 174]. Подготовка такого договора не могла проходить без участия игумена Сергия: у Дмитрия Донского просто не было другого такого собеседника на митрополии, с кем бы он мог подготовить соответствующее решение. Митрополиты Киприан, Пимен, Дионисий, так или иначе, были в эти годы дистанцированы от его власти.
Сергий Радонежский, несмотря на расхождение позиций с князем по некоторым принципиальным политическим вопросам, оставался в глазах Дмитрия и его окружения самым уважаемым духовным лидером, с которым у князя сложились и личные отношения [1, с. 217-218]. На наш взгляд, именно эти обстоятельства: сближение с Литвой, подготовка династического брака между двумя княжествами, готовность князя Ягайло принять Православие и публично объявить о своем шаге, - определили дальнейшие отношения игумена Сергия и великого князя Дмитрия.
14 августа 1385 года было объявлено о подписании между Литвой и Польшей Кревской унии. Уния принципиальным образом меняла весь расклад политических сил в Европе: объявлялось об инкорпорации литовских и русских земель в Польское королевство, о договоренности заключения династического брака великого князя Ягайло с польской королевой Ядвигой, а также об обязательстве князя Ягайло ввести католичество для населения Литвы. При новых политических условиях князь Дмитрий Донской уже в сентябре 1385 года обращается за помощью к игумену Сергию. Князь поехал на поклон в Троицкий монастырь, прося Сергия стать посредником в заключении мира с другим сильным и несговорчивым противником Москвы - Рязанью и ее князем Олегом Ивановичем [22, с. 85-86]. Данное решение князя Дмитрия должно было бы стать ответным политическим шагом, выравнивающим баланс сил в Восточной Европе.
Как известно, посольство Сергия в Рязань произошло в «Филиппово говенье» - Рождественский пост (15 ноября - 25 декабря). В результате переговоров Сергия Радонежского с великим князем Олегом Рязанским был достигнут «вечный мир» между Москвой и Рязанью, и «с того времени не было ни одной войны не только между Олегом и Димитрием, но и их потомками. Место ожесточенной вражды заступили родственные и дружественные отношения, при помощи которых Рязанское княжество продлило свое политическое существование еще на целое столетие с четвертью» [6, с. 187-188].
На наш взгляд, одним из основных доводом игумена Сергия в переговорах с князем Олегом Рязанским о «вечном мире» с Москвой явилась реальная угроза для Православия, возникшая в результате подписания Кревской унии. Если в 40-80-е годы XIV века Польша и Литва предпринимали известные шаги на юго-западных русских землях в рамках существующего паритета сил с Православной Церковью, то после августа 1385 года такая политика означала открытую угрозу для самой Русской Церкви и всех православных людей, которым грозило поголовное насильственное окатоличивание.
Из летописей известно, что после подписания «вечного мира» между Москвой и Рязанью «...возвратися преподобный игумен Сергий с честию и с славою многою на Москву, к великому князю Дмитрею Ивановичю, и достойно хвалим бысть и славен и честен от всех» [22, с. 85-86]. Практика проведения окатоличивания, последовавшая вскоре после подписания Кревской унии в 1386-1387 гг., показала, что конфессиональный вопрос во взаимоотношениях Москвы, Вильно, Кракова и Константинополя становился одним из острейших политических вопросов своего времени.
О дальнейшей деятельности Сергия Радонежского известно очень немного. Оппонент же Дмитрия, князь Олег Рязанский, после достижения мира с Москвой сосредоточил военные усилия на литовском направлении, сражаясь с Литвой, вплоть до самой своей кончины в 1402 году.
Дмитрий Донской завещал свое Владимирское княжение старшему сыну Василию. В завещании в качестве условия было указано, что в случае смерти Василия власть передается не его сыну, как было принято, а его брату Дмитрию. Учитывая тесные отношения между Васили-
ем и литовским князем Витовтом, завязавшиеся при посредничестве митрополита Киприана, а также намечавшееся бракосочетание Василия и Софьи, дочери Витовта, князь Дмитрий Донской постарался обезопасить будущее самого важного из московских уделов, что свидетельствовало об отсутствии доверия московского князя к литовской стороне [9, с. 96]. Обращает на себя внимание и следующий факт: уже через несколько десятилетий это завещание послужило поводом для усобицы, в которой вопрос об отношении к Литве стал одним из важнейших.
Подводя итоги, остановимся на следующих выводах:
1. Борьба за юго-западные русские земли во второй половине XIV века привела к переделу этих территорий между Польским королевством и Литвой.
2. Одновременно с ходом завоеваний новых земель светские правители определяли свое отношение к православной конфессии, составляющей большинство русского населения. Заинтересованные в собственном влиянии на церковную политику и православную паству, они сделали ставку на выделение особых митрополий, неподвластных митрополии Киевской и всея Руси. С другой стороны, руководство Польши в 40-80-е годы XIV века начало активно проводить на захваченных территориях насильственное окатоличивание православного населения.
3. Согласно Кревской унии 1385 года, новым политическим объединением было заявлено о присоединении навсегда к Польскому королевству всех литовских и русских земель. Великое княжество Литовское должно было лишиться своей государственной самостоятельности, а русские земли - перейти под власть Польши. По сути договоренностей, христианство по католическому обряду на подвластных Польше территориях превращалось в государственную религию.
4. Русская Церковь в вопросе о судьбе юго-западных русских земель исходила из принципа соборности православных русских, связанных, прежде всего, одной верой, вне зависимости от территории их проживания.
5. В период кризиса церковной власти 1378-1390 гг. позиция игумена Сергия Радонежского по церковно-государственным вопросам исходила из канонических подходов Русской Православной Церкви и оставалась значимой для великого князя Дмитрия Донского.
6. Кревская уния 1385 года принципиальным образом изменила расстановку политических сил в Восточной Европе, в том числе между Православием и католицизмом. Миротворческая миссия Сергия Радонежского в Рязань зимой 1385 года имела положительный результат, чего, как известно, не могло достичь ни одно из ранее направляемых к князю Олегу Рязанскому посольств. «Вечный мир» между враждующими московским и рязанским княжествами был заключен перед лицом общей угрозы для Православия и Русской Церкви.
7. События, последовавшие после подписания Кревской унии, свидетельствуют о том, что вопрос о противостоянии католичества и Православия на русских землях еще долго занимал внимание руководства Константинопольского патриархата и папской курии, а Литва оставалась одним из основных внешнеполитических направлений в деятельности московских и рязанских князей.
Список литературы:
1. Борисов Н.С. Сергий Радонежский. М., 2009.
2. Боричевский Н. Православие и русская народность в Литве. Пб., 1851.
3. Виноградов М.А. Дипломатическая миссия Сергия Радонежского 1385 г. в Рязань: заключение «Вечного мира» / М.А. Виноградов, Э.Б. Ершова // Дипломатия: историко-психологические аспекты: материалы XXXII Всерос. науч. конф., Санкт-Петербург, 17-18 дек. 2012 г. СПб., 2012.
4. Голубев О.Е. Великое княжество Литовское и Константинопольский патриархат: становление и развитие церковно-политических взаимоотношений (1316-1387 гг.) [Электронный ресурс]: автореф. дисс. ... канд. ист. наук: 07.00.03. / О.Е. Голубев. Минск, 2013. - 25 с. - Режим доступа: http://www.pac.by/nfiles/000317_242161_Golubev_OE.pdf (дата обращения: 01.03.2014.)
5. Греков И.Б. Восточная Европа и упадок Золотой Орды (на рубеже XIV-XV веков). М.,
1975.
6. Иловайский Д.И. История Рязанского княжества. М., 2009.
7. Клибанов А.И. К изучению генезиса еретических движений в России // Вопросы религии и атеизма. М., 1959, Вып.7.
8. Клибанов А.И. Реформационное движение в России в Х^-первой половине XVI вв. М., 1960.
9. Кузьмин А.Г. Церковь и светская власть в эпоху Куликовской битвы // Вопросы научного атеизма. Вып. 37: Православие в истории России. М., 1988.
10. Кучкин В.А. Дмитрий Донской // Вопросы истории.1995. № 5-6.
11. Кучкин В.А. Сергий Радонежский и борьба за митрополичью кафедру всея Руси в 70-80-е годы XIV в. // Культура славян и Русь. М., 1998.
12. Ливонская хроника Германа Вартберга // Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края. Рига, 1879. Т. 2.
13. Макарий (Булгаков). Митрополит Московский и Коломенский. История Русской Церкви. Кн. 3. М., 1995.
14. Мейендорф И. История Церкви и восточно-христианская мистика. М., 2003.
15. Никон (Рождественский), архиепископ. Житие Преподобного Сергия игумена Радонежского и всея России Чудотворца. Сергиев Посад, 2000.
16. Памятники литературы Древней Руси XIV - середины XV века. М., 1981: Житие преп. Сергия Чудотворца. Сообщил архим. Леонид. СПб., 1885.
17. Петрушко В.И. История Русской Церкви с древнейших времен до установления патриаршества. М., 2013.
18. Прохоров Г.М. Повесть о Митяе. Л., 1978.
19. Прохоров Г.М. Русь и Византия в эпоху Куликовской битвы. Повесть о Митяе. СПб.,
2000.
20. ПСРП, Московский летописный свод конца XV века. М-Л., 1949. Т. 25.
21. ПСРП, VIII летописный сборник, именующийся патриаршей или Никоновской летописью. СПб., 1885., Т. 10.
22. ПСРЛ. Никоновская летопись. М.,1965. Т. XI.
23. Рамм Б.Я. Папство и Русь в X-XV веках. М-Л., 1959.
24. Синайский А. Разбор мнений о католичестве Древней России (X-XV вв.): историко-критический очерк. СПб., 1899.
25. Соколов Пл. Русский архиерей из Византии и право его назначения до начала XV века. Киев, 1913.
26. Тальберг Н.Д. История Русской Церкви. М., 2009.
27. Тихомиров Н. Галицкая митрополия: церковно-исторические исследования. СПб.,1898.
28. Флоря Б.Н. Договор Дмитрия Донского с Ягайло и церковная жизнь Восточной Европы // Неисчерпаемость источника. М., 2005.
29. Флоря Б.Н. О некоторых особенностях развития этнического самосознания восточных славян в эпоху средневековья - раннего нового времени [Электронный ресурс]: материалы междунар. конф. «Россия - Украина: история взаимоотношений», Москва, май 1996: М.: Языки русской культуры, 1997. 248 с. - Режим доступа: http://www. litopys.org.ua/vzaimo/vz02.htm (дата обращения: 25.04.2014.)
30. Яковенко Н. Очерк истории Украины в Средние века и раннее Новое время. М., 2012.
