CC BY
29
А. Р. ПАВЛУШКОВ A.R. PAVLUSHKOV
доцент кафедры философии и истории ВИПЭ ФСИН России, кандидат исторических наук
Русская православная Церковь и уголовно-исполнительная система: исторический опыт взаимодействия и сотрудничества
The Russian Orthodox Church and the penitentiary system: historical experience of interaction and cooperation
Аннотация. В статье отмечаются узловые моменты в эволюции государственно-церковных отношений в сфере уголовно-исполнительной политики с начала зарождения российской государственности до 1917 года. На примере архивных материалов и некоторых законодательных положений автор воссоздает противоречивый, но полезный и значимый опыт сотрудничества, который может быть использован и в настоящее время в работе с осужденными.
Ключевые слова: идеология сотрудничества церкви и государства, пенитенциарная практика монастырей, традиция церковного наказания, церковная юрисдикция, надзорные органы церкви, исповедальный допрос, церковное наказание, попечительская деятельность церкви, Общество попечительное о тюрьмах, направления деятельности церкви в местах лишения свободы.
Abstract.The author tries to outline the main points in the evolution of the state-Church relations in the field of penitentiary policy since the beginning of Russian statehood before 1917. On the example of archival materials and some of the legislative provisions the author recreates controversial, but a useful and significant experience of cooperation, which can be used in the present work with the convicts.
Key words: ideology of cooperation of Church and State, penitentiary practice of monasteries, Church punishment tradition, Church jurisdiction, the Supervisory authorities of Church, confessional interrogation, Church punishment, the ministering work of Church, Trustee society in prisons, directions of the activity of Church in prison.
Прошедший 2013 год стал знаковым в развитии государственно-церковных отношений в сфере уголовно-исполнительной политики, так как был принят важный документ «Миссия тюремного служения Русской Православной Церкви и пенитенциарные учреждения», определивший вектор дальнейшего сотрудничества в этой сфере. Он рекомендован для изучения сотрудниками, работниками и курсантами УИС. В качестве основных определены четыре направления деятельности церкви
в местах лишения свободы: духовно-просветительская, богослужебная и пастырское душепо-печение, а также содействие ресоциализации и защита прав и свобод человека в пенитенциарных учреждениях [1]. Документ был принят на уже сложившемся за последние двадцать лет прочном фундаменте в этой сфере. К началу 2013 года в 1020 исправительных учреждениях ФСИН России было построено 517 православных храмов и организовано 453 молитвенных помещения, в которых осуществляли пастыр-
скую деятельность 954 священнослужителя, 37 тюремных храмов еще продолжают строить [2]. Расширение деятельности Русской Православной Церкви (далее - РПЦ) поставило вопрос о ее правовом статусе и уточнении границ церковной юрисдикции. В частности, документом впервые предусмотрено введение института тюремных капелланов, избранных из числа клира*.
Новая и весьма актуальная миссия РПЦ имеет глубоко историческую основу, заложенную на протяжении всей истории Российской государственности. Для сопоставления с уже приведенными данными укажем, что в 1915 году в России действовало примерно 390 церквей в тюремных учреждениях и исправительно-аре-стантских отделениях, которые обслуживал штат тюремного духовенства в количестве 662 человек, из них - 390 священников. В отличие от современной России они имели более законченный юридический статус, выражавшийся в нормативно-правовом обеспечении, получении казенного жалования, наличии определенных льгот и двойном подчинении персонала тюремному и церковному ведомствам [3].
Истоки взаимодействия государства и церкви в практике исполнения наказания корнями уходят в глубокое прошлое. Пенитенциарная традиция ссылки в монастыри пришла из Византии, при этом подчеркнем, что политические преступления церковным законодательством не регулировались. Еще в ранний (Киевский) период появились княжеские нормы, разрешавшие использовать церковные учреждения в качестве заключения. Например, статьи 5-6 «Устава князя Ярослава о церковных судах» (XII век) предусматривали заключение женщин в «церковный дом» на 3 года за рождение внебрачного ребенка [4]. Церковь имела собственную юрисдикцию и достаточно большие судебные полномочия в лице митрополита, епископа, настоятеля монастыря. Государство использовало закрытые помещения церковной организации, так как собственных еще не имело, за исключением мест предварительного заключения.
Однако назвать формы первоначальных взаимоотношений церкви и государства сотрудничеством было бы неправильно. Они были продиктованы политическими интересами государства, когда ресурсы церкви использовались для устранения соперников. Больше всего для этой цели подходили северные мо-
*Клир - общее название духовенства
настыри, обладавшие условиями естественной изоляции. Действительно, отдаленное расположение монастырей, многие из которых строились на островах, наличие мощных стен, ограниченные отношения с внешним миром и обязательное выполнение тяжелых физических работ делали принудительное пребывание в монастыре суровым испытанием для любого человека, которого помещали туда вопреки его воле. Неслучайно некоторые исследователи полагают, что принудительное пребывание в монастыре является разновидностью тюремного заключения [5]. В период формирования централизованного государства (XV-XVI вв.) монастырская ссылка использовалась и как форма внесудебной политической расправы, осуществляемой царской властью. Она была рождена вне поля церковного права. Такие случаи хорошо описаны в исторической литературе [6]. Так, в конце XV века по приказу Ивана III в Вологодский Спасо-Прилуцкий монастырь были помещены его племянники, княжата Иоанн и Дмитрий, которые в общей сложности провели в заточении 82 года [7]. В 1514 году после взятия Смоленска великий князь Василий III низложил смоленского епископа и заточил его в Спасо-Каменный монастырь [8].
В XVI в. государство предпринимает попытку оформить некоторые монастыри в качестве тюремных учреждений. Первой государственной тюрьмой стал Соловецкий монастырь, для охраны которого использовалась специально выделенная воинская команда. Сюда помещали государственных, политических и религиозных преступников. Соловки продолжали функционировать в таком качестве до середины XIX в. [9].
Восприятию монастырей как тюремных учреждений способствовала и практика насильственного пострижения в монахи, что по каноническим законам было запрещено. Случаи ссылки жен, к которым мужья теряли интерес, были повсеместным явлением в России на протяжении XV-XVIII вв. Так, Василий III, пожелав вступить в новый брак, отправил в Суздальский монастырь свою первую жену Соломонию Сабурову. Трех собственных жен отправил в монастырь Иван IV Принудительно заставил постричься первую жену Евдокию Лопухину император Петр I. Его приближенный князь А. Долгорукий даже приказал арестовать свою жену до тех пор, пока она не согласится на затворничество. Дело было настолько громким, что к следствию подключился Преображенский приказ, занимавшийся
расследованиями государственных и политических преступлений [10].
В ХУШ-Х1Х вв. государство законодательно оформляет монастырскую ссылку в качестве уголовной репрессии в отношении духовенства, несовершеннолетних, а также лиц, совершивших преступления «по недоумению» или глубоко раскаявшихся в совершенном деянии. По Уложению о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года заключению в монастырь подвергали за прелюбодеяние (ст. 1585), вступление в брак без воли родителей (ст. 1566), кровосмешение с близкими родственниками (причем срок отбывания наказания зависел от степени родства - ст. 1594), за похищение женщины для вступления с ней в брак против ее воли (ст. 886) и др. Еще ранее (в XVIII веке) светским законодательством была оформлена ссылка в монастыри «расколоучителей» и сектантов. Даже переход в другую веру рассматривался как нарушение церковной клятвы и приравнивался к уголовному преступлению.
В XVIII веке юрисдикция церкви была значительно ограничена. Именно в этот период были созданы условия для дальнейшего взаимодействия государства и церкви в формировании новой системы наказания. Часть норм церковного права вошла в уголовное законодательство. Оно пополнилось таким наказанием как церковное покаяние, традиционно относившееся к компетенции церкви. Церковное покаяние в качестве дополнительной меры назначалось лицам, которые подвергались ссылке или каторге, и совершали его в местах лишения свободы или после их отбытия. Форму церковного покаяния, то есть непосредственно сами очистительные мероприятия, назначало духовное правительство или епархиальный архиерей [11].
В 1721 году Святейший Правительствующий Синод создал структуру, аналогичную государственной, которая занималась негласным надзором за клиром. Духовные фискалы собирали доносы обо всех злоупотреблениях духовенства на местах. По роду службы фискалы негласно контролировали и режим содержания ссыльных из числа духовенства. Достаточно вспомнить дело о ссылке вице-президента Синода Георгия Дашкова, который в статусе колодника сослан в более отдаленное место. Основанием для перевода послужили многочисленные доносы, в течение нескольких лет поступавшие на него в духовное правительство. Фискалы могли свидетельствовать в суде,
осуществляли наблюдение за прибытием осужденных из числа лиц духовного звания.
При духовном правительстве были созданы специальные помещения для временного заключения под стражу лиц, подозреваемых в совершении преступлений, относящихся к юрисдикции церкви. Строительством и финансированием этих каменных учреждений занимались церковь и государство одновременно. Помещения для временного ареста являлись типовыми и строились также и для других коллегий. Главным источником финансирования являлись штрафы с раскольников, которые собирал Приказ раскольничьих дел. Большая часть сборов поступала в казну, а затем отписывалась на различные нужды церкви. Статус колодников Синода был похож на колодников Преображенского приказа и Юстиц-коллегии: закрытое содержание, наличие охраны, особый режим допросов. Принципиальным отличием колодников Синода была то, что по отношению к ним не применяли пыток во время допроса с пристрастием. В то же время телесное наказание (уже как приговор) по отношению к колодникам Синода применяли часто, о чем свидетельствуют постановления главного церковного органа. Публично по приговору Синода наказывали розгами канцеляристов за дисциплинарные нарушения (пьянство, служебные подлоги, халатность), «кликуш за распространение ложных слухов» [12].
В этот период складывается и совместная практика исполнения судебных приговоров, когда судебное решение принималось коллегиально с участием представителей государства и церкви или когда Синод, по решению Тайной канцелярии или Преображенского приказа, приводил в исполнение приговоры.
В XVIII столетии государство стало активно привлекать священников к производству исповедального допроса. Речь идет о тех арестантах, которые находились под арестом длительное время и выдержали серию пыток, но собственной вины не признали. Исповедальный допрос мог продолжаться несколько дней, его применяли тогда, когда арестант после физических мучений находился уже при смерти. Для этой цели приглашали специального священника. Под страхом божественной кары и неотпущения грехов он стремился добиться правдивых показаний. Священники не применяли никаких физических средств давления по отношению к обвиняемым, так как это запрещали церковные каноны,
поэтому обвинение РПЦ в насилии порождено незнанием предмета и желанием создать сенсацию. Об этом говорит хотя бы тот факт, что у некоторой части населения, с подачи журналистов, сложилось совершенно искаженное понятие о православной инквизиции, приравненное по смыслу к средневековой инквизиции в период утверждения католической церкви и ее активной борьбы с инакомыслием [13].
Православная инквизиция действительно существовала как самостоятельный церковный институт, выполнявший исключительно надзорные функции. Более того, документы дают основание полагать, что Синод даже в условиях полицейского режима пытался защитить клир от незаконных арестов, подавал жалобы в Сенат на должностных лиц, когда те истязали арестованных и длительное время держали их в тюрьме, пытаясь добиться признания. Например, в 1722 году Синод инициировал обращение к императору с жалобой на пензенского судью за незаконный арест священника, «держание его в колодке и железах и морение голодной смертию» [14]. Дело получило огласку, местный судья был вызван в Юстиц-коллегию, а в отношении него начали проводить следствие. Синод также выступил с предложением отдавать на поруки лиц, находящихся под следствием и содержащихся под арестом длительное время [15].
Со второй половины XVIII века государство постепенно меняет отношение к осужденным, что объяснялось влиянием либеральных идей. Екатерина II ограничила применение смертной казни и стала активнее практиковать публичные формы покаяния преступников. Ритуальное производство наказания, по мысли императрицы, выполняло, прежде всего, воспитательную роль и выступало в качестве основной превенции просвещенного абсолютизма. Преступники перед отправкой в ссылку несколько дней находились у ворот церкви, прося прощение у каждого прихожанина за совершенное преступление. С подачи Екатерины II началась разработка нового тюремного проекта, где большое внимание уделялось нравственному воспитанию осужденных.
Непосредственное сотрудничество ведущих общественных институтов начинается только в XIX столетии. В 1819 году в России стараниями правительства Александра I учреждается Общество попечительное о тюрьмах. Считается, что толчком к его созданию послужила докладная записка известного английского просветителя
Вальтера Веннинга «О состоянии мест заключения и меры по их улучшению», направленная на имя императора, в которой автор предлагал подвергнуть реформированию российскую тюремную систему в соответствии с христианскими принципами гуманизма и отказаться от доктрины устрашения. В соответствии с высказанными предложениями были созданы филиалы общества в большинстве российских городов. Данная организация ставила перед собой множество задач просветительского и благотворительного характера, среди которых в качестве приоритетного выделялось нравственное исправление преступников, «наставление их в правилах христианского благочестия и доброй нравственности».
Большая роль в деятельности Попечительного общества отводилась церкви. Она выступала в качестве соучредителя, а духовенство принимало активное участие в его деятельности. Именно при активном содействии епархиальных архиереев открывались филиалы общества по всей территории страны. Основным регламентирующим нормативно-правовым актом стала Инструкция Санкт-Петербургского комитета Общества попечительного о тюрьмах [16]. Она как калька была размножена другими обществами и стала основным руководящим документом.
Устав Общества попечительного о тюрьмах был включен в Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражей 1890 года (гл. 4) и закрепил его в качестве общественно-государственной структуры уголовно-исполнительной системы, обладавшей большими полномочиями. Деятельность этого общества имела принципиальное значение, поскольку через него оформились основные направления сотрудничества церкви и государства в сфере наказания. К их числу можно отнести:
■ организацию богослужения на местах, для чего в местах лишения свободы выделялись специальные помещения или строились храмы, проводилось чтение текстов Библии;
■ организацию библиотек и наполнение их религиозной литературой, причем подбор фонда библиотеки осуществлялся с учетом специфики контингента; в литературе особое внимание уделялось толкованию таких понятий, как «грех», «преступление», «покаяние»; формированию библиотечного фонда помогала консистория, направлявшая специально подобранную литературу;
НАУЧНО-МЕТОДИЧЕСКОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ
■ обучение грамоте, что особенно актуально было для учреждений, в которых дети содержались при осужденных и с «молоком матери» впитывали ценности тюремной субкультуры.
■ собеседование с осужденными, которое имело большое психологическое значение, о чем свидетельствуют записи священнослужителей в специальных журналах.
Помимо указанных направлений в рамках деятельности Попечительного общества о тюрьмах РПЦ активно занималась благотворительностью, начало чему было положено еще кружечными сборами. Церковь помогала реабилитации осужденных. Священники давали свое заключение о поведении осужденного, на основании которого его могли переводить в другой разряд. Они же выступали с ходатайствами к администрации от лица осужденных в решении бытовых вопросов. Следует отметить также и то, что специально назначенные священнослужители работали с каторжанами и ссыльными во время их пересылки к месту назначения. Во второй половине XIX века деятельность РПЦ заметно активизируется, статус тюремных священнослужителей получил законченное юридическое оформление.
Таким образом, исторический опыт совместной деятельности церкви и государства в области уголовно-исполнительной политики включал совершенно разные форматы. Представление об идеальной форме взаимоотношений между государством и церковью, сформировавшееся в православной традиции, по признанию самой РПЦ, было далеко от действительности [17]. Государственная карательная политика с мощным авторитарно-административным началом длительное время оказывала на церковь весьма одностороннее влияние, стремясь подчинить ее исключительно собственным интересам. Церковные институты рассматривались светской властью как инструменты борьбы за политическую власть или собственное влияние. С XVIII века секуляризация стала носить уже обвальный характер. Несмотря на попытки государства встроить церковь в репрессивный карательный механизм, она сохранила собственную судебную юрисдикцию. В XIX веке государство пытается вернуть церковному наказанию его каноническое содержание. Церковь рассматривается как «инструмент лечения человеческой души». Именно с этого момента начинается тесное со-
трудничество церкви и государства в области уголовно-исполнительной политики, прерванное революцией 1917 года, в результате чего этот процесс был, к сожалению, приостановлен на многие последующие десятилетия. ■
1. Миссия тюремного служения Русской Православной Церкви и пенитенциарные учреждения // Журнал заседаний Священного Синода. 2013. № 27.
2. Положение о канонических подразделениях Русской Православной Церкви, функционирующих на территории учреждений уголовно-исполнительной системы // Журнал заседаний Священного Синода. 2013. № 60.
3. Печников А. П. Тюремные учреждения российского государства (1649 - октябрь 1917 гг.): Историческая хроника. - М., 2004. - С. 116.
4. Российское законодательство Х-ХХ веков. -М., 1984. Т. 1. - С. 183-187.
5. Венедиктов Д. Г. Палачи в рясах. М., 1923; Гре-кулов Е. Ф. Русская церковь в роли помещика и капиталиста. - М., 1930.
6. Пругавин А. С. Монастырские тюрьмы в борьбе с сектантством. - М., 1905. - С. 10-35. Его же. В казематах. Очерки и материалы по истории русской тюрьмы. - СПб., 1909. - С. 5-24 и др.
7. Савваитов П. И. Описание Вологодского Спа-со-Прилуцкого монастыря. - Вологда, 1914. - С. 54.
8. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 37. - С. 101-102.
9. Фруменков Г. Г. Из истории ссылки в Соловецкий монастырь в XVIII в. - Архангельск, 1963. № 12. Его же. Узники Соловецкого монастыря. - Архангельск, 1979.
10. Полное собрание постановлений и распоряжений Синода по ведомству православного вероисповедания Российской империи (ПСПиР). Т. 2. 1722. - СПб.: Синодальная типография, 1872. № 428. - С. 70.
11. Павлушков А. Р. К вопросу о статусе Русской Православной Церкви и применении церковного наказания во второй половине XVII - начале XVIII вв. // Вестник Северного (Арктического) Федерального университета. Серия гуманитарные и социальные науки. 2013. № 3. - С. 29-37.
12. ПСПиР. Т. 5. № 1571, 1600.
13. Невзоров А. Г. Предисловие / Грекулов Е. Ф. Нравы русского духовенства. СПб.: От Эколь Невзорова, 2011.
14. ПСПиР. Т. 2. № 496.
15. ПСПиР. Т. 3. № 1104.
16. Полное собрание законодательства I. № 27895.
17. Основы социальной концепции русской православной церкви. 2000. Гл. III «Церковь и государство», п. 3.3. // Официальный сайт московского патриархата. URL: http: // www.patriarchia.ru /db/text /419128.html (дата обращения: 27.12.2013).
