CC BY
52DOI: 10.24411/ 2587-7607-2018-10010
Переводы
Иеромонах Никодим (Хмыров), Т.Е. Донцова
русская православная эмиграция глазами современных немецких историков:
герд Штриккер «русское православие в диаспоре»
Публикация представляет собой перевод статьи современного немецкого историка Герда Штриккера, автора-составителя сборника материалов и документов по истории Русской Православной Церкви в советское время. В его новой работе представлена в сжатом виде история русского православия в среде эмигрантов. Автор цитирует труды немецких историков, анализирует первоисточники, приводит архивные сведения и статистику. Статья интересна прежде всего тем, что дает возможность увидеть «веру эмигрантов» глазами человека иных культурных ценностей. Перевод предваряется вступлением, характеризующим взгляды немецких историков на русскую православную эмиграцию.
Ключевые слова: русская православная эмиграция, Православная Церковь, Русская Православная Церковь за границей (РПЦЗ), революция, большевики, советская власть, Третий рейх, Святая Земля, Палестина, монастыри.
Предисловие к публикации
Герд Штриккер — доктор философии, научный сотрудник института «Вера во Втором мире» (Цолликон-Цюрих; Швейцария). Русскоязычному читателю он известен в первую очередь как составитель сборника документов «Русская Православная Церковь в советское время (1917-1991)», который вышел в 1995 году.1 Немного позже появилась еще одна интересная, подробнейшая его работа: «Хорошего держитесь: Церкви и религиозные объединения в Российской державе, Советском Союзе и независимых государствах, возникших после его распада».2
Штриккер много сделал для того, чтобы история Русской Православной Церкви стала доступна немецкоязычному (и европейскому) читателю. Например, указ № 362 ученый цитирует по сборнику документов, изданных на немецком языке, одним из составителей которого сам является. Сегодня мы хотим представить читателю статью немецкого ученого «Русское православие в диаспоре».3 В ней кратко изложена
Иеромонах Никодим (Хмыров Денис Владимирович) — кандидат исторических наук, кандидат богословия, секретарь Ученого совета Санкт-Петербургской духовной академии, доцент кафедры социальных и гуманитарных наук Университета ИТМО (hmyrovdenis@mail.ru).
Тамара Евсеевна Донцова — преподаватель кафедры иностранных языков Санкт-Петербургской Духовной Академии (tamaradontsova@mail.ru).
1 Русская Православная Церковь в советское время (1917-1991). Материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью / Составитель Г. Штриккер. М.: Пропилеи, 1995. 400 с.
2 Хорошего держитесь: Церкви и религиозные объединения в Российской державе, Советском Союзе и независимых государствах, возникших после его распада / Гельмут Чёрнер (отв. редактор), Ганс-Христиан Дидрих, Герд Штриккер / Пер. с нем. Ю.А. Голубкина. Харьков: Майдан, 1998. 488 с.
3 Оригинальное название статьи: «Russische Orthodoxie in der Diaspora», опубликована в журнале «Internationale kirchliche Zeitschrift: neue Folge der Revue internationale de theologie»,
история православия в среде русских эмигрантов после 1917 года — история Русской Православной Церкви за границей глазами «заграничных» носителей культурных традиций.
К плюсам работы, безусловно, стоит отнести не только «немецкую точность» и емкость в изложении фактов, но некоторые другие черты, такие как непредвзятость. Автор пишет: «РПЦЗ с точки зрения статистики не является самой большой среди русских православных образований за границей. <...> Например, около 1930 года в Центральной и Западной Европе 62 русские общины подчинялись митрополиту Ев-логию в Париже, а 31 община в том же регионе находилась в подчинении зарубежной Церкви». Герд Штриккер знаком с мельчайшими подробностями истории церковной жизни в России начала века. В частности, он делает интересные пояснения о процедуре выбора Патриарха на Поместном Соборе 1917 года.
Исследователь затрагивает спорные вопросы истории РПЦЗ: «Национал-социалисты испытывали больше симпатий к карловацкой зарубежной Церкви и к ее четко выраженному антибольшевистскому, национал-консервативному и отчасти также антисемитскому курсу». При этом он стремится к объективности: «По крайней мере, в одной из диссертаций, защищенной в Восточном Берлине во времена ГДР говорилось, что действия находящихся отныне в подчинении РПЦЗ в Карловцах русских православных общин эмигрантов точно так же блокировались, контролировались и подавлялись, как и действия немецких католических и евангелических общин». Вопросы (вынужденного) взаимодействия РПЦЗ с властями Третьего рейха неоднократно поднимались и обсуждались в работах российских ученых.4 А вот говорить про «антисемитский курс», который порой заметен на страницах «Церковных ведомостей», официального печатного органа РПЦЗ, историки до сих пор старательно избегали.
Конечно, с некоторыми утверждениями в статье немецкого ученого можно поспорить. Герд Штриккер пишет: «Так как советское правительство не проявляло интереса к имуществу Русской Православной Церкви за рубежом (вплоть до 1980-х годов), то РПЦЗ сочла своим долгом взять под свое окормление русское церковное наследие на Святой Земле». Из тех же «Церковных ведомостей», которые недавно были выложены в открытый доступ в интернете,5 мы узнаём, что советское правительство делало это руками обновленцев. В журнале есть подробная информация о процессах по делу обновленца Кедровского в Америке, связанных как раз с борьбой за имущество Церкви.
Из статьи Герда Штриккера мы можем узнать интересные современные подробности о православной жизни на Западе: «Духовная миссия и сегодня представляет собой мощный комплекс, который известен в Иерусалиме как 'русский кампус'. В межвоенный период весь комплекс включал в себя главный храм и две церкви, богатую библиотеку, архив с очень ценными материалами, типографию, свечную и иконописную мастерские. Здесь было вполне достаточно места для 2000 паломников, для зданий пекарни, и трапезной, для цистерн с водой; были построены даже бани».
Стоит отдельно остановиться на библиографии статьи.6 Герд Штриккер приводит мнения крупнейших современных немецких историков: Г. Зайде, К. Геде, П. Ха-уптмана, ссылаясь и на их работы, пока не переведенные на русский язык. Цитирует
источник: https://yellow.place/ru/eth-bibliothek-zürich-zürich-switzerland (дата обращения 12.12.2017). Библиотека ETH — крупнейшая публичная научная и техническая библиотека Швейцарии и Центральная библиотека университета Цюриха. Она содержит около 10 миллионов единиц, включая журналы, базы данных, электронные книги, архивные материалы, карты, старые и редкие отпечатки, изображения, строительные чертежи и многое другое. Перевод выполнен по указанной публикации.
4 См., например: ШкаровскийМ.В. Крест и свастика. Нацистская Германия и Православная Церковь. М.: Вече, 2007; Его же. Русская Церковь и Третий рейх. М.: Вече, 2010; Хмыров Д.В. Спорные вопросы истории РПЦЗ (1920-1945). СПб.: СПбГУ, 2014. (История и культура. Вып. 12.)
5 См.: Церковные ведомости — Сремски Карловци — 1922-1930 / URL: http://www.diocesedegeneve. net/ (дата обращения 03.06.2015).
6 В настоящей публикации мы не приводим сноски из статьи Г. Штриккера.
воспоминания непосредственных участников, например, митрополита Евлогия («Путь моей жизни»), И. М. Андреева (Ивана Михайловича Андреевского), канадского историка Д. Поспеловского, анализирует документы-первоисточники и публикации Московского Патриархата середины XIX века. Но стоит отметить, что автор уделяет мало внимания современной российской историографии по истории РПЦЗ, которая в последние два десятилетия значительно выросла и насчитывает уже не одну тысячу работ.
Итак, предлагаем вашему вниманию сжатый, фактологический и оригинальный взгляд на историю русского православия в диаспоре, сформировавшейся после эмиграции миллионов наших сограждан из российской империи после революционных событий 1917 года.
Герд Штриккер. Русское православие в диаспоре
17 мая 2007 года мир стал свидетелем впечатляющего события — объединения двух «враждующих сестер»: «Русской Православной Церкви Московского Патриархата», которая почти 75 лет страдала от враждебного по отношению к религии коммунистического режима, и «Русской Православной Церкви за рубежом / Русской Зарубежной Церкви», которая эти же 75 лет смогла прожить как «единственно свободная часть» русского православия, которой не угрожал «капиталистический Запад». Но присоединением Зарубежной Церкви к Московскому Патриархату отрегулированы далеко не все юридические вопросы русской православной диаспоры. Наряду с «Зарубежной Церковью» в диаспоре до сегодняшнего дня есть православные образования, которые своими корнями восходят к русским эмигрантам. Руководство этих групп, в языковом и ментальном отношении целиком ассимилировавшееся со странами проживания, находится сейчас под сильным давлением: новая, мощная по своему количественному составу русская иммиграция требует новой русификации и подчинения Московскому Патриархату, в то время как прозападная часть руководства и молодое поколение русских иммигрантов, выросшее в другой культуре, а также местные новообращенные стремятся к последовательному продолжению трудного пути «западного православия».
Русское православное присутствие за рубежом началось не с октябрьского путча 1917 года. Русские церковные свидетельства в Центральной и Западной Европе и даже в Северной Америке в большом количестве встречаются уже в XIX веке. Брачные связи между Романовыми и немецкими княжескими домами, в частности, приводили к тому, что во многих немецких резиденциях сооружались часовни для русских православных супругов.
Курорты в Германии и места пляжного отдыха на Средиземном море привлекали богатых русских, среди которых были и такие, которые неоднократно испытывали судьбу в игровых казино. В таких часто посещаемых русскими местах также сооружались русские часовни — в Бад Хомбурге, Висбадене, Бад Киссингене, Бад Эмсе, Ба-ден-Бадене, а также в Биаррице, Ницце, Каннах и т. п. Наконец, в некоторых русских посольствах появились крупные храмы: о русской духовности на Западе свидетельствуют церкви в Берлине, Вене, Париже, Риме, Копенгагене, Гааге (в 1917 г. строительство было прекращено), Будапеште, Женеве, Веймаре, Дрездене, Штуттгарте, Лейпциге, а также в Веве, Флоренции, Сан Ремо, Бари. Кроме того, во второй половине XIX века до Первой мировой войны в Святой Земле был построен ряд русских монастырей и мест паломничества, центром которых стала Русская Духовная миссия в Иерусалиме.
Советский период
Когда после петроградского октябрьского путча 1917 года вместе со многими миллионами беженцев7 за границу эмигрировало свыше двадцати епископов и сотни
7 Г. Штриккер ссылается на работу Г. Зайде (Verantwortung in der Diaspora. Die Russische Orthodoxe Kirche im Ausland, München: Kyrill-und-Method, 1989) и комментирует: «По статистике
священников из новой «республики Советов», создав здесь «Русскую Православную Церковь за рубежом» («Зарубежная церковь» / РПЦЗ8), они нашли на Западе уже существующие многочисленные православные учреждения, которые могли использовать, но, естественно, за которыми нужно было ухаживать и содержать их. Довольно скоро в русской церковной диаспоре начались конфликты и расколы. Так, от РПЦЗ откололась известная русская православная архиепископия с кафедрой в Париже.
Совершенно другую историю становления представляет собой «Православная Церковь в Америке», которая также имеет русские корни. Она зародилась благодаря Камчатской и Аляскинской миссии, созданной еще в 1794 году. В конечном счете все возникшие со времени Второй мировой войны или созданные после войны общины Московского Патриархата начинают играть все более и более важную роль.
<...>
Русская Православная Зарубежная Церковь — РПЦЗ
РПЦЗ с точки зрения статистики не является самой большой среди русских православных образований за границей. Но с точки зрения ее привязанности к России она, как и прежде, является самой последовательной среди русских эмиграционных Церквей и самой распространенной Церковью русской диаспоры в Центральной, Западной и Южной Европе.
Поэтому в начале данного обзора представлен ее исторический путь. Более подробные исследования о РПЦЗ дают конкретное представление о ее истории и ее «ответственности в диаспоре».
После воссоединения с Московским Патриархатом в 2007 году Русская Православная Зарубежная Церковь остается автономной церковной организацией в рамках Патриархата и сохраняет свои прежние структуры.
Русская Православная Зарубежная Церковь до 1945 года
Православные епископы и священники, которые в 1920 году бежали от большевистской «красной» Армии на корабле с Крыма в Истанбул / Константинополь с верными царю «белогвардейскими» частями, потеряли связь с церковным руководством (переместившимся из Петрограда в Москву), снова возглавляемым с 1917 года Патриархом Тихоном (Белавиным, 1865-1925).
Действующее после февральской революции 1917 года Временное правительство под руководством Александра Керенского разрешило созыв Поместного Собора — первого спустя более 200 лет. Он был торжественно открыт 15/28 августа 1917 года, но работал в тяжелой атмосфере приближающихся событий, а с ноября 1917 года его заседания проходили под постоянно усиливающимся давлением большевиков. Одним из важнейших решений, принятых под огнем орудий так называемой Октябрьской революции (25 октября / 7 ноября), было избрание первого Патриарха спустя 217 лет — после того как в 1700 году царь Петр Великий отменил патриаршество.
Невозможность установить связь во время Гражданской войны, последовавшей за Октябрьской революцией 1917 года не была чем-то из ряда вон выходящим: отдельные епархии все время были отделены друг от друга или от московского церковного руководства зонами влияния «красных» и «белых», часто сменяющих друг друга. Так, на территориях, где господствовали «белые», возникло два «временных высших церковных управления» — в сибирском Омске и в южном Ставрополе, временную автономию которых санкционировал в указе № 362 от 20 ноября 1920 года Патриарх Тихон.
народного союза в 1928 году в мире было приблизительно 919 000 русских эмигрантов, среди них только во Франции 400 000 и в Германии 150 000. Значительная часть русских эмигрантов предпочитала избегать любых статистических отчетов».
8 Русская Православная Церковь за границей.
Этот указ № 362 РПЦЗ постоянно рассматривала как свою Великую хартию. Такую же временную высшую церковную инстанцию за рубежом организовала часть эмигрировавших епископов. Они в конце концов последовали приглашению Сербского Патриарха Димитрия (Павловича), который предложил им часть своей летней резиденции в Сремских Карловцах (на юге Нового Сада в Воеводине) и организовали там в 1921 году управление русской православной организацией за рубежом, из которой вышла «Русская Православная Церковь за рубежом». Ее управление находилось в Карловцах до 1945 года.
до этого момента все церковные группы совпадают в оценке положения. описание дальнейшего развития русской православной диаспоры носит идеологический, полемический и в целом противоречивый характер.
Объективное отражение церковных процессов в диаспоре из-за труднодоступно-сти источников и из-за отсутствия заинтересованных в данной тематике историков пока все еще невозможно. Поэтому мы можем здесь лишь схематично представить самые важные направления развития.
В синодальный период Русской Церкви (1700-1917) и, соответственно, в период государственно-церковного правления (1721-1917) окормление русских православных общин диаспоры осуществлял митрополит имперского Санкт-Петербурга (с 1914 — Петрограда), который в царской России среди русских иерархов был primus inter pares. В сложившихся с конца 1917 года обстоятельствах митрополит Петроградский Вениамин (Казанский, убит в 1922 году) не мог осуществлять окормление приходов за рубежом. Поэтому в октябре 1920 года южнорусское Временное церковное управление определило архиепископа (с 1922 года митрополита) Хельмского и Люблинского Евлогия (Георгиевского, 1869-1946), который сначала нашел прибежище в Берлине, быть духовным руководителем русских общин в европейском зарубежье. Патриарх Тихон одобрил это решение Временного церковного управления в апреле 1921 года, что позволяет сделать вывод о еще ненапряженных отношениях Патриарха с епископами за границей. но вскоре из-за постепенно идеологизирующихся позиций двух ветвей Русской Церкви — внутри и вне Советского Союза — их сотрудничество стало невозможным.
Первый Собор в диаспоре — созванный, собственно, как конгресс и лишь в процессе работы объявленный Собором — состоялся уже в ноябре 1921 года в сербских Карловцах. Участниками, которых насчитывалось более сотни, были епископы, священники, монахи, монахини и миряне. Собор был проникнут духом страстных приверженцев монархии, что неудивительно с точки зрения социального происхождения и идеологических взглядов этой волны эмигрантов: самое большое влияние в русских церковных группах эмигрантов имели — наряду с архиереями и священниками — дворянские круги, военные и представители крупной буржуазии (отличавшиеся монархическими взглядами).
Церковные историки, исповедующие православие, в советское время, а некоторые из них уже в посткоммунистической России, как и другие церковные группы эмигрантов, упрекали этот первый «общий Собор» в антибольшевистских высказываниях и в провокационных требованиях, которые негативно сказывались на их собратьях-епископах, оставшихся в Республике Советов, из-за чего последние по политическим соображениям — чтобы не навредить Церкви в Советском Союзе еще больше — были вынуждены находиться в резкой оппозиции по отношению к «Русской Православной Церкви вне страны». Главные требования Карловацкого Собора 1921 года носили политический характер: например, о восстановлении монархии в России и возвращения Романовых на престол. В 1922 году к этим требованиям добавилось еще одно: народный союз должен предоставить эмигрантам оружие, чтобы выгнать из страны большевиков.
Если принять во внимание дух времени и вполне понятное резко антибольшевистское настроение эмиграции, тем более удивительно, что на этом Соборе архиепископ (позднее митрополит) Евлогий (Георгиевский), который временно переселился
из Берлина в Париж, и даже будущий глава Зарубежной Церкви, митрополит Анастасий (Грибановский, 1873-1965), в резолюции о возвращении на престол Романовых высказали особое мнение: они дистанцировались и объявили, что вопрос о будущей государственной форме, то есть монархии и династии Романовых — политический, и обсуждать его на Соборе не следует.
Для русской эмиграции, по крайней мере тех лет, характерно то, что личные симпатии и антипатии, нетерпимость и соперничество в большой мере определили настроения и путь развития русской диаспоры — в том числе и в церковной сфере, чего на сегодняшний день совсем не наблюдается.
Большевики использовали — как и следовало ожидать — решения Карловацкого Собора ноября 1921-го, чтобы оказать давление на Патриарха Московского Тихона: так, в мае 1922-го он был вынужден запретить Карловацкое Церковное управление. Вскоре после этого Патриарх сам оказался под продолжавшимся более года домашним арестом, не имея возможности руководить Церковью. При этом Советы пользовались услугами православных «обновленцев», которые в своем стремлении поставить на колени Патриархат заискивали перед большевиками и стали инструментом в их руках.
Самая впечатляющая фигура в Зарубежной Церкви в межвоенный период — это митрополит Антоний (Храповицкий, 1863-1936), который с самого начала считался ее главой, а в 1923 году официально был избран первоиерархом. В 1897 году он принял епископскую хиротонию; в 1902-м стал архиепископом Волынским, в 1914-м Харьковским; в 1918 году его назначают митрополитом Киевским. С 1912 года он член Церковного управления, т. е. Святейшего Синода в С.-Петербурге — Петрограде. Когда на вышеупомянутом Поместном Соборе Православной Церкви, заседавшем в Петербурге с августа 1917 года, Патриарх был избран вновь, это случилось после предварительного голосования, по которому были избраны три иерарха как кандидаты с наибольшим количеством голосов9. При этом наибольшее количество голосов было у митрополита Антония. Даже среди тех иерархов, которые впоследствии отвернулись от Зарубежной Церкви, митрополит Антоний до самого конца пользовался огромным уважением.
Период до Второй мировой войны представляет собой для РПЦЗ, с одной стороны, время консолидации, проявившейся в бурном росте новых епархий и новых общин в диаспоре и в увеличении количества рукоположенных епископов, священников, получивших образование за границей, а также в строительстве новых русских монастырей за пределами родины.
С другой стороны, межвоенный период для русской православной диаспоры стал фазой разделения: в 1926 году митрополит Евлогий (Георгиевский) в Париже вместе со своим митрополичьим округом Западной / Центральной Европы отделился от Карловацкой Зарубежной Церкви; позиции десяти североамериканских епархий относительно РПЦЗ также были шаткими. Карловацкая Церковь продолжала и дальше неуклонно идти ярко выраженным консервативным русским национальным курсом и была настроена процентристски. Митрополит Евлогий в Париже, напротив, представлял скорее либеральную, децентрализованную и, прежде всего, экуменическую позицию, которая ставила своей целью «культурное слияние» общин в западных странах. В русских зарубежных епархиях Северной Америки дела обстояли точно так же.
На этом фоне с 1926 года русские эмигрантские церкви встали на путь конкуренции; так, например, около 1930 года в Центральной и Западной Европе 62 русские общины подчинялись митрополиту Евлогию в Париже, а 31 община в том же регионе находилась в подчинении Зарубежной Церкви. В Париже и Берлине вдобавок к этим конкурирующим юрисдикциям добавилось по общине Московского Патриархата.
Важным бастионом РПЦЗ в межвоенный период стали очень крупные центры концентрации русской миграции на Дальнем Востоке. В царское время в Китае
9 В сноске Штриккер поясняет: «Из этих кандидатов с большинством голосов путем жеребьевки определялся будущий патриарх. Так патриархом стал митрополит Тихон (Белавин, 1865-1925); на предварительном голосовании он получил наименьшее количество голосов».
существовала русская православная миссионерская епархия Пекинская и Китайская, которая с 1918 года была отрезана от церковного руководства в советской Москве и объединилась с РПЦЗ в Карловцах. Для того, чтобы окормлять массы русских эмигрантов, в Китае был создан целый ряд викарных епархий: в Шанхае, в Маньчжурии (в Харбине, Цицикаре, Хайларе) и, кроме этого, в Сеуле. Но так как между Сербией и Дальним Востоком связь могла поддерживаться с большим опозданием и с большим трудом, то русская православная Дальневосточная митрополия внутри РПЦЗ имела относительно независимый статус.
Для некоторых городов на Дальнем Востоке, точнее в Маньчжурии (напр., для Харбина), в то время была характерна типично русская атмосфера10, так как во время Гражданской войны сотни тысяч или даже миллионы людей имели возможность бежать из молодого Советского Союза в пограничную Маньчжурию и в Китай.
В целом в 1930-е годы в Дальневосточной митрополии РПЦЗ насчитывалось свыше 250 000 православных верующих, причем только в Харбинской епархии около 100 000 русских эмигрантов организовали 150 общин, имели 70 храмов и окормлялись 217 священниками.
Епархии и все русские церковные учреждения в Китае и Маньчжурии (в том числе Пекинская Духовная миссия) после победы Мао Цзе Дуна и прихода коммунистического режима в Китае (1949 год) перешли под юрисдикцию Московского Патриархата, а созданная в царское время «Автономная Православная Церковь Китая» смогла продолжать свое существование только номинально.
В ходе китайской «культурной революции» (прежде всего в 1966 году) были уничтожены последние остатки — не только русского — православия в Китае.
Большинство русских, среди которых были, конечно же, епископы и духовенство, до середины 1960-х годов были высланы из Китая, поскольку до этого не были переселены в Советский Союз и не покинули страну.
Молодое поколение русских священников получало свое образование прежде всего в Харбине, а также в православной теологической семинарии св. Владимира в Крествуде в США. В Харбине был даже русский институт св. Владимира с богословским факультетом, на котором можно было получить высшее богословское образование. В Европе будущие священники РПЦЗ получали свое образование, как правило, в православных семинариях в Сербии и Болгарии.
В Зарубежной Церкви в 1930-е годы насчитывалось более 19 монастырей, монастырских подворий и небольших скитов, где проживало в целом 180 монахов, 40 послушников и 450 монахинь, при этом только в Святой Земле в монастырях проживало 20 монахов и 300 монахинь — более половины всех монашествующих РПЦЗ. Монастыри появились в Сербии, Болгарии, Чехословакии и в Китае (как раз в Маньчжурии). В Сербии эмигрировавшие русские монахини поселялись в пустующих монастырях, и им удалось возродить монашескую жизнь прежде всего в Хопово на «Фрушковой горе» (Франкские горы, недалеко от Карловцов), которой там не было со времен османского господства; импульс к жизни получила также монашеская жизнь в Сербии благодаря бежавшим русским монахам.
Кроме того, РПЦЗ в межвоенное время занималась делами милосердия и даже больницами и сиротскими домами; литургические облачения и литургические сосуды изготавливались в собственных мастерских, церковная литература печаталась в собственных типографиях (прежде всего в Ладомирове, Чехословакия, и в Харбине).
В 1938 году РПЦЗ (с Северной Америкой) располагала более 24 митрополиями и викариатствами: 6 в Европе, 10 в Северной Америке, 1 в Южной Америке, 6 в Дальневосточной митрополии (Харбин в Маньчжурии и Пекин в Китае), где было около 1000 общин. В РПЦЗ служило в то время 28 иерархов, из которых 8 были рукоположены еще в царское время.
10 В сноске приведена дополнительная информация: «В самом Харбине в 1934 году находилось 45000 русских, два русских монастыря и 20 русских храмов (собор Благовещения Пресвятой Богородицы вмещал почти 2000 богомольцев)».
Ситуация в русской православной диаспоре в период Третьего рейха
Как уже было сказано, все русские православные эмигрантские общины в Германии подчинялись сначала митрополиту Евлогию (Георгиевскому) в Париже, который в 1926 году вместе со своим митрополичьим округом Западной и Центральной Европы отделился от Зарубежной Церкви. Во времена нацистов 11 русских православных общин со своими филиалами и центрами в Германии, которые подчинялись митрополиту Евлогию, перешли в Карловацкую Зарубежную Церковь. Этот странный процесс во всех его проявлениях еще не до конца ясен: в том, что произошло, часто видят результат интенсивного влияния национал-социалистов. Но такое определение не дает точной характеристики столь сомнительного действия и направлено на то, чтобы представить Зарубежную Церковь как сторонницу нацистов.
На самом деле для них [нацистов] вся линия поведения парижского митрополита была подозрительной: он был слишком космополитичным, слишком либеральным, недостаточно настроенным против коммунистов и недостаточно антисемитским по своим взглядам. Национал-социалисты испытывали больше симпатий к Карло-вацкой Зарубежной Церкви и к ее четко выраженному антибольшевистскому, национал-консервативному и отчасти также антисемитскому курсу. Амбиции нацистов совпадали с амбициями карловацкого церковного руководства, которое надеялось с помощью национал-социалистов получить обратно те общины в Центральной и Западной Европе, которые РПЦЗ потеряла, как только Евлогий со своим митрополичьим округом отделился от Зарубежной Церкви. Национал-социалисты пользовались услугами влиятельных, воинственно настроенных против большевиков членов общин: последние на приходских собраниях (а часто и вне их) продвигали решения, на основании которых в дальнейшем переподчиняли бывшие общины РПЦЗ. Такие инициативы тайно поддерживались нацистской верхушкой.
Постепенное подчинение Карловацким Синодом русских общин в Германской империи не обязательно означало вступление русских общин в систему национал-социализма, но ненависть русских эмигрантов к советскому режиму способствовала тому, что национал-социалистам манипулировать ими было легче, чем общинами под управлением митрополита Евлогия. По крайней мере, в одной из диссертаций, защищенной в Восточном Берлине во времена ГДР говорилось, что действия находящихся отныне в подчинении РПЦЗ в Карловцах русских православных общин эмигрантов точно так же блокировались, контролировались и подавлялись, как и действия немецких католических и евангелических общин.
Известен эпизод попытки верхушки нацистов объединить православных на оккупированных территориях на Востоке — в Польше, в Белоруссии, на Украине — в одну митрополию. Она должна была в 1942 году подчиняться иерарху РПЦЗ немецкого происхождения, архиепископу Серафиму (Ляде, 1883-1950), титулом которого с того времени стал титул «митрополита Центральной Европы». Усилия православных епископов на оккупированных территориях, которые при сталинском терроре ушли в подполье, или только что рукоположенных, были направлены на то, чтобы снова возродить национальные Церкви; они ни в коем случае не хотели подчиняться немецкому митрополиту.
В конце войны руководство РПЦЗ убежало от наступающих партизан Тито из Сербии в Мюнхен, но в 1950 году, ввиду обострившейся холодной войны, перевело свою кафедру из «близкой к фронту» Германии в Нью-Йорк, где в близлежащем Джорданвилле (штат Нью-Йорк) создало самый выдающийся монастырь Зарубежной Церкви и главную духовную семинарию Церкви.
Русские монастыри в Святой Земле
Христианский Восток, а именно Святая Земля, привлекает православных гораздо больше, чем христианский Запад. Раньше, еще во времена Киевской Руси, люди
совершали паломничества в Святую Землю. Так, описание своего паломничества в Святую Землю (1104-1107) оставил игумен Даниил; св. мон. Евфросиния Полоцкая почила в Иерусалиме в 1173 году. Когда в XIX веке в Палестину можно было безопасно попасть пароходом и по железной дороге, Святая Земля стала целью паломничества тысяч русских верующих, причем власти Османской империи, как правило, им в этом не препятствовали.
В 1847 году Св. Синод Русской Православной Церкви создал в Иерусалиме Русскую Духовную миссию, чтобы на месте оказывать помощь многочисленным паломникам из России. Создавались храмы и странноприимные дома. В 1882 году по инициативе великого князя Сергея Александровича, который получил огромное впечатление от поездки в Святую Землю, было создано «Императорское Палестинское общество» под его собственным руководством. основной задачей общества было приобретение денежных средств, в которых нуждалась Русская Духовная миссия для покупки участков земли для своих далеко идущих планов.
Русская Духовная миссия в Палестине известна прежде всего благодаря архимандриту Антонину (Капустину), который возглавлял ее почти 30 лет (1865-1894). На территории Духовной миссии в Иерусалиме вскоре были построены церкви: в 1864 церковь, освященная в честь св. мц. императрицы Александры и в 1872 году — главный храм в честь Пресвятой Троицы. На участке в Xевроне, где находится знаменитый дуб Авраама, архимандрит Антонин после 1868 года также построил храм, посвященный Пресвятой Троице; затем в 1866 году на Елеонской горе была освящена русская церковь Вознесения Господня (с 64-метровой башней!), а два года спустя у подножия Елеонской горы была освящена церковь св. Марии Магдалины, построенная в московском стиле. Xрам св. Марии Магдалины с его семью позолоченными куполами, звонницей, колокола которой вызывали всеобщее восхищение, и со своим мраморным иконостасом особым образом символизировал самое широкое русское присутствие в Святой Земле.
В пяти километрах юго-восточнее Иерусалима архимандрит Антонин в 1871 году основал женский монастырь, который по-русски называется Горненским (т. е. «монастырь на возвышении»); признание его Св. Синодом последовало в 1886 году. В монастыре построили церковь в честь Казанской иконы Божией Матери. Около 1890 года в храме Вознесения Господня на Елеонской горе собралось несколько русских монахинь, которые образовали признанную Святейшим Синодом в 1906 году общину. Перед Первой мировой войной в Горненском монастыре проживало около 200 монахинь, а в монастыре Вознесения Господня на Елеонской горе 100 монахинь.
Духовная миссия и сегодня представляет собой мощный комплекс, который известен в Иерусалиме как «русский кампус».
В межвоенный период весь комплекс включал в себя главный храм и две церкви, богатую библиотеку, архив с очень ценными материалами, типографию, свечную и иконописную мастерские. Здесь было вполне достаточно места для 2000 паломников, для зданий пекарни, и трапезной, для цистерн с водой; были построены даже бани. Малообеспеченным паломникам Палестинское общество выдавало пособие. В скромных гостиницах размещение и питание финансировалось также за счет Палестинского общества. Палестинское общество заботилось в том числе и о сопровождающих, которые возили паломников в святые места, и издавало для их подготовки серию путеводителей для паломников.
Кроме того, целью Духовной миссии было также духовное окормление православного арабского населения. Так как оно было неграмотным, миссия до Первой мировой войны в Палестине (и в Сирии) создала 93 народные школы, куда ходили почти 11 000 арабских детей. В то время почти все 417 местных учителей получили свое образование в учительской семинарии, организованной также на русские средства. Для медицинского обеспечения арабов Палестинское общество обустроило амбулатории, где ежегодно получали лечение до 60 000 пациентов. Наконец, для паломников в Святую Землю Общество способствовало установлению льготных цен на русские пароходы
и поезда. После смерти митрополита Антонина (Капустина) в 1894 году получение участков и строительство в Святой Земле непрерывно продолжалось, так что Русская Православная Церковь до Первой мировой войны в Палестине располагала более чем 11 храмами, 7 монастырями, а также 11 гостиницами для паломников; это значит, что Русской Церкви принадлежала половина Палестины! С 1883 по 1895 год только морским путем из Санкт-Петербурга Палестину посетили 18 664 паломника.
Русские монастыри в Святой Земле после свержения царской власти
в 1917 году
В 1914 году, к началу Первой мировой войны, правительство Османской империи закрыло все русские учреждения в Палестине, экспроприировало русское имущество и выслало из страны монахов, монахинь, священников и мирян (большей частью они осели в Александрии). Поток паломников иссяк. Когда Великобритания в 1919 году получила Палестину, русское духовенство, монахи и монахини могли вернуться, но борьба большевиков с любой религиозностью в стране Советов привела к тому, что поток паломников из России в Святую Землю окончательно прекратился. И, конечно же, нельзя было больше рассчитывать на финансовую помощь царского Палестинского общества в Святой Земле — таким образом, будущее русских духовных центров в Палестине как в личностном, так и в материальном отношении было под вопросом.
Так как советское правительство не проявляло интереса к имуществу Русской Православной Церкви за рубежом (вплоть до 1980-х годов), то РПЦЗ сочла своим долгом взять под свое окормление русское церковное наследие на Святой Земле. Средства, необходимые для содержания русских церковных учреждений, должны были поступать в будущем от эмиграции; иногда помощь оказывали Иерусалимский и Белградский Патриархаты. Несмотря на все трудности, между Первой и Второй мировой войной РПЦЗ удалось даже развернуть в Палестине новое строительство.
В 1930-е годы количество монашеских общин там увеличилось еще на две: это были сестричества в Вифании и в Гефсимании. В 1934 году несколько монахинь в русском здании в Вифании обустроили школу для арабских православных девочек и объединились в сестричество. Когда основательница и настоятельница этой общины Мария (Робинсон) отошла от дел, она переселилась вместе с несколькими сестрами в церковь Марии Магдалины в Гефсиманском саду, где в 1938-1939 гг. был основан Гефсиманский женский монастырь. Оба сестричества, которые были близки друг другу и в географическом отношении, и духовно, насчитывали во время Второй мировой войны 50-60 монахинь. Прирост монастырей обеспечивала отчасти русская эмиграция; окрепшие русские монахини, которые покинули бывшую до этого русской, а с 1919 года ставшую румынской Бессарабию, образовали общины и в Святой Земле; именно эти русские монахини отвергли румынизацию Православной Церкви и православных монастырей в Бессарабии, а также введение нового стиля. Большинство послушниц в русских женских монастырях на Святой Земле были арабками, которые быстро осваивали русский язык, обычаи и традиции. Наряду с этим было два мужских монастыря: один «у дуба Авраама» и «скит Харитона» (с 2-3 монахами). В остальном РПЦЗ занималась хозяйством на обширных участках земли и содержала более десяти храмов — учитывая иссякшие человеческие и финансовые ресурсы это была почти невыполнимая задача.
Источники и литература
1. Stricker G. Russische Orthodoxie in der Diaspora // Internationale kirchliche Zeitschrift: neue Folge der Revue internationale de theologie / URL: https://yellow.place/ru/eth-bibliothek-zürich-zürich-switzerland (дата обращения 12.12.2017).
2. Русская Православная Церковь в советское время (1917-1991). Материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью / Составитель Г. Штриккер. М.: Пропилеи, 1995. 400 с.
3. Шкаровский М. В. Крест и свастика. Нацистская Германия и Православная Церковь. М.: Вече, 2007.
4. Шкаровский М. В. Русская Церковь и Третий рейх. М.: Вече, 2010.
5. Хмыров Д.В. Спорные вопросы истории РПЦЗ (1920-1945). СПб.: СПбГУ, 2014.
6. Xорошего держитесь: Церкви и религиозные объединения в Российской державе, Советском Союзе и независимых государствах, возникших после его распада / Гельмут Чёрнер (отв. редактор), Ганс-Христиан Дидрих, Герд Штриккер. / Пер. с нем. Ю.А. Голубкина. Харьков: Майдан, 1998. 488 с.
7. Церковные ведомости — Сремски Карловци — 1922-1930 / URL: http://www. diocesedegeneve.net/ (дата обращения 03.06.2015).
Hieromonk Nikodim (Khmyrov), Tamara Dontsova. Russian Orthodox Emigration through the Eyes of Modern German Historians: Gerd Strieker "Russian Orthodoxy in the Diaspora".
The publication is a translation of an article written by a modern German historian Gerd Strieker, the author of a compendium of materials and documents on the history of the Russian Orthodox Church during the Soviet era. In his new work is presented in a concise form the history of Russian Orthodoxy among emigrants. The author cites the works of German historians, analyzes primary sources, gives archival information and statistics. The article is interesting primarily because it gives an opportunity to see the "faith of emigrants" through the eyes of a person of other cultural values. The translation is preceded by an introduction characterizing the views of German historians on the Russian Orthodox emigration.
Keywords: Russian Orthodox emigration, Orthodox Church, Russian Orthodox Church Outside of Russia (ROCOR), revolution, Bolsheviks, Soviet power, Third Reich, Holy Land, Palestine, monasteries.
Hieromonk Nikodim (Khmyrov Denis Vladimirovich) — Candidate of Historical Science, Candidate of Theology, Secretary of the Academic Council at St. Petersburg Theological Academy, Lecturer of the Department of Social and Human Sciences at St Petersburg National Research University of Information Technologies and Optical Design and Engineering (hmyrovdenis@mail.ru).
Tamara Evseyevna Dontsova — Lecturer of the Department of Foreign Languages at the St. Petersburg Theological Academy (tamaradontsova@mail.ru).
