CC BY
24ВЕСТНИК ИСТОРИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОЙ ДУХОВНОЙ АКАДЕМИИ
Научный журнал № 2 (7) 2021
М.В. Шкаровский
Русская Православная духовная миссия в Корее в 1930-е - 1945 гг.
DOI 10.47132/2587-8425_2021_2_161
Аннотация: Статья посвящена истории самой молодой и небольшой из зарубежных Русских Православных духовных миссий — Корейской. Она достигла пика своего развития к 1917 г., однако прекращение помощи из России после Октябрьского переворота привело ее к острому кризису. Миссии помогла выжить активная поддержка главы Японской епархии архиепископа Сергия (Тихомирова). На описанный в статье период 1930-х — 1945 гг. пришелся сложный и по-своему драматичный период в истории Корейской миссии. Пережив в 1920-е гг. острую нехватку финансирования и кадров священнослужителей, миссия вновь постепенно начала развивать свою деятельность в последующее десятилетие. При этом в начале 1930-х гг. произошел конфликт руководства миссии с архиереями Русской Православной Церкви Заграницей, безрезультатно пытавшимися подчинить ее себе. В годы Второй мировой войны, несмотря на препятствия со стороны японских властей, духовная миссия в Корее продолжила свою деятельность, сохранив верность Московскому Патриархату. Лишь после американской оккупации Южной Кореи, в 1949 г. глава миссии архимандрит Поликарп (Приймак) был выслан из страны, и в 1955 г. православные корейцы перешли в юрисдикцию Константинопольского Патриархата. Статья подготовлена на основе российских архивных документов.
Ключевые слова: Русская Православную Церковь, Православная духовная миссия в Корее, миссионерская деятельность, Вторая мировая война, американская оккупация, церковные расколы.
Об авторе: Михаил Витальевич Шкаровский
Доктор исторических наук, главный архивист Центрального государственного архива Санкт-Петербурга, профессор кафедры церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии. E-mail: shkarovs@mail.ru ORCID: https ://orcid.org/0000-0003-1918-5319
Ссылка на статью: Шкаровский М. В. Русская Православная духовная миссия в Корее в 1930-е — 1945 гг. // Вестник Исторического общества Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2021. №2 (7). С. 161-171.
* Изображения взяты из открытых источников. Православие в Корее
HERALD OF THE HISTORICAL SOCIETY OF SAINT PETERSBURG THEOLOGICAL ACADEMY
Scientific Journal
No. 2 (7) 2021
Mikhail Shkarovsky
Russian Orthodox spiritual Mission in Korea in the 1930s - 1945
DOI 10.47132/2587-8425_2021_2_161
Abstract: The Article is devoted to the history of the youngest and smallest of the foreign Russian Orthodox spiritual Missions — the Korean one. It reached its peak by 1917, but the withdrawal of aid from Russia after the October revolution led to an acute crisis. The mission was helped to survive by the active support of the head of the Japanese diocese, Archbishop Sergiy (Tikhomirov). The period of the 1930s — 1945 described in the article was a difficult and dramatic period in the history of the Korean mission. Surviving in the 1920s. due to a severe lack of funding and personnel for the clergy, the Mission gradually began to develop its activities again in the following decade. At the same time, in the early 1930s, the Mission's leadership had a conflict with the bishops of the Russian Orthodox Church abroad, who tried to subdue it to no avail. During the second world war, Despite obstacles from the Japanese authorities, the spiritual Mission in Korea continued its activities, remaining loyal to the Moscow Patriarchate. Only after the American occupation of South Korea — in 1949. the head of The mission, Archimandrite Polycarp (Priymak), was expelled from the country, and in 1955 the Orthodox Koreans came under the jurisdiction of the Patriarchate of Constantinople. The article is based on Russian archival documents.
Keywords: Russian Orthodox Church, Orthodox spiritual Mission in Korea, missionary activity, World War II, American occupation, Church schisms.
About the author: Mikhail Vitalievich Shkarovsky
Doctor of historical Sciences, chief archivist of the Central state archive of Saint Petersburg, Professor of the Department of Church history of the Saint Petersburg theological Academy. E-mail: shkarovs@mail.ru ORCID: https://orcid.org/0000-0003-1918-5319
Article link: Shkarovsky M. V. Russian Orthodox spiritual Mission in Korea in the 1930s — 1945. Herald of the Historical Society of Saint Petersburg Theological Academy, 2021, no. 2 (7), pp. 161-171.
Российская Православная духовная миссия в Корее была учреждена указом Святейшего Синода от 2-4 июля 1897 г. По мере развития русско-корейских отношений постепенно возникла необходимость создания церковного представительства при Российской дипломатической миссии в стране, в задачу которого входило бы попечение о русских православных, проживающих на Корейском полуострове, а также проповедь Православия среди местного населения, тысячи представителей которого со второй половины XIX в. переселялись в Россию.
Революционные потрясения 1917 г. и последовавшая вскоре полная утрата связей с Россией значительно осложнили деятельность Корейской духовной миссии. К этому времени в нее входили двенадцать человек: заведующий (иеромонах), священник, диакон, два псаломщика и семь катехизаторов. Кроме церкви в Сеуле, миссия имела пять миссионерских станов, с несколькими сотнями христиан корейцев. До 1918 г. эти станы обслуживались священником, псаломщиком и пятью катехизаторами-корейцами, но затем, когда полностью закончились деньги, служащие станов прекратили свою деятельность и они остались без руководства. Возглавляемая с 1 октября 1917 г. в качестве заведующего иеромонахом Феодосием (Переваловым) Корейская духовная миссия полностью лишилась высылаемых ей ранее Святейшим Синодом денежных средств, и, не имея собственных статей дохода, оказалась в очень тяжелом положении. К середине 1918 г. в ее составе осталось только три человека1.
Возведенному вскоре в сан архимандрита отцу Феодосию пришлось руководить духовной миссией в сложные годы — в условиях, когда из России не только не было поддержки, но даже исходила угроза самому существованию миссии (со стороны раскольников-обновленцев и советских властей). С закрытием школ в середине 1917 г. и увольнением миссийских катехизаторов организация была вынуждена почти полностью прекратить свою миссионерскую деятельность. Ее работа фактически свелась к сохранению православной общины в Корее и пастырской деятельности среди русских эмигрантов. Члены духовной миссии продолжали совершать богослужения, произносить проповеди, учить детей, оглашать взрослых, совершать требы и поездки в находившиеся в провинции миссионерские станы (к 1930 г. удалось возродить только два — в городах Кёхе и Каругай). Эти миссионерские станы духовно окормлял до своей смерти от недоедания 12 декабря 1929 г. священник Лука Ким2.
Во многом благодаря самоотверженным трудам отца Феодосия духовная миссия продолжала существовать, хотя преимущественно ограничивалась церковно-приходской деятельностью. За время его управления миссией были крещены 75 человек. В 1929 г. архимандрит Феодосий обратился к архиепископу Токийскому Сергию (Тихомирову), в ведении которого миссия находилась
с 26 января 1922 г., с просьбой освободить Архиепископ Сергий (Тихомиров)
£1
1 Феодосий (Перевалов), архим. Российская Духовная Миссия в Корее (1900-1925 гг.) // История Российской Духовной Миссии в Корее. М., 1999. С. 284-285.
2 Августин (Никитин), архим. Русская Православная Миссия в Корее // Православие на Дальнем Востоке. Вып. 1. СПб., 1993. С. 141-142; Анисимов Л. Православная миссия в Корее // Журнал Московской Патриархии. 1991. №5. С. 58.
его от должности начальника по состоянию здоровья. С согласия владыки он к началу июля 1930 г. переехал в Токио, где и скончался 20 января 1933 г.3
Согласно указу Московской Патриархии от 18 декабря 1929 г. прямое управление Корейской духовной миссией взял на себя архиепископ (с 1933 г. митрополит) Токийский Сергий (происходивший из новгородского боярского рода и ранее тесно связанный с Санкт-Петербургской духовной академией)4. Он лично ненадолго приезжал в Корею в октябре 1929 г. (в сопровождении японского священника Антония Такаи) и в мае 1930 г. Из клириков в Корее остался лишь диакон Алексий Ким Ки Хан. Фактически духовной миссией управлял приходской совет, в основном состоявший из русских эмигрантов.
В феврале 1931 г. архиепископ Сергий отправил письмо проживавшему в Париже будущему известному митрополиту, а тогда епископу Севастопольскому Вениамину (Федченкову), предложив ему возглавить Корейскую миссию. Владыка Вениамин выразил согласие и 9 марта послал Заместителю Патриаршего Местоблюстителя митрополиту Сергию (Страгородскому) письмо, в котором сообщал о своем решении и просил принять по данному вопросу решение Священного Синода. Однако, узнав об этом, Западноевропейский экзарх митрополит Елевферий (Богоявленский) убедил Заместителя Патриаршего Местоблюстителя в необходимости пребывания епископа Вениамина во Франции в связи со сложной церковно-политической ситуацией. Прислушавшись к этой рекомендации, митрополит Сергий 31 марта написал владыке Вениамину, попросив его «повременить» с Японией или Кореей, так как в данное время епископ нужен в Западной Европе5.
После неудачи с владыкой Вениамином, в марте 1931г. по благословению архиепископа Сергия (Тихомирова) из Харбина в Сеул через Токио приехал священник Александр Чистяков. Его деятельность в основном ограничивалась совершением треб и богослужений, также он заведовал хозяйством миссии. Несмотря на острую нехватку средств, продолжалась определенная миссионерская деятельность. Два раза в году отец Александр посещал миссионерские станы в провинции, 27 марта 1932 г. во время поездки в Токио он был возведен в сан протоиерея. В 1931 г. численность православных корейцев в стране составляла 1.100 человек, в 1934 г. действовала церковная школа. К концу своего пребывания в Сеуле (июнь 1935 г.) протоиерей Александр Чистяков крестил еще 87 корейцев, что было не так уж мало в тех трудных условиях. В 1932 г. митрополит Сергий в Токио рукоположил во диакона корейца Алексия Ким Ки Хана6. Эти данные свидетельствуют, что православные корейцы снова стали преобладать среди паствы Миссии, и их количество постепенно начало расти. При этом число российских эмигрантов в Корее сокращалось до конца 1920-х гг., пока не стабилизировалась на количестве 100-200 человек.
После отделения от Московского Патриархата в 1927 г. и личного разрыва в 1931 г. с ее иерархами владыки Сергия (Тихомирова) Русская Православная Церковь
3 Поздняев Д., свящ. К истории Российской Духовной Миссии в Корее (1917-1949) // История Российской Духовной Миссии в Корее. М., 1999. С. 355-356.
4 См.: Казарина В.Б. Семейные хроники священнического рода Тихомировых. К 75-летию кончины митрополита Японского Сергия (Тихомирова) // Вестник Исторического общества Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2021. № 1 (6). С. 106-122; Горбунов И. Г. «Все я потерял, но не потерял одного — веры в Бога». Архипастырская и духовно-просветительская деятельность митрополита Сергия (Тихомирова). К 75-летию со дня кончины // Вестник Исторического общества Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2020. №2 (5). С. 186-208; КарпукД.А. Цер-ковно-административная деятельность митрополита Сергия (Тихомирова) в период ректорства в Санкт-Петербургской духовной академии (1905-1908 гг.) // Вестник Исторического общества Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2020. № 2 (5). С. 209-224.
5 Бесстремянная Г. Е. Контакты Русской духовной миссии в Корее и Японской Православной Церкви в 1896-1946 годы // Церковь и время. 2005. №47. С. 43.
6 Поздняев Д., свящ. К истории Российской Духовной Миссии в Корее... С. 356; Rutt R The Orthodox Church in Korea // Sobomost. 1957. Summer. Series 3. № 21. P. 490; Анисимов Л. Православная миссия в Корее. С. 58.
Заграницей предприняла попытку подчинить себе Корейскую духовную миссию. На заседании Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ) от 7 ноября 1933 г. проживавший в Маньчжурии епископ Камчатский Нестор (Анисимов) был возведен в сан архиепископа и назначен начальником Русской духовной миссии в Корее с пребыванием в Харбине и с титулом Камчатского и Сеульского7.
При этом архиепископ Нестор был личным другом митрополита Сергия (Тихомирова), который задолго до революции возглавлял его архиерейскую хиротонию. В дальнейшем владыка Нестор чувствовал выразившиеся в принятии нового титула определенное предательство по отношению к митрополиту Сергию; в частности, он отправил в Токио несколько писем, где пытался оправдываться и просил принять свои извинения. В конце концов архиепископ Нестор не был пропущен в Корею, да и большая часть православных корейцев осталась верна митрополиту Сергию (Тихомирову). На заседании Архиерейского Синода РПЦЗ
от 13 апреля 1934 г. было решено освободить
тт Епископ Нестор (Анисимов)
архиепископа Нестора от должности начальника Корейской духовной миссии, а руководство миссионерской работой в Северной Корее снова поручить архиепископу Харбинскому и Маньчжурскому Мелетию (Заборовскому)8.
Таким образом, Харбинская епархия Русской Православной Церкви Заграницей продолжила попытки своей миссионерской деятельности в Корее. На севере страны еще с 1925 г. проповедовали миссионеры из Харбина9. При этом важную роль сыграл служившийся в Корейской духовной миссии с 1915 г. псаломщик Павел Афанасьев. В 1919-1922 гг. он обучался в Восточном институте во Владивостоке и после взятия этого города Красной армией вернулся в Сеул, где его попытки снова устроиться на службу в духовную миссию не увенчались успехом. Тогда Павел Афанасьев самостоятельно начал проповедовать в Северной Корее и к 1929 г. обратил в православную веру 120 корейцев в городе Пхеньяне10.
Подчинившись в 1931 г. правящему архиерею Харбинской епархии архиепископу Мелетию (Заборовскому), Павел Афанасьев открыл в Пхеньяне миссионерский стан, где за два года обратил в Православие около 450 корейцев, из которых 50 стали его активными прихожанами. Сначала он был пострижен архиепископом Мелети-ем в монашество, а в мае 1933 г. рукоположен во иеромонаха11. Отец Павел имел в Пхеньяне домовую церковь, но его паства была немногочисленной. После 1939 г. сведения об иеромонахе отсутствуют. По предположению некоторых исследователей,
7 Фомин С. Апостол Камчатки. Митрополит Нестор (Анисимов). М., 2004. С. 203.
8 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 6343. Оп. 1. Д. 205. Л. 18.
9 Seide G. Verantwortung in der Diaspora. Die Russische Orthodoxe Kirche im Ausland. München, 1989. S. 273.
10 Bolshakoff S. The Foreign Missions of the Russian Orthodox Church. London; New York, 1943. P. 75; Феодосий (Перевалов), архим. Российская Духовная Миссия в Корее... С. 291.
11 ГАРФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 234. Л. 46-49; Bolshakoff S. The Foreign Missions of the Russian Orthodox Church. P. 75.
этот русским миссионер не пережил установления коммунистического режима в Северной Корее и Корейской войны 1950-1953 гг.12
В 1937г. в имении Ю.М.Янковского «Новина» (небольшом русском курорте, основанном в 1926 г.), расположенном вблизи корейско-китайской границы (у порта Чхон-джин), был построен Воскресенский храм для русских эмигрантов, приезжавших в Северную Корею из Манчжурии в период летней жары в Китае13. Миссионерский стан с домовой церковью в Пхеньяне и Воскресенский храм в имении «Новина» оставались в ведении Харбинской епархии Русской Православной Церкви Заграницей до начала 1940-х гг. (последние упоминания о них встречаются в 1939-1940 гг.)14.
В марте 1936 г. митрополит Сергий (Тихомиров) назначил заведующим Корейской духовной миссией иеромонаха Поликарпа (в миру Георгия Кондратьевича Приймака). Он родился 1 апреля 1912 г. во Владивостоке в крестьянской семье, в 1919 г. эмигрировал с матерью в Маньчжурию, где в 1930 г. закончил гимназию в Харбине. В 1931 г. Г. К. Приймак приехал в Японию, некоторое время учился в Токийской духовной семинарии (хотя формально ее не закончил), 8 марта 1936 г. был рукоположен во диакона в Воскресенском соборе Токио, 13 марта принял монашеский постриг и 15 марта был рукоположен во иеромонаха. Уже вскоре, 29 марта, отец Поликарп был назначен временно исполняющим обязанности священника церкви святителя Николая Чудотворца в Сеуле, на следующий день покинул Токио и в начале апреля прибыл в Корею. 17 марта 1937 г. он был утвержден в должности священника Никольской церкви15.
К периоду 1936-1939 гг. относятся попытки возрождения миссионерской деятельности на территории Кореи. В 1936 г. духовная миссия организовала строительство часовни-церкви в Омпо (Северная Корея). Деятельность отца Поликарпа в тот период распространялась почти на весь Корейский полуостров. Его паства проживала в семнадцати городах, в том числе Пхеньяне, Хопучине, Кайсю, Каругае, Кёхе, Ресине и др. В основном эти общины состояли из русских, корейцев же, находящихся в постоянном контакте с ним, по сведениям заведующего миссии, насчитывалось около 150 человек. По этой причине и из-за политики японских властей богослужения и проповеди совершались на церковнославянском и русском языках и только ектении — на корейском16. В целом успех миссионерской работы не был значительным — как и раньше, не хватало средств на открытие школ и на содержание катехизаторов. Деятельность духовной миссии оставалась преимущественно церковно-приходской.
Епископ Поликарп (Приймак)
12 Августин (Никитин), архим. Россия и Корея. Обзор церковных связей // Православие на Дальнем Востоке. Вып. 4. СПб., 2004. С. 154.
13 Хлеб Небесный. Харбин. 1939. № 10. С. 111; Касьянов Н.В. Приморские имения в окрестностях Владивостока на рубеже XIX-XX веков // Русская усадьба. М., 2005. №11 (27). С. 271-286.
14 Хлеб Небесный. Харбин. 1940. № 5. С. 69; Rutt R The Orthodox Church in Korea. P. 488.
15 ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 101 (личное дело епископа Поликарпа). Л. 7-8; Бесстремянная Г.Е. Из Японии в Иерусалим // Альфа и Омега. 2007. № 1 (48). С. 334-335.
16 Анисимов Л. Православная миссия в Корее. С. 58; Поздняев Д., свящ. К истории Российской Духовной Миссии в Корее. С. 358.
В 1936-1939 гг. отец Поликарп несколько раз посещал Японию. При этом Японскую Православную Церковь и духовную миссию в Корее объединяло только личное руководство ими митрополитом Сергием. Существование православных японцев на полуострове продолжалось в течение всего колониального периода, так, в 1935 и 1936 гг. Соборы Японской Церкви отмечали 135 ее представителей в Корее. Последующий рост числа православных японцев до 162 в 1940 г., вероятно, объясняется ростом количества японских военнослужащих. На первом послевоенном Соборе в июле 1946 г. еще говорилось о необходимости удаления из списков членов Церкви 130 прихожан, живущих в Корее17. К этим православным японцам в 1930-е гг. периодически приезжал из Нагасаки священник. 8 октября 1939 г. владыка Сергий возвел иеромонаха Поликарпа в сан игумена и назначил его председателем Хозяйственного комитета при духовной миссии18.
13 июля 1940 г. под сильнейшим давлением японских милитаристских властей, стремившихся в условиях Второй мировой войны убрать иностранцев от руководства религиозными организациями, митрополит Токийский Сергий был отстранен от управления Японской Православной Церковью (прежде всего, за сохранение верности Московскому Патриархату). Оставив кафедру, владыка, однако, не сложил с себя обязанностей начальника Русской духовной миссии в Японии. Не отказался он и от архипастырского окормления Православной миссии в Корее. Более того, лишенный помощи со стороны православных японцев, митрополит при содействии Корейской миссии 8 октября 1941 г. устроил в своем токийском доме молитвенное помещение (домовый храм) и вновь начал совершать богослужения, служа в нем до своей кончины в августе 1945 г.19
Таким образом, Корейская миссия единственная из всех зарубежных Российских духовных миссий фактически сохранила верность Московскому Патриархату. По мнению некоторых историков, с началом Второй мировой войны Русская Православная Церковь Заграницей была близка к подчинению Корейской миссии путем поглощения всей Японской епархии, от которой миссия зависела20. Однако, хотя русские иерархи в Харбине и совершили 6 апреля 1941 г. хиротонию во епископа Токийского японского протоиерея Иоанна Оно Киичи, это не означало включение Японской Церкви в состав Русской Православной Церкви Заграницей.
При этом японские милитаристские власти разработали план создания новой автокефальной Православной Церкви, включив в нее духовную миссию в Корее и русские эмигрантские приходы в оккупированной японцами части Китая. В дальнейшем власти Японии рассчитывали распространить подконтрольную им Православную Церковь на захваченные российский Дальний Восток и Забайкалье (в случае успешной войны с СССР). Однако из этих планов ничего не вышло прежде всего из-за сопротивления самих православных японцев, которые в основной массе не приняли навязываемого им властями нового главу Церкви.
Под давлением японских властей митрополит Сергий 8 октября 1941 г. был вынужден формально отказаться от попечения о Корейской духовной миссии. Всю полноту власти и ответственность за сохранность имущества он передал отцу Поликарпу (последний раз они виделись лично в ноябре 1941 г.), назначив его начальником миссии и подчеркнув слово «Российской» в своей резолюции от 8 октября (это было связано с требованием японских властей ограничить деятельность духовной миссии окормлением русских эмигрантов, и Владыка пытался избежать открытого противодействия японцам и сохранять ее правовой статус)21. 23 ноября того же года митрополит возвел отца Поликарпа в сан архимандрита. Владыка Сергий еще почти три
17 Kharin I. Orthodoxy in Korea: the Russian period. Prmсеton, 2008. Manuscript. P. 37.
18 ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 101. Л. 9.
19 См.: Суханова Н.А. История становления автономии Православной Церкви в Японии (19121970 гг.). Дис. ... канд. ист. наук. М., 2008.
20 Kharin I. Orthodoxy in Korea. P. 18.
21 Анисимов Л. Православная миссия в Корее. С. 58.
года продолжал фактически возглавлять Корейскую православную миссию, последнее письмо с указаниями он послал архимандриту Поликарпу 9 октября 1944 г.22 В дальнейшем японские власти окончательно прервали эту связь.
Еще в 1936 г. генерал-губернатор Кореи Минами Хиро начал проводить политику насильственной японизации и ассимиляции путем запрещения употребления корейского языка в различных областях общественной жизни. До этого времени японские власти относились к Корее как к внешней территории, а затем она стала рассматриваться в качестве части Японии и базы для экспансии в Китае. Однако, если большинству религиозных организаций Кореи разрешили оставить богослужение на корейском языке, в отношении Православной духовной миссии была выбрана иная тактика. В то время как японцы стремились национализировать другие религиозные организации, высылая иностранцев, православную миссию они решили изолировать от корейцев, сурово ограничивая ее деятельность окорм-лением русской паствы.
В 1941 г. японские военные власти выслали из Кореи всех иностранных миссионеров, кроме архимандрита Поликарпа. Это исключение было сделано в связи с тем, что русские были важны для японских планов в Маньчжурии и России, и их решили не трогать. После начала Второй мировой войны, под предлогом мер по обеспечению безопасности власти запретили поездки архимандрита в миссионерские станы и пытались ограничить общение русских с корейцами, которых всячески старались отсечь от миссии. Отцу Поликарпу фактически запретили покидать Сеул, а православным корейцам — приезжать из провинции в миссию и посещать богослужения в ее храме. Только проживавшие в Сеуле корейцы могли это полулегально делать23.
Также были полностью запрещены православные богослужения на корейском языке, и они в соответствии с указанием, данным митрополитом Сергием (Тихомировым) в октябре 1941 г., проводились только на церковнославянском языке. В 1951 г. архимандрит Поликарп писал в своей автобиографии, что из-за невозможности вести миссионерскую деятельность по политическим причинам владыка Сергий ограничил его работу духовным окормлением только проживавших в Корее русских эмигрантов и защитой церковного имущества24. Контакты начальника миссии с большей частью его паствы оказались разорванными, и в годы войны он окормлял лишь несколько десятков корейцев25. Имущественная проблема также стояла довольно остро. Японские власти потребовали пожертвовать на нужды войны колокола из миссионерских станов, и хотя отец Поликарп не дал своего согласия, они были взяты без разрешения архимандрита; колокола же самой миссии удалось сохранить. Всего за 1935-1945 гг. в Сеульском храме святителя Николая Чудотворца было совершено 37 крещений, 2 венчания и 35 отпеваний26.
В 1944 г. митрополит Сергий (Тихомиров) возобновил переписку с Московской Патриархией. Однако 12 апреля 1945 г. он был арестован по обвинению в связях с советской разведывательной группой Рихарда Зорге, на несколько месяцев заключен в тюрьму и вскоре после освобождения, 10 августа 1945 г., скончался (по некоторым сведениям, от последствий жестоких пыток). К сожалению, духовный подвиг ученика и приемника святого равноапостольного Николая Японского до сих пор остается недостаточно известным.
В конце Второй мировой войны русские архиереи в Маньчжурии тайно отправили ходатайство о присоединении к Московскому Патриархату, и Корейская духовная миссия, возможно, была передана под их власть уже в первой половине 1945 г., хотя Харбинская епархия Русской Православной Церкви Заграницей формально перешла
22 ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 75. Л. 175.
23 Kharin I. Orthodoxy in Korea. P. 37; Анисимов Л. Православная миссия в Корее. С. 59.
24 ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 101. Л. 10.
25 Там же. Оп. 1. Д. 75. Л. 176.
26 КосикВ. И. Русское церковное зарубежье: XX век в биографиях духовенства от Америки до Японии. Материалы к словарю-справочнику. М., 2008. С. 293.
в юрисдикцию Московского Патриархата только 27 декабря этого года. В соответствии с датированным тем же числом указом Святейшего Патриарха Алексия I Корейская духовная миссия была принята в ведение Московского Патриархата, а архимандрит Поликарп утвержден ее настоятелем27. 1 апреля 1946 г. архиепископ Харбинский Нестор (Анисимов) написал архимандриту, что Корейская миссия включена в состав только что созданного Восточноазиатского экзархата. Это известие было признано в ответном письме отца Поликарпа от 21 июня 1946 г., приложившего к нему отчет о положении духовной миссии28. Таким образом, несмотря на временное прекращение связей, Корейская миссия оставалась преданной Матери-Церкви.
В письме владыке Нестору отец Поликарп также сообщал, что смерть митрополита Сергия неблагоприятно отразилась на деятельности Православных Миссий в Корее и Японии, т. к. большинство православных японцев не признали епископа Николая (Оно), и после завершения войны владыка Сергий, несомненно, снова возглавил бы Японскую Церковь, что облегчило бы положение Корейской миссии. Самому архимандриту как во время войны, так и после ее окончания приходилось защищать имущество миссии, отбиваясь от многочисленных охотников поживиться им. Поэтому отец Поликарп был очень благодарен Генеральному консульству СССР, которое помогло ему установить связь с Московской Патриархией и с главой Восточноазиатского экзархата, и просил архиепископа Нестора оказать возможное содействие миссии в Сеуле29.
Вторая мировая война не очень сильно повлияла на жизнь российской колонии в Корее. Даже после того, как 8 августа 1945 г. СССР объявил войну Японии, сотрудники советского Генерального консульства не были арестованы, японские власти лишь запретили им покидать территорию их учреждения. Эти ограничения действовали всего неделю, т. к. 15 августа боевые действия в Корее завершилась, и страна была освобождена от многолетней жестокой оккупации30. Изгнание японских захватчиков, раздел Кореи на южную и северную части, установление там соответственно «демократического» и «коммунистического» режимов стало началом нового периода истории Православной Духовной Миссии, осложненного постепенно нараставшей борьбой новых сверхдержав — США и СССР.
7 января 1947 г. в Токио для управления Японской православной епархией при содействии оккупационной администрации США приехал пребывавший в юрисдикции русского Североамериканского митрополичьего округа архиепископ Питсбургский Вениамин (Басалыга). При этом делегация Московского Патриархата, безрезультатно просидевшая несколько недель во Владивостоке, не была пропущена в Японию оккупационными властями США. 5 июня того же года противники отца Поликарпа из среды «белых» русских эмигрантов и корейцев отправили два письма владыке Вениамину с просьбой убрать архимандрита и назначить нового священника, который мог бы стать начальником миссии31.
Архиепископ первоначально не ответил, но в следующем году на ситуацию существенно повлиял советско-американский кризис на Корейском полуострове. Южнокорейские и американские власти стали подозревать, что Православная духовная миссии может являться каналом коммунистического влияния. В начале октября 1948 г. архиепископ Вениамин (Басалыга) втайне от отца Поликарпа вызвал диакона Алексия Ким Ки Хана в Токио, рукоположил его во иерея и назначил начальником миссии32. 12 декабря 1948 г. архимандрит Поликарп оказался арестован в первый раз. Через несколько дней с согласия американской администрации произошел захват имущества
27 Поздняев Д., свящ. К истории Российской Духовной Миссии в Корее. С. 359; Анисимов Л. Православная миссия в Корее. С. 59.
28 ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 75. Л. 174.
29 Там же. Л. 175-176.
30 Августин (Никитин), архим. Россия и Корея. Обзор церковных связей. С. 155.
31 Kharin I. Orthodoxy in Korea. P. 20.
32 ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 101. Л. 17; Rutt R The Orthodox Church in Korea. P. 487.
Корейской миссии33. 18 декабря без подписи отца Поликарпа был составлен протокол, закреплявший права на духовную миссию со всем ее имуществом за раскольниками34.
Выйдя на свободу, архимандрит активно продолжил борьбу за отстаивание своих прав. 18 июня 1949 г. отца Поликарпа вместе с матерью второй раз арестовали по обвинению в шпионаже и заключили в тюрьму35. 29 июня в сопровождении полицейских архимандрита и его престарелую мать доставили к 38-й параллели и предложили самим пешком идти до северокорейского пограничного пункта. 3 июля 1949 г. отец Поликарп прибыл в Пхеньян, где советское посольство оказало ему необходимую
помощь36.
Более года архимандрит Поликарп проживал в Харбине, затем 21 декабря 1950 г. приехал в Москву. В 1951г. он был назначен в Иерусалим начальником Русской Православной духовной миссии в Палестине и служил там до 1955 г., затем являлся духовником Свято-Николаевского монастыря в Мукачево (Закарпатская область УССР). 19 июля 1957 г. в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре состоялась хиротония отца Поликарпа во епископа Кировского и Слободского. В дальнейшем владыка Поликарп занимал Архангельскую, Ивановскую и Пензенскую кафедры. В 1969 г. он был уволен на покой и скончался в Симферополе 23 июля 1989 г.37
В результате описанных событий, при активном непосредственном участии американских и южнокорейских властей Русская Православная духовная миссия в Сеуле перешла в юрисдикцию Североамериканского митрополичьего округа38.
После окончания кровопролитной войны 1950-1953 гг. Корея была разделена на два государства. Состоявшийся в декабре 1955 г. съезд корейских православных христиан большинством голосов принял решение присоединиться к Константинопольскому Патриархату39. С 1956 г. эту паству окормлял греческий экзарх Константинопольского Патриарха в Северной и Южной Америке архиепископ Иаковос (Ко-укоузис), получивший странный титул экзарха Атлантического и Тихого океанов40. Такая ситуация в Южной Корее в основном сохраняется до нашего времени, несмотря на предпринимаемые с 1990-х гг. попытки Русской Православной Церкви Заграницей изменить ее. При этом в 2000-е гг. возобновилась миссионерская деятельность Московского Патриархата в Северной Корее.
Таким образом, на 1930-е — 1945 гг. пришелся сложный и по-своему драматичный период в истории деятельности Русской Православной духовной миссии в Корее. Пережив в 1920-е гг. острый финансовый кризис и нехватку священнослужителей после прекращения помощи из России, миссия вновь постепенно начала развивать свою деятельность в последующее десятилетие. Значительную роль в этом сыграла постоянная забота главы Японской епархии архиепископа Сергия (Тихомирова). Он остался верен Московскому Патриархату, рискнув пойти на прямой конфликт с проживавшими в Маньчжурии архиереями Русской Православной Церкви Заграницей. Даже в период Второй мировой войны, несмотря на препятствия со стороны японских властей, духовная миссия в Корее продолжила свою деятельность, сохранив верность Матери-Церкви. Ситуация изменилась после американской оккупации Южной Кореи. В 1949 г. глава миссии архимандрит Поликарп (Приймак) был выслан из страны, а в 1955 г. православные корейцы перешли в юрисдикцию Константинопольского Патриархата.
33 ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 101. Л. 11, 18.
34 Поздняев Д., свящ. К истории Российской Духовной Миссии в Корее. С. 361-362.
35 Там же. С. 362.
36 Известия. 1949. 21 июля; Журнал Московской Патриархии. 1949. № 8. С. 12.
37 ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 101; Киреев А., протодиак. Епархии и архиереи Русской Православной Церкви в 1943-2005 годах. М., 2005. С. 493-494.
38 Ланьков А. Христианство в Корее // Проблемы Дальнего Востока. 1999. № 2. С. 131; Rutt R The Orthodox Church in Korea. P. 488.
39 Kharin I. Orthodoxy in Korea. P. 21; Анисимов Л. Православная миссия в Корее. С. 59.
40 Rutt R The Orthodox Church in Korea. P. 489.
Источники и литература
1. Августин (Никитин), архим. Россия и Корея. Обзор церковных связей // Православие на Дальнем Востоке. Вып. 4. СПб., 2004. С. 152-159.
2. Августин (Никитин), архим. Русская Православная Миссия в Корее // Православие на Дальнем Востоке. Вып. 1. СПб., 1993. С. 131-145.
3. Анисимов Л. Православная миссия в Корее // Журнал Московской Патриархии. 1991. №5. С. 55-61.
4. Бесстремянная Г. Е. Из Японии в Иерусалим // Альфа и Омега. 2007. № 1 (48). С. 324-336.
5. Бесстремянная Г. Е. Контакты Русской духовной миссии в Корее и Японской Православной Церкви в 1896-1946 годы // Церковь и время. 2005. № 47. С. 39-45.
6. Горбунов И. Г. «Все я потерял, но не потерял одного — веры в Бога». Архипастырская и духовно-просветительская деятельность митрополита Сергия (Тихомирова). К 75-летию со дня кончины // Вестник Исторического общества Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2020. № 2 (5). С. 186-208.
7. Государственный архив Российской Федерации. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 205; Д. 234; Ф. 6991. Оп. 7. Д. 75; Д. 101.
8. Журнал Московской Патриархии. 1949. № 8.
9. Известия. 1949. 21 июля.
10. Казарина В. Б. Семейные хроники священнического рода Тихомировых. К 75-летию кончины митрополита Японского Сергия (Тихомирова) // Вестник Исторического общества Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2021. № 1 (6). С. 106-122.
11. Карпук Д. А. Церковно-административная деятельность митрополита Сергия (Тихомирова) в период ректорства в Санкт-Петербургской духовной академии (19051908 гг.) // Вестник Исторического общества Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2020. № 2 (5). С. 209-224.
12. Касьянов Н.В. Приморские имения в окрестностях Владивостока на рубеже XIX-XX веков // Русская усадьба. Москва. 2005. № 11 (27). С. 271-286.
13. Киреев А., протодиак. Епархии и архиереи Русской Православной Церкви в 1943-2005 годах. М., 2005.
14. Косик В. И. Русское церковное зарубежье: XX век в биографиях духовенства от Америки до Японии. Материалы к словарю-справочнику. М., 2008.
15. Ланьков А. Христианство в Корее // Проблемы Дальнего Востока. 1999. № 2. С. 127-132.
16. Поздняев Д., свящ. К истории Российской Духовной Миссии в Корее (1917-1949) // История Российской Духовной Миссии в Корее. М., 1999. С. 335-365.
17. Суханова Н. А. История становления автономии Православной Церкви в Японии (1912-1970 гг.). Дис. ... канд. ист. наук. М., 2008.
18. Феодосий (Перевалов), архим. Российская Духовная Миссия в Корее (19001925 гг.) // История Российской Духовной Миссии в Корее. М., 1999. С. 234-293.
19. Фомин С. Апостол Камчатки. Митрополит Нестор (Анисимов). М., 2004.
20. Хлеб Небесный. Харбин. 1939. № 10; 1940. № 5.
21. Bolshakoff S. The Foreign Missions of the Russian Orthodox Church. London; New York, 1943.
22. Kharin I. Orthodoxy in Korea: the Russian period. Prinœton, 2008. Manuscript.
23. Rutt R. The Orthodox Church in Korea // Sobornost. 1957. Summer. Series 3. №21. P. 481-490.
24. Seide G. Verantwortung in der Diaspora. Die Russische Orthodoxe Kirche im Ausland. München, 1989.
