CC BY
38ВЕСТНИК ИСТОРИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОЙ ДУХОВНОЙ АКАДЕМИИ
Научный журнал
№ 2 (5) 2020
Иеромонах Павел (Чхве)
Прекращение деятельности Корейской миссии Русской Православной Церкви в 1948-1949гг.
DOI: 10.24411/2587-8425-2020-10040
Аннотация: Корейская духовная миссия Русской Православной Церкви была учреждена на рубеже XIX-XX вв. Уже в первые годы своего существования ее начальникам — архимандритам Хрисанфу (Щетковскому), Павлу (Ивановскому) и др. — приходилось решать многочисленные проблемы, связанные с теми политическими изменениями, которые происходили в Корее. Ситуация для Корейской православной миссии усугубилась после революционных потрясений в самой Российской империи. В Корее оказалось много эмигрантов, которые, в свою очередь, зачастую придерживались различных политических взглядов на то, по какому пути должна идти Православная Церковь. Кто-то поддержал митрополита Сергия (Страгородского) и его «Декларацию» 1927 г., кто-то выступал категорически против. Корейской духовной миссии удалось сохранить и продолжить свою деятельность, в том числе и потому, что миссия была передана под непосредственное руководство митрополиту Японскому Сергию (Тихомирову), но без подчинения Японской Православной Церкви. После окончания Второй Мировой войны и кончины владыки Сергия в 1945 г. ситуация изменилась. Итогом многочисленных внутренних конфликтов стало изгнание последнего начальника Корейской духовной миссии архимандрита Поликарпа (Приймака) из Кореи в 19481949 гг. В статье на основании имеющихся исследований рассматривается именно этот сложный период в истории Корейской духовной миссии. Автор приходит к выводу, что прекращение миссионерской деятельности Русской Православной Церкви в Корее произошло исключительно по политическим причинам.
Ключевые слова: Корейская православная миссия, Японская Православная Церковь, Корейская война, епископ Хрисанф (Щетковский), епископ Павел (Ивановский), митрополит Сергий (Тихомиров), архимандрит Феодосий (Перевалов), епископ Нестор (Анисимов), епископ Поликарп (Приймак), архиепископ Вениамин (Басалыга).
Об авторе: Иеромонах Павел (Чхве)
штатный клирик Прихода Воскресения Христова в г. Сеуле Корейской епархии Патриаршего
Экзархата Юго-Восточной Азии Русской Православной Церкви.
E-mail: [email protected]
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-5764-9236
Ссылка на статью: Павел (Чхве), иером. Прекращение деятельности Корейской миссии Русской Православной Церкви в 1948-1949гг. // Вестник Исторического общества Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2020. № 2 (5). С. 225-238.
* Фотографии предоставлены автором.
HERALD OF THE HISTORICAL SOCIETY OF SAINT PETERSBURG THEOLOGICAL ACADEMY
Scientific Journal
No. 2 (5) 2020
Hieromonk Paul (Choi)
Termination of the Activity of the Korean Mission of the Russian Orthodox Church in 1948-1949
DOI: 10.24411/2587-8425-2020-10040
Abstract: The Korean Ecclesiastical Mission of the Russian Orthodox Church was established at the end of 19th and beginning of the 20th centuries. Already in the first years of its existence, its chiefs - Archimandrite Chrysanthes (Shchetkovsky), Paul (Ivanovsky), and others - had to solve numerous problems associated with the political changes that were taking place in Korea. The situation for the Korean Orthodox Mission worsened after the revolutionary upheavals in the Russian Empire itself. There were many emigrants in Korea, who, in turn, often adhered to different political views regarding which path the Orthodox Church should take. Some supported Metropolitan Sergius (Stragorodsky) and his "Declaration" of 1927, others were categorically opposed. The Korean Ecclesiastical Mission managed to preserve and continue its activities in part because the mission was transferred under the direct leadership of Metropolitan Sergius (Tikhomirov) of Japan, but without subordination to the Japanese Orthodox Church. After the end of World War II and the death of Metropolitan Sergius in 1945, the situation changed. The result of numerous internal conflicts was the expulsion of the last head of the Korean Ecclesiastical Mission, Archimandrite Polycarp (Priymak) from Korea in 1948-1949. Based on the available research, the article examines precisely this difficult period in the history of the Korean Ecclesiastical Mission. The author comes to the conclusion that the termination of the missionary activity of the Russian Orthodox Church in Korea occurred solely due to political reasons..
Keywords: Korean Orthodox Mission, Japanese Orthodox Church, Korean War, Bishop Chrysanthes (Shchetkovsky), Bishop Paul (Ivanovsky), Metropolitan Sergius (Tikhomirov), Archimandrite Theodosius (Perevalov), Bishop Nestor (Anisimov), Bishop Polycarp (Priymak), Archbishop Benjamin (Basalyga).
About the author: Hieromonk Paul (Choi)
clergyman of the Resurrection of Christ Parish in Seoul, Diocese of Korea, Patriarchal Exarchate
of South-East Asia of the Russian Orthodox Church .
E-mail: [email protected]
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-5764-9236
Article link: Paul (Choi), hieromonk. Termination of the Activity of the Korean Mission of the Russian Orthodox Church in 1948-1949. Herald of the Historical Society of Saint Petersburg Theological Academy, 2020, no. 2 (5), pp. 225-238.
Введение
В 2020 г. отмечается 120-летие Православия в Корее. Православная вера была принесена в Корею Русской Православной Церковью более века назад. История Церкви на корейской земле началась в феврале 1900 г., когда архимандрит Хрисанф (Щет-ковский) совершил богослужение в дипломатической миссии Российской империи в Корейской империи. Продолжение миссионерской деятельности Русской Православной Церкви в Корее пришлось на период, ознаменовавшийся рядом исторических потрясений: Русско-японская война, насильственное присоединение Кореи к Японии, Русская революция и гражданская война. Православная миссия поддерживала тесную связь с русскими эмигрантами в Корее, в результате чего направление ее деятельности оказалось в определенной зависимости от русского эмигрантского общества. Например, в 1920-х гг., когда русская община преимущественно состояла из белоэмигрантов, миссия находилась в конфронтационных отношениях с генеральным консульством СССР. Однако впоследствии миссия начала общаться с Советским генконсульством, и наметилась тенденция улучшения отношений русского эмигрантского общества в Корее с советскими властями, что было связано с победой СССР во Второй Мировой войне. В 1920-х гг. антикоммунистическая линия благоприятствовала Корейской миссии Русской Православной Церкви в ее деятельности в Корее при колониальном режиме, однако начало общения с советскими властями после Второй Мировой войны вызывало как протесты со стороны русских белоэмигрантов и корейских верующих, так и подозрения со стороны правительства Республики Корея и Американского военного правительства. Как результат, далее последовало прекращение миссионерской деятельности Русской Православной Церкви в Корее, с изгнанием архимандрита Поликарпа (Приймака), начальника Корейской миссии, собственными прихожанами и высылкой его из Южной Кореи в 1948-1949 гг. Таким образом, прекращение миссионерской деятельности Русской Православной Церкви в Корее
Российская дипмиссия в Корее, где впервые в стране была совершена православная литургия
случилось по политическим причинам, еще и не без вмешательства как белоэмигрантских, так и просоветских русских, противостоящих друг другу внутри местного эмигрантского сообщества, а также верующих корейцев и южнокорейских властей (за ними, возможно, стояли американские военные власти). Ниже будут рассмотрены обстоятельства, при которых произошло прекращение миссионерской деятельности Русской Православной Церкви в Корее, а также освещена роль каждого из участников вышеуказанных событий и конфликт их интересов.
Миссионерская деятельность Русской Православной Церкви в Корее до 1946 г.
Корейская миссия Русской Православной Церкви была учреждена в 1897 г., в связи с ходатайством вице-консула дипломатической миссии Российской империи в Корейском королевстве З. М. Поляновского. В задачу миссии входило попечение о русских православных, проживающих в Корее, а также проповедь Православия среди местного населения. В середине 1899 г. в Корею приехали два русских миссионера, а в феврале 1900 г., с прибытием в Сеул начальника миссии архимандрита Хрисанфа, началась регулярная миссионерская деятельность. В сотрудничестве с дипломатической миссией, духовная миссия начала работу по окормлению русских православных, живущих в Корее, и проповеди христианства корейцам. Трудами отца Хрисанфа 17 апреля 1903 г. состоялось освящение храма в честь святителя Николая Чудотворца (№ко^оюд о Эаицатоируод) — первого в Корее православного храма. Миссия действовала не только в Сеуле, но и в провинции. В конечном итоге, за все время своего пребывания в должности отец Хрисанф окрестил 14 человек (мужчин — 10, женщин — 4)1. Однако с началом в 1904 г. Русско-японской войны деятельность миссии была приостановлена в связи с указом об изгнании из Кореи российских граждан, обнародованным японскими властями.
С прибытием в страну новой миссии в 1906 г. миссионерская деятельность Русской Православной Церкви возобновилась. Под руководством нового начальника архимандрита Павла (Ивановского) миссия восстановила и расширила деятельность предшественников. В период нахождения отца Павла в должности в 1906-1912 гг. на корейский язык были переведены полные тексты Божественной литургии, были учреждены четыре миссионерских стана и школы при миссии, более того, была открыта первая женская школа, в общей сложности были крещены 322 человека (мужчин — 192, женщин — 130)2. В этот период состоялось рукоположение первого и второго корейских священнослужителей: Иоанна Кана Тхака в 1911 г. — во ди-
акона, в 1912 г. — во пресвитера) и Луки Кима Хичжуна в 1913 г. — во диакона,
в 1924 г. — во пресвитера).
После возвращения отца Павла в Россию Корейская миссия пребывала без особого развития, а позднее столкнулась с серьезным кризисом, вызванным русской революцией 1917 г. С прекращением финансовой поддержки и отправки миссионеров из России, обусловленными приходом к власти большевиков, миссия оказалась в условиях серьёзных финансовых затруднений и дефицита кадров. Как следствие, миссия потеряла многих прихожан, станы и школы были один за другим закрыты, а преподаватели уволены. Ввиду такого тяжелого положения, Священный Синод в Москве по прошению начальника миссии архимандрита Феодосия (Перевалова) передал ведение Корейской миссии архиепископу Токийскому Сергию (Тихомирову). Официально это произошло в 1923 г., а в 1924 г. имущество миссии, чтобы сохранить его от большевистской власти, было зарегистрировано в «Фонде Японской Православной
1 (Знаете ли Православную Церковь? Сеул: Пресса Корейской митрополии Константинопольского патриархата. Без года.). Р. 48.
2 о|Щ! Ч, г&^|АА°| ЕНАО ^жг| ^жг| (1900-1925), ренл|о|- ^жг| ^ ^
Ж 0|0|=7Ь . 2012. Р. 326 (Феодосий (Перевалов), архим Российская духовная миссия в Корее
(1900-1925 гг.) / Под ред. Д. Поздняева. Харбин: Тип. свящ. Николая Кикловича, 1926. 176 с.).
Церкви» (Идзи-Зайдан). Особо следует отметить и подчеркнуть, что Корейская миссия находилась под личным управлением русского архиерея и никогда не объединялась с Японской Церковью3.
Под руководством архиепископа Сергия Корейская миссия продолжила свое существование. В 1930 г. архимандрит Феодосий был освобожден от должности начальника, и в следующем году по благословению архиепископа Сергия в Корейской миссии стал служить иерей Александр Чистяков. В 1931 г. численность православных корейцев на территории Кореи составляла 1.100 человек, а к концу своего пребывания в Сеуле (1935 г.) отец Александр крестил еще 87 корейцев. В 1932 г. выпускник миссийской школы Алексий Ким Кихан (^ШЩ) был рукоположен во диакона и стал третьим священнослужителем4.
Иеромонах Поликарп (Приймак), которого в 1936 г. митрополит Сергий назначил заведующим Корейской миссией, окормлял около 150 прихожан, проживавших в 17 городах. 8 октября 1941 г., под давлением японских властей, митрополит Токийский Сергий также был вынужден сложить с себя полномочия начальника Российской духовной миссии в Корее и назначить начальником миссии отца Поликарпа, с возведением его в сан архимандрита. После кончины митрополита Сергия 11 августа 1945 г., Корейская миссия была передана в ведение Восточно-Азиатского экзархата, а затем указом Патриарха Московского и всея Руси Алексия I от 27 декабря 1945 г. объявлена «временно самостоятельной» под управлением архимандрита Поликарпа в подчинении Московского Патриархата5.
Внутренние и внешние отношения миссии и конфликт
Как следует из истории деятельности миссии до 1946 г., кратко описанной выше, Корейская духовная миссия всегда принадлежала Русской Православной Церкви — своей Матери-Церкви. В 1923 г. ее ведение было перепоручено Сергию (Тихомирову), архиепископу Японскому, однако при этом Корейская миссия по-прежнему осталась в юрисдикции Русской Православной Церкви, поскольку архиепископ Сергий также являлся ее архиереем. Вместе с тем, в миссии возникли проблемы, связанные с тем, что после революции русские эмигранты за границей отделялись от священноначалия России и самостоятельно организовывали Церкви. В этих русских «диаспорских» Церквях выделяются две: Русская Православная Церковь заграницей во главе с Карло-вацким Синодом — русских белоэмигрантов-архиереев, собравшихся при поддержке патриарха Сербской Православной Церкви в 1921-1922 гг., а другая — Русская Североамериканская митрополия (ныне Orthodox Church in America), издавшая грамоту об учреждении «независимой, автономной и автокефальной» новой Церкви на заседании Синода епископов американских диокезий Русской Православной Церкви
3 ШкаровскийМ.В. Российская Православная миссия в Корее, 1917-1955гг. // XX ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. М., 2010. С. 353.
4 Там же. С. 354-355.
5 Шкаровский М.В. Русская Православная Духовная Миссия в Корее // Христианское чтение. 2010. № 2 (33). С. 103-104.
19 декабря 1927 г. Вне России эти русские Церкви отказались от «Декларации» (29 июля 1927 г.) митрополита Сергия (Страгородского), и обрели самостоятельность. Подобно этим Церквям, Корейская миссия также в основном состояла из белоэмигрантов, но при этом была объектом претензий со сторон Русской Православной Церкви заграницей и Североамериканской митрополии, поскольку Корейская миссия находилась в ведении архиепископа Японского Сергия (Тихомирова), который сохранил связь с Церковью в СССР.
На севере Кореи еще с 1925 г. проповедовали миссионеры из Харбина. Важную роль здесь сыграл служивший в Корейской миссии с 1915 г. псаломщик Павел Афанасьев. В 1919-1922 гг. он обучался в Восточном институте во Владивостоке и затем вернулся в Сеул, где надеялся вновь устроиться на службу в духовную миссию, но не смог. Тогда П. А. Афанасьев самостоятельно начал проповедовать Православие в северной части Кореи и к 1929 г. обратил в Православие 120 корейцев в Пхеньяне. Перейдя в 1931г. в подчинение правящему архиерею Харбинской епархии архиепископу Мелетию (Заборовскому), П. А. Афанасьев открыл в Пхеньяне миссионерский стан, где за два года обратил в православную веру около 450 корейцев. Сначала он был пострижен архиепископом Мелетием в монашество, а в мае 1933 г. был рукоположен во иеромонаха6.
Вдохновленная успехом на севере Корейского полуострова, Русская Православная Церковь заграницей начала предпринимать довольно агрессивные действия по захвату Корейской миссии в Сеуле. На заседании Архиерейского Синода РПЦЗ 7 ноября 1933 г. проживавший в Маньчжурии епископ Камчатский Нестор (Анисимов) был возведен в сан архиепископа и назначен начальником Корейской миссии с пребыванием в Харбине, с титулом архиепископа Камчатского и Сеульского. Но архиепископ Нестор не был допущен в Корею, да и большая часть корейской православной
паствы осталась верна митрополиту Сергию (Тихомирову). На заседании Архиерейского Синода от 13 апреля 1934 г. было решено освободить архиепископа Нестора от должности начальника Корейской миссии, а «архипастырское руководство миссионерской работой в Северной Корее вновь поручить Преосвященному Архиепископу Харбинскому и Маньчжурскому Мелетию»7. Однако Русская Православная Церковь заграницей выжидала следующего шанса, продолжая деятельность на севере Кореи. В 1937 г. в имении Ю. М. Янковского «Новина», расположенном вблизи корейско-китайской границы (у порта Чхонджин), был построен Воскресенский храм для русских эмигрантов, приезжавших в северную Корею из Маньчжурии в период летней жары в Китае. Миссионерский стан с домовой церковью в Пхеньяне и Воскресенский храм в имении «Новина» оставались в ведении Харбинской епархии Русской Православной Церкви заграницей до 1940-х гг. (последние упоминания о них встречаются в 1939-1940 гг.)8. Архиепископ Сергий (Тихомиров) Среди белоэмигрантов, принадлежа-
и епископ Нестор (Анисимов) щих Русской Православной Церкви заграницей, были распространены антисоветские
6 См.: Августин (Никитин), архим. Россия и Корея: Обзор церковных связей // Православие на Дальнем Востоке. Вып.4. СПб., 2004. С. 151-153; ШкаровскийМ.В. Российская Православная миссия в Корее, 1917-1955 гг.... С. 355.
7 Шкаровский М.В. Российская Православная миссия в Корее, 1917-1955 гг.. С. 355.
8 Там же.
и антикоммунистические настроения. В связи с этим, в конце Второй Мировой войны они с несколькими православными корейцами сбежали от наступления советской армии в Маньчжурию и на север Кореи, и вступили в Корейскую миссию Сеула. Как уже говорилось выше, в Корейской миссии также преобладали русские белоэмигранты, однако момент переселения беженцев с севера Кореи ознаменовался важными изменениями.
Во-первых, в период Великой Отечественной войны И. В. Сталин начал осуществлять политику примирения с Православной Церковью и поддержал восстановление Московского патриаршего престола. В результате, 8 сентября 1943 г. митрополит Сергий (Страгородский) был избран Патриархом Московским и всея Руси. Реставрация патриаршего престола способствовала улучшению мнения не только верующих на территории СССР, но и русских эмигрантов за границей о Московской Церкви и о Советском правительстве. С этим связан и тот факт, что в конце войны русские иерархи в Маньчжурии тайно отправили ходатайство о присоединении к Московскому Патриархату. Корейская миссия, возможно, была передана под их власть уже в 1944 г., хотя сама Харбинская епархия Русской Православной Церкви заграницей формально перешла в юрисдикцию Московского Патриарха только 27 декабря 1945 г. А 1 апреля 1946 г. архиепископ Харбинский Нестор (Анисимов) написал архимандриту Поликарпу в Сеуле, что Корейская миссия включена в состав новообразованного Восточно-Азиатского экзархата. Это известие было получено в Сеуле 29 мая и признано в ответном письме отца Поликарпа от 21 июня 1946 г., приложившего к нему отчет о своей деятельности и состоянии миссии9.
Во-вторых, изменилось и политическое отношение русского эмигрантского сообщества, из которого преимущественно состояла Корейская миссия. Еще в 1925 г. в Корею был направлен генеральный консул СССР, и генконсульство расположилось в бывшей дипломатической миссии России, находящейся рядом с духовной миссией в районе Чондон (,Ш^|). Белоэмигранты его не приняли, и с тех пор общение между обеими сторонами отсутствовало. Слова архимандрита Феодосия (Перевалова), начальника миссии, представляют настроение русского эмигрантского сообщества в то время: «Россия осталась за верными церкви и родине людьми, которые не поклонились "красному зверю"»10. Однако через 20 лет отношение русского эмигрантского сообщества к Советскому генконсульству значительно улучшилось в связи с победой СССР в войне против Японии в Маньчжурии и на севере Кореи. Теперь многие из русских эмигрантов приняли советское гражданство и уехали из Сеула после того, как консульство СССР было закрыто Американским военным правительством в Корее (USAMGIK) в июне 1946 г., в связи с подозрениями в оказании поддержки нелегальной левой оппозиции. К лету 1947 г. взрослое русское эмигрантское население Сеула сократилось примерно до 20 человек11. Отец Поликарп так же быстро сблизился с советскими властями. Летом 1946 г. он выразил благодарность Советскому генконсульству в Сеуле за оказание помощи в интеграции русской православной диаспоры с Московским Патриархатом12. Более того, подозрения о связях духовной миссии с СССР усилились, когда для участия в 2-й Советско-американской совместной комиссии по Корее в мае-августе 1947 г. в Сеул приехала советская комиссия, снова разместившаяся в здании Российского консульства рядом с миссией и превратившая эту часть Чондона в «центр коммунистической пропаганды» в Сеуле. Дом архимандрита Поликарпа находился по соседству, и советские делегаты посетили его. До сих пор не вполне ясны особенности отношений в это время сотрудников комиссии с архимандритом Поликарпом. В середине 1950-х гг. некоторые православные корейцы говорили, что видели изображение Сталина в доме архимандрита, красный
9 Там же.
10 Феодосий (Перевалов), архим. Российская Духовная Миссия в Корее (1900-1925) // История Российской Духовной Миссии в Корее. М., 1999. С. 292.
11 Шкаровский М.В. Российская Православная миссия в Корее, 1917-1955 гг.. С. 357.
12 Там же.
Члены 4-ой Корейской миссии: архимандрит Иринарх (Шемановский; справа 5-й), иеромонах Владимир (Скрижалин; налево от отца Иринарха), иерей Иоанн Кан (направо от отца Иринарха) и диакон Лука Ким (1-й слева)
флаг на церковных воротах и шумные заседания, которые «комиссары» устраивали в миссии. В то же время местные русские эмигранты утверждали, что отец Поликарп никогда не был настроен коммунистически13. Еще в середине 1960-х гг. православный корейский студент-теолог Александр Чан в своей работе писал, что «в действительности он секретно работал на коммунистическую шпионскую сеть»14. Однако, по словам М. В. Шкаровского, материалы хранящегося в Государственном архиве Российской Федерации личного дела владыки Поликарпа полностью опровергают эти утверждения. Наоборот, сотрудники Совета по делам Русской Православной Церкви относились к нему как к бывшему эмигранту, с явным недоверием15.
Тем не менее, сближение Корейской миссии и местного русского эмигрантского сообщества с Московским Патриархатом и Советской властью могло выглядеть изменой белоэмигрантам, сбежавшим на юг от Советской армии и коммунистов. Тогда они начали попытки изгнания отца Поликарпа и захвата миссии. Прямым поводом было решение отца Поликарпа отказать в аренде миссийских зданий ряду лиц, проживавших в миссии и даже незаконно пересдавших в целях прибыли часть занимаемых квартир, для того, чтобы упорядочить деятельность миссии и расширить помещения для ризницы, библиотеки, церковных собраний и т. д. Обиженные квартиранты старались оклеветать отца Поликарпа перед властями. В частности, пользуясь чувствами корейцев, эти люди распространяли слухи о том, что имущество миссии принадлежит ненавистной Японии (при этом вспоминалось о регистрации собственности миссии, проведенной архимандритом Феодосием)16. Эти слухи были широко распространены среди корейцев, и оказались эффективными в том смысле, что верующие корейцы выступили против отца Поликарпа. Среди них был корейский клирик диакон Алексий Ким Кихан17.
Белоэмигранты хотели перейти в юрисдикцию другой Православной Церкви вместо Московского Патриархата. Препятствием на пути осуществления этого плана
13 Августин (Никитин), архим. Россия и Корея: Обзор церковных связей... С. 152-153.
14 Шкаровский М.В. Российская Православная миссия в Корее, 1917-1955 гг.. С. 359.
15 Там же.
16 Там же. С. 357.
17 Там же.
было то, что Харбинская епархия, к которой раньше принадлежали белоэмигранты, отошла от Русской Православной Церкви заграницей и вошла в подчинение Восточ-ноазиатского экзархата Московского Патриархата. По этой причине им нужна была другая русская диаспорская Церковь, противостоящая Московскому Патриархату и обладающая определенным влиянием в Корее. Тогда они обратили взор на Северо-Аме-риканскую митрополию. В то время Православная Церковь в Японии была подчинена Северо-Американской митрополии при содействии Главнокомандующего союзными оккупационными войсками ^САР), и с 7 января 1947 г. ею руководил русский американец — епископ Вениамин (Басалыга). 5 июня того же года противники архимандрита Поликарпа из среды русских эмигрантов и корейцев направили два письма епископу Вениамину с просьбой решить вопрос об их «духовном окормлении», убрать отца Поликарпа и назначить нового священника. Обвинения против начальника миссии в основном касались духовной дисциплины и этики: отец Поликарп подозревался в прелюбодеянии и обвинялся в увольнении сотрудников в связи с личными разногласиями, несоблюдении поста, организации группировок, игнорировании Корейского комитета и использовании церковного капитала по собственному усмотрению. Соответствующие ходатайства подписали 6 русских и 58 корейцев. Правдивость этих обвинений установить невозможно, однако следует отметить практически полное отсутствие политических мотивов; хотя русские и упоминали организацию отцом Поликарпом вечера для советских офицеров и праздничное освещение здания церкви 1 мая, при этом не было никакого упоминания о шпионаже.
Епископ Вениамин решил присоединить Корейскую миссию к своей юрисдикции, как это было сделано с Японской Церковью. Однако благодаря помощи западных миссионеров, знавших архимандрита Поликарпа долгие годы, последнему удалось убедить власти воспрепятствовать приезду епископу Вениамина в Сеул и временно предотвратить поглощение им Корейской миссии. Конфликт, тем не менее, не был исчерпан. Летом 1948 г. группа «корейских дельцов» подала в Имущественное попечительство заявление о своих правах на имущество миссии, однако архимандриту Поликарпу, по его словам, удалось «отбиться»18. Тем не менее, возможности отца Поликарпа по сохранению корейской миссии Русской Православной Церкви становились все более ограничены, поскольку южнокорейские и американские власти стали подозревать Православную миссию в деятельности в качестве канала коммунистического влияния.
Наконец, в начале октября 1948 г. епископ Вениамин втайне вызвал диакона Алексия Кима ЕпискотлВени™ ^аошыга) т. _ и иерей Алексий Ким в Японии
Кихана в Токио, рукоположил его во иерея и назначил «начальником Корейской миссии»19. Изгнание Русской Православной Церкви Московского Патриархата из Кореи стало вопросом времени.
Изгнание начальника миссии и прекращение ее деятельности
12 декабря 1948 г., после Божественной литургии в храме миссии противники архимандрита Поликарпа (Приймака) зачитали письмо епископа Вениамина
18 Там же. С. 358.
19 Там же.
с предписанием сдать все дела начальника миссии иерею Алексию Киму Кихану на том основании, что православные японцы признали юрисдикцию митрополита Феофила (Пашковского). Разорвав русскую копию послания епископа, архимандрит Поликарп заявил, что не подчиняется требованиям незаконной церковной власти. Архимандрит попросил всех разойтись, но толпа недоброжелателей насильно вывела его из храма, разорвала рясу и разбила стекла в дверях церкви. Архимандрита Поликарпа пытались защитить несколько русских прихожанок во главе с его матерью, но лишь полиции удалось остановить потасовку. Вечером того же дня архимандрит Поликарп и его мать были арестованы и заключены под стражу в полицейском участке20. По свидетельству начальника миссии, захват его имущества произошел с согласия американской администрации21.
18 декабря в присутствии отца Алексия Ким Кихана и нескольких его сторонников полицейский чиновник предложил «передать им церковь для возобновления богослужения» и спросил, согласен ли отец Поликарп с распоряжением церковной власти в лице епископа Вениамина. Архимандрит Поликарп дал отрицательный ответ. Тут же без его подписи был составлен соответствующий протокол, закреплявший права на духовную миссию с ее земельными участками, постройками, движимым имуществом и библиотекой за Американской митрополией.
23 декабря архимандрит Поликарп вместе с матерью находился в полицейском участке, затем мать освободили, а начальника миссии перевели в тюрьму Кёмугван, где от него продолжали добиваться признания законности распоряжений из Токио22. Архимандрит Поликарп воспоминал о своей тюремной жизни так: «Тюрьмы при полиции представляют ряд зловонных клеток, похожих на клетки зверинца. На деревянном полу сидят измученные, избитые люди. В большинстве своем — это молодые рабочие, интеллигенция и учащаяся молодежь. Заключенных избивали толстыми ремнями, палками и т. д. Здесь я узнал о применении различных пыток: наливание воды в нос и в рот, пытки электрическим током, подвешивание за руку и другие. Первые четыре дня я не мог ни есть, ни спать, так вокруг меня всё было бесчеловечно и жестоко. Три раза в день в маленьких деревянных ящичках давали плохо сваренную пшеницу. В суд нас водили в ручных кандалах на веревке. Там с меня сняли духовное платье и возили на следствие в нижнем белье на грязном грузовике.»23.
Пребывание архимандрита Поликарпа в тюрьме закончилось 29 декабря 1948 г. благодаря защите адвоката, нанятого стараниями одной благочестивой русской прихожанки. Суд не нашел никакой вины за отцом Поликарпом, его обвинение в «политической неблагонадежности» и шпионаже в пользу СССР сфабриковать не уда-лось24. В январе 1949 г. отец Поликарп и его мать приняли советское гражданство. Выйдя из тюрьмы, архимандрит находился под наблюдением полиции и жил подаянием, но, несмотря на это, принял все меры, чтобы вернуть миссию через суд, так как имел для этого законные основания25. Архимандриту Поликарпу помогали и советские власти. 16 февраля К. Н. Деревянко, представитель СССР в Союзном
Епископ Поликарп (Приймак) и его мать
20 Там же.
21 Там же.
22 Там же.
23 Заявление Главы Русской Православной Миссии в Сеуле архимандрита Поликарпа // Журнал Московской Патриархии. 1949. № 8. С. 11.
24 Шкаровский М.В. Российская Православная миссия в Корее, 1917-1955 гг.. С. 358.
25 Там же.
Совете для Японии, посетил Д. Макартура ф. МасАгШиг) и поставил вопрос об оказании содействия в освобождении из-под ареста архимандрита Поликарпа (Приймака) и его матери и о прекращении вмешательства южнокорейских властей в деятельность Русской духовной миссии в Корее. Макартур вначале заявил, что он не имеет никакой власти над правительством в Южной Корее, но потом обещал сделать все, что он может, чтобы оказать содействие в освобождении из-под ареста архимандрита Поликарпа и его матери. По свидетельству отца Поликарпа, ему с помощью экзарха Московского Патриархата в Америке архиепископа Макария (Ильинского) почти удалось добиться успеха в деле возвращения миссии, однако этому помешали новые репрессии26. 10 мая 1949 г. архимандрит Поликарп писал в телеграмме на имя патриарха Алексия I: «Меня всячески принуждают сдать миссию и уйти из миссии. Молюсь в своей келии»27.
18 июня 1949 г. архимандрит Поликарп был вторично арестован по обвинению в шпионаже и заключен в тюрьму. Последние дни последнего начальника Корейской миссии Русской Православной Церкви — по свидетельству самого отца Поликарпа — проходили следующим образом: «18 июня 1949 года ко мне явились полицейские и увели меня для наведения справки. Они заверяли, что все дело займет не более часа. Поэтому мы с матерью пошли в чем были. В полиции нас допросили и заявили, что им стало известно о принятии нас в советское гражданство в январе 1949 года. Нам сказали, что советское гражданство якобы дается только тем лицам, которые оказывают Советскому Правительству услуги шпионского характера. Поэтому от нас потребовали сообщить, какие услуги и через каких лиц мы оказали. Я заявил, что это совершенно не соответствует истине. Допросы продолжались и в следующие дни, а 21 июня меня подвергли пыткам трижды. Угрожали подвергнуть более жестоким пыткам, если я не назову имен тех, с кем я вел шпионскую работу. 21 июня мне сообщили, что мы подлежим высылке по усмотрению корейского "правительства". На следующий день нам выдали бумагу, в которой указывалось, что подданные СССР такие-то подлежат высылке. 29 июня в сопровождении агентов полиции нас доставили к 38-й параллели и предложили идти. Через несколько часов мы достигли пограничного пункта Северной Кореи, где нас доставили к офицеру. Пока наводили справки, нас оставили с солдатами, которые оказались приятными молодыми людьми и угостили нас своим ужином. 3 июля мы прибыли в Пхеньян»28.
В Пхеньяне отцу Поликарпу и его матери советским посольством была оказана необходимая материальная и медицинская помощь29. Затем к концу августа архимандрит уехал в Харбин, и пока служил в местной церкви. 21 декабря 1950 г. прибыл в Москву, с сентября следующего года по 1955 г. служил в должности начальника Иерусалимской миссии Русской Православной Церкви, после возвращения в страну в 1957 г. был возведен во епископа. В 1969 г. вышел на покой. Скончался 23 июля 1989 г.
После же изгнания отца Поликарпа, 19 августа 1949 г., в газете «Кёнхян» (^Ш) была опубликована заметка, содержание которой касалось в том числе и Корейской миссии. В публикации шла речь о пожертвованиях на армию:
«17-го числа через Сеульскую жандармерию были переданы следующие суммы пожертвований для поддержания простых офицеров:
▲10,300 вон от Корейской Православной Церкви Христовой;
▲41,000 вон от Русского белоэмигрантского общества в Сеуле»30.
26 Там же.
27 Цит. по: Шкаровский М.В. Русская Православная Духовная Миссия в Корее // Христианское чтение. 2010. № 2 (33). С. 109.
28 Заявление Главы Русской Православной Миссии в Сеуле архимандрита Поликарпа // Журнал Московской Патриархии. 1949. №8. С.11.
29 Шкаровский М.В. Российская Православная миссия в Корее, 1917-1955 гг.. С. 359.
30 Зо^^» Я1908Ж 1949У 8^ (Газета «Кёнхян синмун». № 908. 19 августа 1949 г.).
Русско-корейская православная община во главе с иереем Алексием Кимом на мероприятии, посвященном 50-летию Русской духовной миссии в Корее (1950 г.)
В 1950 г. с началом Корейской войны (1950-1953) православная паства вместе с другими жителями Сеула бежала на юг. Отец Алексий Ким Кихан остался в Сеуле и был арестован коммунистами, а храм был разрушен. Священник Алексий был депортирован в Северную Корею и бесследно исчез. Тайна его исчезновения не раскрыта до сих пор.
Однако именно в это время состоялся контакт с Греческими Православными Церквями. Священнослужители Элладской экспедиционной бригады обнаружили в составе войск ООН корейскую православную паству, и помогли ей материально и духовно31. В самом конце войны, в середине июля 1953 г., епископ Сан-Францисский Иоанн (Шаховской), окормлявший православных американцев в ходе войны в Корее, посещая Корейскую Церковь, высказался за рукоположение нового корейского священнослужителя. Поэтому в следующем году мирянин Борис Мун Ичхун был рукоположен епископом Иринеем (Бекишем) Токийским Северо-Американ-ской митрополии при содействии архимандрита Андрея (Халкиопоулоса; AvSpeag ХоЛкюяои^од), священнослужителя элладских войск ООН. Но 25 декабря 1955 г. отец Борис и Комитет корейской паствы решили отделиться от Токийской епархии и передать свой приход в ведение Константинопольского Патриархата. Так начался «греческий период» в истории Православия в Южной Корее32. Лишь в 1990-х годах, после распада СССР, русские и русскоязычные корейцы из России и стран СНГ получили возможность приезжать в Южную Корею. В связи с этим в 1996 г. Корейская епархия Константинопольского Патриархата открыла для русских небольшой подземный храм прп. Максима Грека внутри Сеульского прихода. Здесь в 2000-2011 гг. для русской
31 Чхве Ф. Православие в Корее: история и современность // Вестник Исторического общества Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2018. №2. С. 189.
32 Чхве Ф. Ч. Краткий очерк истории Корейской Православной Церкви. China Orthodox Press, 2015. С. 52-55 , 2015).
общины богослужения совершал иеромонах Феофан (Ким). После возвращения отца Феофана в Россию, с 2012 г. по настоящее время Русскую общину окормляет запад-ноукраинский клирик Константинопольского Патриархата иерей Роман (Кавчак). Наконец, в декабре 2018 г. в Сеуле был открыт приход Русской Православной Церкви Московского Патриархата. Затем 26 февраля 2019 г. по решению Священного Синода в пределах Корейской Народно-Демократической Республики (Северной Кореи) и Республики Корея (Южной Кореи) была образована Корейская епархия с титулом епархиального архиерея «Корейский». 4 апреля 2019 г. правящим архиереем Корейской епархии назначен архиепископ Кызыльский Феофан (Ким). Таким образом, в Южной Корее было восстановлено присутствие Русской Православной Церкви после 70-летнего вынужденного отсутствия.
Заключение
Выше были изложены факты, касающиеся событий, связанных с изгнанием архимандрита Поликарпа, последнего начальника Корейской миссии Русской Православной Церкви, из миссии в 1948 г. и его высылкой из страны в следующем 1949 г. По нашему мнению, это событие имеет двоякое значение. Так, с одной стороны, оно означало прекращение российско-корейских отношений не только в политико-дипломатической сфере, но и в сфере культурно-религиозной. По словам Т. М. Сим-бирцевой, разрыв российско-корейских отношений имел настолько серьёзные последствия, что даже русская классическая музыка была запрещена в Республике Корея как «коммунистическая»33. С другой стороны, это событие обеспечило возможность дальнейшего существования Православной Церкви в Южной Корее. С началом холодной войны и разделением Кореи стало ясно, что рано или поздно Русская Православная Церковь утратит возможность своего присутствия в стране и затем будет изгнана, по причине нахождения в юрисдикции Московского Патриархата в СССР. В такой ситуации на Корейской земле было возможно исчезновение Православия как такового, если бы все верующие оставались в юрисдикции Московского Патриархата. Соответственно, изгнание архимандрита Поликарпа из Южной Кореи и прекращение там миссионерской деятельности Русской Православной Церкви несомненно представляются потерей в плане общемировой истории Православия, однако не следует отрицать того факта, что оно же парадоксальным образом обеспечило возможность сохранения присутствия Православия в стране, и будущего восстановления миссионерской деятельности Русской Православной Церкви уже в начале XXI в.
Источники и литература
1. Августин (Никитин), архим. Россия и Корея: Обзор церковных связей // Православие на Дальнем Востоке. Вып. 4. СПб., 2004. С. 123-163.
2. Заявление Главы Русской Православной Миссии в Сеуле архимандрита Поликарпа // Журнал Московской Патриархии. 1949. № 8. С. 11.
3. История Российской Духовной Миссии в Корее. М., 1999.
4. Симбирцева Т. М. Патриарх православной церкви в Корее архимандрит Хрисанф (1869-1906): его дела и время // Христианство на Дальнем Востоке. Материалы международной научной конференции. Ч. 1. Владивосток: ДВГУ, 2000. С. 160-164.
5. Чхве Ф. Православие в Корее: история и современность // Вестник Исторического общества Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2018. № 2. С. 188-195.
33 См.: Симбирцева Т.М. Патриарх православной церкви в Корее архимандрит Хрисанф (18691906): его дела и время // Христианство на Дальнем Востоке. Материалы международной научной конференции. Ч. 1. Владивосток: ДВГУ, 2000. С. 160-164.
6. Чхве Ф. Ч. Краткий очерк истории Корейской Православной Церкви. China Orthodox Press, 2015. С. 52-55 (£|Х|£, 2015).
7. ШкаровскийМ.В. Российская Православная миссия в Корее, 1917-1955гг. // XX ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. М., 2010. С. 352-360.
8. ШкаровскийМ.В. Русская Православная Духовная Миссия в Корее // Христианское чтение. 2010. № 2 (33). С. 86-119.
9. (Знаете ли Православную Церковь? Сеул: Пресса Корейской митрополии Константинопольского патриархата. Без года.).
10. 1|908^ 1949^ &Щ 19^Xf- (Газета «Кёнхян синмун». №9 908. 19 августа 1949 г.).
11. Щ, Е-|Л|0[- (1900-1925), Г^^^ £ lS| ^l 0|Op|j. 2012. (Феодосий (Перевалов), архим. Российская духовная миссия в Корее (1900-1925 гг.) / Под ред. Д. Поздняева. Харбин: Тип. свящ. Николая Кикло-вича, 1926. 176 с.).
