CC BY
93
В русской философской мысли XIX и начала XX веков русская идея выступила особой темой, определившей направление философских поисков и полемики, которые не утратили своего значения и в настоящее время. В основе этой темы прежде всего лежит потребность национальной, государственной и культурной идентификации, потребность, которая обостряется в периоды, критические для страны. Таковым для России был рубеж XIX и ХХ веков, таковой же является и постсоветская современность.
Как таковое общественное сознание сформировалось в России в 30-40-е годы XIX столетия, и тогда же его основным понятием стала русская идея, которая суммировала самые разные ответы на важнейший вопрос о роли России в мировом цивилизационном процессе. С этого времени она остается основным понятием общественного сознания России, задающим национальную специфику его социокультурного содержания. Свободно функционируя в различных сферах жизни, она выражает наиболее важные аспекты исторического бытия России.
В настоящее время понятие «русская идея» используется широко и не локализуется в рамках какой-либо одной сферы человеческой деятельности. Это свидетельствует о том, что русская идея рассматривается как составляющая общественного сознания, которая в равной степени принадлежит всем его сферам.
Исторический опыт показывает, что общественное сознание возникает стихийно, включает в себя наиболее актуальные проблемы и устремления людей. При этом идеи общественного сознания не могут быть выражены сами по себе, а нуждаются в носителе - индивидуальном сознании, которое неизбежно придает им определенную субъективную окрашенность. К тому же, очевидно, что сам по себе индивид не может ни творить, ни изменять общественное сознание, но он способен выражать его в различных формах: в логически рациональных понятиях или в эмоционально-чувственных образах. При этом какая-либо идея, которая входит как составной элемент в общественное сознание, может быть частью мировоззрения человека, и тогда он является ее сознательным носителем и выразителем. В случае если эта идея вступает в противоречие с его персональной системой ценностей и норм, человек становится ее невольным выразителем, так как его индивидуальное сознание, отрицая идею, все же отражает ее вовне. Наиболее яркое выражение общественного сознания народа - это его национальная идея - представление о месте и роли этого народа в мире. Содержательно национальная идея воплощает представление о смысле жизни народа, о его месте в мировом сообществе цивилизаций, о той миссии, выполнив которую, он исполнит свое предназначение.
По вопросу истории возникновения понятия «русская идея» в общественном сознании существуют две основные точки зрения. Согласно одной из них, возраст русской идеи есть возраст самой России, а первыми письменными упоминаниями о ней считаются послания инока Филофея к великому князю Василию III, царю Ивану IV Васильевичу (XVI в.). Русская идея здесь выражает представление о том, что историческое призвание России - стать Третьим Римом, то есть религиозным и государственным центром православия. Этот подход опирается на мысль о том, что истина христианской веры, некогда объединившей народы Европы, на Западе давно утрачена, и в своем чистом виде сохраняется лишь в православии. И потому после падения Византии Россия стала единственной державой, способной не только сохранить эту истину, но и спасти от духовной гибели другие православные народы.
Согласно другой точке зрения, возраст русской идеи измеряется с 1829 года, когда было написано письмо П. Чаадаева Е. Пановой, опубликованное в журнале «Телескоп». Здесь под русской идеей понимается определение места и роли России в европейской цивилизации.
Необходимо отметить, что с этого времени вопрос о русской идее становится как вопрос о судьбе России, двумя противоположными ответами на который являются славянофильство и западничество, в свою очередь распадающиеся на множество вариантов, нашедших свое социальное воплощение в различных общественно-политических движениях. Срединное положение между славянофильством и западничеством заняла позиция, близкая официальным кругам, выраженная триадой графа С.С. Уварова - «православие, самодержавие, народность», оформившаяся в лагерь консерваторов.
Разделение русской идеи на западничество и славянофильство произошло исторически объективно, на основе акцентуации ее идейно антагонистичных черт. Н.А. Бердяев, указывая, что славянофильский и западнический ответы на вопрос о русской идее в истории России существуют
параллельно, сближаясь и вновь отталкиваясь, отражая меняющиеся реалии ее общественного бытия, предлагает типологию русской идеи, основанную на синтезе историософского (московский, императорский, социалистический типы русской идеи) и общефилософского подхода (эсхатологическая, мессианская, апокалипсическая, профетическая и пр.).
Моментом теоретического становления славянофильства и западничества следует считать публикацию «Философических писем» П.Я. Чаадаева. Основная идея писем заключается в том, что Россия, безусловно являясь великой страной с огромными потенциальными возможностями, тем не менее в процессе своего исторического развития так далеко отстала от западной цивилизации, что ей и не стоит пытаться догнать ее. А так как Россия никогда не имела своей самостоятельной истории, то и сейчас она не должна тешить себя неосуществимыми иллюзиями по поводу обретения этой самой истории. Исходя из этого единственный смысл существования России заключается в необходимости ее всемерного служения Западу в деле строительства им европейской цивилизации, являющейся наиболее прогрессивной формой развития человеческого общества.
Важно то, что Чаадаев убежден в особом предназначении России: «Я считаю наше положение счастливым, если только мы сумеем правильно оценить его... Больше того, у меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального порядка, завершить большую часть идей, возникших в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество. Я часто говорил и охотно повторяю: нам... самой природой вещей предназначено быть настоящим совестным судом по многим тяжбам, которые ведутся перед великими трибуналами человеческого духа и человеческого общества» [1].
Понимая под русской идеей этнический вариант национальной идеи, Чаадаев подчеркивает ее имманентность любому национальному сознанию: «Настоящая история народа начнется лишь с того дня, когда он проникнется идеей, которая ему доверена и которую он призван осуществить, и когда начнет выполнять ее с тем настойчивым, хотя и скрытым инстинктом, который ведет народы к их предназначению» [1]. При этом Чаадаев подчеркивает мессианизм и провиденциализм как важнейшие черты национальной идеи: «Род человеческий должен следовать только за своими естественными вождями, помазанниками Бога, ...кто тем или другим образом получил от самого неба назначение и силу вести его...» [1]. Чаадаев не призывает Россию стать Европой. Россия никогда ей не была и никогда не будет, утверждает он. «Мир искони делится на две части - Восток и Запад. Это не только географическое деление, но также и порядок вещей, обусловленный самой природой разумного существа: это два принципа, соответствующие двум динамичным силам природы, две идеи, обнимающие весь жизненный строй человеческого рода» [1]. Идея Запада, по Чаадаеву, - всемогущий анализ, идея Востока - неподвижный синтез. Последнее для Чаадаева неприемлемо, он уверен, что это тупиковый путь развития человечества, а потому будущее принадлежит Западу, и Россия, если хочет оставить хоть какой-то след в истории, должна стремиться максимально исполнить свою национальную идею - послужить европейскому прогрессу.
Славянофильство и западничество, эти противоположные ответы на вопрос о судьбе России, в чистом виде нигде не встречаются, кроме отвлеченных умозрений. Славянофильство, прежде всего, утверждало своеобразный тип русской культуры на почве восточного православия и противопоставляло его западному типу культуры и католичеству. По мнению Н. Бердяева, славянофилы были «добрыми русскими помещиками, очень умными, талантливыми, образованными, любившими свою родину и плененными ее своеобразной душой. Но сознание их еще не вмещало мировых перспектив. Славянофильская идеология была скорее отъединяющей, чем соединяющей. Это было еще детское сознание русского народа» [2], первое национальное пробуждение, первый опыт самоопределения.
Славянофильская идеология не может соответствовать зрелому историческому существованию русского народа. Славянофильские настроения «созревали в неволе, в них чувствуется сдавленность, они малопригодны для вольной, широкой исторической жизни» [2]. Слабые стороны славянофильской идеологии, ее нежизненность недостаточно были видны именно потому, что славянофильство не имело власти в жизни, было поставлено в оппозиционное положение. Силу имел лишь официальный национализм, и он не нуждался ни в каких идеологиях. Славянофилы что-то предугадали в русской национальной душе, по-своему выразили впервые это русское самочувствие, и в этом их огромная заслуга. Но всякая попытка осуществления славянофильской идейной программы
обнаруживала или ее утопичность и нежизненность, или ее совпадение с официальной политикой власти.
Ф.М. Достоевский, яркий выразитель русской идеи в отечественной религиозной философии, в статье «Три идеи» пишет, что в современном ему мире формулируются три идеи. Самая старая из них
- это католическая идея, которая уже осуждена на гибель. Достоевский подчеркивает, что он говорит не про католическую религию, а про всю католическую идею, про участь наций, сложившихся под этой идеей в продолжение тысячелетия. Примером страны с чисто католическим духом, или идеей, служит, по мнению Достоевского, Франция, в которой этот дух выражается в потере всякой религии, построении общества без Христа или вне Христа, в своем особенном французском социализме. В католической идее писатель увидел идею насильственного единения человечества. Она идет от древнего Рима и его завоевания половины мира, через католическую церковь, которая, эксплуатируя имя Христа, всегда пыталась лишь укрепить свою вполне материальную власть. Достоевский обличает католичество в том, что папством было провозглашено, что христианство без всемирного владения землями и народами якобы не духовно, а государственно, и потому без осуществления на земле новой всемирной римской монархии, во главе которой будет уже не римский император, а папа,
- осуществимо быть не может.
Другая мировая идея - это идея протестантизма, которая характеризуется протестом против Рима, его идеи и его духа. Дух протестантизма заключен в германской нации, которая слепо верит, что только в ней таится обновление человечества, а не в католической цивилизации. Протестантская идея
- это, прежде всего, объединение германской нации.
Достоевский пишет, что «германец» верит в то, что никто не может стать вместо него во главе мира и его возрождения. Писатель определяет задачу Германии как протест ее против римского мира. Под протестом он понимает не один лишь религиозный протест, но и протест против всего европейского мира. В XIX веке этот протест выразился объединением Германии в единое государство, его укрепление и ведение войны с остальным европейским миром, несущим римскую идею.
Россия несет в Европу принципиально новую идею - славянскую. Ни католическая, ни протестантская идеи не смогли, несмотря на все их попытки, объединить человечество, привести его к миру и согласию. Происходит это оттого, что они базируются на иных нравственных основаниях, чем славянская идея. Католическая или протестантская идеи либо полностью подавляют личность, либо, наоборот, порождают в личности чрезмерный индивидуализм и эгоизм. И то и другое, в конечном счете, ведет к деградации личности, народов, к распаду государств. Славянская идея, стоящая на прочных основаниях православной веры, сумела избежать этих крайностей и научит человечество строить свою жизнь на нравственных началах, которые были заповедованы Христом.
Славянская идея с единением славянских народов является логическим этапом развития русской идеи вообще. По мысли Ф.М. Достоевского, она в высшем своем смысле, прежде всего, есть жертва и потребность жертвы. Это чувство добровольного долга сильнейшего из славянских племен заступиться заслабого, с тем, чтобы уравнять его с собою в свободе и политической независимости. Тем самым основать великое всеславянское единение во имя Христовой истины.
Сопоставим варианты рассмотрения славянской идеи Н.Я. Данилевского и Ф.М. Достоевского. В работе «Россия и Европа» Данилевский развивает идею культурно-исторических типов человечества, которые, подобно видам живой природы, сменяют друг друга. Последний из 11 культурно-исторических типов - европейский, или романо-германский - к средине XIX века пришел в упадок и должен быть сменен восточнославянским, центром которого является Россия. Россия же должна стать во главе объединения славян, поскольку, как считает Данилевский, «всеславянский союз есть единственная твердая почва, на которой может возрасти самобытная славянская культура» . Главный вывод из учения Данилевского заключается в том, что славяне не предназначены обновить весь мир, найти для всего человечества решение исторической задачи. Они только особый культурно-исторический тип, рядом с которым имеет место существование и развитие других типов.
Достоевский же вносит в славянскую идею существенно новый элемент. Он придает ей значение обновления всего мира на началах истинного христианства. Славянская идея Достоевского -важнейший этап русской идеи: этап всемирного единения и «воздвижения Христа». Отличие русской
идеи от славянской в том, что русская идея - это более широкое понятие, которое включает в себя еще и сохранение русским народом христианских истин.
В славянской идее Достоевского выражено идеальное устройство земного общества. «В восточном идеале - сначала духовное единение человечества во Христе, а потом уж, в силу этого духовного соединения всех во Христе, и несомненно вытекающее из него правильное государственное и социальное единение, тогда как по римскому толкованию наоборот: сначала заручиться прочным государственным единением в виде всемирной монархии, а потом уж, пожалуй, и духовное единение под началом папы, как владыки мира сего» [3].
Достоевский считает, что социализм есть единственная высшая нравственная идея, которую выработал Запад за все время своего существования, но христианская правда, сохранившаяся в православии, выше социализма. «Тут мы и встретимся с Европой... то есть разрешится вопрос: Христом спасется ли мир или совершенно противоположным началом» [3].
Это объединение состоится главным образом не по типу политического союза, а «это будет настоящее воздвижение Христовой истины, сохраняющейся на Востоке, настоящее новое воздвижение креста Христова и окончательное слово православия, во главе которого давно уже стоит Россия».
Некоторые современники Достоевского считали, что славянская идея есть лишь захватническая идея России. Так, например, Д.С. Мережковский подозревал, что за призывом к всемирному объединению и братской любви к другим народам, кроется захватническая идея России: «Россия поглотит сначала Европу, потом Азию и, наконец, весь мир» [4].
Достоевский снимает с себя обвинения по двум причинам. Во-первых, он подчеркивает, что Россия не должна побеждать в войнах в Европе, чтобы ее высокую идею действительно не сочли ошибочно за захватническую. А во-вторых, единение, если оно и произойдет, то, как уже указывалось выше, по инициативе самой Европы.
