CC BY
40№ 4 (42), 2011
"Культурная жизнь Юга России"
Наши публикации
А. И. СЛУЦКИЙ
РУКОПИСЬ И. П. МАКСИМОВА
«К биографии Ивана Диомидовича Попки»
1
Общепризнано, что провинциальная наука и культура по своей природе персонифицированы, в «векторности» их развития большую роль играли отдельные ученые, общественные, литературные деятели. Поэтому интерес, который в последние десятилетия историческая наука испытывает к региональной истории, неизбежно должен был проявиться и в опытах реконструкции биографий региональных исторических деятелей. Историками даже «смоделирован» портрет личности, которую нужно изучать, которая имеет право на публичную, зафиксированную биографию: «Основным персонажем событий и процессов прошлого во все периоды истории, - утверждают историки, - была личность, наделенная безусловными организаторскими или интеллектуальными способностями, общественной инициативой или активной позицией, талантом быть политиком, писателем, творцом» [1]. Иногда звучат уточнения, что «интересна биография любого лица всех социальных слоев, всех рангов, если известно время его жизни, регион жительства и принадлежность к определенной социальной группе» [2]. Кто-то по сумме отдельных биографий реконструирует коллективную биографию монашества или казачества [3].
Совершенно очевидно, что интерес к изучению личности не только оказался вписанным в новые историографические парадигмы - в историю повседневности, в микроисторию, но и продиктовал несколько направлений в области исторических исследований. Все чаще используются «биографические», «просопографические» методы реконструкции исторических реалий, комплексный анализ «персонального» личностного влияния на историко-культурные процессы становления того или иного региона. Понятно, что такие исследования предполагают не только описание (хронику) обстоятельств жизни, не просто создание (даже очень хороших) биобиблиографических указателей, но и по возможности реконструкцию «контекстуального» поля, без знания которого не удается ни глубоко понять личность, ни определить степень влияния той или иной «персоны» на формирование местной культуры, науки и политической жизни.
В этом контексте представляется важным обратить внимание на некоторые черты биографических штудий провинции. Каждый регион сегодня имеет свой «пантеон» известных деятелей, особое место в котором занимают историки. Кубань -не исключение.
Историография, краеведческая библиография, биобиблиография, выделив знаковые имена, впи-
сав их в региональную (локальную) историю, акцентируют внимание именно на них. Слишком осторожно (я бы даже сказал, недоверчиво) обращаются к неосвоенным биографическим (персональным) сюжетам, не спешат их пропагандировать. «Не лишним будет подчеркнуть, - пишет В. А. Колесников, - что разворачивающийся в начале 90-х годов ХХ века процесс "возрождения" казачества на Юге России, и в частности, на Кубани, проходил на фоне постоянной популяризации "столпов" локальной исторической мысли: И. Д. Попко, Ф. А. Щербины, Е. Д. Фелицына, П. П. Короленко, К. Т. Живило и других» [4]; все остальные - скажем так, очень много - фигур, заслуживающих внимание, оставались как бы в стороне от исследовательских тропинок.
В. А. Колесников прав. Но нам представляется важным уточнить: прослеживается ли «региональная заданность» в изучении, особенно - в составлении жизнеописаний. Кубанские историки не столько стремились реконструировать персональные биографии (зачастую сложные и противоречивые), сколько выделить, зафиксировать те обстоятельства жизни и деятельности (исторической, литературной), которые позволяли включить ту или иную персону в кубанский «пантеон».
Итак, когда заходит речь о реконструкции биографий социальных, региональных, сословных, каждый тип культуры вырабатывает свои модели «людей с биографией», каждый тип культуры формирует «модель биографии человека» (как говорил Ю. М. Лотман), чье поведение полностью предопределено системой культурных кодов данной социальной группы (данного социума, сословия или региона) [5]. Культурная норма определяет не только индивидуальное поведение человека, но и отбор тех или иных фактов и обстоятельств, которые традиционно включаются в текст его биографии.
Не менее интересен вопрос: насколько многочисленным должен быть такой пантеон? Не окажется ли его постоянное пополнение «новыми биографиями» фактором разрушения (рассеивания) кодов идентичности региональной истории (знаковой «модели биографии» деятеля региональной культуры). Впрочем, последнее - проблема, требующая особого обсуждения.
Не исключаю, что и социальный организм, конкретное региональное сообщество, определяя характер отбора и принципы комплектования корпуса источников, имплицитно (и преимущественно) сохраняет ту базу документов, которая призвана зафиксировать не индивидуальную, а коллективную (региональную, сословную) историческую память.
Пристальный же сегодняшний интерес к истории повседневности, к исторической биографии делает актуальным широкое использование (анализ) источников личного происхождения, сохранность которых носит другой характер: вероятностный (стохастический).
Впрочем, как бы ни именовались возникающие новые направления в исторической науке, интерес к фиксации жизнеописаний (созданию биографических реконструкций) возник вместе с историей. А на Кубани - вместе с зарождением местной историографической традиции. Уже Василий Федорович Золотаренко и Иван Диомидович Попка (о которых нам еще придется говорить) пробовали себя в биографическом жанре. Первый написал биографию К. В. Россинского, второй оставил нам целую галерею биографических портретов офицеров и казаков [6]. Обращались к биографическому жанру Ф. А. Щербина, Е. Д. Фелицын, П. П. Короленко. Что касается Б. М. Городецкого, то он уже не ограничивался отдельными биографиями, а начал создавать кубанские биобиблиографические словари и т. д. Говоря о планах своей научно-исследовательской работы, Кубанский областной статистический комитет и Общество любителей изучения Кубанской области (ОЛИКО) особо выделяли написание биографий знаменитых земляков.
2
В контексте самой публикации, в первую очередь, хочется выделить два сюжета. Первый связан с фигурой создателя текста - священника Иоанна Максимова, второй с историографическими обстоятельствами изучения жизни и деятельности историка и генерал-лейтенанта Ивана Диомидо-вича Попки.
Об о. Иоанне Максимове выявленных свидетельств очень мало. Хотелось бы надеяться, что публикация рукописи его доклада «К биографии И. Д. Попки» привлечет внимание кубанских историков, послужит поводом к исследованию и более глубокому изучению личности автора. В фонде 427 Государственного архива Краснодарского края сохранился его послужной список. Поскольку жизнь человека (тем более - деятельного, социально активного) в архивных фондах откладывается (сохраняется) послужными списками, всевозможными прошениями, письмами или докладными бумагами, то все это позволяет надеяться, что в архивах еще будут разысканы новые документы, рассказывающие о жизни и деятельности священника Максимова.
Иоанн Платонович Максимов родился 28 сентября 1876 года в семье преподавателя Кавказской духовной семинарии. Проучился несколько классов в ставропольской гимназии. По окончании курса Ставропольской духовной семинарии (1896) начал служить в Николаевской церкви с. Петровского Ставропольской губернии. Рукоположен в диакона 6 декабря 1896 года. Дальше (по послужному списку) начинается его кубанская биография. Можно ее не пересказывать, а процитировать, тем более что данный послужной список никогда не публиковался.
4 августа 1898 г. согласно прошению назначен на место второго священника к Николаевской церкви ст-цы Северской Кубанской обл.
Рукоположен во священника 23 августа 1898 г.
16 октября 1898 г. утвержден зав. частными школами грамоты и законоучителем мужской церковно-приходской школы в приходе ст-цы Се-верской.
20 декабря 1898 г. утвержден законоучителем 1-го Северского станичного училища.
Означенные должности в школах ст-цы Северской занимал до 3 июля 1900 г.
3 июля 1900 г. [архиепископом Ставропольским. - А. С.] Агафодором перемещен к Покровской церкви г. Екатеринодара на штатное место.
Состоял зав. и законоучителем женской цер-ковно-приходской школы при Покровской церкви.
В 1902 г. вел религиозно-нравственные беседы с нижними чинами 1-ой Кубанской казачьей батареи по приглашению батарейного начальства.
18 января 1903 г. утвержден законоучителем 4-го городского одноклассного училища. Эту должность занимал до 1 сентября 1903 г.
17 мая 1903 г. перемещен к Димитриевской церкви г. Екатеринодара.
1 сентября 1903 г. утвержден законоучителем Екатеринодарского женского училища купеческого общества. Эту должность занимал до 1 октября 1914 г.
По избранию окружных съездов духовенства состоял членом ревизионного комитета по Ека-теринодарскому духовному училищу с 1901 по 1907 гг.
2 марта 1904 г. утвержден в должности окружного миссионера городских церквей г. Екатеринодара, которую проходил бесплатно. Освобожден от данной должности 16 июля 1907 г.
Состоял законоучителем частного женского учебного заведения 3-го разряда О. К. Хруста-левой в Екатеринодаре с 1 сентября 1911 г. до 1 июля 1912 г.
Состоял законоучителем Екатеринодарской частной женской прогимназии О. К. Хрусталевой с 1 июля 1912 до 1 сентября 1914 г.
С 1 мая 1914 г. состоит исполняющим] об[язанности] законоучителя Екатеринодарской 4-ой женской гимназии.
1 мая 1914 г. назначен представителем от духовенства епархии в составе Правления Кубанского исправительного приюта.
Имеет дом в Екатеринодаре.
Женат на дочери священника - Лидии Николаевне, род. 24 февраля 1878 г.
Дети: Дмитрий (5 июня 1897 г.), Николай (7 января 1899 г.), Михаил (27 октября 1902 г.). Учатся в 1-ой Екатеринодарской мужской гимназии на средства отца. Дочь Вера (5 августа 1905 г.) учится в Екатеринодарской 4-ой женской гимназии на средства отца [7].
Документы свидетельствуют о том, что И. П. Максимов интересовался церковной и гражданской историей Кубани. В его рукописях и публика-
№ 4 (42), 2011
жизнь Юга России" , _
125
циях чувствуется историк, умеющий профессионально работать с источниками, размышляющий над проблемами историографии. С конца 1912 года о. Иоанн принимал достаточно активное участие в работе ОЛИКО, с 1913 года регулярно выступал с докладами на различные темы. 28 апреля 1922 года Максимов присутствовал на внеочередном заседании ОЛИКО, встречается его имя и в протоколах заседаний за 1924 год. По имеющимся данным, до этого времени и продолжалось его сотрудничество в ОЛИКО. И. П. Максимов имел собственную домашнюю библиотеку, охотно дарил тома из своего собрания (в том числе книги по истории) церковным и училищным библиотекам [8]. С 1901 года изредка печатал в «Ставропольских епархиальных ведомостях» свои рассказы об истории и о повседневной жизни духовенства [9].
В «Списке докладов и сообщений, сделанных в заседаниях ОЛИКО за время 1897-1922 года»
[10] имя И. П. Максимова фигурирует трижды. Первый раз - с докладом на тему: «Бытовые черты духовенства старой Черномории (1818-1843). По данным архива Дмитриевской церкви г. Екате-ринодара», он был прочитан в Обществе 18 января 1913 года и опубликован в Известиях ОЛИКО
[11]. Остальные сообщения (в списках они отмечены как прочитанные) опубликованы не были. Это доклады «К биографии Ивана Диомидовича Попки» (15 нояб. 1913 г.) и «По поводу материалов для географического словаря Кубанской области» (4 мар. 1916 г.).
Подготовленный о. Иоанном Максимовым доклад «Памяти Н. Я. Динника...» в списке прочитанных не обозначен, возможно, потому, что 13 октября 1914 года самим Б. М. Городецким был зачитан «Очерк научной деятельности Д. Н. Ану-чина, Н. Я. Динника и Д. И. Эварницкого (К избранию их почетными членами ОЛИКО)».
В списке докладов 1922 года Б. М. Городецкий уже не указывает на священнический сан, автор значится как «И. П. Максимов». Вот и все, что нам удалось пока разыскать об авторе публикуемого текста.
3
Характеризовать Ивана Диомидовича Попку, крупного военного деятеля, историографа казачества, перед кубанским читателем не обязательно: это фигура на Кубани известная, знаковая. Жизни и деятельности Ивана Диомидовича посвящено два сборника материалов [12] и достаточно большое количество отдельных статей. Из биографических материалов я бы в первую очередь назвал публикации Б. М. Городецкого, Б. А. Трехбратова, В. К. Чумаченко, Г. Н. Шевченко [13], а также три библиографических работы [14].
Еще одно предварительное уточнение по поводу бесконечного спора о том, как писать фамилию -«Попка» или «Попко»? Совершенно очевидно, что второй вариант написания возник во времена, когда Иван Диомидович начал активно печататься в Петербурге. Было ли то пожелание петербургских редакторов или самого историка, сказать се-
годня невозможно. Хочется только отметить, что до Петербурга в документах он называл себя (и подписывал документы) «Попка». Сохранились еще два очевидных тому свидетельства - ранний экслибрис библиотеки историка: «Из книг Ивана Попки» и поздний печатный штемпелек: «Из книг И. Д. Попко» [15]. Примечательно, что в юбилейном издании к столетию Военного министерства фамилия Ивана Диомидовича пишется двояко: в самом тексте истории как «Попка» (с. 411), в библиографических сносках на его работы как «Поп-ко» [16]. В опубликованных дневниках приятеля И. Д. Попки Василия Федоровича Золотаренко, которые тот вел в 40-е годы XIX столетия, тоже встречаем форму «Иван Попка» [17].
В настоящей публикации мы (за исключением тех случаев, когда фамилия встречается в цитатах) используем вариант «Иван Попка» - так пишет И. Максимов в своей рукописи.
4
Публикуемый текст доклада И. П. Максимова «К биографии Ивана Диомидовича Попки» обнаружен в библиотеке Национального музея республики Адыгея (НМРА). Он сохранился в составе материалов рукописной тетрадки (тетрадь в твердом переплете в одну восьмую долю листа насчитывает 96 с.; нумерация страниц сквозная). Рукописи четырех докладов И. П. Максимова, сделанных (или подготовленных к прочтению) на заседаниях ОЛИКО, включены в тетрадь в следующем порядке:
1. Памяти Н. Я. Динника;
2. К биографии И. Д. Попки;
3. По поводу «Материалов для географического словаря Кубанской области»;
4. К вопросу о составлении словаря и Путеводителя Кубанской области.
Из прозвучавших на заседаниях ОЛИКО в тетрадь не включен доклад «Бытовые черты духовенства старой Черномории.». Он был опубликован и, соответственно, не имело смысла его переписывать.
Не исключено, что тетрадь с докладами делалась по просьбе Б. М. Городецкого. Во всяком случае, она принадлежала библиотеке ОЛИКО (о чем свидетельствует библиотечная печать на шмуцтитулах, разделяющих доклады при переплете). Тесты докладов переписаны одной рукой (скорее всего, автором, а не писарем - нет характерных особенностей «писарского почерка»), очевидно, в один прием, значительно позже их произнесения.
Доклад об Иване Диомидовиче Попке расположен на 30-49-й страницах рукописи.
Вопрос о том, каким образом рукопись попала в Майкоп, в фонды НМРА, требует исследования. Книги из библиотеки ОЛИКО в большом количестве встречаются в фондах Национальной библиотеки республики Адыгея (НБРА), библиотеки НМРА, библиотеки Адыгейского республиканского института гуманитарных исследований (АРИГИ). В архиве АРИГИ хранится сравнительно большой документальный фонд ОЛИКО. Та-
кой массив книг из библиотеки и документов из архива ОЛИКО случайно попасть в Адыгею не мог. Гипотетически можно предположить, что документы привезены (по неизвестным для нас причинам) сюда в период работы крупного русского библиографа, краеведа, общественного деятеля, секретаря ОЛИКО Бориса Митрофановича Городецкого [18].
На шмуцтитулах означенной рукописи, как мы уже упомянули, стоит печать: «Библиотека общества любителей изучения Кубанской области»; на титульном листе - «Библиотека Адыгейского научно-исследовательского института культурного строительства» [19]. Кроме этих двух владельческих штемпелей на рукописи есть печати, отражающие изменения названий музея: «Библиотека Адыгейского областного музея» (АОМ) и «Библиотека Национального музея Республики Адыгея». На рукописном титульном листе написаны два инвентарных номера - «6» и «3029». На форзаце в структуре печати АОМ имеются еще один инвентарный номер «11141» и помета «Ф. ПК - 931», которые требуют расшифровки.
5
Свое выступление И. П. Максимов начал со ссылки (своеобразной оппонирующей реплики) на упомянутый нами очерк Б. М. Городецкого: подчеркнул, что для Городецкого [20] и авторов других публикаций (в основном, рецензий на труды И. Д. Попки) на первом плане был анализ литературного и историографического творчества [21]. Повторяемые из очерка в очерк немногочисленные сведения и факты жизни рисовали типичную «модель биографии» кубанского историка. Будучи лично знаком с И. Д. Попкой, Максимов настаивал на создании уникальной биографии отдельного человека. Он не собирался пересказывать присутствующим на заседании членам ОЛИКО уже известное и даже предложил Б. М. Городецкому предварить сообщение кратким выступлением, которое бы напомнило слушателям основные даты жизни и деятельности И. Д. Попко.
Максимов преследовал (не рискую утверждать, что формулировал) историографические цели: пытался обратить внимание кубанских исследователей на факты и обстоятельства, которые остались вне круга изучения. Мало того, - намечал алгоритм поиска сведений, называл ведомственные и личные архивы, где могли сохраниться интересующие исследователей материалы, перечислял имена живых (на тот период) знакомых И. Д. Попки, готовых поделиться своими воспоминаниями. Доклад Максимова содержал программу написания новой биографии Ивана Диомидовича, способной осветить не только служебную сторону биографии - особенности характера, ряд неизученных сюжетов, обстоятельства последних лет жизни историка. Членам ОЛИКО было предложено более подробно изучить деятельность И. Д. Попко как командира Псекупского полка, как военного губернатора Карской области, как губернского предводителя дворянства Ставропольской
губернии, Кубанской и Терской областей [22].
Принципиально ценными представляются нам личные воспоминания докладчика о немногочисленных встречах с И. Д. Попкой. Характеристики, данные Максимовым, выдвинутые им предположения находят свое подтверждение в других мемуарных и эпистолярных текстах (остававшихся неизвестными нашему докладчику). Это делает возможным оценить источниковедческую достоверность ряда документов личного происхождения, в том числе воспоминаний И. П. Максимова.
Портретные характеристики Ивана Диомидо-вича, сделанные И. Максимовым, пересекаются с характеристиками Г. Прозрителева и И. Захарьина. Рассказ о дружбе историка с сотрудниками и воспитанницами Кавказского женского епархиального училища находит подтверждение в ряде публикаций на страницах «Ставропольских епархиальных ведомостей», а также в письме, которое А. В. Ашихмина поместила в четвертом выпуске сборника «Книжное дело на Северном Кавказе» [23]. Остается интригующим и требует дальнейших разысканий утверждение И. Максимова о том, что И. Д. Попка в последние годы жизни находился в опале. О «частых и неприятных столкновениях с местной администрацией» вскользь упоминает И. Захарьин, в то же время в современных биографических публикациях об И. Д. Попке Б. А. Трехбратова и Г. Н. Шевченко подобные факты не обозначены.
Не будем продолжать список моментов жизни историка, на которые обращает внимание И. Максимов, все они представлены в публикуемом тексте доклада.
Специально хотелось бы подчеркнуть, что текст доклада до сих пор сохраняет научную актуальность. Этот документ, характеризующий уровень кубанской исторической науки в начале ХХ века, несомненно заслуживает внимания сегодняшней культурной общественности.
Литература, источники и примечания
1. Старовойтенко I. Просопографiя: тдходи до трактування змюту науково! дисциплши в юто-рюграфи // Спещальш юторичш дисциплши: пи-тання теори та методики: збiрка наукових праць. Вип. 13: у 2 ч. Ч. I. Ки!в, 2006. С. 6.
2. Петровская И. Ф. Биографика. Введение в биографику. Источники биографической информации о россиянах 1801-1917 гг. СПб., 2003. С. 21.
3. Нечаева М. Ю. Просопография уральского монашества: перспективы исследования // Судьба России: прошлое, настоящее, будущее: тез. все-рос. конф. Екатеринбург, 1995. С. 172-175. Щербак В. Укра!нське козацтво: формування сощаль-ного стану. Друга пол. ХУ-ХУИ ст. Ки!в, 2000.
4. Колесников В. А. Подполковник Кубанского казачьего войска И. А. Бородин: опыт интеллектуальной биографии // Кубанский сборник. Т. 2 (23). Краснодар, 2007. С. 32-39.
5. Лотман Ю. М. Литературная биография в историко-культурном контексте (К типологическому соотношению текста и личности автора) //
№ 4 (42), 2011
жизнь Юга России" „ _
127
Лотман Ю. М. Избранные статьи. Т. 1. Таллинн, 1992. С. 365.
6. Золотаренко В. Ф. Биография протоирея Кирилла Россинского // Журнал Министерства народного просвещения. 1850. Ч. 66. Отд. 5. История просвещения и гражданского образования. С 1-12; Попко И. Д. Исторические и биографические очерки // Кубанские областные ведомости. 1873. № 31; 1874 № 7, 12, 15, 16, 26 [Отд. оттиск: Исторические и биографические очерки. К фотографическим снимкам и картинам, представленным от Кубанского казачьего войска на Московскую политехническую выставку 30 мая 1872 г. Екатеринодар, 1872. 12 с.].
7. Государственный архив Краснодарского края. Ф. 427. Оп. 2. Д. 977. Священник Иоанн Максимов. Л. 4-7.
8. В «Ставропольских епархиальных ведомостях» (СЕВ) регулярно упоминается имя И. Максимова как книжного дарителя. Например: Священник ст-цы Северской Иоанн Максимов пожертвовал в библиотеку Екатеринодарско-го епархиального женского училища две книги А. Фелье (1824-1872) «Жизнь знаменитых греков» и «Жизнь знаменитых римлян» (СЕВ. 1901. № 22. С. 47 прил.).
9. Максимов И, свящ. Кое-что об адвентистах [ст-ца Каладжиновская] // СЕВ. 1901. № 23. С. 1324-1354; Он же. Внимание учащих в церковноприходских школах Кубанской области [о положении учителей] // СЕВ. 1905. № 19. С. 611-614; Он же. О взносах в похоронную кассу: корреспонденция из г. Екатеринодара // СЕВ. 1909. № 21. С. 662-664.
10. Известия ОЛИКО. Краснодар, 1922. Вып. 7. С.17-30.
11. Максимов И. П. Бытовые черты духовенства старой Черномории (1818-1843). По данным архива Дмитриевской церкви г. Екатеринодара. Доклад прочитанный на общем собрании членов ОЛИКО 18 января 1913 года // Известия ОЛИКО / под ред. Б. М. Городецкого. Вып. 6. Екатеринодар, 1913. С. 191-211. Текст этого же доклада с небольшой редакторской правкой был опубликован двумя годами позже в СЕВ: Максимов И., свящ. Некоторые обязанности и права духовенства старой Черномории (1818-1842) [по материалам архива Дмитриевской церкви г. Екатеринодара] // СЕВ. 1915. № 20. С. 616-624; № 21. С. 646-655; № 22. С. 679-687; № 23. С. 715-719.
12. Памяти Ивана Диомидовича Попко: материалы конф., посв. 100-летию со дня смерти историка / под ред. А. И. Слуцкого и В. Н. Ратушня-ка. Краснодар, 1994; Памяти Ивана Диомидовича Попки: из ист. прошлого и духовного наследия северокавказского казачества / под ред О. В. Матвеева. Краснодар, 2003.
13. Городецкий Б. М. Иван Диомидович Попка: биобиблиограф. очерк // Городецкий Б. М. Литературные и общественные деятели Северного Кавказа: био-библиограф. очерки. Екатеринодар, 1912. С. 29-36 [отд. отт.; см. также: Кубанский
сборник. Т. 18. 1913. С. 363-369; На Кавказе (Ека-теринодар). 1909. № 3. С. 315-323]; Трехбратов Б. А. Жизненный путь и творческое наследие И. Д. Поп-ко // Региональные исследования по отечественной истории и культуре. Краснодар, 2004. С. 74-109; Чумаченко В. К. Генерал с душой поэта // Культурная жизнь Юга России. 2004. № 1. С. 3-7; Шевченко Г. Н. Иван Диомидович Попко. 1819-1893: ист.-биогр. очерк // Проблемы историографии и культурного наследия народов Кубани дореволюционного периода. Краснодар, 1991. С. 61-69.
14. Городецкий Б. М. Иван Диомидович Попка: биобиблиографический очерк ...; Книжные труды И. Д. Попко / сообщил Е. И. Козубский // Русский архив. 1910. № 1. С. 95; Библиография трудов И. Д. Попко о кубанском казачестве. Библиография об И. Д. Попко / Шевченко Г. Н., Виноградов В. Б. Иван Диомидович Попко (1819-1893) // Российские исследователи Кавказа. Вып. 11. Армавир; Краснодар, 1996. С. 12-13.
15. Слуцкий А. И. О владельческих и дарственных надписях на книгах И. Д. Попко // Памяти Ивана Диомидовича Попки: Из исторического прошлого и духовного наследия ... С. 53-57.
16. Столетие Военного министерства. 18021902. Главное управление казачьих войск: ист. очерк / сост. А. И. Никольский; гл. ред. - ген.-лейт. Д. Н. Скалон. СПб.: Синодальная типография, 1902 [4], XII, II, 899 [1] с. 56 ил.
17. Мельников Л. М. Интеллигентный черноморец 40-х годов; Приложение: Из дневника В. Ф. Золотаренко: 1841-1847 гг. Екатеринодар, 1901.
18. Золотарева И. Д. Б. М. Городецкий: Научная и общественно-просветительская деятельность. Краснодар, 2003. С. 41.
19. Адыгейский научно-исследовательский институт краеведения был организован в 1929 году, в 1934 году он реорганизован в Адыгейский научно-исследовательский институт культурного строительства, впоследствии - в Адыгейский научно исследовательский институт экономики, этнографии, истории, литературы и языка. Сегодня институт называется Адыгейский институт гуманитарных исследований (Земля адыгов / под ред. А. Х. Шеуджена. Майкоп, 1996. С. 459).
20. Городецкий Б. М. Попка И. Д. // На Кавказе (Екатеринодар). 1909. № 3. С. 315-323.
21. Данное утверждение докладчика нужно воспринимать с учетом того, что все основные публикации с материалами биографического, историографического, литературного анализа жизни и деятельности И. Д. Попко были напечатаны уже после доклада И. П. Максимова.
22. Все три позиции, на которые указывает И. П. Максимов, и сегодня констатируются лишь отдельными нерасшифрованными фразами в биографических текстах об И. Д. Попке.
23. Ашихмина А. В. Из эпистолярного наследия И. Д. Попко (письмо Любови Михайловне Ва-лицкой. 12.06.1876) // Книжное дело на Северном Кавказе: ист. и современность: сб. ст. Вып. 4. Ч. 1. Краснодар, 2007. С. 186-188.
