CC BY
189
С. В. Мошкин
«РУКА МОСКВЫ» В ИСТОРИИ ВСТУПЛЕНИЯ ТУРЦИИ
В НАТО
В статье рассматривается история политического и дипломатического давления СССР на Турцию после Второй мировой войны, поводом для которого стали территориальные претензии Москвы к Анкаре. Делается вывод, что экспансионистская политика советского руководства во многом способствовала скорейшему вступлению Турции в НАТО.
Ключевые слова: итоги Второй мировой войны, внешняя политика СССР, советско-турецкие отношения, территориальные претензии Советского Союза, организация Североатлантического договора (НАТО).
История образования Североатлантического союза — НАТО — хорошо известна. В марте 1948 г. пять европейских стран — Бельгия, Великобритания, Люксембург, Нидерланды и Франция заключили так называемый Брюссельский пакт с целью создания совместной системы обороны и упрочения своих связей для противостояния военным, политическим и идеологическим угрозам со стороны СССР и подконтрольных ему государств.
Затем последовали переговоры с США и Канадой о создании единого Североатлантического союза как оборонительной организации стран Европы и Северной Америки. Чуть позже государства, входившие в Брюссельский пакт, предложили Дании, Исландии, Италии, Норвегии и Португалии стать участниками этого процесса.
Переговоры завершились в апреле 1949 г. в Вашингтоне подписанием между упомянутыми странами Североатлантического договора, что, собственно, и положило начало существованию НАТО — Организации Североатлантического договора (North Atlantic Treaty Organisation). В 1952 г. этот договор подписали Греция и Турция. В 1955 г. к Североатлантическому договору присоединилась Федеративная Республика Германия.
При чтении первоначального списка стран-участниц НАТО невольно возникает вопрос: как случилось, что среди государств, связанных, несмотря на противоречивость взаимного существования, особенно в первой половине XX в., общими европейскими цивили-зационными корнями, историей и культурой, оказалась единственная восточная страна с явно неевропейскими политическими институтами и ценностями? Что подтолкнуло восточную страну Турцию стать военно-политическим партнером стран Запада?
© С. В. Мошкин, 2009
В этой статье мы предложим читателю свою, возможно, не исчерпывающую версию тех событий, для чего обратимся к истории советско-турецких отношений. Вначале напомним, что Турция вступила во Вторую мировую войну в качестве дружественной державы для обеих противоборствующих сторон. В мае и июне 1939 г. она подписала соответственно с Англией и Францией соглашения о взаимопомощи в случае агрессии в районе Средиземноморья, а 18 июня 1941 г. — Договор о дружбе и ненападении с гитлеровской Германией. 25 июня 1941 г., на третий день после нападения Германии на СССР, Турция объявила о своем нейтралитете.
В ходе самой войны Турция сотрудничала как с Германией, поставляя ей необходимые материалы и сырье для военной промышленности рейха в обмен на германские кредиты, так и со странами антигитлеровской коалиции. Например, только от США за годы войны Турция получила различного оружия на сумму 90 млн долларов (см.: Мустафа-заде, 2006, с. 320). Иными словами, в период самого ожесточенного вооруженного столкновения за всю историю человечества Турция сумела удержаться от вовлечения в войну, поддерживала отношения со всеми и получала помощь от всех, усердно развивая собственную экономику и оснащая армию новейшими вооружениями. Это была политика, соответствующая формуле Ата-тюрка — «Турция превыше всего».
Поначалу Москву вполне устраивал нейтралитет Турции. В совместном заявлении Советского Союза и Великобритании от 10 августа 1941 г. специально оговаривалось, что обе державы берут на себя обязательства уважать территориальную целостность Турции и готовность оказать ей помощь, если Турция окажется жертвой агрессии. А в декабре 1941 г., после успеха в битве под Москвой, в ходе переговоров с британским министром иностранных дел А. Иде-ном И. Сталин предложил даже вознаградить Турцию за соблюдение нейтралитета. И, наконец, накануне подписания 26 мая 1942 г. в Лондоне союзного договора между СССР и Великобританией в совместном заявлении двух стран вновь подчеркивалось уважение суверенитета Турции и понимание стремления ее руководства избежать вовлечения в войну (Там же).
Однако в 1943 г. позиция Москвы в отношении Турции стала меняться. Теперь её политика нейтралитета воспринималась сталинским руководством как фактор, выгодный одной лишь гитлеровской Германии. В разговоре с Иденом в рамках Московской конференции министров иностранных дел стран антигитлеровской коалиции в октябре 1943 г. Сталин прямо заявил: «В настоящее же время турецкий нейтралитет, который был в свое время полезен союзникам, полезен Гитлеру, ибо он прикрывает его фланг на Балканах».
При этом добавил, что если Турция претендует на участие в послевоенной конференции стран-победительниц, «нужно, чтобы она внесла свой вклад в дело победы и заслужила участие на мирной конференции» (Советский Союз на международных конференциях, 1984, т. 1, с. 123).
Откровенно говоря, советское руководство вовсе не рассчитывало, что Турция легко расстанется со статусом нейтрального государства и откажется от сотрудничества с Германией. Как показали последующие события, лишь 2 августа 1944 г. Турция разорвала дипломатические отношения с Германией, а 23 февраля 1945 г. символически объявила ей войну. Но тогда, в 1943 г., у Москвы появились свои резоны усиления дипломатического давления на Турцию. Суть их весьма точно выразил посол СССР в Анкаре С. Виноградов, который считал, что даже отказ Турции вступить в войну на стороне антигитлеровской коалиции «не был бы "бесполезен" для нас, так как увеличил бы счет наших претензий к Турции, который мы в свое время сможем ей предъявить» (см.: Мустафа-заде, 2006, с. 100).
О какого рода претензиях к турецкой стороне говорил советский посол в 1943 г., стало понятно довольно быстро: в советском МИД начали готовить аналитические и справочные материалы о территориальных претензиях к Турции со стороны СССР. Конкретно речь шла о возвращении бывших территорий Российской империи, переданных Советской Россией правительству камалистской Турции в соответствии с Договором о дружбе и братстве, заключенным между двумя странами в 1921 г. Тогда, стремясь выйти из международной изоляции и расширить своё политическое и идеологическое влияние на Восток, большевики добровольно уступили туркам в Закавказье районы Карса, Ардагана и Артвина и признали новую северо-восточную границу Турции. Теперь же, на исходе Второй мировой войны, советское руководство посчитало, что настал удобный момент для возвращения назад некогда переданных территорий. Москва перешла в открытое дипломатическое наступление, используя тему утраченных территорий как средство давления на Анкару. 19 марта 1945 г. нарком иностранных дел СССР В. Молотов заявил турецкому послу в Москве С. Сарперу о необходимости денонсации советско-турецкого договора как утратившего свое значение и нуждающегося в серьезных изменениях (Дипломатический словарь, 1960, т. 3, с. 275).
Внешнеполитическая активность Кремля на турецком направлении была в известном смысле предсказуемой. Победа над гитлеровской Германией привела к небывалому росту военного и политического влияния СССР в мире и давала Сталину уникальную воз_ 245
ПОЯИТЭКС. 2009. Том 5. № 4
можность для закрепления советского присутствия в сопредельных странах. Фактически это был шанс на реализацию мечты большевиков о мировой революции. В отношении Турции эта тема приобретала особую актуальность, поскольку на всей огромной территории от Балтийского до Черного моря Турция оставалась единственным государством, не попавшим в сферу влияния Кремля.
«Турецкий вопрос», за которым фактически скрывался вопрос о территориальных претензиях Москвы к Анкаре, стал одним из важнейших в повестке дня Потсдамской конференции трех союзных держав-победительниц в июле-августе 1945 г. Именно здесь советские лидеры впервые после 1921 г. официально поставили вопрос об «исправлении» советско-турецкой государственной границы. «В 1921 г. турки воспользовались слабостью Советского государства и отняли у него часть Советской Армении. Армяне в Советском Союзе чувствуют себя обиженными», — заявил наркоминдел СССР В. Молотов своему коллеге из Великобритании Идену и продолжил, — «в силу этих причин Советское правительство и подняло вопрос о возвращении законно принадлежащих Советскому Союзу территорий». Молотов привел следующий довод: «Всего в Советской Армении живет около 1 млн армян, а вне территории Советской Армении, за границей, проживает свыше 1 млн армян. Когда территория армян расширится, многие армяне, проживающие за границей, будут стремиться возвратиться на родину. Армяне очень способные и энергичные люди, особенно в хозяйственных вопросах. Пусть турки отдадут Советскому Союзу армян, это будет справедливо» (Советский Союз на международных конференциях, 1984, т. 6, с. 39-41).
В ходе Потсдамской конференции к вопросу о советско-турецкой границе возвращались не раз. Так, разъясняя для У. Черчилля позицию советской стороны, Молотов, по поручению Сталина, заявил: «В некоторых частях мы считаем границу между СССР и Турцией неправильной. Действительно, в 1921 г. от Советской Армении и Советской Грузии Турцией была отторгнута территория — это известная территория областей Карса, Артвина и Ардагана... Поэтому мною было заявлено, что следует урегулировать вопрос об отторгнутой от Грузии и Армении территории, вернуть им эту территорию обратно». В качестве другого важного вопроса Молотов проинформировал союзников о желании СССР внести изменения в правовой режим Черноморских проливов и создать в зоне Проливов советские военные базы (Там же, с. 143-146).
Затем вопрос «О Турции» обсуждался в Потсдаме 23 июля 1945 г., когда Сталин недвусмысленно заявил своим союзникам о намерении СССР вернуться к границам царской России, существовавшим
до Первой мировой войны (Там же, с. 158-159). Однако США и Великобритания уклонились от принятия какого-либо решения по этому вопросу на Потсдамской конференции, сославшись, что тема «исправления» границы касается исключительно двусторонних отношений СССР и Турции и должна быть решена между ними самостоятельно. На деле это означало, что союзники не поддержали требований СССР и выступили против попыток Сталина добиться расширения советской территории за счет территории Турции. Однако сразу же после заявления Молотова от 19 марта 1945 г. о денонсации советско-турецкого договора Москва инициировала многочисленные обращения в адрес руководителей СССР как от советских армян, так и от представителей зарубежной армянской диаспоры, в которых слово в слово с официальной позицией советских дипломатов обосновывались территориальные претензии к Турции. В них содержались одинаковые просьбы к советскому руководству — обеспечить возвращение зарубежных армян в Советскую Армению и присоединить в этих целях к СССР северо-восточные земли Турции (см.: Гасанлы, 2005, с. 154-157, 187-189). Как откровенно писала выходящая в США армянская газета «Айреник», объясняя причины масштабной антитурецкой кампании армянской диаспоры, «вся наша работа в Америке, направленная на пользу армянского дела, служит одной цели: в один прекрасный день советское правительство захочет осуществить наши требования, и вот тогда понадобится политическое обоснование территориального расширения Армении, которое готовим мы» (Там же, с. 156).
В августе 1945 г. Народный комиссариат иностранных дел СССР подготовил для высшего руководства страны аналитическую справку «К советско-турецким отношениям», второй раздел которой был красноречиво озаглавлен «Вопрос о территории, отторгнутой Турцией от Закавказских Советских республик». В этом документе наряду с констатацией возросшей тяги зарубежных армян к возвращению на свою историческую родину — в Советскую Армению, подчеркивалось, что «теперешняя Советская Армения располагает крайне ограниченными возможностями для размещения зарубежных армян». В связи с этим делался недвусмысленный вывод о том, что «нет никаких разумных доводов против возвращения этих (турецких. — С. М.) территорий их законным владельцам — армянским и грузинским народам». Согласно подсчетам советской стороны, Турция должна была вернуть территории общей площадью 26 тыс. кв. км. Из них 20,5 тыс. кв. км предполагалось отдать Армении, а 5,5 тыс. — Грузии. «Этого требуют, — говорилось в документе, — законные права народов Закавказья, внесших вместе со всеми народами Советского Союза немалую лепту в дело спасения
европейской цивилизации от фашистского варварства» (Там же, с. 216-217).
Одновременно руководство Советской Армении обратилось в Политбюро ЦК ВКП(б) с просьбой рассмотреть вопрос о переселении зарубежных армян, увязывая эту инициативу с необходимостью возвращения утраченных территорий. Обращение Армянской ССР было поддержано на заседании Политбюро 21 ноября 1945 г., а 22 февраля 1946 г. Политбюро утвердило подготовленное правительством постановление «О практических мероприятиях по переселению армян из-за границы в Советскую Армению». По линии НКИД СССР, а также других советских ведомств началась работа по обеспечению процесса переселения. При правительстве Армянской ССР был создан Комитет по приему и размещению репатриированных армян (История армянского народа, 1980, с. 365).
Очевидно, что с советской стороны это был явно демонстративный шаг, рассчитанный на западную дипломатию и мировое общественное мнение. Кремль хотел предъявить скептикам и политическим оппонентам фактические доказательства доброжелательности своих намерений по воссоединению армян как единого народа на территории СССР, для чего якобы Советскому Союзу и требовались дополнительные территории. Переселив в Армению 350-400 тыс. армян из-за рубежа, а именно на такое количество репатриантов рассчитывало сталинское руководство, оно должно было заявить потом всему миру, что армяне вернулись на свою родину, но им негде жить, что им нужны земли, которые были переданы Турции.
Вышедший победителем из войны Советский Союз был настолько уверен, что получит от Турции некогда утраченные территории, что Политбюро утвердило некоего А. Кочиняна в должности секретаря Карсского областного комитета Компартии Армении (Депортация азербайджанцев, http://www.ksam.org/forum/index.php? showtopic=4137).
Однако, хотя после войны СССР находился в зените своего могущества, советскому руководству так и не удалось добиться от Турции территориальных уступок. Напротив, бескомпромиссная позиция «с позиции силы» и жесткие дипломатические демарши с советской стороны привели к противоположному результату — США и страны Западной Европы оказали Анкаре политическое покровительство и стали ее защитниками от территориальных претензий Страны Советов.
«Турецкий вопрос» превратился в фактор «пробуждения» Запада, смены приоритетов в его ближне- и средневосточной стратегии. Давление СССР на Турцию было воспринято вчерашними союзни-
ками не только как стремление включить ее в сферу советского влияния, но и как попытку Кремля расширить с помощью «турецкого плацдарма» свое военное и политическое влияние в Средиземноморье, в регионе Ближнего и Среднего Востока. В устах политической элиты Запада все чаще стала звучать озабоченность по поводу усилившихся великодержавных тенденций Москвы и даже призывы к политике сдерживания экспансионистских устремлений Советского Союза.
22 февраля 1946 г. посол США в СССР Дж. Кеннан в своей знаменитой «длинной телеграмме» призвал правительство Соединенных Штатов оказать противодействие растущей экспансии СССР и рассматривать его не как союзника, а как соперника (см.: Гасанлы, 2005, с. 296). А Черчилль в Фултонской речи 5 марта 1946 г. прямо заявил, что Советская Россия «хочет сорвать плоды победы и, безраздельно пользуясь своей силой, широко распространять свои теории» (Фултонская речь Черчилля, http://www.coldwar.ru/churchill/ fulton.php).
В марте 1946 г. посол США в Турции Е. Вильсон, объясняя причины кризиса, возникшего между Москвой и Анкарой, отмечал: «В созданной СССР зоне безопасности от Балтийского до Черного моря Турция создает большую пустоту. Турция ведет независимую внешнюю политику, а за советами и помощью обращается к западным демократиям. Советский Союз не хочет закрывать на это глаза. Поэтому и ставится цель — развалить нынешнее независимое турецкое правительство и создать вассальное или "дружественное" правительство, тем самым завершить цепь безопасности из зависимых стран на западных и южных границах СССР, а также положить конец западному влиянию в Турции» (см.: Гасанлы, 2005, с. 314).
В июле 1946 г. ЦРУ подготовило секретный доклад «Внешняя и военная политика СССР», в котором делался вывод, что регион Среднего Востока является для СССР крайне притягательным с точки зрения расширения границ и представляет для него интерес даже больший, чем Восточная Европа, так как здесь находится жизненно важная для него бакинская нефть — возможный объект воздушного нападения в потенциальной войне» (Там же, с. 344-335).
В августе 1946 г. заместитель госсекретаря США Д. Ачесон предостерегал в одной из своих телеграмм, что «если Советский Союз добьется контроля над Турцией, то будет трудно помешать Советам взять под контроль Грецию, весь Ближний и Средний Восток». Из опыта мы знаем, подчеркивал Ачесон, что если уже Советский Союз возьмет верховенство на какой-либо территории, то там немедленно сходят на нет американское, да и в целом западное влияние. Анализируя возникшие для США угрозы, он утверждал,
что «для Америки жизненно важно предотвращение любых советских планов силой или угрозой применить силу добиться своего в отношении Дарданелл и Турции» (Там же, с. 349-350).
В октябре 1946 г. глава Управления Ближнего Востока и Африки Госдепартамента США Хендерсон в своем секретном меморандуме также указывал на то, что политические последствия установления военного контроля СССР над Турцией приведут к крайне болезненным последствиям для США в Средиземном море, регионах Ближнего и Среднего Востока. Он считал необходимым в связи с этим оказать Турции дипломатическую, моральную, экономическую и военную помощь (Там же, с. 366-367). Так Турция, не в последнюю очередь благодаря «усердию» Сталина и Молотова, превратилась для западной дипломатии в важнейший элемент сдерживания наступательной внешней политики победившего в войне СССР.
В свою очередь, СССР, выдвинув неприемлемые для Анкары территориальные требования, добился обратного — турецкое правительство стало более энергично искать поддержки у стран Запада, что в конечном счете определило вектор дальнейшей эволюции внешней политики Турции и заметно ускорило ее движение в сторону НАТО. В мае 1951 г. США с целью укрепления юго-восточного фланга НАТО и усиления своих позиций на Ближнем и Среднем Востоке заявили о поддержке приема Турции в НАТО. На сессии Совета НАТО в Оттаве в сентябре того же года вопрос о приеме Турции был рассмотрен и в принципе решен, а 17 октября в Лондоне страны-члены Североатлантического договора официально пригласили Турцию присоединиться к нему. 18 февраля 1952 г. турецкий парламент принял закон о вступлении в НАТО.
Лишь после смерти Сталина Советский Союз начал выстраивать более реалистичную политику в отношении Турции и отказался от территориальных требований к стране, которая к этому времени уже была полноценным членом НАТО. 30 мая 1953 г. Советское правительство в своей ноте правительству Турции окончательно заявило о своем отказе от требований по пересмотру советско-турецкой границы. «Во имя сохранения добрососедских отношений и укрепления мира и безопасности, — отмечалось в документе, — правительство Армении и Грузии сочли возможным отказаться от своих территориальных претензий к Турции.
Что касается вопроса о проливах, то Советское правительство пересмотрело свое прежнее мнение по этому вопросу и считает возможным обеспечение безопасности СССР со стороны проливов на условиях, одинаково приемлемых как для СССР, так и для Турции. Таким образом, Советское правительство заявляет, что Советский Союз не имеет никаких территориальных претензий к Турции»
(Советский Союз на международных конференциях, 1984, т. 6, с. 514).
Весьма эмоциональную оценку сталинской дипломатии в отношении Турции дал Н. С. Хрущев, выступая в свойственной для него манере на Пленуме ЦК КПСС в июне 1957 г.: «Разбили немцев. Голова пошла кругом. Турки, товарищи, друзья. Нет, давайте напишем ноту, и сразу Дарданеллы отдадут. Таких дураков нет. Дарданеллы — не Турция, там сидит узел государств. Нет, взяли ноту специальную написали, что мы расторгаем договор о дружбе и плюнули в морду туркам... Это глупо. Однако мы потеряли дружескую Турцию и теперь имеем американские базы на юге, которые держат под обстрелом наш юг.» (см.: Гасанлы, 2005, с. 509). Точнее не скажешь.
По прошествии десятилетий трудно предположить, присоединилась бы Турция столь стремительно к Североатлантическому союзу, если бы СССР в те годы не оказал на нее беспрецедентное политико-дипломатическое давление, угрожая суверенитету и целостности Турецкого государства. Очевидно одно: экспансионистская политика СССР после Второй мировой войны вынудила западноевропейские страны искать новые решения по обеспечению европейской безопасности. Североатлантический союз, объединивший в себе вчерашних врагов и друзей, как раз и стал одним из таких решений, а некогда дружественная к СССР Турция заняла в НАТО свое достойное место, получив на долгие годы в Советском Союзе статус потенциального противника.
Литература
1. Гасанлы Д. П. СССР — Турция: полигон «холодной войны». Баку: Изд-во «Адилоглы», 2005. 554 с.
2. Депортация азербайджанцев из Армянской ССР, первый этап: 1947-1953 // http://www.ksam.org/forum/index.php?showtopic=4137 (дата обращения 02.10.2009).
3. Дипломатический словарь: В 3 т. М.: Государственное изд-во полит. литературы, 1960.
4. История армянского народа с древнейших времен до наших дней / Под ред. М. Г. Нерсисяна. Ереван: Изд-во Ерев. ун-та, 1980. 458 с.
5. Мустафа-заде Р. С. Две республики. Азербайджано-российские отношения в 1918-1922 гг. М.: Изд-во «МИК», 2006. 356 с.
6. Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны, 1941-1945 гг.: Сборник документов: В 6 т. М.: Политиздат, 1984.
7. Фултонская речь Черчилля // http://www.coldwar.ru/churchill/fulton.php (дата обращения 22.09.2009).
ПОЯИШЭКС. 2009. Том 5. № 4
