CC BY
58
го искусства, являющегося частью сложной системы духовных представлений, охватывающих как различные сферы жизни, так и все пространство этнокультурных взаимосвязей древнейших балканских обществ. Книга показывает, что на основе проведенных автором палеоэтнокультурных реконструкций не только возможны, но и необходимы дальнейшие теоретические разработки проблем исследования искусства дописьменных обществ, прежде всего - формирования его эстетической составляющей. Необходима и
дальнейшая разработка понятия стиля, применимая к предметам древнего искусства.
В заключение хотелось бы отметить то, что работа богато иллюстрирована, что делает ее основным источником по исследуемой теме. Обширная библиография, включающая более шестисот наименований работ на основных европейских языках, позволяет читателю сориентироваться в том круге проблем, отражающих современное состояния исследований в области изучения древнейших земледельческих культур Европы.
Ж.А. Голенко
рождение читателя не означает смерть автора. рецензия на книгу м. сондерса «самовпечатление: жизнеописание, беллетристическая автобиография и формы современной литературы»*
«Все есть автобиография» [2, с. 5]. При двух эпиграфах-цитатах из «Портрета Дориана Грея» и «Воли к власти» эта фраза Г. Стайн становится третьей необходимой осью, в рамках которых английский литературный критик, теоретик модернизма М. Сондерс чертит оригинальную исследовательскую прямую феномена «жизне-описания» (через дефис).
В своей эклектичной рецептивной теории (понимаемой здесь широко) - «Самовпечатление: жизне-описание, беллетристическая автобиография и формы современной литературы» [1] - Сондерс продолжает одну из традиций постструктуралистской (постмодернистской, деконструктивной) парадигмы, получившей название «reader-response criticism», доводящей «читателецентристскую» концепцию до предела. «Странствующей точкой зрения» (В. Изер), «кодом адресата» и «адресанта» (У Эко) здесь становится авто/биография - «самовпечатление» (автора и читателя), благодаря которой означающее, с одной стороны, обретает некую связь/точку соприкосновения с означаемым, ограничивающим т.о. ему пространство для движения. С другой - горизонт ожидания читателя, его возможная не-»информированность»(С. Фиш) могут исключить наличие предельного значения. «Субъект ... не бывает экстерриториальным по отношению к своему дискурсу» (Р. Барт). Вместе с тем, именно процессуаль-ность дискурсивных процедур оказывается тем пространством, в рамках которого человек «сам превращает себя в субъекта» (Фуко),
т.е., в автора. Таким образом, «отталкиваясь» от Уайльда (пытавшегося «уйти» от логоцентрического сознания и понимавшего: его «образцовый читатель» (У Эко) еще не «подрос», а «реальный» - наверняка осудит) и Ницше, через соотношение категорий авто/биография - «самовпечатление» - критика в контексте автор - текст - читатель, соединяя textual-activated и reader-activated подходы (при доминанте последнего), Сондерс структурирует для своего автора - «идеального читателя» (М. Риффатер). На этой тонкой грани энтропии «самовпечатление» выстраивается их коммуникация/диалог. Но диалог возможен и потому, что Сондерс пересматривает-возрождает категорию Автора. Рождение Читателя не означает смерть Автора. «Истинно творческое - всегда автобиографично», - один из основополагающих принципов Сондерса, и не только. Вопрос - как, какими новыми способами современные авторы в конце XIX - начале XX вв. объединяют жизне-опи-сание с беллетристикой (в качестве одного из способов можно рассматривать «феномен “молодежного сознания”»).
Однако эклектичность теории Сондерса заключается также в наличии внелитера-турных факторов, обусловивших развитие литературного процесса в конце XIX - начале XX вв. Психологические теории, Фрейд, социокультурная составляющая, Первая Мировая и т.д. выстраивают тот социополитический, социокультурный контекст, к которому постмодернисты-постструктурали-
* Max Saunders. Selfimpression: Life-Writing, Autobiografiction and the Forms of Modern Literature. -Oxford, 2010.
Новости
Terra Humana
сты-деконструктивисты, как правило, индифферентны. В итоге Автор и Читатель у Сондерса категории исторические, а заявленная методология текстового анализа как анализ игры форм (как текст закладывается в форму жизне-описания) становится гораздо шире. Кроме того, историзм обусловлен и символикой дат, временным диапазоном исследования - 1870-1930 гг. - за которым стоят вторые-третьи слои: начало четвертой фазы четвертой Англии, белая революция, с одной стороны; начало мирового кризиса, появление фашизма - с другой. Все это помогает Сондерсу через призму новых и обновленных критико/литературоведческих1 терминов - жизне-описание, авто/биография, беллетристическая автобиография, беллетристическая биография, без/личностность и др. - выстроить типологию, показать на примерах эстетов, соцреалистов, импрессионистов, модернистов, Блумберийского кружка и пр. «развитие последовательного реестра современных альянсов с жизне-описанием» и «предложить убедительный довод в пользу увеличения экспериментов с гибридной формой “беллетристической автобиографии”.
Это понятие и связанные с ним - литературный импрессионизм, вымышленные портреты и вымышленное авторство - разрабатываются на всем протяжении книги» [1, с. 25].
Список литературы:
[1] Saunders, Max. Selfimpression: Life-Writing, Autobiografiction and the Forms of Modern Literature. -Oxford, 2010.
[2] Stein, Gertrude. Everybody’s Autobiography. - New York: Random House, 1937.
Термин «беллетристическая автобиография» С. Рейнольдса, пересмотренный Сондерсом, занимает в книге, подобно жиз-не-описанию, ключевую позицию. Вместе с «автобеллетристикой» он определяется как двойное соединения, означающие: «авто/ биография» может быть прочитана как беллетристика, а беллетристика - как нечто авто/биографическое. Это позволяет иначе говорить о протагонизме и соотношении автор - герой - читатель, в частности, оторваться от соответствующих концепций Тынянова и Кормана.
Сондерс, разумеется, предвидел ряд всевозможных возражений и на наиболее прогнозируемые ответил. Он никоим образом не берет на себя роль гениального бун-таря-одиночки, задавая мощный научный контекст из сотен последних разработок и сотен имен. Поэтому оригинальная эклектика и новаторство не переходят в лоскутную самодеятельность, а его переопределение модернизма через синтез модернизма и жиз-не-описания приобретает особое звучание. Таким образом, данная книга будет весьма полезной тем, кто не привык ссылаться на «инструкции устаревшие, но не отмененные» и недооценивать автобиографического высказывания в поэзии или различных формах жизнеописания.
1 Необходимо оговорить: в данном материале, следуя англо-американской научной традиции, термины «критик» и «литературовед» употребляются как синонимы (в отличие, к сожалению, от дифференцирующей отечественной традиции, лишь способствующей безлимитно-безрезультатным дисскусиям «чем критика отличается от литературоведения и наоборот»). Кроме того, согласно М. Сондерсу (который, в свою очередь, следует приему Уайльда), критика - это и реакция любого читателя. Поэтому в данной научной работе понятия «критик»/»критика» в семантическом плане трактуются триадно в зависимости от контекста.
А.М. Безгрешнова
РЕЦЕНЗИЯ НА КОЛЛЕКТИВНУЮ МОНОГРАФИЮ «ФИЛОСОФИЯ И КУЛЬТУРОЛОГИЯ В СОВРЕМЕННОЙ ЭКСПЕРТНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ»*
Монография «Философия и культурология в современной экспертной деятельности» объединила около сорока авторов, большая часть которых - преподаватели РГПУ им. А.И. Герцена, сотрудники факультета философии человека. В редакционную кол-
легию монографии вошли В.А. Рабош - тогда декан факультета философии человека, ныне проректор по учебной работе РГПУ им. А.И. Герцена, Л.В. Никифорова - профессор кафедры теории и истории культуры, Н.А. Кривич - доцент кафедры теории и методи-
* Философия и культурология в современной экспертной деятельности». - СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2011. - 508 с.
