Рождаемость в реальных поколениях российских женщин: тенденции и региональные различия Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

ЭКОНОМИКА И УПРАВЛЕНИЕ

59

DOI: 10.26794/1999-849X-2019-12-2-59-69 УДК 314.3(045) JELJ13

Рождаемость в реальных поколениях российских женщин: тенденции и региональные различия

В. Н. Архангельский

МГУ им. М. В. Ломоносова, Москва, Россия https://orcid.org/0000-0002-7091-9632

АННОТАЦИЯ

Предмет исследования — тенденции рождаемости в реальных поколениях женщин в России. Актуальность этой работы обусловлена тем, что большинство работ, посвященных анализу динамики рождаемости в нашей стране, возможного влияния на нее мер демографической политики, основаны на использовании календарных показателей рождаемости (общий, специальный, возрастные, суммарный коэффициент и др.), которые подвержены влиянию возможных тайминговых колебаний, т.е. более раннего рождения детей в связи со складывающимися благоприятными для этого обстоятельствами. Избежать влияния этого фактора помогает использование показателей рождаемости для реальных поколений. Цель статьи — анализ динамики поколенческих изменений показателей рождаемости и их региональных различий.

Результаты анализа показали, что после существенного снижения среднего числа рожденных детей в поколениях женщин 1960-х — начала 1970-х гг. его величина несколько повышается у женщин середины и конца 1970-х гг. р. и, вероятно, будет еще несколько выше у женщин, родившихся в 1980-е гг. Противодействует повышению среднего числа рожденных детей в реальных поколениях снижение доли женщин, родивших хотя бы одного ребенка. Наоборот, способствует этому повышению увеличение доли женщин, родивших второго и третьего ребенка. Если доля родивших второго ребенка среди женщин, родивших первого ребенка в поколениях конца 1970-х гг. р., несмотря на существенное повышение, ниже, чем у женщин середины 1950-х гг. р., то доля родивших третьего ребенка среди женщин, родивших второго ребенка, у них выше, чем в более старших поколениях. Увеличение доли родивших второго и третьего ребенка в поколениях женщин конца 1970-х гг. р., вероятно, отчасти обусловлено активизацией мер помощи семьям с детьми, в значительной степени ориентированных на поддержку вторых и последующих рождений детей.

Если реализация мер поддержки семей с детьми в 1980-е гг. способствовала сокращению разницы в среднем возрасте матери при рождении второго и первого ребенка с 4,53 года в поколении женщин 1950 г.р. до 3,31 года в поколении 1963 г.р., то у более молодых женщин она возрастала и максимальная сейчас у женщин 1975 г.р. (5,91 года). Делается вывод о необходимости продолжения политики поощрения рождения детей.

Ключевые слова: рождаемость; среднее число рожденных детей; реальные поколения; очередность рождения; средний возраст матери; помощь семьям с детьми

Для цитирования: Архангельский В. Н. Рождаемость в реальных поколениях российских женщин: тенденции и региональные различия. Экономика. Налоги. Право. 2019;12(2):59-69. DOI: 10.26794/1999-849X-2019-12-2-59-69

Fertility in Real Generations of Russian Women: Trends and Regional Differences

V. N. Arkhangelskiy

Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia https://orcid.org/0000-0002-7091-9632

ABSTRACT

The subject of the research is fertility trends in real generations of women in Russia. The relevance of the research stems from the fact that the majority of works devoted to the analysis of the fertility trends and the possible impact of demographic policies thereon in Russia are based on the use of calendar birth rates (total, special, age, total coefficient,

(CC) ]

etc.) subject to timing fluctuations, e. g. earlier childbirth due to favorable circumstances. The influence of this factor can be bypassed by using birth rates for real generations. The purpose of the paper was to analyze the dynamics of generational changes in birth rates and their regional differences.

The results of the analysis showed that after a significant reduction in the average number of children born in the generations of women of the 1960s - early 1970s, the value slightly increased for women of the mid- and late 1970s. and would probably be somewhat higher for women born in the 1980s. The proportion of women who gave birth to at least one child is decreasing hampering the increase in the average number of children born in real generations. On the contrary, an increase in the proportion of women who gave birth to the second and third child contributes to this increase. While the share of those who gave birth to the second child among women who gave birth to the first child in the generations of the late 1970s, despite a significant increase, is lower than among women of the mid-1950s, the proportion of those who gave birth to the third child among women who gave birth to the second child, is higher than in older generations. The increase in the proportion of women in the generations of the late 1970s who gave birth to the second and third children is to some extent due to more active measures for supporting families with children that are largely focused on supporting second and subsequent births of children.

If the implementation of measures for supporting families with children in the 1980s helped to smooth out the difference in the average age of the mother who gave birth to the second and first child from 4.53 years in the generation of women born in 1950 up to 3.31 years in the generation of 1963, then in younger women the difference tended to increase and now it is the maximum for women of 1975. (5.91 years). It is concluded that the policy of encouraging child bearing needs to be continued.

Keywords: fertility; average number of children born; real generations; sequence of birth; average age of the mother; supporting families with children

For citation: Arkhangelskiy V. N. Fertility in real generations of Russian women: Trends and regional differences. Ekonomika. Nalogi. Pravo = Economics, taxes & law. 2019;12(2):59-69. (In Russ.). DOI: 10.26794/1999-849X-2019-12-2-59-69

ВВЕДЕНИЕ

Динамика и дифференциация рождаемости могут анализироваться посредством использования различных показателей. Обычно применяются календарные показатели рождаемости (общий, специальный, возрастные, суммарный коэффициент и др.). Наиболее корректным среди них является суммарный коэффициент рождаемости ввиду того, что он не зависит от половозрастной структуры населения и дает обобщенную характеристику уровня рождаемости. Для характеристики возрастной модели рождаемости применяют возрастные коэффициенты. Более углубленный анализ рождаемости предполагает дифференцированное использование этих показателей по очередности рождения.

Однако календарные показатели рождаемости имеют недостатки, основным из которых является зависимость от так называемых тайминговых сдвигов, когда рождение детей может откладываться под влиянием тех или иных негативных обстоятельств. В то же время возможна обратная ситуация, когда рождение ребенка происходит раньше планируемого срока, например после принятия государством мер помощи семьям с детьми. И та, и другая ситуация отразятся на календарных показателях рождаемости. Ограничения аналитических возможностей суммарного коэффициента рождаемости подробно

рассмотрены в одной из работ Т. Соботки и В. Лутца [1]. Среди российских публикаций можно выделить статью А. Г. Вишневского [2].

В существенно меньшей степени подвержены влиянию тайминговых сдвигов показатели рождаемости для реальных поколений1, а итоговые средние числа рожденных детей не подвержены их влиянию (за исключением случаев, когда откладывание рождения ребенка приводит к невозможности рождения или принятию решения о его нецелесообразности). При этом неправомерно отказываться от использования календарных показателей рождаемости. Итоговые средние числа рожденных детей в реальных поколениях характеризуют уровень рождаемости в недалеком прошлом, когда женщины поколений, закончивших период деторождения, находились в активном репродуктивном возрасте. Ближе к оценке текущего уровня рождаемости не итоговые средние числа рожденных детей в реальных поколениях, а те, которые регистрируются при достижении определенного возраста. Но они зависят от тайминговых сдвигов.

Как календарные индикаторы рождаемости, так и показатели для реальных поколений, имеют досто-

1 Реальное поколение — это совокупность людей, фактически (в реальности) родившихся в один и тот же период времени (календарный год или несколько лет).

инства и недостатки. Поэтому необходимо использовать и те, и другие индикаторы.

Среди работ, посвященных анализу рождаемости в реальных поколениях в России, прежде всего выделим работы С. Захарова и Т. Фрейки [3-5], С. В. Захарова с коллегами из Института демографии Высшей школы экономики [6-9], а также статью Е. М. Андреева, посвященную анализу эффективности демографической политики, осуществлявшейся в 1980-х гг. [10].

Результаты микропереписи населения 2015 г. о числе рожденных детей анализируются в том числе в сравнении с данными предыдущих переписей и микропереписей населения в статье Е. М. Андреева и С. В. Захарова [11].

С точки зрения сравнения показателей рождаемости в реальных поколениях в России и других государствах бывшего СССР следует отметить представляющую несомненный интерес статью И. А. Курило по Украине [12].

Информацию о среднем числе рожденных детей в реальных поколениях дают переписи населения, но оценивать их можно ежегодно посредством суммирования по поколениям однолетних возрастных коэффициентов рождаемости. При этом, в отличие от переписи населения, можно подразделить среднее число рожденных детей на отдельные возрастные периоды жизни женщины и на календарные годы, а также рассчитать средний возраст при рождении как всех детей, так и по очередности рождения у женщин того или иного поколения.

Если для России в целом корректность таких расчетов не вызывает сомнений (она подтверждается сравнением расчетных величин среднего числа рожденных детей с переписными [13, с. 27-29]) и их результаты используются в работах многих специалистов, то по отношению к субъектам Российской Федерации такие расчеты почти не практикуются. В них можно предположить несколько большие различия между средними числами рожденных детей в реальных поколениях женщин по данным переписи населения и рассчитанными по возрастным коэффициентам рождаемости ввиду того, что межрегиональная миграция может становиться причиной значимого расхождения в совокупностях женщин, проживавших в регионе на момент переписи населения и входивших в число женщин, для кого рассчитывались показатели рождаемости в межпереписные годы.

Впрочем, в [10, с. 28-30] показана корректность такого расчета для 45 регионов России. Для оцен-

ки его возможности из средних чисел рожденных детей в реальных поколениях женщин по данным переписи населения 2010 г. вычитались возрастные коэффициенты рождаемости за 2002-2010 гг., и полученный результат сравнивался с данными переписи населения 2002 г.

Для установления разницы в среднем числе рожденных детей, полученном из разных источников, которая может считаться существенной, обратимся к мнению С. В. Захарова, полагающего, что «данные переписей населения 2002 и 2010 гг. хорошо согласуются между собой в отношении показателей для поколений второй половины 1940-х — 1950-х гг.» [6, с. 319], приводя в качестве доказательства величину этой разницы в целом по России, например для поколений женщин 1948-1952 гг. р. по данным переписи населения 2002 г., равную 1,88, а по переписи населения 2010 г.— 1,85; для поколений женщин 1953-1957 гг. р.— соответственно 1,83 и 1,88, т.е. в первом случае разница составляет 0,03, а во втором — 0,05 [6, с. 321]. Он также отмечает, что «данные микропереписи 1994 г. дают не очень большое (подчеркнуто — В.А.), но систематическое занижение значений показателя в средних пределах 0,05-0,08 рождения на одну женщину при сравнении с результатами для одних и тех же когорт, полученными из других источников» [6, с. 321-322]. Следовательно, можно предположить, что С. В. Захаров не считает очень большой разницу в 0,03-0,05 среднего числа рожденных детей.

Результаты расчетов показали, что в восьми регионах ни в одной группе по году рождения женщин разница между средним числом рожденных детей по данным переписи населения 2002 г. и его величиной, полученной расчетным путем, не превышает 0,03. В четырех регионах эта разница больше 0,03 (но меньше 0,05) только в возрастах женщин старше 45 лет (согласно переписи 2002 г.) и, следовательно, не связана с использованием расчетных данных за межпереписной период. В 17 регионах, наоборот, данная ситуация имеет место только у самых молодых женщин, в отношении которых в расчете не использовались, по сути дела, данные переписи, а только возрастные коэффициенты рождаемости за межпереписной период. Еще в четырех регионах это отмечается как у самых возрастных, так и у самых молодых женщин, но для поколений, находившихся в межпереписной период в активном репродуктивном возрасте, разница между фактическим и расчетным показателем не превышает 0,03. В двух регионах (республики Коми и Хакасия) эта разница

Таблица 1 / Table 1

Среднее число рожденных детей в реальных поколениях в России (на начало 2018 г.) / The average number of children born in the cohort in Russia (at the beginning of 2018)

Год рождения / Year of birth 1956 1957 1958 1959 1960 1961 1962 1963 1964 1965 1966 1967 1968 1969 1970

Среднее число рожденных детей / The average number of children born 1,82 1,88 1,87 1,86 1,86 1,83 1,77 1,74 1,71 1,69 1,67 1,65 1,63 1,63 1,61

Год рождения / Year of birth 1971 1972 1973 1974 1975 1976 1977 1978 1979 1980 1981 1982 1983 1984 1985

Среднее число рожденных детей / The average number of children born 1,60 1,59 1,57 1,61 1,61 1,61 1,62 1,62 1,62 1,58 1,55 1,53 1,49 1,43 1,36

Источник/Source: составлено по данным / compiled by The Human Fertility Database. (URL: http://www.humanfertility.org/cgi-bin/country. php?country=RUS&tab=asfr&t1=3&t2=4) и по данным Росстата.

составляет 0,06 только у женщин, которые на момент переписи населения 2010 г. были старше 50 лет. Еще в десяти регионах она превышает 0,03 (но не больше 0,05) в одной или нескольких поколенческих группах женщин, находившихся в активном репродуктивном возрасте в период между переписями населения 2002 и 2010 гг. [10, с. 28-30].

Представляется, что для этих 45 регионов можно к среднему числу рожденных детей по переписи населения 2010 г. прибавлять сумму по поколениям однолетних возрастных коэффициентов ежегодно, получая, таким образом, оценочную расчетную величину этого показателя. В этом случае имеется сравнительно небольшой период времени, за который производится оценочный расчет, что обусловливает меньшую возможную накапливаемую ошибку в расчетной оценке среднего числа рожденных детей в реальных поколениях.

Анализ показателей рождаемости в реальных поколениях важен при оценке влияния на ее тенденции демографической политики. С одной стороны, эти показатели у женщин, близких к завершению репродуктивного периода, избавлены от влияния тайминговых сдвигов и дают более корректную оценку реального изменения уровня рождаемости. С другой стороны, именно в реальных поколениях изменение разницы в среднем возрасте матери при рождении детей соседних очередностей рождения позволяет косвенно судить об этих тайминговых сдвигах, проявляющихся либо в сокращении интервалов между рождениями детей, прежде всего

под влиянием усиления мер помощи семьям, либо, наоборот, в откладывании рождения последующих детей в связи с неблагоприятными условиями жизни.

Учитывая, что многие меры помощи семьям с детьми ориентированы на поддержку вторых и последующих рождений, для оценки их влияния на тенденции рождаемости целесообразно использовать показатели рождаемости в реальных поколениях, дифференцированные по очередности рождения, прежде всего доли женщин, родивших второго и третьего ребенка, среди родивших ребенка предыдущей очередности рождения. Эти показатели позволяют корректно оценивать рождаемость в реальных поколениях по очередности рождения, тогда как средние числа рожденных, например вторых или третьих детей, будут зависеть от уровня рождаемости не только этих очередностей рождения, но и предыдущих. При этом следует иметь в виду, что, как показано в статье, среднее число первых рождений сокращается в более молодых поколениях.

ДИНАМИКА РОЖДАЕМОСТИ В РЕАЛЬНЫХ ПОКОЛЕНИЯХ В РОССИИ

Среднее число рожденных детей в реальных поколениях снижалось после его некоторого повышения в поколениях женщин 1950-х гг. р., обусловленного в значительной степени реализацией мер государственной помощи семьям с детьми в 1980-е гг. Можно, видимо, говорить о достижении его минимальной величины у женщин 1973 г.р. (1,57). У женщин 1974-1976 гг. р. среднее число рожденных состав-

ляло на начало 2018 г. 1,61, а 1977-1979 гг. р.— 1,62 и до окончания репродуктивного периода может повыситься на 0,01-0,02. Таким образом, происходит небольшое увеличение среднего числа рожденных детей начиная с поколений женщин середины 1970-х гг. р. (табл. 1).

Поколенческая динамика среднего числа рожденных детей зависит от двух разнонаправленных тенденций.

С одной стороны, сокращается среднее число первых рождений или, иными словами, доля родивших хотя бы одного ребенка. Если в большинстве поколений 1950-х гг. р. величина этого показателя составляет 0,93-0,94, а у женщин 1960-х гг. р. — 0,92, то у женщин, родившихся в середине 1970-х гг., она уже не превышает 0,90, а в поколениях конца 1970-х — начала 1980-х гг. р.— еще ниже (табл. 2).

С другой стороны, несколько повышается в поколениях женщин второй половины 1970-х гг. р. среднее число вторых и третьих рождений. Среднее число вторых рождений у женщин 1958-1959 гг. р. составляет 0,67. В более молодых поколениях оно неуклонно снижается, достигая минимума (0,50) у женщин 1970-1973 гг. р., а у женщин 1977-1979 гг. р. уже на начало 2018 г. величина этого показателя составляет 0,53 и, вероятно, ее некоторое повышение до конца репродуктивного периода.

Схожая ситуация имеет место по третьим рождениям. Их среднее число снижалось с 0,19 у женщин 1954-1955 гг. р. до 0,13 у женщин 1966-1973 гг. р., а у женщин 1978-1979 гг. р. оно составляет на начало 2018 г. 0,16 (итоговое значение будет еще выше).

Для более корректной оценки рождаемости по вторым и третьим рождениям в реальных поколениях целесообразно рассчитывать доли женщин, родивших второго ребенка, среди женщин, родивших первого ребенка, и третьего ребенка — среди родивших второго ребенка. Это важно с точки зрения оценки влияния мер поддержки семей с детьми, ибо многие из них ориентированы на поддержку вторых, третьих и последующих рождений.

Доля родивших второго ребенка среди родивших первого ребенка была максимальной у женщин 1956 и 1957 гг. р. (соответственно 72,9 и 72,7%). При этом она повышалась по сравнению с более старшими поколениями (например, 1945 г.р. — 65,1%, 1950 г.р.— 67,5%), как уже отмечалось выше, и по причине реализации мер государственной помощи семьям с детьми в 1980-х гг. В поколениях 1960-х гг. р. доля родивших второго ребенка существенно сни-

жалась, достигнув минимума у женщин 1971 г.р. (54,2%). У более молодых женщин величина этого показателя неуклонно повышалась и в поколении 1979 г.р. на начало 2018 г. составляет 61,0%. Учитывая, что в 2018 г. этим женщинам 39 лет, доля родивших второго ребенка среди них возрастет. Даже у женщин 1985 г.р. (в 2018 г. им еще только 33 года) величина этого показателя (55,7%) уже близка к той величине, какая наблюдается у женщин, кто на 16 лет старше (1969 г.р.— 56,1%) (табл. 2).

С. В. Захаров отмечает, что вероятность вторых рождений сегодня еще очень далеко отстоит от значений, достигнутых в 1980-е гг. поколениями 1950-1960-х гг. р. [15].

Конечно, доля родивших второго ребенка даже в поколении 1979 г.р. с максимальной ее величиной (61,0%) далека от уровня, имевшего место у женщин 1956 и 1957 гг. р. (соответственно 72,9 и 72,7%). Но, видимо, следует учитывать, с какого уровня в реальных поколениях повышалась доля родивших второго ребенка в 1980-е гг. и с какого уровня она повышается сейчас. У женщин 1946 г.р. величина этого показателя составляет 64,3%, а у женщин, кто моложе их на 10 лет (1956 г.р.) она поднялась до 72,9%, т.е. возросла на 8,6%. У женщин 1971 г.р. она составляет 54,2% (точка минимума), а у женщин 1979 г.р.— 61,0%, т.е. прирост равен 6,8%. Таким образом, разница в приростах составляет 1,8%-ных пунктов. Это значительно меньше разницы в максимальной величине доли женщин 1950-х и 1970-х гг. р., родивших второго ребенка, которая составляет 11,9%-ных пунктов.

Доля родивших третьего ребенка среди родивших второго ребенка снижалась с 28,0% у женщин 1954 г.р. до 23,9% у женщин 1965 г.р., а в более молодых поколениях она повышается. Пока (на начало 2018 г.) ее максимальная величина у женщин 1978 г.р. равнялась 29,3%. Столь высокой величины этого показателя в России не было, по крайней мере, начиная с поколения 1944 г.р. При этом итоговая величина, видимо, будет еще выше (в 2018 г. женщинам 1978 г.р. — 40 лет) (см. табл. 2).

Представляется, что повышение доли родивших второго и третьего ребенка в значительной степени обусловлено реализацией мер поддержки семей с детьми.

Выше отмечалось, что расчет среднего числа рожденных детей в реальных поколениях на основе однолетних возрастных коэффициентов рождаемости позволяет определять средний возраст матери при

Таблица 2 / Table 2

Показатели рождаемости по очередности рождения в реальных поколениях в России (на начало 2018 г.) / Fertility rates on the order of birth in cohort in Russia (at the beginning of 2018)

.a

4-

o

ГО £

Ol

К о

Œ

et .О

к

1- о .с тз

X -О -С и

X О)

3 (Л ^

со ч= о

X tT ч- о +-»

О го

р ш <и

о; ^ -О F +-» го

о 3 с 0) >

>х Ol CT го .с

X го о

Ol ш

ч > ■s

S го (Л

о 0) Ol -С

а-С V 1-

.о со о

h

о с о

с о

0 to

и at.

ÈP о й

01 о о (U I JT X Ч а НОШ Ol - -С О .О +J (J VO ^

S О

s °

3 Ol

3 «

s Го

3 О)

s >

Πru

s ■=

4 о

Ol

и * _

_ (Л (С ГО ^

ifi <U "С

X .С OU

ю о о

tu Е .:> ^•Z TS

О О -К

(Л

CT

0 S

со о с „ Œ го

SE 2= з

1 Ü "

£ è

5 0 о ca ci Œ о

О -С

IS3Ë

Ü I

со .с s

Ч го

Ü л &

OU О -С a-С с ° 5 °

ГО

Ö 1Л Ol

x s и

ю i о

^ О >г

а Е su

о Ч- 1=

« 0 -{У

■Q =

s о

0

0 F

Ü -О I—

¡s 12 <3 S

Ci

-O 4-

o ^

ro

¿2

ai

К о

Œ

et .O

к

1- о .с тз

X -О -С и

X О) с

3 (Л ^

со ч= о

X tr ч- о +-»

о го

р ш <и

о; ^ -О F +-» го

о 3 с 0) >

>х Ol CT го .с

X го о

Ol ш

ч > ■s

S го (Л

о 0) Ol -С

а-С V 1-

.о со о

b

g X О Oc

0 vo о

^ S Ï3 и at:

=? о S

ш о о Ш I s X ч а Ч о и

01 - -С О .О +J (J VO ^

S О s °

g Ol

3 «

X Го

3 О)

s >

Œ ru х -=

4 о

Ol -С

о * _ _ (Л (С ГО ^ ifi <U "С X .С OU

ю о о

tu Е

TS

О О -К

(Л

CT

0 s

gtg со о с „ Œ го

* 2 23 Э

1 Ü

£ 2

5 0 о ca ci Œ о

о 23 <ö IE x "

Ü I

со .c x

4 ro

ü J= &

OU О "С a-С с "go

ГО " Ö 1Л Ol

== <U И

VO о ^ О >г

а Её

о ч-

« 0 -{g

■Q =

5 0

0 0 F

£ И g -

« i О I—

ü 2

<3 13

-О ч-

о ^

го

Ol

ч

о

et .О

о i= 23 х .:= ~= х -о

И S2 ig

to ip о

S- ^ *■•

ч о «л о го О. о <и

-О

Е

го

s

1 g. л

о о -С

4 £ Ï

5

о ш

g ^^ ii ^ ^

с О С О Ю о

и at.

=? о S

000

S x Jt ^ ^ а

НОШ

01 - -С О Л +J

(J VO ^

<=

g «Я X го

3 О) о > Œ го X ■= С? <U -С ^

_ (Л (С ГО ^ ifi (U "С X .С OU

ю о о

tu Е <э о -{g

ал §.

ca о с „ Œ го

s 12 23 Э

со о ij

5 <= о ca ci Œ о

о 23 <ö IE x "

Ü ü со .c x

4 ro

Ü Л

ou о TS =

"go

(U <J 1Л Ol

^ <Ü

VO о V О >r

^ ä= SU о ч-

■DC ^

5 °

°

I- О =

Ü ^

^ ë О I—

ü

<3 S ci Œ

1956

0,90

72,9

27,5

1966

0,92

60,5

24,0

1976

0,8

58,9

28,5

1957

0,93

72,7

26,9

1967

0,92

58,6

24,3

1977

0,8

59,9

29,1

1958

0,93

72,0

26,7

1968

0,92

57,2

24,5

1978

0,87

60,7

29,3

1959

0,94

70,9

26,2

1969

0,92

56,1

24,7

1979

0,87

61,0

29,1

1960

0,95

70,0

25,5

1970

0,92

54,5

25,0

1980

0,86

60,6

28,6

1961

0,94

68,9

25,0

1971

0,92

54,2

25,4

1981

0,84

60,5

27,9

1962

0,92

68,0

24,5

1972

0,91

54,9

25,7

1982

0,84

60,3

26,9

1963

0,92

66,4

24,1

1973

0,89

55,7

26,5

1983

0,83

59,9

25,3

1964

0,92

64,4

24,3

1974

0,90

56,8

27,2

1984

0,81

58,2

24,1

1965

0,92

62,4

23,9

1975

0,89

57,8

28,0

1985

0,79

55,7

22,9

Источник/Source: составлено по данным compiled by The Human Fertility Database (URL: http://www.humanfertility.org/cgi-bin/country. php?country=RUS&tab=asfr&t1=3&t2=4) и по данным Росстата.

рождении детей разной очередности в реальных поколениях (табл. 3).

Средний возраст матери при рождении первого ребенка повышается начиная с поколения 1970 г.р. Если у женщин 1967-1969 гг. р. он составляет 22,69 года, то у женщин 1983 г.р.— 24,35 года и, видимо, еще повысится. Его снижение у женщин 1984-1985 гг. р. не свидетельствует об изменении этой тенденции, так как у части из них первый ребенок еще появится и средний возраст при его рождении повысится.

Средний возраст матери при рождении второго и третьего ребенка, вероятно, начал повышаться с поколений середины 1960-х гг. р. Женщины 1964 г.р. родили второго ребенка, в среднем,— в 26,16 года,

а женщины 1978 г.р.— в 29,66 года. Средний возраст женщин при рождении третьего ребенка повышается с 28,84 года у женщин 1961 г.р. до 32,87 у женщин 1976 г.р. У более молодых женщин средний возраст при рождении второго и третьего ребенка пока несколько ниже, но к завершению репродуктивного периода он повысится.

С точки зрения оценки возможных тайминговых сдвигов, которые упоминались выше, важно проанализировать изменения в величине интервала между рождениями детей. Косвенно его можно оценить исходя из разницы между средним возрастом матери при рождении детей соседних очередностей. Однако следует иметь в виду, что эта разница не вполне адек-

Таблица 3 / Table 3

Средний возраст матери при рождении детей разной очередности рождения в реальных поколениях в России (на начало 2018 г.; лет) / The average age of mothers at the birth of children of varying order of

birth in cohort in Russia (at the beginning of 2018, years)

Год рождения / Year of birth Средний возраст матери при рождении ребенка / The average age of the mother at the birth of a child Разница в среднем возрасте матери при рождении / The difference in the average age of the mother at birth Год рождения / Year of birth Средний возраст матери при рождении ребенка / The average age of the mother at the birth of a child Разница в среднем возрасте матери при рождении / The difference in the average age of the mother at birth

первого / first второго / second третьего / third второго и первого ребенка / second and first child третьего и второго ребенка / third and second child первого / first второго / second третьего / third второго и первого ребенка / second and first child третьего и второго ребенка / third and second child

1956 23,15 27,27 29,89 4,12 2,62 1971 22,83 28,17 31,88 5,34 3,72

1957 23,11 27,11 29,65 4,00 2,54 1972 22,97 28,55 32,29 5,58 3,74

1958 23,07 26,94 29,38 3,87 2,44 1973 23,10 28,87 32,55 5,77 3,68

1959 22,99 26,76 29,15 3,77 2,39 1974 23,26 29,14 32,71 5,88 3,57

1960 22,96 26,53 28,95 3,57 2,42 1975 23,42 29,33 32,80 5,91 3,47

1961 22,90 26,33 28,84 3,43 2,51 1976 23,63 29,52 32,87 5,89 3,35

1962 22,89 26,24 28,89 3,35 2,65 1977 23,87 29,65 32,79 5,78 3,14

1963 22,86 26,17 28,96 3,31 2,79 1978 24,04 29,66 32,56 5,62 2,90

1964 22,81 26,16 29,18 3,35 3,02 1979 24,18 29,59 32,22 5,41 2,63

1965 22,76 26,22 29,36 3,46 3,14 1980 24,23 29,44 31,83 5,21 2,39

1966 22,71 26,39 29,75 3,68 3,36 1981 24,27 29,25 31,38 4,98 2,13

1967 22,69 26,66 30,16 3,97 3,50 1982 24,33 29,02 30,87 4,69 1,85

1968 22,69 27,01 30,57 4,32 3,56 1983 24,35 28,72 30,31 4,37 1,59

1969 22,69 27,37 30,98 4,68 3,61 1984 24,30 28,28 29,67 3,98 1,39

1970 22,74 27,76 31,45 5,02 3,69 1985 24,16 27,79 28,97 3,63 1,18

Источник/Source: составлено по данным compiled by The Human Fertility Database (URL: http://www.humanfertility.org/cgi-bin/country. php?country=RUS&tab=asfr&t1=3&t2=4) и по данным Росстата.

ватна величине интервала между рождениями детей. Для его расчета необходимо учитывать не просто средний возраст матери, например при рождении первого ребенка, а его величину только для женщин, у которых впоследствии родился второй ребенок.

В поколениях женщин 1950-х — начала 1960-х г.р. разница в среднем возрасте матери при рождении второго и первого ребенка сокращалась: если у женщин 1950 г.р. она составляла 4,53 года, то у женщин 1963 г.р.— 3,31. Можно предположить, что в сложившейся ситуации нашли отражения, тайминговые сдвиги, вызванные реализацией мер поддержки семей с детьми в 1980-е гг. Однако у более молодых женщин эта разница значительно возрастала (пока ее

максимальная величина у женщин 1975 г.р.— 5,91 года). Вероятно, в 2000-е гг. часть семей реализовывала откладывавшиеся рождения, в том числе под влиянием дополнительных мер помощи семьям с детьми. В более молодых поколениях разница в среднем возрасте матери при рождении второго и первого ребенка несколько сокращается. Возможно, отчасти это обусловлено вероятными тайминговыми сдвигами в 2015-2016 гг. по причине предполагавшегося завершения программы федерального материнского (семейного) капитала в 2016 г. (впоследствии она была продлена до 2021 г.), но для корректного анализа нужно дождаться пока женщины этих поколений приблизятся к завершению репродуктивного периода.

Поколенческая динамика разницы в среднем возрасте матери при рождении третьего и второго ребенка носит примерно такой же характер. Отметим только, что эта разница существенно меньше разницы между рождениями второго и первого ребенка (см. табл. 3).

РЕГИОНАЛЬНЫЕ РАЗЛИЧИЯ РОЖДАЕМОСТИ В РЕАЛЬНЫХ ПОКОЛЕНИЯХ

Выше отмечалась возможность оценочного расчета числа рожденных детей в реальных поколениях на основе данных переписи населения 2010 г. и однолетних возрастных коэффициентов рождаемости за послепереписной период для 45 субъектов Российской Федерации.

Среди этих регионов среднее число рожденных детей в поколении женщин 1970.р. на начало 2018 г. (они практически закончили процесс деторождения) не превышает 1,5 в Смоленской (1,44), Ярославской (1,46) Владимирской (1,47), Воронежской (1,47), Ивановской (1,47), Мурманской (1,47), Самарской (1,47) и Пензенской (1,49) областях2.

В то же время наибольшее (среди рассматриваемых 45 регионов) среднее число рожденных детей у женщин этого поколения отмечается в Республиках Бурятия (1,90) и Башкортостан (1,81), Астраханской области (1,77) и в Еврейской автономной области (1,79).

Так же как в целом по России, в большинстве регионов после снижения среднего числа рожденных детей вплоть до поколений первой половины 1970-х гг. р. у более молодых женщин оно стабилизировалось и несколько повышается. Среди регионов, для которых можно оценивать среднее число рожденных детей в реальных поколениях в послепереписной период, по состоянию на начало 2018 г. наибольший прирост величины этого показателя по сравнению с ее минимальным уровнем в поколениях начала 1970-х гг. р. имеет место в Республике Карелии (на 0,11: 1973 г.р.— 1,52, 1978 г.р.— 1,63), в Курганской (на 0,11: 1970 г.р.— 1,68, 1978 г.р.— 1,79), Новгородской (на 0,11: 1972 г.р.— 1,48, 1976 г.р.— 1,59), Ивановской (на 0,09: 1972 г.р.— 1,44, 1967 и 1968 гг. р.— 1,53.) и Костромской (на 0,09: 1970 и 1972 гг. р.— 1,55, 1976, 1978 и 1979 гг. р.— 1,64) областях.

Для 33 из этих 45 регионов показатели рождаемости в реальных поколениях за послепереписной

2 Здесь и далее показатели рассчитаны по данным Росстата.

период могут быть рассчитаны дифференцированно по очередности рождения. Среди них по состоянию на начало 2018 г. у 40-летних женщин (1977 г.р.), в отношении которых можно говорить о близкой к итоговой величине среднего числа первых рождений (доли родивших хотя бы одного ребенка), наиболее высокая ее величина (0,91) в Республике Коми, Оренбургской области и Еврейской автономной области, а самая низкая — в Псковской (0,86) и Кемеровской (0,87) областях.

Если сравнивать величину этого показателя с наибольшей в поколениях женщин, начиная с 1966 г.р., то она больше всего снизилась в Псковской области (на 0,07). На 0,06 она сократилась в Кемеровской и Челябинской областях и в Республике Хакасия.

Среди рассматриваемых регионов наибольшая доля родивших второго ребенка среди родивших первого в поколении женщин 1970 г.р. зафиксирована в Республике Башкортостан (67,6%) и Астраханской области (65,8%), а менее 50% — в Ярославской (47,1%), Ивановской (48,3%), Воронежской (49,5%), Псковской (49,5%) и Самарской (49,7%) областях.

Как уже отмечалось выше, этот показатель повышается в более молодых поколениях женщин. Среди регионов, по которым можно оценить его по состоянию на начало 2018 г., наибольший прирост доли родивших второго ребенка среди женщин, родивших первого ребенка, по сравнению с ее минимальной величиной в поколениях начала 1970-х гг. р. в более молодых поколениях с максимальной (пока) величиной этого показателя в Новгородской (на 9,3%: в поколениях женщин 1971 г.р.— 50,0%, 1983 г.р.— 59,3%), Ярославской (на 9,3%: 1972 г.р.— 46,8%, 1980 г.р.— 56,1%), Костромской (на 8,7%: 1971 и 1972 гг. р.— 55,0%, 1981 г.р.— 63,7%), Псковской (на 8,6%: 1970 г.р.— 49,5%, 1981 г.р.— 58,1%), Курской (на 8,3%: 1970 г.р.— 51,2%, 1979 г.р.— 59,5%) и Липецкой (на 8,2%: 1971 г.р.— 50,0%, 1981 г.р.— 58,2%) областях.

Еще большим был прирост доли родивших третьего ребенка среди женщин, родивших второго ребенка. Наибольшим среди рассматриваемых регионов он является в Астраханской (8,9%: в поколениях женщин 1966 г.р.— 24,5%, 1981 г.р.— 33,4%), Мурманской (8,9%: 1973 г.р.— 13,9%, 1978 г.р.— 22,8%), Новгородской (8,5%: 1966 и 1971 гг. р.— 19,1%, 1980 г.р.— 27,6%), Оренбургской (8,5%: 1967 г.р.— 21,9%, 1980 г.р.-30,4%), Свердловской (8,5%: 1966 г. р. — 19,7%,

1979 г.р.— 28,2%), Ульяновской (8,3%: 1967 г.р.— 15,3%,

1980 г.р.— 23,6%), Калужской (8,2%: 1966 г.р.— 18,5%,

1979 г.р.— 26,7%), Кемеровской (8,2%: 1968 г.р.— 20,2%, 1979 г.р.— 28,4%) и Костромской (8,0%: 1968 г.р.— 17,0%, 1979 г.р.— 25,0%) областях.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Результаты исследования показали, что среднее число рожденных детей в России существенно снижалось в поколениях женщин 1960-х гг.р. и достигло минимума у женщин 1973 г.р., составив 1,57. Дальнейшего снижения величины этого показателя не происходит, и у женщин 1977-1979 гг. р. он равен 1,62 (на начало 2018 г.).

Такое изменение среднего числа рожденных детей в поколениях 1970-х гг. р. является результатом, с одной стороны, снижения среднего числа первых рождений (доли женщин, родивших хотя бы одного ребенка), а с другой стороны, повышением среднего числа вторых и третьих рождений, что вызвано, вероятно, отчасти активизацией помощи семьям с детьми, которая в значительной степени ориентирована на поддержку именно вторых и третьих рождений.

Если говорить о поколениях 1970-х гг. р., то максимальная доля женщин, родивших второго ребенка, среди родивших первого ребенка пока зафиксирована в поколении 1979 г.р. На начало 2018 г. она состав-

ляет 61,0% и, видимо, немного повысится до конца репродуктивного периода этих женщин (у женщин начала 1980-х гг. р. она, видимо, будет несколько выше). Это значительно меньше, чем, например, у женщин 1956 г.р. (72,9%), но существенно выше по сравнению с минимальным значением у женщин 1971 г.р. (54,2%).

Доля родивших третьего ребенка среди родивших второго сейчас максимальная у женщин 1978 г.р. (29,3%). Столь большой она не была по крайней мере с поколения женщин 1944 г.р. В 2018 г. женщинам 1978 г.р. исполнилось 40 лет, и итоговая величина этого показателя у них, вероятно, будет еще выше.

Во многих регионах России в поколениях женщин конца 1970-х — начала 1980-х гг. р. произошло существенное повышение доли родивших второго и третьего ребенка, по сравнению с поколениями женщин начала 1970-х гг. р. Среди регионов, для которых можно сделать оценку величины этого показателя на начало 2018 г., наибольший прирост (на 8,5% и более) доли родивших второго ребенка среди родивших первого произошел в Новгородской, Ярославской, Костромской и Псковской областях, а доли родивших третьего ребенка среди женщин, родивших второго ребенка, — в Астраханской, Мурманской, Новгородской, Оренбургской и Свердловской областях.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ

1. Sobotka T., Lutz W. Misleading policy messages derived from the period tfr: should we stop using it? Comparative Population Studies — Zeitschrift für Bevölkerungswissenschaft. 2010;35(3):637-664. URL: http://www.comparativepopulationstudies.de/index.php/CPoS/artide/view/54) (дата обращения: 06.01.2019). DOI: 10.4232/10.CPoS-2010-15en

2. Вишневский А. Г. Демографический прорыв или движение по кругу? Демоскоп Weekly. 2012;(533-534). URL: http://www.demoscope.ru/weekly/2012/0533/demoscope533.pdf (дата обращения: 08.01.2019).

3. Фрейка Т., Захаров С. Эволюция рождаемости в России за полвека: оптика условных и реальных поколений. Демографическое обозрение. 2014;1(1):106-143. URL: https://demreview.hse.ru/article/view/1828/2551 (дата обращения: 06.01.2019). DOI: doi.org/10.17323/demreview.v1i1.1828

4. Frejka T., Zakharov S. Comprehensive analyses of fertility trends in the Russian Federation during the past half century. MPIDR Working Paper, WP. 2012-027. URL: https://www.demogr.mpg.de/papers/working/wp-2012-027. pdf (дата обращения: 10.01.2019).

5. Frejka T., Zakharov S. The apparent failure of russia's pronatalist family policy. Population and Development Review. 2013;39(4):635-647. URL: https://www.researchgate.net/publication/259551657_The_Apparent_Failure_ of_Russia's_Pronatalist_Family_Policie (дата обращения: 09.01.2019). DOI: 10.1111/j.1728-4457.2013.00631.x)

6. Захаров С. В., Исупова О. Г., Сакевич В. И. Долговременные тенденции рождаемости в России в свете переписи населения 2010 г.; Рождаемость реальных поколений: первые признаки роста? Население России 2010-2011. М.: Изд. дом Высш. школы эконом. 2013:318-332. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/knigi/ ns_r10_11/akrobat/glava7.pdf (дата обращения: 06.01.2019).

7. Захаров С. В., Исупова О. Г., Сакевич В. И., Ракша А. И. Рождаемость реальных поколений: есть повод для оптимизма? Население России 2014. М.: Изд. дом Высш. школы эконом.; 2016:131-141. URL: http://www. demoscope.ru/weekly/knigi/ns_r14/acrobat/glava4.pdf (дата обращения: 06.01.2019).

8. Захаров С. В., Сакевич В. И. Рождаемость и планирование семьи. Население России 2015. М.: Изд. дом. Высш. школы эконом.; 2017:112-185. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/knigi/ns_r15/acrobat/glava3. pdf (дата обращения: 05.01.2019).

9. Захаров С. В., Андреев Е. М., Сакевич В. И. Рождаемость и планирование семьи в России: новейшие тенденции в свете результатов микропереписи населения 2015 г. и на фоне долговременных процессов. Население России 2016. М.: Изд. дом Высш. школы эконом.; 2018:186-259. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/ knigi/ns_r16/acrobat/glava7.pdf (дата обращения: 09.01.2019).

10. Андреев Е. М. Конечный эффект мер демографической политики 1980-х в России. Мир России. 2016;25(2):68-97. URL: https://mirros.hse.ru/artide/view/4903/5268 (дата обращения: 09.01.2019).

11. Андреев Е. М., Захаров С. В. Микроперепись — 2015 ставит под сомнение результативность мер по стимулированию рождаемости. Демоскоп Weekly. 2017;(711-712). URL: http://demoscope.ru/weekly/2017/0711/ tema01.php (дата обращения: 06.01.2019).

12. Курило I. O. Народження других та третх датей в Украгнк реальш та умовш поколшня жшок. Демографiя та сощальна економша. 2018;(2):38-52. URL: http://dse.org.ua/arhcive/33/2(33)_2018.pdf (дата обращения: 06.01.2019). DOI: doi.org/10.15407/dse2018.02.38

13. Архангельский В. Н. Трансформация показателей рождаемости в реальных поколениях российских женщин. Народонаселение. 2014;(3):26-41. URL: http://www.isesp-ras.ru/images/narodonaselenie/2014_3.pdf. (дата обращения: 06.01.2019).

14. Архангельский В. Н. Рождаемость в реальных поколениях — возможность оценить прошлое и заглянуть в будущее. Динамика и инерционность воспроизводства поколений в России и СНГ. Мат. VII Уральского демографического форума, г. Екатеринбург: Институт экономики УрО РАН. 2016;(1):24-38. URL: https://orbi. uliege.be/bitstream/2268/209982/1/%D0%A2%D0%9E%D 0%9C%201_10.10.pdf (дата обращения: 08.01.2019).

15. Захаров С. Скромные демографические результаты пронаталистской политики в контексте долговременной эволюции рождаемости в России. Часть 2. Демографическое обозрение, 2016;3(4):6-26. URL: https://demreview.hse.ru/article/view/3203/2785 (дата обращения: 06.01.2019). DOI: doi.org/10.17323/ demreview.v3i4.3203

REFERENCES

1. Sobotka T., Lutz W. Misleading policy messages derived from the period tfr: should we stop using it? Comparative Population Studies — Zeitschrift für Bevölkerungswissenschaft. 2010;35(3):637-664. URL: http://www. comparativepopulationstudies.de/index.php/CPoS/article/view/54 (accessed on 06.01.2019). DOI: 10.4232/10. CPoS-2010-15en)

2. Vishnevskii A. G. Demographic breakout or movement in a circle? Demoskope Weekly. 2012;(533-534). URL: http://www.demoscope.ru/weekly/2012/0533/demoscope533.pdf. (In Russ.) (accessed 08.01.2019).

3. Frejka T., Zakharov S. Fertility trends in russia during the past half century: period and cohort perspectives. Demograficheskoe obozrenie = Demographic Review. 2014;1(1):106-143. URL: https://demreview.hse.ru/article/ view/1828/2551) (accessed 06.01.2019). (In Russ.). DOI: doi.org/10.17323/demreview.v1i1.1828

4. Frejka T., Zakharov S. Comprehensive analyses of fertility trends in the Russian Federation during the past half century. MPIDR Working Paper, WP. 2012-027. URL: https://www.demogr.mpg.de/papers/working/wp-2012-027. pdf (accessed 10.01.2019).

5. Frejka T., Zakharov S. The apparent failure of russia's pronatalist family policy. Population and Development Review. 2013;39(4):635-647. URL: https://www.researchgate.net/publication/259551657_The_Apparent_Failure_ of_Russia's_Pronatalist_Family_Policies) (accessed 09.01.2019). DOI: 10.1111/j.1728-4457.2013.00631.x

6. Zakharov S. V., Isupova O. G., Sakevych V. I. Long-term trends in fertility in Russia in the light of the 2010 census; fertility of cohort: the first signs of growth? Heritage of Russia 2010-2011. 18th-19th annual demographic report. Moscow: Publishing house of Higher school of Economics; 2013:318-332. URL: http://www.demoscope. ru/weekly/knigi/ns_r10_11/akrobat/glava7.pdf (accessed 06.01.2019). (In Russ.).

7. Zakharov S. V., Isupova O. G., Sakevych V. I., Raksha A. I. Fertility of cohort: is there cause for optimism? Heritage of Russia 2014. Moscow: Publishing house of Higher school of Economics; 2016:131-141. URL: http://www. demoscope.ru/weekly/knigi/ns_r14/acrobat/glava4.pdf (accessed 06.01.2019). (In Russ.).

8. Zakharov S. V., Sakevych V. I. Fertility and family planning. Heritage of Russia. 2015. Moscow: Publishing house of Higher school of Economics; 2017:112-185. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/knigi/ns_r15/acrobat/glava3. pdf (accessed 05.01.2019). (In Russ.).

9. Zakharov S. V., Andreev E. M., Sakevych V. I. Fertility and family planning in Russia: the latest trends in the light of the results of the microcensus 2015 population, and against the background of longer-term processes. Heritage of Russiai 2016. Moscow: Publishing house of Higher school of Economics; 2018:186-259. URL: http://www. demoscope.ru/weekly/knigi/ns_r16/acrobat/glava7.pdf. (accessed 09.01.2019). (In Russ.).

10. Andreev E. M. The Final effects of russia's demographic policies of the 1980s. Mir Rossii = Universe of Russia. 2016;25(2):68-97. URL: https://mirros.hse.ru/article/view/4903/5268) (accessed 09.01.2019). (In Russ.).

11. Andreev E. M., Zakharov S. V. Microcensus-2015 casts doubt on the effectiveness of measures to stimulate the fertility. Demoskope Weekly. 2017;(711-712). URL: http://demoscope.ru/weekly/2017/0711/tema01.php (accessed 06.01.2019). (In Russ.).

12. Kurylo I. O. Cohort and period fertility by second and third birth orders in Ukraine. Demografiya ta sotsial''na ekonomika = Demography and Social Economy. 2018;(2):38-52. URL: http://dse.org.ua/arhcive/33/2(33)_2018.pdf (accessed 06.01.2019). (In Ukrain.). DOI: doi.org/10.15407/dse2018.02.38

13. Arkhangelskiy V. N. Transformation of fertility indicators in the cohort of russian women. Narodonaselenie = Population. 2014;(3):26-41. URL: http://www.isesp-ras.ru/images/narodonaselenie/2014_3.pdf (accessed 06.01.2019). (In Russ.).

14. Arkhangelskiy V. N. Cohort fertility — the opportunity to appreciate the past and look to the future. Dynamics and the inertia of the reproduction of the generations in Russia and the CIS. Materials of VII Ural demographic Forum with international participation. Ekaterinburg, Institute of economics, the Ural branch of Russian Academy of Sciences. 2016;(1):24-38. URL: https://orbi.uliege.be/bitstream/2268/209982/1/%D0%A2%D0%9E %D0%9C%201_10.10.pdf (accessed 08.01.2019). (In Russ.).

15. Zakharov S. V. Modest demographic results of the pronatalist family policy in the context of long-term evolution of fertility in Russia. Part 2. Demograficheskoe obozrenie = Demographic Review. 2016;3(4):6-26. URL: https://demreview.hse.ru/article/view/3203/2785) (accessed 06.01.2019). (In Russ.). DOI: doi.org/10.17323/ demreview.v3i4.3203

ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ

Владимир Николаевич Архангельский — кандидат экономических наук, заведующий сектором, Центр по изучению проблем народонаселения МГУ имени М. В. Ломоносова; ведущий научный сотрудник Международной лаборатории демографии и человеческого капитала, Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС); ведущий научный сотрудник Центра социальной демографии, Институт социально-политических исследований РАН (ИСПИ РАН); Москва, Россия [email protected]

ABOUTTHE AUTHOR

Arkhangelskiy Vladimir N. — Cand. Sci. (Econ.), Head of Sector, the Center for Population Studies of Lomonosov Moscow State University; Leading Researcher at the International Laboratory of Demography and Human Capital of the Russian Academy of National Economy and Public Administration under the President of the Russian Federation (RANEPA); Leading Researcher at the Center for Social Demography, the Institute for Social and Political Studies of the Russian Academy of Sciences; Moscow, Russia [email protected]

Статья поступила 15.01.2019; принята к публикации 20.03.2019. Автор прочитал и одобрил окончательный вариант рукописи. The article was received 15.01.2019; accepted for publication 20.03.2019. The author read and approved the final version of the manuscript.