CC BY
13тимизма: продолжение государственной политики поддержки наноиндустрии позволит в обозримой перспективе добиться выхода в область самоподдерживания, что будет означать реальное возникновение в Российской Федерации нанотехнологической отрасли.
Отметим, что проблема формирования нанотехнологических кластеров рассматривалась нами в работе [3]. Было показано, в частности, что из-за однонаправленности связей сокращение государственного финансирования прежде всего отражается на регионах: Москва продолжает развиваться даже в случае упадка других территорий. Это - тоже одна из проблем, стоящих перед нашей страной на пути модернизации.
Таким образом, для преодоления угроз процессу модернизации в России требуются глубокие институциональные изменения в экономике.
Список литературы1
1. Балякин А.А. Особенности выявления рисков в сфере нанотехнологий // Проблемы управления безопасностью сложных систем. Труды 18 международной конференции. - М., 2010. - С. 290-291.
2. Жулего В.Г. Алгоритм построения математических моделей для описания сложноорганизованных иерархических социально-экономических систем на основе матрицы взаимовлияния // Футурологический конгресс. Будущее России и мира. Материалы Всероссийской научной конференции. - М., 2010. - С. 258-270.
3. Балякин A.A., Жулего В.Г., Иванова А.С. Сложная динамика глобально связанных отображений: применение к описанию развития нанотехнологий // Изв. Вузов. Прикладная нелинейная динамика. - М., 2011 (в печати)
4. Тараненко С.Б. Институциональные подходы к моделированию технологического развития: новые требования к экономическим моделям // Экономика. Налоги. Право. Специальный выпуск. 2010. - № 5. - С. 83-94.
Барышников М.Н.
д.и.н., профессор, Заслуженный деятель науки РФ, зав. кафедрой РГПУ
РОССИЙСКИЙ БИЗНЕС В ИСТОРИЧЕСКОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ: ЭФФЕКТИВНОСТЬ И ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ ОГРАНИЧЕНИЯ
В историческом контексте модернизационные процессы в российской экономике сопровождалась изменениями в сфере неформального и правового регулирования внутри- и межгрупповых интересов. В качестве примера обратимся к периоду XIX - начала ХХ вв., когда в империи осуществлялись институциональные преобразования, ориентированные на создание новых механизмов социально-экономического взаимодействия. «Великие реформы» Александра II (в том числе в области судопроизводства, местного самоуправления и банковской деятельности), инициировали перестройку системы определения, согласования и защиты частных и групповых предпочтений. Речь шла, прежде всего, о переходе к более эффективным регуляторам в области хозяйственных отношений, призванным обеспечить оптимальный вариант обновления экономической жизни страны при сохранении существующего политического режима как гаранта поддержания необходимого равновесия в меняющейся социальной структуре общества. С одной стороны, предполагалось создать новую модель согласования интересов в аграрной сфере, с другой - найти приемлемые правовые и организационные решения, способные активизировать промышленное развитие империи. В последнем случае важнейшими становились проблемы, связанные с заменой устаревших регуляторов предпринимательской деятельности, а также развитием ассоциированного предпринимательства2 как передовой для своего времени организационной формы хозяйствования.
Фирма выступает как системообразующий элемент экономических и финансовых отношений, эволюционировавших от частной к ассоциированной форме организации в условиях ослабления государственного вмешательства в хозяйственную жизнь общества. Подобная эволюция сопровождалась ростом масштабов и сложностей делового взаимодействия на фоне усиления неопределенности внешней среды, что обусловливало использование дополнительных самоограничений, а также привлечение новых «регуляторов» - неформальных и правовых институтов, призванных согласовывать индивидуальные и групповые интересы применительно к реализуемым целям экономической деятельности. Другими словами, степень ограничения государственного контроля над экономическими процессами зависела от роста значимости ассоциированных форм предпринимательства, позволявших использовать современные для своего времени модели институционального и организационного взаимодействия для преодоления эгоистических настроений в их частном или групповом выражении. В конечном счете, возникала неформально-правовая структура ограничений, определявшая новые правила игры в условиях несбалансированности хозяйственных отношений. Сошлемся здесь на мнение Д. Норта, полагавшего, что «структура», которую «мы накладываем на наши жизни для уменьшения неопределенности, состоит из предписаний и запретов, а также артефактов, которые возникают в процессе их накопления. Результатом является сложная смесь формальных и неформальных ограничений. Эти ограничения встроены в язык, материальные вещи и убеждения. Вместе они определяют формы взаимодействия между людьми»3.
1 Часть работ выполнена при поддержке гранта РГНФ № 10-02-00262.
2 Ассоциированное предпринимательство - организационно-правовая форма (товарищество, общество) развития предприятия, ориентированного на достижение групповых интересов при наличии принадлежащих участникам долей (вкладов) в учредительском капитале.
3 Норт Д. Понимание процесса экономических изменений. - М., 2010. - С. 14.
В Х1Х-ХХ веках, на фоне усложнения технологических и финансовых параметров хозяйственной деятельности, наблюдалось стремление собственников к ограничению своей ответственности по делам промышленных и торговых предприятий. В наибольшей степени эта тенденция проявилась в развитии ассоциированных форм предпринимательства. Еще в 1825 г. в Великобритании были пересмотрены ограничения (закон 1720 г.) на создание акционерных компаний. Несмотря на ряд новшеств подобные фирмы по-прежнему обязывались получать специальную хартию, и только в 1844 г. объединениям 25 или более человек разрешено создавать акционерные общества путем простой регистрации. Но даже после этого принцип ограниченной ответственности акционеров не был нормативно утвержден до появления закона 1862 г., сделавшего ограниченную ответственность общим правилом1.
В экономической жизни Российской империи в первой половине XIX века развитие ассоциированных форм предпринимательства проявлялась, с одной стороны, в организационной трансформации бизнеса: частные предприятия преобразовывались в торговые дома (полные товарищества или товарищества на вере), а последние - в акционерные компании (в виде товариществ на паях или акционерных обществ). С другой стороны, переход от индивидуального предпринимательства к фирме предполагал использование широкого спектра формальных и неформальных ограничений, в том числе хозяйственного, правового, этнокультурного, религиозного, семейно-родственного и психологического свойства, регулировавших процесс привлечения и распределения ресурсов. При этом, используя формулировку О. Уильямсона, отметим, что сохраняющаяся «ориентация на личный интерес», могла иметь три уровня: «сильную форму» (или оппортунизм), «полусильную» (простое следование личным интересам) и «слабую» (послуша-ние)2. Успех деятельности фирмы в конечном счете зависел от способности индивидов и групп принять оптимальную для них и их партнеров «форму» поведения, иначе говоря от готовности жертвовать некоторыми из своих интересов ради достижения общих целей. Подобная «жертва» отнюдь не должна с обязательностью возлагаться на всех равномерно. Другими словами, кто-то жертвовал больше, кто-то - меньше. Главным здесь являлась, во-первых, готовность добровольно пойти на формальное ограничение своих интересов, и, во-вторых, вытекающий отсюда результат: насколько подобное ограничение позволяло повысить эффективность участия в предпринимательской деятельности в ее ассоциированной форме.
Важным этапом в складывании в России ассоциированных форм предпринимательства, обеспечивавших поддержание баланса индивидуальных и групповых интересов, и, соответственно, рост эффективности операций промышленных и торговых предприятий, стало принятие в 1836 году «Положения о товариществах по участкам или компаниях на акциях». С этого времени ответственность собственников по корпоративным долгам ограничивалась ценностью их паев или акций. Вместе с тем наличие разрешительного порядка учреждения акционерных компаний сопровождалось дозволением лишь именных акций, что формально подтверждало значимость действовавшей в России индивидуально ориентированной системы определения и защиты хозяйственных интересов, в том числе в их сословном выражении. Только с 1870-х гг., на фоне масштабных экономических изменений в стране и, соответственно, быстро увеличивающихся издержек, связанных с подготовкой, заключением и контролем осуществляемых сделок («трансакций»), правительство отказалось от запрещения выпуска безымянных (на предъявителя) акций, что позволило перейти в этой сфере к определению баланса как индивидуальных, так и групповых интересов. В частности, появилась возможность значительно расширить социальную базу акционерного дела, обеспечить более тесное взаимодействие с зарубежными инвесторами, отечественными банковскими, биржевыми и страховыми структурами и т.д. Иначе говоря, возрастающая величина трансакционных издержек3 обусловливала растущий спрос на современные для того времени неформальные и правовые регуляторы (институты, которые фиксируют и, тем самым, ограничивают интересы с целью определения их баланса) позволявшие использовать новые финансово-экономические и социокультурные механизмы индивидуального и группового взаимодействия4.
В Российской империи наиболее распространенной оставалась инсайдерская модель компаний (с преобладанием внутренней собственности и контроля), предполагавшая прямое представительство различных групп интересов в ее управлении. В этом случае сравнительная легкость согласования интересов, объема полномочий и меры ответственности собственников повышала эффективность применяемых методов управления семейным делом. В сочетании с высокой концентрацией паевой/акционерной собственности и закрытостью информации о совладельцах, данная модель позволяла поддерживать необходимый для успешного функционирования компании баланс частных интересов. С другой стороны, подобный тип фирмы слабо зависел от ситуации на фондовом рынке, игравшем второстепенную роль в экономике страны, а потому не ощущал реальной угрозы прямого понижения своей рыночной стоимости под влиянием внешней негативной информации. В деятельности отечественных компаний наблюдалась тенденция стремиться не столько к максимальной цене акции, сколько к более высоким темпам экономического роста. Отметим также, что в процессе принятия решений рыночные способы представительства общественных интересов в российских фирмах практически отсутствовали.
Важно отметить, что институциональные ограничения существуют не в виде застывших рамок, а в качестве постоянно меняющегося пространства неформального и правового взаимодействия, в пределах которого фиксируются
1 Камерон Р. Краткая экономическая история мира от палеолита до наших дней. - М., 2001. - С. 257-258.
Уильямсон О. Экономические институты капитализма: Фирмы, рынки, «отношенческая» контрактация. - СПб., 1996. - С. 97.
3 Под трансакционными понимаются прямые и косвенные издержки (материальные, финансовые, информационные, временные, психологические и т.д.), возникающие при взаимодействии заинтересованных сторон в процессе реализации ими прав собственности.
4 Барышников М.Н. Акционерные компании в России в начале ХХ века: баланс интересов и институциональные ограничения (теоретические аспекты проблемы) // Terra economicus. 2010. - Т. 8, № 2. - С. 98.
наиболее оптимальные, результативные варианты финансово-экономических отношений. Именно осмысление и освоение хозяйствующими субъектами правил такого поведения превращает последние из абстрактных предписаний в институциональный каркас эффективного рыночного взаимодействия. В этом смысле формализация индивидуальных и групповых интересов в процессе определения их баланса могла осуществляться в рамках устава акционерной компании путем согласования целей и оперативных задач коммерческой деятельности, размера и структуры уставного капитала, места и роли собрания пайщиков (акционеров), полномочий правления, совета и ревизионной комиссии, способа распределения прибыли и т.д.
Отметим, что внутрифирменные группы интересов представляют, прежде всего, собственники, управляющие, работники. В число внешних, наряду с клиентами, поставщиками, и кредиторами входят государственные учреждения, профсоюзы, общественные объединения и другие организации. Косвенно фирма взаимодействует также с социокультурной и природной средой. В данном отношении ориентированный на неформальный уровень может являть собой характер взаимодействия интересов собственников фирмы с интересами управленческого персонала, а также представителей общественных и властных структур. Действующие в этой сфере институциональные ограничения имеют более сложную структуру, определяясь совокупностью целого ряда психологических, социокультурных, экономических и политических факторов. Здесь способность рационально ограничить внутри- и межгрупповые интересы означает, по сути, готовность достичь эффективного их баланса в условиях единого правового и неформального (доверительного) пространства, в пределах которого этим лицам приходится взаимодействовать.
Сбалансированное представительство интересов в деятельности фирм обеспечивает оптимальную, с точки зрения невмешательства государства в хозяйственную жизнь, эволюцию рыночных отношений. Именно фирма является ключевым организационным элементом в выстраивании предсказуемого, результативного экономического взаимодействия, в том числе в его инвестиционной и инновационной составляющей. Ассоциированное предпринимательство, при условии согласования групповых предпочтений в тех или иных исторических рамках институциональных ограничений, способно самостоятельно, без вмешательства властных структур, определять перспективы своего развития. В свою очередь достижение баланса интересов на внутри- и межфирменном уровне предполагает готовность и способность хозяйствующих субъектов к информационной открытости своих действий с целью более эффективного достижения поставленных целей. Неудачи деятельности фирмы связаны прежде всего с попытками подменить ассоциированную форму предпринимательства частной, с соответствующей подменой результатов: «эффективность» на одну из ее составляющих - «прибыльность». В связи с этим подчеркнем, что институциональные ограничения не препятствуют желанию отдельных лиц выражать и отстаивать свои интересы; их предназначение - соотносить, и тем самым согласовывать индивидуальные и групповые предпочтения (находя точку их равновесия) в соответствии с принимаемыми неформальными и правовыми нормами поведения. В результате, как справедливо замечает Дж. Ходжсон, институты одновременно и накладывают ограничения на поведение, и расширяют его возможности: «Вообще говоря, сам факт существования правил подразумевает ограничения. Однако благодаря ограничению могут открыться новые возможности, а именно могут появиться варианты выбора действий, которые при отсутствии данного ограничения не существовали бы... Институты не только зависят от деятельности индивидов, но и сдерживают и формируют ее, и наличие такой положительной связи способствует еще большему укреплению и увековечиванию институтов»1.
Иначе говоря, цель ограничений - регулирование индивидуальных и групповых интересов (в экономическом, этническом, конфессиональном, психологическом, семейном и прочем отношении), и в этом смысле определение их баланса на основе взаимоприемлемых неформальных предпочтений и в соответствии с принятыми (или предполагаемыми к заключению) соглашениями юридического характера. Применительно к фирме речь идет о согласовании позиций «заинтересованных сторон» (stakeholder concept)2. От того, насколько индивиды готовы (способны) придерживаться в дальнейшем данных предпочтений и соглашений, зависит в конечном счете результативность их совместной деятельности, прежде всего в плане обеспечения прав собственности, создания эффективной структуры управления и выполнения заключенных договоров. При благоприятном развитии событий происходит институционализация прав собственности и правил, регулирующих конкуренцию и обмен, что облегчает установление стабильных отношений между субъектами экономической деятельности. На макроуровне это стимулирует, в свою очередь, инвестиции и хозяйственный рост.
История современного российского бизнеса свидетельствует, что на фоне растущей неопределенности финансово-экономической, социокультурной и политической среды заинтересованные лица успешно реализуют инновационные программы развития фирм при условии, если используют разнообразные механизмы институциональных ограничений (не только правовых, но и неформальных, в том числе в сфере доверительных отношений этнического или конфессионального характера) в целях достижения баланса индивидуальных и групповых предпочтений. В свою очередь неэффективность их операций проистекает из попыток отказаться от согласования этих предпочтений ради достижения узкокорыстных (оппортунистических) интересов. Еще одна проблема заключается в выборе той или иной модели ограничений с точки зрения ее продуктивности для конкретной организационной структуры фирмы. Попытки копирования оптимальных, как казалось, формальных институтов, без учета особенностей их функционирования в процессе использования ценностных ориентиров заинтересованных лиц, влекут за собой разбалансирование стратегических и оперативных планов развития компаний.
1 Ходжсоп Дж. Экономическая теория и институты: Манифест современной институциональной экономической теории. -М., 2QQ3. - С. 12
2 Freeman R.E. Strategic Management: A Stakeholder Approach. - London: Pitman Publishing, 19S4; Post J.E., Preston L.E., Sachs S. Redefining the Corporation: Stakeholder Management and Organizational Wealth. - Stanford, 2QQ2; и др.
Усиливающееся взаимодействие в хозяйственной жизни, включающее не только общность коммерческих целей, но и готовность к активному сотрудничеству на уровне межэтнических и межконфессиональных связей, свидетельствует о потребности в дополнительных социокультурных и политических ресурсах для поддержания баланса групповых интересов. При этом речь идет не только о снижении трансакционных издержек, но и достижении в целом институционального равновесия в структуре социально-экономических и политических отношений. В узком смысле слова структура баланса интересов включает неформально или юридически согласованные и в дальнейшем реализуемые элементы родственных, дружеских, профессиональных, имущественных, управленческих, этнических, конфессиональных и политических связей, поддерживаемые в процессе индивидуального (группового) взаимодействия, в том числе в его конкретной организационной форме1.
Соотнося свои предпочтения с существующей институциональной средой, индивид определяет приемлемость (выгоду) для себя имеющихся правовых и неформальных ограничений. Тем самым выявляется цена, которая должна быть уплачена за право реализации индивидуальных (групповых) интересов. Если эта цена слишком высока, может последовать отказ от использования существующих ограничений, или поиск их новой комбинации, или создание (привлечение) качественно новых институтов. В полной мере данный тезис относится к сфере взаимодействия акционеров, менеджеров и наемных работников, а также фирмы, общества и государства. При благоприятном варианте институциональные ограничения позволяют снижать уровень неопределенности и информационной несбалансированности во взаимоотношениях индивидов, групп лиц, организаций и учреждений, и тем самым обеспечивать оптимизацию этих интересов в границах существующего в стране экономического, политико-правового и социокультурного пространства. С другой стороны, существующие ограничения могут выступать стимулом для поиска новых, более совершенных институтов, способных реализовывать частные и групповые интересы с наибольшей интенсивностью и продуктивностью, в том числе в плане получения более высокой прибыли, роста масштабов фирмы или увеличения доли рынка, ею контролируемого.
Одним из важнейших факторов, определяющих ускоренную технологическую модернизацию экономики, является изменение структуры привлекаемых ресурсов в пользу интеллектуальных и информационных продуктов. Соответственно выбор той или иной организационной модели их привлечения обусловливает переход к конкретному типу стратегического поведения фирмы. Например, в Российской империи в акционерных компаниях (товариществах на паях или акционерных обществах), используемый механизм формальных ограничений регулировал внутри- и межгрупповые предпочтения собственников, управленческого и инженерно-технического персонала (и тем самым позволял находить их баланс) в отношении целей и задач экономической и финансовой деятельности, административной структуры и конкретных механизмов управления, системы внутреннего контроля и характера взаимодействия акционеров между собой (мажоритарии - миноритарии, инсайдеры - аутсайдеры) и с наемным персоналом, способов разрешения конфликтных ситуаций, направлений взаимодействия с общественными и властными учреждениями и т.д.2 Отметим, что к числу наиболее значимых институтов относились обязательства по раскрытию информации, а также разграничение прав собственности, управления и контроля, и, в связи с этим, фиксация личностных и групповых предпочтений в соответствии с принимаемым статусом в административной иерархии. От того, насколько предсказуемо и, в связи с этим, результативно данные ограничения регламентировали процесс взаимодействия заинтересованных сторон, зависел успех деятельности фирмы в рамках существующей в стране институциональной среды.
Большое значение для складывания баланса интересов имели в Российской империи особенности корпоративного управления, характеризовавшиеся ведущей ролью банков в финансировании предприятий при второстепенности фондового рынка и акционерной стоимости, высоким уровнем концентрации капитала и самофинансирования, управленческой моделью, отражавшей предпочтения крупных акционеров и их партнеров, совмещением позиций внутренних собственников и членов правлений компаний. Отметим также институциональные ограничения, применяемые на внутрифирменном уровне для регулирования отношений занятости (работодатель - наемный рабочий): их результативность нередко являлась более высокой по сравнению с рынком труда. В данном отношении семейная форма бизнеса продолжала оставаться гибкой формой согласования частных и групповых предпочтений с точки зрения выбора и реализации целей хозяйственной деятельности3. Достигаемый в рамках объединения ее собственников баланс интересов определялся совокупностью отношений не только родственного, но и отраслевого, регионального, этноконфес-сионального и психологического свойства, регулировавшихся в соответствии с согласованными и реализуемыми на практике институциональными ограничениями (правовыми и неформальными) индивидуального и группового поведения. В начале ХХ века семейные фирмы сохраняли свою роль эффективного организационного механизма, аккуму-
1 Барышников М.Н. Деловой мир дореволюционной России: индивиды, организации, институты. - СПб., 2006. - С. 7.
2 О правовых условиях функционирования российских фирм в дореволюционный период: Шепелев Л.Е. Акционерные компании в России: XIX - начало ХХ века. - Л., 1973 (2-е изд.: СПб., 2007); Поткина И.В. Правовое регулирование предпринимательской деятельности в России, XIX - первая четверть XX в. - М., 2009.
3 В историко-экономической литературе уже отмечено, что одной из особенностей семейного бизнеса выступала его организационная и хозяйственная эластичность (Colli А. The History of Family Business. 1850-2000. - Cambridge University Press, The Economic History Society, 2003; James H. Family Capitalism: Wendels, Haniels, Falcks, and the Continental European Model. - Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 2006). Из исторического опыта российских фирм см.: Ананьич Б.В. Банкирские дома в России, 1860-1914 г. Очерки истории частного предпринимательства. - М., 1991 (2-е изд.: 2004); Поткина И.В. На Олимпе делового успеха: Никольская мануфактура Морозовых, 1797-1917. - М., 2004; Китанина Т.М. Развитие концерна Путилова-Стахеева-Батолина и трансформация его финансово-промышленной стратегии в годы Первой мировой войны // Очерки истории российских фирм: вопросы собственности, управления, хозяйствования. - СПб., 2007 и др.
лировавшего институциональные ресурсы индивидуального и группового взаимодействия в условиях ускоренной социально-экономической модернизации страны.
Применительно к той или иной организационной модели компании баланс интересов предполагает формализацию, то есть юридическое закрепление индивидуальных и групповых предпочтений, а также информационную открытость последних. В данном случае исполнение договоров становится контролируемым и может быть просчитано на предмет эффективности. Речь идет, например, о преодолении «агентского конфликта» (на уровне взаимоотношений собственников и менеджеров) с использованием полномочий «совета директоров», а также привлекая «ограничительные положения устава корпорации и требования раскрытия экономической информации»1. В этом же варианте обеспечивается предсказуемость, и тем самым доверительность отношений, как на внутреннем, так и внешнем для фирмы уровне. Можно выделить, в частности, индивидуальные и групповые ограничения, связанные с размерами участия в уставном капитале, способами приобретения акций (паев), полномочиями общих собраний и директоров, соотношением прав внутренних и внешних собственников, сферой деятельности контрольных органов, механизмом распределения прибыли, особенностями выработки стратегических и оперативных планов, формами взаимодействия с поставщиками и потребителями, а также общественными и властными структурами и т.д. Отсюда следует вывод: чем более точным и максимально полным является баланс интересов, тем эффективнее, при всех прочих условиях, будет действовать фирма в сравнении со своими конкурентами. Вне институциональных ограничений невозможно определить отправные точки и, в конечном счете, перспективы дальнейшего развития организации (фирмы) в ее экономическом, финансовом, технологическом и социокультурном плане2. Эгоистическое (оппортунистическое) поведение является прямым следствием неспособности или нежелания индивида (группы лиц) ограничивать свои предпочтения применительно к используемой модели правового и неформального взаимодействия.
Значимыми для понимания места институциональных ограничений в повышении эффективности экономической деятельности являются исследования И.Х. Озерова. В начале ХХ века, рассматривая итоги развития западной экономики, он показал важность подобных ограничений в плане преодоления группового «эгоистического» поведения и, в конечном итоге, обновления существующих правовых и неформальных институтов. Для Озерова «институт» представлял собой важнейший общественный регулятор, обеспечивавший в условиях ограничения государственного вмешательства в экономическую жизнь общества согласованное поведение «заинтересованных» групп в процессе достижения ими поставленных целей. Соответственно готовность этих групп жертвовать своими экономическими и финансовыми предпочтениями с целью обретения стратегических преимуществ становилась наиболее реалистическим показателем зрелости общества, его способности эффективно представлять и защищать индивидуальные интересы3.
С учетом вышесказанного отметим, что бизнес следует рассматривать как ассоциированное предпринимательство, ориентированное на повышение эффективности хозяйственной деятельности в рамках реализуемой модели институционального ограничения индивидуальных и групповых интересов. При этом под понятием эффективности подразумеваются масштабы предприятия, его прибыльность, продолжительность существования, конкурентоспособность и репутация. Объектом соответствующего научного анализа выступают институциональные, организационные и технологические механизмы развития бизнеса, призванные реализовывать интересы его участников. Центральное место здесь занимает исследование исторического развития фирмы как интегративного механизма согласования индивидуальных и групповых интересов, выявляющихся в процессе функционирования предприятий как субъектов рыночной деятельности.
Важнейшим методологическим аспектом изучения бизнеса является разграничение и вместе с тем комплексное использование понятий «фирма» (организация) и «предприятие» (имущественная форма целевого потребления ресурсов с соответствующим выполнением работ определенного профиля, объема и качества). В полной мере это относится также к соотношению понятий «организация» и «институт». Первая выступает как ассоциированная форма целевого привлечения и распределения ресурсов (сырьевых, производственных, финансовых, интеллектуальных, информационных и т.д.)4, в рамках которой обеспечивается выработка и реализация стратегических и оперативных планов, направленных на повышение эффективности функционирования предприятия. Соответственно «институты» рассматриваются как неформальные и правовые регуляторы, используемые в процессе создания и развития организации для поддержания баланса индивидуальных и групповых интересов в условиях существующей ограниченности ресурсов.
Рассмотрение в целостности технологических и институциональных факторов позволяет более четко выявить конкурентные преимущества и перспективы развития бизнеса применительно к тому или иному периоду экономической жизни общества. Попытки изучения деятельности предприятий с точки зрения максимизации прибыли или технологических достижений, вне анализа институциональных особенностей их функционирования (и наоборот: рассмотрение фирмы как организационной модели вне производственных параметров операций предприятия), ведут к построению упрощенных, весьма далеких от реальной жизни схем. В частности, вряд ли можно сколько-нибудь полно объяснить причины создания и успешной деятельности фирм, без обращения к существовавшей у них системе фиксации правовых и неформальных отношений (в Российской империи - в форме торгового дома, товарищества на паях
1 Уильямсон О.И. Экономические институты капитализма: Фирмы, рынки, «отношенческая» контрактация. - С. 485.
2 О роли институциональных ограничений в деятельности российских компаний в дореволюционный период: Барышников М.Н. Российские фирмы в XIX - начале ХХ в.: собственность, управление, индивидуальные и групповые интересы // Очерки истории российских фирм: вопросы собственности, управления, хозяйствования. - СПб., 2007.
Озеров И.Х. Итоги экономического развития XIX века. - СПб., 1902. - С. 29-33.
4 О ресурсах фирмы в контексте стратегии ее развития: Вернерфельт Б. Ресурсная трактовка фирмы // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия Менеджмент. - 2006. - № 1. - С. 103-118.
или акционерного общества). Речь идет о согласовании целей деятельности предприятия, конкретных моделях собственности и управления, механизмах отчетности, способов распределения прибыли и т.д. С другой стороны, исследование в единстве организационных и институциональных факторов индивидуального и группового взаимодействия позволяет с наибольшей степенью полноты раскрыть историю той или иной компании с учетом финансово-экономического, технологического, административного, социокультурного и общественно-политического пространства ее операций.
Кризисная ситуация последних лет подтверждает тот факт, что определение баланса интересов в его институциональном содержании должно сопутствовать принятию стратегических решений и предшествовать выбору адекватных им организационных форм и финансово-экономических механизмов. В связи с этим результативность деятельности компании в значительной мере определяется достигнутым балансом интересов в его неформальном и контрактном, то есть юридическом проявлении, покоящимся, в свою очередь, на индивидуальных самоограничениях. При этом нарушение баланса интересов может проявляться не только в отказе соблюдать юридические договоренности (формально они могли сохраняться), но и в нежелании или неспособности придерживаться неформальных, доверительных норм отношений. Изучение последних приобретает в связи с этим особое значение. Вопрос ставится об институциональной значимости индивидуального и группового взаимодействия, и в этом отношении о способности самоограничений и неформальных регуляторов поддерживать качественно новые формальные правила игры (в их хозяйственном, социокультурном и общественно-политическом измерении), обеспечивая тем самым модернизационные процессы за счет реализации необходимого баланса интересов в его внутри- и межфирменном, региональном и глобальном проявлении.
Бахтизин А.Р.
д.э.н., в.н.с. ЦЭМИ РАН
Денисова С.В.
руководитель отдела ЗАО «Ашманов и партнеры»
МОДЕЛИРОВАНИЕ ПРОЦЕССОВ СЛИЯНИЯ КОРПОРАТИВНЫХ КУЛЬТУР1
Для того чтобы выжить в условиях жесткой конкуренции компания должна быть гибкой: быстро реагировать на изменяющиеся условия внешней среды и быть готовой к переменам. Порой перемены в компаниях носят глобальный характер. Компании решают диверсифицировать свою деятельность, ищут новые рынки сбыта. Слияния и поглощения являются одной из наиболее распространенных и масштабных форм реструктуризации.
Слияния и поглощения становятся инструментом, обеспечивающим достаточно быстрое решение целого ряда проблем и задач, стоящих перед компаниями. Основными можно назвать увеличение размера компаний, выход на новые рынки, повышение устойчивости бизнеса, переход в новые, более перспективные отрасли, улучшение структуры капитала.
Решение этих задач становится особенно важным сегодня, когда российский бизнес не только сталкивается с растущей конкуренцией, но и с появлением на российском рынке глобальных игроков. Крупной и развитой компании легче успешно конкурировать с крупными транснациональными корпорациями, поскольку крупные компании обладают необходимыми для этого ресурсами, знаниями и накопленным опытом.
В процессе слияний и поглощений огромное внимание уделяется юридическим, финансовым и операционным аспектам, а проблемы, затрагивающие персонал объединяющихся компаний, зачастую во внимание не принимаются. А это в свою очередь приводит к тому, что сделки слияний и поглощений сопровождаются сокращением не только издержек, но и персонала.
Постоянные изменения внешней среды, увеличение объемов информационных потоков и скорости их получения, приобретение новых знаний создают предпосылки для развития внутренних источников экономического роста, которые в свою очередь позволяют компании прогрессивно функционировать в быстро меняющихся условиях.
Ресурсом, призванным поддерживать гибкую, адаптивную и эффективную бизнес-систему, является организационная культура компании. Именно организационная культура определяет, как и каким образом создаются и контролируются бизнес-процессы компании.
Организационная культура лежит в основе совместной деятельности персонала компании, и формирование организационной культуры, соответствующей сложившейся внешней обстановке, способствует эффективному организационному развитию компании. С другой стороны, исследование самой организационной культуры дает возможность получения объективной оценки многих происходящих в компании процессов, что становится особенно актуальным в процессе проведения мероприятий по слиянию и поглощению компаний, когда объединяются компании с уже сложившимися организационными культурами и когда сильно возрастает сопротивление персонала проводимым организационным изменениям.
Влияние организационной культуры на результат сделки по слиянию или поглощение часто недооценивается. Являясь связующей сущностью компании, организационная культура способна оказывать значительное воздействие на многие аспекты функционирования компании, стимулируя или задерживая ее развитие. Это зависит, прежде всего, от характеристик самой культуры и ее соответствия сложившейся ситуации и целям, в контексте которых она прояв-
1 Работа выполнена при финансовой поддержке гранта Президента РФ № МД-4319.2009.6.
315
