CC BY
15
Э.Д. ДАГБАЕВ
РОССИЙСКИЕ РЕГИОНЫ В ПАРАДИГМЕ СРАВНИТЕЛЬНОГО ПОЛИТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА
Ознакомившись с концептуальной статьей Р.Ф. Туровского «Региональные политические режимы в России: К методологии анализа», отмечу несомненную актуальность проблематики исследования межрегиональных различий. В целом большинство рамочных условий и параметров сравнительного исследования, представленных в данной статье, являются, несомненно, адекватными текущему моменту.
Ось «автономия - зависимость», предполагающая установление степени зависимости регионов от федерального уровня.
1. Статусы и полномочия регионов. Следует согласиться с тем, что полномочия республик были значительно урезаны за счет ликвидации договоров о разграничении полномочий с ними. Отменен, собственно, и сам Федеративный договор, в соответствии с которым именно регионы образовывали Федерацию. Поэтому тезис о явной асимметричности Федерации сегодня уже не актуален. Национальные республики не имеют никаких правовых преимуществ перед иными субъектами Федерации.
На самом деле, более важным выглядит не формальный, а неформальный статус регионов, определяемых иными параметрами: экономической самодостаточностью и т.д. Они проявляются в многочисленных рейтингах, в классификациях типа «слабые / сильные регионы» и т.д.
2. Самодостаточность региона при реализации полномочий (собственная экономическая власть). Это действительно опера-
циональная переменная, поскольку позволяет на количественных данных (сумме получаемых от центра финансовых дотаций, помноженной на количество жителей) оценить объем автономной от центра экономической власти. Однако доли федеральной финансовой помощи различным регионам значительно отличаются. Выделяются как минимум четыре группы в зависимости от размера дотаций. Бурятия входит в число 33 регионов, получающих безвозмездную финансовую помощь из центра от 25 до 50%. Однако в зависимости от политической ситуации соотношение меняется: к 350-летию добровольного вхождения Бурятии в состав России в 2011 г. через различные источники республика получила 6 млрд. рублей, что было озвучено В.В. Путиным. Этот факт свидетельствует об увеличении финансовой зависимости Бурятии от центра и, соответственно, об увеличении политической зависимости.
3. Ограничение региональной автономии центром при формировании региональной власти. Фактическое назначение глав регионов стало принципиальным моментом для снижения региональной политической автономии. В Бурятии контроль из центра осуществляется также при помощи партии «Единая Россия».
4. Ограничение региональной власти центром с помощью санкций против региональной власти. Поскольку они применяются в единичных случаях (5 раз за все время действия этой институциональной нормы), данная переменная для сравнительного анализа региональных политических режимов практически не работает.
5. Зависимость федеральных структур от региональной власти. Вряд ли сейчас есть такие регионы. За последние три года в Бурятии основные должности федеральных госслужащих занимали и занимают назначенцы, направленные из центральных ведомств. Явно доминирующей является тенденция недоверия к местным кадрам.
6. Собственное влияние регионов на федеральном уровне. Бурятия относится к тем регионам, которые, в общем-то, не имели сильных лоббистов на федеральном уровне. Это слабое место в предыдущие годы пытались нивелировать тем же способом, что и в других регионах, - избранием в Совет Федерации известных в стране предпринимателей.
Относительно возможностей неформального влияния Бурятии в президентских и правительственных структурах очевидной
выглядит увеличение лоббистских возможностей Президента РБ В.В. Наговицына.
Ось «демократия - авторитаризм». В соответствии с минималистской тенденцией вряд ли какие-либо регионы в современных условиях вообще могут быть отнесены к демократическим (по сравнению с 1990-ми годами). Более уместно оперировать переменными степени авторитаризма - от «умеренной» до «крайней».
1. Насилие в политических практиках, подавление гражданских свобод и оппозиционности. Стоит согласиться с аргументами по этой позиции: региональной властью насилие в отношении политических противников почти не используется.
2. Оценка гражданского политического участия и его эффективности. Электоральное участие действительно лучше оценивать не по явке избирателей на выборы (что свидетельствует, скорее, о степени авторитарной мобилизации), а по числу голосов, поданных за все партии, кроме «Единой России». С этой точки зрения Бурятия, например, не относится к авторитарно мобилизованным режимам.
3. Электоральная демократия. На самом деле, наиболее распространенным способом функционирования электоральной демократии является не смена власти демократическим путем на региональном уровне, а политические баталии вокруг мэров городов и иных муниципальных образований. Реальные выборы вообще сместились на локальный уровень. Об этом свидетельствуют последние выборы мэра Улан-Удэ в 2008 г., продемонстрировавшие высокий уровень конкурентности. Действующий мэр с трудом одержал победу над внесистемным кандидатом А.Р. Толстоуховым.
Итоги парламентских выборов, конечно же, говорят о явном электоральном преимуществе партии власти (число эффективных партий, как и в большинстве регионов от 1 до 2), однако следует иметь в виду и обратный эффект такой расстановки сил. Произошла институциализация оппозиции, представленной, как и полагается в развитых странах, партийной оппозицией, действующей в том числе и в государственных органах власти. Республику Бурятия, скорее, характеризует такая оценка, как «умеренный» авторитаризм.
Ось «моноцентризм - полицентризм», в которой оценивается структура властных институтов.
1. Разделение властей. Исследование автономии законодательной власти наиболее операционально с точки зрения формальной поддержки инициатив исполнительной власти, будь то утверждение членов правительства или законопроекта. И в этом смысле назначенные главы не всегда способны без проблем проводить нужные им решения. Так, ряд инициатив нового Президента РБ встретили скрытое противодействие со стороны депутатов.
2. Автономия местной власти. В Бурятии для контроля над местной властью президентская структура использует тот же рычаг, что и в случае с законодательной властью - при помощи партийного механизма «Единой России».
3. Дифференциация региональной и федеральной власти. Как уже было отмечено выше, аффилированность «федералов» с регионами и региональными политическими акторами минимальна, что позволяет позиционировать Республику Бурятия как регион, не обладающий возможностью самостоятельно определять кадровую ситуацию в федеральных структурах.
По оси «моноцентризм - полицентризм» политический режим Бурятии, как и в большинстве регионов, склоняется к моноцентризму. Тем не менее существуют латентные группы влияния, политический вес которых может возрасти в случае неудачных шагов главы региона.
Ось «консолидация - конкуренция», рассматривающая структуру политических акторов и принимаемых ими решений. Фактически речь идет о структуре элит. Анализ этого явления по Республике Бурятия по предложенной методике может привести к ряду интересных выводов, не всегда сводимых к наличию одного «большого» актора или двух и более групп. В нынешних политических условиях тренды по оси «консолидация - конкуренция» представляются очень ситуативными, без четкой линейной дифференциации движения элитных групп к консолидации или конкуренции. Наличие ряда элитных групп уже свидетельствует об их конкурентности, но они могут и консолидироваться в тех случаях, когда защита общих интересов требует консолидации. Несомненно, следует согласиться с тем, что структура правящего класса зависит не «от партий», а от оценок их самодостаточности, общности интересов.
Выявление структурной иерархии политических акторов в Республике Бурятия по предложенной методике уже используется нами в рамках эмпирического анализа, и поэтому задача вполне реальна. Их также можно разделить на акторов от первого и до четвертого порядка. Однако выводы об уровне консолидации регионального политического режима, основанные на количестве таких групп, могут не всегда сработать. Дело в том, что структурирование элитных групп в Республике Бурятия идет по самым разным основаниям, в том числе по таким специфическим, как «варяги - местные», территориальные элиты (где какие-то группы могут контролировать локальные территории), этнические (внутри-этнические), отраслевые, корпоративные. Одним словом, политическое пространство чрезвычайно сегментировано, и каждая элитная группа контролирует свой сегмент. Иначе говоря, эти группы не всегда конкурируют между собой и консолидируются только в тех случаях, когда это им выгодно.
ЛИТЕРАТУРА
Туровский Р.Ф. Региональные политические режимы в России: К методологии анализа // Полис. - М., 2009. - № 2. - С. 77-95.
