CC BY
86
Михаил ЛУКЬЯНОВ
РОССИЙСКИЕ ПРАВЫЕ ПАРТИИ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ РЕФОРМА В НАЧАЛЕ XX в.: АДАПТАЦИЯ ИЛИ КОНФЛИКТ?
Российские правые партии не приняли новую систему власти, созданную политическими реформами эпохи революции 1905-1907 гг. Они требовали расширения власти монарха и ограничения полномочий представительных учреждений. Несоответствие реально существующей политической системы представлениям об оптимальных формах ее организации стало важнейшей причиной пассивности правых в феврале-марте 1917 г.
The Russian rightists did not come to terms with new political system, created by the revolution of 1905. They insisted on increasing monarch’s power and limiting the power of the representative institutions. The inadequacy of the political system to the rightists’ vision of the optimal forms of its organization became the important cause of their passivity in February and March of 1917.
Ключевые слова:
правые, реформа, революция, самодержавие, представительные институты; rightists, reform, revolution, autocracy, repre-
История консервативных идейно-политических течений наглядно показывает, что ключевым условием их политического успеха является умение интегрировать новации, реформы в национальную традицию. В период «великих буржуазных реформ» 60-70-х гг. XIX в. консервативные элементы российской элиты сумели, не противопоставляя себя процессам социального обновления, обеспечить собственные интересы и сохранить преемственность с прежней эпохой. Между тем, опыт приспособления к другой полосе реформирования российской действительности, связанной с революцией 1905—1907 гг., оказался куда менее успешным. Его изучение представляет сегодня не только чисто академический, но и практический интерес.
Приверженность самодержавию выступала как ключевой принцип русской консервативной политической традиции XIX — начала ХХ в. Поэтому ограничение императорской власти, ставшее продуктом политических преобразований революции 1905—1907 гг., поставило сторонников самодержавной монархии в чрезвычайно сложное положение. С одной стороны, новая конструкция власти явно не вписывалась в рамки традиции, с другой — монархисты не могли, во всяком случае публично, отвергнуть идеи, возвещенные с высоты престола.
На волне политической реформы правым удалось создать массовые политические организации на местном и общеимперском уровнях. По подсчетам Ю.И. Кирьянова, численность наиболее влиятельной партии — Союза русского народа — к концу 1907 г. составила более 400 тыс. чел., что было гораздо больше численности любой либеральной или социалистической партии. С февраля 1907 г. начала активную деятельность в стенах Государственной думы фракция правых; своя правая группа действовала и в составе Государственного совета1.
Создается впечатление, что российские консервативные силы в тот момент нашли свою нишу в новой системе, оккупировав правый фланг политической модернизации. Однако одних изменений в политической организации и поведении для такого вывода явно недостаточно. Не меньшее значение имеет то, насколько обновились фундаменталь-
1 Кирьянов Ю.И. Правые партии в России. 1911-1917 гг. - М. : РОССПЭН, 2001.
sentative institutions.
ЛУКЬЯНОВ
Михаил Николаевич — д.и.н., профессор; доцент кафедры новейшей истории России Пермского государственного университета 1оиктде@уаНоо.сот
ные представления правых, прежде всего взгляды на оптимальные для России формы государственного устройства. Подробно разработанные политические проекты государственного переустройства, предложенные правыми, представляют в связи с этим огромный интерес.
Пожалуй, наиболее радикальный правый политический проект вышел из-под пера редактора «Московских ведомостей», лидера Русской монархической партии В.А. Грингмута. Двумя абсолютно необходимыми элементами каждого государства он считал верховную власть и народ, которые друг без друга существовать не могут1. В России верховную власть олицетворял царь — «единственный Представитель Своего народа». «Ни выше Царя, ни рядом с Царем никакое лицо и никакое учреждение стоять не может». Это, по мнению автора, исключало разделение властей и саму возможность существования представительных учреждений. К тому же, писал он, основная масса населения была совершенно некомпетентна в государственных делах, и выборы народных представителей способствовали бы разжиганию политической розни. Автор разработал конкретную программу усовершенствования государственного строя через усиление реальной власти монарха. Его предстояло «разгрузить» от мелких, сугубо локальных вопросов, передав их в ведение назначавшихся сверху администраторов территорий. Все жители страны получали право жаловаться на любого чиновника. Помощь царю в законодательной деятельности призваны были оказать члены законосовещательного Государственного совета, министрам — ведомственные комитеты по выработке законопроектов, а администраторам территорий — особые советы из числа самых авторитетных граждан. По сути дела, Грингмут стремился укрепить самодержавие, сделав более эффективным бюрократический механизм за счет привлечения к управлению «благонамеренных» граждан и ужесточения контроля над чиновниками сверху.
Близкие к Грингмуту взгляды отстаивал редактор петербургского «Гражданина» В.П. Мещерский. Поскольку законопроект становился законом только после одобрения его царем, Государственная дума и реформированный Государственный со-
1 Грингмут В.А. История народовластия. — М. : Верность, 1908, с. 4, 68, 15-16, 26.
вет являлись не конкурентами, но помощниками самодержавного государя, инструментами царской власти2. Мещерский отвергал утверждение либералов о том, что Россия должна стремиться к созданию политических институтов, аналогичных западным. «Россия одна в Европе требует своего пути к развитию и к будущему, и этот путь обратный европейскому пути: он требует строгих рамок для представительства и для правительства...»3
Но, в отличие от Грингмута, Мещерский допускал возможность существования в России представительных институтов и высказывался не за их ликвидацию, а за реформирование4. За представительными учреждениями признавался только законосовещательный статус, роль реального законодателя оставалась за монархом.
Этот подход к конструированию власти разделял и другой правый идеолог — К.Н. Пасхалов. Он подчеркивал, что, будучи абсолютно несовместимым с законодательным народным представительством, самодержавие допускает представительство законосовещательное5. Таким образом обеспечивалась бы и связь царя с народом, и преодоление бюрократического засилья. Автор планировал также существенные изменения в организации законотворческой деятельности: ликвидацию фракций, предоставление на рассмотрение царю всех мнений, высказанных при обсуждении законопроектов. Очевидна генетическая связь идей Пасхалова с классической славянофильской формулой: «Свобода действия и закона — царю, свобода мнения и слова — народу». Однако в пасхаловской схеме отсутствовал важнейший элемент славянофильского кредо — Земский собор. Государственный совет, даже с включением представителей земств, едва ли мог рассматриваться как его полноценный эквивалент.
Между тем, некоторые правые считали, что именно Земский собор должен стать вершиной пирамиды народного представительства. Такой подход активно пропагандировал С.Ф. Шарапов. Еще в 1899 г. он предложил пересмотреть всю систему
2 Дневники // Гражданин, № 83, 1907, с. 12.
3 Там же, № 15, 1911, с. 15.
4 Там же, № 39, 1913, с. 12.
5 Пасхалов К.П. Погрешности обновленного 17 октября 1905 года Государственного строя и попытка их устранения. — М. : Печатня А.И. Снегиревой, 1910, с. 12, 23—25.
управления страной и создания территориальных самоуправляющихся единиц: православный приход — уезд — область. Вершину этой системы должно было образовать «самоуправление Всея Руси в лице нашего старого Земского Собора», выступающего в качестве советчика (а не ограничителя) самодержавия1.
Свой вариант изменения политической системы предлагал и Л.А. Тихомиров —редактор «Московских ведомостей» (1909— 1913 гг.). Не отвергая саму возможность создания представительных органов, Тихомиров полагал, что законодательная власть всегда должна оставаться в руках царя-самодержца. Смысл существования представительных институтов не в выражении народной воли, а в обеспечении «присутствия» народа при императорской власти. Л.А. Тихомиров предложил закрепить за Государственным советом, переименованным в Законодательный совет, приоритет в законотворческой деятель-ности2. Государственной думе, переименованной в Народную думу, отводилась функция связи между монархом и населением. Вместо длительных ежегодных сессий предлагалось проводить всего одну — раз в три года, продолжительностью в три-четыре месяца. В чрезвычайных случаях мог созываться Земский собор.
Особое внимание обращал на себя труд крупнейшего консервативного государс-твоведа, профессора Новороссийского университета П.Е. Казанского «Власть Всероссийского Императора». Никаких существенных перемен с точки зрения основ государственного порядка во время революции, писал он, не произошло. «Русская государственная власть осталась такой же, какой она была встарь — властью Всероссийского Императора. Никакого изменения по существу реформы 1905—1906 гг. не произвели»3. Вместе с тем он признавал, что примат императорской власти был выражен в новом законодательстве недостаточно последовательно и давал возможность противоположных
1 Шарапов С.Ф. Мой дневник // Свидетель, 1909, № 21, с. 63—65; Самодержавие и самоуправление, Берлин, 1899 г. (в России этот текст было разрешено опубликовать только в 1905 г.).
2 Тихомиров Л.А. Самодержавие и народное представительство. — М.: Университетская типография, 1907, с. 11—12.
3 Казанский П.Е. Власть Всероссийского
Императора: Очерки действующего русского права. — Одесса: Техник, 1913, с. 135.
трактовок принципов организации властного механизма. Это требовало внесения изменений в нормативную базу, каковые было сравнительно несложно осуществить.
Осуществлять проектируемые правыми перемены должен был сам государь. К его инициативе взывали и «Московские ведомости», и «Гражданин». Разработка альтернативных политических проектов продолжалась и в период Первой мировой войны (проекты Д.И. Булатовича, И.Л. Цитовича и др.). Так, Булатович (выступал под псевдонимом «Люцилий») предлагал разграничить власть правительственную и «управительную». Первая должна была сосредоточиться в руках «шефов» — доверенных лиц государя, собрание которых — «Совет Шефов» — занималось бы разрешением важнейших стратегических проблем. «Управительная» власть отдавалась министрам: в их ведении находилось бы решение повседневных вопросов4.
Предлагалось перестроить систему представительства, устранив парламентариев как класс, упразднить Думу. Из законодательного народное представительство должно было превратиться в законосовещательное, выборы в него следовало производить от профессиональных групп. В результате была бы создана корпоративная система, отражавшаяся интересы «производительного класса». Наконец, следовало ликвидировать автономию общественных учреждений, полностью подчинив их государству.
Итак, новая российская политическая система, родившаяся в ходе политических реформ 1905—1906 гг., не была принята правыми. Они обновили свои политические практики, но не смогли столь же основательно обновить свои идеологические постулаты. В результате российский статус-кво показался правым не достойным защиты и поддержки из-за несоответствия идеалу. Концентрация интеллектуальных усилий на выработке «правильных» моделей политической организации и нежелание принять сложившиеся реалии способствовали резкой дестабилизации политического положения и внесли свою лепту в ликвидацию того, что к февралю — марту 1917 г. еще оставалось от самодержавия.
4 Русское знамя, 14 октября, 15 октября, 16 октября 1916 г.
