CC BY
135
ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА В Є -ИЗМЕРЕНИИ
А.С. Усачев
РОССИЙСКИЕ ИСТОРИКИ И ЗАРУБЕЖНЫЕ ЖУРНАЛЫ: НЕКОТОРЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ СПЕЦИАЛИСТА ПО ИСТОРИИ РОССИИ*
Недавно ушедший 2012-й - Год российской истории - дает повод поразмышлять над проблемой, взволновавшей в последние годы умы российских администраторов, от образования и науки, самых различных уровней. А именно - проблемой оценки результативности труда отечественных историков, в первую очередь специалистов по истории России, составляющих подавляющее большинство в профессиональной корпорации.
Учитывая всевозрастающий интерес к наукометрическим методам в подобных оценках, именно на них мы и сосредоточимся. Особое внимание уделим зарубежной экспертизе результатов исследований российских ученых, отраженной в виде их публикаций в ведущих зарубежных изданиях. И поищем ответ на вопрос: в какой мере данный метод оценки труда отечественного историка-русиста позволяет определить его качество?
Контекст проблемы
Приступая к поискам ответа на этот вопрос, прежде всего обратимся к общеизвестным и тесно связанным друг с другом обстоятельствам, которые во многом определяют ситуацию с оценкой труда как историков, так и представителей других специальностей.
Первое связано с заметным - как уже состоявшимся, так и планируемым - повышением затрат на науку (вопрос о принципах и степени эффективности распределения этих средств заслуживает особой статьи). Это, в частности, проявилось в запуске многомиллиардной Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России на 2009-2013 годы», в четырехкратном увеличении размера грантов президента России молодым ученым (с 2009 г.) и в ряде других мероприятий. В условиях увеличения числа и размера грантов и государственных контрактов при их распределении потребовалось опереться на
* Статья подготовлена при поддержке гранта президента Российской Федерации для поддержки молодых ученых (проект № МД-209.2012.6).
относительно формализованные и «объективные» данные экспертизы. При этом особое внимание стало уделяться международной экспертизе, которая была признана более качественной.
Другим важным обстоятельством является провозглашенный на высшем уровне курс на увеличение российского сегмента науки в мировой. В качестве самого простого, а главное «осязаемого» и измеряемого, критерия подобного роста были избраны предельно формальные наукометрические показатели: число статей авторов, представляющих российские научные центры, опубликованных в зарубежных (главным образом, англоязычных) журналах, индексируемых международными библиографическими базами данных (в первую очередь Web of Science и Scopus), которые «измеряют» индексы цитирования.
Внимание к данным наукометрическим показателям подогревает и факт крайне низкого места российских вузов в международных рейтингах ведущих университетов мира: общеизвестно, что число статей российских авторов в международных индексах цитирования является одним из ключевых показателей, определивших невысокие баллы, набранные российскими вузами1.
В целях исправления ситуации были определены вполне конкретные сроки и показатели, на которые должны выйти российские научнообразовательные организации. В законченном виде они зафиксированы в указе президента России от 7 мая 2012 г. «О мерах по реализации государственной политики в области образования и науки». Согласно этому указу, к 2020 г. не менее 5-ти российских вузов должны войти в сотню ведущих университетов мира; к 2015 г. число публикаций российских авторов в «мировых научных журналах», индексируемых в базе данных Web of Science, должно возрасти до 2,44 % (тематика статей в указе специально не оговаривается)2 (здесь и далее ссылки на Интернет-страницы даны по состоянию на 16 января 2013 г.).
Стремясь обеспечить достижение этих показателей в указанные сроки, Министерство образования и науки Российской Федерации, как известно, «спустило» свои весьма настоятельные рекомендации подведомственным ему вузам, независимо от их профиля, увеличить число публикаций в ведущих зарубежных изданиях, связав эти показатели с определением статуса учреждения, прохождением аккредитации, выделением дополнительного финансирования и т.д. В силу того что в указе президента России от 7 мая 2012 г. не оговариваются области знаний, по которым должны быть опубликованы статьи российских авторов в журналах, включенных в Web of Science, а проведение соответствующей экспертизы представляет длительный и сложный процесс, администраторы пошли по пути наименьшего сопротивления: требование соответствующих публикаций «механически» адресуются всем российским ученым, как естественнонаучного и технического профиля, так и гуманитарного.
В подобной ситуации руководство ведущих российских вузов, заинтересованное в росте научных показателей своих учреждений, изыскивает возможности для стимулирования своих сотрудников. Так, на официальных сайтах ряда вузов наряду со списками рекомендуемых к публикации зарубежных журналов представлен и перечень соответствующих материальных благ. Например, в МГИМО за факт публикации статьи в журнале, входящем в ведущие зарубежные базы данных, выплачивается очень значительная для вузовского преподавателя разовая премия - 150 тыс. руб.3 Публикации в зарубежных изданиях являются основанием для выплаты весьма существенных ежемесячных надбавок и в НИУ ВШЭ, составляющих от 20 до 40 тыс. руб. в течении 2-3-х лет4. Определенные надбавки за соответствующие показатели выплачиваются также и в других вузах (их формы и размер существенно различается).
Независимо от размера стимулирующих выплат, их объединяет одно: публикации в ведущих зарубежных изданиях, индексируемых Web of Science и Scopus, давая больше «баллов» их авторам, оцениваются выше, чем статьи в российских изданиях (в том числе и в «толстых» академических журналах из Перечня ВАК), не входящих в соответствующие индексы. Иными словами, судя по настойчивым требованиям публикаций именно в зарубежных изданиях и порой весьма значительным «бонусам» их авторам, можно констатировать, что de facto по своему научному уровню российскими чиновниками они были признаны в качестве журналов «первого сорта», которые по своему научному уровню выше российских аналогов. Очевидно, что в подобной ситуации перспектива публикаций именно в журналах, входящих в Web of Science и Scopus, для российских авторов должна выглядеть весьма заманчиво.
Эта радующая глаз сторонников интернационализации российской науки картина, однако, омрачается одним обстоятельством: российские гуманитарии в целом по каким-то им одним ведомым причинам не спешат наращивать свои показатели в международных индексах цитирования, крайне редко публикуясь в соответствующих изданиях. На весьма представительном материале фиксируя этот столь прискорбный для сторонников наукометрии факт, авторы работ, специально посвященных данной проблеме, оставляют в тени вопрос об эффективности оценки работы российских гуманитариев (прежде всего, историков), работающих по «национальным» темам, с помощью международных индексов цитирования5.
Попытаемся восполнить этот пробел.
Некоторые особенности исследований «физиков» и «лириков»
В настоящее время вряд ли стоит сомневаться в международном характере естественных и технических наук. Очевидно, что на результаты
опытов и экспериментов, проводимых химиками, биологами или физиками США, Великобритании, России, Франции, Японии или Германии едва ли скажется место их проведения. Вряд ли какие-либо элементы системы Д.И. Менделеева в лабораторных условиях будут по-разному взаимодействовать во Франции или в Японии. Полученные результаты, независимо от состава участников экспериментов (их пола, национальности, гражданства и т.д.) или места расположения научного центра, в котором они проводились, будут в равной мере востребованы специалистами в различных странах (по крайней мере, в тех, в которых ведутся исследованиях в данных областях). Соответственно, публикации результатов этих исследований будут в равной мере интересны специалистам, живущим и работающим в Великобритании, Франции, США, Японии, России, Германии и других странах.
Вероятно, в подобной ситуации их статьи в международных (главным образом, англоязычных) изданиях имеют практический смысл, делая результаты исследований известными максимально широкому кругу заинтересованных в них ученых. И соответственно, публикации как российских, так и представляющих другие страны авторов в ведущих международных изданиях в той или иной мере отражают вклад российской и любой другой науки в основные направления исследований в естественных и технических науках.
Специфической чертой ряда гуманитарных наук - в первую очередь истории и филологии - является их «национальный» характер. Специалисты, как правило, «привязаны» к той или иной стране: если результаты исследований физика или химика слабо зависят от места их проведения (на них сказывается главным образом уровень технического оснащения научного центра и квалификации его сотрудников), то в случае с исследованиями по российской, английской, французской, китайской и т.д. истории и культуре ситуация принципиально иная. Она определяется в первую очередь тем, что основными (хотя и не единственными) читателями научных трудов по истории, литературе, культуре, философии и т.д. той или иной страны будут ее граждане (Это, конечно, не относится к истории древних цивилизаций - главным образом, Древнего Востока и Античности, а также Византии, - исследования которых в целом носят международный характер). Этот несомненный факт и определяет то, что центр изучения истории и культуры той или иной страны будет в ней и находиться. В ней же будут работать ведущие специалисты, там же будут издаваться и ведущие периодические издания по соответствующей тематике. Вряд ли кто-либо всерьез будет спорить с тем, что главными центрами изучения истории и культуры США, Франции, Великобритании, Германии являются научные и научно-образовательные организации соответственно США, Франции, Великобритании, Германии.
Судя по «спускаемым» сверху гуманитариям весьма настойчивым пожеланиям печататься именно в зарубежных изданиях, эта, казалось бы, очевидная истина по умолчанию отрицается. Публикации отечественных авторов, работающих в главном центре изучения русской истории, культуре и т.д. - в России - рассматриваются как публикации второго сорта, несоответствующие общемировым стандартам качества.
Российские журналы по гуманитарным наукам и международные индексы цитирования
Нам могут возразить: наиболее авторитетные российские издания по гуманитарному профилю в Web of Science и Scopus представлены (собственно эти журналы и дают «львиную долю» - от 40 до 80 % по разным специальностям - публикаций и цитирований российских авторов-гуманитариев в Web of Science6). Это действительно так. При этом, однако, позволим себе обратить внимание на один нюанс: на количество российских изданий гуманитарного профиля в Web of Science. (Здесь и далее особое внимание будет уделено именно этой базе данных: во-первых, публикациям в ней придается особое значение, и в указе от 7 мая 2012 г. речь идет о необходимости повышения показателей в журналах индексируемых именно в Web of Science; во-вторых, в ней возможна фильтрация журналов по областям знаний, существенно облегчающая работу с ней; в-третьих, в настоящее время Web of Science является основой для наукометрических исследований, а материал Scopus и других баз данных в российских исследованиях последних лет носит вспомогательный характер7).
В тематических рубриках Российского индекса научного цитирования (РИНЦ) учтено 265 российских периодических издания исторического профиля, 633 - экономического, 255 - социологического и 203 - философского8 (в ряде случаев, издания в различных группах совпадают; данные приводим на 16 января 2013 г.). Сколько из них индексирует Web of Science? В этой базе данных учтены: 2 российских журнала исторического профиля («Вопросы истории», «Российская история»), 1 журнал по философии («Вопросы философии»), 0 по экономике, 1 по социологии («Социологические исследования»).
Чтобы составить более полное представление о степени репрезентативности выборки российских журналов, представленной в Web of Science, приведем данные и о периодических изданиях англоязычных стран (подсчеты выполнены И.М. Савельевой и А.В. Полетаевым): Web of Science индексирует 76 американских и 49 британских журналов по истории, 32 и 26 соответственно по философии, 66 и 87 по экономике, 45 и 39 по социологии9. Очевидно, что при подобном соотношении трудно не поддаться искушению соотнести науку англоязычных стран с мировой, при этом более чем скромно оценив место ее российского сегмента.
Неудивительно, что Web of Science даже по самым оптимистичным подсчетам отражает лишь до 10 % российских публикаций (естественнонаучного, технического и гуманитарного профиля), что на 2011 г. составляет лишь 2,12 % от общего объема публикаций в этой базе данных. В общественных науках этот процент существенно ниже - в 2007-2011 гг. число статей российских гуманитариев в Web of Science составляло около 0,95 % от общего числа российских публикаций (то есть было примерно в 5 раз ниже общего процента публикаций гуманитариев в Web of Science)10.
В настоящее время вряд ли может быть по другому: как было показано выше, на фоне сотен англоязычных журналов по гуманитарному профилю в Web of Science из многих сотен российских журналов представлены единицы, которые «закрывают» не все области знаний. Остальные издания, которые не вошли в их число, по умолчанию не относятся к ведущим международным изданиям. По крайней мере, в качестве таковых они рассматриваются российскими официальными инстанциями, оценивающими научный вклад российских исследователей.
Парадоксально, но факт: если следовать этой логике, придется констатировать, что к числу ведущих научных изданий по истории России не относятся «Отечественные архивы», «Исторический архив», «Российская археология», «Исторические записки», «Древняя Русь. Вопросы медиевистики», «Славяноведение», соответствующие серии «Вестников» МГУ и СПбГУ и других ведущих российских вузов. Учитывая, что Web of Science индексирует лишь 2 российских журнала филологического профиля («Новый мир» и «Русская литература») из нескольких сотен (в РИНЦ учтено 340 российских периодических изданий филологического профиля - 141 по литературоведению и 199 по языкознанию; в ряде случаев издания в этих двух группах совпадают), «второсортными» изданиями по русской литературе оказываются «Вопросы литературы», «Вопросы языкознания», «Труды Отдела древнерусской литературы» ИРЛИ РАН (Пушкинский дом), «Известия РАН. Серия литературы и языка», «Литературное наследство», «Гуманитарные науки в Сибири», а также филологические серии «Вестников» ведущих российских вузов.
Здесь надо сразу оговориться: речь идет не об оценке научного уровня этих изданий зарубежными специалистами, проблема признания высокого научного уровня этих изданий зарубежными коллегами как раз не стоит. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на многочисленные ссылки зарубежных славистов на статьи, опубликованные в этих изданиях (они без труда выявляются в соответствующих изданиях, индексируемых Web of Science). Отрицательное решение вопроса о включении изданий в соответствующие индексы цитирования, строго говоря, свидетельствует не о низкой оценке их научного уровня, а об их несоответствии либо формальным параметрам, либо информационным запросам основной массы владельцев и пользователей Web of Science или Scopus. В данном случае
речь идет о механическом переносе российскими чиновниками представлений о публикациях в международных изданиях как о важнейшем механизме представления научных результатов из естественных и технических областей знания в гуманитарные. В итоге мы получаем следующий результат: судя по настоятельным требованиям публикаций российских авторов именно в изданиях, индексируемых Web of Science или Scopus (главным образом, англоязычных), российские официальные лица прямо констатируют, что центр изучения истории и культуры России находится не в России, где за редким исключением издаются «второсортные» журналы, а в тех странах, в которых выходят в свет издания по славистике, включенные в международные индексы цитирования.
Однако если отбросить нравственный аспект проблемы, признание «второсортного» статуса подавляющего большинства отечественных журналов по россике по сравнению с зарубежными - на фоне настойчивых пожеланий российских администраторов (в ряде случаев, как было показано выше, подкрепленных вполне ощутимыми материальными стимулами) - остается непонятным: если в Web of Science и Scopus мало российских изданий, то почему наши гуманитарии крайне редко публикуются в зарубежных?
Предлагая свой вариант ответа на этот вопрос, А.В. Полетаев отмечает: «...Во многом это объясняется тем, что наши ученые недостаточно хорошо владеют иностранными языками, а в гуманитарных дисциплинах, в отличие от естественнонаучных, принято писать хорошо, выразительно. Людей, которые на таком уровне владеют иностранным языком, у нас, конечно, единицы. Потенциально их число могли бы пополнить те, кто учился и работал на Западе, а потом вернулся в Россию. Но таких, к сожалению, практически нет. Плюс ко всему, в гуманитарных науках необходимо преодолевать этакий обоюдный снобизм, оставшийся еще с советских времен. На Западе русисты считают, что мы тут ничего не понимаем, а наши гуманитарии думают, что совершенно несущественно, что они там про нас пишут, потому что они ничего про нас не знают»11.
Признавая справедливость данных замечаний, вместе с тем позволим себе усомниться в том, что в данном случае уровень языковой подготовки российских авторов и их литературные дарования имеют ключевое значение. Нам представляется, что дело здесь скорее в ином.
Приведем соответствующие сведения о некоторых журналах индексируемых Web of Science (полнотекстовые версии большинства из них есть в базе данных Jstor, доступом к которой располагают библиотеки ведущих российских вузов).
Некоторые особенности зарубежных журналов исторического профиля
Уже 40 лет (с 1972 г.) издается достаточно авторитетный англоязычный журнал «Sixteenth Century Journal». За время существования этого журнала там были опубликованы сотни статей по истории Англии, Франции, Испании, Германии, Италии, Османской империи и ряда других стран. Однако в этом издании нет ни одной (!) статьи, специально посвященной истории России в XVI в. И это при том что она в этот период являлась весьма заметным «игроком» на международной арене: достаточно вспомнить растянувшиеся почти на все XVI столетие весьма настойчивые попытки Габсбургов и папского престола привлечь русского государя к антитурецкой коалиции.
Отсмотрев оглавление наиболее авторитетного международного издания по средневековой истории - «Speculum» - за 2010-2012 гг., нам не удалось обнаружить в нем статей, специально посвященных российской истории.
Чуть менее контрастна, но тоже показательна ситуация с некоторыми другими изданиями исторического профиля.
Так, интерес другого англоязычного журнала - «Eighteenth-Century Studies» - к российской истории также трудно признать чрезмерным: если за 2010-2012 гг. в нем были опубликованы десятки статей объемом до 28 страниц по истории Франции, Испании, стран Нового Света, то внимание к России ограничено 3-мя аннотированными обзорами литературы по 2-3 страницы каждый (их авторами являются представители зарубежных научных центров)12. Вряд ли стоит специально разъяснять читателю, что в это столетие (особенно в период правления Екатерины II) Россия играла одну из главных «партий» в европейском «концерте».
В ведущем издании по истории раннего Нового времени - «Journal of Early Modern History» (индексируется Scopus) - за последние три года (2010-2012 гг.) были опубликованы 2 статьи, специально посвященные российской истории, их авторы представляют зарубежные научные центры13.
Излишне говорить, что статей российских авторов по истории Франции, Германии, Испании и т.д. в этих журналах нет, как нет и россиян в их редакционных коллегиях.
Вряд ли в приведенных выше фактах стоит усматривать свидетельства существования какого-либо «заговора» против российской исторической науки или России в целом. Очевидно, дело здесь в другом: потенциальных читателей и, соответственно, членов редакционных коллегий этих и иных изданий в первую очередь интересует история «сво-
их» стран и народов; история «иных», «чужих» (в том числе и России) их интересует заметно меньше. В тех редких случаях, когда статьи по соответствующей тематике публикуются, речь, как правило, идет о представителях зарубежной славистики, способных подать материал в форме максимально приближенной к информационным потребностям «своего» потенциального читателя.
Адресат этих изданий определяет некоторые особенности зарубежных публикаций по русской истории и культуре. Так, результатом адаптирования российского исторического материала для зарубежного читателя становится большое внимание, уделяемое общей характеристике событийного полотна той или иной эпохи, которая в ряде случаев придает публикациям обзорный характер. Прямым следствием принимаемого подавляющим большинством авторов и читателей отождествления мировой науки с наукой англоязычных стран является то, что в значительном числе случаев ссылки в работах следуют на публикации зарубежных славистов, цитаты из источников приводятся по зарубежным изданиям (разумеется, в случае их наличия). Нередко эти особенности приводят к игнорированию или повтору без ссылок точек зрения российских исследователей.
Последнее, кстати, характерно не только для славистических исследований. Так, описывая ход обсуждения на одной из зарубежных конференций по истории античного романа, Н.В. Брагинская отмечает: «...В дискуссии я сказала, что положение о восточной родине романа, о мифологической парадигме, стоящей позади его сюжета... и многое другое - все это было высказано около 90 лет тому назад. Зал охнул. Но когда я добавила, что работа написана по-русски, все успокоились. Статья об идеях Фрейденберг, даже опубликованная по-английски и доступная в сетевом журнале, через восемь лет после доклада в Гронингене не была прочитана». Это дало основания исследовательнице заключить, что «если какая-то идея высказана русским исследователем, особенно по-русски, ее допустимо игнорировать. Нельзя игнорировать иное - высказываний влиятельного члена западного сообщества по поводу каких-либо русских исследователей»14.
Очевидно, что публикации статей в зарубежных изданиях в подавляющем большинстве случаев сопряжена с принятием этих «правил игры» (или какой-то их части), правил, которые значительное число российских историков, независимо от их уровня владения иностранными языками и литературных дарований, принять не готова.
К этому следует добавить и целый ряд формальных требований, которые существенно осложняют подготовку публикации российским автором. Так, делясь собственным опытом публикации статьи в зарубежном журнале, А.В. Полетаев, будучи безусловным сторонником международных публикаций отечественных гуманитариев, отмечает: «Некоторые наши ученые просто не хотят напрягаться, ведь публикация научной статьи в престижном зарубежном издании это очень длительный и трудоемкий
процесс. Например, на то, чтобы в одном из зарубежных научных журналов была напечатана моя последняя статья, я потратил два года и успел проклясть все на свете»15.
Выше речь шла в основном об изданиях, специально не посвященных истории России и Восточной Европы в целом. А как ситуация обстоит с ними: занимают ли статьи российских авторов заметное место в зарубежных журналах, специально посвященных российской и восточноевропейской истории?
В мире существует целый ряд подобных изданий. Характеризуя их, зафиксируем две их особенности.
Прежде всего, обратим внимание на очевидный факт: издания по славистике занимают явно периферийное место среди изданий исторического профиля, представленных в Web of Science. Так, из 221-го журнала исторического профиля Восточной Европе посвящено лишь 8, а доминируют издания по истории США - 3316. При этом ряд достаточно авторитетных зарубежных славистических изданий - «Revue des etudes slaves», «Forschungen zur osteuropaischen Geschichte», «Palaeoslavica», «Journal of Modern Russian History and Historiography» и некоторых других - в Web of Science (и Scopus) не включены и не индексируются.
Второе важное замечание связано со спецификой соотношения двух величин: состав редакционных коллегий и состав авторов опубликованных материалов. Связь этих двух величин очевидна. Оставляя за скобками вопрос о возможности «лоббирования» членами редакционных коллегий «своих» авторов, отметим лишь несомненный факт: публикация статьи автора, другие работы которого известны рецензентам, представляется более вероятной, нежели публикация материалов малоизвестных или неизвестных им вовсе исследователей.
Для полноты картины приведем некоторые сведения о наиболее авторитетных зарубежных славистических журналах, входящих в международные индексы цитирования (источником соответствующих сведений служили официальные сайты данных изданий). Но прежде сделаем две необходимые оговорки.
Первая связана с составом учтенных нами публикаций: ниже сведения приводятся только о статьях, нами не учитываются предисловия редакторов, некрологи, рецензии и т.д. Последние в силу своего объема и в подавляющем большинстве случаев справочно-информационного характера сообщаемой информации трудно рассматривать в качестве публикаций, в полной мере отражающих итоги научных исследований их авторов. Поскольку в индексируемом Web of Science журнале «Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History» (в данном журнале из 21-го члена редакционной коллегии россиян 3) публикуются почти исключительно обзорно-аналитические материалы (главным образом, развернутые рецензии как российских, так и зарубежных авторов на издания по росси-ке), сведения о данном журнале ниже приводиться не будут.
Вторая важная оговорка связана с хронологией учитываемых статей: ниже данные приводятся лишь за ушедший 2012-й г. Этот год нами избран по следующим причинам. Во-первых, сведения о публикациях российских историков более раннего времени в журналах из Web of Science уже приводились в специальной литературе17. Во-вторых, в большинстве ведущих российских вузов стимулирующие надбавки своим сотрудникам за публикации в зарубежных изданиях стали выплачиваться с 2009-2010 гг., то есть, принимая во внимание стандартный срок рассмотрения и публикации статьи (1-2 года), можно полагать, что к 2012 г. статьи наиболее заинтересованных авторов уже могли быть опубликованы. Вряд ли можно допустить, что избранный нами 2012 г. явился чем-то из ряда вон выходящим в зарубежной славистике: если некоторые особенности в распределении опубликованных в 2012 г. материалов мы можем допустить для 1-2-х изданий, то вряд ли это можно распространять на все ведущие зарубежные славистические издания.
Издание Общее коли- чество членов редкол- легии Количество членов редколлегии, представля- ющих российские научные центры Общее количество статей за 2012 г. Количество статей авторов, представляющих российские научные центры за 2012 г.
Russian History (Web of Science) 14 2 19 1
Russian Review (Web of Science) 11 0 25 0
Slavic and East European Journal (Web of Science) 38 0 12 0
Cahiers du Monde Russe (Web of Science) 15 2 27 4
Jahrbucher fur Geschichte Osteuropas (Web of Science) 12 1 7 1
Slavonic and East European Review (Web of Science) 18 0 17 0
Canadian-American Slavic Studies (Scopus) 20 2 18 1
Slavic Review (Web of Science) 9 1 26 0
Soviet and PostSoviet Review (Scopus) 10 (1) (в редколлегии представлен исследователь из Белоруссии) 10 4
Как видим, число статей российских авторов по своему удельному весу незначительно: 11 из 161-й (6,83 %). Ситуация с составом редколлегий в целом сходная: в изданиях, специализирующихся на публикации материалов по российской и восточноевропейской истории, из 147-ми членов редакционных коллегий российскую науку представляют 8 (5,44 %). Очевидно, что подобные цифры отражают не вклад российских историков в изучение прошлого России, а информационные приоритеты зарубежного читателя: именно они и определяют подбор публикуемых авторов.
В свете приведенного выше нельзя не согласиться с мнением И.М. Савельевой и А.В. Полетаева о том, что «многие включенные в WoS периодические издания по социальным и гуманитарным дисциплинам являются не международными, а национальными, как по тематике, так и по кругу печатающихся в них авторов», поэтому «при использовании данных WoS корректнее говорить о публикациях не в международных, а в зарубежных журналах» [Курсив авторов. - А.У.]18.
Необходимо отметить, что национальный характер изданий, ориентирующий членов их редакционных коллегий на «своего» автора и читателя, отличает не только зарубежные журналы - редакционные коллегии ведущих российских изданий исторического профиля также в основной своей массе состоят из российских исследователей и статьи зарубежных авторов в них встречаются нечасто. Так, в «Российской истории» из 92-х опубликованных в 2012 г. статей зарубежными авторами написаны 4 (4,34 %), в «Вопросах истории» из 121-й - 1 (0,81 %). Из 18-ти членов редакционной коллеги «Российской истории» представителей зарубежных научных центров - 3 (16,66 %); в «Вопросах истории» из 9-ти - 0 (0 %).
Приведенные данные подтверждают общеизвестный и абсолютно нормальный факт: национальные издания гуманитарного профиля (независимо от их тематической направленности) в первую очередь предназначены для соответствующего круга авторов и читателей. Если для «обычного» российского читателя (даже профессионального историка), специально не занимающегося историей стран средневековой Европы, главным источником сведений по данному периоду служат статьи в «своих», отечественных, изданиях, публикующих в подавляющей своей массе российских авторов («Вопросы истории», «Средние века», «Одиссей», «Казус», «Византийский временник» и другие), то почему для «обычного» читателя из США, Великобритании, Франции или Германии должно быть по-другому? Для него также главным источником сведений по истории России, Белоруссии, Украины и т.д. являются «свои» издания -«Slavic Review», «Russian History», «Slavonic and East European Review», «Jahrbucher fur Geschichte Osteuropas», «Cahiers du Monde Russe» и другие (задачи, стоящие перед зарубежным славистическим изданием во второй половине XX в., на материале «Russian Review» охарактеризовали Е. Левина, Д. Хоффман, К. Шульц, А. Ретиш19).
В этой ситуации есть, однако, одно важное отличие. Если от российского исследователя, занимающегося историей России, требуют публикаций в ведущих зарубежных изданиях по соответствующей тематике как «заверенное» подтверждение его профессиональной состоятельности, то от его зарубежного коллеги этого не требуют. Трудно себе даже представить государственных чиновников или администраторов университетов Франции или США, которые бы в качестве акта высшего признания научных заслуг специалистов по истории своих стран рассматривали их публикации в зарубежных изданиях, пусть даже и очень авторитетных (например, судили бы о вкладе американских и французских историков в изучение истории США и Франции по числу их публикаций в российских «Американском ежегоднике» и «Французском ежегоднике»).
* * *
Подводя итоги, зафиксируем: редакции зарубежных исторических изданий (в том числе и славистических), «затачивая» их под информационные запросы «своего» читателя, не проявляют чрезмерной заинтересованности в массовой публикации российских авторов по российской истории, ибо для этого им вполне достаточно «своих» славистов. (Чтобы составить представление об их численности, достаточно взглянуть на ежегодно публикуемые в «Slavic Review» перечни диссертаций по русской и восточноевропейской истории, защищаемых в США, а также на огромное число рецензий на зарубежные монографии по славистике, публикуемых в соответствующих изданиях).
В подобной ситуации настоятельные «рекомендации» российским авторам публиковаться в данных изданиях приведут к попыткам некоторых из них адаптировать результаты своих исследований к информационным потребностям зарубежного читателя. Последний, таким образом, вольно или невольно, прямо или косвенно будет оказывать влияние на определение состава вопросов, обращенных к прошлому России российским историком, и потенциально - об этом даже не хочется думать - на получаемые ответы... Нужны ли современной российской исторической науке такие публикации?
Констатируя неприемлемость оценки труда российских историков-русистов с помощью международных библиографических баз данных и «измеренных» ими индексов цитирования, нельзя не задаться вопросом: что же делать, если зарубежный «калькулятор» не работает, а «посчитать» все-таки хочется?
Вероятно, стоит обратить внимание на «свои», «домашние», «счеты», на отечественный аналог Web of Science и Scopus - на Российский индекс научного цитирования (РИНЦ).
Особенности его функционирования заслуживают специального рассмотрения, которое, однако, выходит за рамки данной статьи (целый ряд изменений, которые претерпел РИНЦ в последние годы, побуждают нас во многом пересмотреть оценки, представленные в нашей работе, сданной в печать около четырех лет назад20).
Примечания
1 Маркусова В.А. Позиции вузов России в мировых рейтингах // Экономика образования. 2010. N° 2. С. 35-46;МаркусоваВ.А., ЛибкиндА.Н., Крылова Т.А. Научная деятельность российских вузов в регионах и их позиции в мировых рейтингах: библиометрический анализ по статистике информационной системы «Web of Science» // Науковедческие исследования.
2011. М., 2011. С. 107-126; Пугач В.Ф., Жуковская М.Э. Рейтинги вузов: международный и российский опыт // Высшее образование в России. 2012. № 8-9. С. 15-25; Университеты недовольны рейтингами // Эксперт. 2012. № 38 (820).
Markusova VA. Pozitsii vuzov Rossii v mirovykh reytingakh // Ekonomika obrazovaniya.
2010. No. 2. P. 35-46; Markusova V.A., Libkind A.N., Krylova T.A. Nauchnaya deyatelnost rossiyskikh vuzov v regionakh i ikh pozitsii v mirovykh reytingakh: bibliometricheskiy analiz po statistike informatsionnoy sistemy «Web of Science» // Naukovedcheskie issledovaniya. 2011. Moscow, 2011. P. 107-126; Pugach V.F., Zhukovskaya M.E. Reytingi vuzov: mezhdunarodnyy i rossiyskiy opyt // Vysshee obrazovanie v Rossii. 2012. No. 8-9. P. 15-25; Universitety nedovolny reytingami // Ekspert. 2012. No. 38 (820).
2 www.kremlin.ru/acts/15236
3 www.mgimo.ru/science/articles/index.phtml
4 www.hse.ru/science/scifund/bonus
5 Савельева И.М., Полетаев А.В. Российские историки в зарубежных журналах // Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории. Вып. 32. М., 2010. С. 5-21; Савельева И.М., Полетаев А.В. Публикации российских авторов в зарубежных журналах по общественным и гуманитарным дисциплинам в 1993-2008 гг.: количественные показатели и качественные характеристики. М., 2009.
Saveleva I.M., Poletaev A.V. Rossiyskie istoriki v zarubezhnykh zhurnalakh // Dialog so vremenem: Almanakh intellektualnoy istorii. Vol. 32. Moscow, 2010. P. 5-21; Saveleva IM., Poletaev A.V. Publikatsii rossiyskikh avtorov v zarubezhnykh zhurnalakh po obshchestvennym i gumanitarnym distsiplinam v 1993-2008 gg.: kolichestvennye pokazateli i kachestvennye kharakteristiki. Moscow, 2009.
6 www.strf.ru/science.aspx?CatalogId=222&d_no=16942
7 Гохберг Л.М., Сагиева Г.С. Российская наука: библиометрические индикаторы // Форсайт. 2007. № 1. С. 44-53; Савельева И.М., Полетаев А.В. Российские историки...; Савельева И.М., Полетаев А.В. Публикации российских авторов...; Маркусова В.А., Либкинд АН., Крылова Т.А. Указ. соч.; Кирчик О.И. «Незаметная» наука: паттерны интернационализации российских научных публикаций // Форсайт. 2011. Т. 5, № 3. С. 34-42; Коцемир М.Н. Публикационная активность российских ученых в ведущих мировых журналах // Acta naturae.
2012. Т. 4, № 2 (13). С. 15-35.
Gokhberg L.M., Sagieva G.S. Rossiyskaya nauka: bibliometricheskie indikatory // Forsayt. 2007. No. 1. P. 44-53; Saveleva IM., Poletaev A.V Rossiyskie istoriki...; Saveleva IM., Poletaev A.V Publikatsii rossiyskikh avtorov...;Markusova VA., LibkindA.N., Krylova TA. Op. cit.; KirchikO.I. «Nezametnaya» nauka: patterny internatsionalizatsii rossiyskikh nauchnykh publikatsiy // Forsayt.
2011. Vol. 5, No. 3. P 34-42; KotsemirM.N. Publikatsionnaya aktivnost rossiyskikh uchenykh v vedushchikh mirovykh zhurnalakh // Acta naturae. 2012. Vol. 4, No. 2 (13). P 15-35.
8 http://elibrary.ru/titles.asp
9 СавельеваИЫ., ПолетаевЛ£. Публикации российских авторов... С. 6.
Saveleva I.M., Poletaev A.V. Publikatsii rossiyskikh avtorov... P. 6.
10 Кoцемup M.H. Указ. соч. С. 16-17, 20.
KotsemirM.N. Op. cit. P. 16-17, 20.
11 www.strf.ru/science.aspx?CatalogId=222&d_no=16942
12 Dawson R.P. Imperial Saint: The Cult of St. Catherine and the Dawn of Female Rule in Russia (review) // Eighteenth-Century Studies. 2010. Vol. 43, No. 2. P. 276-277; Usitalo S.A. The Petrine Instauration: Religion, Esotericism and Science at the Court of Peter the Great, 1689-1725 (review) // Eighteenth-Century Studies. 2010. Vol. 44, No. 1. P. 138-140; PlattK. Language and Culture in Eighteenth-Century Russia (review) // Eighteenth-Century Studies. 2012. Vol. 45, No. 4. P. 644-646.
13 Halperin Ch. Royal Recreation: Ivan the Terrible goes hunting // Journal of Early Modern History. 2010. Vol. 14, No. 4. Р. 293-316; BoterbloemK. Russia and Europe: The Koenraad van Klenk Embassy to Moscow (1675-76) // Journal of Early Modern History. 2010. Vol. 14, No. 3. Р. 187-217.
14 Бpaгuнcкaя H.B. Мировая безвестность: Ольга Фрейденберг об античном романе. М., 2009. С. 23-24.
Braginskaya N.V Mirovaya bezvestnost: Olga Freydenberg ob antichnom romane. Moscow, 2009. P. 23-24.
15 www.strf.ru/science.aspx?CatalogId=222&d_no=16942
16 СавельеваИ^., ПолетаевЛ.Б. Публикации российских авторов... С. 6-7; Савельева И^., ПолетаевЛ.B. Российские историки... С. 7-8.
Saveleva I.M., Poletaev A.V. Publikatsii rossiyskikh avtorov... P. 6-7; Saveleva I.M., Poletaev A.V. Rossiyskie istoriki... P. 7-8.
17 СавельеваИ^., ПолетаевЛ.B. Российские историки... С. 14—15.
Saveleva I.M., Poletaev A.V. Rossiyskie istoriki... P. 14-15.
18 Там же. С. 10.
Ibidem. P. 10.
19 Левша Е., Хоффман Д., Шульц К., Pетuш Л. Проблемы российской истории на страницах журнала «Russian Review» // Отечественная история. 1998. К 2. С. 143-148.
Levina E., Khoffman D., Shults K., Retish A. Problemy rossiyskoy istorii na stranitsakh zhurnala «Russian Review» // Otechestvennaya istoriya. 1998. No. 2. P. 143-148.
20 Усачев Л.С. Российский индекс научного цитирования // Библиография. 2010. N° 1. С. 23-27.
Usachev A.S. Rossiyskiy indeks nauchnogo tsitirovaniya // Bibliografiya. 2010. No. 1. P. 23-27.
Редакция «Нового исторического вестника» поздравляет Андрея Сергеевича Усачева с присуждением премии Президента России в области науки и инноваций для молодых ученых за 2012 г. и желает ему новых научных свершений!
