CC BY
80
Кибальник Алексей Григорьевич
доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой уголовного права и процесса Северо-Кавказского федерального университета (тел.: +78652354446)
Российские исследования уголовно-правовой охраны электронной коммерции
Статья содержит обзор российских исследований, посвященных проблемам уголовно-правовой охраны электронной коммерции. Отмечается, что данное направление является новым для отечественной доктрины уголовного права. Автор делает вывод о важности подобного рода работ и об их перспективности в связи с резким увеличением значения информационных технологий в сфере предпринимательской и иной деловой активности.
Ключевые слова: Уголовный кодекс РФ, предпринимательская активность, преступления в сфере экономики, электронная коммерция, уголовно-правовая охрана.
A.G. Kibalnik, Doctor of Law, Professor, Head of the Chair of the Criminal Law and Procedure of the North Caucasus Federal University; tel.: +78652354446.
Russian researches of the criminal-law protection for e-commerce
This article contains a review of Russian researches on the criminal-law protection of e-commerce. It is noted that this is a new direction for the domestic doctrine of criminal law. The author concludes that the importance of this kind of work and their prospects in view of the sharp increase in the value of information technology in the sphere of entrepreneurial and other economic activity.
Key words: Criminal code of the Russian Federation, entrepreneurial activity, crimes in economics sphere, e-commerce, criminal-law protection.
Не секрет, что еще десять-пятнадцать лет назад все, что связано с электронной коммерцией, в нашей стране было «в диковинку». В настоящий момент электронная коммерция представляет собой бурно развивающуюся отрасль экономики и, как ни печально, в ней резко возрастает негативный эффект разного рода злоупотреблений и правонарушений, включая таковой «эффект» от преступных посягательств. Таким образом, актуальность и значимость специальных исследований, посвященных проблемам уголовно-правовой защиты интересов электронной коммерции, не вызывает сомнений.
Поэтому исследование места и роли уголовного права в охране (у некоторых авторов - в «регулировании», но это, по сути, не принципиально важно) отношений, возникающих в сфере электронной коммерции, приобретает принципиальное значение. Отечественные авторы обоснованно отмечают, что в складывающихся социально-экономических и политических условиях остро стоят вопросы, связанные: 1) с определением значения, экономического и правового статуса электронной (цифровой) информации; 2) регламентацией осуществления коммерческой деятельности в виртуальной среде; 3) использованием информационных
технологий в медицине (включая, естественно, «коммерческую» медицину); 4) охраной различных видов интеллектуальной собственности; 5) защитой прав производителей и потребителей информационных продуктов и услуг [1; 2, с. 21-27; 3, с. 55-71; 4, с. 62-79; 5; 6, с. 182-186].
На этом фоне настоящим событием в отечественной доктрине уголовного права стало появление, по существу, первого монографического исследования А.Ю. Чупровой, специально посвященного проблематике уголовно-правовой охраны (регулирования) отношений в сфере электронной коммерции [7]. В данной работе разработана новая для нас концепция «уголовно-правового регулирования отношений в сфере электронной коммерции», которая позволила (на основе единых методологических начал) определить основные направления эволюции уголовного законодательства и практики его применения, соответствующие тенденциям информатизации и динамике развития современного общественного производства.
Остановимся на принципиальных положениях работы А.Ю. Чупровой. Прежде всего, надо «отдать должное» авторским понятию и определению признаков и пределов правового регу-
52
лирования электронной коммерции в России и зарубежных государствах. При этом основное внимание следует уделить определению самой «электронной коммерции» как сегмента современной экономики и объекта уголовно-правовой охраны (регулирования).
В результате автор предлагает заслуживающее внимания определение электронной коммерции как «сегмента экономики, представляющего собой совокупность основанных на электронных коммуникациях взаимосвязей ... по поводу производства, обмена и потребления товаров и услуг, осуществляемых в глобальном масштабе, полностью или частично в виртуальном пространстве и направленных на получение выгоды личного или имущественного характера от общественно полезной деятельности, соответствующей национальному и международному законодательству» [7, с. 48].
Научный интерес представляет выделение наиболее «криминальных» сегментов электронной коммерции: электронной торговли, электронных платежей и «банкинга», мобильных платежей и «банкинга», «телемедицины», электронного маркетинга, «иных» (обращение ценных бумаг, страхование) [7, с. 51-57].
Особо отметим изучение роли международного права в плане регулирования отношений в сфере электронной коммерции (что нам «особенно близко») [7, с. 65-100] и определение социальной обусловленности возникновения и существования уголовно-правовых запретов в указанной сфере. Необходимость криминализации общественно опасных деяний в сфере электронной коммерции исходит, по мнению автора, из их «объективной способности деформировать и вносить элементы дезорганизации в сформировавшийся экономический правопорядок», «причинять кумулятивный ущерб различным группам наиболее важных общественных отношений», охраняемых уголовным законодательством. Кроме того, такие деяния «чрезвычайно вредоносны» [7, с. 123-151].
Далее, автором представлены понятие и система преступлений, совершаемых в сфере электронной коммерции, а также сформулированы признаки этих преступлений. Обратим внимание на то, что А.Ю. Чупрова обоснованно классифицирует критерии выделения преступлений в сфере электронной коммерции в качестве самостоятельной группы, а именно:
1) преступления в сфере электронной коммерции «полностью или частично совершаются в виртуальном пространстве посредством информационно-телекоммуникационных сетей»;
2) данные преступления посягают на установленный правопорядок в информационном пространстве;
3) лица, совершающие эти преступления, обладают специальными знаниями и навыками, «необходимыми для применения информационных технологий»;
4) преступления в сфере электронной коммерции «экономически мотивированы и направлены на получение выгоды - основного стимула криминальной деловой активности субъектов» [7, с. 152-167].
Также можно обратить внимание на успешное определение объекта и предмета преступлений в сфере электронной коммерции. Заслуживает внимание авторское рассмотрение вопроса о проблемах уголовной ответственности субъектов данных преступлений, особенно вывод автора о необходимости введения уголовной ответственности юридических лиц - по крайней мере, за совершение преступных посягательств в сфере экономической деятельности [7, с. 193-221, 235-243].
Определенный интерес представляет формулирование особенностей уголовной ответственности соучастников при совершении рассматриваемых преступлений, тем более что, по словам автора, «для преступлений в сфере электронной коммерции наиболее характерен групповой способ их совершения». Внимания заслуживают рассуждения А.Ю. Чупровой о специфике «организованных виртуальных преступных групп» (так у автора), для которых характерны: «единое виртуальное криминальное пространство», использование информационных технологий как инструмента формирования преступного процесса; «географическая дисперсия организуемых единиц»; отсутствие иерархической структуры; наличие «внутриор-ганизационной стратификации по информационному признаку»; интернациональность состава и пр. [7, с. 254-285].
Также А.Ю. Чупровой предложено решение квалификационных вопросов применения норм УК РФ о криминальных посягательствах в области электронной коммерции против интересов личности. Автор сконцентрировала внимание на проблемах торговли людьми и незаконного оборота порнографических предметов и материалов в сети Интернет и/или (нам не совсем понятно такое структурное «разделение») с использованием информационных технологий.
Весьма интересным считаем предложение А.Ю. Чупровой о выделении «телемедицины» как самостоятельного объекта уголовно-пра-
53
вовой охраны. Автор определяет «телемедицину» как «систему дистанционного оказания отвечающей современным стандартам медицинской помощи» посредством использования информационных телекоммуникационных сетей. При этом целью «телемедицины» названо осуществление «лечебно-диагностического процесса и удаленного мониторинга состояния пациентов, нуждающихся в постоянном медицинском контроле» [7, с. 367-403].
Однозначно заслуживает поддержки позиция автора о том, что внесенные не так давно изменения в содержание мошенничества не соответствуют сложившемуся на протяжении нескольких веков понятию этой формы хищения в теории уголовного права и российском законодательстве. Они (эти изменения) «создали многочисленные проблемы для правоприменителей, связанные со сложностью разграничения мошенничества, совершаемого с использованием платежных карт, и мошенничества в сфере компьютерных технологий между собой и с иными формами хищения» [7, с. 425-426].
Наконец, А.Ю. Чупровой проведен анализ действующего российского уголовного законодательства как «инструмента противодействия» преступлениям в сфере электронной коммерции. В итоге сделано множество предложений по изменению УК и ряда иных отраслевых кодексов в плане повышения эффективности противодействия криминальным и иным противоправным посягательствам в области электронной коммерции. Следует обратить внимание и на авторское видение перспектив применения имущественных наказаний за преступления экономического характера [7, с. 515-525], а также рассмотрение конфискации и иных мер уголовно-правового воздействия в качестве «регуляторов» экономических отношений [7, с. 526-547].
С другой стороны, в работе А.Ю. Чупровой (как, впрочем, и ряда других исследователей) нередко встречаются спорные моменты.
Прежде всего, следует обратить внимание на непоследовательность при определении самой электронной коммерции. Например, несколько неожиданно в качестве цели электронной коммерции названо «получение выгоды личного или имущественного характера» [7, с. 48]. Полагаем, что институциональным признаком любой коммерческой деятельности является как раз стремление получить имущественную выгоду, прежде всего прибыль. Без этого коммерция - уже не коммерция, а все что угодно иное.
Кстати, А.Ю. Чупрова сама справедливо замечает, что «преступления в сфере электронной коммерции экономически мотивированы и направлены на получение выгоды» [7, с. 167]. Так что выделение в качестве цели коммерции достижения выгоды «личного характера» вряд ли оправданно, в том числе и в преступлениях, «затрагивающих интересы личности». Например, при обороте порнографических материалов через телекоммуникационные сети их изготовитель и/или распространитель стремится получить как раз имущественные выгоды, в то время как получатель (покупатель) таких материалов преследует совершенно иные цели.
В работе А.Ю. Чупровой к предметам преступлений в сфере электронной коммерции отнесены «товары, работы и услуги», как находящиеся в свободном гражданском обороте, так и ограниченные в обороте, «которые могут быть предоставлены как в виртуальном пространстве, так и в офлайн-среде» [7, с. 62-65, 196]. Само по себе это верно, но возникает вопрос: а куда из этого перечня исчезли товары, работы и услуги, прямо запрещенные в обороте, например все те же порнографические материалы с использованием изображений несовершеннолетних лиц?
Не является тайной тот факт, что многие исследователи в качестве одной из задач (а нередко и целей) проводимых исследований заявляют многочисленные изменения уголовного (и не только) законодательства. Не удалось этого «избежать» и А.Ю. Чупровой. Несмотря на то, что большинство этих предложений «разумны», и здесь случился определенный «пересол», особенно в плане предлагаемой криминализации новых деяний в сфере компьютерной информации.
Мы разделяем позицию о том, что основанием криминализации таких деяний является причинение вреда именно самой компьютерной информации как самостоятельному объекту уголовно-правовой охраны (см. перечень альтернативных последствий в преступлениях, предусмотренных ст. 272-274 УК РФ). Если криминальное «манипулирование» компьютерной информацией осуществляется в иных целях, то оно является способом совершения другого преступления (например, при мошенничестве), точно так же, как незаконное проникновение в жилище является способом совершения кражи или грабежа. Поэтому предлагаемая криминализация «неправомерного доступа к компьютерной информации государственных или муниципальных органов или учреждений» (ст. 272.1 УК РФ), «незапрашиваемых
54
массовых рассылок электронных сообщений» (ст. 273.1 УК РФ), «подстрекательства или пособничества в совершении преступления с использованием средств массовой информации или информационно-телекоммуникационных сетей» (ст. 273.2 УК РФ) и пр. не может быть признана обоснованной, т.к. в основных составах предлагаемых норм никакого вреда самой компьютерной информации не предусматривается.
Наконец, А.Ю. Чупровой в ряде предлагаемых новых норм УК предполагается законодательный прием криминализации в виде административной преюдиции [7, с. 147-151, 215]. Полагаем, что административное правонарушение, обладающее «нулевым» признаком общественной опасности, не может «стать» преступлением даже при многократном его повторении. Опасность административной преюдиции для уголовного закона заключается не только (а может, и не столько) в отсутствии формальных оснований криминализации проступка, а в том, что «поле действия» уголовного права может стать безграничным. Таким образом, административная преюдиция явля-
1. Волженкин Б. В. Преступления в сфере экономической деятельности по уголовному праву России. СПб., 2007.
2. Дмитриев О.В. Понятие экономической преступности в современной криминологии // Адвокатская практика. 2005. № 4.
3. Зуев А., Мясникова Л. Электронный рынок и «новая экономика» // Вопросы экономики. 2004. № 2.
4. Измайлова Е.Н. Информация в коммерческих отношениях // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11: Право. 2005. № 1.
5. Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономики: авторский комментарий к уголовному закону (раздел VIII УК РФ). М., 2006.
6. Нугаев Ш.Р. Проблемы правового регулирования электронной коммерции: доктри-нальные аспекты // Рос. юрид. журн. 2010. № 2.
7. Чупрова А.Ю. Уголовно-правовые механизмы регулирования отношений в сфере электронной коммерции: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2015.
ется инструментом совершенно необоснованной криминализации, вопиющим нарушением принципа справедливости, как он сформулирован в ст. 6 УК РФ.
Тем не менее, следует заметить, что приведенные критические высказывания не снижают общей высокой оценки работы А.Ю. Чупровой, ставшей, по существу, первым в отечественной доктрине «полноценным» исследованием проблем уголовно-правовой охраны интересов электронной коммерции. Полагаем, что данная работа и работы других авторов внесли свой положительный вклад в обоснование нового подхода к решению проблем, связанных с широким внедрением информационных технологий в отечественные социально-экономические реалии. Результаты этих исследований могут (а лучше - должны) быть использованы при совершенствовании государственной политики в области борьбы с новыми видами преступности (возникшими на фоне информатизации всех сторон общественной жизни), а также в законотворческой и правоприменительной деятельности.
1. Volzhenkin B.V. Crimes in the sphere of economic activity under Russian criminal law. St. Petersburg, 2007.
2. Dmitriev O.V. The concept of economic crime in contemporary criminology // Advocate practice. 2005. № 4.
3. Zuev A., Myasnikova L. Electronic market and «new economics» // Questions of economics. 2004. № 2.
4. Izmaylova E.N. Information in commercial relations // Bull. of Moscow university. Ser. 11: Law. 2005. № 1.
5. Lopashenko N.A. Crimes in the sphere of economy: the author's commentary of criminal law (section VIII of the Criminal code of the Russian Federation). Moscow, 2006.
6. Nugaev Sh.R. Problems of legal regulation of e-commerce: doctrinal aspects // Russian juridical journal. 2010. № 2.
7. Chuprova A.Yu. Criminal-law mechanisms for regulation of relations in the sphere of e-commerce: diss. ... Dr of Law. Moscow, 2015.
55
