CC BY
23
48 (189) - 2012 УДК 347.24
СТРАТЕГИЯ РАЗВИТИЯ ЭКОНОМИКИ
российские
хозяйственные партнерства: перспективы «брака по расчету» для предпринимателей в результате брака законодателей
а. и. гончаров,
доктор юридических наук, доктор экономических наук, профессор кафедры гражданско-правовых дисциплин E-mail: goncharova. sofia@gmail. com
а. е. черноморец,
доктор юридических наук,
профессор кафедры
гражданско-правовых дисциплин
E-mail: restandpeace@yandex. ru
Волгоградский филиал
Российской академии народного хозяйства
и государственной службы при Президенте РФ
В соответствии с Указом Президента РФ от 18.07.2008. «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации» разработана научная Концепция развития гражданского законодательства и на ее основе создан Проект изменений Гражданского кодекса Российской Федерации. Но отечественный законодатель совершенно не учитывает в своей нормотворческой деятельности, особенно при принятии гражданских законов, их положения. В этой связи в статье доказывается, что принятый Федеральный закон от 03.12.2011 № 380-ФЗ «О хозяйственных партнерствах» не вписывается в упомянутую Концепцию и не имеет положительной перспективы для хозяйственной деятельности.
Ключевые слова: гражданское право, предпринимательская деятельность, хозяйственное партнерство, участник, доля имущества, продажа доли, производство.
В настоящее время в соответствии с Указом Президента РФ от 18.07.2008 «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации» разработана научная Концепция развития гражданского законодательства и на ее основе создан Проект изменений Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ). Но отечественный законодатель совершенно не учитывает в своей нормотворческой деятельности, особенно при принятии гражданских законов, их положения. В этой связи авторы полагают, что принятый Федеральный закон от 03.12.2011 №№ 380-ФЗ «О хозяйственных партнерствах» (далее - закон о партнерствах, закон) [1] не вписывается в упомянутую Концепцию. Профессор В. Д. Рузанова справедливо отмечает, что закон о партнерствах не только не отражает положения Концепции, но и не соответствует по своему содержанию ее идеологии [3, с. 24].
Закон о партнерствах является комплексным актом и содержит в себе нормы нескольких отраслей права, но основное его место - в системе гражданского законодательства и права, поскольку закрепленное в нем партнерство признается юридическим лицом, коммерческой организацией и является, прежде всего, субъектом гражданского права. Не случайно, что в связи с принятием закона о партнерствах были внесены изменения в ст. 50 ГК РФ. Поэтому, учитывая противоречия о парт-нерствах в самом законе, а также несоответствие закона духу Концепции развития гражданского законодательства, исследуем его в гражданско-правовом ракурсе. Авторы полагают, что появился совершенно необъяснимый субъект гражданского права. В целом закон о партнерствах заслуживает негативной оценки с логико-лингвистической и юридико-технической точки зрения. В нем нарушены многие правила великого и богатого русского языка, и написан закон языком эзоповским. О соблюдении требований формальной логики говорить вообще не приходится. С точки зрения догмы права назвать его рыхлым - ничего не сказать.
Прежде чем перейти к анализу положений закона, относящихся к партнерству как юридическому лицу и субъекту гражданского права, отметим, что он втягивает в орбиту своего действия еще и суды. Причем суды неизвестно какие: общей юрисдикции или арбитражные, хотя и те, и другие перегружены, а работа их ожидает в свете такого закона огромная, но малополезная, а точнее - бестолковая. В ст. 3 закона, которая именуется «ответственность партнерства», ч. 4, занимающая по размеру площадь форматного листа, включает в устанавливаемый порядок именно суды. По своему содержанию эта часть, как и вся статья, посвящена ответственности партнерства перед своими кредиторами. И вот что здесь установлено: «Если в случае отсутствия или недостаточности у партнерства имущества для удовлетворения обязательств партнерства потребуется обращение взыскания на принадлежащие партнерству исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности, обязательства партнерства перед его кредиторами могут быть полностью или частично исполнены от имени партнерства одним участником партнерства, несколькими участниками партнерства или всеми участниками партнерства». Далее регламентируется процедура такого удовлетворения участниками партнерства обязательств самого партнерства перед его креди-
торами, притом запутанная совершенно, потому что «требуется согласие всех участников партнерства». А в этом случае, если возникнут какие-то разногласия, «любая из сторон вправе передать возникшие при недостижении такого соглашения разногласия на рассмотрение суда». Подчеркнем, что не известно, суда какой именно юрисдикции.
Часть 2 ст. 6 закона о партнерствах, которая называется «соглашение об управлении партнерством» и занимает центральное место в авторском исследовании, тоже включает суды в орбиту своего действия. В одном из ее пунктов говорится, что «изменение условий соглашения об управлении партнерством, за исключением случаев, предусмотренных настоящим Федеральным законом, допускается по общему согласию сторон соглашения, а в случае, если такое согласие не достигнуто, по решению суда». Еще более объемная работа возлагается на суды в заключительной ч. 9 ст. 6 закона, состоящей из трех пунктов. Там устанавливается следующее: «Вне зависимости от применения мер гражданско-правовой ответственности нарушение условий соглашения об управлении партнерством: 1) не исключает права стороны требовать понуждения к исполнению соглашения об управлении партнерством нарушившей стороной в судебном или ином порядке, предусмотренном соглашением об управлении; 2) может являться основанием для признания в судебном порядке недействительными решений органов управления партнерства в случаях, предусмотренных соглашением об управлении партнерством; 3) может являться основанием для признания судом по иску заинтересованной стороны соглашения об управлении партнерством недействительными сделок, совершенных партнерством или стороной соглашения об управлении партнерством в нарушение такого соглашения, только в случаях, если будет доказано, что другая сторона по договору знала или должна была знать об ограничениях, предусмотренных соглашением об управлении партнерством».
Авторам не хватает знаний и опыта понять содержание данного пункта. Из него авторы поняли только то, что действующим судам не под силу будет, как говорится, выполнить эту сложную и непонятную работу, и потребуется создавать дополнительные судебные органы. Согласие сторон об изменении условий соглашения об управлении партнерством при столь «разношерстном» его субъектном составе труднодостижимо, и судам придется
разбираться в этих недостижениях общего согласия. Надежда на «непрерывное судебное сопровождение» деятельности таких субъектов права проходит красной нитью по всему закону и по этому вопросу можно писать монографию на тему «Суды в судьбе хозяйственных партнерств». Не меньшую загрузку получает отечественный нотариат, что также составляет предмет самостоятельного монографического исследования.
Коснемся проблематики гражданского права, на поле которого возникает юридический феномен хозяйственного партнерства, с позиций так называемого корпоративного раздела. Некоторые современные исследователи называют корпоративное право чуть ли не отдельной отраслью в системе российского права, и на корпоративных препирательствах построен весь закон о партнерствах. Первую скрипку здесь играет уже упомянутое так называемое соглашение об управлении партнерством, о котором упоминается почти во всех статьях закона. В части 1 ст. 2 этого закона говорится следующее: «Хозяйственным партнерством (далее - партнерство) признается созданная двумя или более лицами коммерческая организация, в управлении деятельностью которой в соответствии с настоящим Федеральным законом принимают участие участники партнерства, а также иные лица в пределах и в объеме, которые предусмотрены соглашением об управлении партнерством». Какими лицами создается партнерство, установлено в ч. 1 ст. 4 закона. Ими могут быть граждане и (или) юридические лица, т. е. партнерства предполагается создавать или отдельными гражданами, или юридическими лицами, или совместно теми и другими участниками.
Но какие еще лица, кроме участников партнерства, могут также участвовать в управлении партнерством - вот вопрос, на который ответа в законе мы не находим. И почему в управлении партнерством могут участвовать другие лица, не участники партнерства, «если это предусмотрено соглашением об управлении партнерством»? Такой сборный состав управленцев новым субъектом гражданского права совершенно непонятен с юридических позиций, и едва ли его можно признать необходимым и полезным. Совершенно не ясным остается тот факт, почему соглашение, как один из учредительных актов, уделяет много внимания управленческой стороне вопроса и практически забывает ту коммерческую деятельность, для осуществления которой создается партнерство. А
она, как известно, строится на производстве новой продукции, выполнении работ, оказании услуг.
Соглашению об управлении партнерством посвящена ст. 6 закона, включающая в себя множество частей и пунктов и занимающая несколько форматных листов. Чего там только нет! В частности, в п. 1 ч. 6 данной статьи упоминается и о предмете деятельности партнерства. Но больше ни слова о деятельности этой коммерческой организации, а все об условиях ответственности участников и других лиц, обеспечении конфиденциальности и прочих, совершенно отвлеченных понятиях управленческого толка, не имеющих прямого отношения к коммерческой деятельности. Хотя самим законом партнерство называется коммерческой организацией.
Рассуждая об управлении партнерством как таковым, обратимся к ч. 3 ст. 5, которая определяет, что «участники партнерства осуществляют управление деятельностью партнерства пропорционально принадлежащим им долям, если иное не предусмотрено настоящим Федеральным законом и (или) соглашением об управлении партнерством. Устранение всех участников партнерства от участия в управлении деятельностью партнерства не допускается». Кто и зачем будет устранять всех участников партнерства от управления им? Это совершенно не понятно. Как равным образом не ясно и то, чем будет определяться степень участия в управлении партнерством других лиц, не участников партнерства. Неясным остается и то, как можно решать вопросы управленческого характера пропорционально принадлежащей каждому участнику доли в складочном капитале, ведь здесь не существует акций, которые используются в акционерном обществе. Далее, в ч. 2 ст. 6 закона говорится следующее: «По вопросам, связанным с изменением условий соглашения об управлении партнерством, в том числе при изменении условий соглашения об управлении партнерством в связи с приемом в партнерство новых участников, каждый участник соглашения имеет один голос вне зависимости от размера принадлежащей ему доли в складочном капитале партнерства и условий соглашения об управлении партнерством, определяющих права участника на участие в управлении партнерством». Разгадать эту юридическую головоломку невозможно. Но то, что каждый участник имеет один голос, вырисовывается четко. Таким образом, в двух статьях закона по одному и тому же вопросу столько противоречий, которые не поддаются объяснению языком логики и при помощи русской грамматики.
Полной некогерентностью и схоластичностью можно назвать то, что содержится в первых двух предложениях части 2 ст. 6 закона. Здесь установлено следующее: «Партнерство может быть участником соглашения об управлении партнерством в случае, если это предусмотрено уставом партнерства. Сторонами соглашения об управлении партнерством должны быть все участники партнерства, а также могут быть лица, не являющиеся участниками партнерства». Совершенно невозможно усвоить смысл того, что само партнерство может быть участником соглашения об управлении им самим. Получается, что сборный субъект гражданского права заключает со своими участниками, которые его и создали, соглашение о том, что они все вместе будут управлять самим собой в собранном виде. Это просто юридический нонсенс, другое выражение здесь трудно подобрать. По всей вероятности, законодатель имел в виду, какое хозяйственное партнерство будет участвовать в управлении другим партнерством, но такая техника изложения положений закона не выдерживает критики.
К сожалению, именно в таком ракурсе решается в законе и вопрос имущественных отношений, а точнее, отношений собственности. Оказывается, что само хозяйственное партнерство, как таковое, собранное его участниками, имеет свои доли, а не одну долю, как все его участники, в складочном капитале. В пункте 6 ч. 7 ст. 6 закона говорится, что соглашение может предусматривать случаи, порядок и условия приобретения партнерством принадлежащих его участникам долей в складочном капитале партнерства. В пункте 13 ч. 7 той же ст. 6 закона говорится о случаях и порядке отчуждения партнерством принадлежащих ему долей, а в п. 14 -о случаях и порядке приобретения партнерством доли участника партнерства по его требованию.
Статья 17 закона целиком посвящается долям в складочном капитале партнерства, принадлежащим самому партнерству. Статья состоит из четырех частей. В части 1 говорится, что «партнерство вправе приобретать и отчуждать доли в своем складочном капитале без каких-либо ограничений при условии, если в результате такого приобретения или такого отчуждения общее количество участников партнерства будет составлять не менее чем два лица. Приобретение партнерством долей в своем складочном капитале за счет складочного капитала не допускается». Во-первых, складочный капитал принадлежит на праве общей долевой собствен-
ности участникам партнерства, но не самой организации. Своего, как здесь говорится, имущества партнерство не имеет, оно, скорее всего, находится у органов управления партнерством, в том числе у постоянно действующего единоличного органа управления, который обязательно здесь создается. На праве хозяйственного ведения, а не в собственности. Во-вторых, другого имущества, кроме складочного капитала, который, повторимся еще раз, является объектом общей долевой собственности участников партнерства, здесь нет. Поэтому указание на то, что не допускается приобретение партнерством долей в своем складочном капитале за счет складочного капитала, является пустым сотрясанием воздуха. Можно лишь сожалеть, что в законе, как акте высшей юридической силы, допускаются такие огрехи.
Часть 2 ст. 17 закона отрицает право партнерства приобретать и (или) отчуждать доли в своем складочном капитале, если соглашением об управлении партнерством будут установлены ограничения либо запрет на приобретение партнерством этих долей. Как видим, здесь отрицается то, что разрешено в ч. 1 ст. 17. Часть 4 данной статьи указывает на то, что «доли в складочном капитале партнерства, принадлежащие партнерству, не предоставляют партнерству права, связанные с участием в управлении партнерством, и не учитываются при распределении прибыли партнерства и распределении имущества партнерства в случае его ликвидации».
Но какие же тогда это доли в складочном капитале партнерства? Предположим, совместную предпринимательскую деятельность в форме хозяйственного партнерства вели 4 гражданина. Один из них умер, наследников не имеется, свою долю он завещал партнерству. В таком случае «освободившаяся» доля бывшего участника будет только числиться на балансе хозяйственного партнерства в качестве неразделенной общей совместной собственности оставшихся 3 участников. Очевидно, что делить эту «освободившуюся» долю между собой на 3 части оставшимся участникам партнерства особой надобности нет, поскольку все имущество организации принадлежит им на праве общей долевой собственности. Тогда как может эта доля предоставлять партнерству какие-либо права, связанные с участием в управлении партнерством, как может эта доля учитываться при распределении прибыли партнерства и распределении имущества партнерства в случае его ликвидации? Это вопросы, на
которые не требуется ответов. Но самое алогичное состоит в том, что если доли являются своими для партнерства, то зачем же их приобретать еще раз. Законодателям и разработчикам закона должна была прийти мысль об этом. Ведь словообразование «в своем складочном капитале» уже означает принадлежность предмета или объекта, а в данном случае доли в имуществе, лицу на праве собственности.
Только один этот пункт закона свидетельствует
0 том, что собственнические отношения в законе о партнерствах урегулированы ненадлежащим образом и не отвечают ни теории гражданского права, ни сложившемуся законодательству и практике его применения. Если доли партнерства в складочном капитале партнерства не предоставляют ему права, связанные с участием в управлении партнерством, и не учитываются при распределении прибыли и имущества партнерства в случае его ликвидации, то никаких долей самого партнерства в складочном капитале нет и быть не может. Материальную базу партнерства составляет складочный капитал всех его участников. Все имущество в денежном или натуральном выражении партнерства будет составлять объект общей долевой собственности. Никакого другого имущества здесь не существует. Каждый участник партнерства несет риск убытков партнерства своим вкладом или своей долей. И все то, что говорится в законе об ответственности участников партнерства по обязательствам самого партнерства, имеющего якобы свои доли в общем имуществе партнерства, является совершенно надуманной схоластикой, не имеющей под собой никакой реальной почвы.
Резервный и иные фонды, которые создаются в партнерстве на основании ст. 14 закона о партнерствах, также являются объектом общей долевой собственности участников партнерства пропорционально их долям в складочном капитале. В части
1 ст. 15 закона говорится о том, что «участники партнерства пользуются преимущественным правом покупки доли участника партнерства по цене предложения третьему лицу или отличной от цены предложения третьему лицу и заранее определенной соглашением об управлении партнерством цене (далее - заранее определенная цена) пропорционально размерам своих долей в складочном капитале партнерства». Если не обращать внимания на цену, заранее установленную соглашением об управлении партнерством, то все понятно, кроме того, что она почему-то может быть установлена для разных
покупателей неодинаковой. В случае продажи участником партнерства своей доли в складочном капитале другие участники партнерства имеют преимущественное право на ее покупку.
Однако не понятным остается содержание ч. 2 ст. 15 закона, где указывается, что «партнерство пользуется преимущественным правом покупки доли участника партнерства по цене предложения третьему лицу или по заранее определенной соглашением об управлении партнерством цене, если другие участники партнерства не использовали свое преимущественное право покупки доли участника партнерства». Очень трудно понять, за счет чего образуются особые доли в складочном капитале самого партнерства как такового, и какой человеческий субстрат представляет их собственника. Ведь там других лиц, кроме участников, нет. Они все вместе со своими долями и образуют весь до копейки, в денежном выражении, складочный капитал. То наслоение на имущественные, а точнее, собственнические отношения, которое придумали наши законодатели, запутывает до основания эти отношения и усложняет до невероятности конструкцию общей долевой собственности, кроме которой здесь никаких других отношений быть не может.
Можно попытаться предположить, что из 4 граждан, совместно осуществлявших некоторое время предпринимательскую деятельность в форме хозяйственного партнерства, 1 гражданин решил покинуть партнерство и продать свою долю. 3 других участника партнерства не использовали свое преимущественное право покупки доли участника, покидающего партнерство, потому что у них, допустим, не имеется денег. Но если у них не имеется денег, разве могут они иметься в достаточных суммах у их организации-партнерства? Допустим, у 3 участников партнерства имеются деньги в достаточных суммах, но они склонны ограничиться тем имуществом, которое у них в виде конкретных долей уже имеется. Неужели тогда партнерство воспользуется преимущественным правом покупки доли участника партнерства по цене предложения третьему лицу? Чьей же тогда будет выкупленная доля самого партнерства, но не его участников? Статья 15 закона, занимающая несколько форматных листов и включающая в себя девять частей с множественностью пунктов в них, посвящена преимущественному праву покупки доли в складочном капитале партнерства участниками партнерства и самим партнерством. Здесь абсолютно и полно-
стью запутан механизм ценообразования доли и процедура перехода права собственности на нее, разобраться в положениях указанной статьи практически невозможно.
Для убедительности приведем только содержание ч. 8 ст. 15 закона: «При продаже доли в складочном капитале партнерства с нарушением преимущественного права покупки доли в складочном капитале партнерства, если такое право установлено соглашением об управлении партнерством, любой участник партнерства или участники партнерства либо партнерство в течение трех месяцев со дня, когда участник или участники партнерства либо партнерство узнали или должны были узнать о данном нарушении, вправе потребовать в судебном порядке перевода на них прав и обязанностей покупателя. Суд, рассматривающий дело по указанному иску, обеспечивает другим участникам партнерства и партнерству возможность присоединения к ранее заявленному иску, для чего в определении о подготовке дела к судебному разбирательству устанавливает срок, в течение которого другие участники партнерства и само партнерство могут присоединиться к заявленному требованию. Этот срок не может составлять менее чем два месяца». Такой закон, который заранее в своих положениях создает условия для формирования в обществе всякого рода споров и конфликтов, не может оцениваться положительно. Как судам придется «разматывать» этот клубок недовольств и претензий друг к другу со стороны участников партнерства и самого партнерства, неизвестно только кем представляемого? Когда же эти коммерческие организации будут заниматься производством товаров, работ и услуг?
Следует повториться и добавить к вышесказанному, что если партнерство признается коммерческой организацией, то его деятельность может быть направлена на производство новой продукции, выполнение работ или оказание услуг на базе имущества, являющегося объектом общей долевой собственности участников партнерства. Но весь закон о самой такой деятельности умалчивает. Кто же в этом партнерстве будет осуществлять хозяйственную деятельность, трудом каких лиц будет осуществляться производство или иная хозяйственная деятельность в партнерстве? Можно с полным основанием предположить, что никакого производства материальных благ хозяйственное партнерство не будет осуществлять. Участники соберут свои вклады и все вместе, да еще с посто-
ронними лицами будут ими управлять. На взгляд авторов, понятие «управление» применимо только к явлениям социального характера, а не к имуществу, кроме, быть может, управления движущимся транспортом.
Все виды хозяйственной деятельности конкретного партнерства должны определяться его уставом. Часть 3 ст. 2 закона о партнерствах указывает, что партнерство может осуществлять любые виды деятельности, не запрещенные федеральными законами, «если это не противоречит предмету и целям деятельности, определенно ограниченным уставом партнерства и соглашением об управлении партнерством». Снова отметим, что с точки зрения юридической техники такая конструкция не выдерживает никакой критики. Все виды деятельности конкретного партнерства будут определяться его уставом, и они не должны быть запрещены законом. Пояснение того, что эта деятельность не должна «противоречить предмету и целям деятельности, определенно ограниченным уставом партнерства и соглашению об управлении партнерством», совершенно излишнее и только вносит путаницу в вопрос, поскольку от незапрещенности как дозволительного метода регулирования общественных отношений ничего не остается. Что же касается ограничений деятельности уставом партнерства и соглашением об управлении партнерством, то в решении данного вопроса явно возникнут коллизии между этими двумя актами. Устав - это нормативный акт локального значения, а соглашение об управлении партнерством - учредительный документ, квалифицируемый как акт применения норм права. Каким из них следует руководствоваться в случае противоречий, в законе ответа мы не находим. И судам придется мучительно трудно определяться в вопросе, какому акту отдать предпочтение при разрешении тех споров, рассмотрение которых на них возлагает данный закон. При этом задача усложняется тем, что при создании партнерства его устав регистрируется, как и всеми юридическими лицами, в соответствии с Федеральным законом от 08.08.2001 № 129-ФЗ (ред. от 01.04.2012) «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» [2] (ч. 6 ст. 2 закона о партнерствах). Но соглашение об управлении партнерством подлежит обязательному нотариальному удостоверению и хранению у нотариуса по месту нахождения партнерства (ч. 2 ст. 6 закона о партнерствах).
Закон о партнерствах содержит множество повторений, загромождающих его без всякой меры. Так, например, в п. 5 ч. 1 ст. 19, посвященной единоличному исполнительному органу партнерства, каковым может быть президент, генеральный директор и др., указывается, что этот орган «ведет реестр участников партнерства с указанием сведений о каждом участнике партнерства, размере его доли в складочном капитале, о внесении им вклада, о размере долей, принадлежащих партнерству». Здесь все понятно о ведении реестра. Но в ч. 2 ст. 23, специально посвященной ведению реестра, говорится практически то же самое: «Лицо, осуществляющее функции единоличного исполнительного органа партнерства, обеспечивает соответствие сведений об участниках партнерства, о принадлежащих им долях в складочном капитале партнерства и о долях, принадлежащих партнерству, сведениям, содержащимся в соглашении об управлении партнерством». Один и тот же вопрос по существу регулируется дважды. Ко всему прочему добавим, что когда в законе речь идет об отдельном участнике партнерства, то его вклад называется долей, а партнерство почему-то имеет несколько долей, а не одну долю. О грамматических и логических погрешностях закона можно было бы продолжить дальнейшее изложение, но эту область исследования авторы оставляют филологам. Что же касается догмы пра-
ва, то общая долевая собственность в партнерстве открывает совершенно непонятную юридической науке картину.
В заключение авторского краткого анализа Федерального закона от 03.12.2011 № 380-ФЭ «О хозяйственных партнерствах» выразим свое удовлетворение лишь тем, что он вступил в силу только с 1 июля 2012 г. Возможно, вновь избранные депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации окажутся квалифицированными законодателями и отменят закон о партнерствах как противоречащий теоретическим основам гражданского права, а также не имеющий положительной перспективы для хозяйственной деятельности нормативный акт.
Список литературы
1. О хозяйственных партнерствах: Федеральный закон от 03.12.2011 № 380-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2011. № 49 (ч. 5). Ст. 7058.
2. О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей: Федеральный закон от 08.08.2001 № 129-ФЗ (ред. от 01.04.2012) // Собрание законодательства РФ. 2001. № 33 (ч. I) . Ст. 3431.
3. Рузанова В. Д. Об основных тенденциях развития современного гражданского законодательства России // Гражданское право. 2012. № 1.
ИЗДАТЕЛЬСКИЕ УСЛУГИ
Издательский дом «ФИНАНСЫ и КРЕДИТ» выпускает специализированные финансово-экономические и бухгалтерские журналы, а также оказывает услуги по изданию монографий, деловой и учебной литературы. Минимальный тираж — 500 экз.
Тел./факс (495) 721-8575 e-mail: [email protected]
