CC BY
19
МАКРОЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
В.А. Крюков, В.В. Шмат РОССИЙСКАЯ НЕФТЕГАЗОХИМИЯ В ПРОСТРАНСТВЕ И ВРЕМЕНИ1
В статье рассматриваются проблемы развития нефтегазохимической промышленности в России. Переработка углеводородного сырья (нефти, природного газа и их составляющих) проходит в своем развитии ряд этапов, обусловленных как развитием технологий, так и динамикой спроса на различные материалы и изделия. Современный этап развития нефтегазохимии характеризуется стремительным расширением перечня продуктов малотоннажной и наукоемкой химии. Этот процесс сопровождается переходом от отдельных комбинатов и нефтегазо-химических комплексов к кластерам. Развитие нефтегазохимии в России, по мнению авторов, носит преимущественно «восстановительный» характер и ориентировано на развитие комплексов. Развитие кластеров как эффективных форм взаимодействия многих участников процесса освоения и использования материальных, энергетических и интеллектуальных ресурсов находится на начальной стадии. Возврат России в число ведущих производителей нефтегазохимической продукции, прежде всего полимеров и продуктов оргсинтеза, требует формирования и реализации проактивной политики со стороны государства (как на уровне страны в целом, так и отдельных ее регионов).
Ключевые слова: нефтегазохимия, организационная структура, комбинаты, комплексы, кластеры, пространственная организация, государственное регулирование, кооперация
Б01 10.47711/0868-6351-183-56-65
О развитии нефтегазохимической промышленности (как и любой экономической системы) можно говорить в терминах «движения материи в пространстве и времени». Цель настоящей статьи состоит в выявлении и представлении процессов и тенденций развития отечественной нефтегазохимии (в основном на примере Западной Сибири) с точки зрения соответствия (несоответствия) общим закономерностям отмеченного выше движения. Другой важный блок вопросов связан с формированием возможного «облика» отечественной модели нефтегазохимического сектора.
Нефтегазохимия в современном мире: от общего к частному. Переработка углеводородного сырья - нефти, природного газа, а также содержащихся в них полезных компонентов (прежде всего таких, как легкие углеводороды: этан, пропан, бутаны, пентаны и проч.) - и в России, и в мире является одним из важнейших направлений изменения структуры экономики.
При этом собственно нефтегазохимия, в состав которой входят процессы производства базовых нефтехимических мономеров (этилен, пропилен, бутилен и др.) и продуктов на их основе (полиэтилена, полипропилена, каучуков и пластиков и др.), является, в свою очередь, основой развития химической промышленности и получения чрезвычайно широкой гаммы продуктов как для других отраслей и производств (прежде всего, машиностроения и строительства), так и для формирования условий жизни и деятельности человека в современном мире. Так, в экономике США в настоящее время одно место в химической промышленности генерирует дополнительно 7,2 рабочих места в других секторах, а общее число рабочих мест, поддерживаемых химическим бизнесом, составляет 4,4 млн. [1; р. 50].
Как отмечено в [2], в мировой нефтегазохимической промышленности происходят заметные структурные и территориальные сдвиги. При этом в последние 20-30 лет
1 Статья выполнена в рамках плана НИР ИЭОПП СО РАН (проект Х1.174.1.2. «Принципиальные подходы к формированию взаимосвязей основных участников процессов освоения минерально-сырьевых ресурсов Азиатской части России в условиях глобальных вызовов XXI века»).
«структурные сдвиги выражались в том, что нефтегазохимические компании развитых стран стали все больше сосредоточивать свои усилия на производстве средне- и малотоннажной продукции специального назначения (высокотехнологичные, функциональные полимеры, композиты, специальные каучуки и синтетические волокна и другие новые инновационные материалы). В это же время нефтегазохимические компании развивающихся стран сосредоточились на производстве крупнотоннажной продукции относительно невысоких переделов» [2; с. 10].
К числу ключевых особенностей развития нефтегазохимии в современном мире (помимо акцента на повышение гибкости и усиление роли науки и уровня квалификации персонала) относятся развитие и расширение границ кооперации (прежде всего в рамках индустриальных кластеров). При этом индустриальные кластеры в нефтегазохимической промышленности характеризуются близостью расположения производственно-технологических объектов (установок) и общностью, обеспечивающей функционирование инфраструктуры. Важно также подчеркнуть, что в рамках нефтегазохимических кластеров создаются и развиваются научные и исследовательские структуры и организации.
Реализация проектов и направлений развития нефтегазохимической промышленности имеет целый ряд как общих, так и специфических черт и особенностей не только в пространстве, но и во времени, т. е. присущих не только той или иной стране, но и тому или иному этапу научно-технологического развития в определенный исторический период.
К числу отличительных черт развития нефтегазохимической отрасли современной России относятся: существенная зависимость от ранее принятых реализованных проектов и решений; значительная пространственная инерция в создании, развитии и модернизации проектов и производств; изолированный корпоративный характер проектов и решений (почти при полном отсутствии кооперации в рамках отмеченных выше общих современных тенденций).
Структурирование «материи»: активы, комбинаты, комплексы, кластеры. Особенности основных активов (технологических установок, систем продуктопроводов, терминалов, хранилищ, систем управления и диспетчеризации) играют, как это показано О. Уильямсоном, ключевую роль при формировании и развитии организационных структур в экономике, «специфичность активов принимает различные формы и ... в зависимости от них меняются организационные решения» [3; с. 167]. При этом помимо общих особенностей, присущих технологическим активам в силу реализуемых в них процессов преобразования сырья и материалов (которые имеют всеобщий характер и не зависят от социально-экономических условий), имеют место и так называемые «системно-специфические» особенности активов [4]. Данные особенности возникают и проявляются на уровне системных технологических и управленческих решений, связанных с особенностями взаимодействия различных производственных структур. Это касается, например, систем конфигурации продукто-проводов, схем доступа к сырью и продуктам последующих переделов, а также создания и функционирования систем диспетчеризации.
Нефтегазохимическая промышленность на протяжении XX в. являлась тем «полигоном», на примере которого создавались и исследовались различные подходы к формам пространственной организации промышленности.
Начальный (индустриальный) этап связан с созданием комбинатов, т.е. производственно-экономических структур, обеспечивающих производство преимущественно базовых нефтегазохимических продуктов в процессе переработки на последовательно сменяющихся технологических стадиях. На данном этапе развитие получила углехимия - производство базовых (основных) продуктов из угля. Так, в рамках проекта создания
Урало-Кузнецкого комбината в 1930-е годы предполагалось строительство 1-го Сибирского научно-исследовательского комбината, ориентированного как на отработку технологий, так и на выпуск весьма широкой гаммы базовых химических продуктов (бензола, толуола, ксилола, сольвентов и т.д.) [5; 6].
Первоначально отличительная особенность пространственной организации угле-, нефтегазохимической промышленности состояла в точечном характере ее локализации. Все производства создавались и размещались на одной площадке и под эгидой (в рамках) одной организационно-производственной структуры. Основными факторами размещения при этом были доступность сырья, а также наличие локального рынка сбыта продукции.
Следующий этап (в рамках зрелой индустриальной модели) связан с созданием крупных нефтегазохимических комплексов. На данном этапе значительно увеличивается перечень выпускаемой продукции, начинают формироваться производственно-технологические связи производств, находящихся друг от друга на значительном расстоянии. Для этого этапа характерны становление и развитие кооперационных связей и отход от монокорпоративной модели в рамках отдельных площадок локализации. Именно на этом этапе получило развитие теоретическое осмысление роли и места пространства в развитии нефтегазохимии. Пионерными являются работы В. Изарда и его коллег [7-9]. К числу доминирующих факторов и обстоятельств были отнесены не только доступность сырья, но и наличие значительного регионального и межрегионального рынков сбыта продукции. Основная направленность развития организационных структур на данном этапе - комплексирование, т.е. дополнение предыдущих стадий последующими переделами и получением готовой продукции.
Именно до начального этапа этой стадии, как нам представляется, и получила развитие нефтегазохимическая промышленность России в рамках системы централизованного планирования и управления. В частности, были созданы крупные комбинаты в индустриальных центрах европейской части страны, а также в Западной (Омск, Томск) и Восточной Сибири (Саянск, Ангарск).
При этом преимущественный подход к определению размера производств и структуры выпускаемой продукции был связан с акцентом на действие фактора «экономия на масштабе производства» («эффекта масштаба» - «economies of scale») [10; с. 147].
В конце XX в. и нефтегазохимическая промышленность, и многие другие виды и сферы экономической деятельности стали во все большей степени развиваться под влиянием двух новых обстоятельств - стремительного развития научно-технологического прогресса и усиления эколого-социально-экономической направленности проектных решений в рассматриваемой области. При этом и масштаб, и структура производства во все большей степени стали ориентироваться на гибкость и возможность перенастройки технологических и управленческих процессов на все новые виды изделий и продукции [11].
Формой пространственной организации и развития на данном (современном, или постиндустриальном) этапе нефтегазохимической промышленности становятся кластеры. Промышленные кластеры являются формой пространственной концентрации взаимосвязанных или взаимодействующих производств. При этом чрезвычайно важно, что, как правило, имеет место высокая интенсивность экономических внутри кластерных трансакций компаний-«резидентов», и, таким образом, формируются новые качественные возможности адаптации к меняющимся экономическим условиям.
В настоящее время в Западной Европе, например, имеет место практика создания так называемых «Советов Регионального Развития» (СРР) / (Regional Development Board's (RDB) [12]. В ряде случаев деятельность СРР может быть направлена и на поддержку (сопровождение) процесса организации и последующей реализации
определенного проекта, если какая-либо компания имеет серьезные намерения по инвестированию в экономику определенного региона. В качестве примеров можно упомянуть Сингапурский Совет по экономическому развитию, Роттердамский Муниципальный Совет по управлению портом (RMPM), а также Дирекцию по управлению портом Антверпена (Port of Antwerp Governing Body) [13].
Вместе с тем так было далеко не всегда. В Западной Европе, например, нефтегазо-химические кластеры двигались к современному состоянию более полувека. Исторически индустриальные кластеры до недавнего времени эволюционировали в целом автономно и не являлись объектом целенаправленных усилий, за исключением, пожалуй, создания новой (как правило, специализированной) инфраструктуры. В период эволюционного развития не предпринимались никакие шаги и меры, чтобы привлечь новых участников или выйти на какую-то определенную производственно-технологическую структуру. Динамика нефтегазохимического кластера на этапе эволюционного развития характеризовалась определенными значимыми дискретными событиями, прежде всего, вводом в действие сложных и фондоемких технологических установок, а также связанных с ними инфраструктурных производственных объектов.
Важнейшая особенность развития нефтегазохимических кластеров состоит в том, что независимо от темпов технологического прогресса и динамики инновационных процессов значительное сокращение издержек и конкурентное преимущество могут быть достижимы в рамках обеспечения технологической взаимосвязи дополняющих производств и значительного снижения расходов на цели логистики.
В целом во всем мире правительства многих стран стремятся воздействовать на развитие нефтегазохимии, прежде всего, с помощью содействия развитию инфраструктуры (как общей, так и специализированной), а также науки и образования (с целью повышения уровня знаний и компетенций). В случае проактивного участия государства в создании и развитии кластеров основным направлением становится создание условий и рамок роста внутри кластерного рынка и взаимодействий компаний-«резидентов».
Нефтегазохимия в России идет своим путем. Россия обладает крупнейшим ресурсным потенциалом для создания и развития и нефтегазохимических, и химических процессов и производств. В рамках плановой экономики предпринимались значительные шаги и усилия по развитию данных производств, и в настоящее время - в непростых геополитических и экономических условиях - в данной области также реализуются определенные шаги и проекты.
В период до 1990 г. в СССР и на территории России была создана одна из крупнейших в мире отраслей нефтегазохимии. Ее отличали не только объемы выпуска продукции (прежде всего основной нефтегазохимии), но и значительное пространственное своеобразие, а именно: основные центры выпуска нефтегазохимической продукции были сосредоточены в Урало-Поволжье (главным образом Татария, Башкирия), в то время как добыча углеводородного сырья неуклонно перемещалась на Восток (прежде всего, в Западную Сибирь). Доминирование нефтегазохимии в районе Урало-Поволжья было обусловлено развитием добычи нефти и попутного нефтяного газа в 1940-х - начале 1960-х годов. Развитие добычи нефти в Западной Сибири на начальном этапе (т.е. до конца 1970-х годов) не вносило никаких принципиальных изменений в сложившуюся пространственную организацию нефтегазохимической промышленности. Напротив, в Сибири создавались и получили развитие вначале комбинаты, а затем и комплексы, также основанные на переработке нефтезаводских продуктов (в Омске, Ангарске и затем в Томске).
По мере роста добычи попутного нефтяного газа, а затем и природного газа месторождений-гигантов севера Западной Сибири ситуация значительно усложнилась. Основная причина состояла в стремительном росте объемов легкого углеводородного сырья, пре-
жде всего, этана и широкой фракции легких углеводородов (ШФЛУ). Данные углеводороды являются главным образом не топливом, а ценным нефтехимическим сырьем - современные технологии позволяют получать из них те же продукты, что и из нефтезаводского сырья с той лишь разницей, что это требует гораздо меньших расходов сырья и энергии.
И отечественные, и зарубежные исследователи отмечали, что, увеличивая использование потенциала своей газовой промышленности, СССР имеет все возможности изменить сырьевую базу нефтехимии за счет увеличения использования ШФЛУ, а также высвободить больше легких нефтяных фракций на другие цели, такие, как транспорт [14]. Данная возможность предоставляет уникальный шанс реализации крупного макроэкономического (по своим последствиям) маневра. К сожалению, ни в тот период, ни в настоящее время данный маневр так и не был реализован. Среди основных причин выделяются ведомственные (в тот период) и корпоративные (в настоящее время) интересы, а также, по терминологии Я. Корнаи, -«мягкие бюджетные ограничения» [15-16].
Основные сдерживающие факторы выражаются в необходимости создания чрезвычайно капиталоемкой специализированной транспортной и технологической инфраструктуры, а также в отсутствии заинтересованности профильных ведомств в реализации подобных проектов. Например, длительное время (приблизительно с начала 1980-х годов) обсуждаются проекты строительства так называемого «эта-нового кольца» - системы этанопроводов, обеспечивающих этаном газохимические центры в различных районах страны.
Опыт ИНП и ИЭОПП - вне пространства и времени найти решение невозможно2. По мере роста добычи природного газа на севере Тюменской области и увеличения добычи нефти (вследствие которых также росла добыча попутного нефтяного газа) проблема освоения ресурсов легкого углеводородного сырья и его эффективного использования к середине 80-х годов прошлого столетия резко обострилась. Об этом, в частности, свидетельствуют материалы рабочих обсуждений в Госплане, в которых участвовали представители всех связанных с решением этой проблемы ведомств5. Тем не менее, подготовка, принятие и реализация решений межотраслевого характера являлись чрезвычайно сложным процессом ввиду необходимости согласования противоречивых интересов разных участников. Чтобы решение было принято, необходимо было, по возможности, с одной стороны, избежать излишней его огласки, а с другой - обеспечить учет интересов основных ведомств, с ним связанных. Основной интерес большинства ведомств состоял в получении доступа к инвестициям (причем по возможности - в большем объеме и как можно скорее).
Именно на отмеченном выше отраслевом, экономическом и политическом фоне («советская перестройка») Центральным Комитетом КПСС и Советом Министров СССР было принято решение о создании и развитии химических и нефтехимических комплексов в Тюменской области на базе легкого углеводородного сырья. В соответствующем документе, в частности, отмечалось, что «...развитие промышленности в Западной Сибири и Тюменской области все еще имеет сырьевую направленность... Признать необходимыми в 1990-2000-х годах меры по значительному наращиванию и улучшению использования ресурсов углеводородного сырья Тюменской области, с тем, чтобы на его основе создать крупные перерабатываю-
2 ИНП — Институт народнохозяйственного прогнозирования и ИЭОПП — Институт экономики и организации промышленного производства.
3 В архиве авторов имеется копия проекта протокола 1987 г. «О балансе производства и распределения широкой фракции легких углеводородов Западно-Сибирского нефтегазового комплекса на XII пятилетку и пер-
спективу до 2000 года», подготовленного по итогам совещания в Отделе нефтяной и газовой промышленно-
сти Госплана СССР.
щие комплексы в гг. Сургуте, Тобольске, Нижневартовске, Новом Уренгое и пос. Уват для производства важнейших видов химической и нефтехимической продукции, определяющих научно-технический прогресс в народном хозяйстве, в первую
4
очередь в отраслях машиностроительного и строительного комплекса» .
Предполагалось, что все упомянутые выше нефтегазохимические комплексы (следует отметить, что нефтехимический комбинат в г. Тобольске уже находился в стадии строительства) будут создаваться в форме совместных предприятий с ведущими нефте-газохимическими компаниями мира (Японии, Австрии, Германии, США и др.)5.
Появление данного решения было неожиданным для экспертного сообщества - в частности, для ИНП и ИЭОПП (в силу отмеченных выше причин и особенностей его подготовки и согласования). Необычность ситуации для академического экспертного сообщества состояла в том, что накануне были приняты постановления о перестройке планирования, а также о повышении роли Государственного комитета по науке и технике6. Принятое решение разрушало обоснованные представления о темпах и пропорциях развития экономики страны в предстоящие 10-15 лет (в разработке которых ведущую роль играл ИНП), а также о ее пространственной организации на Востоке страны (в разработке предложений по данному направлению ведущую роль играл ИЭОПП).
Именно в силу отмеченных выше причине в апреле 1989 г. в газете «Известия» была опубликована «статья 11-ти» (среди авторов были и сотрудники ИНП РАН во главе с директором Ю.В. Яременко). Основной лейтмотив позиции авторов состоял в том, что «...постановление подрывает развитие отечественной химической промышленности. Так, согласно варианту распределения капитальных вложений между народнохозяйственными комплексами, обоснованному Госпланом СССР и АН СССР, на развитие химической промышленности в 13-й и 14-й пятилетках предполагалось направить 88 млрд. руб. капитальных вложений. При этом строительство включенных в постановление объектов не предусматривалось». Подчеркивалось, что «все сказанное не означает, что мы выступаем против развития химической промышленности в Западной Сибири. Речь идет только о необходимости проработки более эффективных альтернативных вариантов ее развития. Даже оставаясь на позициях наращивания мощностей по производству полимеров в Тюменской области, более предпочтительно ориентироваться на такие варианты, как размещение мощностей в южных районах области при условии транспортировки углеводородного сырья с северных месторождений; первоочередное строительство нефтегазохимических комплексов, позволяющее резко сократить потребность в строительных мощностях...»7. Тем самым авторы (позиция ИНП) предлагали эшелонировать во времени и пространстве процесс создания как отдельных нефте-газохимических комплексов, так и их совокупности.
По решению Президиума АН СССР, была создана экспертная комиссия, которая на протяжении 1990 г. и начала 1991 г. занималась подготовкой предложений
4 Постановление Центрального Комитета КПСС и Совета Министров СССР от 2 декабря 1988 г. № 1399 «О мерах по созданию химических и нефтехимических комплексов в Тюменской области на базе углеводородного сырья месторождений Западной Сибири с использованием передовых технологических процессов» (из архива авторов).
В архиве авторов имеется копия документа «Уренгойский нефтехимический комплекс. Предложение по разработке, проектированию, закупке и общему руководству проектом. Том 1. Общий обзор нефтехимического комплекса», разработанного компанией Мс Dermott International в июле 1990 г.
6 Постановление ЦК КПСС и СМ СССР от 17 июля 1987 г. № 816 «О перестройке планирования и повышению роли Госплана СССР в новых условиях хозяйствования» (см. [17; с. 55-90]). Постановление ЦК КПСС и СМ СССР от 17 июля 1987 г. № 817 «О повышении роли Государственного комитета СССО по науке и технике и управлению научно-техническим прогресс в стране» [17; с. 91-108].
7 Академики Ю. Ласкорин, Н. Моисеев, М. Стырикович, члены-корреспонденты АН СССР Ю. Яременко, А. Яблоков, доктора экономических наук А. Некрасов, М. Каменецкий, В. Данилов-Данильян, кандидат экономических наук Л. Грамотеева, Г. Сычев, В. Лопухин «Еще одна «стройка века?» //Известия. 4 апр. 1989 г.
в отмеченном выше направлении (сопредседателями комиссии стали директора институтов, чл.-корр. АН СССР Ю.В. Яременко и А.Г. Гранберг).
ИЭОПП СО РАН предлагал комплекс решений, направленных на формирование, развитие и расширение кооперационных связей нефтегазохимических и химических предприятий на территории Западной Сибири. В частности, в исследовании Института отмечалось, что остро встают вопросы интеграции и кооперации производств, имеющих в своем составе пиролизные установки по получению олефинов из нафты и этана, с производствами по их дальнейшей переработке. Прежде всего, речь идет о кооперации «северных» нефтегазохимических комплексов (Тобольского, Томского и проектируемого Сургутского) с «южными» комплексами (Омским, Кемеровским, Барнаульским). «Южные» комплексы должны быть ориентированы на выпуск фенолформальдегидных и эпоксидных смол (Тюмень, Кемерово), капролактама (Кемерово), резинотехнических изделий (Барнаул, Кемерово) и азотных удобрений [18].
Представленный выше экскурс в историю поиска, подготовки и принятия решений о развитии нефтегазохимической промышленности и России, и ее восточных регионов важен с той точки зрения, что в настоящее время, как и 30 лет назад, мы сталкиваемся с теми же самыми нерешенными проблемами. При этом область поиска и реализации приемлемых решений оказывается примерно той же самой - проак-тивная политика со стороны государства (прежде всего, в развитии кооперации различных участников процесса освоения и использования углеводородов), создание специализированной инфраструктуры, научное обеспечение и развитие кадрового потенциала. Чисто эволюционный путь не может быть признан приемлемым, поскольку он слишком долог, слишком мало участников в отрасли, слишком велико значение неф-тегазохимии для функционирования и развития современной экономики.
Современная российская модель - какая она? К сожалению, о проектах, представленных выше, с переходом экономики России к функционированию на принципах рыночных отношений, пришлось «забыть» почти на 15 лет. Мало того. Из 250 нефтехимических производств, существовавших в РФ на момент распада СССР, в 1991-2008 гг. были закрыты 60. Деиндустриализация происходила повсеместно - и в форме закрытия действовавших предприятий, и путем приостановки ранее начатых новых проектов (таких, как Уренгойский нефтехимический комплекс и др.), а также разрушения ранее сложившихся кооперационных связей. В результате во все большей степени отрасль стала ориентироваться на выпуск нефтегазохимического сырья и полупродуктов для поставки на экспорт. В свою очередь потребность в нефтехимикатах экономика страны стала во все большей степени удовлетворять за счет импорта.
В последние годы в России предпринимаются довольно серьезные попытки восстановления и ускорения развития нефтегазохимической промышленности. Однако отличительной особенностью принятых на правительственном уровне документов, которые должны обеспечить подъем отрасли, является ориентация главным образом на эволюционный путь развития. При этом, несмотря на декларируемый комплексный подход (например, «Стратегия 2030» [19]), сохраняется от практики СССР деление сфер влияния: «химия» отдается в ведение Минпромторга, а «нефтехимия» -Минэнерго РФ (аналогично тому, что в советское время за первую отрасль отвечал Минхимпром, а за вторую - Миннефтехимпром СССР [2]).
Документы стратегического планирования по развитию химического и нефтехимического комплекса («Стратегия 2030», а также планы мероприятий по ее реализации от 2016 и 2019 г.8) по вопросам пространственной организации в малой
8 Утверждены Распоряжениями Правительства РФ соответственно от 18 мая 2016 года № 954-р (URL: http://docs.cntd.ru/document/420355793) и от 28 февраля 2019 г. № 348-р (URL: http://static.government.ru/media/files/6JYMjf310u2AR6d9uK3ALBRA0zBxLc35.pdf).
степени корреспондируют с той макрорегиональной «сеткой», которая, например, предложена в документах о пространственном развитии (см. «Стратегию пространственного развития 2025» [20]).
Основной акцент в данных документах с точки зрения подхода к решению проблем развития химического и нефтегазохимического комплексов сделан на мерах и формах косвенного регулирования, и очень незначительное внимание уделяется проактивному участию государства. Например, в числе мер косвенного воздействия в настоящее время отмечается решение по применению механизма отрицательного акциза в отношении сжиженных углеводородных газов (СУГ) и этана. Подобные решения необходимы, однако они могут дать эффект и в большей мере способствовать созданию и развитию соответствующих производств в местах определенной общественно-целесообразной локализации.
В настоящее время наиболее трудная ситуация складывается в тех сегментах нефтегазохимической отрасли, которые характеризуются наибольшей технологической сложностью и наукоемкостью. Причина этого состоит, в том числе, в значительном технологическом отставании от мировых лидеров и крайне слабом развитии сферы технологий (включая проектирование и инжиниринг).
Представляется, что разработчики той же «Стратегии 2030» явно «забегают вперед» с точки зрения представлений о формах пространственной организации химического и нефтегазохимического комплексов. На сегодняшний момент преждевременно говорить о наличии, например «Западно-Сибирского нефтегазохими-ческого кластера». «Кластеры», упомянутые в «Стратегии 2030», по сути, таковыми пока не являются. Фактически, например, в Западной Сибири многие из «комбинатов» пока не обладают необходимыми атрибутами «комплексов», а являются лишь протяженными технологическими цепочками, а также дополняющими горизонтальными взаимодействиями. По сути, в настоящее время имеет место процесс воссоздания утраченного производственного потенциала (Тобольск) и кластеризации ранее созданных производств (Омск).
Соединить пространство и время (вместо заключения). Ускоренное развитие в России нефтегазохимической промышленности, вне всяких сомнений, способное принести значительные эффекты на всех уровнях национальной экономики, должно стать одним из главных приоритетов экономической политики государства. В современной ситуации целесообразно заново взглянуть на вопрос о том, каковы должны быть движущие мотивы и цели развития нефтегазохимии в России. Основными из них являются, во-первых, повышение «внутренней» эффективности экономики, ее модернизация, переход на инновационный (наукоемкий) путь развития; во-вторых, «монетизация» значительных ресурсов сырья (прежде всего, нефтегазового), смещение экспортного вектора от сырьевых товаров к товарам с высокой (сравнительно) добавленной стоимостью. И хотя достижение этих, во многом противоречивых целей требует различных подходов к развитию нефтегазохимической промышленности, авторы уверены в том, что фундаментальной предпосылкой быстрого и устойчивого развития нефтегазохи-мии и химической промышленности вообще является ориентация на внутренний рынок, но... при условии его достаточно большой емкости. К сожалению, именно этой предпосылки в настоящее время России и не хватает.
Основу проактивной позиции государства составляют меры стимулирования не только развития самих химических производств, но и внутреннего спроса на химическую продукцию. Чрезвычайно важным является обеспечение комплексного воздействия, что возможно лишь при проведении системной экономической и промышленной политики, задающей цели и приоритеты при разра-
ботке и реализации конкретных программных мероприятий и проектов по химизации российской экономики.
Необходимо многоуровневое согласование решений в пространстве и времени, соединение науки и производства, производства и спроса. В этой связи еще раз следует обратить внимание на создание полноценных нефтегазохимических кластеров, причем не шаблонных, а весьма разнообразных. Данное разнообразие обусловливается и различным характером решаемых задач (см. выше), и особенностями сырьевой базы, и пространственными факторами, и стадиями развития кластеризуемых активов. При этом особого внимания заслуживают, с одной стороны, вопросы выстраивания цепочек глубокой переработки сырья с получением продукции высоких переделов, а с другой - взаимосвязей нефтегазохимических производств с потребителями как внутри самих кластеров, так и на их «выходах». В Сибири, например, особое значение имеют интеграционные связи между нефтегазо-химическими и лесопромышленными кластерами, между нефтегазохимическими и кластерами по производству изделий из полимеров.
Пока, к сожалению, реализация приоритетов остается за компаниями, решения которых принимаются, координируются и отслеживаются, что называется, «постфактум». Развитие нефтегазохимии в России требует преодоления пространственно-временных разрывов. Во-первых, это касается соответствия в пространстве и во времени развития нефтегазохимии и внешней по отношению к ней средой (прежде всего, добычи углеводородов и сферы потребления нефтегазохимической продукции). Во-вторых, важно достижение внутренней пространственно-временной сбалансированности - на уровне отрасли, между отдельными подотраслями, в межрегиональном и региональном разрезах, в рамках проектируемых и формирующихся кластеров. Принятие решений предполагает наличие научно обоснованных и выверенных комплексных оценок, а не только следование корпоративным критериям достижения определенного уровня маржинальной эффективности.
Литература
1. 2019 Guide to the Business of Chemistry. American Chemistry Council, 2019. xxii,99pp. Режим доступа: https://www.americanchemistry.com/GBC2019.pdf
2. Брагинский О.Б. Современное состояние и тенденции развития мировой и отечественной нефтегазохи-мической промышленности / Открытый семинар «Экономика энергетики» (семинар А.С. Некрасова). М.: Изд-во ИНП РАН. 2014. 85 с.
3. Уильямсон О.И. Экономические институты капитализма. Фирмы, рынки, «отношенческая контрактация». СПб.: Лениздат, 1996. 701 с.
4. Крюков В.А. Учет специфики активов в процессе реорганизации нефтегазового сектора // Экономическая наука современной России. 2000. № 2. С. 84-93.
5. Колосовский Н.Н. Будущее Урало-Кузнецкого комбината. М.: Государственное социально-экономическое издательство,1932. 136 с.
6. Емельянов Н.А., Пенн Н.С., Батушан В.Г. и др. 1-й Сибирский научно-исследовательский комбинат. Новосибирск: Запсибкрай совнархоз, 1931. 106 с.
7. Isard W., Schooler E.W., Vietorisz T. Industrial Complex Analysis and Regional Development. Cambridge: Technology Press ofthe Massachusetts Institute of Technology; New York: John Wiley and Sons, 1959. xvii,294 pp.
8. Isard W., Schooler E. W. Location Factors in the Petrochemical Industry. Washington: US. Department of Commerce, 1955.vi, 102 pp.
9. Airov J. The Location of the Synthetic-Fiber Industry. Cambridge: Technology Press of the Massachusetts Institute of Technology; New York: John Wiley and Sons, 1959. xii,203 pp.
10. Словарь современной экономической теории Макмиллана /Под общей ред. Д.У. Пирса. Москва: Инфра-М, 1997. 608 с.
11. Hassania H., Silvab E.S., Al Kaabic A.M. The Role of Innovation and Technology in Sustaining the Petroleum and Petrochemical industry // Technological Forecasting & Social Change. 2017. № 119. Pp. 1-17.
12. Dijkema G.P.J., Van Zanten D.J.,Grievink J. Public Roles and Private Interests in Petrochemical Clusters. Model-based Decision Support of the Regional Development Board // Chemical Engineering Research and Design. 2005. Vol. 83. Is. 6. Pp. 739-751.
13. Simons J.G.W., Wansink H.P. Freight Transport and Planning // Nederlandse Geografische Studies. 130. Regional Development Strategies and Territorial Production Complexes. A Dutch-USSR Perspective. Ed. by M. de Smidt, A.Granberg, E. Wever. Amsterdam: KoninklijkNederlands Aardrijkskundig Genootschap. 1991. Pp. 120-134.
14. Sagers M.J. Substitution of Natural Gas Liquids for Petroleum in the Soviet Petrochemical Industry // Soviet Geography. 1987. Vol. 28, Is. 8.Pp. 547-561.
15. Корнаи Я. Как избавиться от экономики дефицита // ЭКО. 1996. № 6. С. 117-144.
16. Sagers M.J., Shabad T.The Chemical Industry in the USSR.An Economic Geography / ACS Professional Reference Book. Boulder (CO): Westview Press, 1990. xxvi, 590pp.
17. О коренной перестройке управления экономикой. Сб. документов. М.: Политиздат, 1987. 255 с.
18. Kryukov V.A., Shmat V. V. Petrochemical and Long-Term Industry Development of West Siberia // Nederland.se Geografische Studies. 130. Regional Development Strategies and Territorial Production Complexes. A Dutch-USSR Perspective. Ed. by M. de Smidt, A. Granberg, E. Wever. Amsterdam: Koninklijk Nederlands Aardrijkskundig Genootschap. 1991. Pp. 98-109.
19. Приказ Минпромторга России № 651, Минэнерго России № 172 от 08.04.2014 (ред. от 14.01.2016) «Об утверждении Стратегии развития химического и нефтехимического комплекса на период до 2030 года». Консультант-плюс. Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_173997/
20. Стратегия пространственного развития Российской Федерации на период до 2025 года. Утв. Распоряжением Правительства РФ от 13 февраля 2019 г. № 207-р. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://static.government.ru/media/files/UVAlqUtT08o60Rkto0Xl22JjAe7irNxc.pdf
