CC BY
300
выполняющей формальные функции в избирательном механизме, служащей, прежде всего, средством легитимации.
Итак, существующие партии и партийная система в целом не устраивают общество. Потребность же в эффективной партийной системе остается высокой. Но формирование новых политических объединений путем самоорганизации в рамках сложившегося правового механизма становится практически невозможным. В такой ситуации прогноз достаточно очевиден: за ростом социальной напряженности рано или поздно последует формирование политических организаций и механизмов выяснения отношений между ними за пределами правового поля. Следует иметь в виду и другую сторону проблемы. В современных обществах через партии социальная напряженность «делегируется» в политическую сферу, где локализуется и снимается посредством политического компромисса между властью и оппозицией. Отсутствие партий, функционирующих в качестве институтов политического опосредования, предоставляет власти приятное удобство, вытекающее из отсутствия реальной оппозиции. но удобство это является недолговременным и кажущимся: вне механизма обратной связи на смену политической напряженности приходит напряженность социальная, и тогда власть возможно рискует столкнуться с оппозицией в лице самого общества. Здесь, думается, один из главных уроков «цветных» революций.
Все это не дает пока основания для большого оптимизма и актуализирует анализ процессов, связанных с оценкой состояния и динамики партийного строительства, а также прогнозирование его вероятных последствий.
Организационные формы, возникающие в социальных системах, принято делить на существующие «де-юре» и «де-факто». Реальные процессы партоге-неза в современной России не укладываются в ложе этой дихотомии. Есть партии, существующие только «де-юре» и только «де-факто». Есть партии, существу-
ющие и «де-юре», и «де-факто». Но общество нуждается в партиях «по сути», - партиях, выполняющих функцию социального опосредования. Обнаружить такие партии на российской политической арене не так-то просто. Если, конечно, исходить не из идеологем и желаемого результата, а из объективных параметров, критериев и оснований классификации. В сложных, проблемных ситуациях - а ситуация в политической сфере России сегодня именно такова - особенно важна адекватная диагностика состояния, чтобы снизить вероятность ее перерастания в кризис.
список ЛИТЕРАТУРЫ
1. Голосов Г.В. Политические партии и электоральная политика в 1993-1995 гг. // Первый электоральный цикл в России (1993-1996) / Общ. ред.: В. Я. Гельман, Г. В. Голосов, Е. Ю. Мелешкина. М. 2000. С. 47-89.
2. Данные официального сайта Российской академии государственной службы при Президенте РФ (http://www.rags.ru/s_center/index.shtm и http:// www.rags.ru/s_center/opros4/index01.shtm).
3. данные официального сайта Российской академии государственной службы при Президенте РФ (http:// www.rags.ru/content.php?id=313).
4. Известия, 2005, 8 июля.
5. Леванский В. А., Любутов А. С. Политический спектр Российской Федерации: структурно-таксономический анализ // Государство и право. 1997. № 9. С. 23-50.
6. Партии, движения и объединения России (Справочноаналитический сборник) / НИИ управления / под ред.
Э. А. Азроянц. М. 1993.
7. Попов С. А. Партии, демократы, выборы. М. 2003.
8. Соловьев А. Электоральный дефолт и деинституционализация политического рынка // ПОЛИС. 2004. №1. С. 70-79.
9. Шабров О. Либерал Касьянов не выглядит разочарованным // Родная газета. 2003. 19 декабря.
10. Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения // Информ. бюлл. ВЦИОМ. 1997. №4.
РОССИЙСКАЯ МНОГОПАРТИЙНОСТЬ: истоки и ПЕРСПЕКТИВЫ
А. Ф. НИКИТИН
Пензенский государственный педагогический университет им. В. Г. Белинского
кафедра политологии
В статье рассматривается история российской многопартийности с октября 1905 года до наших дней. Формирование, развитие и взаимодействие политических партий в нашей стране происходило на фоне политических и экономических преобразований, определявших специфику отечественной партийной системы. Дореволюционная многопартийность сменилась господством одной партии в советский период. Преобразования конца 1980-х годов вновь открыли путь для партийного плюрализма. Однако полноценной многопартийности так и не получилось. Произошла смена партии власти, при этом значительная часть руководящих кадров просто перешла во вновь созданную партию. Относительная свобода партийного строительства начала 1990-х годов была быстро ограничена. Современная Россия от многопартийной системы движется к двухпартийной. Однако стабильность последней также весьма сомнительна. В случае внешнеполитических осложнений либо ухудшения экономической обстановки политическая элита России вновь окажется перед выбором.
История российской многопартийности невелика - вавшийся господством однопартийной системы. Но,
чуть более века. Причем значительную часть этого несмотря на скромный «жизненный опыт», отечест-
столетия занимает советский период, характеризо- венная многопартийная система претерпела ряд ради-
кальных изменений, в корне менявших роль партий в политической системе.
Общеизвестно, что начало легальному существованию политических партий в России было положено царским манифестом от 17 октября 1905 года. Самодержавие вынуждено было пойти на компромисс с национальной буржуазией, достаточно окрепшей, чтобы претендовать не только на экономическое, но и политическое могущество. Именно буржуазные партии стали основой первого российского парламента -Государственной Думы. Компромисс заключался в том, что вновь созданный буржуазный парламент не получил всего объема полномочий, характерных для парламентов ограниченных монархий; власть царя оставалась самодержавной. Как и большинство политических компромиссов, эта ситуация неоднократно подвергалась попыткам ревизии с обеих сторон. В конце концов буржуазия добилась отречения монарха.
Однако, уничтожив монархию, буржуазия осталась один на один с растущим народным движением. (О чем еще задолго до этого предупреждал один из видных теоретиков русского либерализма Б. Н. Чичерин) [1] В результате победа буржуазии превратилась в агонию парламентской многопартийности. В стране, где уже разгорелась революция, парламентские меры оказались крайне неэффективны. Центр партийной борьбы был перенесен в кулуары Временного правительства и советы различных уровней. двоевластие не способствовало стабилизации политической системы, а его прекращение лишь обострило ситуацию. При этом проходила постепенная консолидация сил противоборствующих лагерей.
Приход к власти большевиков предопределил полный крах многопартийной системы. Разгон Учредительного собрания и удаление из правительства левых эсеров привели к возникновению однопартийной системы. Показательно, что с момента прихода к власти РКП(б) (впоследствии ВКП(б) - КПСС) начала сращиваться с государственным аппаратом. Результатом этого процесса было огосударствление коммунистической партии, превратившейся в надстройку над системой государственного управления. (Так, именно И. В. Сталин, в 1930-е - начале 1940-х гг. являвшийся лишь вождем партии, был руководителем страны, а не В. М. Молотов, занимавший пост главы советского правительства.) Это положение было законодательно закреплено статьей 6 Конституции СССР [2; 7].
Поэтому демократизация общества в конце 1980-х гг. на партийном уровне выглядела как борьба элиты и контрэлиты. В качестве последней (по определению претендующей на власть, но не допущенной к ней) выступили различного толка демократические и «демократические» движения, конституировавшиеся впоследствии в партии. Одними из первых возникли «Демократическая Россия» и Либерально-демократическая партия России (ЛДПР). Возникла «демократическая» фракция и внутри самой КПСС.
Отмена шестой статьи Конституции уравняла в правах политические партии, открыв путь к реальной парламентской многопартийности. Однако и ортодок-
сальная часть правящей элиты, и те, кто организовывал «реформы» как инструмент конвертации своих властных полномочий в финансовое благосостояние, не были согласны на потерю политического лидерства. Ситуация разрешилась в августе 1991 года неудачной попыткой части руководства страны сохранить Советский Союз и социалистический строй. В результате поражения «консерваторов» к власти пришли «реформаторы». Так называемый «путч» оказался отличной декорацией для смены партии власти. Государственный переворот осенью 1993 года завершил этот процесс.
При этом показательно, что правящая элита в основной массе не сошла со сцены вместе с поражением КПСС. По данным на середину 1990-х гг. среди окружения президента 75 % составляли лица, входившие в прежнюю номенклатуру, а в правительстве эта доля составляла 74 %. При этом средний возраст высшего руководства снизился с 61,8 (начало 1980-х гг.) до 53,1 лет (конец 1990-х гг.) [3]. Таким образом, этакра-тическая элита элиминировала из рядов партии власти деятелей, наиболее ассоциировавшихся со старым режимом. На место ушедших пенсионеров (а именно этим объясняется снижение среднего возраста руководства страны при незначительном изменении состава) пришли кадры из более низких слоев элиты и немногочисленные представители контрэлиты. Во многом именно последние позволили сформировать у народных масс впечатление о кардинальных переменах в руководстве страной. Именно «молодые реформаторы» представлялись народным массам инициаторами преобразований, «назначались» виновными в случае масштабных неудач. (Ярким примером служит С. В. Кириенко, назначенный на должность премьер-министра в период, когда скорый крах «пирамиды» ГКО стал очевидным. Явная молодость главы правительства послужила отличным поводом списать на него дефолт 17 августа 1998 г.)
В дальнейшем партии власти последовательно сменяли друг друга, а кадры правящей элиты столь же последовательно переходили в новую партию власти. То есть фактически происходила лишь смена названия: изрядно дискредитировавшая себя в глазах населения партия власти выступала под новым лейблом, с новым руководством, но со старыми кадрами, целями и методами работы. Поэтому взлет, расцвет и уход в политическое небытие Демократической партии России, «Выбора России», НДР практически ничего не изменили на властном Олимпе.
События осени 1993 года кардинально изменили формы государственного управления - Россия превратилась в ярко выраженную президентскую республику. Это предопределило расхождение понятий «правящая партия» и «партия парламентского большинства». Последняя, даже обладая подавляющим большинством голосов в Государственной Думе (ГД), могла оставаться оппозиционной или формально оппозиционной (как, например, ЛДПР в ГД первого созыва или КПРФ впоследствии).
При этом устойчивость власти Кремля обеспечивалась политическим бонапартизмом. Лавируя между
«правыми» и «левыми» власть контролировала и тех и других. Поляризация общества, несомненно, способствовала стабильности данной системы, а высказывания радикально настроенных политиков не только стимулировали своих сторонников, но и консолидировали ряды своих оппонентов. В этих условиях значительная часть электората поддерживала наиболее крупных (и в то же время вполне умеренных) игроков как на правом, так и на левом фланге. Левые сколотили политический капитал на ностальгии по СССР, социальной и патриотической риторике. Правые в свою очередь используют контроль над СМИ, эксплуатируют миф о «светлом капиталистическом будущем» и пугают широкие круги обывателей ужасами «коммунистического прошлого».
Ситуация радикально изменилась после досрочного ухода Б. Н. Ельцина с поста президента РФ. Судя по всему, это было вынужденным решением и означало перераспределение сфер влияния в высших кругах власти. Одновременно произошло падение наиболее влиятельных олигархов-компрадоров, чьи экономические интересы во многом определяли внешнюю и внутреннюю политику нашей страны в 1990-е гг. Новая власть оказалась в гораздо большей степени ориентирована на интересы национальной промышленной буржуазии и интересы административно-силового блока. Это предопределило смену приоритетов во внешней и внутренней политике, идеологии. Итогом этого в конечном счете стал крах как левой, так и правой умеренной оппозиции.
КПРФ лишилась большинства в парламенте, проиграв президенту соревнование в патриотической риторике и пережив внутренний раскол в руководстве. Поражение правых компрадоров (СПС, «Либеральная Россия») было обусловлено утратой ими контроля над СМИ (крушение медиа-империй Гусинского, Березовского и др.) и резким сокращением финансовых потоков от опальных олигархов. Это не могло не отразиться на качестве РИ-компаний, обеспечивавших для этих партий поддержку электората. А собственная социальная база правых (партий крупной буржуазии) крайне узка уже по определению. К тому же такие фигуры из партийного руководства, как А. Б. Чубайс или Е. Т. Гайдар, не пользуются в России особой популярностью.
Ряд мелких партий был просто выброшен с политического поля новым законом о политических партиях [4]. Переход на выборы исключительно по партийным спискам лишит мелкие партии последней возможности участия в политической жизни общества парламентскими методами.
В то же время произошел вполне естественный процесс объединения различных партий правящего класса («Отечество», «Вся Россия», «Единство») в единую партию власти. С победой на выборах в ГД «Единой России» впервые в постсоветской истории партия власти стала и партией парламентского большинства.
Как следствие чрезмерного усиления партии власти и слабости оппозиции сложились предпосылки пе-
рехода к однопартийной системе. Но реализовать их на данном этапе невозможно как по внешне-, так и по внутриполитическим причинам.
Наша страна, побежденная в холодной войне, оказалась почти в тех же условиях, что и Германия после заключения Версальского мира. Открыто отбросить навязанную нам как побежденным модель американской демократии и перейти к явному авторитарному правлению нынешняя власть не сможет.
В то же время одиночество партии власти в центре политического поля значительно ослабляет ее позиции. Часть электората, поддерживавшего ранее партии умеренной оппозиции, теперь перешла под знамена «Единой России». Однако другая часть, неспособная по идеологическим и иным соображениям поддержать партию власти, пополнила ряды радикальной оппозиции. И ультралевые и ультраправые партии не склонны к компромиссу с партией власти, а практикуемые ими методы политической борьбы отнюдь не всегда ограничиваются рамками парламентской активности. Балансировать на столкновении их интересов тоже опасно, так как ситуация вполне может выйти из-под контроля. Да и сами радикалы начинают объединять ультраправый и ультралевый фланги (как, например, Национал-большевистская партия Э. В. Лимонова), либо спокойно переходят с одного фланга на другой. (Так, на парламентских выборах 1999 года «Союз офицеров» С. Н. Терехова шел в составе ультралевого «Сталинского блока за СССР». Вскоре после этого С. Н. Терехов стал сопредседателем Национально-державной партии России, имеющей крайне правый окрас.) И это отнюдь не показатель политической маргинализации - в условиях десятилетнего господства компрадорской буржуазии национальные идеи и идеи социальной справедливости чрезвычайно сблизились.
Для эффективной борьбы с радикалами (как с левыми, так и с правыми) и поддержания имиджа демократической державы партии власти потребовалось в срочном порядке реанимировать недавно разгромленную умеренную оппозицию. Такая попытка была предпринята на последних парламентских выборах 2003 года путем спешного создания блока «Родина». На выборах этот блок сумел собрать значительную часть голосов умеренно оппозиционного электората, однако вскоре после выборов распался по линиям раскола, заложенным еще при его основании.
Второй попыткой вырастить еще более умеренную и системную оппозицию явилось объединение «Партии жизни», «Партии пенсионеров» и остатков «Родины». Образовавшаяся «Справедливая Россия» претендует на место в двухпартийной системе наряду с «Единой Россией». Однако возникает вопрос: насколько жизнеспособен данный проект? Для двухпартийной системы по американскому или английскому образцу нам не хватает главного - экономического и социального благополучия основной части населения. Экономическая мощь упомянутых держав позволяет им обеспечивать классовый мир и относительное процветание всего общества. Вряд ли это возможно в современной России. Зависимость отечественного бюджета
от конъюнктуры мировых цен на нефть отнюдь не гарантирует стабильно высоких доходов в будущем.
При этом новая партия вряд ли сможет собрать под свои знамена весь оппозиционный электорат. Для радикалов она столь же чужда и враждебна, как и партия власти. (Это ярко иллюстрируется элиминированием из руководящего состава «Родины» Д. Рогозина.)
Борьбу с так называемым «политическим экстремизмом» Кремль проигрывает уже сейчас, при достаточно благоприятной экономической конъюнктуре. Любое серьезное экономическое потрясение не только похоронит создаваемую сейчас двухпартийную систему, но и многократно усилит как левых, так и правых радикалов. Тогда у партии власти останется лишь два пути: либо возврат к компрадорской прозападной политике 1990-х годов, либо поиск союзников внутри страны.
Первый путь в условиях глобализующегося мира окончательно лишит Россию суверенитета, превратив ее в сырьевой придаток развитых западных стран. На втором пути вновь стоит выбор: союз с левыми или
с правыми. Можно с уверенностью утверждать, что крупная буржуазия вряд ли пойдет на сотрудничество с ультралевыми марксистами. (Так как те наверняка не откажутся от тезиса об экспроприации крупной частной собственности, нажитой в процессе развала страны.) Сближение же крупного капитала и правых радикалов более реалистично, но будет означать крах существующей политической системы. Наша страна вновь окажется перед выбором: многопартийность или однопартийность?
список литературы
1. Чичерин Б.Н. О народном представительстве. М.: Тип. И.Д. Сытина, 1892. 810 с.
2. Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических Республик. М.: Юридическая литература, 1986. 48 с.
3. Политология: Учебник для вузов / Под ред. Д. А. Васи-лика. М.: УИЦ «Гардарики», 1999. 590 с.
4. Федеральный Закон «О политических партиях» 11 июля 2001 г. // Собрание законодательства РФ. 2001.№ 29. С. 5739-5770.
определение государственных задач и их влияние на социальную структуру общества: исторический аспект
Т. В. ЮРИНА
Пензенский государственный педагогический университет им. В. Г. Белинского кафедра отечественной истории
Изменение социальной структуры общества предполагает движение по двум направлениям: по горизонтали и по вертикали. Под горизонтальным направлением изменения социальной структуры следует понимать движение по линии «деревня - город». Горизонтальное распределение населения по линии «деревня - город» является традиционным и представляет собой отражение в социальной структуре общества развития основных отраслей экономики - сельского хозяйства и промышленности.
Под вертикальным направлением мы понимаем социально-имущественное расслоение внутри категории, в нашем случае крестьян и горожан. Естественно, данная схема представляет несколько упрощённую трактовку происходивших процессов, поэтому в тексте исследования предстоит детализировать анализ происходивших процессов внутри каждой из вышеуказанных категорий.
Уникальность хронологических рамок 19201930-х годов заключается в том, что верхний предел позволяет рассмотреть мозаику из социальных статусов до- и послереволюционной ситуации, а нижний -сделать вывод о том, насколько изменилась социальная структура советского общества, под воздействием каких факторов происходили эти изменения, и насколько соответствовала социальная структура государственным интересам.
Точкой отсчёта нашего исследования мы выбрали государственные задачи периода 1920-1930-х гг.
Именно степень решённости тех или иных государственных задач позволяет нам делать выводы об изменении социальной структуры.
Важным условием существования любой государственной власти является степень соответствия целей и задач её существования уровню готовности социума. В контексте нашего исследования это означает то, в каком соотношении находились цели и задачи советской власти с потребностями основной массы населения на период 1920-1930-х гг. Партия в начале 1920-х годов находилась в сложной ситуации, когда в любой момент на фоне потери авторитета могла потерять и государственную власть. Учитывая специфику взаимодействия партийных и государственных органов Советской России, важно отметить общность целей партийной линии и государственной политики. Острые антиправительственные настроения основной массы населения в начале 1920 -х годов влияли на формирование и иерархичность государственных задач.
В 1921 году наиболее острыми, проблемными вопросами, требовавшими немедленного разрешения являлись:
* законодательное оформление основных принципов взаимоотношения власти и социума;
* восстановление экономики;
* снижение степени социальной напряжённости.
Однако на фоне вышеуказанных т. н. стратегических определяется сверхзадача - во что бы то ни
