CC BY
95
40 (229) - 2013
СТРАТЕГИЯ РАЗВИТИЯ ЭКОНОМИКИ
УДК 338.242
российская металлургия:
в поисках стратегии нового времени
а. в. соколов,
кандидат экономических наук,
заведующий сектором исследования проблем
развития обрабатывающих производств
E-mail: alsokolov@ieie. nsc. ru
Л. И. ЛУГАЧЁВА,
кандидат экономических наук,
ведущий научный сотрудник
E-mail: lugamus@yandex. ru
М. М. МУСАТОВА,
кандидат экономических наук,
научный сотрудник
E-mail: maria. musatova@gmail. com
Институт экономики и организации промышленного производства Сибирского отделения Российской академии наук
В статье дана системная интерпретация результатов функционирования металлургического комплекса России в последние десятилетия, рассмотрены внутренние и внешние ограничения роста металлургии, суммированы изменения в структуре спроса на отечественную металлопродукцию. Авторы анализируют специфику интеграции в корпоративном секторе металлургии, роль основных движущих сил процессов слияний и поглощений, рассматривают возможные инвестиционные приоритеты металлургии в перспективе.
Ключевые слова: металлургия, внутренний и внешний спрос, тарифные и нетарифные ограничения доступа на мировой рынок, консолидация компаний, приоритеты и направления интеграционных процессов.
Актуальность проблемы. Россия имеет потенциальные возможности для создания диверсифицированного и высококонкурентоспособного металлургического комплекса. Однако для их
реализации необходима стратегия развития металлургии, контуры которой должны формироваться с учетом выхода мировой экономики из затяжной рецессии. Положительным итогом развития черной металлургии в докризисный период явился рост технического уровня производства. По сути, частный капитал, осуществив консолидацию активов, самостоятельно, при полном невмешательстве государства, начал программу смены технического уклада сталелитейного производства.
Мировая финансовая нестабильность привела к значительным изменениям в металлургии: начались динамичная реструктуризация активов и усиление сырьевых дивизионов в составе вертикально интегрированных структур, ускорился переход к новому технологическому укладу, наметились серьезные структурные сдвиги в активах российских металлургических компаний. Хотя почти все крупные комбинаты металлургии и сейчас продолжают программы модернизации своего технологического
- 31
Рис. 1. Динамика производства чугуна в России (7), в мире в целом (2) и в мире без учета Китая (3) в 1992—2011 гг., % к 1992 г.
Рис. 2. Динамика производства стали в России (7), в мире в целом (2) и в мире без учета Китая (3) в 1992—2011 гг., % к 1992 г.
Рис. 3. Динамика производства первичного алюминия в России (7), в мире в целом (2) и в мире без учета Китая (3) в 1992—2011 гг., % к 1992 г.
оборудования, на современном этапе развития российской экономики необходимы системная активная модернизация производственного аппарата, совершенствование маркетинговой деятельности.
От выживания — к выходу на мировой тренд. Металлургический комплекс всегда занимал важное место в экономике страны, и в своей деятельности во многом был ориентирован на удовлетворение потребностей предприятий военно-промышленного комплекса (ВПК), занятых не только производством вооружения и военной техники (ВВТ), но и сосредоточивших на своих мощностях выпуск ряда направлений стратегически важной гражданской продукции. Кроме того, в плановой экономике металлургии были характерны такие черты, как сравнительно высокий (относительно развитых ст ран) уровень энергоемко сти производства и более низкая производительность труда (которая в первую очередь являлась следствием отставания в применяемых технологиях производства металлов), а также относительно небольшая себестоимость производства, достигавшаяся за счет дешевой электроэнергии, низкого уровня оплаты труда и минимальных требований к охране окружающей среды.
В конце 1980-х гг. в России стартовал процесс конверсии ВПК, принесший снижение объемов производства ВВТ и, как следствие, падение спроса на продукцию металлургии со стороны отечественной «оборонки». Кроме того, распад СССР, по сути, лишил ряд секторов металлургии (в частности, алюминиевый и титановый) внутренних источников сырья. Результатом этого стало сокращение производства в 1990-х гг. как в черной, так и в цветной металлур-
гии. На рис. 1—7 представлены кривые динамики производства чугуна, стали, а также основных цветных металлов в России и в мире в целом за последние два десятилетия относительно уровня 1992 г., рассчитанные авторами на основании данных [31]. Отметим, что в 2000-х гг. лидером мирового металлургического производства стал выступать Китай, наращивавший выпуск металлов темпами более высокими, чем остальные ведущие мировые производители. Таким образом, на взгляд авторов, представляет интерес сопоставление темпов изменения объемов производства металлов в России не только с мировыми в целом, но и с мировыми без учета Китая.
Из анализа данных рис. 1—7 видно, что в 1990-х гг. спад производства коснулся всех рассмотренных видов продукции российской металлургии, однако глубина спада и время выхода на траекторию роста для них были различны. В черной металлургии низшая точка спада была достигнута в 1998 г., когда объем производства чугуна упал по сравнению с уровнем 1992 г. на 24 %, а стали — на 34,6 %. В производстве алюминия и меди — двух из числа основных цветных металлов — низшая точка была достигнута в 1994 г., однако объем производства сократился чуть более чем на 4 %. В производстве никеля и цинка минимум производства наблюдался также в 1994 г., но глубина падения объемов производства была значительно большей (цинка — на 17,5 %, а никеля — на 25,9 %). В производстве свинца спад продолжался несколько дольше — до 1995—1996 гг., и объем производства снизился более чем в 2 раза.
Отметим, однако, что спад производства в металлургии в
Рис. 4. Динамика производства рафинированной меди в России (1), в мире в целом (2) и в мире без учета Китая (3) в 1992—2010 гг., % к 1992 г.
Рис. 5. Динамика производства рафинированного никеля в России (1), в мире в целом (2) и в мире без учета Китая (3) в 1992—2010 гг., % к 1992 г.
200 1
175 -
150 -
125 -
100 -
75
счсо-я-юсо1-~-соо> а>а>а>а>а>а>а>а>
СМСЧСЧСЧСМСЧСЧСМСМСЧСМСЧ
Рис. 6. Динамика производства нерафинированного (smelter) цинка в России (1), в мире в целом (2) и в мире без учета Китая (3) в 1992—2011 гг., % к 1992 г.
200 180 -160 -140 -120 -100 80 60 Н 40
смсчсмсмсмсмсчсм
Рис. 7. Динамика производства рафинированного свинца в России (7), в мире в целом (2) и в мире без учета Китая (3) в 1992—2011 гг., % к 1992 г.
Рис. 8. Динамика цен на ЛБМ на основные цветные металлы
в 1992—2011 гг., % к 1992 г. (в сопоставимых ценах): 7 — никель; 2 — алюминий; 3 — медь; 4 — цинк; 5 — свинец
1990-е гг. был несопоставим со спадом в большинстве других секторов промышленности [1]. Так, в машиностроении объемы производства в 1998 г., когда было достигнуто «дно», сократились по сравнению с уровнем 1992 г. в 2,1 раза.
В то же время в развитых странах мира активно шел процесс сокращения ряда экологически «грязных» и энергоемких производств с частичной переориентацией в потреблении металлов на импортные поставки. Таким образом, у российской металлургии появился шанс компенсировать падение внутреннего спроса на металлы ростом экспортных поставок в развитые страны, и, надо отдать должное, она им воспользовалась сполна [25].
Помимо экспортной составляющей в начале XXI в. еще одним фактором роста производства стало некоторое расширение внутреннего спроса — в первую очередь на продукцию черной металлургии (за счет оживления в этот период производства в секторах промышленности, являющихся основными потребителями продукции черной металлургии). Так, в период 2000—2007 гг. поставки стали на внутренний рынок в среднем увеличивались примерно на 8 % в год, а видимое потребление проката выросло за период 1998—2007 гг. в 2,5 раза [30].
В результате в предкризисном 2007 г. Россия выпускала по сравнению с 1992 г. больше: чугуна — на 12,4 %, стали — на 8,0, алюминия — на 46,5, меди — на 63,3, никеля — на 12,6, цинка — на 30,0, свинца—на 46,6 %. Таким образом, темпы роста производства в цветной металлургии нашей страны (по основным металлам) были выше, чем в черной. Если сравнивать динамику производства в России и в мире в целом (без учета Китая), то российские компании в 2000-х гг. характеризовались опережающими по отношению к среднемировым темпами выпуска алюминия, меди и свинца (начиная с 2006 г.), были на равных в производстве чугуна и цинка и отставали по темпам производства стали и никеля (см. рис. 1—7).
Неприятным следствием повышенной экспор-тоориентированности (надо признать, вынужденной) отечественной металлургии стало изменение сложности выпускаемой продукции: импортеры российского металла были заинтересованы в получении продукции с низкой добавленной стоимостью, оставляя дальнейшие переделы себе. Вряд ли здесь стоит искать какой-то особенный злой умысел со стороны стран-импортеров: как говорится, ничего личного, только бизнес.
Отметим, что в 2000-е гг. (до кризиса) в мире наблюдался резкий рост цен на ряд металлов. На
Примечание. Для 2010 г. приведены данные по производству рафинированного никеля, рафинированной меди, для 2011 г. ■ первичного алюминия, нерафинированного цинка, рафинированного свинца, чугуна, стали.
Рис. 9. Доли России в мировом производстве основных цветных металлов, чугуна и стали в 1992 (1), 2000 (2), 2007 (3), 2010—2011 (4) гг., %
рис. 8 приведена динамика темпов роста цен на Лондонской бирже металлов (ЛБМ) на основные цветные металлы (рассчитано авторами на основании данных [32]). Так, в 2007 г. цена на никель выросла по сравнению с уровнем 2001 г. в 5,4 раза, на медь — в 3,6, цинк — в 3,0, свинец — в 2,4, алюминий — в 1,5 раза (в сопоставимых ценах). Несмотря на то, что конкретные цены поставок российских металлов на мировой рынок могли быть существенно ниже цен ЛБМ (что было характерно, в частности, для цен на алюминий ввиду более низкой по сравнению со стандартной сортности), прибыли российских металлургов росли [10].
Данное обстоятельство имело несколько последствий. Во-первых, у российской металлургии появился шанс сократить отставание от ведущих стран в технологическом уровне (этого шанса ввиду отсутствия инвестиций были, по сути, лишены другие виды российских обрабатывающих производств). Во-вторых, стабильный рост цен порождает желание экстраполировать данную тенденцию на будущее — это может послужить стимулом сохранять статус-кво и не стремиться к резким переменам в данном промышленном секторе. В-третьих, рост цены на готовую продукцию влечет за собой рост спроса на факторы производства,
применяющиеся при ее производстве, и тем самым ведет к росту цен на факторы производства, т. е. к росту себестоимости готовой продукции (в данном случае — металлов).
Итак, к началу мирового кризиса (т. е. по итогам 2007 г.) Россия занимала в производстве ряда рассматриваемых металлов лидирующие позиции в мире (рис. 9): 1-е место — по производству никеля (19,0 % мирового производства), 2-е — алюминия (10,4 %), 3-е — чугуна (5,4 %), 4-е — стали (5,4 %), 5-е место — меди (5,2 %) [31].
Противоречивые итоги консолидации. В начале 1990-х гг. в отечественной экономике превалировали центробежные силы: с одной стороны, устоявшиеся внутренние и межотраслевые связи разрушились с распадом СССР, с другой—этому также способствовал процесс приватизации. В полной мере процесс дезинтеграции коснулся и металлургии.
Авторы полагают, что стартовавший во второй половине 1990-х гг. «центробежный» процесс сам по себе был необходим для развития металлургического сектора. Однако его результаты, вызванные особенностями его практической реализации, представляются неоднозначными.
В настоящее время для российской металлургии характерна высокая степень интеграции производс-
тва. Так, на долю пяти крупнейших холдинговых компаний цветной металлургии (ОК «РУСАЛ», ОАО «ГМК «Норильский никель», Корпорация «ВСМ-ПО-Ависма», ОАО «Уральская горно-металлургическая компания», ЗАО «Русская медная компания») приходится до 90 % выпуска (по данным 2011 г.) [15], а на долю девяти крупнейших комбинатов черной металлургии — 92,6 % общего выпуска чугуна, 83,8 % стали, 85,3 % проката (данные 2010 г.) [13]. Последним значительным этапом во внутрирос-сийской интеграции металлургических компаний стало слияние в 2007 г. «Русского алюминия», холдинга «СУАЛ» и швейцарской компании Glencore, в результате чего была создана Объединенная компания «Российский алюминий» (иС RUSAL).
Если до 2002 г. отечественные металлургические компании делали упор на концентрацию активов внутри страны (в основном приобретались активы, необходимые для завершения вертикальной интеграции или усиления контроля за уже приобретенными активами), то начиная с 2003 г. характерной чертой крупных российских металлургических компаний стало широкомасштабное приобретение зарубежных активов. Этому способствовали следующие факторы. С одной стороны, по ряду причин это было желаемое направление развития, в рамках которого отечественные металлурги решали такие проблемы, как расширение сырьевой базы, получение доступа к современным технологиям и расширение ассортимента выпускаемой продукции, преодоление тарифных и нетарифных ограничений доступа на ряд зарубежных рынков.
С другой стороны, у российских компаний (особенно до мирового кризиса) была возможность приобретать зарубежные активы: в период резкого роста мировых цен на металлы (см. рис. 8) для металлургов источником подобных инвестиций стала не только прибыль, но и иностранные кредиты. По оценкам экспертов, в течение 2008 г. четыре крупнейших компании российской черной металлургии приобрели зарубежных активов на сумму 13 млрд долл., что сопоставимо с совокупной капитализацией сектора к концу ноября 2008 г. [5].
При этом следует отметить, что суммы, затраченные на приобретение зарубежных активов российскими металлургическими компаниями, можно оценить как близкие к максимальным за весь период времени и пиковые для активов соответствующих характеристик. Так, ОАО «Северсталь», потратив в 2008 г. почти 2,7 млрд долл. на покупку трех амери-
канских компаний, было вынуждено позже продать Renco Group вдвое дешевле [1].
Что касается компаний цветной металлургии, то, пожалуй, классическим примером приобретения активов внутри страны и за рубежом является поведение в предкризисные годы компании «РУСАЛ». Она стремилась стать крупным игроком на рынках других металлов (покупка 20 %-ной доли акций ГМК «Норильский никель»), а также выдвинуться в таких секторах, как строительство, автомобильная промышленность, машиностроение, деревообработка [17]. В итоге отношение чистого долга компании (сумма кредитов и займов по состоянию на конец отчетного периода за вычетом денежных средств и их эквивалентов на конец отчетного периода) к объему ее годовой выручки от реализации продукции в период перед мировым кризисом непрерывно росло, составив в итоге в 2006 г. 0,51, в 2007 г. — 0,62, а в первый кризисный год — 0,84. В 2009 и 2010 гг. это отношение превышало единицу, что было вызвано в первую очередь падением объемов производства в период кризиса. Однако по состоянию на 2011 г. этот показатель (0,9) хотя и стал несколько меньше, чем в два предшествующих года, но, тем не менее, был выше уровня 2008 г.
Компании российской черной металлургии также накопили большие суммы долгов. Так, по данным за I полугодие 2011 г., чистый долг ОАО «Мечел» составлял 8,6 млрд долл., группы ЧТПЗ — 2,7 млрд долл., Евраз Групп — 2,2 млрд долл., ОАО «ММК» — 1,8 млрд долл., ОАО «Северсталь» — 1,1 млрд долл., ОАО «НЛМК» — 0,5 млрд долл. [1].
Рост активов компании сам по себе не может служить целью деятельности, а является только средством. Целью должен быть рост качественных показателей, одним из которых является рентабельность продаж, рассчитанная как отношение величины чистой прибыли компании к объему выручки от реализации продукции (см. таблицу).
Из анализа данных таблицы видно, что за два формально посткризисных года — 2010 и 2011 гг. — этот показатель был, как правило, ниже предкризисного уровня (для черной металлургии — сравнение с уровнем 2008 г., для цветной, в которой кризис проявился в полной мере уже в последнем квартале 2008 г., корректно сравнивать с уровнем 2007 г.). Таким образом, высокий показатель рентабельности в российской металлургии достигался исключительно в период аномально высоких мировых цен на металлы.
* Рассчитано авторами по данным отчетности металлургических компаний ОАО «ЕВРАЗ ЗСМК», ММК, НТМК, НЛМК, «Металлоинвест», «Мечел», Трубная металлургическая компания (ТМК), ВМЗ, ПНТЗ, ТМК, ТМЗ, ЧТПЗ, ОК «РУСАЛ», «Норильский никель», «Корпорация ВСМПО-АВИСМА».
Рентабельность продаж металлургических предприятий России в 2006—2011 гг., %*
Предприятие Год
2006 2007 2008 2009 2010 2011
Металлургические комбинаты черной металлургии
ОАО «Западно-Сибирский металлургический комбинат» (ЗСМК) 24,1 15,7 23,4 0,1 3,3 —0,8
ОАО «Магнитогорский металлургический комбинат» (ММК) 23,0 27,2 10,2 12,1 —0,7
ОАО «Нижнетагильский металлургический комбинат» (НТМК) 20,4 23,0 25,4 13,6 6,6
ОАО «Новолипецкий металлургический комбинат» (НЛМК) 34,2 29,1 19,5 1,6 14,7 11,2
ОАО «Оскольский электрометаллургический комбинат» (ОЭМК) 16,9 4,9 12,4 11,5
ОАО «Уральская сталь» —1,5 —2,2
ОАО «Мечел» 13,7 13,7 12,4 1,3 7,1 6,4
Трубные заводы черной металлургии
ОАО «Волжский трубный завод» (ВТЗ) 8,9 4,5
ОАО «Выксунский металлургический завод» (ВМЗ) 10,6 14,9 9,3 9,4 18,7 9,4
ОАО «Первоуральский новотрубный завод» (ПНТЗ) 16,0 12,3 1,4 —2,8 2,6 2,4
ОАО «Северский трубный завод» (СТЗ) —7,1 1,2 3,5
ОАО «Синарский трубный завод» (СинТЗ) 16,6 14,6 3,2 —0,8 —3,2
ОАО «Таганрогский металлургический завод» (ТагМЗ) 14,5 10,3 8,9 —2,5 0,0 —3,4
ОАО «Челябинский трубопрокатный завод» (ЧТПЗ) 9,0 9,5 2,4 3,5 6,3 1,6
Компании цветной металлургии
ОК «РУСАЛ» 34,4 20,7 —38,2 10,1 26,1 1,9
ОАО «ГМК «Норильский никель» 50,0 30,8 —4,0 26,1 26,8 26,8
ОАО «Корпорация ВСМПО-АВИСМА» 20,7 20,3 9,2 0,7 2,4 10,1
Основным итогом роста отечественной металлургии «вширь» является переход ее проблем на принципиально иной уровень, далекий от задач улучшения качественных характеристик деятельности. В частности, скандалы, связанные с деятельностью компаний, становились международными (беспорядки на заводе ОК «РУСАЛ» в Гвинее в 2012 г. [26], споры вокруг собственности, принадлежащей О. Дерипаске и ОК «РУСАЛ», — контрольного пакета акций Запорожского алюминиевого комбината [27] и алюминиевого завода в Нигерии [21]), внутренние социально-экономические проблемы и имущественные споры решались путем личного вмешательства первых лиц государства (урегулирование в 2012 г. корпоративного конфликта в «Норильском никеле» [16], урегулирование в 2011 г. конфликта на Богословском алюминиевом заводе, принадлежащем ОК «РУСАЛ» [7]).
По сути, приходится констатировать, что в деятельности руководства компаний в 2000-е гг. превалировал подход, направленный на экстенсивное развитие. Проблема состоит в том, что возможности развития в этом направлении, как представляется, уже исчерпаны: от этапа «коллекционирования» активов необходимо перейти к решению проблем, связанных, в частности, с функционированием
низкорентабельных и нерентабельных производств, принадлежащих отечественным металлургам в России и за рубежом. Это возможно либо путем кардинальной смены применяемых технологий, либо путем резкого сокращения производства (закрытия) предприятий.
Что касается первого подхода, то стоит отметить, что в 2000-х гг. наблюдались серьезные изменения технологической структуры производства российской металлургии, которые являются признаком интенсивного направления развития.
Помимо технологического отставания от мировой металлургии для отечественного сектора 1990-х гг. была характерна и внутренняя диспропорция: технологический уровень в черной металлургии был ниже аналогичного показателя в металлургии цветной. Поэтому естественно, что в 2000-х гг. технологические сдвиги были характерны в первую очередь для российской черной металлургии: в процессе замены производственных мощностей был отмечен значительный рост инвестиций в электросталеплавильное производство и непрерывную разливку [28]. Однако полностью завершить процесс смены мощностей до кризиса не удалось, в результате на ряде предприятий до сих пор сохранились устаревшие доменные печи, мартеновское
производство, разливка стали в слитки, обжимные станы и устаревшие прокатные станы [11].
Процесс обновления производственных мощностей в металлургии иллюстрирует динамика степени износа основных фондов: в российской черной металлургии она снизилась с 53,5 % в 2000 г. до 43,5 % в 2008—2009 гг. [12]. Несмотря на такую тенденцию, стоит отметить, что в абсолютном выражении данный показатель остается чрезмерно большим, препятствующим успешной конкуренции в эффективности производства с зарубежными производителями, и в связи с этим ликвидировать технологический разрыв с лидерами мировой металлургии России пока не удается. Как было отмечено выше, традиционно для отечественной металлургии характерны низкая производительность труда и более высокая энергоемкость производства. Например, в последнем предкризисном 2007 г. в российской черной металлургии эффективность использования сырьевых ресурсов была ниже, чем в европейской на 2—7 %, энергии и топлива в доменно-конвертор-ном производстве — на 15 %, а при использовании электродуговых печей — примерно на 10 % [29].
Предприятия, использовавшие устаревшие технологии производства, первыми пострадали во время кризиса: относительно высокая себестоимость производства продукции позволяла им получать прибыль в докризисные годы из-за стабильно высокого уровня мировых цен. Падение цен привело к нерентабельности этих предприятий. Так, в 2009 г. ОК «РУСАЛ» снизила объемы производства алюминия на наименее рентабельных мощностях — Новокузнецком, Богословском, Волховском, Надвоицком, Кандалакшском и Уральском алюминиевых заводах, а также на Запорожском алюминиевом комбинате (Украина). Были сокращены объемы производства глинозема (за счет временной приостановки производства) на высокозатратных глиноземных предприятиях — Aughinish (Ирландия), Ачинском и Бокситогорском глиноземных комбинатах, Запорожском алюминиевом комбинате (Украина), ЕигаПитта (Италия), Windalco и А1рай (Ямайка) [22]. Уже в посткризисный 2011 г. снижение мировых цен на никель и кобальт привело к убыткам производства, в частности, на таких градообразующих стратегических предприятиях, как «Уфалейникель» в Челябинской и «Режникель» в Свердловской областях [17].
Работы в рамках первого подхода (кардинальной смены применяемых технологий) желательно
было реализовывать в докризисный период высоких мировых цен на металлы, но эта возможность уже упущена. Реализация второго пути (ликвидация активов) сопряжена с необходимостью решать острые социальные проблемы, что и продемонстрировал в 2011 г. пример Богословского алюминиевого завода.
Игра по новым правилам. Итак, в 2007 г., как было отмечено выше, российский металлургический комплекс завершил процесс глобального внутреннего передела активов [2]. По совпадению этот год стал последним предкризисным для всей мировой экономики, и условия, сложившиеся для отечественной металлургии в посткризисные времена, уже не были похожи на прежние: сектор экономики вступил в новую эпоху со своими вызовами и угрозами.
Несмотря на то, что основное падение производства как в мировой металлургии, так и в секторах — основных потребителях ее продукции пришлось на 2009—2010 гг., последствия мирового кризиса дают о себе знать до сих пор (вообще, этот вопрос неслучайно остается дискуссионным — миновала ли мировая экономика кризисную стадию или еще нет). Таким образом, у российских металлургов есть надежда на будущее оживление мирового спроса на металлы. С другой стороны, рост цен на металлы в нулевые годы стимулировал основные секторы — потребители металлов в переходе на технологии, замещающие металлы другими материалами (например, в самолетостроении отмечается замена изделий из алюминиевых сплавов композиционными материалами [18]), снижение удельной металлоемкости всех сфер хозяйства по сравнению с докризисным периодом [1].
Изменение структуры и объемов спроса, в частности, не могло не отразиться на ценах металлов. На рис. 10 представлена рассчитанная авторами динамика текущих среднемесячных цен на основные цветные металлы в посткризисные 2010—2012 гг. (за 100 % взят уровень цен перед началом мирового кризиса — в марте 2008 г.).
Как видно из анализа данных рис. 10, в феврале—июле 2011 г. цены на алюминий, никель и свинец вышли на уровень 90 % от марта 2008 г. (в текущих ценах), цинка — почти 100 %, а меди — 117 %. Однако во второй половине 2011 г. последовал обвал цен на все рассматриваемые металлы. В 2012 г. уже наблюдалась волатильность цен, но в целом по состоянию на конец 2012 г. текущие цены находились на уровне примерно апреля — мая кризисного 2010 г.
110
100
70
60
50
/Чд
/X \
4 V уч /
2010
2011
2012
Рис. 10. Динамика текущих цен на основные цветные металлы на ЛБМ в 2010—2012 гг., % к марту 2008 г: 1 — медь; 2 — цинк; 3 — алюминий; 4 — свинец; 5 — никель
Еще одной важной особенностью российского металлургического рынка является устойчивый рост себестоимости производства в 2000-х гг., вызванный ростом цен на факторы производства. Как было отмечено, причиной этого, в частности, стал рост цен на готовую продукцию (металлы). В последние несколько лет российские металлурги сталкиваются со следующим неприятным для них противоречием: внутрироссийские цены на факторы производства растут на фоне падения мировых цен на металлы. Для экономики России, впрочем, вообще характерной особенностью является отсутствие механизма снижения цен при уменьшении спроса (так называемый «закон храповика») ввиду малой конкурентности рынков многих экономических благ [6].
Ход решения отечественными металлургами создавшейся проблемы вполне предсказуем — в первую очередь это попытки лоббировать свои интересы на государственном уровне. К ним относятся и желание получить налоговые льготы (например, обращение в январе 2013 г. гендиректора ГМК «Норильский никель» к Президенту РФ с просьбой освободить «Норникель» от экспортных пошлин [24]), а также применение внерыночных механизмов при установлении цен на факторы производства (угрозы сокращения производства, ведущего к негативным социальным последствиям, при отсутствии приемлемого для ОК «РУСАЛ» тарифа на поставку электроэнергии Надвоицкому алюминиевому заводу [4]).
Понятно, что основным (и стратегически верным) механизмом снижения себестоимости производства является переход на новые технологии. В российской металлургии подобная тенденция имеет место, однако темпы данного процесса отстают от мировых, а доступ к новым технологиям производства, полученный благодаря приобретению ряда зарубежных активов, обычно не сопровождается внедрением этих технологий в России — они остаются локализованными за рубежом.
В последние годы для отечественной металлургии, плотно встроенной в мировую экономику, было характерно повышение степени глобализации. Оно проявлялось в разных формах, в частности:
1) в кредитовании проектов российских металлургов иностранными банками. Например, заключение в 2012 г. соглашения между экспортно-импортным банком Китая и ОК «РУСАЛ» о сотрудничестве в области финансирования проекта по строительству завода по производству анодов в Иркутской области [14];
2) в изменении спектра трансграничных сделок российских металлургических компаний. На фоне активной скупки российскими металлургами зарубежных активов (особенно в докризисные времена) набирают обороты обратные процессы: в посткризисные годы российские металлургические активы стали интересными объектами для приобретения иностранными компаниями. Так, в начале 2012 г. состоялась продажа заводов «Режникель» (Свердловская область) и «Уфалейникель» (Челябинская область) компании Highmetals KDS, которая, по одной из версий, действует в интересах крупного швейцарского трейдера Glencore [20]. Конечно, сейчас можно говорить лишь о единичных случаях, но любая тенденция начинается с прецедента;
3) в переходе головных российских металлургических компаний под иностранную юрисдикцию, т. е. наметилась тенденция «смены прописки». Наиболее ярким примером в последнее время стал «переезд» в Лондон металлургической компании Евраз Групп [9]. Тем самым в отечественной металлургии центры получения прибыли в еще большей
степени отдаляются от центров дислокации головных компаний;
4) во вступлении России в ВТО в 2012 г. Его последствия для отечественных металлургов неоднозначны. С одной стороны, вероятен рост экспорта за счет того, что у российских металлургов, по заявлению в 2012 г. главы Минпромторга России Д. Мантурова, «появятся новые методы борьбы с дискриминацией на внешних рынках» [3]. С другой стороны, наша страна постепенно будет снижать барьеры входа на внутренний рынок, что может привести к росту конкуренции — в первую очередь со стороны производителей Китая и Индии, выпускающих продукцию, близкую по номенклатуре и ценам к российской.
Российская металлургия продолжает характеризоваться высокой степенью как экспортоориенти-рованности, так и импортозависимости. Директор по сбыту в России и СНГ ОК «РУСАЛ» С. Бельский утверждает, что Россия, экспортируя в год около 300—330 тыс. т алюминийсодержащей продукции, ввозит ее 412 тыс. т, т. е. является нетто-импортером алюминия — с перспективой роста импортозависи-мости после вступления в ВТО [3]. Для российской промышленности характерно сосуществование двух противоположно направленных товарных потоков: отечественная металлургия отправляет на экспорт сырье и продукцию первых стадий передела, а в ответ идут импортные поставки продукции высоких стадий переделов металлов. В случае, когда на внутреннем рынке конкурируют отечественная и зарубежная продукция из металла, предпочтение зачастую отдается импортной вследствие ее более высокого качества, более широкой номенклатуры, четкой дисциплины поставок, приемлемой цены [8].
В течение нескольких последних лет государство ведет политику значительного роста объемов закупки вооружений, военной и специальной техники (ВВСТ) в рамках оборонного заказа, что может послужить фактором роста внутреннего потребления металлов. Отметим, что ОПК заинтересован в металлургической продукции высоких переделов, и устойчивый гарантированный спрос на нее в перспективе может позитивно повлиять на качественную структуру выпускаемой российскими металлургами продукции. Вместе с тем сам по себе рост объемов гособоронзаказа не гарантирует пропорционального роста спроса на продукцию отечественной металлургии, по крайней мере, по двум причинам.
Во-первых, в последнее время Министерство обороны РФ в закупках ВВСТ ориентируется не только на продукцию отечественного, но и зарубежного производства. Наиболее ярким (и, пожалуй, наиболее обсуждаемым) примером стало приобретение Россией у Франции универсального десантного корабля «Мистраль» [23]. Причем, по мнению экспертов, на ближайшую перспективу прогнозировался рост импорта в разы — например, по оценкам Центра анализа мировой торговли оружием, объем закупок иностранных ВВСТ в ближайшие несколько лет может составить сумму от 4,5 до 6 млрд долл. [19]. Правда, необходимо отметить, что своего пика стремление Минобороны России закупать иностранную военную технику достигло при его бывшем руководителе А. Сердюкове. Тем не менее дискуссии о принципиальной способности отечественной «оборонки» производить конкурентоспособную продукцию продолжаются.
Во-вторых, для отечественной металлургии характерны два разнонаправленных потока продукции: низких стадий передела — на экспорт, высоких — внутрь страны по импорту, причем одним из покупателей импортной металлургической продукции является российский оборонный комплекс. Таким образом, российской металлургии для расширения внутреннего рынка нужно выиграть конкурентную борьбу у иностранных производителей в непростых условиях вступления России в ВТО.
Мировой кризис, по сути, «похоронил» целую эпоху развития российской металлургии. Для того чтобы преуспеть в новой эпохе, нужно научиться играть по новым правилам: вместо источников экстенсивного развития искать возможности качественного роста.
Список литературы
1. Адно Ю. Л. Выход черной металлургии из кризиса. Предварительные итоги // Черные металлы. 2011. № 12.
2. Адно Ю. Л. Трудно быть первым // Металлы Евразии. 2009. № 6.
3. Анохин К. Момент ВТО. URL: http:// kommersant. ru/doc/2024470/print.
4. Власти Карелии и РУСАЛ борются за спасение НАЗа. URL: http://metalinfo. ru/ru/news/61140.
5. Волов Ю., Кучеров А. Металлургия: удержать рентабельность // Национальная металлургия. 2009. № 1.
6. Воронин А. В зеркале нержавеющей стали // Металлы Евразии. 2010. № 2.
7. В Свердловской области диагностирован «синдром Пикалево». URL: http://bfm. ru/articles/2011/12/08/v-sverdlovskoj-oblasti-diagnostirovan-sindrom-pikalevo. html.
8. Вступление в ВТО приведет к повышению импортозависимости на рынке алюминия России. URL: http://metalinfo. ru/ru/news/61325.
9. 99,74 % акционеров Evraz согласились на «переезд» в Британию. URL: http://bfm. ru/ news/2011/11/28/99-74-akcionerov-evraz-soglasilis-na-pereezd-v-britaniju. html.
10. Зандер Е. В., Соколов В. М. Алюминиевая промышленность России на мировом и внутреннем рынках // ЭКО. 2003. № 12. С. 20—38.
11. Зиновьева Н. Г., Овчинников А. М. Черная металлургия стран СНГ // Черная металлургия. 2011. № 4.
12. Зиновьева Н. Г., Овчинников А. М. Черная металлургия России — преодоление кризиса // Черная металлургия. 2010. № 10.
13. Катунин В. В. Основные показатели работы черной металлургии России в 2010 г. // Черная металлургия. 2011. № 3.
14. Китайский банк профинансирует строительство анодного завода в Сибири. URL: http:// metalinfo. ru/ru/news/56659.
15. Козырев В. С., Нечаев А. В. Цветная металлургия в горно-металлургическом комплексе СНГ: к итогам 2010 г. // Цветные металлы. 2012. № 2.
16. Кремль работает над примирением совладельцев «Норникеля». URL: http://bfm. ru/ news/2012/08/21/kreml-rabotaet-nad-primireniem-sovladelcev-nornikelja. html#. UQdVq1uebFw.
17. Кудияров С. Кто спасет уральский никель. URL: http://expert. ru/expert/2012/03/kto-spaset-uralskij-nikel.
18. Макаров Г. С. Тенденции в применении продукции из алюминия и его сплавов в России // Цветные металлы. 2007. № 5. С. 82—89.
19. Мозговой А. Полундра! К нам идет французский УДК // Независимое военное обозрение. 2011. № 2. С. 10—11.
20. Нигерийский сенат хочет аннулиро-вать покупку «РусАЛа». URL: http://bfm. ru/ news/2011/12/21/nigerijskij-senat-hochet-annulirovat-pokupku-rusala. html.
21. Никель: продано. URL: http://expert. ru/ ural/2012/03/nikel-prodano/
22. Подготовились к подъему. URL: http://expert. ru/2010/04/12/podgotov_k_podjemu.
23. Покупка «Мистралей» — лишь часть пакета соглашений с Францией. URL: http://vpk. name/
news/48054_camto_pokupka_mistralei_lish_chast_
paketa_soglashenii_s_franciei. html.
24. Потанин просит для Норникеля «экспортную свободу». URL: http://metalinfo. ru/ru/news/61382.
25. Развитие черной металлургии России: проблемы, возможности, перспективы // Металлы Евразии. 2009. № 1.
26. РФ требует пресечь беспорядки на заводе РУСАЛа в Гвинее. URL: http://bfm. ru/ news/2012/04/10/rf-trebuet-presech-besporjadki-na-zavode-rusala-v-gvinee. html.
27. У Дерипаски снова отобрали ЗАлК. URL: http://bfm. ru/news/2012/03/23/sud-snova-vozvratil-zalk-ukraine. html.
28. Шевелев Л. Мировой рынок стали в оценках специалистов // Металлы Евразии. 2010. № 1.
29. Юзов О. В., Седых А.М., Афонин С. З. Экономические показатели и проблемы развития черной металлургии России в период финансового кризиса // Черная металлургия. 2010. № 7.
30. Юзов О. В., СедыхА.М. Тенденции развития мирового рынка стали в период финансового кризиса // Черная металлургия. 2010. № 11.
31. U. S. Geological Survey. Commodity Statistic and Information. URL: http://minerals. usgs. gov/ minerals/pubs/commodity.
32. U. S. Geological Survey. Mineral Information. URL: http://minerals. usgs. gov/ds/2005/140.
