CC BY
47
РОССИЙСКАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ ИММИГРАЦИИ В ВЕЛИКОБРИТАНИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XX -
НАЧАЛЕ XXI В.
Ш.А. Кулиева
Кафедра теории и истории международных отношений
Российский университет дружбы народов ул. Миклухо-Маклая, 10, корп. 1, Москва, Россия, 117198
В статье рассматривается российская историография становления многонационального общества в Великобритании во второй половине XX — начала XXI вв., его исторические этапы. Изучение нынешних проблем иммигрантов в этой стране кажется весьма важным вопросом с точки зрения аналогичных проблем в России. Вопрос о перспективах интеграции в западные общества людей, принадлежащих иной цивилизационной традиции, превратился сегодня в один из ключевых вопросов политической повестки дня.
Глобальные перемещения населения, связанные с переменой места жительства, являются одной из важнейших проблем народонаселения. Традиционно считалось, что иммиграция обеспечивает принимающие общества недостающими трудовыми ресурсами и вносит весомый вклад в их экономическое развитие. Этот процесс начался как нарастающее явление и превратился в серьезнейшую проблему совсем недавно.
Исторически сложилось, что иммигранты всегда представляли угрозу британским моральным, социальным и культурным ценностям; полагали, что их присутствие радикально изменит общество. Однако этот взгляд совершенно упускает из виду трудности определения британских норм в разные периоды истории Великобритании. Активная иммиграция в Англию в определенной мере изменила общество и отношения внутри него. Но Британские острова всегда были населены несколькими различными культурами. Существует множество различий между четырьмя нациями Англии, Уэльса, Шотландии и Ирландии, а также разнообразие культур внутри этих наций. Такое многообразие своих культур и присутствие сообществ эмигрантов ставят под вопрос значение определения «типично британский».
Народы нынешнего Соединенного Королевства сохранили важные национальные и культурные различия.
Так, например, А.А. Громыко, руководитель центра британских исследований института Европы РАН, пишет, что если раньше доминировала точка зрения о Великобритании как об однородном государстве, то в последние десятилетия англоцентристская версия британской истории подверглась критике. Ряд британских интеллектуалов сделали вывод о том, что центробежные процессы однозначно приведут к дезинтеграции страны. Только отделившись друг от друга, Англия и Шотландия обретут жизнеспособную самоидентификацию. Другие, признавая факт подспудной федерализации государства, не усматривают в этом опасность для ее территориальной целостности. «Миф о „единой и неразделимой" британ-
ской нации показывает, как Британия воспринимала себя в прошлом, новый миф об особости Шотландии искажает реальность не меньше» (1).
Процесс обособления различных частей страны вряд ли обратим, однако вовсе не обязательно рассматривать это как трагедию. Англия достаточно либеральная страна, чтобы избежать местечкового национализма. Возможно, что единство в долгосрочной перспективе будет сохранено именно благодаря развитию федерализма. Однако движение от крупных политических и культурных образований к более мелким и однородным может усилить опасность идентификации на основе этнических и религиозных принципов.
Громыко А.А. дает нам представление об истории попыток интегрирования иммигрантов в этой стране, когда в 1968 г. лидер консерваторов Эдвард Хит вывел из состава «теневого кабинета» видного консервативного политика Инока Пау-элла за некорректные высказывания в адрес иммигрантов из бывших британских колоний. Выступая в Бирмингеме, Пауэлл сравнил Британию с Древним Римом, павшим под натиском варваров. «Словно римлянин, — патетически восклицал он, — я вижу воды Тибра, бурлящие кровью». (По прогнозам, именно Бирмингем, характеризующийся значительным культурным многообразием, должен был стать первым городом в Великобритании, где цветные жители, в первую очередь мусульмане, превысят по численности белых.)
С тех пор «твердая позиция» по вопросам иммиграции стала одной из отличительных черт политики Консервативной партии. Хотя в целом представителям британского истеблишмента удавалось не переступать грань политической корректности, скандалы, связанные с расистскими высказываниями то одного, то другого политика, случались не раз. В 1979 г. предвыборный манифест Консервативной партии содержал обещание ужесточить политику в отношении иммигрантов и этнических меньшинств.
Иммиграционный контроль за лицами, приезжающими из государств Содружества, был введен в 1962 г. и усилен в 1971 г. После принятия в 1981 г. и 1987 г. законов об иммиграции нахождение в стране сверх установленного срока стало уголовно наказуемым. Закон 1996 г. усложнил правила выплаты социальных пособий определенным категориям переселенцев. Фактически это означало отказ от старой доброй традиции, коренящейся в идее «бремени белого человека», его ответственности перед колонизованными народами.
Вплоть до конца 1980-х гг. этнические меньшинства не имели своих представителей в британском парламенте. Лишь на выборах 1987 г. от лейбористов избираются четыре депутата с черным цветом кожи. В 1997 г. от трех ведущих партий было выставлено 42 кандидата, относящихся к этническим меньшинствам (13 — от лейбористов, 10 — от консерваторов и 19 — от либерал-демократов). На следующих всеобщих выборах — 66 (соответственно 22, 16 и 28). Лишь два депутата представляли интересы мусульманской общины. К началу 1990-х гг. в Британии стали говорить о смерти идеалов Содружества, о том, что дискриминация по расовому и национальному признаку приняла в стране институциональный характер.
Лейбористы, сменившие консерваторов в 1997 г., более благосклонно относились к выходцам из стран Третьего мира, главным образом бывших британских
колоний, но здесь сказались не столько рудименты имперского мышления, сколько демократические идеалы и электоральные императивы. Вместе с тем ужесточение подхода лейбористов к проблеме иммиграции в последние годы, война в Ираке оттолкнули от лейбористского правительства многих представителей этнических меньшинств, особенно мусульман. Именно этим фактором в значительной степени объясняются потери правящей Лейбористской партии на довыборах в 2004—2005 гг. (2).
Громыко продолжает, что, несмотря ни на что, демографические и миграционные тенденции неизбежно приведут к тому, что политический вес выходцев из бывших британских колоний и протекторатов возрастет, причем их позиции будут становиться все более самостоятельными. В свете трагических событий в Лондоне в июле 2005 г., организаторами которых были не иностранцы, а натурализованные и даже выросшие в Британии мусульмане, особенно остро встал вопрос о том, что такое британская нация, как соотносятся интеграция и ассимиляция, жизнеспособна ли концепция мультикультурализма. В Британии неожиданно появились свои «лица кавказской национальности» — мусульмане. А ведь совсем недавно, в 2002 г., девять из десяти жителей страны считали, что британец необязательно должен быть белым, четверо из пяти — что необходимо уважать права этнических меньшинств (3).
Как пишет М.Б. Денисенко в своей работе «Иммиграционная политика в Российской Федерации и странах Запада» (4), иммиграция всегда была неотъемлемой частью британской истории. Так, в XVI—XVII вв. Королевство предоставило убежище евреям, бежавшим от погромов в континентальной Европе, и гугенотам, преследуемым католиками во Франции. В годы Второй мировой войны в Королевстве нашли убежище граждане разных государств, скрывающиеся от преследований нацизма.
В стране наблюдается значительный миграционный прирост, который в равной степени обеспечивался как кратковременными трудовыми перемещениями, так и долговременной миграцией.
Таким образом, можно утверждать, что современные британцы — смешанный и неоднородный народ, чья «разношерстность» усугубляется иммигрантами из Восточной Европы, Азии и Африки, а также приносимыми ими культурами. Соответственно, задача нахождения англичанина, уэльсца, шотландца или ирландца, который бы подходил под все стереотипы, связанные с «типичным британцем» (5), становится слишком трудной, если не невозможной.
В новом столетии Западу придется столкнуться с опасным вызовом, порожденным масштабной иммиграцией из стран «третьего» мира. Исторические условия, в которых этот вызов становится реальностью, весьма специфичны.
Владимир Кабаков в своей «Книге очерков об Англии» пишет, что за послевоенные годы количество иммигрантов там достигло почти одной пятой всего населения, а в Лондоне и некоторых городках в его окрестностях составляют еще большую цифру (6). Есть города, в которых количество не этнических англичан составляет больше половины. С этим связано растущее напряжение в национальных и религиозных отношениях.
Обратимся к некоторым данным, чтобы понять историю вопроса.
После окончания Второй мировой войны значительный иммиграционный приток в страну в конце 1950 — начале 1960-х гг. был вызван распадом Британской империи. В законодательном плане он был облегчен тем, что выходцы из колоний обладали в эти годы правом на получение британского паспорта.
Великобритания столкнулась с основным притоком мигрантов после 1948 г., когда был принят Британский Национальный Акт. Политические и чиновные элиты в бедных странах требуют власти, и одним из важных требований в этом случае становятся требования к бывшим колониальным странам возместить «ущерб», прямо или косвенно, нанесенный колониализмом.
А.И. Шумилин, директор Центра анализа ближневосточных конфликтов, подчеркивает, что главными поставщиками иммигрантов в Великобританию стали Индия, Пакистан и Бангладеш. Их «лидерство» сохранилось и до настоящего времени. По данным британской статистики, в 2001 г. этнические меньшинства в составе британского населения насчитывали 7,9%, или примерно 4,6 млн чел. Среди них наиболее многочисленными этническими группами являются индийцы (более миллиона человек, или 1,8% населения Великобритании), пакистанцы (почти 750 тыс. человек, или 1,3%) и бангладешцы (280 тыс. или 0,5%) (7).
Александр Кокшаров в своей статье «Теперь здесь ислам» дает нам следующую информацию: мусульманская община в Британии — это более полутора миллиона человек. В Лондоне живет 650 тыс. мусульман (8% населения, за что город все чаще называют Лондонистаном), в британском Бирмингеме на мусульман приходится почти половина населения (8).
По данным сайта «Мусульманская община Британии сегодня» в Британии около половины из полутора миллионов мусульман уже не эмигранты, получившие гражданство, а британцы по рождению.
Мусульманское сообщество Британии имеет 13 мест в парламенте, у приверженцев ислама есть собственная газета «The Muslim News» («Мусульманские новости»). В стране около 400 исламских организаций, сотрудничающих с Мусульманским советом Великобритании, и около 1200 мечетей и религиозно-культурных центров (9).
Однако европейский ислам не существует как понятие, потому что европейские мусульмане крайне разобщены, прежде всего, по национальному признаку. Многие из них, прежде всего, идентифицируют себя как марокканцы, турки или пакистанцы и только потом как мусульмане», — рассказала «Эксперту» французский социолог Жослин Сезари, профессор Гарвардского университета и автор книги о мусульманах в Европе и США. Национальные особенности подчеркиваются, в частности, тем, что большинство мечетей в Европе имеют ярко выраженный национальный характер — обычно они становятся центром религиозной жизни той или иной группы мусульман. «Турок не пойдет в марокканскую мечеть, а марокканец — в турецкую. Кроме исключительных случаев, конечно. И это несмотря на то, что и там и там имам будет читать молитвы на арабском», — рассказал «Эксперту» Мехмет Эркин, сотрудник турецкого исламского центра в Амстердаме (10).
Самым распространенным типажом европейского ислама являются «мусульмане в культурном смысле» — те, кто считает себя мусульманами, но мало практикует религию. «В отличие от многих мусульманских стран в Европе у людей есть возможность выбора стиля жизни. И многие сохраняют веру как свое частное, личное дело, мало связывая себя с внешними атрибутами религии — мечетями, имамами и прочим», — говорит Ахмед Халиль, выросший в Лондоне уроженец Каира. Двадцатисемилетний юрист слишком занят своей карьерой и друзьями, поэтому в мечети бывает не чаще двух-трех раз в год (11). Впрочем, идеализировать отношения мусульманских общин с европейцами тоже не стоит. Мусульмане все настойчивей претендуют на то, чтобы играть большую и даже подчеркнуто особую роль, и расширение исламского влияния в Европе ведет к глубоким сдвигам.
Глобализация только усилила размежевание богатых и бедных стран, и для многих людей во всем мире эмиграция — это единственная возможность вырваться из нищеты и полудикого существования у себя на родине.
Очевидно, что для решения проблем иммиграции есть много путей, и самый главный — это ассимиляция, поглощение «пришлых» титульной нацией (12). Главным инструментом ассимиляции «чужаков» является образовательный комплекс, включающий в себя обучение английскому языку взрослых, профессионально техническое обучение и нормальное образование для детей.
Хорошо изученные процессы этнической ассимиляции, как правило, происходили в результате экспансии, войн, в том числе и колониальных, насилия и ущемления прав национальных меньшинств. Однако на нынешнем историческом этапе в странах, проповедующих демократические ценности и соблюдение прав человека, многотысячные сообщества людей, объединенных общей историей, цветом кожи, условиями обитания в не всегда гуманной и дружественной среде, получили широкие возможности для отстаивания своих интересов, которые тесно переплетаются с интересами представителей титульной нации.
Исследуя эту проблему, доктор политических наук, ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН И.С. Семененко признает, что вопрос о перспективах интеграции в западные общества людей, принадлежащих иной цивилизационной традиции, превратился сегодня в один из ключевых вопросов политической повестки дня. До сих пор политика регулирования была направлена в Европе в основном на индивидуальную, а не на групповую интеграцию иммигрантов. Такие практики принесли заметные результаты (особенно в Великобритании), но и породили особые трудности. Они были вызваны неготовностью учитывать фактор групповой консолидации и фрагментации мусульманских сообществ (13).
Подтверждая эту мысль, О.Н. Четверикова пишет в своей книге «Ислам в современной Европе» о том, что изначально британское правительство сдерживало приток мигрантов и стремилось их ассимилировать. Однако со временем организации мусульман в Великобритании стали приобретать влияние и оказывать давление на власти. В 1962 г. была основана Исламская миссия Соединенного Королевства, через четыре года создавшая «Образовательный мусульманский трест»,
который стал выдвигать требования по сохранению мусульманской идентичности у детей, чего в итоге и удалось добиться. А в 1985 г. было введено понятие «многокультурный уклад». Суть новой политики заключалась в признании государством в рамках национального сообщества многочисленных общин, которые имеют право жить в своем кругу, сохраняя культурное наследие, национальные черты, обычаи, семейные связи, а также отстаивать свои права на национальном уровне (14).
Согласно подсчетам, по состоянию на 2005 г. мусульман в Европе проживало 15—20 млн человек, цифра, сопоставимая с численностью мусульман в России (15).
В.И. Мукомель пишет, что в 1990-х гг. и Россия пережила невиданный всплеск иммиграции из стран СНГ и Балтии: за десятилетие в Россию прибыло 6,9 млн человек, а миграционный прирост составил 3,8 млн человек. Большинство иммигрантов — русскоязычные репатрианты, среди которых преобладают русские и представители других народов России (16).
В России накоплен богатый опыт взаимодействия культур, религий и традиций. Мусульманские группы, проживавшие на территории страны, традиционно не воспринимались как инокультурные. Но возрождение этнической, религиозной идентичности и бурный рост потока иммигрантов из бывших советских республик, которые во многом утратили связи с языком, культурой, историей и традициями России, подчеркивает Мукомель В.И., ставит вопрос о развитии взаимодействия, о разработке эффективной политики в сфере регулирования иммиграции и интеграции.
Существенно, какую миграционную политику будет проводить Россия. Самое важное — правовое обеспечение миграционных процессов. Ключевой проблемой является политика предоставления гражданства: активная иммиграционная политика, по определению селективная, нуждается в более жестком порядке предоставления гражданства. Гражданство должно стать желанным, но не общедоступным.
ПРИМЕЧАНИЯ
(1) Громыко А.А. Великобритания: после захода солнца // Россия в глобальной политике. — 2005. — № 6, ноябрь-декабрь.
(2) Там же.
(3) Там же.
(4) Денисенко М.Б., Хараевой О.А., Чудиновских О.С. Иммиграционная политика в Российской Федерации и странах Запада. — М., 2003.
(5) Понятие «типичный британец». Результаты совместного социологического опроса британского исследовательского агентства Mori и российского фонда «Общественное мнение» показали, что именно россияне думают о британцах. Половина опрошенных в ходе исследования не смогла ответить на вопрос, кто же такой типичный британец. Зато из оставшейся половины 13% (это самый высокий показатель) считают, что типичный британец — это человек, обладающий, прежде всего, положительными качествами. Джентльмен на третьем месте, а отрицательные черты лишь на четвертом. И даже, казалось бы, отрицательные качества, такие как холодность, чопорность и прагматизм,
в отношении британцев у россиян приобретают положительное значение. viperson.ru/ wind.php?ID=491425&soch=1
(6) Кабаков В. Книга очерков об Англии, англичанах и русских, живущих в Англии newlit.ru/~kabakov/1812.html
(7) Шумилин А.И. Центр анализа ближневосточных конфликтов ИСКРАН. — M., 2006.
(8) Кокшаров А. «Теперь здесь ислам» // http://www.expert.ru/printissues/exp...er_zdes_islam
(9) Мусульманская община Британии: история вопроса // www.newsru.com/background/ 11aug2006/muslims.html
(10) Там же.
(11) Там же.
(12) Титульная нация — часть населения государства, национальность которой определяет официальное наименование данного государства (ФЗ «О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом» от 24 мая 1999 г.) // dic.academic.ru/dic.nsf/lower/18809
(13) Семененко И.С. Мусульмане в ЕС и в России // Вестник Европы. — 2008. — № 22 magazine s.russ.ru/vestnik/2008/22/mu7.html
(14) Четверикова О.Н. Ислам в современной Европе. — С. 76—77.
(15) Семененко И.С. Мусульмане в ЕС и в России // Вестник Европы. — 2008. — № 22 magazine s.russ.ru/vestnik/2008/22/mu7.html
(16) Мукомель В.И. Центр этнополитических и региональных исследований http://www.inostranets.ru/cgi-bin/materials.cgi?id=11028&chapter=10
THE RUSSIAN HISTORIOGRAPHY OF IMMIGRATION IN GREAT BRITAIN IN THE SECOND HALF OF 20th -THE BEGINNING OF 21st CENTURIES
S.A. Kulieva
Theory and History of the International Relations Department People's Friendship University Of Russia Mikluho-Maklaya Str., 10/1, Moscow, Russia, 117198
The article dwells upon Russian historiography of Great Britain becoming a multinational society in the second half of 20th — the beginning of 21st centuries, its historical stages. Studying current problems of immigrants in this country seems rather important question due to similar problems in Russia. In fact the question on prospects of integration into the western societies of the people belonging to other civilization, has turned today to one of the key questions on the political agenda.
