CC BY
141
DOI: 10.24411/2618-6888-2019-10014
В.Е. Петровский
РОССИЯ, КИТАЙ И ВОПРОСЫ РЕГИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В АРКТИЧЕСКОМ РЕГИОНЕ
Аннотация. Статья посвящена актуальным аспектам региональной безопасности в контексте российско-китайского взаимодействия и сотрудничества в Арктике. Стратегическое значение Арктического региона в мировой геоэкономике и геополитике постепенно, но неуклонно возрастает. В силу климатических изменений перспективы доступа к богатым природным ресурсам в Арктике, возможное открытие Северо-Западного прохода, а также развитие Северного морского пути привели к тому, что ряд арктических стран возобновили присутствие в регионе, в том числе и военное.
Меры по модернизации российского арктического военного потенциала служат не столько проецированию силы нашей страны за пределы территории РФ, сколько усилению возможностей пограничной охраны для защиты национальных арктических территорий, которые становятся все более логистически доступными. В отличие от России как арктической страны, Китай, который позиционирует себя как «приарктическая страна» с собственными интересами в Арктике, в настоящее время не ведет военную деятельность в регионе. Однако Пекин не исключает возможности милитаризации Арктики, особенно если он сам будет более активно вовлечен в освоение арктических ресурсов.
Для устранения непонимания или недоверия относительно политики безопасности в регионе арктическим государствам следует прояснить свои военные доктрины и операционные правила для вооруженных сил, а также договориться о мерах транспарентности и военного доверия на двустороннем и многостороннем уровне. К этим мерам вполне могли бы присоединиться и приарктические страны, включая Китай. Российско-китайское сотрудничество в Арктике можно было бы распространить и на военную сферу, особенно в случае возникновения в регионе общих или сходных вызовов и угроз.
Ключевые слова: Арктический регион, региональная безопасность, модернизация военного потенциала, меры транспарентности и военного доверия, Северный морской путь (СМП), российско-китайское сотрудничество.
Автор: Петровский Владимир Евгеньевич, доктор политических наук, главный научный сотрудник Центра изучения и прогнозирования российско-китайских отношений Института Дальнего Востока РАН. E-mail: [email protected]
V.Ye. Petrovskiy
Russia, China and regional security in the Arctic
Abstract. The article deals with the actual aspects of regional security in the Arctic, in the context of Russian-Chinese interaction and cooperation in the region. Strategic importance of the Arctic increases in global geo-economics and geopolitics steadily, but consistently. Due to the climate changes, prospects of enhanced access to rich mineral resources in the region, as well as possible opening of the North West Passage and development of the Northern Sea Route, have resulted in increased military presence in the Arctic of a number of States.
Modernization of the Russian military potential in the Arctic serves to strengthen border guard potential and to protect Russian Arctic territories (which become more accessible), rather than to project Russia's power outside the region. Unlike Russia as an Arctic State, China, which positions itself as a 'Near-Arctic State' with certain interests in the region, nowadays is not being involved in any kind of military activities in the Arctic. However, China does not exclude the possibility of militarization of the Arctic, especially if China itself will be more actively involved in exploitation of Arctic resources.
To avoid mutual misunderstanding or mistrust on regional security policy issues, Arctic States should clarify to each other their military doctrines and military operation rules, as well as agree on military transparency and confidence-building measures on bilateral and multilateral levels. Near-Arctic States, including China, could join these measures as well. Russian-Chinese cooperation in the Arctic could be extended to the military sphere, especially in case of common or similar security challenges and threats in the region.
Keywords: Arctic region, regional security, modernization of military potential, military transparency and confidence-building measures, Northern Sea Route, Russian-Chinese cooperation.
Author: Vladimir Ye. PETROVSKIY, Dr.Sc. (Political Science), Chief Academic Research Fellow, Institute of Far Eastern Studies of the Russian Academy of Sciences (e-mail: [email protected]).
Региональная безопасность в Арктике — важный аспект российско-китайского взаимодействия и сотрудничества в регионе в силу того, что стратегическое значение Арктики в мировой геоэкономике и геополитике постепенно, но неуклонно возрастает.
Российские и зарубежные эксперты единодушно констатируют, что конец холодной войны ознаменовался резким снижением военной активности и Запада, и России в Арктике, поскольку их внимание переключилось на вопросы внутренней безопасности (в случае с Россией) и сокращения оборонных бюджетов, а также на другие международные проблемы. Однако перспектива разработки изобильных природных ресурсов Арктики, а также возможное открытие Северо-Западного прохода и модернизация Северного морского пути в силу климатических изменений привели к тому, что ряд арктических стран возобновили военное присутствие в регионе.
В текущих оценках военной обстановки в Арктике основное внимание уделяется анализу нестратегической (конвенциональной) военной деятельности и военного строительства стран региона — их военно-морской, авиационной и сухопутной составляющих, — которые могли бы быть задействованы для решения ограниченных задач собственно в Арктическом регионе.
На этом общем фоне растет и российское военное присутствие в Арктике, но этот процесс нужно сопоставлять не с 1990-ми годами,
когда Россия практически не присутствовала на Арктическом театре, а с советским периодом, по сравнению с которым российское военное присутствие в Арктике по-прежнему остается минимальным.
В утвержденных Президентом РФ 18 сентября 2018 г. «Основах государственной политики Российской Федерации в Арктике на период до 2020 г. и дальнейшую перспективу» главные цели и стратегические приоритеты государственной политики РФ в Арктике в сфере военной безопасности, защиты и охраны государственной границы Российской Федерации, пролегающей в Арктической зоне РФ, были определены как обеспечение благоприятного оперативного режима в Арктической зоне Российской Федерации, включая поддержание необходимого боевого потенциала группировок войск (сил) общего назначения Вооруженных сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов в этом регионе [Основы государственной политики Российской Федерации в Арктике...].
Меры модернизации российского арктического потенциала являются, по общей оценке, серьезными, однако в основном имеют задачей замену устаревающей военной техники. Эти меры нацелены не на проецирование силы РФ за пределы российской территории, а на усиление потенциала пограничной охраны и защиты национальных арктических территорий, которые становятся все более логистически доступными [Арктика в фокусе современной геополитики, с. 421].
В случае России к военно-стратегическим соображениям добавляется необходимость ускоренного развития региона, которое невозможно осуществить лишь гражданскими силами. Так, значительная часть инфраструктуры Северного морского пути (СМП) имеет двойное назначение. Военные части задействованы в уборке арктических островов, и в этом деле им нет альтернативы.
В отличие от России как арктической страны, Китай, который позиционирует себя как «приарктическая страна» с интересами в Арктическом регионе, в настоящее время не осуществляет военную деятельность в Арктике. Однако Пекин не исключает возможности милитаризации Арктики, особенно если он сам будет более активно вовлечен в освоение арктических ресурсов. По мнению китайских
военных экспертов, на стратегическом уровне размещение любых наступательных (баллистические ракеты дальнего радиуса действия с ядерными боеголовками) или оборонительных (системы ПРО) стратегических вооружений будет угрожать безопасности Китая, увеличивая его уязвимость ввиду снижения подлетного времени ракет и уменьшения потенциала ответного удара. В случае роста военной активности в Арктике, особенно присутствия там атомных подводных лодок с баллистическим ракетами на борту (ПЛАРБ), сил стратегического сдерживания и ПРО в зоне Северного Ледовитого океана или в непосредственной близости от нее, Китай будет развивать соответствующие технологии и политику для отражения потен-циальныхугроз [Л1ша1, p. 15—16].
В опубликованной в январе 2018 г. Белой книге по Арктической политике Китая не прояснены некоторые аспекты ключевых интересов КНР в регионе, особенно касающиеся национальной стратегии безопасности и обороны, что закономерно вызывает споры и разночтения среди российских и зарубежных ученых и экспертов.
Они констатируют, что интерес Поднебесной к Арктике очевиден, но он не ограничивается отдаленной перспективой получения полезных ископаемых, которые составляют пятую часть всех природных ресурсов Земли. Эксперты считают, что в большей степени заинтересованность носит экономический, а в перспективе — и военно-стратегический характер. Китай вошел в крупнейшие российские арктические проекты и хочет играть ведущую роль в разработке правил игры в новых сферах, что уже вызывает обеспокоенность у некоторых членов Арктического совета (АС). И хотя военная составляющая не просматривается, полностью исключить ее они не могут.
Существуют опасения относительно того, что Китай, с его длинной историей защиты своих суверенных интересов, будет уважать суверенные права арктических стран, а не прибегать к военной силе для защиты своих интересов. Фактически, идея китайского военного присутствия в Арктике не находится за пределами возможного — она уже достаточно серьезно обсуждается в КНР. Например, профессор Ли Чжэнфу из Даляньского морского университета писал, что «Арктика имеет большое военное значение, и это признается другими странами», а старший полковник Хань
Сюйдун еще в 2008 г. отмечал, что «на фоне сложных территориальных споров в Арктике нельзя исключать применения силы» (приводится по [Rainwater, p. 75]).
Арктическая стратегия Китая может нести конфликтный потенциал, но только при вполне определенных и ограниченных обстоятельствах. Если китайская экономика начнет действительно серьезно полагаться на ресурсы и торговые пути в Арктике, то угроза им может побудить КНР размещать дополнительные военно-морские контингенты в регионе для защиты своих интересов и предотвращения недовольства внутри страны. Тем не менее, потребуется еще значительное время, прежде чем ключевые китайские экономические интересы сместятся в Арктику, что дает арктическим странам возможность заранее сформулировать свою политику в отношении продвижения Китая на Крайний Север [Rainwater, p. 68].
Следует учитывать, что, по мнению экспертов, арктический военный потенциал Китая ограничен в количественном и качественном отношении, и пока нет предпосылок к его наращиванию. Китай обладает лишь небольшим количеством боевых самолетов, могущих угрожать региону, а его атомный подводный флот, способный к плаваниям подо льдами, малочислен и недостаточно хорошо технически оснащен для ведения операций в Арктике. Потенциал проекции китайской силы в Арктику минимален, и вряд ли это обстоятельство изменится в обозримом будущем [Lackenbauer, Lajeunesse, Manicom, Lasserre, p. 165].
При этом в китайском военно-экспертном сообществе все чаще звучат голоса в пользу того, что китайско-российское сотрудничество в Арктике можно было бы распространить и на военную сферу, особенно в случае возникновения в регионе общих или сходных вызовов и угроз (это также способствовало бы легитимизации китайского военного присутствия в регионе). Чтобы добавить еще одно стратегическое измерение к существующему всеобъемлющему партнерству, сторонам следует стремиться к совместимости своих арктических стратегий для устранения существующего недоверия и недопонимания, в связи с чем Китаю было бы целесообразно уверить Москву в уважении ее суверенитета и территориальной целостности [Yilmaz, p. 20].
По мнению экспертов, на наших глазах возникает новая «арктическая идентичность». В отличие от традиционных военно-политических угроз в Арктике в центре внимания оказались нетрадиционные угрозы безопасности личности, а также культурной, энергетической, экономической и экологической безопасности. После окончания периода военной конфронтации такой подход казался логичным.
Изменения климата и ускорение таяния арктических льдов сделали добычу полезных ископаемых на Арктическом шельфе и использование новых судоходных путей в Северном Ледовитом океане более прибыльными, что в свою очередь породило новые серьезные вызовы для окружающей среды и обострило необходимость усилить потенциал поисково-спасательных операций, а также мер для минимизации угроз нефтяных разливов, терроризма, нелегального трафика, миграции и организованной преступности.
Развитие вооруженных сил в Арктике связано не столько с осознанием основных угроз, сколько с созданием потенциала для отражения вызовов, связанных с экономическими, политическими и экологическими рисками в регионе. Сравнительно малочисленные конвенциональные вооруженные силы, приспособленные для действий в суровых условиях и на бескрайних просторах Арктики, будут и впредь поддерживаться на уровне существенно более низком, чем во времена холодной войны.
Однако рост военной активности в регионе, в котором несколько государств претендуют на юридическое расширение полосы континентального шельфа, доступного для разработки его богатых природных ресурсов, и риск непреднамеренных инцидентов между этими государствами являются поводом для беспокойства. Видные европейские эксперты в связи с этим полагают, что для устранения непонимания или недоверия относительно политики безопасности в регионе арктическим государствам следует прояснить свои военные доктрины и операционные правила, а также договориться о мерах военного доверия на двустороннем и многостороннем уровне \Virtanen, p. 84].
При формировании потенциального режима военных мер доверия в Арктике следует уделить больше внимания военно-морским
силам (ВМС), поскольку именно они буду играть возрастающую роль в регионе, хотя они пока и не охвачены в полной мере существующими режимами доверия. Эти меры должны будут включать в себя данные о дислокации сил флотов в условиях повышенной боеготовности, в противном случае до 64 % акватории региона, включающей в себя международные воды и эксклюзивные экономические зоны, не подпадут под режим мер доверия.
Смягчению противоречий на этом направлении способствовало бы введение взаимных ограничений на перемещение военно-морских сил в Арктике и взаимных уведомлений. Ограничения военно-морской и иной деятельности в регионе могут быть наиболее эффективным образом обеспечены только при создании действенной системы оповещения и соблюдения интересов сторон. В более широком плане обеспечение интересов стран арктического региона, разрешение спорных вопросов в Арктике в целом требует учета конкретных озабоченностей сторон и пакетных решений [Арктика: зона мира и сотрудничества, с. 99].
Ограничения военно-морской деятельности, особенно для подводных лодок, не препятствуют согласованию совместных действий кораблей, подводного флота и авиации России и Запада (а также, возможно, КНР и других заинтересованных государств) в Арктике и в Северной Атлантике в спасательных операциях, научных исследованиях, а также сопровождению судов по СМП и в проливах северной Канады (Северо-Западный проход), защите от пиратства, предотвращению экологических бедствий и т. д. Важность этих функций будет возрастать по мере расширения хозяйственного освоения и использования Северного Ледовитого океана. И наоборот, освоение Арктики будет все больше вступать в противоречие с практикой военно-морского соперничества в регионе. При расширяющейся сети нефте- и газодобывающих платформ, трубопроводов и интенсивном танкерном судоходстве продолжение опасных «военных игр» подводных лодок чревато повторением экологической катастрофы Мексиканского залива 2010 г. [Арктика: зона мира и сотрудничества, с. 71—72, 74].
Вопросы безопасности судоходства являются исключительно важными, особенно в Арктическом регионе, где совершают плава-
ние самые различные суда — ледоколы, танкеры, сухогрузы, круиз-ные, рыболовные и научно-исследовательские. Более того, арктические танкеры, перевозящие в основном углеводородное сырье, увеличивают риск экологических бедствий в случае нештатных ситуаций [Хагие//е].
Для обеспечения безопасности судоходства в арктических водах предлагаются нижеследующие меры и принципы:
• необходимо решать возникающие споры на основе верховенства права, прежде всего, на основе Конвенции ООН по морскому праву (UNCLOS). США следует присоединиться к ней;
• в целях предотвращения опасных ситуаций, таких, как непреднамеренные военные инциденты и возможная эскалация конфликтов, заинтересованные правительства должны создать систему сотрудничества, включая горячие линии связи, регулярные диалоги по дипломатическим и стратегическим вопросам, и проводить совместные учения;
• в дополнение к существующим двусторонним и многосторонним механизмам, следует рассмотреть создание новой многосторонней структуры с участием прибрежных стран от Арктики до Восточной Азии, включая Канаду, США, Россию, Японию, Китай, Южную и Северную Корею;
• научное сообщество, общественность и неправительственные общественные организации могут служить полезным «поставщиком идей» для правительств, бизнеса и международных организаций. Во имя обеспечения стабильности и процветания Восточно-Азиатско — Арктического региона, необходимо продолжать исследования по вопросам взаимоотношений Восточной Азии и Арктики, включая вопросы границ и приграничного сотрудничества, безопасности и международной политики [Нага].
Вышеупомянутые меры в области транспарентности и военного доверия могли бы быть реализованы арктическими (и «приарктиче-скими», включая Китай) странами без особых дополнительных усилий, в рамках существующих структур и режимов: например, через расширение странами-участницами мандатов или увеличение зон применения этих мер, что, в свою очередь, будет способствовать увеличению их верификационного потенциала. Для еще большей
экономии ресурсов обмен информацией и верификацию1 в Арктике можно было бы осуществлять силами объединенных верификационных команд и институтов, в соответствии с предложениями о реформе контроля над вооружениями в европейском контексте, которые уже обсуждаются.
В этом отношении Арктический регион мог бы послужить моделью будущих реформ в рамках ОБСЕ, включая страны — наблюдатели Организации, в числе которых находится и Китай. Предложенные механизмы обмена информацией и верификации можно было бы также использовать при проведении поисково-спасательных операций, осуществлении морского патрулирования и пограничного контроля, обнаружении разливов нефти и в случае иных экологических бедствий. Такое сотрудничество уже осуществляется с 2014 г. в рамках механизма SUCBAS для Балтийского моря, а также было предложено в рамках использования расширенного мандата для Договора об открытом небе (ДОН).
Помимо чисто арктических форумов, арктические и приаркти-ческие государства могли бы обсуждать вопросы региональной безопасности на других международных форумах, например, на уровне ОБСЕ, Совета Евро-Атлантического партнерства НАТО или Совета «Россия—НАТО». Военные представители арктических стран могли бы встречаться при обсуждении имплементации Венского документа о мерах военного доверия или ДОН [Schaller, p. 350].
Среди зарубежных экспертов по Арктике широко распространено мнение о том, что если среди членов НАТО возникнут споры по Арктике, например, между США и Канадой, Канадой и Норвегией или между Данией и Канадой, то такие споры будут, скорее всего, разрешены мирно. Обострение вопросов безопасности более вероятно в случае споров с участием США, России и Китая.
Такой подход представляется весьма схематичным и одномерным. Вряд ли стоит заведомо приписывать Китаю конфронта-ционные намерения в Арктике «по умолчанию». В этом контексте представитель РФ в Арктическом совете Н. Корчунов отметил, что
1 Под термином «верификация» понимается взаимная проверка достоверности данных по мерам доверия, предоставляемых на добровольной основе.
страны Восточной Азии — Китай, Южная Корея и Япония — демонстрируют приверженность работе в рамках механизма арктического сотрудничества на принципах устойчивого развития и коллективного начала. По словам Н. Корчунова, для России важно, чтобы включение всех заинтересованных неарктических государств в механизмы сотрудничества в Арктике не отягощало региональную обстановку элементами военного противостояния и конфронтации (приводится по [США и Великобритания наращивают военно-политическую напряженность...]).
Эксперты отмечают, что в рамках Арктического совета государства региона могли бы углублять военное сотрудничество по примеру АСЕАН, проводя совместные военные и поисково-спасательные учения. Более того, прямое военное сотрудничество предоставило бы большие возможности другим странам по ряду направлений. Например, подобно арктическому научному сообществу, можно было бы создать и разведывательное сообщество (форум) арктических стран. Последний помог бы повысить уровень транспарентности в военных и военно-промышленных вопросах. Там, где это возможно, арктические страны могли бы участвовать в совместных военных учениях. Наконец, интенсификация использования СМП, которая будет сопровождаться развитием туризма и торговли, может привести к тому, что восемь арктических стран создадут объединенные силы береговой охраны для координации усилий в соответствующей области \Lidow, p. 307—308].
Региональный форум АСЕАН (АРФ) показал пример снижения «порога входа»1 и вовлечения других участников, в дополнение к странам — членам АСЕАН. В рамках форума десятки государств участвуют в обсуждении важных вопросов. В этой связи высказывается мнение о том, что «арктические государства и Арктический совет декларируют свою инклюзивность на уровне риторики, но не в реальности». Арктическое сотрудничество нуждается в совершенствовании за счет включения в него неарктических стран. В рамках Арктического совета арктические страны могли бы усилить взаимо-
1 «Порог входа» — это степень доступности для участия в какой-либо международной структуре.
действие и сотрудничество с внерегиональными акторами, имеющими свои интересы в Арктике. Существующая сейчас культура арктического управления, в рамках которой такие интересы рассматриваются с подозрением, должна смениться культурой «умеренного доверия», и Арктический региональный форум мог бы способствовать этому \Lidow, р. 308].
В заключение следует отметить, что сотрудничество в Арктике не свободно от проблем, привносимых из более широкой сферы глобальной политики. Существенную роль здесь играет инерция военно-стратегического противостояния России и США, напоминающая о себе каждый раз в периоды обострения отношений между ними. Принятые в отношении РФ в контексте украинского кризиса санкции западных стран замедлили работы по разведке ресурсов российского арктического шельфа, привели к замораживанию кооперации в военной сфере, сказались на финансировании участия российских ученых в программах международного научного сотрудничества. Стали более интенсивными военно-стратегическая деятельность и военные учения России в регионе.
Изменилась тональность и так усилившейся риторики в обсуждении военно-политических вопросов. Все государства региона пристально следят за проводимыми здесь военными учениями и военной деятельностью, просчитывая худшие сценарии. Приостановлены совместные военно-морские учения с участием России, встречи начальников генеральных штабов. Все это не позволяет в полной мере воспользоваться плодами регионального сотрудничества, затрудняет и тормозит решение многих вопросов арктической повестки дня, испытывает на прочность сформировавшийся в последние годы «арктический консенсус» [Международно-политические условия развития Арктической зоны Российской Федерации, 2015, с. 19].
Библиографический список
Арктика в фокусе современной геополитики. М.: Институт региональных проблем, 2015. 56 с.
Арктика: зона мира и сотрудничества. М.: ИМЭМО РАН, 2011. 195 с.
Международно-политические условия развития Арктической зоны Российской Федерации. М.: Магистр, 2015. 304 с.
Основы государственной политики Российской Федерации в Арктике на период до 2020 года и дальнейшую перспективу. URL: https://rg.ru/2009/03/30/ arktika-osnovy-dok.html (дата обращения: 15.04.2019).
США и Великобритания наращивают военно-политическую напряженность в Арктике — представитель РФ в Арктическом совете. URL: http://russian. people.com.cn/n3/2019/0329/c31519-9561833.html (дата обращения: 15.04.2019).
Hara Kimie. From Cold War Thaws to the Arctic Thaw: The Changing Arctic and Its Security Implications for East Asia // The Asia-Pacific Journal. 2014. Vol. 11. Issue 26. No. 3. June 30.URL: https://apjjf.org/2014/11/26/Kimie-Hara/4142/article.html (accessed: 15.04.2019).
Lackenbauer Whitney P., Lajeunesse Adam, Manico James, Lasserre Frederic. China's Arctic Ambitions and What They Mean for Canada / University of Calgary Press. 2018. 274 p.
Laruelle Marlene. In Search of Borea, Hopes, Hipes and Realpolitik in Russia's Arctic Strategy. URL: http://www.arcticandnorth.ru/upload/medialibrary/a4c/laruell e_russia_s-strategy-in-the-arctic.pdf (accessed: 15.04.2019).
Lidow Reid. Toward an Arctic Way: Regimes, Realignments, & the ASEAN Analogue // Arctic Yearbook 2015. P. 296—312.
Rainwater Siloh. Race to the North. China's Arctic Strategy and Its Implications // Naval War College Review, 2013. Vol. 66. № 2. Art. 7. Р. 1—21.
Schaller Benjamin. The Arctic Security Community: Proving Ground or Sub-Plot of a Tensed European Security Environment? // Arctic Yearbook 2015. Р. 345—364.
Virtanen Vesa. The Arctic in world politics. The United States, Russia, and China in the Arctic — implications for Finland / Harvard University, 17 July 2013. 108 p.
YilmazSerafettin. Exploring China's Arctic Strategy: Opportunities and Challenges // China Quarterly of International Strategic Studies. 2017. Vol. 3. № 1. March. Р. 1—22.
References
Arktika v fokuse sovremennoi geipolotoki (2015) [Arctic in the Focus of Contemporary Geopolitics]. Мoscow, Institute of Regional Problems. 56 р. (In Russian).
Arktika: zona mira i sotrudnichestva (2011) [Arctic: Zone of Peace and Cooperation]. Moscow, IMEMO PH. 195 р. (In Russian).
Hara, Kimie (2014). From Cold War Thaws to the Arctic Thaw: The Changing Arctic and Its Security Implications for East Asia, The Asia-Pacific Journal: Vol. 11,
Issue 26, No. 3, June 30.URL: https://apjjf.org/2014/11/26/Kimie-Hara/4142/article. html (accessed: 15 April, 2019).
Lackenbauer, Whitney P.; Lajeunesse, Adam; Manico, James; Lasserre. Frederic (2018). China's Arctic Ambitions and What They Mean for Canada / University of Calgary Press. 274 p.
Laruelle, Marlene (2013). In Search of Borea, Hopes, Hipes and Realpolitik in Russia's Arctic Strategy. URL: http://www.arcticandnorth.ru/upload/medialibrary/a4c /laruelle_russia_s-strategy-in-the-arctic.pdf (accessed: 15 April, 2019).
Lidow, Reid (2015). Toward an Arctic Way: Regimes, Realignments, &the ASEAN Analogue, Arctic Yearbook: 296—312.
Mezhdyunarodno-politicheskie uslovia razvitia Arkticheskoi zony Rossiiskoi Federatsii (2015) [International-Political Conditions of Development of the Arctic Zone of the Russian Federation]. Moscow, Magistr PH. 304 p. (In Russian).
Osnovy gosudarstvennoi politiki Rossiiskoi Federatsii v Arktike na period do 2020 goda i dalneishuu perspektivu (2009) [Outlines of the State Policy of the Russian Federation in Arctic up to 2020 and Beyond]. URL: https://rg.ru/2009/03/30/arktika-osnovy-dok.html (accessed: 15 April, 2019) (In Russian).
Rainwater, Siloh (2013). Race to the North. China's Arctic Strategy and Its Implications, Naval War College Review. Vol. 66. No. 2. Art. 7:1—21.
S'H'A i Velikobritania naraschivayut voenno-politicheskuu napryazhennost v Arktike — predstavirel RF v Arkticheskom sovete (2019) [USA and Great Britain Increase Military and Political Tension in the Arctic —Russian Representative in the Arctic Council]. URL: http://russian.people.com.cn/n3/2019/0329/c31519-9561833. html (accessed: 15 April, 2019) (In Russian).
Schaller, Benjamin (2015). The Arctic Security Community: Proving Ground or Sub-Plot of a Tensed European Security Environment? Arctic Yearbook: 345—364.
Virtanen, Vesa (2013). The Arctic in World Politics. The United States, Russia, and China in the Arctic — implications for Finland. Harvard University. 108 p.
Yilmaz, Serafettin (2017). Exploring China's Arctic Strategy: Opportunities and Challenges, China Quarterly of International Strategic Studies. Vol. 3. No. 1. March: 1—22.
