CC BY
28РОССИЯ И ИРАН НА ПУТИ К СТРАТЕГИЧЕСКОМУ ПАРТНЕРСТВУ
RUSSIA AND IRAN ON THE PATH TOWARD STRATEGIC PARTERSHIP
БЕЛОВ Владимир Иванович
Заместитель заведующего кафедры востоковедения и африканистики Российского университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы, доктор исторических наук, профессор.
Vladimir I. BELOV
Deputy Head of the Oriental and African Studies Department, Russian Peoples` Friendship University named after Patrice Lumumba, Doctor of History, Professor.
АННОТАЦИЯ
В статье рассмотрены различные аспекты процесса формирования новой стратегической ситуации в Юго-Западной Азии, связанные с началом реализации масштабных транспортно-цивилизационных международных инициатив Китая и России в Евразии. В центре внимания находится проблема выработки новых подходов к региональному развитию на основе принципа комплексной безопасности с участием России и Ирана. Особое внимание уделено вопросу становления российско-иранского стратегического партнерства в контексте выработки стратегии развития Международного транспортного коридора «Север – Юг» в условиях мегарегионализации.
ABSTRACT
The article examines various aspects of the process of formation of a new strategic situation in South-West Asia, associated with the beginning of the implementation of large-scale transport and civilizational international initiatives of China and Russia in Eurasia. The focus is on the problem of developing new approaches to regional development based on the principle of comprehensive security with the participation of Russia and Iran. Particular attention is paid to the issue of establishing a Russian-Iranian strategic partnership in the context of developing a strategy for the development of the International Transport Corridor “North-South” in the context of mega-regionalization.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
Россия, Иран, сотрудничество, МТК «Север – Юг», стратегическое партнерство, регионализация, приоритеты, ресурсы, совместные проекты, мегарегионализация.
KEYWORDS
Russia, Iran, cooperation, NSITC, strategic partnership, regionalization, priorities, resources, joint projects, mega-regionalization.
Главной отличительной чертой последовательного сближения России и Ирана в начале 2020-х гг. является стремление двух стран развивать отношения «по очень многим направлениям» [1], их нацеленность на отношения стратегического партнерства, как об этом неоднократно заявлял Президент России В.В. Путин. Разделяя этот подход, Верховный лидер ИРИ имам Али Хаменеи особо акцентировал внимание на эффекте синергии, возникающей при взаимодействии Ирана и России. Тегеран подчеркивал значимость развития устойчивых, всесторонних, постоянных и стратегических отношений с дружественной Россией «по всем направлениям, которые выгодны нашим странам и народам». Среди этих направлений – сотрудничество в сфере экономики, политики, культуры, науки и технологий, авиации и космоса, в оборонной и военных областях, по вопросам безопасности и при противостоянии терроризму, в том числе – в Сирии [2]. В целом, по оценке В.В. Путина, высказанной в ходе XII Санкт-Петербургского экономического форума (2024 г.): «Отношения России и Ирана носят дружественный и добрососедский характер. Страны эффективно координируют усилия по актуальным вопросам» [3].
Основные приоритеты и направления сотрудничества в 1990-2020-е гг.
В условиях провозглашения американской администрацией после распада СССР курса на лидерство в новом многополюсном мире Российская Федерация (РФ, Россия) и Исламская Республика Иран (ИРИ, Иран) должны были переосмыслить приоритеты и цели развития своих двусторонних отношений.
С 1992 года, с началом формирования новой системы международных и региональных отношений, Россия и Иран оказались в другой стратегической среде: для их отношений были созданы новые возможности, такие как новая геополитика в Евразии, возможности для прагматичного торгово-экономического сотрудничества, возможность опоры на консолидированную позицию национальных элит. Существенным ограничением, особенно для Ирана, стала проводимая в отношении России и ИРИ политика санкционных ограничений. Поэтому закономерно, что в 1990-2000-е гг. центральными российско-иранском диалоге стали проблемы безопасности и развития экономического сотрудничества. Как отмечалось: «Иран важен для России прежде всего как региональный партнер, особенно в противодействии проникновению США в Центральную Азию, на Кавказ, на Средний и Ближний Восток, а также в Персидский залив». При этом стороны высказывались «за сотрудничество с целью создания более справедливого и демократического мирового порядка, обеспечивающего глобальную и региональную безопасность и создающего условия для всестороннего развития» [4]. И Тегеран, и Москва проявляли значительный интерес к региональной стабильности и безопасности, а также к борьбе с терроризмом и иностранным вмешательством. Иран стал третьим по величине покупателем российского оружия. Санкции Совета Безопасности ООН помешали продолжению технического и военного сотрудничества между Ираном и Россией, но с 2020 г. и официального прекращения эмбарго на поставки оружия Ирану в соответствии с резолюцией 2231 СБ ООН, ирано-российские технические и военные отношения возобновились.
8 января 1995 г. между Россией и Ираном был подписан контракт на предмет завершения строительства «под ключ» энергоблока № 1 АЭС «Бушер», который до сих пор остается главным завершенным объектом в сфере двустороннего экономического сотрудничества [5]. АЭС Бушер в развитии – «это центральный проект и в прошлом, и в настоящем, и в будущем всего комплекса российско-иранских отношений» [6].
Затем, в ходе двусторонних консультаций на высоком уровне весной–летом 1995 г., была сформулирована идея о возможности ирано-российского стратегического партнерства и определены приоритетные направления торгово-экономического сотрудничества. Это энергетика, в том числе атомная, нефтегазовые цепочки и сопутствующие отрасли промышленности, транспорт и связь, строительство, совместное использование ресурсов Каспийского моря.
В 2001 г. был президентами двух стран был подписан Договор об основах взаимоотношений и принципах сотрудничества между РФ и ИРИ, который вступил в силу 5 апреля 2002 года. На его базе развивалось широкое взаимодействие между двумя странами в нефтегазовой, электроэнергетической, космической, авиационной, транспортной, торговой, банковской отраслях, в атомной энергетике и экологии, в сельском, лесном и рыбном хозяйстве, в металлургии и строительстве. В реализации совместных проектов приняли участие российские фирмы «Газпром», «Стройтрансгаз», «Татнефть», «Технопромэкспорт» и др. В 2004 г. начатый в 2000-м г. этап активизации торгово-экономического сотрудничества закончился и наступил период стабилизации на новом уровне [4].
В 2007 г. российско-иранские отношения имели шанс перейти на качественно иной тип взаимодействия – «стратегическое партнерство». Руководство Ирана резко повысило планку переговорного процесса, предложив перспективу последовательных и системных отношений с Россией. В рамках Каспийского саммита (2007 г.), проходившего в Тегеран, состоялась встреча Президента России В.В. Путина с Верховным лидером ИРИ А. Хаменеи. Стороны заявили о своей готовности к расширению сотрудничества в следующих областях: нефтегазовая промышленность, атомная энергия, гидроэнергетика, авиастроение, банковское дело, транспорт и др. При этом Тегеран заявил о готовности вывести товарооборот с Россией на уровень 200 млрд. дол. в год, а итоги визита были названы «рубежными» в развитии российско-иранских отношений [4]. Однако ситуация принципиальным образом не изменилась, и по итогам 2013 г. в докладе Российского совета по международным делам было подчеркнуто, что «российско-иранские экономические отношения и перспективы их развития сегодня находятся фактически в «спящем режиме» [7].
Однако успешное продвижение переговоров по иранскому ядерному досье и выход на заключение Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) дали основание Президенту России В.В. Путин в 2014 г. заявить о начале нового этапа в отношениях между Ираном и Россией [7].
Период 2014-2018 гг. следует рассматривать как демонстрацию, особенно с иранской стороны, политической воли к дальнейшему углублению российско-иранского сотрудничества, что выразилось в военном сотрудничестве в Сирийском кризисе, включая разведывательный и оперативный аспекты и в продолжении военно-технического сотрудничества, став примером стратегического взаимодействия двух стран на региональном уровне. Однако сотрудничество Ирана и России по региональным вопросам в целом осталось на уровне стратегической коалиции по борьбе с терроризмом, подобно противостоянию правлению Движения «Талибан» в Афганистане в 1990-х гг.
К началу 2020-х гг. обозначились хорошие шансы на расширение двусторонних связей в металлургии, геологоразведке и освоении месторождений металлических руд, а также в строительстве промышленных объектов переработки и обогащения руд, выплавки металлов – преимущественно стали и меди. Особый интерес со стороны Ирана вызывают оборудование для добычи нефти и газа, технологии увеличения дебета скважин, геологоразведка, транспортировка; нефтепереработка, крупные и мини-НПЗ; оборудование для нефте- и газодобычи; химические продукты и технологии, химоборудование, инженерные полимеры; новые материалы, лазерные технологии; металлообработка, специальные марки металлов, металлолом, кокс; энергетическое оборудование; телекоммуникации, IT-технологии, приборостроение; судостроение, судоремонт; транспорт, авиастроение; зерно, ячмень, подсолнечное масло; пиломатериалы, мебель, бумага [8]. К этому списку следует добавить такие топовые области сотрудничества как медицина, биотехнологии, космос, автомобилестроение.
Особое внимание уделяется расширению возможностей присутствия на иранском рынке российских нефтегазовых компаний, проводятся бизнес-миссии российских компаний в Иран, Российско-Иранский нефтегазовый бизнес-форум. В целях интенсификация российско-иранского торгово-экономического и научно-технологического сотрудничества ведется разработка Дорожной карты научно-технологического сотрудничества России и Ирана с перспективным созданием совместных научных и инженерных центров, совместных производств оборудования и совместных сервисов; поощряется развитие партнерских и кооперационных связей с Ираном ведущих российских государственных корпораций, таких как «Росатом», «Ростех» и «Роскосмос». За счет малого и среднего бизнеса регионов России будет происходить расширение участников взаимного товарооборота, который по итогам 2022 года достиг 4,6 млрд. долл. В крупных городах должны быть открыты персидские и русские дома, проводиться выставки продукции. В сфере гуманитарного сотрудничества следует вводить в практику показы российских и иранских фильмов, выставки художников и иные культурно-массовые мероприятия, чтобы молодое поколение двух стран расширяло горизонт своих знаний о наших дружественных странах. «Надо помнить, что Россия и Иран – это две страны-цивилизации, у которых схожего гораздо больше, чем кажется на первый взгляд» [9].
В сентябре 2022 г. по итогам саммита в Самарканде Исламская Республика Иран стала полноправным членом Шанхайской организации сотрудничества. С вступлением Ирана в ШОС, которое Россия последовательно поддерживала, возник «еще один самодостаточный, самостоятельный и мощный центр устойчивого роста кооперации мира и развитии в Евразии. Интеграционные процессы в формате ЕАЭС и ШОС дают нам надежду на то, что Евразийский макрорегион действительно станет зоной устойчивого развития и кооперации самостоятельных центров силы, поддерживающих и дополняющих друг друга» [9]. Вступившее в силу в 2019 г. временное соглашение по Зоне свободной торговли с ЕАЭС с участием Ирана позволило удвоить взаимный товарооборот с 2,4 млрд. долл. в 2019 г. до 5 млрд. долл. в 2021 г. [10]
М.Х. Шейхольэслами связал акцент на регионализм с появлением новых игроков в регионе, что связано и со вступлением Ирана в ШОС и БРИКС, определив важную для осмысления проблему: «Иран и Россия, какие инструменты, какую политику они должны включить в свою повестку дня для наилучшего использования подобных региональных организаций?» [11].
Проявились и ограничения на пути развития торгово-экономического сотрудничества. В качестве основных барьеров можно назвать следующие: нахождение России и Ирана под внешними санкциями; неполное представление о взаимных возможностях, особенно – частных секторов РФ и ИРИ; сильная бюрократия и слабость корпоративных структур; ориентир компаний и государств на сотрудничество с Европой и Западом (как предпочтительный выбор); отсутствие системного взаимодействия банковских и страховых структур; недостаток фундаментальных соглашений для обеспечения финансово-страховой деятельности; крайне низкий уровень гуманитарных связей; низкий уровень обмена туристами [7].
В целом, давая характеристику двустороннему торгово-экономическому сотрудничеству в период 1991-2021 гг., иранский ученый Дж. Карами сделал важное замечание о том, что несмотря на взлеты и падения внешнеторговый оборот оставался на уровне менее 4 млрд дол. США. По мнению автора, в этот период сторонам не удалось создать долговременные механизмы сотрудничества и достичь необходимого для реализации заявленных целей уровня институционализации [12]. В этом контексте знаковым стали слова президента Ирана Масуда Пезешкиана, сказанные им 8 июля 2024 г. в телефонном разговоре с российским президентом о том, что «Документы соглашения о всеобъемлющем сотрудничестве между Ираном и Россией готовы, и мы намерены их подписать на полях саммита БРИКС в России» [13].
С переходом Российской Федерации к проведению активной восточной [14] (2011 г.), африканской [15] (2019 г.) и арктической [16] (2020 г.) политики, в дополнение к европейскому вектору, то есть активности по всем азимутам: Север-Юг-Запад-Восток, возникла проблема сопряжения четырех основных пространств развития при построении полицентричного мира. В свою очередь, Иран активизировал свою Восточную политику (с 2013 г.) [17], войдя во второй этап исламской революции. О завершении первого этапа 11 февраля 2019 г. заявил Верховный лидер страны Али Хаменеи в речи по случаю 40-летия Исламской Республики Иран. Исламская революция, по его словам, вошла в свой второй этап на пути «к великой цели, которая состоит в создании новой исламской цивилизации» [18]. Исламская Республика Иран (ИРИ) самореализуется в процессе исламской революции, то есть в рамках продвижения глобального исламского проекта, конечной целью которого является формирование Всемирной Уммы или Pax Umma Islamica. В данной логике диалог культур и цивилизаций закономерно обретает «второе дыхание» как глобальная парадигма общепланетарного сотрудничества.
Мегарегионализм и Иран
Как представляется, процесс глобальной регионализации в середине 2010-х гг. прошел через свою первую фазу – регионализации глобального типа – и вступил во вторую фазу – мегарегионализации. Мегарегионализм можно определить как формирующийся многослойный идейно-политический ландшафт, контуры которого динамичны и уточняются в процессе кристаллизации глобальной стратегической ситуации в мире по мере складывания нового миропорядка. Результатом мегарегионализации должна стать новая политическая «мегаидентичность», которая может сложиться как в рамках глобальных концептов (светских или конфессиональных), так и в результате изначально неполитических глобальных идентичностей (экологической, климатической, гендерной и иных повесток) [19]. Ключевое значение на этом этапе глобальной регионализации принадлежит доминирующим стержневым (C. Хантингтон) государствам и их союзам, становящихся главными драйверами мегарегионализма. Мегарегионализация предполагает становление доминирующего государства/государств/союзов как регионального центра притяжения, поэтому возможно говорить о формирующемся полицентризме в региональных международных отношениях. Определяя свое позиционирование в системе внутрирегиональных связей, доминирующий в них субъект международных отношений в силу своей глобальной ориентированности должен быт готов к эффективному решению проблемы сопряжения 4-х основных пространств развития (Север-Юг-Запад-Восток).
Формируемый при этом положительный или отрицательный имидж становится основанием для появления в регионе того или иного аттрактора, понимаемого как принципиальная парадигма и модель построения перспективного будущего.
Иран во второй фазе глобальной регионализации стремится обрести себя в качестве общерегионального лидера, прежде всего, – в Юго-Западной Азии. Основной узел стратегических вызовов Исламской Республике Иран завязан вокруг вопроса о сохранении ее как суверенного и целостного государства мира ислама, одного из естественных лидеров возможной исламской интеграции. Для строя Исламской Республики именно принципы независимости и невмешательства во внутренние дела государства являются базовыми, определяющими в системе исламского обоснования внешней политики. Предлагая миру свой исламский проект, иранскую исламскую (шиитскую) идентичность, Иран также видит себя в качестве геостратегического центра в проектном поле международных инициатив Китая и России: «Пояс, путь» и сопряженного с ним «Большого евразийского партнерства».
Региональное позиционирование Ирана
Регионализм рассматривается в Иране как новая стратегия в условиях постбиполярного мира, призванная создать условия для реализации «сильного Ирана в сильном регионе». Иран позиционирует себя в качестве ключевого центра евразийского транзита в регионе Юго-Западная Азия, системного элемента маршрутов Шелкового пути («Пояс, путь», МТК «Север–Юг», «Новый шелковый путь» и др.).
На международной арене находящийся под санкционным давлением Иран в 2020-е гг. в различных конфигурациях выстраивает отношения стратегического партнерства с Россией, Китаем, Индией и Пакистаном, с соседними странами, Сирией, Египтом и Турцией. Присоединение ИРИ к ШОС, БРИКС и к деятельности ЕАЭС, при активизации его участия в Организации экономического сотрудничества (ОЭС), как представляется, завершило формирование Ираном своего азиатского контура стратегического партнерства. Таким образом, можно говорить о геоэкономических, геополитических и цивилизационных основаниях для складывающегося ирано-российского стратегического партнерства как системообразующего фактора региональной интеграции в Центральной Евразии. Правительство ИРИ исходит из того, что для достижения национальных целей требуется активная региональная политика или «новая регионализация», которая рассматривается как ключевой инструмент для достижения большей полноты реализации национальных целей страны. Приоритет отдается достижению взаимодействия через вступление в коалиции и альянсы, понимаемое как императив современного этапа глобализации.
Такая позиция Ирана в целом отражает установку, которую в 2005 г. определил второй Рахбар ИРИ А. Хаменеи, – на всемерную глобализацию процессов региональной интеграции и сотрудничества под эгидой ИРИ в целях ее всемерной включенности в мировую политику [20].
Реализуя долгосрочную программу построения «экономики сопротивления» (с 2014 г.) [21], Иран формирует новые экспортно-ориентированные центры экономического роста с привязкой к ключевым портам на побережье Каспийского моря и в зоне Персидского залива. Примером является амбициозный проект развития прибрежного региона Мекран с глубоководным портом Чабахар. Как прогнозируется, основными направлениями экономической политики ИРИ в ближне- среднесрочной перспективе может стать «восстановление и развитие таких экспортных отраслей, как нефтехимия и автомобилестроение [22], центральными объектами станут также Южный Парс и нефтехимическая СЭС Ассулуйе.
Традиционно большое внимание уделяется развитию отношений со странами-соседями, такими как Ирак, и особенно – с Азербайджаном, Узбекистаном и Афганистаном, с учетом вызова намечающегося «тюркского коридора» от Турции до Пакистана и Китая.
В регионе Юго-Западная Азия, как ожидается, Иран в ближайшей и среднесрочной перспективе сосредоточит свои усилия на следующих направлениях:
• Совместное участие в реализации статусных евразийских технологических, инфраструктурных и торговых проектов на основе проведения структурной реформы в сфере национальной экономики и экономического законодательства (экспорт газа и развитие ненефтяного высокотехнологичного сектора, налоговая политика);
• Формирование и раскрытие потенциала Ирана как связующего звена для «Пояс, путь» и МТК «Север – Юг», ШОС и ЕАЭС с Ближним Востоком и на Южном направлении (безопасный и свободный доступ к южным морям);
• Решение проблемы международного сотрудничества на Каспии с участием прикаспийских государств;
• Укрепление мира, безопасности и стабильности в регионе Юго-Западная Азия на основе недопущения возникновения новых государств и участия ИРИ в процессе урегулирования ситуации в Афганистане, Сирии, Ираке, Ливане, Йемене в том числе – под эгидой ООН;
• Участие в борьбе с терроризмом, международным терроризмом, наркоугрозой и наркотрафиком (Афганистан, ИГ и др.).
• Выступление вместе со странами БРИКС и ШОС, ЕАЭС за реализацию многополярной модели мироустройства.
Важно, что участие в отмеченных выше масштабных евразийских проектах является процессом долговременным. Следует учитывать и высокую (в том числе из-за внешнего фактора) инерционность геополитической ситуации, поэтому с высокой долей вероятности эти приоритеты развития Ирана сохранят свою актуальность до 2040 г. [22].
Иран серьезно настроен на развитие кооперационного высокотехнологичного сотрудничества в различных областях и диверсификацию международных торгово-экономических связей. С этой целью в стране созданы специализированные свободные экономические зоны (СЭЗ): «Киш» – туризм, инновационные технологии, банковские операции, нефтяной бизнес; «Кешм» – нефтяная промышленность и инфраструктура бункеровки судов; «Чабахар», «Бендер-Энзели», «Арас» и «Арванд» – международный транзит по МТК «Север-Юг» и «Великому Шелковому пути»; «Бендер-Энзели» – специализация на прикаспийской торговле; «Арас» – развитие торговли со странами Закавказья; «Арванд – ориентирована на торгово-экономическое сотрудничество с Ираком; «Маку» – торговля с Турцией и странами Закавказья [23].
Изменения в блоковой региональной политике, возникновение новых политических и геополитических коллабораций (АЮКУС и др.), доминирование политических интересов над реальной экономикой рассматривается Тегераном и Москвой как серьезный вызов, свидетельствующий как о смене главных предметов взаимодействия, так и в использовании новых, в том числе виртуальных инструментов и фейковых оснований, заимствованных из СМИ. Вместе с тем, для более точной оценки перспектив становления отношений стратегического партнерства между Россией и Ираном, целесообразным представляется рассмотрение регионального аспекта стратегии развития ИРИ.
Регионализм в стратегии развития Ирана и интересы России
Иран нацелен на формирование Союза стран Юго-Западной Азии (ЮЗА) как «мир-экономика» в ожидаемом мире ислама. Приоритетными для внешней политики Ирана в ЮЗА являются три субрегиона: арабский Ближний Восток, Центральная Азия и Кавказ, Персидский залив и Южная Азия. Ближневосточный субрегион жизненно значим для ИРИ в своем региональном и глобальном измерениях, хотя в геополитическом отношении Иран более связан с Центральной Азией и Южным Кавказом, Афганистаном. Поэтому Иран проявляет особую активность в отношении Ирака, Сирии, Ливана, Йемена, играет действенную роль в противостоянии с международным терроризмом и сепаратизмом, предпринимает попытки к формированию общерегиональной организации всестороннего сотрудничества. Главная цель здесь – достижение лидирующей позиции в субрегионе «Ближний Восток и Персидский залив». В ситуации слома баланса сил на Ближнем Востоке Иран как региональная держава хочет стабилизировать и усилить свою политическую роль в сфере региональной безопасности, равно как и свои экономические позиции в регионе.
Закономерно, что намечающийся союз между Ираном и Россией в Юго-Западной Азии ищет опору, прежде всего, в геоэкономических проектных основаниях (энергетическая безопасность, МТК «Север-Юг», «Пояс, путь») и может быть развернут в любом направлении. Одним из важных направлений сотрудничества Ирана и России может стать выработка общей политики в отношении Афганистана, нацеленная на вовлечение этой страны в масштабное региональное торгово-экономическое сотрудничество. С геополитической точки зрения, Москва и Тегеран занимают осевое пространство в Евразии, формируя срединную зону геополитического влияния и объединяя потенциал ведущих евразийских цивилизаций.
Иран позиционирует себя как независимую и неприсоединившуюся региональную державу. Целеформирующим началом, определяющим фундаментальные характеристики Ирана как регионально-глобального лидера, является сформированная в ИРИ за более чем 40 лет после победы Исламской революции (1979 г.) исламская идентичность, основанием которой выступает система ценностей и приоритетов исламской революции.
Как следствие, значимым ограничителем развития регионального сотрудничества становится сама проводимая ИРИ государственная политика, основанная на иных ценностях, что в какой-то момент начинает препятствовать взаимопониманию между Ираном и Китаем, а также с Индией и Россией, с Саудовской Аравией и др. И здесь возникает предел дружественного взаимодействия, момент конкуренции, если не угроза столкновения.
Возможные результаты – ситуация нарастающих проблем военно-политического и цивилизационного характера, уход Ирана с Юга, момент конкуренции, если не угроза столкновения с соседями – лидерами. Возможна репликация традиционных для региона проблем и ситуаций военно-политического и цивилизационного характера. Однако историко-цивилизационное, геополитическое и политически-безопасное измерения положения Ирана в системе региональной и международной безопасности таковы, что региональные процессы и политика без ИРИ невозможны и, в свою очередь, Иран не может оставаться в стороне от этих процессов и событий. Отметим также, что достижение доверия стран региона к Ирану возможно обеспечить только через устойчивое партнерство и обмен, уровень институционализации которых ограничен национальной идентичностью.
Иран обоснованно считается связующим звеном в геополитическом и геоэкономическом отношении для стран Центральной Азии и Кавказа, Южной Азии и Среднего Востока, зоны Персидского залива и Ближнего Востока. Иран является значимой частью ближневосточной цивилизации. На протяжении истории ареал цивилизации Ирана варьировался от Месопотамии до Индийского и Китайского субконтинентов, а исторические и культурные связи многих наций и правительств в регионе, включая Афганистан, Азербайджан, Ирак, Бахрейн – связаны с Ираном.
Поэтому оформление регионализма во внешней политике Ирана связано с тремя сферами:
1) Цивилизационная (часть цивилизации Ближнего Востока);
2) Геополитическая (связующее звено);
3) Идеологическое (ислам шиитского толка).
Сочетание трех – цивилизационных, геополитических и идеологических – составляющих способствует усилению региональной роли Ирана и большей актуализации принципа регионализма во внешней политике ИРИ.
Иран определяется в базовых документах развития ИРИ, таких как, например, 20-летний план развития ИРИ (до 2025 г.) в качестве растущей силы в регионе, решающей вопросы на локальном, региональном и мировом уровнях. Для достижения национальных целей, как полагают иранские эксперты, требуется активная региональная политика. Усиление регионализма означает усиление взаимодействия со странами региона, особенно с мусульманскими соседями и странами Арабского мира. Важнейшим следствием из вышесказанного является общая для Ирана установка на избегание стратегического одиночества, достижение взаимодействия, вступление в коалиции и альянсы.
Российская Федерация и Исламская Республика Иран расширяют основания для развития стратегического партнерства между странами, в том числе и на региональном уровне. Для России и Ирана главным вызовом является продвижение в Юго-Западной Азии масштабных инициатив, в целом понимаемых как «Шелковый путь» («Пояс, путь», «Новый шелковый путь», Большое евразийское партнерство, где стержневым инфраструктурным проектом является Международный транспортный коридор «Север – Юг»). Это новый вызов, это проблема нового видения приоритетов обустройства возникающего в регионе пространства развития, безопасности и интеграции.
Комплексная безопасность и приоритеты регионального сотрудничества
Обеспечение безопасности и формирование атмосферы доверия и конструктивного диалога в Каспийском регионе и в зоне Персидского залива и шире – в Юго-Западной Азии, является одним из приоритетов внешней политики России и Ирана, значимой целью их регионального сотрудничества. С учетом сосредоточенных в этих субрегионах огромных запасов углеводородных ресурсов, их стратегическим положением как связующих центров Евразии, происходящие там процессы оказывают влияние на состояние международных отношений, а также на мировую экономическую, энергетическую и транспортную стабильность. Отсюда — востребованность коллективных усилий на международном и региональном уровнях, способствующих продвижению в ЮЗА подлинного мира, добрососедства и устойчивого развития.
Стратегическая цель – стабильный и свободный от конфликтов регион, открытый для широкого международного сотрудничества и взаимовыгодной всесторонней экономической кооперации.
Очевидно, что эта деятельность должна проводиться в неразрывной взаимосвязи с реализуемыми в регионе масштабными евразийскими проектами, среди которых приоритетным для России и Ирана является Международный транспортный коридор «Север – Юг» (МТК «Север – Юг»). Принципиальным при выработке и реализации политики развития и обустройства пространства МТК «Север – Юг» является установка на использование технологий и техники Шестого технологического уклада с учетом требований комплексной (экологической, гуманитарной, военной) безопасности, то есть, для работы в рамках проектов МТК «Север – Юг» могут быть допущены только компании, технологии, техника и персонал которой соответствует требованиям Стандартов МТК «Север – Юг». Ожидаемый эффект для экономического развития стран – участниц МТК – заказ на новую технику и машины, что станет источником для создания и дальнейшего роста новых отраслей промышленности и экономики, направлений подготовки квалифицированных кадров, становления новых отношений хозяйствования и воспроизводства жизни.
Программа 10-ти шагов
1. Создать цифрового двойника МТК «Север – Юг», постепенно заполняя его фактическими данными всех участников транспортно-логистической деятельности.
2. Выработать согласованную систему евразийских стандартов единой интегрированной транспортно-логистической деятельности.
3. Пересмотреть варианты транспортировки грузов и пассажирских перевозок (транспорт: морской, железнодорожный, авиационный, автомобильный).
4. Пересмотреть (географические) стратегии выбора маршрутов транспортировки и обработки грузов, пассажирских перевозок.
5. Разработать и синхронизировать по целям стандарты транспортно-логистических услуг, транспортных средств и инфраструктурных объектов стран-участниц.
6. Внедрить в практику «зеленое» финансирование транспортно-логистических и инфраструктурных проектов, программ и портфелей.
7. Разработать меры по адаптации к изменению климата, борьбе с загрязнением окружающей среды и сохранению биоразнообразия при совместном финансировании транспортно-логистических компаний и производителей продукции и энергии.
8. Согласовать стратегические цели стран–участниц транспортных коридоров, которые максимизируют результаты и выровняют игровое поле.
9. Снизить стоимость «зеленых» решений за счет масштабирования и спроса.
10. Разработать и синхронизировать механизмы «зеленого» проектного и корпоративного управления Евразийским транспортно-логистическим интегрированным пространством.
В целом актуальной задачей видится необходимость создания Транскаспийского экономического кластера, в основание которого будут положены международные коридоры экономического развития. В рамках такого подхода к развитию и интеграции в регионе запуск МТК «Север–Юг» даст старт созданию макрорегиональной транспортно-логистической системы: Евразийской транспортной структуры. Создание этой структуры закладывает основу для развития торговых и инвестиционных отношений внутри Евразии в свете резких глобальных геополитических сдвигов и необходимости реконфигурации цепочек поставок в Евразии в связи с украинским кризисом. Оно также отвечает долгосрочным экономическим интересам многих стран Евразийского континента, в частности тех, которые не имеют выхода к морю.
Подчеркнем значимость энергетической дипломатии ИРИ, отмечая ее ключевую роль в формировании целостной стратегии развития иранской экономики в контексте решения задачи ее диверсификации, в выстраивании международных партнерств, особенно с Россией и странами БРИКС, что может улучшить экономику Ирана и поставить его в авангарде глобальных инновационных энергетических решений. Развитие стратегического диалога между Ираном и Россией, в том числе и в нефтегазовом секторе, усиливает их суверенные позиции и указывает на сдвиг в сторону создания многополярного энергетического мира. Этот шаг также может стать катализатором реконфигурации глобальных альянсов и энергетической политики, что будет иметь далеко идущие последствия для глобальной энергетической безопасности и геополитики.
Россия готова к евразийской экономической интеграции, которая все заметнее становится головным геостратегическим проектом России, нацеленный на обеспечение технологического, финансового и интеллектуального суверенитета всех участников этого глобального по сути процесса становления новой системы хозяйствования на Земле.
Библиографический список
1. Путин рассказал, как развиваются отношения России и Ирана. 05.06.2024 [Электронный ресурс] — Режим доступа: https://ria.ru/20240605/putin-1950813789.html?ysclid=lyekk7d2m1867012728 (дата обращения: 06.06.2024).
2. Встреча с Президентом Исламской Республики Иран Сейедом Эбрахимом Раиси. 19 января 2022 [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://www.kremlin.ru/events/president/news/67608 (дата обращения: 06.06.2024).
3. Путин назвал отношения России и Ирана дружественными и добрососедскими. 6 июля 2024 [Электронный ресурс] — Режим доступа: https://regnum.ru/news/3900156?ysclid=lyektrxz8v564632280 (дата обращения: 08.07.2024).
4. Юртаев В.И. Особенности и реализация внешней политики Исламской Республики Иран (1979–2010 гг.). – М.: РУДН, 2012. – С. 244-245.
5. Подробнее см.: Милай И.Ю. Договорно-правовое регулирование строительства атомной электростанции Бушер в Иране // Ленинградский юридический журнал. 2011. № 1. С. 205-209.
6. Спасский Н.Н. АЭС Бушер – как флагман энергетического сотрудничества России и Ирана // Российско-иранское сотрудничество в меняющемся мире. Материалы международной конференции «Российско-иранское сотрудничество в меняющемся мире» (Москва, 25 апреля 2023 г.). Институт диаспоры и интеграции (Институт стран СНГ). – М., 2024. – 160. – С. 43.
7. Белобров Ю.Я., Володин А.Г., Козырев Н.И., Ланкин Е.В., Сажин В.И., Юртаев В.И. Новая повестка дня российско-иранских отношений // Современные российско-иранские отношения: вызовы и возможности: рабочая тетр. / [Белобров Ю.Я. и др. ; гл. ред. И.С. Иванов] ; [Российский совет по междунар. делам]. – М.: Спецкнига, 2014. – С. 6, 18, 26, 32.
8. По материалам бизнес-форума «Особенности ведения бизнеса в Иране» (21 октября 2013 г.) // Московская торгово-промышленная палата [сайт]. URL: http://www.russian.irib.ir/news/ economica/item/188796; [7].
9. Черницын Ф.В. Пленарное заседание // Российско-иранское сотрудничество в меняющемся мире. Материалы международной конференции «Российско-иранское сотрудничество в меняющемся мире» (Москва, 25 апреля 2023 г.). Институт диаспоры и интеграции (Институт стран СНГ). – М., 2024. – 160 с. С. 16-23.
10. Шейхольэслами Мохаммад Хасан. // Российско-иранское сотрудничество в меняющемся мире. Материалы международной конференции «Российско-иранское сотрудничество в меняющемся мире» (Москва, 25 апреля 2023 г.). Институт диаспоры и интеграции (Институт стран СНГ). – М., 2024. – 160 с. С. 27-30.
11. Karami Jahangir. Iran-Russia relations: new opportunities and existing problems // Quaestio Rossica. 2022. Vol. 10/ № 4. P. 1259. DOI 10.15826/qr.2022.4.727 (дата обращения: 12.06.2024).
12. Иран захотел подписать договор о стратегическом партнерстве с Россией. 9 июля 2024 [Электронный ресурс] — Режим доступа: https://lenta.ru/news/2024/07/09/iran-zahotel-podpisat-dogovor-o-strategicheskom-partnerstve-s-rossiey/?ysclid=lyek2htuxi276772797 (дата обращения: 10.07.2024).
13. Об особенностях «новой восточной политики» России или «политики евразийской интеграции» и стратегических целях «обозначившегося с 2011 г. “восточного разворота” во внешнеполитическом курсе Российской Федерации» подробнее см.: Торкунов А.В. К вопросу о новой восточной политике России // Международные отношения. 2014. № 1 (34). С. 9-13.
14. В Декларации Первого саммита Россия – Африка (г. Сочи, Россия, 23-24.10.2019) было определено (ст. 1): «учредить Форум партнерства Россия – Африка». – Декларация первого саммита Россия – Африка (Сочи, 24 октября 2019 года) [Электронный ресурс] — Режим доступа: https://summitafrica.ru/about-summit/declaration/ (дата обращения: 15.05.2020).
15. Указ Президента РФ от 5 марта 2020 г. N 164 «Об Основах государственной политики Российской Федерации в Арктике на период до 2035 года» [Электронный ресурс] — Режим доступа: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/73606526/ (дата обращения: 02.07.2020).
16. 40 лет Исламской Республике Иран; (Коллективная монография) / Отв. ред. М.С. Каменева, И.Е. Федорова; Ин-т востоковедения РАН. – М.: ИВ РАН, 2020. – 358 с. DOI: 10.31696/ 9785892829915 Белов В.И. Автор. раздел: Глава IV. Основные форматы и особенности иранской дипломатии. – С. 184-201.
17. Хаменеи Али. Накануне новой эпохи Исламской Республики. 13.02.2019 [Электронный ресурс] — Режим доступа: https://www.leader.ir/ru/content/22738/
18. Мчедлова М.М., Казаринова Д.Б. Политика идентичности: конкуренция новых теоретических смыслов и политических стратегий // Политическая идентичность. 2020. № 4. С. 25.
19. Юртаев В.И. Исламизация как фактор внешней политики Ирана. М.: Издательство «Аспект Пресс», 2018. – 160 с. С. 93.
20. Реализация долгосрочной программы построения «экономики сопротивления» началась в Иране с 21 марта 2014 г. (начало 1393 г. по мусульманскому солнечному календарю). Среди особенностей реализации новой программы экономического развития Ирана следует выделить принцип «подход к руководству страной как к джихаду» (п. 4). Как указал А. Хаменеи: «Мы хотим для Ирана национальной безопасности (омнийат-е мелли), национального могущества (эгтэдар-е мелли) национального чести/достоинства (э`ззат-е мелли)». Смысл экономики сопротивления заключается в достижении минимальной зависимости национальной экономики от иностранных государств в сфере обеспечения своих основных потребностей. Это курс на активное развитие национальной экономики, направленная на создание независимых от внешних поставок отраслей. Тем самым принятая после революции 1979 г. концепция «опоры на собственные силы» и «самообеспечения» в современном Иране трансформировалась в концепцию «опоры на внутренний рынок». – Хаменеи Али. Выступление в хорраме Резави 1 01 1396 [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://farsi.khamenei.ir/speech-content?id=36091 (дата обращения: 21.06.2024).
21. Мамедова Н.М. Экономическая политика Хасана Роухани // Иран: история и современность / Под ред. Л.М. Кулагиной, Н.М. Мамедовой; сост. И.Е. Федорова, Л.М. Раванди-Фадаи. М.: ИВ РАН; Центр стратегической конъюнктуры, 2014. С. 202–211.
22. Подробнее см.: Центральная Азия как формирующаяся подсистема международных отношений. Монография / Под ред. К.П. Курылева. – М.: Издательство «Аспект Пресс», 2024. – 312 с. ISBN 978-5-7567-1316-9. Автор. раздел: Белов В.И. § 2. Международные мультимодальные транспортно-логистические хабы – будущее Каспия. – С. 47-64.
23. Обухова А.Н. Импортно-экспортный потенциал Исламской Республики Иран // Иран во втором десятилетии XXI века: вызовы и перспективы / Под ред. Н.М. Мамедовой, М.С. Каменевой, И.Е. Федоровой. – М.: ИВ РАН; Издатель Воробьев А.В., 2016. – С. 216–230.
References
1. Putin rasskazal, kak razvivayutsya otnosheniya Rossii i Irana. 05.06.2024 [Elektronnyj resurs] — Rezhim dostupa: https://ria.ru/20240605/putin-1950813789.html?ysclid=lyekk7d2m1867012728 (data obrashcheniya: 06.06.2024).
2. Vstrecha s Prezidentom Islamskoj Respubliki Iran Sejedom Ebrahimom Raisi. 19 yanvarya 2022 [Elektronnyj resurs] — Rezhim dostupa: http://www.kremlin.ru/events/president/news/67608 (data obrashcheniya: 06.06.2024).
3. Putin nazval otnosheniya Rossii i Irana druzhestvennymi i dobrososedskimi. 6 iyulya 2024 [Elektronnyj resurs] — Rezhim dostupa: https://regnum.ru/news/3900156?ysclid=lyektrxz8v564632280 (data obrashcheniya: 08.07.2024).
4. Yurtaev V.I. Osobennosti i realizaciya vneshnej politiki Islamskoj Respubliki Iran (1979–2010 gg.). – M.: RUDN, 2012. – S. 244-245.
5. Podrobnee sm.: Milaj I.Yu. Dogovorno-pravovoe regulirovanie stroitel'stva atomnoj elektrostancii Busher v Irane // Leningradskij yuridicheskij zhurnal. 2011. № 1. S. 205-209.
6. Spasskij N.N. AES Busher – kak flagman energeticheskogo sotrudnichestva Rossii i Irana // Rossijsko-iranskoe sotrudnichestvo v menyayushchemsya mire. Materialy mezhdunarodnoj konferencii «Rossijsko-iranskoe sotrudnichestvo v menyayushchemsya mire» (Moskva, 25 aprelya 2023 g.). Institut diaspory i integracii (Institut stran SNG). – M., 2024. – 160. – S. 43.
7. Belobrov Yu.Ya., Volodin A.G., Kozyrev N.I., Lankin E.V., Sazhin V.I., Yurtaev V.I. Novaya povestka dnya rossijsko-iranskih otnoshenij // Sovremennye rossijsko-iranskie otnosheniya: vyzovy i vozmozhnosti: rabochaya tetr. / [Belobrov Yu.Ya. i dr. ; gl. red. I.S. Ivanov] ; [Rossijskij sovet po mezhdunar. delam]. – M.: Speckniga, 2014. – S. 6, 18, 26, 32.
8. Po materialam biznes-foruma «Osobennosti vedeniya biznesa v Irane» (21 oktyabrya 2013 g.) // Moskovskaya torgovo-promyshlennaya palata [sajt]. URL: http://www.russian.irib.ir/news/ economica/item/188796; [7].
9. Chernicyn F.V. Plenarnoe zasedanie // Rossijsko-iranskoe sotrudnichestvo v menyayushchemsya mire. Materialy mezhdunarodnoj konferencii «Rossijsko-iranskoe sotrudnichestvo v menyayushchemsya mire» (Moskva, 25 aprelya 2023 g.). Institut diaspory i integracii (Institut stran SNG). – M., 2024. – 160 s. S. 16-23.
10. Shejhol'eslami Mohammad Hasan. // Rossijsko-iranskoe sotrudnichestvo v menyayushchemsya mire. Materialy mezhdunarodnoj konferencii «Rossijsko-iranskoe sotrudnichestvo v menyayushchemsya mire» (Moskva, 25 aprelya 2023 g.). Institut diaspory i integracii (Institut stran SNG). – M., 2024. – 160 s. S. 27-30.
11. Karami Jahangir. Iran-Russia relations: new opportunities and existing problems // Quaestio Rossica. 2022. Vol. 10/ № 4. P. 1259. DOI 10.15826/qr.2022.4.727 (data obrashcheniya: 12.06.2024).
12. Iran zahotel podpisat' dogovor o strategicheskom partnerstve s Rossiej. 9 iyulya 2024 [Elektronnyj resurs] — Rezhim dostupa: https://lenta.ru/news/2024/07/09/iran-zahotel-podpisat-dogovor-o-strategicheskom-partnerstve-s-rossiey/?ysclid=lyek2htuxi276772797 (data obrashcheniya: 10.07.2024).
13. Ob osobennostyah «novoj vostochnoj politiki» Rossii ili «politiki evrazijskoj integracii» i strategicheskih celyah «oboznachivshegosya s 2011 g. “vostochnogo razvorota” vo vneshnepoliticheskom kurse Rossijskoj Federacii» podrobnee sm.: Torkunov A.V. K voprosu o novoj vostochnoj politike Rossii // Mezhdunarodnye otnosheniya. 2014. № 1 (34). S. 9-13.
14. V Deklaracii Pervogo sammita Rossiya – Afrika (g. Sochi, Rossiya, 23-24.10.2019) bylo opredeleno (st. 1): «uchredit' Forum partnerstva Rossiya – Afrika». – Deklaraciya pervogo sammita Rossiya – Afrika (Sochi, 24 oktyabrya 2019 goda) [Elektronnyj resurs] — Rezhim dostupa: https://summitafrica.ru/about-summit/declaration/ (data obrashcheniya: 15.05.2020).
15. Ukaz Prezidenta RF ot 5 marta 2020 g. N 164 «Ob Osnovah gosudarstvennoj politiki Rossijskoj Federacii v Arktike na period do 2035 goda» [Elektronnyj resurs] — Rezhim dostupa: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/73606526/ (data obrashcheniya: 02.07.2020).
16. 40 let Islamskoj Respublike Iran; (Kollektivnaya monografiya) / Otv. red. M.S. Kameneva, I.E. Fedorova; In-t vostokovedeniya RAN. – M.: IV RAN, 2020. – 358 s. DOI: 10.31696/ 9785892829915 Belov V.I. Avtor. razdel: Glava IV. Osnovnye formaty i osobennosti iranskoj diplomatii. – S. 184-201.
17. Hamenei Ali. Nakanune novoj epohi Islamskoj Respubliki. 13.02.2019 [Elektronnyj resurs] — Rezhim dostupa: https://www.leader.ir/ru/content/22738/
18. Mchedlova M.M., Kazarinova D.B. Politika identichnosti: konkurenciya novyh teoreticheskih smyslov i politicheskih strategij // Politicheskaya identichnost'. 2020. № 4. S. 25.
19. Yurtaev V.I. Islamizaciya kak faktor vneshnej politiki Irana. M.: Izdatel'stvo «Aspekt Press», 2018. – 160 s. S. 93.
20. Hamenei Ali. Vystuplenie v horrame Rezavi 1 01 1396 [Elektronnyj resurs] — Rezhim dostupa: http://farsi.khamenei.ir/speech-content?id=36091 (data obrashcheniya: 21.06.2024).
21. Mamedova N.M. Ekonomicheskaya politika Hasana Rouhani // Iran: istoriya i sovremennost' / Pod red. L.M. Kulaginoj, N.M. Mamedovoj; sost. I.E. Fedorova, L.M. Ravandi-Fadai. M.: IV RAN; Centr strategicheskoj kon"yunktury, 2014. S. 202–211.
22. Podrobnee sm.: Central'naya Aziya kak formiruyushchayasya podsistema mezhdunarodnyh otnoshenij. Monografiya / Pod red. K.P. Kuryleva. – M.: Izdatel'stvo «Aspekt Press», 2024. – 312 s. ISBN 978-5-7567-1316-9. Avtor. razdel: Belov V.I. § 2. Mezhdunarodnye mul'timodal'nye transportno-logisticheskie haby – budushchee Kaspiya. – S. 47-64.
23. Obuhova A.N. Importno-eksportnyj potencial Islamskoj Respubliki Iran // Iran vo vtorom desyatiletii XXI veka: vyzovy i perspektivy / Pod red. N.M. Mamedovoj, M.S. Kamenevoj, I.E. Fedorovoj. – M.: IV RAN; Izdatel' Vorob'ev A.V., 2016. – S. 216–230.
Контактная информация / Contact information
Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования «Российский университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы», 117198, Москва, ул. Миклухо-Маклая, 6.
Russian Peoples` Friendship University named after Patrice Lumumba, 6, Miklukho-Maklaya Str., Moscow, 117198, Russia.
Белов Владимир Иванович / Belov Vladimir Ivanovich
