CC BY
55
ПОСТСОВЕТСКОЕ ПРОСТРАНСТВО
Р.Х. Симонян
РОССИЯ И ЕЕ БАЛТИЙСКИЕ СОСЕДИ:
БАЛАНС МИФОВ И ВЗАИМНЫХ ОБИД
Симонян Ренальд Хикарович - доктор социологических наук, профессор, руководитель Российско-Балтийского центра Института социологии РАН.
После распада Советского Союза накопившиеся взаимные обиды, обостренные ложными стереотипами, предрассудками осложнили и без того непростые отношения со многими бывшими союзными республиками. Кроме того, многие проблемы в отношениях с нашим новым зарубежьем являются следствием острого дефицита знания о реалиях окружающего Россию пространства. И страны Балтии здесь не исключение, а, пожалуй, самый яркий этому пример.
Если провести краткий анализ, то источники взаимной неприязни между Россией и странами Балтии легко просматриваются.
Со стороны России это, прежде всего, комплекс старшего брата, который иногда классифицируют как имперское сознание. Вполне естественно, что людям, еще вчера отдававшим указания одной из провинций, трудно воспринимать сегодня ее как независимое соседнее государство. Тем более что размеры этой провинции «не впечатляют». Так и подмывает возмутиться: да как они смеют? Советскому человеку, а ведь он никуда не делся, не просто привыкнуть к мысли о равенстве международных статусов России и ее бывших окраин. Это психологическое состояние обостряется той реакцией на социокультурную травму, которую многие испытали в результате распада СССР. Крах советской системы, в том числе обретение самостоятельности бывшими лимитрофами, явился сильным ударом по национальному сознанию, и подлинный масштаб этого стресса еще не осознан. Массы простых людей узнавали из средств информации, что русских не любят и боятся там, где, в соответствии с имперской мифологией, должны были уважать и любить. Ситуация посттравматического шока - реальность, она стала ныне предметом ряда исследований ведущих социологов и психологов стран Центральной и
Восточной Европы. Для консервативной части нынешней российской номенклатуры страны Балтии - неуважительные партнеры, которые, получив без каких-либо проблем независимость, теперь постоянно демонстрируют свою неблагодарность вместо того, чтобы благородно от этой независимости отказаться, или, по крайней мере, вступить в СНГ.
При этом в общественном сознании россиян сформировалось представление о странах Балтии как виновниках распада СССР (тем более, что они первыми вышли из него), хотя на самом же деле это не так. Именно прибалтийские республики предлагали реальный способ сохранить Союз, а центральная власть, наоборот, сделала все, чтобы его разрушить1. Тогдашнее руководство республик Прибалтики поверило в горбачёвскую перестройку и восприняло ее как назревшую и реальную возможность реформировать Союз. К сожалению, все их предложения по хозяйственным преобразованиям и совершенствованию федеративных отношений, как и проект Нового Союзного Договора, который они выдвинули в начале 1989 г., были отвергнуты. М. Горбачёв «созрел» для подписания подобного договора только через два с половиной года, в августе 1991 г., когда было уже слишком поздно. «Сейчас уже забыты предложения, которые, будучи приняты, вряд ли привели бы к распаду СССР - о них не любят вспоминать как “горбачёвцы”, так и по известным причинам их инициаторы, - пишет по этому поводу Ж.Т. Тощенко. -Имеются в виду концепции республиканского хозрасчета, разработанные в Эстонии и поддержанные в других прибалтийских республиках. К сожалению, эти предложения были категорически отвергнуты... В Москве прорабы перестройки слушали только самих себя»2. К этому можно добавить, что и массовые протестные демонстрации на этнической почве в Советском Союзе начались отнюдь не в Прибалтике. Задолго до этого уже были и Алма-Ата, и Крым, а затем и Карабах.
Негативные чувства руководителей России к странам Балтии обострялись осознанием многочисленных просчетов, которые были допущены ими в торопливо и неквалифицированно проведенной процедуре признания новых государств. Указы о независимости Латвии и Эстонии были подписаны российским президентом 24 августа 1991 г., т.е. менее чем через трое суток после разгрома путча. Спешка и крайний непрофессионализм привели к острейшим проблемам и с выводом войск, и с демаркацией границ, и с государственным имуществом, и со многими другими. А главное, с граждан-
1. Подробнее см.: Симонян Р.Х. Страны Балтии и распад СССР (о некоторых мифах и стереотипах массового сознания) // Вопросы истории, 2002, № 12.; Симонян Р.Х. Страны Балтии в годы горбачёвской перестройки // Новая и новейшая история, 2003, № 2.
2. Тощенко Ж.. Этнократия: История и современность (социологические очерки). М., 2003. - С. 17-18.
ским статусом русского населения, которое из государствообразующего большинства стало внезапно этническим меньшинством, брошенным руководством исторической родины на произвол судьбы.
Национал-радикалы первых правительств умело воспользовались благоприятной ситуацией для притеснения русских, которую создал для них глава Российской Федерации, не выдвинувший требований гарантии гражданских прав русским в качестве условия признания независимости этих стран. Разумеется, в тот момент эти условия были бы безоговорочно приняты, так как для вчерашних союзных республик, внезапно обретших независимость, несомненно, гораздо более приоритетной целью было официальное признание Россией их суверенитета, чем права русскоязычных (да и сам термин «русскоязычные» появился позднее). Абсолютно никто не мешал тогда первому президенту России подписать серьезный содержательный документ, а не коротенький акт о признании независимости и издать столь же краткий Указ. В те дни и русскому языку вполне можно было обеспечить определенный благоприятный статус, что признают и сами тогдашние прибалтийские лидеры. Тем более, что в Прибалтике находились части российской армии и только через 2,5 года, 24 января 1994 г., были подписаны документы об условиях их вывода.
Но в августе 1991 г. даже никакого силового давления не требовалось. Общественная атмосфера в республиках Прибалтики в те дни была готовой к принятию таких условий. Так, Председатель Президиума Верховного Совета Латвии А. Горбунов в своем интервью газете «СМ-Сегодня» 25 сентября 1991 г., уже после вступления независимой Латвии в ООН, заявил: «Когда я говорю “народ Латвии”, то всегда имею в виду всех постоянных жителей Латвии. Других критериев для меня нет. Именно демографическая ситуация налагает на нас обязанность строить Латвийское государство демократическими средствами. Нас избирали постоянные жители Латвии, и мы их представляем».
Поэтому справедливые упреки об ущемлении прав значительной части русскоязычного населения, обращенные к руководителям Латвии и Эстонии, будут еще более убедительными, если их адресовать также и к тогдашним руководителям России. Разумеется, это не должно препятствовать требованию прекращения дискриминации наших бывших соотечественников в Латвии и Эстонии.
Еще один источник неприязни к странам Балтии - их быстрые экономические успехи после распада СССР, хотя реформы в России и странах Балтии начались практически одновременно, с января 1992 г. Почему же страны Балтии ушли в социально-экономическом развитии далеко вперед?
Существенную роль в развитии материальной базы республик Прибалтики сыграло их положение как пограничного региона, что открывало дополни-
тельное финансирование из союзного бюджета для строительства первоклассных коммуникаций, аэродромов, мостов, морских причалов, складского хозяйства, ремонтных служб и прочей производственной инфраструктуры. Только в одной Эстонии было построено 15 военных аэродромов, включая и крупнейший в Европе для стратегических бомбардировщиков. Эти республики имели и развитую сферу услуг, что является одним из основных структурных признаков рыночного уклада.
Впрочем, у прибалтийских республик были и другие преимущества - выгодное географическое положение, близость Европы, а также многочисленные и хорошо оборудованные морские порты, большинство из которых незамерзающие.
А какие преимущества были у России?
Республики Прибалтики, безусловно, никак не могли равняться с тем масштабом и качеством научно-технического кадрового потенциала, которым располагала Россия. Сегодня никому не придет в голову оспаривать, что главное богатство государства, как и основное условие и источник модернизации, составляет ее человеческий потенциал. Россия обладала этим капиталом в полной мере. Военно-промышленный комплекс, сконцентрировавший к концу 1980-х годов значительную долю интеллектуального и творческого ресурса Советского Союза, был сосредоточен на территории Российской Федерации, где располагались и основные научно-исследовательские центры, и наиболее важные наукоемкие производства, применяющие новейшую технологию, по многим параметрам которых СССР в то время занимал лидерские позиции среди мировых производителей. Следует особенно подчеркнуть, что предприятия военно-промышленного комплекса на основе новейшей технологии выпускали много гражданской продукции.
В России находились и лучшие учебные заведения страны, готовящие высококлассных специалистов, которые и сегодня во многих областях (математика, физика, химия, биология, программирование и т.д.) являются, по общему признанию, наиболее востребованными на международном рынке труда.
В отличие от уникальных природных сокровищ России республики Прибалтики не имели ни собственных сырьевых, ни энергетических ресурсов для функционирования и развития народного хозяйства. Их недра не содержали практически никаких богатств, кроме небольшого месторождения сланцев на северо-востоке Эстонии, поэтому в отличие от России, у них было не так много, чтобы предложить мировому рынку. В этом они решительно проигрывали России.
Хорошо оборудованные морские порты Прибалтики, которые мы по праву отнесли к преимуществам этих стран, находились тогда, как, впрочем, и сегодня, в полной зависимости от России. Сырье, комплектующие, энергоно-
сители, в конце концов, можно приобрести у любого продавца, выбор определяет рынок. Но оказание транзитных услуг безальтернативно, - здесь все определено географией. Даже если осуществлять перевалку грузов из Центральной Азии или Дальнего Востока, их транзит пролегает через территорию России. Не случайно, что сегодня самая жесткая конкуренция между странами Балтии происходит за транзитные услуги для российских грузов.
Экономические реформы в России и в странах Балтии начались одновременно, а вот сравнение их итогов - крайне неблагоприятно как для российских реформаторов, так и для нынешней политической номенклатуры, которая возникла и оформилась в процессе (или в результате) этих реформ. Поэтому широкая российская общественность ничего не знает о том, как проходили реформы, и в первую очередь приватизация, в странах Балтии, равно как и в Чехии, Венгрии, Словении, Польше, Словакии. Вопрос, который часто сегодня задают россиянам в странах Балтии: почему в Россию нефтедоллары уже почти девять лет золотым дождем падают с неба, а вы живете хуже нас и разница увеличивается?
В России реформаторы поставили своей целью провести приватизацию в максимально короткие сроки. Начатая в середине 1992 г. в России массовая приватизация привела к тому, что более 70% государственных предприятий были переданы частным владельцам уже к 1995 г.
Среди экономистов при сравнении экономических норм и нормативов весьма популярна аналогия с биологическими. В частности, при оценке продолжительности проведения экономических реформ и ожидаемого от них эффекта в различных по величине странах, ссылаются на то, сколько времени вынашивают потомство различные по размеру животные - от нескольких недель у кошки, девяти месяцев у человека и почти до двух лет у слона. Сравнение приватизационных процессов в России и странах Балтии полностью опровергает эту естественную закономерность. Если Россия провела приватизацию за 2,5 года, то крошечная по сравнению с ней Эстония потратила на приватизацию большинства предприятий, включая и наиболее крупные, восемь лет.
Приватизационные процессы в маленьких государствах Балтии проходили значительно медленнее, чем в России, что объясняется в первую очередь их прозрачностью и реально осуществляемым общественным контролем в виде эффективной системы обратных связей. Поскольку при продаже крупных объектов использовался, как правило, публичный конкурс (тендер), то общественность стран Балтии имела возможность постоянно отслеживать все этапы и детали прохождения этой сложной и достаточно длительной процедуры. СМИ здесь уделяли данной проблематике самое пристальное внимание, а отдельные публикации заставляли правительство корректировать или даже приостанавливать ход продаж.
Так, в Литве осенью 2000 г. острые дискуссии в медиаканалах вынудили президента В. Адамкуса передать право утверждения наиболее крупных приватизационных объектов от правительства к сейму. В Эстонии попытка бывшего премьер-министра И. Тооме использовать свои связи и купить по протекционистской цене таллиннскую гостиницу «Виру» вызвала немедленную реакцию в прессе, и сделка была аннулирована. Вмешательство эстонских журналистов вызвало громкий общественный скандал в процессе приватизации Нарвских электростанций, осенью 2001 г. состоялся многолюдный митинг на площади перед парламентом, подкрепленный сбором 160 тыс. подписей протеста, в результате чего она так и не состоялась. В Латвии неоднократно предпринимались попытки протекционировать приватизацию высокорентабельных государственных предприятий, в том числе, таких как «Латвэнерго» (аналог российской РАО ЕС), государственной телефонной сети «Латтелеком». Но реакция латвийских массмедиа, поднимающих общественную волну протеста, не позволяла правительственным чиновникам осуществить выгодные для отдельной группы лиц, но не выгодные для государства сделки. Так же как и решение продать фирму «Вентспилс Нафта» не за приватизационные чеки, как с самого начала предполагалось, а за «живые деньги» во многом предопределило поражение партии «Латвияс Цельш» на парламентских выборах. Правящая с 1992 по 1998 г. политическая партия до 2007 г. вообще не была представлена в сейме.
Подобный механизм социального контроля за деятельностью власти есть важнейший элемент демократического государства. Общественный контроль за проведением приватизации свел к минимуму бюджетные потери и обеспечил высокую экономическую эффективность приватизационного процесса в государствах Балтии. Это обеспечило включение социальной энергии активной части населения в экономическое развитие этих стран. В России этот ресурс не был использован, так как население было полностью отстранено от этого процесса. Александр Солженицын так оценил приватизацию в России: «Чубайс философствовал тогда, что никогда в мире не видели такой быстрой приватизации. Так буквально и есть. Таких идиотов нигде в мире больше не было. С огромной скоростью раздали за бесценок наши благословенные недра, нефть, цветные металлы, уголь, производство. Ограбили Россию до нитки»3. В сентябре 1995 г. в открытом письме А. Чубайсу академик С. Шаталин обвинял его в «огромном финансовом ущербе, который понесла страна в результате скоропалительной приватизации». «Вы отлично знаете, - писал он, -сколько реально недополучил государственный бюджет от проведенной Вами по смехотворным ценам распродажи государственных предприятий и кто ре-
3. Московский комсомолец, 11. 06. 2004. 154
ально выиграл от внедрения в жизнь Ваших приватизационных схем»4. Итог проведенной в России приватизации кратко подвел Г. Явлинский: «К середине 1990-х годов мы имели огромное количество приватизированных предприятий в самых различных отраслях промышленности с неэффективным управлением, убыточным производством, огромными задолженностями перед бюджетом и своими работниками, непрозрачными и полукриминальными схемами реализации»5.
Доход от приватизации в маленькой Латвии составил 3 315 млн. долл., в России составил 7 998 млн. долл., т.е. всего в 2,4 больше, и соответственно на душу населения в России - 54,6 долл., в Латвии - 1286,0 долл.6. Американские экономисты П. Редуэй и Д. Глински в своей книге «Трагедия российских реформ» приводят еще более красноречивые данные: «В период Второй мировой войны валовый внутренний продукт в СССР сократился на 24%, в период Великой депрессии в США ВВП сократился на 30,5%, в период с 1992 по 1998 г. ВВП в России сократился на 47%, а промышленное производство уменьшилось на 58%»7. Известный американский историк Стивен Коэн пишет, «что десятилетие реформ на самом деле есть процесс разграбления, обнищания, демодернизации и дестабилизации России»8. Население России ожидало, что либерализация экономики приведет к тому, что всевозможные теневые операции перерастут в законный бизнес, но произошло обратное: черный рынок засосал новые предприятия. Новый российский бизнес был загнан в мир организованной преступности. Экономические реформы 1990-х годов, проведенные без соблюдения правовых законов и нравственных норм привели не к демократии свободного рынка, а к клептократии. «Прежде всего новая система характеризовалась взяточничеством, - пишет американский писатель Д. Саттер, долгие годы проживший в России, в своей книге «Тьма на рассвете. Возникновение криминального государства». - Победители в этой гонке получали возможность купить услуги большего числа правительственных чиновников, что приводило к тому, что с ростом системы росли и взятки. Помимо взяточничества новая система также характеризовалась организованным насилием. К бандитам относились как к обычным экономическим деятелям, и такая политика узаконивала их преступную деятельность. Кроме того, новая система основывалась на воровстве. Деньги, полученные в
4. Шаталин С.С. Жизнь, не похожая ни на чью. - М., 2004. - С. 177.
5. Явлинский Г. Периферийный капитализм. Лекции об экономической системе России на рубеже XX-XXI веков. - М., 2003. - С. 20.
6. Устинов И. Приватизация по-российски // Независимая газета, 17.4. 2001.
7. Reddaway P., Ginski D. The Tragedy of Russia Reforms: Market Bolshevism against Democracy. - Wash., D.C.: US Inst. of Peace Press, 2001. - Р. 249.
8. Коэн С. Провал Крестового похода. США и трагедия посткоммунистической России. - М., 2001. - С. 11.
результате криминальной деятельности, нелегально переправлялись за границу во избежание их конфискации в будущем. Эта утечка средств лишала Россию десятков млрд. долл., необходимых для ее развития»9. Разрушительный эффект деятельности реформаторов признает и нынешнее российское руководство. Так, в марте 2002 г., выступая на коллегии Генпрокуратуры, Президент Российской Федерации В. Путин констатировал, что значительная часть российской экономики находится под контролем организованных преступных группировок10.
Если целью экономических реформ в странах Балтии, так же как и в странах Центральной и Восточной Европы, было освобождение от жесткого государственного регламентирования и контроля в целях социально-экономического развития общества в целом, то целью экономической реформации в России было полное освобождение от какого-либо общественного регламентирования и контроля за финансовыми спекуляциями узкой группы лиц для их личного обогащения. «Капитализм “для своих”», - так назвал президент США Билл Клинтон общество, построенное в России при Ельцине11.
Этот вариант приватизации, который ничего не дал ни гражданам, ни обществу, ни государству стал одной из главных причин неэффективной экономики, обнищания масс, масштабной коррупции, вывоза капитала, разгула преступности, депопуляции населения, падения общественной морали, резкого снижения международного авторитета и других катастрофических последствий для России.
То, что произошло с Россией в конце ХХ в. по своим последствиям напоминает татаро-монгольскоре нашествие XIII в. Через 30-40 лет после нашествия Русь стала возрождаться. И сегодня, спустя 16 лет после начала гайдаровских реформ, по некоторым макроэкономическим показателям мы приближаемся к 1989 г. Помимо уникальной способности русских приспосабливаться к любым, даже самым невыносимым условиям жизни этому способствовала и продолжающаяся с 1999 г. необычайно благоприятная для России конъюнктура на мировом рынке.
Тем не менее сегодня уровень жизни в странах Балтии, хотя и уступает пока еще ниже среднему в ЕС, но значительно выше, чем в России. За верифицированную структуру экономики и инвестиционную привлекательность, за успехи в модернизации экономики и ее быстрый рост эти страны заслужили в объединенной Европе звание «молодых львов» (по аналогии с «молодыми тиграми» в Юго-Восточной Азии). Сегодня страны Балтии - самый дина-
9. Саттер Д. Тьма на рассвете. Возникновение криминального государства в России. - М., 2004. - С. 9-10.
10. Комсомольская правда, 28.3. 2002.
11. Клинтон Б.. Моя жизнь. - М., 2005. - С. 189.
мично развивающийся регион Евросоюза. В России реформы не привели ни к структурным сдвигам в экономике, ни к модернизации промышленности. Более того, она стала более примитивной, чем в советское время. Доля продукции с высокой добавленной стоимостью с каждым годом уменьшается в структуре российского экспорта, зато возрастает доли сырья и энергоресурсов. То, что российская экономика становится сырьевым и энергетическим придатком теперь уже не только Запада, но и Востока, не может оставить равнодушными российскую номенклатуру к хозяйственным успехам наших балтийских соседей.
Еще один повод для неудовлетворенности нашими соседями, это то, что мы пока сами не знаем, чего от них хотим. Сегодня даже представители нашей власти признают, что у России нет какой-либо последовательной политики по отношению к странам Балтии. За прошедшие годы российское руководство так и не решило, какие цели оно ставит в этом регионе. Внешнеполитический вектор здесь с самого начала был отдан на откуп финансово-промышленным группам (нефтяным, газовым, металлургическим и др.), в основном криминальным, что, возможно, приводило к корпоративным успехам, но почти всегда вызывало конфузы на государственном уровне. Отсутствие четкой и обоснованной политики дополнялось и ошибками в кадрах. Особенно это касается первых дипломатических представителей в 1990-х годах, которые вчистую проиграли своим американским и западноевропейским коллегам. Характеризуя глав наших дипломатических представительств в новом зарубежье, профессор Дипломатической академии МИД РФ Т.В. По-лоскова подчеркивает, что «часть из них связана определенными узами (в том числе и финансовыми) с отдельными русскими общинами и организациями, а потому откровенно лоббируют их интересы в ущерб другим на государственном уровне»12. Прошло 17 лет, а у нас до сих пор нет специалистов по этому региону. Среди наших послов в странах Балтии можно видеть африканистов, арабистов, индологов и даже нефтяников. Мы сами шаг за шагом уступали этот важный для нас регион третьим странам. По существу, российская дипломатия потерпела неудачу в этом регионе и осознание этого не может не вызвать у нее естественного психологического дискомфорта.
А отсюда повышенная чувствительность, неадекватные реакции даже на самые мелкие укусы. Разумеется, в среде политического истеблишмента стран Балтии есть и национально-озабоченные, и примитивные русофобы, и отрабатывающие свои деньги, полученные от зарубежных заказчиков, и просто психически ущербные, каких, впрочем, немало и в российской правящей верхушке. Эти люди время от времени (особенно если намечается тенденция улучшения межгосударственных отношений) делают различные безответст-
12. Независимая газета, 17.4. 2003.
венные заявления, которые тотчас же вызывают бурю возмущений в Москве, что, разумеется, не повышает авторитет мировой державы. Но «к этому надо относиться спокойно, - справедливо замечал по этому же поводу Ю. Давыдов, - это право маленьких государств время от времени “пощипывать” великие державы и неблагородно лишать их этого удовольствия» .
А теперь посмотрим, что питает неприязнь к России со стороны стран Балтии. Прежде всего, такой же комплекс, но на этот раз уже младшего брата. Позиция клерка, ставшего директором и получившего возможность насолить прежнему ненавистному директору. Желание не упустить случая «пощекотать русского медведя». Для местных «ястребов» вступление в ЕС и НАТО сделали этот соблазн непреодолимым, что, в частности, проявляется в том, что на европейских мероприятиях в рамках этих организаций представители стран Балтии спешат выступить с каким-либо очередным антироссийским демаршем. Западные дипломаты комментируют так: Россия про них уже давно забыла, а они все еще никак от нее отстать не могут.
Очень большую роль в ухудшении отношений с Россией сыграла маниакальная идея национал-радикалов построить монокультурное государство и досада оттого, что вопреки стольким затраченным усилиям русские и не думают возвращаться на свою историческую родину. Теперь им приходится мириться с тем, что мечта оказалась химерой. Чувства этих людей понять можно. К примеру, Рига, как была русскоговорящей, так и осталась. Риторика реституции, которая выражала стремление национал-радикальных правительств реставрировать довоенную государственность, была весьма популярной в Латвии и Эстонии в начале 1990-х годов. Но «голубая» мечта о восстановлении этнического состава населения этих стран по состоянию на 1940 г. была очевидной утопией, истоки которой коренились не столько в наивности и романтичности местных политиков, сколько в их незнании России и особенно того, что в ней творилось в постсоветское время. И только к середине 1990-х годов стало, наконец, ясно, что большинство русских ни при каких вариантах давления на них в ельцинскую Россию не уедут. Очевидным стало и то, что они согласны на любой статус, в том числе и статус без гражданства, но только не возвращаться на историческую родину.
Раздражение национал-радикалов усиливается еще и тем, что массированное выдавливание русских из государственно-административной сферы привело к их экспансии в деловой сфере - другого выхода у них не было. Сегодня бизнес в странах Балтии в значительной степени оказался в руках русских. Неудивительно, что местные этнократы воспринимают это очень болезненно. Особенно сильны финансово-экономические позиции нашей
13. Давыдов Ю. Россия - европейская периферия? // Мир перемен, 2005, № 3. -С. 89.
общины в Латвии: многие владельцы или руководители крупных предприятий, банков, страховых компаний, терминалов, стивидорных фирм и т.п. -наши бывшие сотечественники. В этой связи можно привести оценку, данную одним из владельцев крупнейшего банка Латвии «Рагех» А. Каргина: «Бизнес здесь контролируется, в основном, русскими и евреями. Латышских чиновников это нервирует, но с этим им приходится мириться»14.
Один из лидеров правящей партии «Латвияс Цельш», министр иностранных дел В. Биркавс спустя пять лет после обретения независимости Латвии вынужден был констатировать: «Экономическая власть уже принадлежит не-латышам и не видно реальных перспектив изменения этой ситуации»15. Позиции русского капитала неплохо выглядят и в двух других республиках, так как многие детерминанты успехов русского бизнеса в этом регионе являются общими. Уклончивый ответ премьер-министра Эстонии на вопрос одного из шведских журналистов в январе 1998 г. «правда ли, что русские контролируют большую часть бизнеса Эстонии?» подтверждает это. Март Лаар ответил: «Все-таки не думаю, что это так. Мы приветствуем всех русских предпринимателей. Для нас они такие же, как эстонские, финские, шведские...»
Сегодня страны Балтии, как и многие другие постсоветские страны, ориентированы на Запад. Психологически понятно желание порочить старого хозяина, чтобы угодить новому. Стремление выслужиться перед Вашингтоном и Брюсселем требует демонстрации соответствующего отношения к Москве. Показательный эпизод: в 2004 г. новый глава правительства А. Эмсис, приняв кабинет, не начал свою деятельность с визита в американское посольство, чем нарушил уже сложившуюся здесь традицию. Национал-радикальные массмедиа буквально зашлись в истерике. Новоиспеченный премьер-министр вынужден был давать объяснения, а его кабинет, будучи одним из самых умеренных и квалифицированных, просуществовал лишь короткое время. Неприязнь к России в кругах балтийской этнократии расценивается ныне как присяга преданности Западу. Большую лепту в атмосферу враждебности к России внесла национальная интеллигенция, значительная часть которой зациклилась на исторических обидах. С 1940 г. прошло 68 лет, уже и вечно враждующие Франция и Германия давно побратались, и даже дважды воевавшая с нами Финляндия являет пример десятилетий тесного и плодотворного сотрудничества с Россией, а многие гуманитарии в странах Балтии все так же со сладострастием расковыривают свои давние болячки и никак не могут остановиться. Почему? Прежде всего, это политический капитал. Но не только. Среди наиболее радикальных националистических поли-
14. Бизнес & Балтия, Рига, 23.9. 2001.
1З. Диена, Рига, 30.9. 1997.
16. Postimees, Tallinn, 12.6. 199S.
тиков стран Балтии немало людей с научными степенями, полученными в Советском Союзе. Причем часто в условиях льготного режима, вроде так называемой целевой аспирантуры (докторантуры), когда представители союзных республик принимались туда вне конкурса. Возможно, в основе нынешнего радикализма этих людей лежит стремление как-то оправдаться за тот высокий общественный статус и сравнительно неплохой уровень жизни, который они имели при советской власти.
Существуют и другие причины у определенной части интеллектуальной элиты стран Балтии как для рефлексии по поводу своего недавнего прошлого, так и для компенсаторных синдромов, связанных с резкой переменой идеологических парадигм. Быть вчера носителем коммунистической идеи, а сегодня носителем националистической или либеральной для нормального, а тем более образованного человека - это, по меньшей мере, психологически дискомфортно. Обстоятельство, во многом объясняющее почему основное внимание гуманитарная интеллигенция стран Балтии сегодня уделяет этому прошлому, тратит время на постоянное его переписывание и «переосмысли-вание». При этом процесс исторической рефлексии причиняет ей неудобство уже тем, что существующие в массовом сознании латышей, литовцев и эстонцев оценки сталинских репрессий и депортаций 1940-195 0-х годов как исключительно этнонаправленные, совершенно несправедливы. Интеллек-туалам-то хорошо известно, что русская элита Прибалтики в сталинскую эпоху уничтожалась более жестоко, чем титульная. Судьба русских здесь была особенно трагической, зачастую и до места не довозили, расстреливали по дороге - как «белогвардейцев». Сталинские гонения носили не этнический, а политический и идеологический характер. А уж если ориентироваться на чисто этнический признак, то, будучи хотя и не слишком многочисленными, но самыми состоятельными, т.е. наиболее «социально чуждыми» новой власти, в Прибалтике более всего пострадали евреи.
И наконец, последнее. Если российская верхушка разочарована утратой прежнего экономического рычага по отношению к странам Балтии, то здесь многие деятели комплексуют от сохраняющейся еще зависимости экономики от отношений с Россией. Ее доля значительно уменьшилась за последние годы, но все же пока еще ощутима. И это, естественно, не вызывает у национал-радикалов положительных эмоций. На официальном уровне заметно стремление преуменьшить значение экономического сотрудничества с Россией. Так, по данным местной статистики, бюджетные поступления от транзита российских грузов составляют не более 12-15%, что, разумеется, является явно заниженной оценкой.
Если в России за 17 лет сложилось много мифов о странах Балтии, то и в этих странах с начала независимости официальная государственная стратегия
строилась и популяризировалась на антирусской мифологии. Вот наиболее распространенные из них.
Первый. Русские жители стран Балтии нелояльны, если им дать гражданство - рано или поздно они станут «пятой колонной», и Россия вновь оккупирует эти республики под предлогом защиты этих людей. Устойчивое мнение о врожденной нелояльности русских опровергает эстонский социолог А. Семенов, посвятивший этому специальное исследование. В его рамках был поставлен вопрос: может ли целевая установка на лояльность государству быть дифференцированной, если дело касается какой-то конкретной ситуации, например в случае с необходимостью исполнять законы?
Приводим одну из таблиц этого исследования.
ОТВЕТЫ РЕСПОНДЕНТОВ НА ВОПРОС «ЕСЛИ ВАМ НАДО БЫЛО БЫ ИСПОЛНЯТЬ КАКОЙ-ТО ЗАКОН ИЛИ ПРАВОВОЙ АКТ, КОТОРЫЙ ВЫ СЧИТАЕТЕ НЕСПРАВЕДЛИВЫМ ИЛИ НЕПРАВИЛЬНЫМ, КАК БЫ ВЫ ПОСТУПИЛИ В ТАКОЙ СИТУАЦИИ? (В %)
Население в целом N=700 Эстонцы N=338 Неэстонцы N=362
Закон есть закон, и его надо исполнять 38 33 43
Стараюсь обойти закон 14 12 16
Пытаюсь защитить свои права и юридическим путем оспаривать закон 37 45 29
Затрудняюсь ответить 11 10 12
То есть среди безоговорочно лояльных законам доля неэстонского населения больше (разница в 10%). Из чего можно сделать вывод, что проблема неустойчивой «лояльности» неэстонцев является, скорее всего, надуманной. Это, разумеется, не означает, что респонденты-эстонцы менее законопослушны. Но более широкие возможности доступа к информации по законодательству, к участию в общественной и политической жизни формируют у эстонской части населения, во-первых, более критическое отношение к государственной власти и, во-вторых, к способу решения возникающих проблем.
Второй. «Вот выгоним русских - и на всех всего хватит, будем сами хозяевами в своем государстве». Несмотря на то, что русские налогоплательщики пополняют бюджет по тем же самым нормам, что и титульное население, пока еще не все русские обладают равными возможностями в потреблении материальных благ, которые имеют представители титульного населения. Следовательно, наоборот, исход русских ухудшит материальное положение титульного населения.
Третий. Русские опережают титульных в воспроизводстве. Этот последний миф особенно глубоко укоренился в массовом сознании латышей («нела-
тыши быстрее размножаются»). Однако если подобная тенденция проявлялась в прошлом, то в течение последних двенадцати лет происходит обратный процесс. Это подтверждается государственной статистикой. Руководитель департамента труда Министерства благосостояния Э. Витолиньш свидетельствует, что «рождаемость у представителей некоренных национальностей снижалась быстрее, чем у латышей. Ни одна из народностей Латвии, кроме цыган, больше не обеспечивает даже обыкновенную смену поколений. Коэффициент рождаемости у латышей в последние годы составляет примерно 8-9 промилле, в то время как у остального населения - всего лишь 6-7 промилле. Это объясняется территориальным распределением населения республики: латыши преобладают в сельской местности, где традиционно уровень рождаемости выше»17.
Но, разумеется, кроме мифов и обид есть и взаимные претензии. Главная претензия у России к странам Балтии - положение русских в этих странах. Действительно, неграждане в Латвии (их сегодня 370 тыс. из 750-тысячной российской диаспоры) и Эстонии (115 тыс. из 440 тыс.) не могут участвовать в выборах парламента страны, а в Латвии и в выборах местных органов самоуправления, не могут занимать должности в государственных учреждениях, и не удостоены чести служить в армии этих государств. Эта претензия вполне справедлива, да и само по себе наличие сотен тысяч неграждан в XXI в. в центре Европы - свидетельство глубокого кризиса современной международной правовой системы.
Но, с другой стороны, эти люди живут сегодня в мирных, политически стабильных государствах с самой эффективной на всем постсоветском пространстве экономикой, в условиях хорошо организованного быта, а возможность участвовать в голосовании на выборах в парламент большинству из них не представляется приоритетной ценностью - лишь одна треть русских, получивших латвийское или эстонское гражданство, принимает участие в выборах в парламент - факт, глубоко обескураживающий российских политиков. Неграждане наравне со всеми имеют социальное медицинское страхование, равные права на участие в приватизации. Размер пенсий, стипендий, детских пособий и пособий по безработице, других социальных выплат не зависит от наличия или отсутствия гражданства. А недостаток части гражданских прав они рассматривают как плату за то, чтобы жить там, где нет хозяйственного хаоса и административного произвола, всеобщей коррупции, жить там, где нет военных конфликтов. Российскому руководству, ответственному за нынешнее состояние России, разумеется, трудно признать, что их бывшим соотечественникам, несмотря на все ограничения, нравится жить в
17. Межс И., Зепа Б. Проблемы прав человека // Бюллетень Института этнологии и антропологии РАН. - № 30, март-апрель 2000. - С. 121.
странах Балтии и они не хотят жить в России. Реальность состоит в том, что русские бедствуют не в странах Балтии, а в России. Поэтому внедряемый российскими СМИ в общественное сознание россиян еще три-четыре года назад миф о массовом бегстве русских из стран Балтии ныне полностью утратил популярность. Более того, в консульские отделы посольств стран Балтии все чаще приходят письма бывших жителей этих республик с просьбой помочь вернуться обратно.
Главная претензия стран Балтии к России - оккупация 1940 г. и признание ее Россией со всеми вытекающими последствиями. То есть приехавшие сюда после 1940 г. русские рассматриваются не как этническое меньшинство, а как результат оккупации. Именно на этой основе строится нынешняя политика стран Балтии по отношению к России. И точно так же, как в России, общественное восприятие данной проблемы в странах Балтии серьезно деформировано. При этом правые национал-радикальные партии реализацией «оккупационной концепции» обеспечили себе преимущества на выборах в парламент, ловко соединив в общественном сознании политическое и этническое (левое, следовательно, русское; русское, следовательно, оккупация). Политические процессы в Латвии и Эстонии имеют четкий этнический вектор. Как только у партий левого и центрального политического спектра появляются шансы на большинство в парламенте, для электората следует строгое предостережение: «Вы хотите снова русской оккупации?». То, что даже такая демагогия срабатывает, показывает, насколько глубоки на теле балтийских народов рубцы сталинских репрессий.
Была ли оккупация или ее не было - вопрос, который сегодня активно дискутируется, во многом искусственный, противоречащий здравому смыслу. Действительно, что это за оккупация, когда власть не только никак не ущемила прав «оккупируемых» по сравнению с правами «оккупантов», не ввела никакого «оккупационного режима» на их территории, не назначила сюда своих генерал-губернаторов (как это делала, например, Германия, назначив на оккупированных территориях гауляйтеров), не ввела других соответствующих оккупационному режиму атрибутов, а решение о вступлении в СССР приняли в 1940 г. легитимные органы власти - парламенты Латвии, Литвы и Эстонии, избранные на основе существующих в этих странах государственных законов. В отличие, кстати, от решения о независимости этих республик в 1991 г. было принято их Верховными Советами, т.е. органами «оккупационного режима», что переводит дискуссию об оккупации в почти анекдотическую плоскость. И наконец, что это за оккупация, когда «оккупанты» последовательно осуществляют преимущественное инвестирование в «оккупированные» территории и повышение уровня жизни их населения в ущерб собственному народу, развивают там национальную культуру, безразлично наблюдая, как деградирует собственная? Например, «оккупированная»
Латвия с населением в 2,6 млн. человек получала в советское время из госбюджета в 4 раза больше, чем Воронежская область с населением в 2,8 млн. человек. При этом следует подчеркнуть, что здравый смысл все же не позволяет прибалтам не видеть абсурдность оккупационной доктрины. Словосочетание «оккупационный период» навязчиво эксплуатируется и в лексиконе политиков, и в массмедиа, но только до тех пор, пока оно не сталкивается с реальностью. Так, широко отмеченное осенью 2005 г. 60-летие системы образования музыкальных школ в Эстонии (в буржуазной Эстонии ничего подобного не было) даже самые праворадикальные газеты относили не к «периоду оккупации», а к «советскому периоду». Точно так же праздновался 60-летний юбилей образования мужского хора Эстонии, 20-летие Национальной библиотеки Эстонии - лучшей в то время в СССР (да и сейчас ей нет равных ни в одной из стран постсоветского пространства), многих других достижений культуры, созданных в советский («оккупационный») период.
Можно и дальше продолжать иронизировать над надуманностью этой дефиниции. Как известно, русские в СССР не имели никаких преимуществ перед титульными жителями Прибалтики. Наоборот, в целом положение русских в СССР было значительно хуже, чем положение многих представителей титульных этносов в союзных республиках. Это признают и западные социологи. «В глазах многих русских, - отмечает известный немецкий социолог Ян Экберт, - нерусские были привилегированными в системе национальных республик, в то же время многие нерусские называли советскую систему русской империей» . Но если СССР и был империей, то она была очень странная - империя-наоборот, в которой «колонии» питались соками, выжимаемыми из «метрополии». Это по существу.
19
А если строго юридически , - а именно так и только так следует подходить к термину, если он используется для формирования государственной правовой системы, - то здесь следует опираться на те общепризнанные международные правовые акты, которые действовали в тот период.
Гаагская конвенция 1907 г., подписанная 44 странами, определяет оккупацию как последствие международного военного конфликта. То есть оккупации должны предшествовать военные действия между государствами. Но в 1939/1940 гг. между СССР и Латвией, СССР и Литвой, СССР и Эстонией, не было ни вооруженного конфликта, ни военных действий. Следовательно, исходя из определения, зафиксированного Гаагской конференцией, не было и
18. Экберт Я. Исследования проблем мира в период и после конфликта «Восток-Запад». Статьи последних 20 лет. - М., 1997. - С. 280.
19. Смешивание значений, неряшливость, а иногда и элементарная безграмотность в употреблении понятий, в том числе и содержащих негативную коннотацию (геноцид, фашизм), становится характерной для сегодняшнего «постмодернистского» лексикона.
оккупации. Разумеется, это нисколько не оправдывает сталинских массовых репрессий после вхождения этих стран в состав СССР. Латвию, Литву и Эстонию в 1940 г. не оккупировали, а силой при активном содействии местных компартий и поддержке части населения присоединили к Советскому Союзу. Формально даже не по инициативе Кремля, а по просьбе парламентов этих стран. А в 1945 г. после окончания войны СССР вернулся к тем своим границам, в которых ее начинал в 1941 г. Кстати, с полного согласия Англии и США, что и было зафиксировано в документах Ялтинской конференции.
Разумеется, и в самих странах Балтии есть немало серьезных историков и юристов, которые имеют свой собственный взгляд на события 1940 г., и который расходится с нынешней «генеральной линией» (например, тартуские историки Магнус Синиярв, Лаури Мялксоо20, Магнус Ильмъяр, проведший серьезное исследование о К. Пятсе - книга называется «Молчаливая капитуляция», Энн Соовик21 и др.). Поэтому их голоса не так слышны в общем хоре. Вот показательный пример. В конце 1991 и начале 1992 г. возник конфликт между будущим первым президентом Эстонии, а тогда министром иностранных дел Ленартом Мери, получившим пост министра еще в апреле 1991 г., т.е. при советской власти, и его заместителем - известным правоведом-международником, профессором Рейном Мюллерсоном. Причина конфликта заключалась в том, что Р. Мюллерсон, анализируя документы, связанные с присоединением Эстонии к СССР, пришел к выводу, что юридически оккупации не было. Все соглашения с Советским Союзом были подписаны президентом Константином Пятсом - легитимным тогда главой государства - без каких-либо оговорок, комментариев или последующих заявлений. После чего профессор был изгнан со своей должности. Разгорелся скандал, так как министр не имел права увольнять своего заместителя без санкции Верховного Совета республики.
Этот эпизод достаточно убедительно характеризует ситуацию, сложившуюся в Прибалтике после распада Союза. Здесь идея «оккупации» канонизирована, на ее основе построена вся система правового регулирования гражданских отношений в Эстонии и Латвии, на ней воспитано уже поколение молодых граждан этих стран, которые «оккупацию» впитали в себя с молоком матери. Слово «оккупация» зацементировалось в головах людей. Это напоминает те сказки об «ужасах» царской России, в которые свято верили советские люди, рожденные после 1917 г. Но, главное, что у титульных этносов Балтии эта проблема из когнитивной, логической, рациональной сферы давно
20. См. Malksoo Lauri. Noukogude anneksioon ja riigi jarjepidevus. - Tartu Ulikooli Kirastus. Tartu, 2005.
21. Соовик Э. изложил свои взгляды на эту проблему в статье «Вопрос не в МРП (Molotov-Ribbentrop-Pakt), а в агрессии» (Eesti Paevaleht, 31.1. 2005).
перетекла в сферу эмоциональную и иррациональную. Поэтому сегодня любая попытка рассмотреть этот вопрос спокойно, в академическом ключе оказывается бесполезной, так как вызывает бурную реакцию. Это расценивается среди многих латышей, литовцев и эстонцев как покушение на святые национальные чувства, кощунство.
Но безжалостная реальность заключается в следующем: даже если доказать, что оккупации не было (а строго юридически это именно так), то для русскоязычных жителей Латвии и Эстонии ничего не изменится, потому что в этих странах считают по-другому (и не откажутся от доктрины оккупации, иначе рухнет вся правовая конструкция), и на этой основе построили свою законодательную систему. Именно с этих позиций отклоняется российское обвинение Латвии и Эстонии в массовых нарушениях гражданских прав. Против такого подхода возражают многие западные специалисты в области международного права. Так, например, известный немецкий специалист по международному праву М. Виганд вполне разумно полагает, что «включение
государств Балтии в состав СССР было принудительным, но ненасильствен-
22
ным» .
Анализ дефиниций, связанных с включением стран Балтии в состав СССР, по своей результативности напоминает «Игру в бисер» Германа Гессе. К этому можно лишь добавить, что, безусловно, насильственным было включение Чехословакии в состав Германии, осуществленное (стоит особенно подчеркнуть этот момент) в полном соответствии с Мюнхенскими соглашениями, которые и в политическом, и в правовом, и в нравственном планах вполне достойны пакта Молотова-Риббентропа. Действительно, во время выборов в Верховные Советы этих республик в 1940 г. в полном соответствии с межправительственными соглашениями находились части Красной Армии. Но ведь и во время парламентских выборов в 2005 г. в Ираке там находилась 250-тысячная армия США и их союзников. И при этом не на основе межправительственных соглашений, а в результате военных действий, т.е., оккупации, в строгом и точном значении этой дефиниции. Однако мировое сообщество признает легитимность этих выборов.
Пакт Молотова-Риббентропа с секретными протоколами представляет собой не что иное, как соглашение о сферах влияния двух могущественных государств. Но в пакте не говорится ничего о том, как и когда конкретно это распределение будет осуществлено. Если бы СССР отказался от осуществления расширения своей сферы влияния или использовал для этого только корректные политические рычаги (что было, кстати, вполне достижимо), то не
22. Цит. по кн. Биркенбах Ханне-Маргарет «Расследование фактов как средство превентивной дипломатии». (Взгляд международных организаций на конфликт по вопросу гражданства в Эстонии и Латвии). - М., 1998. - С. 53.
было бы сейчас ни у кого оснований говорить об МРП как о каком-то преступлении. Значительно осложнило ситуацию то, что наличие секретных протоколов к советско-германскому соглашению 1939 г., о которых знала широкая общественность Балтии, упрямо отрицалась советским руководством вплоть до самого что ни на есть последнего момента. Свойственная тоталитарным режимам практика максимального сокрытия информации, тупое отрицание очевидных событий (вроде расстрела польской офицерской элиты в Катынском лесу) сыграло злую шутку. Ибо со временем этот пакт превратился в массовом сознании прибалтов в чудовищный документ-монстр, хотя он был не чем иным как обычным в то время (да и в нынешнее тоже) циничным соглашением между большими государствами. Само по себе подписание МРП и других подобных соглашений не является преступлением. Преступными являются их последствия, в данном случае сталинские злодеяния.
Все вышесказанное дает основание сделать вывод: политики, как с той, так и с другой стороны много сделали для вражды соседних государств. «Обе стороны постоянно тестируют друг друга на реакцию на проявление крайностей, - считает рижский профессор Э. Карнитис. - Балтийские и российские радикалы очень хорошо сработались. А сотрудничество, судя по всему, ни тем, ни другим не выгодно»23.
Каков выход из этого тупика?
Исходить не из узкополитических, а из национальных интересов. А для России они заключаются в том, что территория стран Балтии была, есть и будет зоной ее геостратегических интересов, потому что ворота в Западную Европу для России всегда были и остаются жизненно важными. В современных условиях эти ворота должны быть более широкими и функционировать бесперебойно и продуктивно. Сегодня происходит постепенное осознание этой реальности. А вступление стран Балтии в ЕС объективно увеличивает стратегический потенциал этого региона, здесь ныне проходит граница России с Евросоюзом, что позволяет наладить с ним более тесную связь. Взаимная выгода - мощный фактор сближения. Поэтому, несмотря на последовательный прессинг радикально настроенных политиков с обеих сторон, экономическое сотрудничество России со странами Балтии набирает обороты.
23. Бизнес & Балтия, 15.2. 2006.
