Роман Жана-Мари Гюстава леклезио "Золотоискатель" с позиции аксиологического подхода Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 821.111

А. Б. Кравченко

РОМАН ЖАНА-МАРИ ГЮСТАВА ЛЕКЛЕЗИО «ЗОЛОТОИСКАТЕЛЬ» С ПОЗИЦИИ АКСИОЛОГИЧЕСКОГО ПОДХОДА

Авторская и персонажная системы ценностей романа «Золотоискатель» рассматриваются в аспекте их сюжетного взаимодействия и развития, прослеживаются основные формы художественного выражения аксиологических смыслов в романе. Путь героя интерпретируется как процесс ценностного поиска, связанного с пересмотром жизненных приоритетов. Раскрывается моделирующая роль библейского мифа о древе познания добра и зла в образно-поэтическом мире романа «Золотоискатель».

The article contains an axiological analysis of the novel "The Prospector" by the French writer Jean-Marie Gustave Le Clezio. The author of the novel employs a variety of artistic means to express the characters' and his own value systems referring to the biblical myth of the knowledge tree of good and evil.

Ключевые слова: аксиологический анализ, система ценностей, авторская система ценностей, персонажная система ценностей, библейский миф.

Keywords: the axiological analysis, the value system, the author's value system, the characters' value system, the biblical myth.

Ценности, формирование которых во многом зависит от личностных ориентации, интересов, мотиваций, складывающихся у индивида в процессе оценивания событий окружающей действительности, играют фундаментальную роль в жизни общества. Философы (М. Шелер, Г. Рай-нер, Р. Б. Перри, Э. Фромм, В. Франк) сходятся во мнении, что ценности могут быть представлены в виде иерархической модели, в которой человек восходит к постижению высшего смысла бытия. К абсолютным ценностям, имеющим «характер добра с любой точки зрения, в любом отношении и для любого субъекта» [5, c. 82], принято относить добро, истину, красоту, любовь, свободу. Вместе они образуют вечные общезначимые ценности, заключающие в себе универсальные значения и остающиеся актуальными для всех народов мира в любые времена. Н. О. Лосский говорил о таком свойстве абсолютных ценностей, как объективность, то есть значимость «для всякого субъекта» [5, c. 83]. В противоположность абсолютным ценностям существуют ценности низшего порядка — относительные, имеющие «характер добра лишь в каком-либо отношении или для каких-нибудь определенных субъектов» [5, c. 82]. Таким образом, ценности низшего порядка могут в один исторический период относиться к категории положительных, в иной — отрицательных.

В. Е. Хализев отмечал изменчивость ценностей, акцентируя внимание на том факте, что реальности свойственна «пространственно-временная разнокачественность, которая... неизменно преломляется в

71

© Кравченко А. Б., 2018

Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. Сер.: Филология, педагогика, психология. 2018. № 3. С. 71 — 76.

72

произведениях искусства» [10, с. 58]. Литература является проекцией жизни людей в мир художественного произведения, поэтому и ценности, составляющие неотъемлемую часть жизни общества и индивида, переносятся в мир персонажей. Создателем мира персонажей является автор, «художник-творец, присутствующий в его творении как целом, имманентный1 произведению. Автор (в этом значении слова) определенным образом подает и освещает реальность (бытие и его явления), их осмысливает и оценивает, а также демонстрирует свою творческую энергию» [10, с. 69]. Следовательно, произведение содержит в себе и аксиологические позиции автора.

В силу сказанного задачей аксиологического анализа становится выявление ценностных позиций, отразившихся в произведении, их взаимодействия между собой и их соотношения с ценностными установками автора. Это может пролить свет и на диалогические контакты произведения с культурным сознанием современности.

Ценностная структура художественного произведения, по мнению Л. Ю. Фуксона, представляет собой «сложное эстетическое единство произведения художественной литературы, мир персонажей которого открывается как поляризованный противоположными ценностями» [9, с. 290]. Отображая данную полярность в системе персонажей, автор может использовать широкий спектр художественных средств: аллюзии, метафоры, сравнения и описания героев, природы, предметов, а также внутренний монолог повествователя, передоверенное повествование, персонажные диалоги.

Роман «Золотоискатель» французского писателя Жана-Мари Гюста-ва Леклезио является ярким примером произведения, в котором ценностные смыслы играют весьма значительную роль. Главный герой, Алексис, находится в онтологическом поиске, ведущем его к смене ценностных ориентиров. В сюжете романа он взаимодействует с представителями разных аксиологий, составляющих оппозицию друг другу.

Поиски и обретения героя координированы также с аксиологией автора, система ценностей которого отображается с опорой на миф о древе познания добра и зла:

Но больше всего я люблю Священную историю2. Это толстая книга в красном сафьяновом переплете, старая книга, на обложке которой сияет золотое солнце с исходящими от него двенадцатью лучами. <...> Лоре же больше нравится самое начало, сотворение мужчины и женщины, картинка, на которой изображен дьявол в виде змея с человеческой головой, обвившегося вокруг древа познания добра и зла. По картинке-то она и поняла: это — то самое дерево чалта, что растет в глубине нашего сада, потому что у него такие же листья и плоды [4, с. 7].

Очевидно, что аллюзия на мифологический образ древа познания воспроизводит сюжетную ситуацию библейского сказания о первых людях, вкусивших запретные плоды:

1 Курсив в цитате — В. Е. Хализева.

2 Здесь и далее курсив в цитатах наш. — А. К.

Лора любит вечером пойти к дереву, она забирается на него и рвет плоды с толстой шкуркой, которые нам не разрешают есть. Она никому не говорит об этом, только мне [4, с. 7].

«Золотоискатель» становится современной авторской интерпретацией библейского мифа, который осмысливают главные герои романа — Алексис и его сестра Лора. По мере развития сюжета семью Алексиса настигают несчастья: банкротство отца, необходимость покинуть родовое поместье, Буканскую впадину, и ураган, который расценивается главным героем «как Всемирный потоп» [4, с. 30]. Эта цепь событий вызывает дальнейшие аллюзивные переклички с мифом. Последствия разрушительного буйства природы оказались по-настоящему роковыми для семьи главного героя: «Мы уезжаем, оставляем все это и знаем, что ничего этого никогда больше не будет, потому что путешествие без возврата — это как смерть» [4, с. 31]; смерть отца герой сравнивает с «чем-то непостижимым и фатальным... карой небесной» [4, с. 34]; семью постигают испытания, связанные с «необходимостью жить в изгнании» [4, с. 33]. Все это находит соответствие в библейском мифе: за нарушением запрета следует наказание, изгнание из Рая, затем — и искупление.

Трудности, выпавшие на долю семьи Алексиса, побудили его отправиться на поиски клада Неизвестного Корсара — находка клада должна положить конец несчастьям: «Отправляясь в путь на "Зете", я будто переломил что-то, будто разорвал этот порочный круг. И когда я вернусь, все будет по-другому, по-новому» [4, с. 42]. Золото оказывается в фокусе его устремлений. Складывающуюся ценностную систему главного героя емко характеризует название романа — «Золотоискатель»: «Блеск сокровищ острова Родригес ослепляет меня и затмевает все остальное» [4, с. 18]. Из первой главы очевидно, что Алексис был материально ориентированным человеком, стремившимся найти золото — драгоценный металл, материальную ценность.

Леклезио отразил ценностную систему Алексиса, прибегнув к приему внутреннего монолога — «беззвучной речи "про себя"», особенно важной для формовки образа героя при возникающих у него «при затруднениях в принятии решений, в условиях помех и т. п.» [3, с. 39]. Главный герой романа — это взрослый человек, переосмысливающий в событийной последовательности прожитый тридцатилетний период своей жизни, он выступает (если воспользоваться выражением В. В. Прозорова) как персонаж собственного повествования [6, с. 17]. Прием нарративной организации романа с помощью внутреннего монолога, по мнению Э. Я. Кравченко, «позволяет автору показать развитие самосознания героя, появившееся у него стремление осознать себя, собственную противоречивость» [3, с. 40], в таком монологе «вырабатывается и реализуется моральный дискурс "заботы о себе", индивидуальная концепция самоопределения саморазвития персонажа» [3, с. 40]. Действительно, в поиске сокровищ Алексис проходит сложный и напряженный путь самоидентификации посредством внутреннего монолога, который изображен в тексте романа с помощью глаголов, передающих активный мыслительный процесс: думаю [4, с. 97], наблюдаю [4, с. 97], вспоминаю [4, с. 97]; с помощью восклицаний: «Какая подлость!» [4, с. 99]; за-

73

даваемых себе риторических вопросов: «Как я только смел жить, не принимая в расчет того, что меня окружает, искать золото, одно лишь золото, чтобы, найдя его, сразу сбежать с добычей?» [4, с. 105]; с помощью существительных, передающих эмоционально-психическое состояние: «От гнева у меня перехватывает горло...» [4, с. 99].

Важной чертой повествования в «Золотоискателе» является фрагментарность реминисценций героя-рассказчика, которая, как считает Э. Я. Кравченко, проявляется «при описании хаотических, произвольно сменяющих друг друга наблюдений, впечатлений от окружающего мира и мыслей» [3, с. 40]. Алексис не воспроизводит последовательно дни своей жизни, а «высвечивает» наиболее важные, поворотные, роковые ее моменты. Так, насыщенный внутренний монолог мы встречаем в главе «Ипр, зима 1915 года. Сомма, осень 1916 года» [4, с. 87], в которой Алексис описывает свой военный опыт:

Но смерть коварна и лжива, она бьет исподтишка, уносит людей ночью, во сне, незаметно для окружающих. Она топит их в болотах, в грязных лужах на дне оврагов, душит под землей, замораживает тех, кто лежит в лазаретах, в дырявых палатках, тех, у кого бледные лица и впалая грудь, тех, кого гложет дизентерия, пневмония, тиф. Умершие исчезают, и мы лишь позже замечаем, что их нет. Где они? [4, с. 90].

Включение данной главы необходимо, так как военный опыт дает человеку возможность познать и испытать зло в полной мере и степени:

Итак, будто какой-то чудовищный зверь являлся ночью, во время нашего неглубокого сна, хватал некоторых из нас и тащил к себе в логово, чтобы сожрать их там. Это больно, словно ожог, оставшийся навечно внутри нас, это не проходит, не забывается, и ничего тут не поделаешь [4, с. 90].

Подобные ассоциативные сравнения возвращают нас к проблематике познания и характеризуют Алексиса как человека, познавшего зло.

Значительную роль в процессе самосознания и саморефлексии главного героя играют персонажи, заведомо не разделяющие его первичных стремлений и ценностей. Их миссия заключается в том, чтобы посредством диалогов сместить центр его ценностных ориентаций от субъективно значимых, материальных — к абсолютным. Многократно проводимое сестрой Лорой в диалогах с Алексисом сравнение кладов с химерами — мифическими персонажами, несущими разрушения и страдания (Лора «считала все это химерами, — такими же, как и те, что разорили нашу семью» [4, с. 32]), указывает на негативное влияние сокровищ на искателя, подчеркивает, что они не гарантируют ему избавления от несчастий. Ироническая окраска высказываний Умы, возлюбленной Алексиса, также создает оппозицию его системе ценностей: «— Так вы нашли золото? — насмешливо спрашивает она своим певучим голосом» [4, с. 69]. Ума напоминает Алексису: жители острова Родригес — «все бедные» [4, с. 66], тем самым намекая, что золото не способно избавить людей от страданий, а наоборот, лишь провоцирует беды и несчастья:

Вы, люди большого мира, думаете, что золото — самая сильная и самая желанная вещь на свете, поэтому вы и воюете. Люди будут умирать везде, только чтобы иметь золото [4, с. 85].

Лишь спустя много лет Алексис, оглядываясь на свой жизненный опыт, осознал правду слов Умы: «. эта странная девушка, эта дикарка владеет тайной. Не слишком ли поздно я понял это?» [4, с. 105]. Благодаря персонажам, критически смотрящим на первоначальные стремления Алексиса, главный герой переосмысливает свои ценности, меняет ориентиры. Таким образом, персонажный круг выступает транслятором авторской аксиологической системы. Диалоги демонстрируют ложность и химеричность ценностей низшего порядка — материальных.

Поиск клада Неизвестного Корсара становится одновременно основополагающим и поворотным моментом в ценностных убеждениях главного героя. В погоне за сокровищами Алексис словно прожил жизнь пирата, сравнивая себя с ним и повторяя, таким образом, его жизненный путь: «Он здесь, Неизвестный Корсар, он дышит во мне, это его глазами смотрю я на небосвод» [4, с. 105]. Тогда же Алексис овладевает такой ценностью человеческой жизни, как самоидентификация:

Раньше я не знал, чего ищу, кого ищу. Я был словно в ловушке. Теперь же с меня будто свалилась какая-то тяжесть, я могу свободно жить, дышать [4, с. 106].

Герой прошел свой путь онтологических исканий и обрел абсолютную ценность — свободу:

Я достаю из мешка относящиеся к кладу документы, то, что еще осталось у меня — карты, наброски, тетрадки с записями, которые я вел здесь и на Родригесе, — и сжигаю их на прибрежном песке. Набежавшая волна смывает пепел. Теперь я знаю: так же поступил и Корсар, когда извлек свои сокровища из тайников Английской лощины. Он все уничтожил, выбросил в море. Однажды, на закате долгой жизни, полной убийств и славы, он вернулся и разрушил то, что сам создал, чтобы обрести, наконец, свободу. Я иду по черному песку к Башне Тамарен, у меня ничего больше нет [4, с. 118].

Так для Алексиса заканчиваются поиски смысла жизни: он отказывается от материальных ценностей, а вместе с ними — и от жизни в цивилизованном мире, с его войнами, золотом, социальным неравенством, и обретает свободу в мире природы:

Я иду вверх по руслу горного ручья, срывая на ходу сон-траву, красные гуайявы, китайские бобы. Мною овладевает пьянящее чувство свободы. Не сюда ли мне надо было стремиться все это время? Не на это ли место — эту позабытую людьми долину, повторяющую очертаниями форму созвездия Корабль Арго, — указывали карты Корсара? <...> Я буду спать здесь, лицом на запад, среди нагретых солнечным светом вулканических камней. Здесь будет мой дом, откуда я всегда буду видеть море [4, с. 114].

Эволюция ценностной системы в романе и в судьбе его героя кодируется многосмысленностью заглавия «Золотоискатель»: «Никаких кладов, никаких сокровищ не бывает. Это "золото дураков", которое показывали мне чернокожие золотоискатели, когда я только-только приехал в Порт-Матюрен» [4, с. 113]. К концу повествования становится очевид-

75

ным, что название романа обладает переносным значением — это метафора, осмысливающая золото как высшую ценность, под которой разумеется свобода быть собой, делать самостоятельный выбор, идти собственным путем.

Отметим в заключение, что на протяжении всего повествования Алексис воспроизводит образ древа чалта. Как отмечал В. Е. Хализев, в содержание мифа о древе познания добра и зла заключены «внесобы-тийные константы мироустройства» [10, с. 133], поэтому древо чалта, являющееся частью флоры Маскаренских островов, выступает как аксиологический ориентир для поисков Алексиса, универсализируется: «А оно осталось тем же древом добра и зла, всезнающим, всевидящим» [4, с. 112]. Так библейский образ становится частью «новой — творчески созданной — мифологии, строящейся по типу мифологии древней и наследующей главный ее признак — универсальность» [8, с. 124].

Список литературы

1. Ильин В. В. Аксиология. М., 2005.

2. Косидовский З. Библейские сказания. М., 1987.

3. Кравченко Э. Я. Внутренний монолог // Поэтика : словарь актуальных терминов и понятий / гл. науч. ред. Н. Д. Тамарченко. М., 2008. С. 39—40.

4. Леклезио Ж.-М. Г. Золотоискатель / пер. с фр. С. Ю. Васильева. СПб., 2009. URL: http://www.rulit.me/books/zolotoiskatel-download-free-258363.htmI (дата обращения: 20.02.2018).

5. Лосский Н. О. Ценность и бытие. Бог и Царство Божие как основа ценностей // Бог и мировое зло. М., 1994. С. 78—88.

6. Прозоров В. В. Автор // Чернец Л. В., Хализев В. Е. Введение в литературоведение. Литературное произведение: основные понятия и термины. М., 1999.

7. Радлов Э. Л. Монотеизм // Христианство : энциклопедический словарь : в 3 т. М., 1995. Т. 2. С. 168—169.

8. Фаустов А. А. Мифопоэтика // Поэтика : словарь актуальных терминов и понятий / гл. науч. ред. Н. Д. Тамарченко. М., 2008. С. 124.

9. Фуксон Л. Ю. Ценностная структура // Там же. С. 290 — 292.

10. Хализев В. Е. Теория литературы. М., 2002.

11. De Cortanze G. J. M. G. Le Clézio, Le nomade immobile. P., 1999.

12. Réunion, Maurice, Seychelles. Michelin et Cie, Propriétaires-éditeurs, 1998.

Об авторе

Анна Борисовна Кравченко — асп., ассист., Балтийский федеральный университет им. И. Канта, Россия.

E-mail: [email protected]

The author

Anna B. Kravchenko, postgraduate student, I. Kant Baltic Federal University, Russia.

E-mail: [email protected]