CC BY
283
Д. В. Ершов
выпускник факультета китаеведения ДВГУ 1904 г.
РОМАН «СОН В КРАСНОМ ТЕРЕМЕ» КАК ИСТОЧНИК ДЛЯ ИЗУЧЕНИИ БЫТОВАНИЯ «ЯШМЫ» В КИТАЕ
Одним из наиболее ярких и самобытных явлений в изобразител-ном искусстве Китая является глиптика1 — художественная обработка драгоценных и поделочных камней — нефрита, жадеита, яшмы, агата и др., зачастую объединяемых в китайской культурной традиции под общим названием «юй», условно переводимым на русский язык в значении «яшма» и на английский — в значении «Jade»2.
Восходящая к доисторическим временам привязанность жителей Поднебесной к «яшме» дает китайским исследователям право говорить о существовании в Китае специфической «культуры яшмы»3. Это обусловлено четырьмя особенностями, присущими «яшме» в понимании китайцев.
Во-первых, камни, объединяемые под общим названием «яшма», считаются в Китае лучшими и наиболее ценными, тогда как в Европе их относят к поделочным и как бы «второсортным».
Во-вторых, по сути дела в Китае сформировалось отношение к «яшме» как к универсальному воплощению прекрасного во всех его проявлениях. Белоснежная кожа красавицы и лепестки цветов, чистота прозрачного ручья и молодая весенняя листва, лучшее вино и отборные яства, добродетель «благородного мужа» и мудрость государственного деятеля — все, что осознается человеком как прекрасное, может быть сравнимо с «яшмой» и сравнивается с нею в китайской поэзии, прозе и сочинениях ученых4.
В-третьих, этот камень (вернее, камни), опять-таки благодаря своим природным качествам, наделяется сверхъестественными свойствами и напрямую связывается с миром богов и духов, вызывая у китайца священный трепет. «Яшма» способна даровать долголетие живущему и нетленность умершему. Подобные воззрения обусловили широту использования «яшмы» в качестве материала для изготовления различных ритуальных предметов и погребальных даров.
Наконец четвертой особенностью бытования «яшмы» в Китае является отношение к ней как к символу власти и могущества. С этим связана широко распространенная в Древнем Китае практика изготовления из «яшмы» различного рода регалий — непременных атри-
бутов правителя и чиновников высшего ранга. Более того, уже сам факт присутствия в костюме человека подвесок и украшений из «яшмы» воспринимался как признак принадлежности их владельца к «благородному сословию»5.
Таким образом, имеет смысл говорить о существовании в Китае «феномена «яшмы», выходящего далеко за рамки декоративного искусства и объединяющего целый комплекс проблем, весьма интересных для изучения.
Среди множества литературных источников, необходимых исследователю этого явления, особое место занимает роман Цао Сюэ-циня (ок. 1715—62) «Сон в красном тереме». Это обусловлено уникальной энциклопедичностью произведения, его близостью к реалиям современного автору китайского общества, достоверностью деталей, рисующих картину быта знатной китайской семьи. Как известно, роман создавался в эпоху правления императора Цяньлуна династии Цин (1736—1796) и был завершен уже после смерти автора литератором Гао Э. Таким образом, время действия романа приходится на период наивысшего расцвета искусства китайской глиптики, что еще более увеличивает для нас источниковедческую ценность произведения6.
Идея использования материала, предоставляемого романом, в целях изучения тех или иных явлений художественной культуры далеко не нова. Удачная попытка исследования такого рода предпринята в КНР Доу Ибином7. Каждая из двенадцати глав его монографии посвящена какой-либо отдельной отрасли
декоративно-прикладного искусства, отраженной на страницах романа. Помимо интересующей нас глиптики автором рассматриваются упоминаемые в романе предметы одежды, вышивки, меховые изделия, лаковые и металлические предметы, керамика, изделия из кости и рога и многое другое.
Непосредственным поводом к началу самостоятельного изучения произведений глиптики, упоминающихся в романе, послужило знакомство с работой другого исследователя — научного сотрудника Государственного Эрмитажа Т.Б. Араповой8. Нас заинтересовал опыт представителя старшего поколения
отечественных китаистов, сумевшего извлечь из текста
произведения материал о фарфоре, «который содержится в этом романе при описании интерьеров, в сценах пиров, празднеств и пр.»9. По примеру Т.Б. Араповой, мы прочли роман Цао Сюэциня, ведя письменную фиксацию упоминаний «яшмы» и изделий из нее, встречающихся в тексте, затем попытались проанализировать собранный материал и классифицировать упоминания «яшмы» в романе. Сделать это удалось только после некоторого изменения метода исследования, который первоначально предполагалось полностью заимствовать из работы Т.Б. Араповой. В ее работе все обнаруженные в романе упоминания предметов из фарфора условно разделены на три большие группы — утилитарные, декоративно-утилитарные предметы и архитектурная керамика. Затем в виде таблицы исследовательница дает «представление о типах упоминающихся в романе предметов, их назначении и количественном соот-
ношении»10. Подобный метод, прекрасно применимый к конкретным фарфоровым предметам — пусть декоративным, но имеющим все же сугубо утилитарное назначение, оказался непригодным для «яшмы», выходящей за рамки своей функции художественного материала. Зачастую упоминаемая автором романа «яшма» носит абстрактный характер. Как, к примеру, классифицировать такие упоминания камня, как: «... девочка день ото дня становится все умнее и смышленнее и хорошеет, как яшма, которую все время полируют»11 или:
К досаде красавиц, сравним ее тело
С отборнейшей яшмой, с прозрачнейшим льдом'1?
Абстрактность большинства упоминаний «яшмы» в романе усугубляется широтой семантики китайского понятия «юй». По традиции к «юй» относились все камни, обладающие т.н. «пятью добродетелями»: теплым влажным блеском, красивым цветом, твердостью, прозрачностью, звонким мелодичным звучанием при ударе13. Следовательно, встречая в тексте упоминание «юй», мы не можем с уверенностью сказать, какой материал при этом подразумевается. Лишь в единичных случаях Цао Сюэцинь конкретизирует художественный материал, из которого изготовлено то или иное изделие. К примеру, в русском издании романа, при описании одного из пиров в «Саду роскошных зрелищ» фигурирует «блюдо в форме листа лотоса»14. В оригинале это изделие обозначается как «жадеитовое блюдо в форме листа лотоса» — «хэе ши ды фэйцуй пань-цзы». Впрочем, конкретизация материала в данном случае заслуживает более пристального внимания. Дело в том, что жадеит («фэйцуй») не является традиционным материалом для китайской глиптики. Месторождения этого камня на территории Китая отсутствует, а привозной, бирманский, жадеит во времена Цао Сюэциня еще только начинает осваиваться китайскими мастерами и необычайно высоко ценится15. Упоминание автором романа изделия из жадеита, возможно, преследует цель подчеркнуть знатность и богатство семьи Цзя.
Встречается на страницах романа и еще одно упоминание жадеита. Одной из героинь произведения — Ши Сянъюнь, принадлежит «отлитый из червонного золота цилинь с головой, украшенной перьями зимородка» — именно так описание изделия звучит в переводе В.А. Панасюка16. В действительности, как нам кажется, фразу «чиц-зинь дяньцуй ды цилинь»17 следует переводить как «отлитый из червонного золота цилинь, украшенный жадеитом» (или «инкрустированный жадеитом»). Злую шутку с переводчиком романа могла сыграть омонимичность китайских слов «жадеит» и «зимородок», вероятно не отраженная в словарях и справочных изданиях, использовавшихся при переводе романа на русский язык. Правомерность нашего утверждения подкрепляется мнением Доу Ибина, который пишет о золотом цилине Ши Сянъюнь следующее: «Очевидно, эта статуэтка изготовлена из золота с использованием жадеита»18.
Итак, используемая Т.Б. Араповой классификация «по форме и назначению» показалась нам неприемлемой в силу своей неспособности отразить все многообразие «яшмы» в романе Цао Сюэциня. Вместо этого нами был избран метод классификации и изучения «по контекстам упоминания». Прежде чем перейти к изложению результатов работы, заметим, что нами отмечались, но не фиксировались случаи упоминания знака «юй» в составе имен персонажей, а также весьма частые случаи присутствия этого знака в сложноначертанных иероглифах. Такой подход ни в коей мере не должен рассматриваться как свидетельство недооценки роли этой «россыпи драгоценностей» на страницах романа, придающей ему своеобразный колорит и создающий атмосферу незримого, но постоянного присутствия «чудодейственной яшмы» в жизни героев произведения.
В общей сложности удалось выявить в тексте перевода романа
19
159 упоминаний «яшмы», а также два упоминания жадеита и несколько упоминаний других пород камня, в частности, агата20.
Все зафиксированные упоминания «яшмы» распределены нами по следующим контекстам:
1) Контекст упоминания «чудодейственного камня Бао-юя». На данный контекст приходится более половины всех упоминаний «яшмы», включая подзаголовок произведения — «История камня». Особенно часто талисман юноши упоминается в главе 94-й, в которой «утеря чудесной яшмы предвещала Бао-юю несчастье» — в среднем по три раза на страницу21.
«Чудесная яшма Бао-юя» занимает в романе совершенно особое место. Доу Ибин в своей работе так пишет о ней: «Драгоценную яшму, в которую вселилась душа», можно без преувеличения назвать «душой» романа — ведь в ней воплотились самые различные представления о прекрасном. Скорее всего, образ этой драгоценности возник в изображении Цао Сюэциня, однако из описаний ее формы, огранки и прочих качеств видно, что в
«яшме» нашли свое отражение реальные образцы
22
высококачественных изделий такого рода» .
Мы затрудняемся точно определить роль «чудесной яшмы» в романе Цао Сюэциня. Если мы, перефразируя драматурга XVII в. Кун Шанжэня, примем роман в целом за дракона, то «яшма» Бао-юя в нем явится жемчужиной, «той жемчужиной, с которой дракон никогда не сводит глаз, даже пронзая облака или свертываясь в тумане»23. Скорее всего «яшма» — такой же полноправный главный герой произведения, как сам Бао-юй или Линь Дай-юй. «Чудесная яшма» одухотворена автором, с ней связана самостоятельная сюжетная линия. Талисман действует подчас в отрыве от своего владельца — появляется в книге задолго до него, приходит к Бао-юю по воле сверхъестественных сил (а может быть, и по своей собственной воле), неожиданно уходит от юноши и так же неожиданно возвращается. Не «яшма» зависит от Бао-юя, как безделушка, подвешенная на шнурке, а сам Бао-юй зависит от своего талисмана.
2) Сравнительный контекст. В данном случае с «яшмой» срав ниваются внешность и внутренние качества героев. Интересно, что не только с «яшмой» сравнивается что-то, но и сама она подверга ется оценке в сравнении: «Она повертела яшму на ладони и увиде ла, что это камень величиной с воробьиное яйцо, сияет словно ут ренняя заря, белизной напоминает молоко и пронизан прожилками всех цветов радуги»24.
3) Образно-поэтический контекст. Как и следует из названия, характерен для стихотворных вставок, которыми изобилует текст ро мана. С «яшмой» связываются понятия: «белый», «крепкий», «прекрас ный», «мелодичный», «драгоценный», «божественный», «императорс кий» и т.п.
Встречающиеся в тексте романа упоминания «перил из яшмы», «яшмовых ступеней» и т.п. также следует рассматривать в данном контексте. Их нельзя принимать как указания на конкретные детали архитектурных сооружений. Подтверждение правильности такого подхода находим у И.С. Лисевича: «Читая описание дворца мифической «царицы Сиванму в одной из «юэфу» Цао Цао («золотые ступени, залы из нефрита»), мы знаем, что это — привычная формула, употребляющаяся в древнем китайском фольклоре для описания богатых хором...»25.
Впрочем, следует помнить, что вышесказанное относится только к «изящной словесности». В других случаях упоминания архитектурных деталей из «яшмы» можно рассматривать как вполне достоверные26.
4) Описательный контекст. Включает упоминания и описания конкретных произведений глиптики, которые, в свою очередь, можно разделить на четыре категории:
а) украшения — разнообразные подвески (к вееру, одежде, го ловным уборам), поясные накладки, шпильки, серьги, кольца, а также «яшма, сделанная по заказу Бэйцзинского вана в подражание яшме Бао-юя»27, «подвеска девяти драконов из «ханьской ящмы»28, «яшмо вые подвески времен династии Хань»29 и др.;
б) сосуды — «ковшик из зеленой яшмы», принадлежащий мона хине Мяо-юй3, блюдца, кубки, вазы и т.п.;
в) ритуальные предметы — жезлы «жуй», неполные кольца «цзюэ», диски «би»31;
г) прочее — музыкальные инструменты (литофоны и духовые), детали инкрустации.
Некоторые изделия не удается отнести по назначению. Например, неясно, что подразумевается под «агатовой
подушечкой»32.
Таким образом наличие в романе Цао Сюэциня «Сон в красном тереме» большого количества упоминаний «яшмы» и изделий из нее доказывает ценность произведения в качестве источника для изучения бытования «яшмы» в Китае в XVIII в. и одновременно свидетельствует о ее популярности в качестве художественного материала для создания произведений декоративного искусства. Встречающиеся в
романе указания на крайне высокую стоимость резного камня служат подтверждением особой ценности «яшмы» в понимании китайцев и в то же время позволяют сделать вывод о наличии спроса на изделия из камня в основном среди придворных и высшей аристократии того времени. Повсеместное использование понятия «юй» в образнопоэтическом и сравнительном контекстах говорит, по нашему мнению, об отношении к «яшме» как к эталону красоты. Наконец, широкое использование «яшмы» в качестве материала для изготовления ритуальных предметов и талисманов (включая самый главный), объясняется верой современников автора в сверхъестественные возможности драгоценных камней.
Предложенный нами метод исследования романа далеко не безупречен. В частности, некоторые из выделенных нами контекстов упоминания «яшмы» подчас лишь с натяжкой удается разграничить при чтении произведения (к примеру, сравнительный и образно-поэтический контексты).
ПРИМЕЧАНИЯ
1 «Глиптика (греч. qlyptike of qlypho — вырезаю), искусство резьбы на драго ценных и полудрагоценных камнях» — Советский энциклопедический словарь. М., 1989.
2 Согласно установившейся традиции, слово «юй» переводится на русский язык как «яшма» или «нефрит». Первый вариант перевода приемлем для художественной литературы, но совершенно искажает смысл при переводе научной. Второй вариант перевода также не в состоянии отразить всего многообразия семантики этого слова. В то же время перевод «юй» как «яшмы» обусловлен длительной китаеведческой традицией. Поэтому наиболее корректным представляется перевод этого слова в значении «яшма» с обязательным заключением перевода в кавычки.
3 Инь Чжицян. Юйци гайшу (Введение в гл. «Глиптика») — Гобао дагуань (Обзор сокровищ национального искусства). Шанхай, 1991. Сб.
4 Там же. С.7.
Там же. С.7.
6 Чжунго мэйшу цюань цзи — Гунъи мэйшу бянь (Энциклопедия китайского изобразительного искусства. — Разд. «Декоративно-прикладное искусство»). Т.9. Пекин 1986. С. 19— 23.
Доу Ибин. Хунлоумын чжун ды гунъипинь (Произведения декоративно-при кладного искусства в романе «Сон в красном тереме»). Пекин, 1990.
' Арапова Т. Б. Роман «Сон в красном тереме» как источник для изучения бытования фарфора в Китае в XVII в. //Пятая науч. конф. «Общество и государство в Китае»: Тез. и докл. 4.2. М.: Наука, 1974. С.179-181.
■Там же. С. 179.
" Там же. С. 180.
1 Цао Сюэцинь. Сон в красном тереме /Пер. с кит. В.А. Панасюка, М:Гослитиз-дат, 1958. Т.1-2. Т.1.С.28.
2 Там же. Т.1.С.81.
3 Инь Чжицян... С.5.
4 Цао Сюэцинь... Т.1. С.550.
5 Доу Ибин... С.77.
" Цао Сюэцинь... Т.1. С.409.
17 Здесь и выше цит. по: Цао Сюэцинь. Хунлоумын (Цао Сюэцинь. Сон в красном тереме). Чанша, 1987 (на кит. яз.). '• Доу Ибин... С.74. '• Цао Сюэцинь. Т.1. С.409; 550.
20 Там же. Т.1. С.398.
2 Там же. Т.2. С.486.
22 Доу Ибин... С.74.
23 Гусева Л.Н. Кун Шанжэнь. «Предисловие» к драме «Веер с персиковыми цветами» (1699) /Др. межвуэ. науч. конф. по ист. литератур зарубежного Востока. М., 1970. С.266-268.
24 Цао Сюэцинь... Т.1. С.128.
25 Лисевич И.С. Литературная мысль Китая на рубеже древности и средних веков. М.: Наука, 1979. С.202.
24 Чжу Цзецинь. Цинь Хань мэйшу ши (История изобразительного искусства династий Цинь и Хань). Шанхай, 1954. С.91. 27 Цао Сюэцинь. Т.1. С.370. "Тамже. Т .2. С.71. * Там же. Т.2. С.692-694. "Там же. Т.1.С.573.
3 «Жуй» -санскр. «аунуррубха». Жезл исполнения желаний (будд.).
«Цзюэ» — ритуальный предмет (наперстье стрелка из лука) в форме неполного кольца.
«Би» — ритуальный предмет в виде кольца, у которого радиус отверстия вдвое меньше ширины.
32 Цао Сюэцинь. Т.1. С.398.
Dmitry V. Yershov
A Novel «Dream of the Red Chamber» as a Source of the Culture of Jade in China
The author of the paper analyses the novel «Dream in Red Pavilion» by Cao Xueqin (1715—1762) with the aim to trace Chinese cultural traditions in glyptic-art procession of precious stones and particularly of «jade» known in China under common name «yu». He counts all cases of mentioning «jade», classifies them according to the allocated contexts.
