CC BY
150
И.Н. Сенякин
Сенякин Иван Николаевич — доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации, профессор кафедры теории государства и права Саратовской государственной юридической академии
Роль юридических конструкций в устранении дисбаланса нормативных правовых актов
Состояние системы российского законодательства характеризуется крайне сложными и противоречивыми процессами. Это отчасти объясняется тем, что экономические, политические и социальные реформы, проводимые в Российской Федерации, требуют интенсивного правотворчества, его всестороннего и эффективного воздействия на происходящие в стране преобразования. Речь идет не только об улучшении законодательства или его реконструкции, но и о формировании принципиально новых правовых институтов, соответствующих реальным условиям рыночной экономики, критериям правового государства, международным стандартам защиты прав и свобод личности.
Российское законодательство, будучи федеральным, представляет собой огромный нормативноправовой массив, в котором имеются многочисленные несогласованности, разночтения, различные подходы к вопросам учета особенностей регионов и центра. В нем одновременно действуют акты разного уровня и юридической силы, протекают процессы специализации и унификации, переплетаются вертикальные и горизонтальные связи и тенденции.
На практике постоянно возникают ситуации, нуждающиеся в регламентации ряда правовых предписаний, которые порой противоречат друг другу и конфликтуют между собой или, пересекаясь в одном правовом срезе и конкурируя, претендуют на регулирование одних и тех же отношений1. В этой связи нередко наблюдается их рассогласованность и дублирование.
Налицо такое явление правовой действительности, как законодательный дисбаланс. В юридической науке данный феномен изучен слабо. Практически нет публикаций, затрагивающих его правовую природу и содержание.
Этимологически дисбаланс означает неуравновешенность частей какого-либо механизма. Социальный дисбаланс представляет собой прежде всего рассогласованность подходов, суждений, взглядов и связей между субъектами в процессе их взаимодействия по каким-либо вопросам, требующим единого понимания и решения. Социальный дисбаланс может проявляться в сфере экономики, политики, управления, права и т. д.
В области законодательства понятием «дисбаланс» охвачены такие его характеристики, как несогласованность, асимметричность, противоречивость, тавтологичность, несовершенство юридической техники и т. д.
Важнейшим фактором дисбапансированности российского законодательства является социальноэкономическая и, как следствие, правовая дифференциация. С одной стороны, она способствует выявлению особенностей, своеобразия и специфики общественных отношений, а с другой — ведет к их рассогласованности, коллизии, нарушению взаимосвязей и т. д.2 Следовательно, дифференциация всегда должна иметь свои пределы, за чертой которых начинается процесс чрезмерной конкретизации, негативно влияющий на возможность сбалансированного функционирования российского законодательства.
Законодательный дисбаланс может иметь внутреннюю и внешнюю формы своего выражения. Внутренняя форма дисбаланса затрагивает его строение, организационную структуру, нестыковки в содержании нормативных правовых актов. Если обратиться к главе седьмой Конституции РФ, то именно здесь наблюдается такой дисбаланс статей 125—127. В них нет упоминания о конституционных (уставных) судах субъектов Российской Федерации, о судах общей юрисдикции данных субъектов и арбитражных судах субъектов Российской Федерации. Из содержания указанных статей не ясна и компетенция указанных судебных органов. Изменить положение можно только путем внесения поправок в статьи 125—127 Конституции РФ3.
Подобный дисбаланс просматривается и в Уголовном кодексе РФ (далее — УК РФ) между санкциями за преступления против личности и преступления в сфере экономики. Так, УК РФ приравнивает
1 См.: Матузов Н.И. Актуальные проблемы теории права. — Саратов, 2003. — С. 204.
2 См.: Этингоф Е.В. Усиление социально-экономической дифференциации как фактор дисбалансированности социального развития России: Автореф. дис... канд. экон. наук. — М., 2006. — С. 3.
3 См.: Ярошенко Н.И. Дисбаланс статей 125—127 Конституции Российской Федерации // Современное право. — 2011. — № 3.
по степени общественной опасности убийство матерью новорожденного ребенка и неправомерное завладение автомобилем (до пяти лет лишения свободы); устанавливает за грабеж более тяжелое наказание, чем за убийство в состоянии аффекта (до четырех и до трех лет лишения свободы соответственно) и т. д.1
Неоправданная перегруженность действующего законодательства различного рода терминами также порождает дисбаланс в структурном содержании нормативных правовых актов. К примеру, статья 268 Арбитражного процессуального кодекса РФ (далее — АПК РФ) «Пределы рассмотрения дела арбитражным судом апелляционной инстанцией» в части первой гласит: «При рассмотрении дела в порядке апелляционного производства арбитражный суд по имеющимся и дополнительно представленным доказательствам повторно рассматривает дело». В части второй данной статьи отмечается, что «дополнительные доказательства принимаются арбитражным судом апелляционной инстанции, если лицо, участвующее в деле, обосновало невозможность их представления в суд первой инстанции по причинам, не зависящим от него, в том числе в случае, если судом первой инстанции было отклонено ходатайство об истребовании доказательств и суд признает эти причины уважительными».
С точки зрения юридической техники данная норма сконструирована достаточно тяжело, так как включает в себя несколько обязательных элементов оценочного характера и не ставит знака равенства между «причинами, не зависящими» и «причинами уважительными»2. Налицо дисбаланс законодательной терминологии.
С появлением в системе российского законодательства большой группы новых кодексов обозначился и некоторый дисбаланс между их нормами и нормами других правовых актов, возникли языковые разночтения в регламентации родственных общественных отношений.
Так, в статье 20 Гражданского кодекса РФ (далее — ГК РФ) место жительства определяется как место, где гражданин постоянно или преимущественно проживает. В части 2 статьи 2 Закона РСФСР «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации»3 этот термин дифференцирован более обязательно. Им охватывается жилой дом, квартира, служебное жилое помещение, специализированные дома (общежитие, гостиница-приют, специализированный дом для одиноких престарелых, дом-интернат для инвалидов, ветеранов и др.), а также иное жилое помещение, в котором гражданин постоянно или преимущественно проживает в качестве собственника.
Думается, что авторам ГК РФ не стоило идти по пути упрощения дефиниции «место жительства» и использовать определение, которое на тот момент уже было в ранее принятом Законе. Кроме того, это позволило бы избежать дисбаланса в структурном содержании данного явления.
Внешняя форма законодательного дисбаланса нередко проявляется в нарушении правил законодательной техники и, как следствие, в рассогласованности, асимметрии, несоответствии не только между нормами правовых актов, но и самими этими актами.
Зачастую законодательный дисбаланс возникает в силу непродуманной правовой политики регионов и центра. В недавнем прошлом такое положение встречалось довольно часто, когда законодательство субъектов Российской Федерации носило произвольный, во многом противоречивый характер и строилось без учета интересов и требований Федерации в целом. Такое положение закономерно вело к разбалансированию всего законодательного массива Российской Федерации, создавало трудности в механизме правоприменения.
С учетом федеративных начал законодательный дисбаланс может иметь вертикальную и горизонтальную формы своего проявления, затрагивающие как иерархическую структуру законодательства, так и его внутреннюю систему.
Разнообразна и видовая характеристика законодательного дисбаланса: отраслевой и межотраслевой, федеральный и региональный, законов, подзаконных актов, законов и подзаконных актов, дисбаланс в содержании правовых институтов и т. д.
Важно отметить перманентный характер законодательного дисбаланса, отражающего динамизм и своеобразие регулируемых общественных отношений. Достичь полного равновесия и согласованности в механизме такой регламентации весьма сложно.
К причинам законодательного дисбаланса можно отнести: федерализм российского законодательства, перекосы в соотношении федерального и регионального законодательства, его чрезмерную дифференцированность, коллизионность, несовершенство юридической техники, просчеты в правовой политике государства и т. д.
Законодательный дисбаланс оказывает негативное воздействие на правоприменительную практику, так как создает брешь в механизме правореализации, расширяет пределы судебного усмотрения, ведет к нарушению законности и правопорядка.
1 Подробнее об этом см.: Тасалов Ф.А. УК гуманизируется, дисбаланс остается // ЭЖ- Юрист. — 2011. — № 26.
2 Подробнее об этом см.: Серегина Н. Дисбаланс терминологии // Новая адвокатская газета. — 2011. — № 3.
3 Ведомости СНД РФ и ВС РФ. — 1993. — № 32. — Ст. 1227.
Таким образом, законодательный дисбаланс — явление собирательное, которое можно определить как обусловленную практикой общественного развития асимметричность, рассогласованность действующего законодательства, выражающуюся в различного рода расхождениях и коллизиях как в его содержании, так и форме, создающих затруднения и ошибки в правовом урегулировании общественных отношений.
Одним из важнейших средств устранения дисбаланса нормативных правовых актов являются юридические конструкции.
В литературе термин «юридическая конструкция» понимается неоднозначно. Ее определяют как прием научного исследования1, средство познания правовых явлений и одновременно средство юридической техники2, процесс логической дедукции3, теоретическое положение4, способ регулирования общественных отношений5, средство юридической техники6.
Наиболее правильной, на наш взгляд, является позиция, согласно которой юридическая конструкция представляет собой многоаспектное явление, которое следует рассматривать с позиции двух подходов: широкого и узкого. С точки зрения широкого подхода в качестве юридических конструкций выступают практически все правовые явления, имеющие определенную структуру, строение, характеризующиеся признаком «конструкционности». Такое понимание позволяет говорить о конструкции права, отрасли права, правового института, нормы права, правосознания и т. д. В узком смысле юридическая конструкция определяется как средство правотворческой техники, заключающееся в моделировании, определенном логическом построении нормативного материала, одновременно выступающее методом познания и толкования норм права7.
Юридическая конструкция представляет собой наиболее высокий уровень технико-юридического выражения воли законодателя, отражающей характер (модель) связи между элементами и сторонами логических норм; специфическое построение нормативного материала, соответствующее определенному типу или виду сложившихся правоотношений, юридических фактов, их связи между собой8. Конструкции отражают внутреннее строение нормативного материала. В юридической конструкции наиболее наглядно, по сравнению с другими приемами законодательной техники, проявляется тесное переплетение законодательной техники с логикой закона, со структурой права.
Правовая действительность богата различного рода юридическими конструкциями. Однако в рамках настоящей статьи хотелось бы более подробно рассмотреть такой вид юридической конструкции, как нормативный правовой акт. Его конструктивный характер выявляется путем анализа основных параметров, к которым относятся: 1) системная организация определенного множества заданных элементов; 2) определенная закономерность связей в отношении системно организованных элементов; 3) относительная устойчивость, стабильность системно организованных элементов, их связей и отношений; 4) целостное системное единство организованного множества элементов; 5) способность этих элементов к системному и межсистемному функционированию9.
Изучение конструкции нормативного правового акта представляет большое практическое значение, поскольку его целью является формирование правил юридической техники, которые обеспечивают создание правовых актов, обладающих такими свойствами, как точное соответствие системе права, единство, системность, целостность, сбалансированность, логическая завершенность, стабильность, доступность для правоприменителей. К сожалению, современное законодательство далеко не всегда отвечает перечисленным требованиям.
Практический интерес представляет выявление видовой принадлежности конструкции нормативного правового акта.
В зависимости от функционального назначения юридические конструкции классифицируют на технико-юридические и теоретико-юридические или нормативные и теоретические'0. Поддерживая эту позицию, В.М. Баранов и Ю.Л. Мареев указывают, что «конструкции могут выступать результатом
1 См.: Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. — СПб., 2003. — С. 353—354.
2 См.: ЧерданцевА.Ф. Юридические конструкции, их роль в науке и практике // Правоведение. — 1972. — № 3. — С. 12.
3 См.: УшаковА.Л. Очерки советской законодательной стилистики. — Пермь, 1967. — С. 73.
4 См.: Малъцкевич В.В. Об одной правовой конструкции // Вопросы философии. — 1965. — № 6. — С. 139—141.
5 См.: ЕрошенкоА.А. Гражданско-правовая защита личной собственности в СССР // Советское государство и право. — 1968. — № 6. — С. 106—110.
6 См.: Иеринг Р. Юридическая техника. — СПб., 1906; Алексеев С. С. Общая теория права: В 2 т. — М., 1982. — Т. 2. — С. 275—277.
7 См.: Чевычелов В.В. Юридическая конструкция в современном российском праве (проблемы теории и практики): Монография / Под ред. В.М. Баранова. — Н. Новгород, 2007. — С. 76—87
8 См.: Алексеев С. С. Общая теория права: В 2 т. — М., 1982. — Т. 2. — С. 273—274.
9 См.: Законодательная техника: Научно-практическое пособие / Под ред. Ю.А. Тихомирова. — М., 2000. — С. 104.
10 См.: Черданцев А.Ф. Логико-языковые феномены в праве, юридической науке и практике. — Екатеринбург, 1993. — С. 150.
нормотворческой деятельности (нормативные), но чаще всего в них формулируются результаты теоретического моделирования (теоретические конструкции)»1. Между нормативной и теоретической конструкциями, разумеется, нет грани, которая полностью отделяла бы одну от другой. Нормативная юридическая конструкция находит выражение в конструкциях юридической науки, и, наоборот, теоретические конструкции могут превратиться в нормативные.
Говоря о конструкции нормативного акта как разновидности юридической конструкции следует отметить, что в настоящее время определение ее видовой принадлежности зависит от того, в каком смысле ее рассматривать: широком или узком. С точки зрения широкого подхода конструкция любого закона и подзаконного акта имеет нормативный характер, поскольку любой из указанных актов обладает нормативно закрепленной структурой. С точки зрения узкого подхода, а именно с позиции рассмотрения конструкции как идеальной модели, можно говорить о ее существовании только на теоретическом уровне, поскольку до настоящего времени закон, содержащий унифицированные нормы, регламентирующие модель конструкции нормативного правового акта, не принят. Большинство специалистов считают такую ситуацию не отвечающей требованиям реальности. Следует отметить, что за рубежом достаточно широко распространен опыт принятия нормативных актов, содержащих нормы, регулирующие юридическую (законотворческую) технику. Так, например, в Ватикане еще в 1929 году был принят Закон об источниках права.
В числе факторов, указывающих на необходимость принятия нормативного правового акта, регулирующего правила законотворческой техники, в том числе и конструирования структуры закона, Т.Н. Рахманина справедливо называет следующие: а) тенденция к единству регулирования правотворческих работ; б) повышение требований к законопроектным работам в современных условиях; в) проведение работы по обновлению российского законодательства в связи с реформированием важнейших сторон жизни российского общества в постконституционный период; г) потребность в более четкой координации работы по подготовке проектов нормативных правовых актов; д) необходимость учета перспектив дальнейшего развития, систематизации и кодификации российского за-конодательства2.
Проект Федерального закона «О нормативных правовых актах Российской Федерации» был разработан и даже рассмотрен в первом чтении в ноябре 1996 года. Законопроект предусматривал специальную главу, где излагались основные правила законодательной техники, в том числе были сформулированы требования к его реквизитам и структуре. Данный законопроект вряд ли можно назвать удачным. Во всяком случае указанная глава, на наш взгляд, нуждается в существенной доработке. Вместе с тем, такого рода закон, безусловно, нужен. Остается лишь сожалеть, что он до сих пор не принят, поскольку закрепил бы своеобразную модель технического построения нормативного правового акта с учетом правил юридической техники, обязал бы субъектов правотворчества стремиться к ней, обеспечил бы единообразие в конструировании законодательства.
Следует отметить, что конструкция нормативного акта имеет многоаспектный характер. С одной стороны, можно говорить о конструкции структуры содержательной части нормативного акта, с другой, о конструкции лингвистической структуры указанного акта.
Что касается конструкции структуры содержательной части нормативного акта, то к ней применима классификация в зависимости от так называемой «архитектурной» формы на ступенчатые (когда все элементы строго взаимно последовательны) и суммарные (состоят исключительно из слагаемых компонентов). С этой позиции мы можем говорить о том, что структура нормативного правового акта на макроуровне подразделяется на унитарные (простые) и сложносоставные. Унитарный (простой) способ конструирования нормативного правового акта обеспечивает создание правового акта, в структурном отношении состоящего из одного целостного текста, то есть не имеющего элементов, прилагаемых к этому тексту, и характерен для законов. Сложносоставной способ конструирования нормативного правового акта направлен на создание правового акта, в структурном отношении состоящего из основного правового акта (основного текста) и производных от него одного или нескольких правовых актов и (или) приложений, не являющихся правовыми актами, и характерен в основном для актов подзаконного уровня.
Структура унитарного акта носит на макроуровне суммарный характер, структура сложносоставного акта — ступенчатый. При этом на микроуровне структура как унитарного, так и сложносоставного акта может иметь ступенчатый характер. На сегодняшний день можно говорить о том, что сложилась практика иерархического соподчинения элементов структуры нормативного акта. Статьи (пункты) правового акта могут объединяться в главы; главы в необходимых случаях могут включать параграфы, состоящие из статей (пунктов), и т. д. Части, разделы, подразделы, главы, параграфы правового акта должны включать в себя не менее двух структурных элементов текста следующего за ними уровня.
1 См.: Баранов В.М. Юридические конструкции, сценарий компьютерного урока / В.М. Баранов, Ю.Л. Мареев // Проблемы юридической техники: Сборник статей / Под ред. В.М. Баранова. — Н. Новгород, 2000. — С. 726—735.
2 См.: Рахманина Т.Н. Кодификация законодательства. — М., 2005. — С. 40—41.
К сожалению, в настоящее время данное требование выполняется не всегда. Примером может послужить структура Трудового кодекса РФ1 (далее — ТК РФ), части I, II, IV—VI указанного кодифицированного акта состоят из одного раздела. Лишь часть III включает большее количество разделов. Представляется, что в таких случаях целесообразно части I, II, IV—VI сразу делить на главы. Такой прием вполне допустим. Аналогичная ситуация наблюдается в Г ражданском кодексе РФ2 (далее — ГК РФ).
При создании конструкции нормативных правовых актов применяются также такие структурные единицы, как преамбула3, примечание, приложение, сноска.
Особым элементом в конструкции нормативного акта являются отсылочные предписания. Отсылки могут быть обращены как к внутреннему законодательству (акту, в котором находится норма, содержащая отсылку, иному нормативному акту, праву в целом), так и к международному праву.
Важнейшим свойством юридической конструкции нормативного акта является его соответствие требованиям реальности и системе регулируемой отрасли, подотрасли, института права. В этом плане особая роль, безусловно, принадлежит такому виду нормативных правовых актов, как кодифицированные акты. Как правило, они регулируют обширную область общественных отношений, направлены на преодоление несогласованности и дублирования разрозненных однородных норм, а также устранение пробелов в законодательстве, связаны с его существенным пересмотром в той или иной отрасли права, имеют значительный объем и сложную структуру.
При конструировании кодифицированных нормативных актов объективно существующая система права и изменения в ней служат предпосылкой, лежащей в основе всей кодификационной работы, и выступают как определяющая категория. Исследование системы конкретной отрасли права предполагает определение места ее элементов (правовая норма, субинститут, институт, подотрасль, отрасль) в структуре данного кодифицированного акта с точки зрения выполняемых ими функций и предмета регулирования.
Норма права, правовой институт, подотрасль находят свое отражение в конструкции кодифицированного акта, как правило, в виде составного элемента (статьи, раздела, главы).
Однако в нормотворческой практике нередки случаи несовпадения конструкции кодифицированного акта в системе регулируемой отрасли права.
Такого рода несовпадения имеют весьма разнообразные проявления. В частности, нередко даже в крупных кодифицированных актах отсутствует деление кодифицированного источника права на Общую и Особенную части.
Довольно часто нормы какой-либо из отраслей права располагаются вне отраслевого кодифицированного акта, в других источниках материального и процессуального права. При этом связи между основным кодифицированным источником конкретной отрасли права и иными источниками в одних случаях проявляются в виде нормативной правовой базы для дополнения основного кодифицированного акта новыми предписаниями, а в других — в виде специальных предписаний, содержащихся в тексте иного источника права, не относящегося к рассматриваемой отрасли права.
Так, например, среди положений, служащих предпосылками для образования процессуальных норм, в ГК РФ в первую очередь следует отметить статью 11 «Судебная защита гражданских прав», статью 12 «Способы защиты гражданских прав», статью 27 «Эмансипация», статью 29 «Признание гражданина недееспособным», статью 30 «Ограничение недееспособности гражданина», статью 42 «Признание гражданина безвестно отсутствующим», статью 45 «Признание гражданина умершим», статью 44 «Отмена решения о признании гражданина безвестно отсутствующим», статью 46 «Последствия явки гражданина, объявленного умершим», статью 148 «Восстановление ценной бумаги», статью 151 «Компенсация морального вреда», статью 152 «Защита чести, достоинства и деловой репутации». К такого же рода нормам можно отнести статью 13 ГК РФ о признании судом недействительным акта государственного органа или органа местного самоуправления.
С другой стороны, как уже было сказано, в нормах источников материального права нередко содержатся процессуальные нормы. В частности, из 15 статей главы 17 Семейного кодекса РФ4 (ст. 106—120) (далее — СК РФ), регулирующей порядок уплаты и взыскания алиментов, только в одной статье (ст. 110) не упоминается суд или документ, выдача которого производится по правилам гражданского судопроизводства. Процессуальный характер имеют и некоторые другие статьи СК РФ. Например, статья 70 «О порядке лишения родительских прав», статья 72 (ч. 2, 3, 4) «Восстановление в родительских правах», статья 78 «Участие органа опеки и попечительства при рассмотрении судом
1 Трудовой кодекс Российской Федерации от 30 декабря 2001 года № 197-ФЗ // Собрание законодательства РФ. — 2002. — № 1. — Ст. 3.
2 Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 года № 51-Ф3 // Собрание законодательства РФ. — 1994. — № 32. — Ст. 3301.
3 Подробнее об этом см.: Баранов В.М. Преамбула нормативного правового акта (проблемы теории и практики) /
В.М. Баранов, Л.К. Лутова. — Н. Новгород, 2012.
4 Семейный кодекс Российской Федерации от 29 декабря 1995 года № 223-ФЗ // Собрание законодательства РФ. — 1996. — № 1. — Ст. 16.
споров, связанных с воспитанием детей», статья 79 «Исполнение решений суда по делам, связанным с воспитанием детей», а также глава 19 «Усыновление (удочерение) детей».
Можно назвать и другие варианты соотношения системы права и структуры кодифицированных актов. Так, например, гражданское право как отрасль права включает в себя такую подотрасль, как жилищное право, которая находит свое отражение как в структуре ГК РФ (гл. 18 разд. II ч. 1 ГК РФ «Право собственности и другие вещные права на жилые помещения»), так и в самостоятельном кодифицированном акте — Жилищном кодексе РФ1, а также в ряде иных кодифицированных и некодифи-цированных источников.
Конструкция кодифицированного акта призвана отражать систему отрасли права в целом. Совпадение отрасли права с отраслью законодательства представляет собой идеальный вариант (гражданское, уголовное, трудовое, административное право и т. д.). Такой вариант наиболее желателен, так как сближение двух систем, их гармоничное развитие повышают эффективность функционирования всего правового механизма. Достижение указанного результата возможно лишь в случае последовательного применения соответствующих правил юридической техники.
По мнению В.В. Переверзева, создание юридических конструкций в качестве базовых элементов юридической техники строится на основе трех групп правил: 1) языковые правила (точность, ясность, простота и краткость); 2) гносеологические правила (точность и адекватность высказывания определяется тем, насколько верно понято разработчиками волеизъявление носителя государственной воли); 3) логические правила (связность и последовательность изложения материала)2.
Н.А. Власенко в процедуру подготовки правового акта включает следующие этапы: сбор нормативной предпроектной правовой информации; подготовка концепции нормативного правового акта; подготовка проекта данного акта; подготовка сопроводительных документов и др.3
На наш взгляд, оправданной является классификация приемов и правил подготовки текста проектируемого нормативного акта в зависимости от их связи с конструированием нормативного акта. Исходя из данного критерия указанные приемы и правила делятся на две группы: 1) приемы и правила, непосредственно применяемые при конструировании нормативного акта; 2) приемы и правила, опосредованным образом влияющие на выбор структуры как формы выражения его юридической конструкции.
К первой группе относятся следующие правила и приемы: а) определенность и однородность регулируемых нормативным актом отношений, то есть распределение нормативного материала в акте исходя из предмета и метода правового регулирования; б) унификация (единообразие) формы и структуры нормативных актов, способов изложения нормативного материала.
Ко второй группе относятся следующие приемы и правила: а) максимальная экономичность, оптимальная емкость, компактность изложения нормативного материала в нормативном акте; б) точность и определенность формулировок, выражений и отдельных терминов нормативного акта; в) конкретность регулирования, недопустимость декларативности нормативных актов; г) ясность и доступность языка нормативного акта для адресатов, на которых он распространяет свое действие; д) полнота регулирования соответствующей сферы отношений и некоторые другие4.
Нарушение вышеперечисленных правил ведет к появлению дефектов конструкции нормативного акта. Оптимальность юридической конструкции проверяется в ходе практики применения норм, ее выражающих. Результатами ошибок при этом являются, если так можно сказать, «переборы» и «недо-боры» элементов в создаваемых нормативных построениях.
«Недобор» означает, что законодатель не принял во внимание такой элемент технико-юридической конструкции, который необходим для регламентации соответствующего нормативного построения. Так, например, ТК РФ содержит в пятой части раздел XIII «Защита трудовых прав работников. Разрешение трудовых споров. Ответственность за нарушение трудового законодательства», многие нормы которого носят гражданский процессуальный характер, устанавливая подведомственность индивидуальных трудовых споров суду (ст. 391 ТК РФ), сроки обращения в суд (ст. 392 ТК РФ), судебные расходы (ст. 393 ТК РФ), правила вынесения и исполнения судебных решений по делам об увольнении и переводе на другую работу (ст. 394, 396 ТК РФ), исключения из общих правил поворота исполнения по таким делам (ст. 397 ТК РФ) и т. д.
Изложенная ситуация свидетельствует о незавершенности процесса кодификации гражданского процессуального законодательства, то есть о «недоборе» элементов юридической конструкции Граж-
1 Жилищный кодекс РФ от 29 декабря 2004 года № 188-ФЗ // Собрание законодательства РФ. — 2005. — № 1. — Ч. 1. — Ст. 14.
2 См.: Переверзев В.В. Юридические конструкции в процессуальном праве: Автореф. дис... канд. юрид. наук. — Ростов-на-Дону, 2009. — С. 15.
3 См.: Власенко Н.А. Нормотворческая техника в системе. Нормотворческая техника инструментария // Нормотворческая юридическая техника / Отв. ред. Н.А. Власенко. — М., 2011. — С. 14.
4 См.: Барсукова В.Н. Основы структурирования кодифицированных актов: Монография / Под ред. И.Н. Сеняки-на. — М., 2011. — С. 96—97.
данского процессуального кодекса РФ1 (далее — ГПК РФ), и необходимости дальнейшего совершенствования структуры его Особенной части путем переноса в него отраслевых норм с выделением соответствующих разделов, подразделов и глав2.
Примером «перебора» элементов юридической конструкции является включение в ГПК РФ норм об исполнительном производстве. В настоящее время высказывается обоснованное предложение полностью исключить весь раздел об исполнительном производстве из Особенной части ГПК РФ и перенести нормы о нем в отдельный кодифицированный акт3. Сегодня исполнительное производство возбуждается не только в связи с производством в суде, но и на основании решений других органов и должностных лиц, а в таком случае гражданского судопроизводства не существует, и делается вывод о том, что оно не является стадией гражданского судопроизводства, а представляет собой самостоятельное производство4.
Еще одним наглядным примером «перебора» элементов юридических конструкций является статья 39 Основ законодательства о культуре РФ5, регулирующая полномочия органов государственной власти субъектов Российской Федерации в области культуры. Указанные полномочия изначально были закреплены в статье 26.3 Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации»6.
Содержательные дефекты законодательных актов вызваны, с одной стороны, отсутствием нормативного закрепления порядка формирования конструкции нормативного акта, а с другой, недостаточно продуманным использованием законодателем правовых конструкций вообще.
Так, в настоящее время на рассмотрении Федерального Собрания РФ находится Законопроект № 617570-5 «О культуре в Российской Федерации»7. Несмотря на преодоление некоторых содержательных дефектов ныне действующего законодательства в данной сфере, по-прежнему не устранены многие его конструктивные ошибки. В том числе не устранено дублирование норм Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», кроме того, законопроект, будучи достаточно большим по объему, делится на 11 глав, однако, как и многие современные кодифицированные акты, он не содержит деления на Общую и Особенную части. Общие положения содержатся в I главе. Остальные 10 глав очевидно противопоставлены первой главе, однако в Особенную часть не объединены, что, безусловно, является нарушением правил формальной логики и отрицательно скажется на последующем правоприменении.
Еще одной формой выражения конструкции нормативного акта является лингвистическая структура текста правового акта. Верно выбранная лингвистическая конструкция нормативного акта позволяет достигнуть таких необходимых качеств указанного акта, как простота и ясность.
Критерий простоты нормативного акта характеризуется такими свойствами, как: отсутствие в тексте нормативного акта громоздких конструкций; отсутствие злоупотребления причастными и деепричастными оборотами; прямой порядок слов (за подлежащим следует сказуемое) и т. д.; признание неуместным использование в нормативных правовых актах некоторых канцелярских оборотов, бюрократических штампов, архаичных выражений; стандартное расположение материала, нередкая обязательность формы, употребление клише; связность, последовательность, точность мысли и простота; стандартизированность языка, лаконичность и компактность; ярко выраженная композиционность (структурированность) текста.
Критерий ясности характеризуется: необходимостью использования общеизвестных терминов в общеизвестном значении; обязательностью расшифровки значения наиболее важных терминов; употреблением простых и понятных терминов, известных и широко употребляемых оборотов; отказом от злоупотребления иностранными словами8.
1 Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14 ноября 2002 года № 138-ФЗ // Собрание законодательства РФ. — 2002. — № 46. — Ст. 4532.
2 См.: Барсукова В.Н. Технология структурирования Особенной части Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации: Монография / Под ред. О.В. Исаенковой. — Саратов, 2010. — С. 117—118.
3 См.: ВалеевД.Х. Исполнительное производство: Учебник для вузов. — 2-е изд., доп. и перерад. — СПб., 2010. —
С. 42, 66—67.
4 См.: Гражданский процесс России: Учебник / Под ред. М.А. Викут. — М., 2004. — С. 427.
5 Основы законодательства Российской Федерации о культуре // Ведомости СНД РФ и ВС РФ. — 1992. — № 46. — Ст. 2615.
6 Федеральный закон от 6 октября 1999 года № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. — 1999. — № 42. — Ст. 505.
7 ИИр://азо2с12.с1ита.доу.ги/та1п.п81:/%288ргаука%29?0репАде^&ВМ=617570-5&02
8 См. Сырых Е.В. Технико-юридические критерии качества закона // Проблемы юридической техники: Сборник статей / Под ред. В.М. Баранова. — Н. Новгород, 2000. — С. 173—174; Мирошников Е.Г. Ясность и точность как требования к языку закона // Проблемы юридической техники: Сборник статей / Под ред. В.М. Баранова. — Н. Новгород, 2000. — С. 214—215; Розенталь Д.Э. Практическая стилистика русского языка. — М., 1969. — С. 38; Доценко Т.А. Сущность юридических конструкций // Проблемы юридической техники: Сборник статей / Под ред. В.М. Баранова. — Н. Новгород, 2000. — С. 316—317.
В рамках лингвистической структуры текста нормативного акта терминологические конструкции занимают особенное место. Под юридическим термином принято понимать элемент юридической техники, словесные обозначения государственно-правовых понятий, с помощью которых выражается и закрепляется содержание нормативно-правовых предписаний государства.
Конструктивные особенности терминов обусловлены, с одной стороны, их структурной композицией, а с другой, местом расположения в нормативном акте.
Исходя из структурной композиции терминологические конструкции принято классифицировать на однословные — состоящие из одного слова, что предопределяет их основное преимущество компактность (доначисление, подведомственность, воспрепятствование); термины-словосочетания — двух и более компонентные сочетания, построенные по моделям «прилагательное + существительное», «прилагательное + существительное + прилагательное».
С точки зрения формирования конструкции структуры нормативного акта важен выбор места расположения понятийного аппарата в нормативном акте. Существует несколько способов размещения понятийного аппарата в нормативном акте:
— создание статьи-глоссария, содержащей весь понятийный аппарат нормативного акта (она располагается, как правило, в начале нормативного акта (такой прием используется, например, в Законе РФ «О государственной тайне»1, Законе РФ «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации»2 и т. д.);
— «комплексный» способ определения понятий (терминов), предполагающий определение нескольких «основных» понятий (терминов) в соответствующей статье, расположенной в начале нормативного акта, наряду с определением понятий (терминов) при первом их упоминании в тексте нормативного акта (данный прием имеет место в Федеральном законе «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»3 и др.);
— определение понятий (терминов) при первом их упоминании в тексте нормативного акта (ТК РФ, СК РФ, ГК РФ, КоАП РФ и т. д.).
На наш взгляд, следует дифференцированно подходить к расположению понятийного аппарата в тексте нормативного акта. Если акт невелик по объему, то целесообразнее использовать способ расположения терминов в начале документа в специальной статье-глоссарии. Если же нормативный акт имеет большой объем, следует использовать способ, когда термины определяются при их первом упоминании в нормативном акте. «Комплексный» способ размещения материала представляется наименее удачным.
Изложенное позволяет сделать некоторые выводы:
— нормативный акт как разновидность юридической конструкции представляет собой, с одной стороны, систему объективно существующих элементов текста данного акта, объединенных устойчивыми связями, обеспечивающими его целостность и тождественность самому себе, то есть сохранение основных свойств при различных внешних и внутренних изменениях, а с другой — модель логического построения нормативного материала;
— конструкция нормативного акта в силу своей диалектической природы может носить как нормативный, так и теоретический характер в зависимости от того, в узком или широком смысле она рассматривается;
— конструкция нормативного акта выражается в следующих формах: структура содержательных элементов и лингвистическое построение;
— нормативный акт как разновидность юридической конструкции призван отражать систему регулируемой отрасли (подотрасли, института) права.
Таким образом, изучение нормативного правового акта с точки зрения его конструктивных особенностей играет большую роль в устранении дисбаланса правотворческой, правоприменительной и правоинтерпретационной деятельности.
1 Закон РФ от 21 июля 1993 года № 5485-1 «О государственной тайне» // Собрание законодательства РФ. — 1997. — № 41. — Ст. 4673.
2 Закон РФ от 25 июня 1993 года № 5242-1 «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации» // Ведомости СНД РФ и ВС РФ. — 1993. — № 32. — Ст. 1227.
3 Федеральный закон от 6 октября 2003 года № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. — 2003. — № 40. — Ст. 3822.
