CC BY
104
Ирина Михайлова-Станюта
главный научный сотрудник Института экономики НАН Беларуси, доктор экономических наук
Роль высокотехнологичного сектора в экономическом развитии страны
Общая характеристика
К настоящему времени в мировой экономике сформировалась особая область — сектор высокотехнологичных, наукоемких производств и рынков с собственной спецификой развития.
В трактовке понятия «высокотехнологичный сектор» (ВТС) нет единства. К тому же многие исследователи отождествляют его с наукоемким сектором, используя для определения единственный критерий — долю затрат на НИОКР в ВВП или в валовом выпуске продукции. Однако для характеристики ВТС целесообразно применять не один, а набор параметров, число которых может варьировать.
Вэтомпланеопределение,опирающеесяисключительноназатраты на НИОКР, можно назвать поверхностным. Во-первых, потому, что уровень затрат — это не уровень результатов, а следовательно, и достижений науки. Во-вторых, потому, что база отнесения этих затрат не точная. Если это валовый выпуск, исчисленный заводским методом, то его величина и, соответственно, размер наукоемкости будут зависеть от изменения повторного счета (промежуточного потребления), а не от затрат на науку. Некорректно также соизмерять их с ВВП, так как объем последнего достигается с помощью многочисленных (кроме науки) факторов. Поэтому целесообразно, на наш взгляд, сопоставлять затраты на науку с долей ВВП, обеспеченной научными достижениями.
Высокая технология — это деятельность, основанная на авангардных результатах науки, а не только на затратах. Поэтому термин «высокие технологии» все чаще используется для описания наиболее передовых в технологическом отношении комплексов промышленности [1].
Многие авторы не скрывают, что существуют методологические сложности в выявлении основных признаков группы отраслей обрабатывающей промышленности, относимых к ВТС. Однако все они без исключения в качестве основных критериев признают наивысшие уровни применяемого производственно-технологического аппарата и технологичности (сложности, информационности и т.д.) выпускаемой продукции. Эти два базовых признака, на наш взгляд, остаются главными, если не касаться экономических аспектов такого отнесения.
Уровень технологичности в развитых странах часто измеряют сертифицированием не самого продукта, а применяемой при его производстве технологии. К примеру, в Японии сертификат технологий выдают хозяйствующему субъекту, владеющему технологическим процессом и способному устойчиво выпускать продукцию высокого качества. Не допускается ни малейшего отклонения от стандарта технологического цикла по всем его переделам: от используемого сырья до сборки. При любом отклонении производство останавливается для устранения причин [10].
В роли критерия отнесения отрасли к ВТС выступает показатель доли экспорта высокотехнологичной продукции в общем объеме экспорта обрабатывающей промышленности: чем выше эта доля, тем более высокотехнологичным является сектор. Во всяком случае, в аналитических обзорах Всемирного банка данный показатель применяется как связывающий технологичность с конкурентоспособностью продукции. В странах-лидерах верхней двадцатки в общем объеме экспорта обрабатывающей промышленности сегмент ВТС составляет 25—40% [2].
В заголовке статьи вместо термина «отрасль» нами использован термин «сектор», понимаемый как часть отрасли. Однако уместней было бы назвать его кластером, подразумевая под ним группу предприятий и организаций, объединенных между собой единством производимой продукции, используемых материалов и технологий их переработки.
Как следует из вышесказанного, методы отнесения производств и секторов к высокотехнологичным хотя и спорны, но при использовании нескольких критериев оценки их можно назвать весьма допустимыми и отражающими сущность технологических изменений. Однако им недостает экономических характеристик, которые определяют целесообразность формирования и развития в промышленности этих высокотехнологичных производств, кластеров и отраслей.
Высокотехнологичный сектор
и качество экономического роста
В последнее время в научный и публицистический оборот введены понятия «качество роста» и «качество темпов роста». Выше-обозначенная тема возникла в связи с тем, что главными ограничителями роста на нынешнем этапе являются материальные и топливно-энергетические ресурсы, а вернее, повышение цен на них и неопределенность ценовой конъюнктуры на мировых рынках. Этим обусловлены высокие системные риски экономического развития.
Измерение качественных приращений в экономике исследователи проводят также с помощью целого ряда показателей, к примеру через оценку качества жизни или путем использования производственных функций, вводя в них показатель научно-технического прогресса. Хотя единого понимания категории «качество роста» нет, большинство авторов признает, что для экономики, наряду с количественными, чрезвычайно важны качественные изменения. Желательно, чтобы они являлись результатом целенаправленной работы и сознательного выбора.
Бесспорно, конечным итогом всех экономических изменений должно быть обеспечение высокого качества жизни (или потребления домашних хозяйств), а не просто развитие каких-то производств или экспорта. В свою очередь, потребление также имеет количественные и качественные параметры и естественные пределы. Качество трудно измерить количественно, хотя техникам известно понятие «избыточное качество».
В тех странах, где показатели, к примеру по продуктам питания, не достигли уровня насыщения, потенциал роста выше, так как размер неиспользованных возможностей больше. И наоборот. Поэтому возникло еще понятие «качества темпов экономического роста». Основное место в его характеристике занимает учет эффекта низкой или высокой базы. Чем она ниже, тем легче достичь высоких темпов, и наоборот.
Количественного роста на основе исключительно технического прогресса достичь труднее, чем количественного роста вообще.
Для развитых государств существуют ограничения в форме естественных пределов развития науки и технологий. Странам второго и третьего эшелонов до этих ограничений далеко. К тому же они имеют массу возможностей для технических заимствований, поэтому темпы их роста могут быть выше, чем развитых. Так обстояли, в частности, дела в соревновании СССР и США. В течение 1960—1990 гг. темпы экономического роста в СССР в 1,5—2 раза стабильно превышали аналогичный показатель развития американской экономики, что создавало предпосылки для того, чтобы через 30 лет догнать и перегнать США. 5,1% роста советской экономики соответствовали тогда 3,2% роста экономики Соединенных Штатов. Однако отставание Советского Союза сохранилось постоянным (валовый внутренний продукт в СССР неизменно составлял 50—55% от ВВП США) [3]. Следовательно, высокие темпы экономического роста (в их традиционном измерении) еще не гарантируют уменьшения разрыва в уровне экономического развития стран.
Мы ограничили рамки своего исследования промышленностью и анализом производственных и обменных факторов. При качественной оценке ее работы во главу угла ставятся вопросы «Что производить?» и «Как производить?». Если будет выпускаться конкурентоспособная высокотехнологичная продукция с использованием новых методов и оборудования, то качество будет одно, а если продукция III или IV технологических укладов, — то другое.
При выборе «Что и как производить?» используются не только технико-технологические, но и экономические критерии. Особенно важны пропорции обмена и структурные сдвиги в них (к ним мы относим воспроизводственную, технологическую, отраслевую и другие структуры).
Качественные изменения — это рост доли добавленной стоимости в цене (воспроизводственная структура); увеличение сегмента обрабатывающих отраслей по сравнению с добывающими (технологическая); постоянный динамизм и повышение количества конкурентоспособных и высокотехнологичных производств, кластеров, подотраслей (отраслевая); рост доли заработной платы, чистого экспорта, прибыли по сравнению с налогами (компонентная структура ВВП) и т.д. Естественно, что при определенных качественных изменениях в экономике можно добиться существенно больших результатов развития, имея меньшие значения традиционно понимаемых темпов роста [3]. Если производить вместо недорогих громоздких продольно-строгальных, токарных, сверлильных и других станков технотронные автоматы последнего поколения, то добавленной стоимости можно создать значительно больше и легче, чем перерабатывать тысячи тонн дорогого привозного металла. Итоговая экономическая динамика улучшается.
Методика оценки качественных приращений в экономике, основанная на соизмерении продуктивности первичных ресурсов и учете изменений в пропорциях обмена, разработана в Институте народнохозяйственного прогнозирования РАН. В ее основе лежит разделение традиционно измеряемых темпов экономического роста (динамики ВВП) на количественную и качественную состав-
ляющие. Первая оценивается по динамике объемов внутреннего потребления массовых первичных ресурсов, а вторая — по росту их продуктивности [3].
Суть этой и других методик оценки качества роста состоит в ужесточении требований к эффективности производства и использования ресурсов. С ее помощью оцениваются положительные структурные сдвиги в пользу сберегающих технологий, конкурентоспособность продукции, пропорции ее обмена на внутреннем и мировом рынках по качеству и цене, степень приближения к высоким стандартам, задаваемым наиболее развитыми в технологическом и экономическом отношении государствами.
Теория качественной неоднородности ресурсов
Понятно, что один и тот же объем выпуска продукции может быть обеспечен как большим количеством дешевых ресурсов, так и меньшим количеством дорогих и качественных (например топливных и природных). Это свойство называют эффектом компенсации или замещения.
Замещение бывает и другого характера. Российские ученые-экономисты Р.С. Дзарасов и Д.В. Новоженов приводят пример с микропроцессорами, использование которых в автомобилях резко повышает производительность двигателей внутреннего сгорания и экономит значительный объем бензина [4]. Если бензин дешев, то к замещению не стремятся, если же цена на него высока, то на машины выгоднее ставить дорогие микропроцессоры, что и происходит в высокотехнологичной экономике, которой свойственно преимущественное применение качественных ресурсов. Их объемы растут параллельно развитию науки и техники, при этом требования к ним ужесточаются. Со временем такие ресурсы переходят в разряд массовых, так как их виды постоянно совершенствуются.
По мнению экспертов, в перспективе 70% прироста производства в США будет определяться ростом продуктивности ресурсов, а 30% — количественным ростом их потребления [4].
При технико-экономическом выборе альтернативных ресурсов ставка делается не только на качество, но и на соотношение цен. Именно они формируют пропорции обмена, поскольку при выборе технологий всегда ориентируются на финансовые ограничения.
Совокупность и альтернативность используемых ресурсов для производства продукции отражаются в технических коэффициентах расхода и относительных ценах. Они характеризуют взаимосвязанные натурально-вещественные и стоимостные пропорции воспроизводства. К примеру, переход на рыночные цены ресурсов (металла, топлива, энергии и др.) привел к резкому изменению финансового положения многих предприятий Беларуси и ее главного экономического партнера — России. Ценовой шок проявился в изменении стоимостных пропорций обмена и технологических условий роста предприятий обеих стран. Используемые технологии, ориентированные на массовые и недорогие ресурсы, с ростом цен на них ухудшают
финансовые показатели наших заводов и ставят перед ними задачи технологических преобразований.
В республике цены на конечную продукцию машиностроения, легкой, деревообрабатывающей и других отраслей растут медленнее, чем на используемое сырье не только из-за его удорожания, но также из-за отсутствия статуса высокотехнологичности, а следовательно, и конкурентоспособности производимой из него продукции. В России и Беларуси начала 90-х гг. XX в. масштабы и темпы изменения ценовых пропорций намного превысили адаптационные возможности абсолютного большинства производств, не перешедших на материалоэкономные технологии.
Проводимая в последние годы государственная политика поддержки предприятий и сдерживания цен на промежуточный продукт пока не дает им полностью погибнуть. Однако без технологического перевооружения и инновационного скачка эти отрасли не имеют будущего, поскольку ценовые пропорции будут меняться до тех пор, пока не достигнут рыночного равновесия. Там, где оно есть, эти пропорции стабильны и краткосрочные колебания конъюнктуры цен не страшны. Напротив, в период кризисов в развитых странах мощности обрабатывающей промышленности обновляются на основе новых технологий. Временный неглубокий спад действует на них позитивно, так как происходит структурная перестройка и производятся все новые и новые товары. Иными словами, устойчивость не теряют главным образом высокотехнологичные отрасли, что является еще одним доказательством необходимости их развития.
Немаловажен и такой ресурс, как квалифицированный труд. Работники, занятые в секторе высоких технологий, обладают более высоким образовательным цензом и уровнем квалификации, чем работники промышленности в целом и других подразделений экономики. Как отмечает экономист-аналитик Ж. Лингардт, в 2001 г. около 28% рабочей силы высокотехнологичных отраслей имело высшее или университетское образование, 47% — по меньшей мере — среднее специальное, а 25% — базовое школьное [1].
Однако квалификацию необходимо подкреплять мотивацией, то есть адекватным ее росту увеличением заработной платы как в абсолютном размере, так и в качестве структурной составляющей ВВП. Закономерность состоит в том, что в период индустриального и инновационного развития в течение довольно длительного времени в передовых странах росла доля затрат на оплату труда в цене продукции подавляющего большинства отраслей промышленности [3].
Но и это не все. Заработной платы должно быть столько, чтобы рос такой высокодоходный сектор, как услуги, другими словами, чтобы началось ее активное перераспределение в данную сферу, где создается больше добавленной стоимости.
Таким образом, становление экономики должно сопровождаться еще и реформой заработной платы, ориентированной на усиление ее стимулирующей функции и повышение эффективности производства. Только тогда качественные трудовые ресурсы Беларуси смогут обеспечить качественное развитие экономики.
Следующий фактор — это капитал, или инвестиции. Фундаментальной его характеристикой считается уровень обновления основных фондов. С его снижением, с низкими темпами выбытия устаревших фондов многие эксперты связывают ухудшение отдачи капитала в Беларуси и России.
В высокотехнологичном секторе исключен безинновационный рост капитала, направленного обычно на «латание дыр». Критерием качества инвестиций здесь опять-таки является их эффективность (продуктивность — по аналогии с ресурсами), то есть отдача. Ее рост обусловлен чаще всего инновационностью создаваемого с помощью инвестиций производственного аппарата и выпускаемой продукции, свойственных высокотехнологичному сектору.
Таким образом, ВТС — это совокупность производственных, научных и образовательных структур, выпускающих с использованием новейших технологий и качественных ресурсов конкурентоспособную продукцию, пользующуюся спросом на внутреннем и мировом рынках, а также система условий, стимулирующих производство и реализацию (высший менеджмент) продукции на принципах выгодного обмена (его пропорций) в рамках действующих организационно-правовых форм. Выгодность же обмена достигается с помощью так называемой технологической или интеллектуальной ренты.
Технологическая рента
Ее достижение является главной экономической целью ускоренного развития высокотехнологичного сектора. А это означает постоянное стремление к наибольшей эффективности (рентабельности) и возрастающей доли добавленной стоимости в цене реализуемой продукции.
ВТС производит более сложную, информационно насыщенную продукцию, а значит, получает повышенную прибыль, иногда монопольную до появления новейших инноваций. Ряд авторов называет эту прибыль технологической или интеллектуальной рентой [7].
Принцип возникновения дополнительной и монопольной ренты понятен. Дело в том, что формирование цены основывается на качестве, новизне, рыночном спросе и средних издержках на производство продукции. В высокотехнологичном секторе существенно увеличены расходы на проведение НИОКР, оплату высококвалифицированного персонала, а также использование качественных (вместо массовых) материалов. Именно эти повышенные издержки определяют исключительность этой продукции, что дает право на установление монопольной цены. Именно они определяют еще и высокую производительность труда (оборудования), а значит, и более низкие удельные затраты.
За счет люфта между ценой на сложную и принципиально новую продукцию и более низкими удельными издержками образуется дополнительная технологическая прибыль, которая притягивает к себе финансовые ресурсы (инвестиции), инициируя саморазвитие ВТС.
Гипотеза, выдвинутая российским экономистом И.Э. Фроловым о том, что источником технологической ренты является «обедне-
ние» отраслей, относящихся к низшим технологическим переделам, вследствие перераспределения (и присвоения) части вновь созданной стоимости от них к высшим переделам [7], на наш взгляд, не является убедительной.
Дело в том, что добавленная стоимость (прибыль, доход) — это не энергия, объем которой остается неизменным. Когда появляются еще более высокотехнологичные рынки и товары, то монопольная рента формируется и возрастает именно там, а не перекачивается от низко- к высокотехнологичным. Чем дольше задерживается развитие рынка новых товаров, тем дольше сохранится технологическая рента в предыдущем укладе.
В отношении производств, работающих на ВТС, но не получающих, по мнению И.Э. Фролова, высокотехнологичной ренты (или получающих ее не в полном объеме), проблема, как мы считаем, решается за счет объединения производителей в кластеры, внутри которых с помощью политики формирования цен на вну-трикластерные кооперационные поставки можно осуществить справедливое перераспределение добавленной стоимости, что и делается в корпоративной экономике.
Что касается перераспределяемых из других отраслей в ВТС капитала и качественных ресурсов (рассматриваемых И.Э. Фроловым как негативное явление), то это неизбежно происходит в рыночной экономике, поскольку эффективность их использования здесь выше. Ничего отрицательного в этом нет, наоборот, наукоемкий высокотехнологичный сектор не столько забирает ресурсы, сколько воздействует через кооперационные цепочки на другие отрасли, распространяя среди них свои достижения, заставляя их работать по-новому, поднимая до своего уровня, предъявляя спрос на качественные ресурсы, побуждая производить высокотехнологичные комплектующие и материалы.
При этом, согласно экспертным оценкам, коэффициент мультипликативного эффекта для различных отраслей составляет от 1,5 до 3 [8], что называется диффузией технологий высокотехнологичных производств.
Большинство российских экономистов и политиков надеется на то, что в долгосрочной перспективе именно ВТС, а не сырьевые и энергетические компании, станет главным фактором экономического роста, предопределит прорыв России в постиндустриальное общество и обеспечит преодоление ее технологического и экономического отставания от наиболее развитых государств [9].
Во всех странах ЕС вклад высокотехнологических отраслей в объем добавленной стоимости был больше, чем доля занятых в них работников. По отношению к ней вклад в величину добавленной стоимости особенно велик в фармацевтической промышленности, авиастроении, отрасли радиотехники, телевидения и средств связи. Особенно показателен опыт Финляндии, где одна только сфера средств связи обеспечивала 26,6% добавленной стоимости всей промышленности [1].
Структурное различие в долях занятости и добавленной стоимости, характерное для высокотехнологических отраслей, отражает высокий уровень последней в расчете на одного занятого (что с
учетом относительно небольшой частичной занятости близко к производительности труда). В Евросоюзе в 2000 г. этот показатель по ВТС был на 30% больше, чем по промышленности в целом, особенно вследствие более высокой производительности: в фармацевтической промышленности — в 2 раза превосходил средний показатель, авиастроении — на 60%, в производстве офисной и компьютерной техники, а также радиотехники, телевидения и средств связи — на 44% [1].
Если сравнивать отрасли промышленности Беларуси по этим же критериям, то станет ясно, что самой высокотехнологичной из обрабатывающих отраслей является черная металлургия, относящаяся к первичной обработке. По нашим расчетам, производительность труда в ней в 2004 г. (38,9 тыс. евро/чел.) находилась на уровне средней по промышленности Испании (38,7) и приближалась к средней по промышленности Италии (42,3) 2000 г. Производительность труда в этой отрасли в 7,2 раза
выше, чем по промышленности Беларуси в целом. В ней занято 1,6% работников от всей численности по промышленности, хотя доля в общей сумме добавленной стоимости составляет 5,2%, то есть в 3,25 раза больше. Напомним, что технических возможностей у металлургии для совершенствования меньше, чем у машиностроения, находящегося на более высокой ступени обрабатывающего цикла. В несложном и громоздком машиностроении Беларуси производительность труда в 12 раз ниже, чем в металлургии, а в целом по промышленности республики этот показатель в 12 раз ниже, чем в Бельгии, и в 10 раз, чем в Германии (табл. 1 и 2). Возможно потому, что и здесь сохраняется почти неизменной численность работающих.
Однако машиностроение — это костяк промышленного сектора, и именно его продукция в Беларуси должна быть высокотехнологичной и эффективной, иначе нет смысла сохранять отрасль в таких масштабах. Напомним, что в развитых странах высокотех-
Таблица 1. Занятость и добавленная стоимость в высокотехнологических отраслях, 2000 г. [1]*
В D Е F р FIN Б ик Еи
Структура занятости, доля отраслей (%),
в том числе: фармацевтическая 22,1 9,2 17,6 14,2 11,2 12,6 10,7 7,9 13,2 9,2 11,6
офисная техника и компьютеры 1,2 3,8 3,9 5,8 27,4 2,9 0,5 1,2 2,7 7,9 5,0
электротехническое оборудование 32,2 42,4 43,8 24,8 20,2 39,0 51,2 22,6 26,8 25,1 33,7
радио, ТВ, средства связи 24,0 13,8 14,3 23,0 18,2 18,1 24,8 51,7 33,3 20,5 20,1
медицинское, точное и оптическое приборостроение 11,1 25,0 14,8 20,8 23,0 22,3 9,6 15,4 16,5 20,3 21,3
авиа-и ракетостроение 9,4 5,8 5,6 11,5 0,0 5,1 3,1 1,1 7,5 16,9 8,2
Структура добавленной стоимости. Всего вклад отраслей (%),
в том числе:.фармацевтическая 38,2 11,4 26,1 21,5 29,0 22,0 19,1 4,6 26,6 15,5 18,0
офисная техника и компьютеры 0,7 5,4 5,4 6,7 21,6 2,5 0,7 0,0 2,0 6,9 5,6
электротехническое оборудование 23,0 40,7 36,0 18,7 7,9 30,9 35,5 11,2 17,4 18,4 26,8
радио, ТВ, средства связи 24,7 14,6 13,3 22,3 28,0 20,2 34,2 75,3 32,0 22,8 22,6
медицинское, точное и оптическое приборостроение 6,2 20,5 11,9 16,4 13,5 18,5 7,8 8,4 14,4 15,7 16,8
авиа-и ракетостроение 7,2 7,4 7,4 14,5 — 5,9 2,7 0,5 7,6 20,7 10,2
Добавленная стоимость в расчете на 1-го занятого (1 тыс. евро),
в том числе: фармацевтическая 156,9 78,6 73,5 100,8 312,2 90,1 46,9 64,7 135,9 127,5 102,0
офисная техника и компьютеры 55,3 88,7 68,9 76,6 95,3 43,8 33,5 -1,1 48,8 65,7 74,0
электротехническое оборудование 64,7 60,7 40,8 50,0 47,3 40,7 18,3 54,8 43,9 55,7 52,3
радио, ТВ, средства связи 93,1 67,0 46,2 64,2 185,7 57,2 36,2 160,3 65,2 84,1 73,8
медицинское, точное и оптическое приборостроение 50,5 52,0 39,8 52,2 71,3 42,5 21,4 59,8 59,0 58,6 52,0
авиа-и ракетостроение 69,6 81,7 65,2 83,9 — 59,6 23,1 49,9 69,0 92,6 82,0
Все высокотехнологичные отрасли (средняя) (тыс. евро/чел.) 90,7 63,3 49,6 66,3 120,9 51,3 26,3 110,2 67,7 75,8 65,8
Вся промышленность (средняя) (тыс. евро/чел.) 65,7 53,7 38,7 52,2 109,8 42,3 19,3 70,6 61,8 59,4 51,4
* В—Бельгия,D—Германия,Е—Испания,F—Франция, IRL—Ирландия,1—Италия,Р—Португалия,FIN—Финляндия,S—Швеция,ик—Великобритания, Еи — Европейский Союз
Таблица 2. Некоторые показатели работы промышленности Беларуси в 2004 г.
Показатели Добавленная стоимость Численность занятых, тыс. чел. Доля отрасли в общем объеме добавленной стоимости, % Доля отрасли по численности, %
Отрасли ^^^ 1 в млн евро* О ф ы ч __ о 1р вв е
Всего по промышленности 14023 5194 5,4 1057 100 100
Электроэнергетика 1364 524,6 13,1 40 9,7 3,8
Топливная (нефтедобывающая и нефтеперерабатывающая) 1856 713,8 44,6 16 13,3 1,5
Черная металлургия 719,4 661,3 38,9 17 5,2 1,6
Химическая 2036,8 783,4 7,8 101 14,6 9,6
Машиностроение 3202 1231,5 3,2 383 22,9 36,2
Лесная и деревообрабатывающая 918,5 353,2 2,9 123 6,6 11,6
Строительных материалов 866 333 6,2 53 6,2 5,0
Легкая 697 268 2,0 133 5,9 13,0
Пищевая 1530 58,8 49 128 11,0 12,1
1 евро принят в размере 2600 белорусских рублей.
нологичный комплекс определяет экономический рост и «тянет» за собой всю экономику, заставляя ее адаптироваться к высоким технологиям.
Эффективный механизм высокотехнологичного развития необходим Беларуси для того, чтобы повысить производительность труда и конкурентные свойства промышленной продукции. В тех сферах, где ВТС окажется нежизнеспособным, целесообразно произвести сокращение, как это происходило и происходит во всех странах. К примеру, в 2000 г. степень сжатия доли промышленного и аграрного секторов в ВВП в странах Западной Европы составляла 27%, в США - 22, в Японии - 24,9, в России - 38,3% [6]. Сжимается он по причине роста отраслей услуг, где также есть свои высокотехнологичные производства.
В Беларуси доля промышленности и сельского хозяйства в ВВП остается на протяжении многих лет стабильной и колеблется в рамках 38—40%, то есть соответствует российской. Общий экономический рост республики по-прежнему обеспечивается промышленностью, которой государство оказывает широкомасштабную поддержку в форме бюджетных субсидий и кредитов, налоговых льгот и налоговых кредитов, капитальных субсидий, грантов и т.д. Генеральная направленность этой поддержки, по нашему мнению, состоит в сохранении неизменности уровня занятости, отраслевой и производственной структуры промышленности, тогда как основным критерием должна быть прогнозируемая долгосрочная эффективность и представительство на внешнем рынке сбыта.
Литература
1. Лингардт Ж. Промышленность высоких технологий в Европейском Союзе // Экономист, 2004, № 8.
2. Богдан Н.И. Региональная инновационная политика. Новополоцк, 2000.
3. Будущее России: инерционное развитие или инновационный прорыв? Ивантер В.В., Кузык Б.Н. М., 2005. С. 15.
4. Дзарасов Р.С., Новоженов Д.В. Теория качественной неоднородности ресурсов и условия экономического роста // Проблемы прогнозирования, 2005, № 5. С. 65.
5. Год планеты. М., 2002.
6. Багриновский К.А., Бендиков М.А., Хрусталев Е.Ю. Механизм технологического развития экономики России. М., 2003.
7. Фролов И.Э. Потенциал развития наукоемкого, высокотехнологичного сектора российской промышленности // Проблемы прогнозирования, 2004, № 1.
8. Клебанер В.С. Проблемы развития наукоемкого сектора российской экономики // Проблемы прогнозирования, 2005, № 2.
9. Маевский В., Кузык Б. Условия развития высокотехнологичного комплекса // Вопросы экономики, 2003, № 2. С. 29.
10. Зотова Л. Высокотехнологичный комплекс: проблемы интеграции // Экономист, 2006, № 1.
*
