CC BY
121
Роль вертикального контракта
1 с/ с/
в формировании российской модели взаимоотношений государства и общества
А.П. Мартынюк
Одной из немногих общепризнанных экономистами истин является утверждение об определяющей роли институтов в общественном развитии. Теоретически сформулированная Нортом и эмпирически подтвержденная множеством недавних работ идея значимости «правил игры» явилась одной из самых плодотворных исследовательских парадигм последних двух десятилетий. При этом в проблеме детальной классификации данного понятия, очевидно, еще существуют неясные моменты. Одной из таких областей экономического и политического анализа, в недостаточной степени освещенных в научной литературе, является рассмотрение социально-экономической модели России как взаимоотношения власти и общества на основе теории социального контракта, а также оценка ее эффективности через обоснование взаимосвязи социального контракта с экономическими параметрами функционирования страны.
Понятие общественного договора (буквальный перевод термина «социальный контракт») впервые появилось в трудах философов Томаса Гоббса (XVII в.) и Жан-Жака Руссо (XVIII в). Согласно философским взглядам этих мыслителей, люди от природы обладают неотъемлемыми естественными правами — на свободу, на имущество и т.п., но неограниченное пользование этими правами ведет к «войне всех против всех» и социальному хаосу. Поэтому необходимо, чтобы все граждане добровольно отказались от части своих естественных прав и передали их государству, которое будет гарантировать законность, порядок и справедливость. Человек теряет свою естественную свободу («что хочу, то и ворочу»), но приобретает гражданскую свободу (свободу слова, право голоса на выборах, возможность объединяться в союзы). Человек теряет естественное право добывать себе имущество (хватать все, что плохо лежит, отнимать у слабого), но приобретает право собственности. Это и есть социальный контракт с точки зрения авторов данного термина.
В настоящее время от этой концепции осталось лишь ее ядро, а именно: для достижения социального порядка, устраивающего всех или хотя бы большинство, нужны эффективные механизмы согласования интересов отдельных людей и общественных институтов. Проблема выбора механизмов согласования интересов остается в настоящее время одной из главных в теории социальной и институциональной экономики.
Существует два основных способа заключения социального контракта: горизонтальный и вертикальный. Данные виды общественного договора отличаются способами достижения равновесия в общественной игре. Горизонтальный контракт — это взаимное согласие граждан, создающих государственные органы для своих целей. Вертикальный контракт — это договор между государством и обществом, в котором общество, лишаясь части своих прав и свобод, получает защиту и поддержку со стороны государства. Проблема социального контракта заключается в распределении инициативы между сторонами договора. Вертикальный контракт асимметричен, в нем инициатива всегда находится на стороне власти. Горизонтальный контракт — это то, что создается гражданским обществом для себя, когда люди осознают необходимость регулирования, а вертикальный создается государством, и тоже для себя — когда люди признают неизбежность насилия над собой. Таким образом, самосознание и способность народа самому принять ответственность за свою судьбу становится определяющим моментом.
Россия в свое время также решала проблему заключения социального контракта и продолжает модернизировать данную систему отношений и сегодня. Однако в силу существования в истории страны резких изменений направления развития формирование социального контракта здесь приобрело специфические особенности.
Проблема российского социального контракта занимает умы отечественных философов, социологов и экономистов уже очень длительное время. Подавляющее большинство ученых соглашаются с утверждением, что в течение веков общественный договор в России носил строго патерналистский характер, когда всем (или почти всем) членам общества гарантировался определенный уровень благосостояния в обмен на абсолютное послушание органам власти в осуществлении экономических и политических планов, разработанных вышестоящими иерархическими структурами. Черты выраженного патернализма можно проследить с самого возникновения Киевской Руси, в Средние века и Новое время. Основными проявлениями вертикального контракта тех времен были крепостничество и самодержавие. Дело в том, что в России из-за ее обширной территория земля никогда не была лимитирующим фактором, в отличие от человеческого ресурса, которого существенно не хватало для обслуживания таких расстояний. По логике вещей человеческий фактор должен был стать очень дорогостоящим, однако проблема была решена по-другому: человек был привязан к земле через институт крепостничества1. В итоге проблема дефицита трудового ресурса была решена, однако низкие производительность труда и темпы роста промышленности постоянно напоминали о наличии диспропорций в экономике.
Коммунистическое правление хотя и коренным образом изменило структуру власти прежней царской России, но не смогло изменить саму природу управления российским обществом. Рядовые граждане были «освобождены» как от права принимать решения в отношении самих себя, так и от ответственности за решения. Общественный договор того времени гласил: «Делай то, что тебе говорят, а власть позаботится о тебе и о твоей семье». С учетом условий плановой
1 Аузан А. Вертикальный контракт неустойчив // Отечественные записки. 2004. № 6. С. 48.
экономики и тоталитарного государства такой тип общественного договора был единственно приемлемым и единственно возможным в коммунистической системе2.
После развала коммунистической системы и, соответственно, отмены старого общественного договора перед народом и властью встал вопрос о выборе нового социального контракта. Среди рядовых граждан росло понимание того, что патерналистские отношения с государством закончились навсегда и что в будущем им придется рассчитывать только на собственную инициативу и предприимчивость. С другой стороны, множество россиян не смогли смириться с распадом патерналистского общественного договора и все еще надеялись на возврат к нему в какой-либо форме. Даже несмотря на то, что во многих случаях эти люди достаточно отчетливо понимали, что их требования в рамках старого общественного договора не могут быть выполнены, они упрямо отказывались думать над альтернативными решениями своих проблем. Реальность экономических и социальных условий в России сделала возвращение к общественному договору старого типа невозможным, однако отчуждение между различными социальными группами в серьезной степени затрудняло достижение нового социального согласия в обществе.
В то же время и сами правители, хотя на тот момент они уже не обеспечивали народу более или менее приличный уровень жизни, в большинстве своем все еще лелеяли надежду сохранить тоталитарную власть по отношению к народу. Это несоответствие между реальностью и ожиданиями, характерное для значительной части народа и правительства, до сих пор служит основным источником конфликтов и разногласий и является главным препятствием на пути достижения согласия в отношении нового равновесия в общественной игре.
Итак, анализ сложившейся ситуации позволяет выделить несколько элементов, характеризующих тип современного социального контракта в России. Это, во-первых, сохранение в силу институциональной непрерывности элементов старого патерналистского контракта, подпитываемого ожиданиями людей и желаниями власти и препятствующего становлению социального контракта, основанного на личной инициативе. Во-вторых, наличие в экономике групп интересов, которые сдвигают равновесие в общественной игре в выгодную для себя сторону, приносящую, однако, урон обществу в целом.
Таким образом, в терминах игровой теории российский социальный контракт в полной мере можно назвать вертикальным. Новый общественный договор, основанный на инициативе народа и экономической свободе, по-прежнему слаб, а остатки старого вертикального контракта вкупе с функционированием групп влияния выстраивают отношения между властью и общество по вертикали. Основным признаком превалирования в России вертикального контракта является тот факт, что власть в стране может забрать права и перераспределить их. При этом общество в силу отсутствия то ли стремления, то ли возможностей, не оказывает существенного сопротивления действиям власти, что, в свою очередь, воспринимается как согласие на проводимые меры. В последние годы примерами такого перераспределения прав могут являться реформы по
2 Явлинский Г.А. Общественный договор - основа долгосрочной экономической стратегии / Мир России, 2005 № 4. С. 27.
монетизации льгот (равносильность замены ставится под вопрос), изменение системы выбора губернаторов (избирательные права), реформирование сроков пребывания на посту президента и Государственной думы и т.д. Можно сказать, что институт власти в пореформенной России подвергся процессу деформализации, т.е. произошел переход главенствующей роли власти в обществе из формального сектора, когда статус власти был официально закреплен в законодательных актах, в неформальный сектор через заключение вертикального социального контракта при официально закрепленном в Конституции демократическом строе нашей страны. Однако если при авторитарном характере политического режима обратная связь власти и общества слабая, то при демократии возрастает открытость власти, у которой в целях достижения стабильности возникает потребность в общении с народом. Казалось бы, налицо тенденция сдвига в лучшую сторону, однако особенности формирования вертикального контракта в России не позволяют однозначно это утверждать.
Итак, в силу ряда обстоятельств заключение общественного договора в России пошло по вертикальному принципу. В числе факторов такого стечения обстоятельств можно выделить наличие в экономике крупных перераспределительных групп3. Основным инструментом, посредством которого данные группы перераспределяют полезность в свою сторону, является рентоориентированное поведение4. Субъекты такого типа поведения через установления неформальных связей с представителями власти добиваются перераспределения активов в свою пользу, что в условиях патернализма как превалирующего стереотипа поведения постсоветского человека дает мощный сдвиг в сторону вертикального контракта.
В рамках современных исследований преобладание поиска ренты продолжает отмечаться как характерная особенность российской экономики5.
Другим доказательством того, что рентоориентированное поведение по-прежнему сохраняет свое существенное влияние на экономику, является институциональный индекс восприятия коррупции, который рассчитывается международной организацией Transparency International и представляет собой оценку уровня восприятия коррупции населением и организациями данной страны, а также экспертами вне данной страны. Россия по данному показателю существенно отстает от многих стран6. Стабильно высокий уровень индекса на протяжении длительного периода времени говорит о том, что коррупция, явля-
3 Совокупности индивидов, для которых одни и те же мероприятия вызывают однонаправленное изменение полезности. При этом указанные мероприятия не увеличивают или даже уменьшают полезность для всех остальных членов общества.
4 Деятельность субъектов экономики, направленная на получение выгод путем манипулирования законодательными или экономическими условиями, а не путем производства и продажи товаров или услуг.
5 Ослунд А. «Рентоориентированное поведение» в российской переходной экономике // Вопросы экономики. 1996. №8. С. 99; Хиллман А.К. Западноэкономические теории и переход от социализма к рыночной экономике. Перспективы общественного выбора // Экономика и математические методы. 1996. № 4. С. 77.
6 Анализ институциональной динамики в странах с переходной экономикой / Под ред. Л.М. Фрейнк-мана, В.В. Дашкеева, М.Р. Муфтяхетдинова. М.: ИЭПП, 2009. С. 57-58.
ющаяся характерным примером рентоориентированного поведения, занимает не последнее место в институциональной среде России.
Объяснить влияние указанных факторов на формирование вертикального контракта можно при помощи модели «стационарного бандита» Макгира - Олсона, в рамки которой гармонично укладывается институциональная динамика пореформенной России7. В данной модели М. Макгир и М. Олсон говорят о формировании вертикального социального контракта за счет функционирования в экономике крупных перераспределительных групп. Цель создания данных групп — оказание влияния на государственные и иные властные структуры с целью принятия решения в пользу интересов конкретных групп. Стратегия данных групп в рамках распределения собственности в процессе приватизации заключается в присвоении имущества в короткие сроки и получение одномоментной максимальной выгоды (в модели Макгира - Олсона данный тип поведения назван стратегией «бандита-гастролера»). Однако согласно модели Макгира -Олсона с окончанием процессов перераспределения приоритеты функционирования таких групп резко изменяются, и главной целью становится получение постоянного источника дохода на базе тех активов, которые были приобретены в процессе приватизации имущества. В результате такой смены стратегий функционирования «бандиты-гастролеры» превращаются в «стационарных бандитов», которые управляют собственностью с расчетом на длительный временной горизонт, осуществляя дополнительные затраты на поддержание минимального уровня функционирования активов (инвестиции на «поддерживание штанов»). Современное состояние российских активов подтверждает выводы данной модели. Так, степень износа основных фондов страны (по всем организациям) на начало 2008 года составляет 46,2% с отрицательной динамикой на протяжении всего переходного периода8.
Смена поведенческой стратегии основных собственников экономических активов с «гастролирующей» на «стационарную» происходила в России постепенно и в итоге привела к смене модели «олигархического капитализма» на капитализм государственный, в рамках которого государство расширило масштабы вмешательства в экономику и другие сферы повседневности, подтверждая тем самым утверждение вертикального социального контракта.
Оценка эффективности описанной социально-экономической модели России в наиболее общем виде может быть осуществлена с помощью рассмотрения влияния данной структуры отношений на темпы экономического роста. Существование вертикальной структуры социального контракта в экономике страны становится причиной отставания фактических темпов экономического роста России от потенциально возможных при данной структуре активов и производительности труда. Дело в том, что рентоориентированное поведение, или поиск ренты, в терминах микроэкономического анализа связано с ограничением конкуренции и по стоимости выступает как получение монопольной прибыли. Такой доход является результатом перераспределения, а не создания богатства, более того, для его получения требуются затраты реальных ресурсов. Смысл
7 Эггертсон Т. Экономическое поведение и институты. М.: Дело, 2001. С. 373
8 Российский статистический ежегодник 2008 // Федеральная служба государственной статистики: [сайт]. URL: <www.gks.ru> (дата обращения: 12.11.2009).
данного подхода заключается в том, что монопольная прибыль, представляющая собой перераспределение излишка потребителей в пользу монополиста, равна общему объему инвестиций, сделанных претендентами на получение монополии. Поскольку монопольная прибыль является только результатом перераспределения и дополнительного благосостояния не создает, а ее получение предполагает осуществление равных ей по величине затрат реальных ресурсов, то вся монопольная прибыль представляет собой чистый ущерб для общественного благосостояния9.
Получение ренты главным образом связано с использованием перераспределительной функции государства, т.е. в рамках вертикального контракта не существует каких-либо значительных ограничений распространению рентоориентированного поведения субъектов экономики, так как инициатива создания ограничений находится на стороне этих же субъектов. При горизонтальном контракте общество может бороться с произволом властей через создание дополнительных барьеров, а также корректировку законодательных актов, способствующих такому образу действий.
Таким образом, чем больше доля рентоориентированных инвестиций в общем объеме реальных инвестиций той или иной страны, тем меньший полезный эффект данное общество будет получать от инвестиций:
AY = m*(AIa — Air), (1)
где AY — изменение объема ВВП, m — мультипликатор инвестиций, Ala — изменение объема автономных инвестиций, Air — изменение объема рентоориентированных инвестиций.
В формуле (1) действие мультипликатора автономных инвестиций будет проявляться в меньшей степени в экономике со значительной долей рентоориентированного поведения за счет сокращения общественного благосостояния, вызванного «отрицательными» инвестициями на поиск ренты.
В свете представленных данных мы можем утверждать, что российская модель построения отношений между обществом и государством является неэффективной с точки зрения обеспечиваемых ею темпов экономического роста. Это связано с разным объемом эффективных институциональных изменений, осуществляемых в обществе: при вертикальном контракте объем институциональных изменений минимален и соответствует меньшему темпу экономического роста в силу превалирования в экономике стратегии «стационарного бандита» по модели Макгира - Олсона. В итоге достигнутый объем ВВП всегда отличается от потенциально возможного в этой ситуации.
Таким образом, можно выделить два основных направления, по которым следует двигаться, в рамках улучшения качества современной институциональной среды:
1. Реформирование вертикального контракта в целом с целью заключения нового общественного договора.
9 Таллок Г. Потери благосостояния от тарифов, монополий и воровства // Вехи экономической мысли. Вып. 4. Экономика благосостояния и общественный выбор. СПб.: Экономическая школа, 2004. С. 439; Скоробогатов А.С. Неполнота контрактов, групповые интересы и поиск ренты // Вопросы экономики. 2006. № 8. С. 102.
2. Реформирование отдельных негативных элементов вертикального контракта, которые не позволяют ему достичь эквивалентной горизонтальному контракту эффективности.
Принципиальная разница указанных путей формирования социально-экономической политики состоит в ответе на вопрос, возможна ли смена социального контракта в рамках конкретной страны или же изначально выбранный тип общественного договора является устоявшимся институтом и не подлежит замене, а только лишь модернизации. Если рассмотреть ряд случаев исторической динамики, то обнаружится, что многие страны, которые теперь считаются классическими странами горизонтального контракта, в прошлом таковыми не являлись (Франция XVIII в., Германия в первой половине XX в. и т.д.). Объясняется это тем, что тип социального контракта в государстве во многом определяется силой гражданского общества и его желанием самостоятельно принимать решения.
Основные подходы к реформированию вертикального контракта должны рассматриваться с учетом фактора времени. При краткосрочном анализе ситуации необходимо говорить о том, что в России преобладает вертикальный контракт, который может быть усовершенствован за счет конкретных мер второго пути реформирования. При долгосрочном же анализе общественного договора мы можем говорить о стремлении к установлению горизонтального контракта, который представляется более выгодным с точки зрения перспектив экономического роста и силы гражданского общества.
Устранение недостатков современного социального контракта облегчит его переход на горизонтальную основу или же обеспечит его модернизацию и последующее эффективное функционирование. Как было выяснено ранее, основным недостатком российского контракта является рентоориентированное поведение, снижающее эффективность факторов производства. Эффективным методом борьбы с ним может стать деперсонификация экономической власти, которая может быть реализована двумя методами:
1. Создание эффективной модели управления собственностью через стимулирование участия в этом процессе трудовых коллективов компаний.
2. Стимулирование участия институциональных инвесторов в процессе управления объектами собственности.
Решительные и эффективные действия в рамках данного направления реформирования повысят эффективность факторов производства и откроют новые перспективы экономического роста страны посредством гармонизации институциональных отношений.
