CC BY
480
РОЛЬ СМИ В ОСВЕЩЕНИИ ЭТНИЧЕСКОЙ ТЕМАТИКИ
На примере публикаций журнала «Центральная Азия и Кавказ»
Мурад ЭСЕНОВ
главный редактор журнала «Центральная Азия и Кавказ»
(Лулео, Швеция)
Введение
МЕЖЭТНИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ И ПРОБЛЕМЫ МИГРАЦИИ
Межэтнические конфликты — одна из наиболее сложных и острых проблем современного мира. Известно, например, что со времени окончания Второй мировой войны в разных частях света вспыхивало более 100 вооруженных конфликтов, и большинство из них были межэтническими1. Эти конфликты угрожают безопасности и территориальной целостности государств и в своей край-
1 См.: Большаков А.Г. Этнические вооружен-
ные конфликты в посткоммунистических государствах европейской периферии: афтореф. дис.... докт. полит. наук: 23.00.02. М., 2009 [http://dibase.ru/article/
31082009_bolshakovag], 9 марта 2012.
ней форме сопровождаются кровопролитием, массовыми нарушениями прав человека, появлением огромных потоков беженцев, значительными материальными разрушениями и т.д.
Закономерно, что СМИ уделяют большое внимание этнической тематике в самых различных ее аспектах. Но такие материалы не только информируют людей, но и формируют массовые представления и настроения. И очень важно, каким образом средства массовой информации преподносят и интерпретируют те или иные факты, связанные с этничностью. Ведь «именно от того, толерантно или интолерантно создана и озвучена информация в прессе, во многом,
хотя и не во всем, зависят представления, взгляды и установки людей на совместное мирное проживание или на межнациональные конфликты»2.
Итак, информация этнического характера, транслируемая в массовое сознание через СМИ, может быть толерантной или же конфликтной. Толерантная информация способствует формированию положительных образов представителей той или иной этнической группы, вызывает живой интерес и уважительное отношение к их образу жизни, обычаям, традициям, достижениям, этнической истории. Она направлена на формирование установок межэтнического согласия в обществе, на консолидацию полиэтничного населения и т.д. Нетолерантная же информация разжигает расовые и этнические разногласия, муссирует идеи об этнической несовместимости разных групп населения, внушает мысли об угрозе, якобы исходящей от представителей того или иного этноса, порождая неприязнь к «чужакам», и т.д.
Во многих странах законодательно запрещена пропаганда и агитация, в том числе и через СМИ, направленные на разжигание социальной, религиозной, межэтнической розни и ненависти. Однако такие законы действуют далеко не везде, да и не всегда срабатывают.
К сожалению, история знает немало примеров того, как информация в СМИ способствовала разжиганию межэтнической ненависти. Один из них — геноцид в Руанде, который начался в апреле 1994 года и унес по меньшей мере полмиллиона жизней. В книге «The Media and the Rwanda Genocide» (Средства массовой информации и руандийский геноцид) под редакцией А. Томпсона повествуется о том, как местные СМИ сыграли решающую роль в эскалации данного конфликта, в формировании человеконенавистнических настроений3.
2 Малькова В.К. Российская пресса и проблемы этнической толерантности и конфликтности [http:// www.mdn.ru/cntnt/blocksleft/menu_left/nacionalny/ publikacii2/stati/vk_malkova.html], 9 марта 2012.
3 См.: The Media and the Rwanda Genocide / Ed. by A. Thompson. London: Pluto Press, 2007.
Или другой пример. А. Путинцев, в статье, посвященной анализу освещения чеченского конфликта в СМИ, утверждает, что сам этот конфликт во многом был порожден выступлениями ангажированных СМИ4. Такие СМИ всячески акцентировали отличие чеченцев от других этносов России, приписывая им особую ментальность, героизируя их и порождая новые мифы; а чеченские национал-радикалы быстро подхватили эти идеи и использовали их для рекрутирования сторонников. Так что при однобоком освещении этнической тематики СМИ могут стать опасным оружием.
Эту мысль подтверждают и наблюдения медиа-эксперта Д. Атыкановой, анализировавшей материалы печатных СМИ за период межэтнического конфликта в 2010 году между узбеками и кыргызами в Кыргызстане. Она приходит к выводу, что многие статьи на этнические темы в рассматриваемый период выражали гнев и осуждение по отношению к тому или другому этносу и тем самым способствовали обострению конфликта5. Она также напоминает, что журналисты, пишущие о межэтнических событиях, должны хорошо знать этнические проблемы — в противном случае последствия могут быть весьма печальными. Поэтому сегодня при освещении этнической тематики особенно важны профессионализм и гражданская ответственность журналиста, соблюдение международно признанных профессиональных и этических стандартов и норм.
Центральная Азия и Кавказ — это регион, где живут представители самых разных этнических групп. Поэтому нашим авторам неизбежно приходится обсуждать межэтнические отношения и конфликты. При этом наш издательский дом с большой ответственностью относится к соблюде-
4 См.: Путинцев А. Толерантность, мульти-культурализм, межэтнические конфликты и роль СМИ в их освещении [http://www.prpc.ru/gazeta/70/ overview.shtml], 10 марта 2012.
5 См.: Ибрагимов Б. Журналистов Кыргызстана призывают содействовать толерантности [http:// centralasiaonline.com/ru/articles/caii/features/main/ 20U/05/n/featare-02].
нию толерантности и этических принципов при освещении этнической тематики и придерживается в этой сфере лучших международных стандартов. Ниже будут кратко
проанализированы некоторые статьи на данную тему, иллюстрирующие подход журнала к освещению этнической информации.
Исследователи об освещении этнической тематики в СМИ
В последние годы появилось множество научных публикаций о роли СМИ в освещении этнической тематики. В них, в частности, анализируются подходы и приемы, используемые при описании различных аспектов этнической жизни общества. В рамках одной статьи невозможно детально охарактеризовать все исследования такого рода, поэтому остановимся лишь на некоторых.
Изучаемая проблема рассматривается в книге В.К. Мальковой и В.А. Тишкова «Эт-ничность и толерантность в средствах массовой информации»6; в работе В.К. Мальковой «Не допускается разжигание межнациональной розни»7 и в ряде других ее исследований; в сборнике под редакцией И.В. Следзевского «Этничность, толерантность и СМИ»8; в сборнике под редакцией А.М. Верховского «Язык вражды против общества»9; в книге под редакцией М. Мельникова «Прикладная конфликтология для журналистов»10; а также в «Аналитическом отчете о результатах исследования «Преодоление ксенофобии в СМИ», подготовленном И.В. Следзевским, В.П. Филипповым и Е.О. Хабенской11; в диссертациях З.Ж. Гакаева12, А.В. Гришиной13, а также в статьях В.Н. Титова14, Л.В. Сагито-вой15, Т.А. Титовой и Д.М. Гараева16; в сборнике под редакцией С. Коттла «Ethnic Minorities and the Media» (Этнические меньшинства и средства массовой информации)17; в
6 См.: Малькова В.К., Тишков В.А. Этничность и толерантность в средствах массовой информации. М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 2002. 348 с.
7 См.: Малькова В.К. «Не допускается разжигание межнациональной розни...». Из опыта анализа российской прессы. М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 2005. 225 с.
8 См.: Этничность, толерантность и СМИ / Отв. ред. И.В. Следзевский. М.: Центр цивилизационных и региональных исследований РАН, 2006. 224 с.
9 См.: Язык вражды против общества / Сост. А.М. Верховский. М.: Центр «Сова», 2007. 259 с.
10 См.: Прикладная конфликтология для журналистов / Сост. М. Мельников. М.: Права человека, 2006. 158 с.
11 См.: Следзевский И.В., Филиппов В.Р., Хабенская Е.О. Аналитический отчет о результатах исследования «Преодоление ксенофобии в СМИ». М.: Центр цивилизационных и региональных исследований РАН, 2004 [www.igpi.ru/bibl/!other_articl/1101820840.html].
12 См.: Гакаев З.Ж. Этнические стереотипы в прессе (на примере освещения конфликта в Чечне). Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 2003. 219 с.
13 См.: Гришина А.В. Особенности восприятия образа трудового мигранта в СМИ студентами различной профессиональной направленности. Диссертация на соискание ученой степени кандидата психологических наук. Ростов-на-Дону, 2011. 166 с.
14 См.: Титов В.Н. О формировании прессой образа этнического мигранта (взгляд социолога) // Социологические исследования, 2003, № 11. С. 41—50.
15 См.: Сагитова Л.В. Региональная идентичность: социальные детерминанты и конструктивистская деятельность СМИ (на примере республики Татарстан). В кн.: Центр и региональные идентичности в России / Под ред. В. Гельмана, Т. Хопфа. СПб; М.: Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге; Летний сад, 2003. С. 77—124.
16 См.: Титова Т.А., Гараев Д.М. Проблемы этнических меньшинств в региональных СМИ // Этножур-нал, май 2004, № 20 [http://www.ethnonet.ru/lib/Problems.html].
17 См.: Ethnic Minorities and the Media: Changing Cultural Boundaries / Ed. by S. Cottle, Buckingham: Open University Press, 2000.
диссертации Б. Лэвандер18, в вышеназванной книге под редакцией А. Томпсона19, в исследовательских статьях Т.А. ван Дейка20, К. Хорсти21, М. Хусейна22 и др.
Так, в работе «Рекомендации по проведению контент-анализа «Толерантная диагностика средств массовой информации»23 авторы выделяют три структурных элемента текста, через которые этничность может передаваться в массовое сознание:
— специально отобранные факты из жизни представителей разных этносов и целых этнических групп (а иногда и целых стран);
— этнические стереотипы;
— этнические идеи и идеологемы.
Авторы обращают внимание на то, что этнические стереотипы могут быть весьма разнообразными. Например, они могут быть связаны с внешностью представителей разных этносов; с поведением и поступками представителей этноса или всей группы; выделяется также группа этнических стереотипов-насмешек; отмечается, что этнические стереотипы могут быть связаны с этнопсихологическими характеристиками представителей этноса или целой группы и что этнический стереотип в газетах может включать в себя и характеристику территории и т.д.
Среди отмеченных в документе этнических идеологем, толерантно или интолерант-но ориентирующих общественное сознание, фигурируют, в частности, следующие:
— интегрирующие и консолидирующие идеологемы;
— идеологемы позитивной полиэтничности;
— идеологемы открытой толерантности;
— идеологемы этнического обособления или некорректного разделения граждан на этносы;
— идеологемы, муссирующие исторические обвинения;
— идеологемы-обвинения и очернения;
— идеологемы, связанные с обидами.
Т.А. ван Дeйк критически изучает представление образа «другого» в СМИ вообще, и, более конкретно, в новостном дискурсе, в частности в дискурсе мультикультурных сообществ Западной Европы и Северной Америки24. Его работа базируется на анализе дискурсивных структур новостных сообщений. Согласно автору, исследуемый дискурс характеризуется систематическим негативным изображением «других» при помощи определенных инструментов. Например, негативный образ «другого» может быть сконструирован с помощью метафоры, как в газетном заголовке «BRITAIN INVADED BY AN
18 См.: Lowander B. Rasism och antirasism pa dagordningen — studier av televisionens nyhetsrapportering i borjan av 1990-talet. Umea: Umea University, 1997.
19 См.: The Media and the Rwanda Genocide.
20 См.: Van Dijk T.A. New(s) Racism: A Discourse Analytical Approach. В кн.: Ethnic Minorities and the Media: Changing Cultural Boundaries. P. 33—49.
21 См.: Horsti K. Finland (SU). В кн.: Racism and Cultural Diversity in the Mass Media. An Overview of Research and Examples of Good Practice in the EU Member States, 1995—2000 / Ed. by J. ter Wal. Vienna: EUMC, 2002. P. 351—371.
22 См.: Hussain M. Islam, Media and Minorities in Denmark // Current Sociology, 2000, No. 48 (4). P. 95—116.
23 См.: Рекомендации по проведению контент-анализа «Толерантная диагностика средств массовой информации» (По методике В.К. Мальковой) [http://journ.usu.ru/library-faculty/rekomendaciy-po-provedeniyu-kontent-analiza.pdf], 3 апреля 2012.
24 См.: Van Dijk T.A. Op. cit.
ARMY OF ILLEGALS» (В ВЕЛИКОБРИТАНИЮ ВТОРГЛАСЬ АРМИЯ НЕЛЕГАЛОВ). Здесь прибытие иммигрантов в Британию представлено как военное нашествие, а сами иммигранты концептуализируются как вражеская армия. Ван Дейк считает, что такие метафоры отнюдь не безобидны: использование в данном контексте военной метафоры вызывает у читателя представление, что иммигранты склонны к насилию и представляют угрозу. Из анализа автора вытекают и следующие выводы: в данной метафоре источником насилия и угрозы выступают не отдельные иммигранты: подразумевается, что насилие и угроза имеют массовый и организованный характер, как это бывает в случае с армией. Нашествие понимается как массированная угроза из-за границы. Объектом этой угрозы выступает Великобритания, которая топикализирована как жертва данного нашествия. В обозначении самих иммигрантов использовано лишь одно измерение — нелегальность. А это способствует возникновению ассоциативной связи между иммигрантами и нарушением закона, а косвенно — и преступлениями. Автор называет и другие негативные метафоры, используемые в дискурсе об иммигрантах, например водно-болотные метафоры и др. Он полагает, что подобные методы способствуют формированию негативных ментальных моделей, стереотипов, предрассудков и идеологий о «других» и тем самым содействуют узакониванию и воспроизводству расизма.
Различные аспекты репрезентации образа этнических меньшинств в СМИ Великобритании и США рассматриваются и в ряде исследований, опубликованных в сборнике под редакцией С. Коттла25.
Способы конструирования этничности в СМИ постсоветских государств имеют свои особенности и поэтому заслуживают особого рассмотрения. Как известно, процесс формирования новых стран после распада СССР сопровождался поисками новой идентичности. В тот период в республиках Центральной Азии необычайную популярность приобрела тема этнической истории народов региона. Материалы на данную тему регулярно появлялись как в специализированных изданиях и книгах по истории, так и на страницах газет и журналов. В ее обсуждении участвовали не только историки-профессионалы, но и широкий круг общественных деятелей, творческих работников, политиков. По наблюдениям специалистов, в этих дискуссиях порой выдвигались весьма опасные для межнационального мира идеи. Например, в 2006 году вышла в свет вызвавшая широкий общественный резонанс работа Э. Ртвеладзе и А. Сагдуллаева. Авторы отмечают доминирование следующих тенденций в освещении этнической истории стран региона:
— мифотворчество, использование преданий и легенд в качестве исторических источников;
— пропаганда величия «золотого века» своего народа в древности и средневековье, необоснованное удревление его этнонима (самоназвания), а также государственности;
— отрицание объективного положения о равноценности вклада всех народов в развитие историко-культурного наследия региона;
— теория о «феномене» отдельного народа, его этнической избранности и культурном превосходстве;
— сравнительно-состязательный подход по принципу: какой народ древнее, кто основал самые ранние государства и города, кто изобрел первое колесо и повозку и т.п.;
— использование истории в целях политической конъюнктуры26.
25 См.: Ethnic Minorities and the Media: Changing Cultural Boundaries.
26 См.: Ртвеладзе Э.В., Сагдуллаев A.C. Современные мифы о далеком прошлом народов Центральной Азии. Ташкент: Чулпан, 2007 [www.bilim.kz/Docum/Libs%5Crtveladze._mifotvorchestvo.doc], 2 апреля 2012.
В регионе с полиэтническим населением подобные идеи и концепции несут опасность разжигания межнациональной розни. Исследователи отмечают, что аналогичное освещение исторических событий встречается и в других постсоветских республиках27.
При этом, как показывают ученые, сама по себе этничность не может быть причиной конфликта — подлинная причина кроется в интересах элит, использующих этнический фактор в своих целях. Например, установлено, что зачастую именно с подачи элит СМИ начинают муссировать болезненные для того или иного этноса темы, делая особый упор на его страданиях и лишениях. Согласно В.А. Тишкову, на определенном этапе такой темой для чеченцев стала тема депортации. Автор полагает, что на основе этого в массовом сознании постепенно создавался образ народа-жертвы, необходимый как аргумент для выхода из правового пространства и для оправдания вооруженной борьбы тех, кто лично депортацию не переживал28. З.Ж. Гакаев констатирует, что на рубеже 1980—1990-х годов во всех газетах Чеченской Республики была популярна тема исторического притеснения чеченского народа в России, а тема депортации чеченцев и ингушей не сходила со страниц прессы. Как известно, наличие жертвы предполагает и существование агрессора, причиняющего жертве страдания. И вот З.Ж. Гакаев демонстрирует, что образ российского государства (но не россиян и русских) тогда преподносился как «источник зла»29. По наблюдениям ученых, в конце прошлого века образ народа-жертвы и образ врага присутствовал и в СМИ других постсоветских республик30.
В ряде работ анализируются особенности освещения этнической тематики в СМИ отдельных стран. Например, статья Р. Карымсаковой посвящена изучению казахстанских СМИ31. Автор перечисляет ряд межэтнических столкновений, происшедших в стране в 2006 и 2007 годах и отмечает, что в большинстве публикаций об этих событиях сделана попытка представить объективную картину конфликта. Но приводятся и примеры нетолерантного освещения этнических конфликтов. В таких публикациях, по оценке автора, отсутствует точная и полная информация о причинах межэтнического противостояния, оппоненты выдаются за врагов, напряженность отношений — за враждебность; имеет место поиск внешних врагов; выдвигается идея о том, что национальные меньшинства живут лучше, чем казахи; муссируется идея доминирования одной национальности над другой, что может привести к идее о необходимости льгот и привилегий для представителей «коренной» национальности. С другой стороны, автор критически оценивает установившуюся в казахстанских СМИ тенденцию обходить острые межнациональные проблемы, что, по ее мнению, может только усугубить имеющиеся трудности.
К. Хорсти выполнила аналитический обзор финских СМИ за 1995—2000 годы, изучая, в каких именно формах те репрезентируют этничность32. Согласно автору, при освещении темы этнических меньшинств СМИ часто ссылаются на мнение этнических финнов, а не представителей самих меньшинств. Далее автор констатирует, что этнические меньшинства часто упоминаются в контексте «проблем: СМИ постоянно подчеркивают этническое происхождение героев своих сообщений, когда речь идет о преступности; регулярно используют такие выражения, как «русская мафия» и «эстонская наркобанда»,
27 См.: Мухаметшина Н.С. Основные элементы националистической идеологии // Вестник Самарского университета (Самара), 2004, № 1 [http://vestnik-samgu.samsu.ru/gum/2004web1/soci/200410702.html], 2 апреля 2012.
28 См.: Тишков В.А. Глава XVI: Чечня как сцена и как роль. В кн.: Общество в вооруженном конфликте. М.: Наука, 2001. 552 с.
29 Гакаев З.Ж. Указ. соч.
30 См.: Мухаметшина Н.С. Указ. соч.; Сагитова Л.В. Указ. соч.
31 См.: Карымсакова Р. Освещай, но не разжигай: Пособие для журналистов. Алматы, 2007 [http://www. zonakz.net/blogs-respect.php], 4 апреля 2012.
32 Horsti K. Op. cit.
обозначающие организованную преступность. Автор также рассказывает о мерах, которые предпринимаются различными организациями с целью обеспечить сбалансированное освещение темы этнических меньшинств в Финляндии.
Диссертация Б. Лэвандер посвящена изучению представлений об иммигрантах, расизме и борьбе с расизмом в шведской новостной журналистике начала 1990-х годов33. Ее основные выводы сводятся к следующему: в новостях расизм часто отождествляется с расистскими и нацистскими организациями, использующими насильственные методы; в них также постоянно указывается на связь между расизмом и патологическими дефектами у правонарушителя; расизм становится выражением, обозначающим одиночного сумасшедшего, а возможное существование более широко распространенного структурного расизма игнорируется. Изучению образа мусульманских иммигрантов в СМИ Великобритании посвящена книга Э. Пул34, а в датских СМИ — работа М. Хусейна35.
Выводы, изложенные в рассмотренных выше работах, наглядно демонстрируют, что освещение этнической тематики — очень тонкая сфера, требующая от журналиста предельной осторожности и ответственности. А имеющиеся в этих работах рекомендации могут помочь журналистам найти верный подход к освещению этнической тематики и избежать многих ошибок.
Публикации журнала «Центральная Азия и Кавказ»
Тематика и содержание статей журнала, освещающих этническую тематику, чрезвычайно разнообразны. По тематической направленности их можно разделить на пять основных групп (здесь с некоторой модификацией частично использована классификация М. Мельникова36):
а) роль истории в формировании национальных, этнических и региональных иден-тичностей;
б) жизнь и деятельность этнических меньшинств, издавна проживающих в той или иной республике Центральной Азии и Кавказа;
в) проблемы недавних этнических мигрантов и принимающих их этносов;
г) этнополитические конфликты в регионе;
д) традиции и культура отдельных этносов, населяющих страны региона.
К первой группе относится, в частности, работа В. Воропаевой37. Автор обращает внимание на то, что в течение более чем двухсотлетней совместной истории у русского и кыргызского народов выработались неразрывные духовные и культурные связи. В. Воропаева призывает к дальнейшему укреплению кыргызстанско-российских взаимоотношений, поскольку сама история велела сохранить и развивать те крепкие вековые узы, которые сложились между двумя народами. Для презентации идеи об исторической общности
33 См.: Löwander B. Op. cit.
34 См.: Poole E. Reporting Islam: Media Representations of British Muslims. London: I.B. Tauris, 2002.
35 Hussain M. Op. cit.
36 См.: Прикладная конфликтология для журналистов / Сост. М. Мельников. М.: Права человека, 2006. 158 с.
37 Воропаева В. Кыргызстан — Россия: история и современность // Центральная Азия и Кавказ, 2000, № 3 (9). С. 32—41.
кыргызского и русского народов автор использует метафору, принадлежащую Ч. Айтматову. В предыдущем разделе мы уже отмечали, что этнические образы могут конструироваться через метафоры, и та, о которой мы говорим, лишний раз это подтверждает: «Тюр-ко-славянская единая жизнь... является питательной средой для двух ветвей народа — кыргызского и русского. Дух, корень у них един. Не надо корни разрывать...»
В данном дискурсе тюрко-славянское единство концептуализируется как растение, а кыргызский и русский народы — как две его ветви. Использование растительной метафоры здесь не случайно. Она у многих народов олицетворяет родство, единство. Например, в словаре Ожегова одно из значений слова ветвь — это «отдельная линия родства»38. И данная метафора — это объединяющий символ. Она передает в очень лаконичной форме основной взгляд автора на то, как должны строиться отношения между кыргызским и русским этносами.
Как мы видим, в исследовании В. Воропаевой история присутствует как аргумент в пользу укрепления межэтнических связей между двумя народами. Но в региональном дискурсе нередки случаи, когда история используется совершенно в других целях. И авторы журнала обращают на это внимание и пытаются этому противостоять. Так, Ф. Муми-нова39 отмечает, что с подачи лидеров и ученых, журналисты нередко выбирают из истории народа наиболее удобный период и на его основе начинают создавать новую идеологию как выражение национальной идентичности. Для Казахстана это была, например, эпоха Фараби и просветителей XIX века; для Кыргызстана — времена Манаса и эпоха деятельности просветителей; для Узбекистана — эпоха Амира Тимура и время деятельности джадидов и т.д. Как показывает автор, это далеко не безобидная тенденция: таким образом лидеры используют этническую историю для обоснования своих политических притязаний (среди прочего притязаний на лидерство в регионе). С. Горак40 объясняет востребованность древней и героической истории в новых государствах Центральной Азии следующим образом: древняя история возвеличивает нацию по сравнению с другими (как правило, с соседними этносами); «великие» государства считаются предшественниками нынешних территориальных образований, а герои ассоциируются с лидерами новейшего времени. Автор иллюстрирует эти наблюдения примером Таджикистана.
Как отмечает С. Каменев41, в статьях туркменских ученых утверждается, что в истории существует свыше 60 стран, либо созданных туркменами, либо возглавляемых ими, а история туркменской государственности преподносится как беспрецедентное явление в мировой истории; в гуманитарной мысли насаждается идея исключительности туркменской нации, ее огромного вклада в развитие мировой культуры. Замечания С. Каменева требуют существенного дополнения: все эти утверждения сопровождались отрицанием или игнорированием вклада нетуркменских этносов в развитие страны и ее культуру. Тогда становится понятным заключение автора, что взятый руководством страны курс на «туркменизацию» всех сфер общественной жизни привел к вытеснению русскоязычных туркменистанцев из этих сфер, к их массовым увольнениям, дискриминации.
Автор цитирует также утверждение одной из газет, что С. Ниязов «возвратил туркменскому народу его язык, религию, культуру, обычаи и традиции, литературу и искусст-
38 Мир слов Ожегова [http://www.mirslovozhegova.ru/show_termin/48314/].
39 См.: Муминова Ф. Национальная идентичность, менталитет и СМИ // Центральная Азия и Кавказ, 2002, № 5 (23) [http://www.ca-c.org/journal/rus-05-2002/18.mumprimru.shtml].
40 См.: Горак С. Идеология лидера в постсоветском Таджикистане // Центральная Азия и Кавказ, 2009, № 6 (66). С.123—134.
41 Каменев С.Н. Современное социально-политическое положение Туркменистана // Центральная Азия и Кавказ, 2002, № 2 (20) [http://www.ca-c.org/journal/rus-02-2002/05.kamprimru.shtml].
во». Здесь Ниязов преподносится как «возвратитель» утраченных национальных ценностей, которые, по логике обсуждаемого изречения, были отняты у туркменского народа в советский период. Опасность такого подхода к недавней истории, на наш взгляд, заключается в том, что обыватель начинает искать виновного за мнимые потери в лице представителей определенного этноса.
Утверждения С. Каменева подтверждаются и многими выводами, представленными в работе М. Кирчанова42. На нетолерантный характер дискурса туркменских СМИ обращает внимание и П. Кокайсл43, который считает, что выражением «мои возлюбленные черноглазые дети», обращенным к туркменам, С. Ниязов связал свою нацию со специфическим расовым типом.
Важно отметить, что, по мнению некоторых из наших авторов, историческая мифология активно используется и для оправдания территориальных притязаний в этнотерри-ториальных конфликтах. Например, Р. Карагёзов44 придерживается мнения, что многим межнациональным конфликтам на Кавказе сопутствовали «войны историков». Его наблюдения подтверждаются и данными В. Мальковой45: она констатирует, что в Нагорном Карабахе и армяне, и азербайджанцы, отстаивая свои территориальные притязания, утверждали, что они здесь появились первыми, ссылаясь на те или иные исторические источники. И, наконец, Ж. Урманбетова46 утверждает, что в полиэтнических и поликультурных обществах, таких как Кыргызстан, национальная идеология должна строиться на основе гражданской, а не этнической идентичности.
Другая группа статей посвящена теме этнических меньшинств, издавна проживающих в регионе. Например, статья С. Зейналовой47 повествует о немцах, живущих в Азербайджане. Автор дает подробную информацию об истории переселения немцев в Азербайджан и об их современной экономической и культурной жизни. При описании трудовой деятельности немцев используются слова и выражения, формирующие представление о трудолюбивых, предприимчивых, успешных людях: кропотливый труд немецких колонистов; известные немецкие промышленники и т.п. Автор называет и некоторые профессии, которыми владели немцы, переселившиеся в Азербайджан в конце XIX — начале XX века. Это предприниматели, промышленники, инженеры, архитекторы, врачи, ученые, педагоги. Как известно, перечисленные профессии требуют не только трудолюбия, но и больших знаний. Поэтому немцы предстают людьми образованными. Автор также использует консолидирующие и интегрирующие символы, например, символ общей Родины: С. Зейналова называет Азербайджан «родиной для представителей многих народов». Фигурируют слова и выражения, обозначающие миролюбивые отношения между народами. Например, толерантность, уважительное отношение. Она упоминает и о немецкой культуре и традициях, «ревностно сохраняемых вдали от исторической родины», рассказывает о кирхах, школах, основанных в стране в разные годы, о действующих ныне национально-культурных обществах. Все это подводит к мысли о немцах как о людях, сумевших сохранить свою самобытную культуру в новой для них среде, вызывает у чи-
42 См.: Кирчанов М.В. Политические и интеллектуальные мифологемы современного туркменского национализма // Центральная Азия и Кавказ, 2010, Т. 13, Вып. 1. С. 59—70.
43 См.: Кокайсл П. Демократия в постсоветском Кыргызстане и Туркменистане // Центральная Азия и Кавказ, 2008, № 6 (60). С. 173—184.
44 См.: Карагёзов Р. Коллективная память и «политика памяти» в странах Центрального Кавказа // Центральная Азия и Кавказ, 2005, № 6 (42). С. 167—179.
45 См.: Малькова В. Российская пресса и проблемы этнической толерантности и конфликтности.
46 См.: Урманбетова Ж. Кыргызстан: взгляд в настоящее и будущее // Центральная Азия и Кавказ, 2010, Т. 13, Вып. 3. С. 177—184.
47 Зейналова С. Немцы в Азербайджане: ретроспективный анализ // Центральная Азия и Кавказ, 2005, № 6 (42). С. 164—172.
тателя живой интерес к их жизни и традициям. Касаясь темы депортации немцев, автор напоминает, что этот процесс затронул и некоторые другие народы Советского Союза. То есть депортация преподносится как общая трагедия, а не проблема одного отдельно взятого народа. Это очень ответственный подход — ведь когда трагические события истории вырываются из их контекста и преподносятся как беда отдельного народа, нагнетаются этнические страсти.
Статья Д. Мукановой-Хуршудян и Э. Хуршудяна48 знакомит читателя с историей и современной жизнью армянской диаспоры в Казахстане. Как и в предыдущем случае, авторы рассказывают о трудовой деятельности этнической группы, об ее успехах и достижениях. Мы узнаем среди прочего, что один из представителей этой группы — Левон Мирзоян возглавлял Казахстан в 1933—1938 годах. Авторы делают особый акцент на существование глубоко человеческих отношений между казахами и армянами. Например, рассказывают о фактах, когда армяне усыновляли детей из казахских семей, чтобы спасти их от голода. Они цитируют слова народного артиста Казахстана К. Джандарбекова, сказанные в адрес Ле-вона Мирзояна: «...пока будут действовать основанные им очаги искусства, красивые города, шахты, заводы, улицы, вечные горы, пока будет мой народ, он не будет забыт. Мирзад-жан (так с любовью казахи называли его. — Д. М.-Х., Э. X.), ты в наших душах и в нашей истории. Когда вернетесь в Армению, поклонитесь той земле, которая для моего народа породила сына Левона».
В этом отрывке обращает на себя внимание изменение фамилии Мирзоян на казахский лад — Мирзаджан. В культуре центральноазиатских народов существует особая традиция, когда представителю иного этноса за особые заслуги дается новое, этническое имя, часто созвучное его собственному. Это символизирует включение такого человека в собственную группу, или «мы»-группу. Ведь если имя — это часть идентичности человека, то этнические имена — это часть идентичности этноса. И это не простое включение человека из иноэтничной среды в свою группу, это предоставление ему особо почетного места внутри своей группы.
Статья Б. Жангуттина49 посвящена славянскому населению Казахстана. Автор подчеркивает, что после обретения страной государственной независимости для славянской части ее населения наступил непростой период адаптации к новым условиям, и отмечает, что решение проблемы адаптации во многом зависит от властей страны: им следует учитывать безопасность принимаемых ими решений для разных этнокультурных групп. Б. Жангуттин полагает, что Казахстан не заинтересован в массовом исходе славянского населения: в этом случае теряются наиболее квалифицированные специалисты, выпадает целый пласт культуры. Создание реальных условий для интеграции в новой обстановке отвечает прежде всего интересам самой республики. Ч. Чотаева50 высказывает схожее мнение о славянском населении Кыргызстана, констатируя, что массовая эмиграция славян нанесла народному хозяйству страны невосполнимый ущерб.
Следует отметить, что в интерпретации Б. Жангуттина культура Казахстана — это не только культура его титульного этноса, это своеобразный симбиоз разных культур. Аналогичного взгляда придерживается и П. Шозимов51 — он полагает, что конструкции
48 Муканова-Хуршудян Д., Хуршудян Э. Армяне в Казахстане: прошлое и настоящее // Центральная Азия и Кавказ, 2001, № 3 (9). С. 216—224.
49 См.: Жангуттин Б.О. Славянское население Казахстана: демографическая характеристика и статус // Центральная Азия и Кавказ, 2002, № 4 (22). С. 137—141.
50 См.: Чотаева Ч. Язык как фактор государственного строительства в Кыргызстане // Центральная Азия и Кавказ, 2004, № 2 (32). С. 205—215.
51 См.: Шозимов П. Таджикистан: культурное наследие и вопрос идентичности // Центральная Азия и Кавказ, 2004, № 6 (36). С. 167—172.
чистых культурных моделей, создаваемые интеллектуалами, часто не выдерживают столкновения с реальностью. Для нас здесь важно, что такой подход позволяет интегрировать культуру разных этносов, живущих в одном пространстве, в единую систему.
В обсуждаемую группу работ входит и немало других исследований. Статья Е. Туку-мова52 повествует о казахской диаспоре в Узбекистане; исследование О. Сидорова53 посвящено немецкой этнической группе в Казахстане, Г. Сванидзе54 освещает тему этнических меньшинств, живущих в Грузии; в работах М. Комахия55 рассказывается об ассирийцах, азербайджанцах, греках и славянах, курдах-езидах, издавна проживающих в той же стране; М. Беккер56 знакомит нас с жизнью и деятельностью еврейской общины в Азербайджане, Г. Оруджев57 рассказывает о национальных меньшинствах в Азербайджане, С. Ильяшенко58 среди других проблем затрагивает положение русских и русскоязычных жителей Дагестана и т.д.
Ряд статей журнала освещает тему недавних этнических мигрантов и принимающих их этносов. А. Попов59 уделяет основное внимание положению недавних этнических мигрантов в Краснодарском крае. Как известно, Краснодарский край — это пограничная зона и, отмечает автор, с 1988 года здесь появляются мигранты из тех регионов, где происходили межнациональные конфликты, а также переселенцы, вынужденные покинуть страну своего прежнего постоянного проживания из-за экономических проблем. Автор критикует политику местных властей в области миграции, которую он характеризует как дискриминационную. Это проявлялось, среди прочего, в отказе некоторым группам этнических мигрантов в регистрации. А. Попов считает, что жесткая миграционная политика краевых властей — конфликтогенный фактор, способный негативно повлиять на межэтнические отношения. По его утверждению, в регионе поддерживается негативный антимигрантский дискурс: делаются заявления о «нарушении этнодемог-рафического баланса» и «культурной несовместимости» местного населения (казаков) и мигрантов (этнических меньшинств); создается негативный образ неславянских этнических мигрантов: в СМИ появлялись неподтвержденные данные о преступных наклонностях турок-месхетинцев, о якобы распространенных в их кругу наркомании, воровстве, сексуальных извращениях. По мнению автора статьи, исключительно негативная оценка этнической миграции со стороны чиновников игнорирует тот факт, что в большинстве районов миграция становится основным фактором восполнения людских ресурсов. Лей-
52 См.: Тукумов Е. Казахи Узбекистана // Центральная Азия и Кавказ, 2000, № 6 (12) [http://www.ca-c. о^/'оита1/гш-06-2000/24.Шкит^МтГ].
53 См.: Сидоров О. Миграционные настроения немцев Казахстана и возможные последствия // Центральная Азия и Кавказ, 2003, № 4 (28) [http://www.ca-c.org/journal/rus-04-2003/19.sidprimru.shtml].
54 См.: Сванидзе Г. Национальные меньшинства в Грузии: проблемы дефиниции и правового статуса // Центральная Азия и Кавказ, 2006, № 6 (48). С. 169—176.
55 См.: Комахия М. Ассирийцы Грузии: проблемы сохранения самобытности // Центральная Азия и Кавказ, 2006, № 3 (45). С. 184—188; Он же. Греки Грузии: миграция и социально-экономические проблемы // Центральная Азия и Кавказ, 2005, № 6 (42). С. 173—180; Он же. Азербайджанцы Грузии: проблемы гражданской интеграции // Центральная Азия и Кавказ, 2004, № 5 (35). С. 187—194; Он же. Славянское население Грузии // Центральная Азия и Кавказ, 2007, № 4 (52). С. 152—163; Он же. Курды-езиды Грузии: вопросы этнического самосознания и консолидации // Центральная Азия и Кавказ, 2005, № 2 (38). С. 154—160.
56 См.: Беккер М. Евреи в Азербайджане: история и перспективы // Центральная Азия и Кавказ, 2000, № 2 (8) [http://www.ca-c.org/journal/cac-08-2000/27.bekker.shtml].
57 См.: Оруджев Г. Национальные меньшинства Азербайджана сегодня // Центральная Азия и Кавказ, 2003, № 4 (28) [http://www.ca-c.org/journal/rus-04-2003/18.oruprimru.shtml].
58 См.: Ильяшенко С. О миграционных процессах в республике Дагестан // Центральная Азия и Кавказ, 2003, № 6 (30) [http://www.ca-c.org/journal/rus-06-2003/23.iljprimru.shtml].
59 Попов А. Положение этнических меньшинств и миграционные процессы в Краснодарском крае // Центральная Азия и Кавказ, 2002, № 1 (19) [http://www.ca-c.org/journal/rus-01-2002/21.poprimru.shtml].
тмотив статьи — утверждение, что этнические меньшинства имеют такие же права, как и доминирующая этническая группа, и ущемление их прав и дискриминация по отношению к ним недопустимы.
С. Маркедонов60 отмечает, что в Ростовской области также периодически возникают конфликтные ситуации между представителями кавказских этносов и русскими, однако в лозунгах и действиях областных властей нет ни этнического алармизма, ни эксплуатации мифа об угрозе миграции для русских, а местная элита не использует этно-национализм как ресурс для политической мобилизации. А в Ставропольском крае хотя и наблюдается рост этнонациональных настроений и массовой ксенофобии в связи с вовлеченностью края в чеченский кризис и массовой миграцией иноэтничных групп, но здесь, в отличие от Кубани, этнонационализм не стал идеологией краевой элиты. Автор также формулирует ряд актуальных задач, обусловленных этнополитической ситуацией в исследуемых им регионах Северного Кавказа. Одна из них — избавление от этнических и миграционных мифов, сдерживающих налаживание нормальных межэтнических отношений.
Тема статьи Е. Садовской61 — китайская миграция в Казахстан. Автор приходит к выводу, что миграция из Китая носит временный характер и пока еще рано говорить о ее влиянии на этносоциальную структуру Казахстана. В статье о трудовой миграции из Кыргызстана А. Элебаева62 анализирует взаимоотношения между кыргызскими трудовыми мигрантами и местным населением в России и Казахстане. Статья С. Ильяшенко63 также в числе прочих вопросов рассматривает и положение этнических мигрантов из Дагестана в России. В данную группу статей можно включить еще совместную работу Д. Никитина и А. Халмухамедова64 и исследование В. Викторина65.
Известно, что незнание этнических традиций, культуры, привычек часто способствует возникновению конфликтов с людьми из иной этнической группы. Поэтому мы придаем большое значение освещению этнических особенностей народов региона. Многие статьи в журнале рассказывают о традиционном укладе жизни и культуре этносов, населяющих регион. К ним относится, в частности, статья З. Арифхановой66, рассказывающая об узбекской соседской общине — махалле и о ее роли и функциях в жизни народа. В. Месамед67 рассматривает развитие и тенденции узбекского киноискусства. Работа А. Федоровича68 посвящена тейпово-религиозным отношениям в чеченском обществе. Внутреннюю структуру современного чеченского общества анализирует М. Вачагаев69.
60 См.: Маркедонов С. Этнополитические процессы в Ростовской области, Краснодарском и Ставропольском краях: проблемы, противоречия, перспективы // Центральная Азия и Кавказ, 2005, № 2 (38). С. 161—172.
61 См.: Садовская Е. Китайская миграция в Казахстане: причины, основные тенденции и перспективы // Центральная Азия и Кавказ, 2008, № 1 (55). С. 186—196.
62 См.: Элебаева А. Трудовая миграция в Кыргызстане // Центральная Азия и Кавказ, 2004, № 3 (33). С. 92—102.
63 См.: Ильяшенко С. Указ. соч.
64 См.: Никитин Д., Халмухамедов А. Миграционные потоки как фактор дестабилизации положения на Северном Кавказе // Центральная Азия и Кавказ, 2002, № 2 (20) [http://www.ca-c.org/journal/rus-02-2002/ 22.halprimru.shtml].
65 См.: Викторин В. Низовья Волги и север Прикаспия на перепутье времен и народов: традиции и современность // Центральная Азия и Кавказ, 2004, № 3 (33). С. 107—116.
66 См.: Арифханова 3. Традиционные сообщества в современном Узбекистане // Центральная Азия и Кавказ, 2000, № 4 (10) [http://www.ca-c.org/journal/cac-10-2000/06.arifh.shtml].
67 См.: Месамед В. Узбекское кино: затянувшееся возрождение // Центральная Азия и Кавказ, 2004, № 5 (35). С. 203—208.
68 См.: Федорович А. Тейпово-религиозные отношения в чеченском обществе // Центральная Азия и Кавказ, 2001, № 2 (14) [http://www.ca-c.org/journal/rus-02-2001/15.fedprim.shtml].
Н. Амрекулов70 рассматривает роль жузов — союзов племен — в социально-политической жизни Казахстана; Д. Джунушалиев71 и В. Плоских анализируют проблему трайбализма в Кыргызстане; свою точку зрения на трайбализм в Кыргызстане высказывает также Д. Гуллет72. К этой же группе можно отнести работу И. Бабич73.
Множество статей журнала посвящены этнополитическим конфликтам в регионе. Они выражают точку зрения разных сторон, вовлеченных в тот или иной конфликт. Публикуют свои статьи и специалисты из третьих стран, изучающие обсуждаемые конфликты с чисто исследовательской позиции. Например, Д. Линотт и М. Йошии74 анализируют среди прочего причины гражданских войн вообще и войны в Чечне в частности. Они констатируют, что, вопреки распространенному мнению о восстании как о протесте, возникшем в результате обиды, среди важнейших побудительных факторов восстания нередко присутствует и простая жадность. Лидеры восстания могут пойти на компромисс, если им предложат материальные блага, например доходы от добычи и экспорта сырья и минералов. Авторы также отмечают, что такие факторы, как социальное неравенство, этнические и религиозные разногласия, политические репрессии, отсутствие демократии не играют большой роли в объяснении причин гражданских войн. При этом они подчеркивают, что «Российская Федерация — огромная страна, характеризующаяся уникальным национальным, культурным и религиозным разнообразием, где для достижения мира и благополучия необходимы терпение и взаимное уважение».
В. Петухов75 анализирует материалы некоторых протеррористических сайтов, освещающих террористические акции в Чечне. По его наблюдениям, для подобных сайтов характерно обильное употребление военной лексики: фронт, блокпост, снайперы, военная операция и т.д.; ярко выраженный экспрессивный, эмоционально-оценочный характер языка: безжалостная и беспощадная кровавая бойня, хладнокровное убийство, уничтожены, разрушены и т.д. По мнению В. Петухова, такая окраска речи позволяет создать атмосферу военной истерии, рассчитанную на активизацию чувства мести и создание образа России как «зловещего кровавого монстра». Автор полагает, что цель такой концентрации внимания аудитории на войне — распространение агрессивных, воинственных настроений и представление России как главного врага и субъекта террористической угрозы для Кавказа. Впрочем, среди анализируемых автором публикаций есть и материалы противоположной направленности, где свирепыми и кровожадными врагами представлены чеченцы. Автор полагает, что такие публикации могут привести только к эскалации напряженности в межнациональных отношениях и, как следствие, к усилению протерро-ристических настроений. При этом он напоминает, что в медиапространстве существуют и публикации иного рода, где проводится мысль, что истоки терроризма лежат не в национальных или религиозных особенностях тех, кто совершает террористические действия,
69 См.: Вачагаев М. Современное чеченское общество: мифы и реальность // Центральная Азия и Кавказ, 2003, № 2 (26) [http://www.ca-c.org/journal/rus-02-2003/02.vacprimru.shtml].
70 См.: Амрекулов Н. Жузы в социально-политической жизни Казахстана // Центральная Азия и Кавказ, 2000, № 3 (9) [http://www.ca-c.org/journal/cac-09-2000/16.Amrek.shtml].
71 См.: Джунушалиев Д., Плоских В. Трайбализм и проблемы развития Кыргызстана // Центральная Азия и Кавказ, 2000, № 3 (9) [http://www.ca-c.org/journal/cac-09-2000/17.Dzhunu.shtml].
72 См.: Гуллет Д. Трайбализм в Кыргызстане: точка зрения // Центральная Азия и Кавказ, 2002, № 2 (20) [http://www.ca-c.org/journal/rus-02-2002/04.gulprimru.shtml].
73 См.: Бабич И. Клановая структура общества и ее влияние на современную политическую ситуацию (на примере Северо-Западного и Центрального Кавказа) // Центральная Азия и Кавказ, 2003, № 1 (25) [http:// www.ca-c.org/journal/rus-01-2003/04.babprimru.shtml].
74 Линотт Д., Йошии М. Восстановление Чечни — задача долгосрочная и сложная // Центральная Азия и Кавказ, 2003, № 5 (29) [http://www.ca-c.org/journal/rus-05-2003/11.linprimru.shtml].
75 См.: Петухов В. Освещение терроризма печатными СМИ Северного Кавказа // Центральная Азия и Кавказ, 2005, № 6 (42). С. 106—112.
а в политических амбициях террористических лидеров, которые используют национальные и религиозные лозунги в своих целях.
И, наконец, в рассматриваемую группу статей входят работа М. Рощина76, где представлены краткие итоги посвященного обсуждаемой теме семинара в Московском центре Карнеги от 19 января 2000 года; статьи М. Баснукаева77, С. Шерматовой78, М. Юсупова79, Э. Паина80, С. Бережного81, В. Авьюцкого и Х. Мили82, Р.Б. Уэра83, Я. Ахмадова84, С. Маркедонова85, У. Алисултанова86 и др.
Освещался нашими авторами и армяно-азербайджанский конфликт. А. Дашдами-ров87 с сожалением отмечает, что в этом конфликте оказались невостребованными такие уникальные элементы кавказского социального опыта, как долгое мирное и дружественное совместное проживание разных этнических общин, их сотрудничество и сотворчество, толерантное, уважительное отношение к инонациональным интересам и особенностям и т.д. Напротив, востребованным оказался вековой опыт междоусобных распрей и межэтнической неприязни. Он также демонстрирует, что конъюнктурные, политически ангажированные интерпретации этнической истории, используемые в территориальных спорах, приводят лишь к разжиганию этнической вражды. Автор убежден, что политические элиты приложили немало усилий, чтобы реанимировать старые, испытанные средства разжигания межнациональной вражды: этнофобию, отрицательные образы соседей, искусно культивируемые идеи о межэтнической и межконфессиональной несовместимости. Автор рассматривает карабахский конфликт как трагедию и для Азербайджана, и для Армении. Он констатирует, что на протяжении веков оба народа прошли через тяжелые испытания и ценой огромных жертв сумели сохранить свою этничность и культуру, а в нынешних условиях, отравленные враждой, оказались заложниками собственной исторической памяти. Как видим, здесь межэтническая вражда изображается как яд, а два народа — как пациенты, отравившиеся этим ядом. Здесь присутствует и другая метафора: представление армян и азербайджанцев как заложников своей исторической памяти: негативная историческая память изображается как захватчик, а два народа как взятые в плен заложники.
76 См.: Рощин М. У кого ключи к решению чеченской проблемы? К итогам семинара Московского центра Карнеги // Центральная Азия и Кавказ, 2000, № 2 (8) [http://www.ca-c.org/journal/cac-08-2000/ 02.roshin.shtml],
77 См.: Баснукаев М. Субъектность Чечни — проблема российского федерализма // Центральная Азия и Кавказ, 2001, № 1 (13) [http://www.ca-c.org/journal/rus-01-2001/19.basnuk.shtml].
78 См.: Шерматова С. Роль нефтяного фактора в чеченском конфликте // Центральная Азия и Кавказ, 2001, № 5 (17) [http://www.ca-c.org/journal/rus-05-2001/09.sheprimru.shtml].
79 См.: Юсупов М. Ислам в социально-политической жизни Чечни // Центральная Азия и Кавказ, 2000, № 2 (8) [http://www.ca-c.org/journal/cac-08-2000/16.isupov.shtml].
80 См.: Паин Э. Возможные варианты развития второй чеченской войны // Центральная Азия и Кавказ, 2000, № 4 (10) [http://www.ca-c.org/journal/cac-10-2000/14.pain.shtml].
81 См.: Бережной С. Роль исламского фактора в урегулировании кризиса в Чечне // Центральная Азия и Кавказ, 2003, № 1 (25) [http://www.ca-c.org/journal/rus-01-2003/21.berprimru.shtml].
82 См.: Авъюцкий В., Мили X. Геополитика сепаратизма: генезиз чеченских полевых командиров // Центральная Азия и Кавказ, 2003, № 2 (26) [http://www.ca-c.org/journal/rus-02-2003/01.aviprimru.shtml].
83 См.: Уэр Р.Б. Мир в Чечне: есть ли надежда? // Центральная Азия и Кавказ, 2003, № 2 (26) [http:// www.ca-c.org/journal/rus-02-2003/03.warprimru.shtml].
84 См.: Ахмадов Я. К взаимоотношениям России и Чечни: от феодального лена к субъекту федерации // Центральная Азия и Кавказ, 2003, № 2 (26) [http://www.ca-c.org/journal/rus-02-2003/04.ahmprimru.shtml].
85 См.: Маркедонов С. Правовой Хасавюрт: полемические размышления о конституционном референдуме в Чеченской республике // Центральная Азия и Кавказ, 2003, № 3 (27) [http://www.ca-c.org/journal/rus-03-2003/15.marprimru.shtml].
86 См.: Алисултанов У. Генезиз, динамика и нынешние тенденции развития чеченского кризиса // Центральная Азия и Кавказ, 2004, № 2 (32) [http://www.ca-c.org/journal/2004-02-rus/02.aliprimru.shtml].
87 См.: Дашдамиров А. Идеологические противоречия этнической политики на Кавказе // Центральная Азия и Кавказ, 2001, № 5 (17) [http://www.ca-c.org/journal/rus-05-2001/06.dasprimru.shtml].
О. Геукджан88 анализирует посредническую деятельность ОБСЕ в нагорно-кара-бахском конфликте в 1992—1996 годах. Различные аспекты карабахского конфликта обсуждаются также в статьях А. Аллахверанова89, В. Пряхина90, Д. Бабаяна91, Э. Нуриева и К. Салимова92, Л. Шириняна93, Т. Мусаева94, Л. Чантуридзе95, Р. Карагёзова96 и других авторов
Уже в первом номере журнала «Центральная Азия и Кавказ» за 2009 год была опубликована серия статей, посвященных конфликту августа 2008 года. Серия вышла под общим названием «Пятидневная война» и перспективы мира на Кавказе». Авторами статей этой серии являются Л. Чантуридзе97, К. Какачиа98, А. Скаков99 и С. Генч100. Эту тему анализируют и многие другие авторы: А. Магомедов101, Н. Силаев102, А. Шелест103, М. Вол-хонский104, Г. Гогия105, Р. Дессейн и Л. Чантуридзе106, Н. Лемэй-Хеберт107. Конечно, раз-
88 См.: Геукджан О. Рамки международного участия на Южном Кавказе: посредничество ОБСЕ в на-горно-карабахском конфликте (1992—1996) // Центральная Азия и Кавказ, 2006, № 1 (43) [http://www.ca-c.org/journal/2006-01-rus/07.geuprimru.shtml].
89 См.: Аллахверанов А. Миграционная ситуация в Азербайджане // Центральная Азия и Кавказ, 2002, № 2 (20) [http://www.ca-c.org/journal/rus-02-2002/23.allprimru.shtml].
90 См.: Пряхин В. «Черный сад» международного сообщества: конфликт в Нагорном Карабахе и проблемы глобального мироустройства после «холодной войны» // Центральная Азия и Кавказ, 2002, № 6 (24) [http://www.ca-c.org/journal/rus-06-2002/02.priprimru.shtml].
91 См.: Бабаян Д. Запад и нагорно-карабахский конфликт // Центральная Азия и Кавказ, 2004, № 6 (36) [http://www.ca-c.org/journal/2004-06-rus/02.babprimru.shtml].
92 См.: Нуриев Э., Салимов К. Реалии и перспективы урегулирования карабахского конфликта. Возможна ли международная операция по принуждению к миру? // Центральная Азия и Кавказ, 2002, № 6 (24) [http://www.ca-c.org/journal/rus-06-2002/01.nurprimru.shtml].
93 См.: Ширинян Л. Вариант «обмен территориями» в урегулировании карабахского конфликта // Центральная Азия и Кавказ, 2003, № 2 (26) [http://www.ca-c.org/journal/rus-02-2003/06.sirprimru.shtml].
94 См.: Мусаев Т. Правовые рамки урегулирования вопросов территории и границ на примере территориальных притязаний Армении к Азербайджану // Центральная Азия и Кавказ, 2003, № 2 (26) [http:// www.ca-c.org/journal/rus-02-2003/05.musprimru.shtml].
95 См.: Чантуридзе Л. Глобализация региональных конфликтов: будущая война за Нагорный Карабах // Центральная Азия и Кавказ, 2009, № 6 (66). С. 28—38.
96 См.: Карагёзов Р. Указ. соч.
97 См.: Чантуридзе Л. Здесь не нужно пророка: война и мир на Кавказе // Центральная Азия и Кавказ, 2009, № 1 (61). С. 7—13.
98 См.: Какачия К. Российско-грузинская пятидневная война: цена, которую предстоит заплатить, и непредвиденные последствия // Центральная Азия и Кавказ, 2009, № 1 (61). С. 13—25.
99 См.: Скаков А. Августовский кризис на Кавказе и его последствия // Центральная Азия и Кавказ, 2009, № 1 (61). С. 25—37.
100 См.: Генч С. Значение грузинско-югоосетинского конфликта для внешней политики Турции // Центральная Азия и Кавказ, 2009, № 1 (61). С. 38—47.
101 См.: Магомедов А. Югоосетинский конфликт и рубежи борьбы за энергоресурсы большого Каспия // Центральная Азия и Кавказ, 2009, № 2 (62). С. 36—50.
102 См.: Силаев Н. Итоги августовской войны для Кавказа // Центральная Азия и Кавказ, 2009, № 3 (63). С. 7—19.
103 См.: Шелест А. Грузино-российский конфликт и его последствия для энергетических проектов и безопасности в Черноморско-Каспийском регионе // Центральная Азия и Кавказ, 2009, № 4—5 (64—65). С. 218—227.
104 См.: Волхонский М. Шесть пунктов Медведева — Саркози: дипломатический аспект урегулирования конфликта в Южной Осетии // Центральная Азия и Кавказ, 2009, № 4—5 (64—65). С. 227—240.
105 См.: Гогия Г. Грузия — Южная Осетия: прелюдия к войне. Укрепила ли экономическая помощь позиции конкурирующих спойлеров в грузино-югоосетинском конфликте? // Центральная Азия и Кавказ, 2009, № 6 (66). С. 38—49.
106 См.: Дессейн Р., Чантуридзе Л. Realpolitik и война России с Грузией. Три года спустя // Центральная Азия и Кавказ, 2012, Т. 15, Вып. 1. С. 131—141.
107 См.: Лемэй-Хеберт Н. Раскаленный «замороженный конфликт»: конкурирующие попытки государственного строительства в Южной Осетии // Центральная Азия и Кавказ, 2008, № 5 (59). С. 175—185.
ные аспекты грузино-осетинского и грузино-абхазского конфликтов освещались в журнале и до событий августа 2008 года. Соответствующие публикации также отражают самые различные взгляды на рассматриваемые межэтнические конфликты. В числе авторов таких работ Н. Акаба108, М. Салдадзе109, М. Майорова110, Р. Гоциридзе111, Л. Тания112 и ряд других
3аключение
Этническое, культурное и языковое многообразие Центральной Азии и Кавказа составляет его главное богатство. Многообразие это возникло в результате многовекового совместного проживания и взаимодействия различных этносов. В ходе его у народов региона сложились общие духовные ценности, которые их объединяют и сближают и которые необходимо сохранять и приумножать. Рассказывая об этническом и культурном многообразии региона, наши авторы делают особый акцент на такие объединяющие идеи, как общая история, культура, единые ценности и т.д. Они также информируют читателя об успехах и достижениях представителей различных этнических групп, об их вкладе в развитие региона. Все это способствует формированию позитивных представлений об этнических группах, живущих в регионе.
Кроме этого, наши авторы выявляют и анализируют конфликтогенные факторы, которые могут способствовать эскалации межэтнической напряженности. Некоторые из них упоминались и в данной работе. Это несбалансированная национальная политика, ангажированная интерпретация этнической истории, этнические и миграционные мифы, дискриминационная политика властей на местах и т.д. Для региона самым опасным из них оказался второй. Как мы уже знаем, этническая история может быть использована для обоснования территориальных притязаний или вооруженной борьбы элит, как это было в карабахском и чеченском конфликтах; для оправдания политических притязаний элит на лидерство в том или ином регионе; для обоснования превосходства и исключительности титульного этноса, как это было в Туркменистане, и т.д.. Опасность данного фактора объясняется его катастрофическими последствиями: это и угроза территориального распада государства, и массовая дискриминация отдельных этнических групп и их отъезд из страны и т.д. Выявление таких факторов может помочь их предупреждению в будущем.
Наши авторы также доказывают, что моноэтническая модель развития общества, которая пропагандировалась в государствах региона в первые годы после распада Союза, полностью изжила себя, поскольку не учитывает полиэтничность и поликультурность региона. Они выступают за формирование такой национальной политики, которая учитывала бы интересы всех этнических групп. Политические лидеры государств региона должны заботиться о безопасности принимаемых ими решений для всех этнических групп.
108 См.: Акаба Н. Грузино-абхазский конфликт: исторические корни и перспективы решения // Центральная Азия и Кавказ, 2000, № 6 (12) [http://www.ca-c.org/journal/rus-06-2000/13.akab.shtml].
109 См.: Салдадзе М. Размораживание конфликта в Цхинвали — продолжение или провал революции роз? // Центральная Азия и Кавказ, 2004, № 5 (35). С. 47—54.
110 См.: Майоров М. Конфликты на Южном Кавказе: осознание глубины болезни и стремление ее лечить — начало исцеления // Центральная Азия и Кавказ, 2004, № 2 (32). С. 7—14.
111 См.: Гоциридзе Р. Грузия: конфликтные регионы и экономика // Центральная Азия и Кавказ, 2004, № 1 (31). С. 169—178.
112 См.: Тания Л. Варианты стратегии урегулирования грузино-абхазского конфликта // Центральная Азия и Кавказ, 2003, № 5 (29) [http://www.ca-c.org/journal/rus-05-2003/05.tanprimru.shtml].
При освещении проблем этнических мигрантов наши авторы делают акцент на то, что эти последние имеют такие же права, как и остальные граждане государства. Публикации направлены на содействие мигрантам в реализации их гражданских прав и на противодействие дискриминации иноэтнических мигрантов.
Авторы, рассказывающие об этнических традициях, культуре, привычках отдельных народов, живущих в регионе, обладают всеми необходимыми знаниями в изучаемой ими области. Информация, которую они сообщают, расширяет кругозор читателей, их знания об этнических особенностях представителей разных этносов. Ведь общеизвестно, что именно незнание таких особенностей может иногда привести к межэтническим конфликтам.
