CC BY
551
Вестник МГУ. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2005. № 3
ЯЗЫК И МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ
Т.Г. Добросклонская
РОЛЬ СМИ В ДИНАМИКЕ ЯЗЫКОВЫХ ПРОЦЕССОВ
Вторая половина XX — начало XXI в. характеризуются стремительным ростом массовой коммуникации и новых информационных технологий. Динамичное развитие традиционных СМИ — печати, радио, телевидения, — появление и распространение Всемирной Паутины — Интернета привели к созданию единого информационного пространства, особой виртуальной среды, образованной совокупностью множества медиапотоков. Все это не могло не сказаться на процессах производства и распространения слова, на особенностях речеупотребления и характере языковых изменений.
Основной объем речепользования приходится сегодня именно на сферу массовой коммуникации. Тексты массовой информации, или медиатексты, являются одной из самых распространенных форм современного бытования языка, а их совокупная протяженность намного превышает общий объем речи в прочих сферах человеческой деятельности. При этом корпус текстов, ежедневно производимых и передаваемых по каналам СМИ, продолжает постоянно увеличиваться.
Об этом, в частности, можно судить по количественным показателям: растет число телевизионных каналов (в США оно достигает 75, включая кабельное телевидение), происходит их дальнейшая специализация: есть каналы преимущественно новостные (например, CNN — Cable News Network), развлекательные (MTV), спортивные (Eurosport), образовательные (Discovery Channel), музыкальные и т.п. Возникают новые радиостанции, появляются новые газеты и журналы, рассчитанные как на широкую аудиторию, так и на удовлетворение интересов самых различных возрастных, профессиональных и социальных групп. Огромный вклад в постоянное наращивание массива медиаречи вносит коммуникация в мировой сети Интернет (World Wide Web). Распространение сетевых версий печатных изданий, появление онлайновых публикаций — все это способствует увеличению общего числа текстов, функционирующих в мировом информационном пространстве, которое рассматривается исследователями как особая сфера речеупотребления, обладающая своими признаками и особенностями.
Концепция единого информационного пространства имеет ключевое значение для понимания динамики языковых изменений,
так как позволяет представить многогранную деятельность мировых и национальных массмедиа в виде единой, целостной системы, функционирование которой оказывает существенное влияние на протекание лингвокультурных процессов. В современной науке для обозначения этой новой виртуальной территории без государственных границ и осязаемых барьеров используется набор терминов и понятий, относящихся к одному семантическому ряду, но подчеркивающих ту или иную сторону массовых коммуникационных процессов, как то: информационное пространство, информационная среда, информационное поле, медиасреда, ме-диаландшафт, инфосфера.
Одна из концепций, которые на наш взгляд, позволяют наилучшим образом понять и представить особенности функционирования единого информационного пространства, — это концепция инфосферы1, или информационной оболочки Земли. Термин "инфосфера" образован по аналогии с известным термином академика В.И. Вернадского "ноосфера" (сфера разума) и обозначает всю совокупность информационных процессов, в результате которых образуется некий информационный континуум, своего рода информационная оболочка Земли. Таким образом, термин "инфосфера" наиболее удачно определяет тот информационный слой, который создается и поддерживается СМИ и состоит из бесконечного множества ежедневно производимых и распространяемых ме-диатекстов.
Концепция инфосферы позволяет лучше понять особенности организации информационного пространства, законы движения информационных потоков, а также представить целостную информационную картину мира в динамике. Будучи также связанным с естественно-научным термином "атмосфера" (воздушная оболочка Земли), понятие "инфосфера" делает возможным применение для описания информационных процессов таких удобных параметров, как прозрачность, проводимость, загрязненность и т.п., постепенно приближая нас к концепции медиаэкологии.
К существенным характеристикам инфосферы относятся ее отражающее, организующее и формирующее свойства. Отражающее свойство, или способность отражать события окружающей действительности, реализуется в виде постоянного потока новостных текстов. Организующее свойство проявляется в четком структурировании информационного потока с помощью устойчивых концептуальных моделей, которые находят выражение в универсальных повторяющихся медиатопиках: "Политика", "Бизнес", "Спорт", "Образование", "Культура", "Погода" и т.д. Структура-ция новостного потока поддерживается также устойчивыми медиа-форматами, бытующими в прессе, на радио, на телевидении, в сети Интернета. Универсальная структура теленовостей, привычная организация новостных материалов в прессе, удобная система
текстовых связей в Интернете не только значительно облегчают поиск необходимой информации, но и создают ощущение устойчивости, упорядоченности. Формирующее свойство инфосферы обусловлено способностью текстов массовой информации влиять на систему оценок и формирование общественного мнения, т.е. оказывать формирующее идеологическое воздействие на массовую аудиторию. Таким образом, концепция инфосферы, или единого информационного пространства, позволяет понять, что СМИ не просто зеркально отражают события, а фактически конструируют их виртуальное отображение на основе таких известных медиатехнологий воздействия, как отбор фактов, интерпретация событий, использование устойчивых образов и формирование стереотипов2. Получая словесно-образное выражение в СМИ, события и факты одновременно приобретают и так называемую культуро-идеологическую модальность, иначе говоря, комплекс модально-оценочных коннотаций, позволяющий поместить данное событие или факт в ту или иную культуро-идеологическую рамку, или, пользуясь терминологией современного дискурсивного анализа, фрейм3.
Важнейшим структурным компонентом инфосферы является лингвокультурное пространство. Понимаемая как ареал распространения того или иного языка и культуры в мировом медиаланд-шафте, концепция лингвокультурного пространства позволяет продемонстрировать фактическое несовпадение границ территориальных, государственных с границами информационных сфер влияния. Так, реальные контуры англо-американского лингво-культурного пространства выходят далеко за пределы территорий соответствующих государств в силу огромного охвата англоязычного медиавещания и распространения Интернета. Результатом же распада СССР стали не только изменения государственного и социально-политического характера, но и заметные перемены в существующем культуро-информационном пространстве, что, в частности, выразилось в значительном сокращении присутствия русского языка и культуры в странах Балтии, Средней Азии и Восточной Европы.
Таким образом, говоря о роли СМИ в динамике языковых процессов, необходимо подчеркнуть, что мы имеем в виду не только и не столько изменения, вызванные внедрением новых информационных технологий, сколько качественные преобразования в общей лингвокультурной ситуации. В свою очередь оценивая воздействие современных массмедиа на протекание языковых процессов, возможно разграничить три следующих уровня анализа:
1) геолингвистический;
2) интерлингвистический;
3) интралингвистический.
Геолингвистический уровень, как следует из самого названия, предполагает анализ того, как воздействуют СМИ на состояние и развитие общей лингвокультурной ситуации в мире и в регионах. Здесь внимание сосредоточивается на таких важнейших количественных и ареальных показателях, как изменение числа говорящих на том или ином языке, передел языковых сфер влияния, увеличение роли одних и уменьшение роли других языков в мировом информационном пространстве.
На уровне интерлингвистическом, или межъязыковом, исследователей интересуют вопросы взаимодействия и взаимовлияния языков, изучаются механизмы и способы заимствований, а также функциональные стили и сферы речеупотребления, наиболее подверженные иноязычному влиянию.
Уровень интралингвистический, или внутриязыковой, позволяет сосредоточить внимание на медиаобусловленных языковых процессах в рамках одного лингвокультурного ареала. К ним относятся: тенденция к размыванию четких стилевых границ, распространение норм разговорного стиля в базовом корпусе медиаречи (новости, информационная аналитика, комментарий), тиражирование ошибочного речеупотребления (например, неправильное ударение, грамматические ошибки и неверная сочетаемость), снижение речевой нормы за счет употребления в СМИ сниженной и ненормативной лексики и т.п.
Остановимся на каждом из перечисленных уровней подробнее. Одним из основных признаков современной геолингвистической картины мира является бесспорное доминирование английского языка, которое проявляется в том числе и в сфере массовой коммуникации. Совокупный объем англоязычных медиатекстов в силу целого ряда причин экономического, политического и социокультурного характера заметно превышает объем текстов массовой информации на других языках мира. Так, мгновенная реакция на события в любой точке земного шара, их объективное освещение помогли американскому каналу всемирных новостей (CNN) завоевать популярность у телезрителей всего мира. Этот канал вещает на английском языке. ВВС World пользуется репутацией одного из самых объективных новостных каналов, поэтому его смотрят и в Западной Европе, и в США, и в других странах мира. С начала 90-х гг. в связи со значительными социально-экономическими изменениями англоязычные СМИ получают все большее распространение и в России. В середине 90-х гг. зарубежными журналистами, работающими в Москве, была создана компания "Independent Media", которая выпускает популярные издания "The Moscow Times", "The Moscow Tribune", "The St. Petersburg Times", "Capital", а также курирует выпуск русскоязычных аналогов известных журналов: "Cosmopolitan", "Good Housekeeping" и др. Все это свидетельствует о дальнейшей интеграции и глобализации
международных информационных систем и отражается на протекании языковых процессов, качественной стороне речеупотребления, движении языковой нормы, а также на взаимодействии языков и культур.
Глобализация мирового информационного пространства способствовала не только значительному расширению сферы влияния английского языка, но и превращению его в общепризнанный язык международного общения — lingua franca:
"At the present time English, to a much greater extent than any other language, is the language in which the fate of most of the world's millions is decided. English has, in the twentieth century, become the international language par excellence. English has a dominant position in science, technology, medicine and computers; in research, books, periodicals, and software; in transnational business, trade, shipping and aviation; in diplomacy and international organizations; in mass media, entertainment, news industry and journalism; in youth culture and sport; in educational systems, as the most widely learnt foreign language. This non-exhaustive list of the domains in which English has a dominant, though not of course exclusive, place is indicative of the functional load carried by English. ...English has become a lingua franca to the point that any literate educated person is in a very real sense deprived if he does not know English"4.
Глобальное влияние английского языка в современном мире прекрасно описывает известный английский лингвист Д. Кристал в книге "English as a Global Language"5, отмечая при этом роль средств массовой информации в продвижении и распространении английского языка и массовой культуры в национальных ме-диаландшафтах. Действительно, общее число медиатекстов на английском языке, ежедневно распространяемых по каналам СМИ, заметно превосходит количество текстов на других языках, а в национальных массмедиа практически всех стран мира наблюдается экспансия образцов англоязычной массовой культуры. The Beatles, Madonna, Backstreet Boys, Spice Girls и т.д. — постоянно обновляемый список популярных исполнителей песен на английском языке хорошо известен массовой аудитории как на Западе, так и в России.
В этой связи определенный интерес представляет концепция языкового империализма (linguistic imperialism), возникшая в рамках западноевропейской академической традиции в начале 90-х гг. XX в. как реакция на целиком позитивную оценку глобальной роли английского в современном мире. Сформулированная английским исследователем Р. Филлипсоном в книге "Linguistic Imperialism" концепция языкового империализма рассматривает доминирующую роль английского языка в современном мире как экспансию по отношению к другим языкам и культурам:
"The term Linguistic Imperialism refers to a particular theory for analysing relations between dominant and dominated cultures... Language spread invariably occurs in conjunction with forces such as religion or trade, which are seen by some as extra-linguistic, but the significance of language as a tool for unification has long been recognised. The present distribution throughout the world of the major international languages — Arabic, Chinese, English, French, Russian and Spanish is evidence of conquest and occupation, followed by adoption of the invader's language because of the benefits that accrue to speakers of the language when the dominant language has been imposed... English is now entrenched world wide, as a result of British colonialism, international interdependence, 'revolutions' in technology, transport, communications and commerce, and because English is the language of the USA, a major economic, political and military force in the contemporary world. It is not only Britain which has gravitated towards linguistic homogeneity, but a significant portion of the entire world..."6
Автор считает, что "мировое господство" английского языка обусловлено в основном социально-экономическими и политическими причинами, а также продвижением национальных интересов самых мощных англоязычных стран — США и Великобритании:
«The notion that English is in fact an essential cornerstone of the global capitalist system needs to be examined in greater depth, but on the face of it the hypothesis is a strong one. That the interests of capitalism are global is patently clear, as a succinct policy statement from one of its leading representatives Caspar Weinburger demonstrates: "There is no corner of the world so remote, no nation so insignificant, that it does not represent a vital interest of the United States" (Guardian Weekly. 1984. May 20). In a similar vein, the British government greeted the collapse of communism in Eastern Europe by allowing the Foreign Secretary to proclaim in May 1990 that Britain aims to replace Russian with English as the second language throughout Eastern Europe. Presumably British government motives in doing so are not exclusively altruistic»7.
Концепция лингвистического империализма сформулирована по аналогии и является частью уже устоявшейся в англоязычной гуманитарной науке концепции культурного империализма (cultural imperialism), с помощью которой содержание социально-экономического понятия "империализм" распространяется на сферу культуры. Термин cultural imperialism используется для обозначения доминирующего влияния той или иной культуры, прежде всего культуры англоязычной, американской в современном мире. Способы культурного влияния многочисленны и разнообразны: это средства массовой информации, кино- и видеопродукция, реклама, молодежная культура и популярная музыка, а также целенаправленное воздействие в области образования.
Наряду с лингвистическим империализмом важнейшим компонентом концепции культурного империализма является медийный, или информационный, империализм (media imperialism). Термин media imperialism используется в англоязычных исследованиях по средствам массовой информации для обозначения передела мирового информационного пространства в пользу наиболее сильных и влиятельных в политическом, экономическом и технологическом отношении стран. Известный английский медиаэкс-перт О. Бойд-Баррет так определяет медийный империализм:
"...the process whereby the ownership, structure, distribution, or content of the media in any country are singly or together subject to substantial external pressures from the media interests of any other country or countries without proportionate reciprocation of influence by the country so affected"'8.
Как видно, О. Бойд-Баррет подчеркивает неравноценность информационного взаимодействия, при котором доминирующее влияние на мировое медиапространство оказывают наиболее сильные страны-лидеры. Таким образом, описание лингвокультурных и информационных процессов с помощью социально-экономического термина "империализм", обладающего известными негативными коннотациями, позволяет подчеркнуть их агрессивный, наступательный характер. Действительно, расширение сферы влияния английского языка в мировом информационном пространстве заметно усиливает его воздействие на другие языки, что, в частности, проявляется в большом количестве англоязычных заимствований. В свою очередь экспансия англоязычной массовой культуры неизбежно сопровождается сокращением доли национального медиапродукта на внутреннем рынке. И если одни страны, например Франция, пытаются как-то контролировать англоязычное влияние введением законодательных ограничений, то культуро-информационное пространство России продолжает оставаться совершенно открытым. Естественно, что это сказывается как на общей языковой ситуации, так и на состоянии внутреннего медиаландшафта.
Рассмотрим теперь роль СМИ в динамике языковых процессов на интерлингвистическом уровне, используя в качестве материала современный английский и русский медиадискурсы. Как уже отмечалось, интерлингвистический уровень предполагает изучение медиаобусловленных механизмов взаимодействия языков, в частности способы заимствования лексических единиц, функционально-стилевую стратификацию заимствований, взаимовлияние коммуникативно-вещательных стилей.
Поскольку в условиях информационного общества культуро-языковое влияние наиболее активно осуществляется по каналам массовой коммуникации, доминирующее воздействие англоязычной медиаречи на мировое информационное пространство, в том
числе и на его российский сегмент, ясно прослеживается при анализе соответствующих медиадискурсов.
Воздействие англо-американских массмедиа на российские СМИ заметно как на уровне формата и содержания, так и на уровне языка. Широкое распространение англоязычных образцов теле- и радиопродукции, копирование (как лицензированное, так и не-лицензированное, пиратское) формата и содержания, мощная волна англоязычных заимствований, имитация коммуникативно-вещательных стилей — все это характерные признаки современных российских медиатекстов.
Одним из наиболее ярких примеров англоязычного медиавлия-ния на формат и содержание текстов массовой информации в России являются передачи, сделанные по образцу известных западных программ. Так, многие популярные проекты российского телевидения представляют собой аналоги известных западных телешоу. Например, телеигра "Поле чудес" — это лицензированный вариант популярной американской программы "The Wheel of Fortune", успешно идущей во многих странах мира; "Слабое звено" — это российская версия известной английской телеигры "The Weakest Link", а рейтинговые передачи "Угадай мелодию" и "Последний герой" также основаны на американских оригиналах. Возникшие на англо-американской почве популярные теле- и радиоформаты успешно приживаются в постперестроечной России: количество передач, использующих такие базовые для англоязычных массмедиа форматы, как talk-show, quiz game, phone-in programme, candid camera, confession television, reality show и т.д., неуклонно растет.
Заимствуются не только форматы, но и содержание. Не секрет, что многие российские издания, в которых освещаются новинки мирового кино, популярной музыки, а также события в мире шоу-бизнеса, делают свои материалы о жизни зарубежных звезд, в основном "перекачивая" статьи с Интернет-сайтов популярных англоязычных журналов типа "Hello". Причем практиковавшаяся ранее ссылка "по материалам зарубежной прессы" в настоящее время чаще всего отсутствует.
Воздействие англо-американских массмедиа на уровне языка проявляется в мощной волне заимствований английской лексики. Современный русский язык буквально наводнен словами английского происхождения, которые проникли практически во все сферы речеупотребления. Достаточно беглого взгляда на страницу любой российской газеты, чтобы встретить такие слова, как бизнес, менеджмент, маркетинг, брокер, дилер, спонсор, спикер, спичрайтер, трейдер, киллер, диджей, драйв, рейв, шоумен, промоушен, пати, файл, электорат и т.д. Конечно, было бы неверно утверждать, что все эти англоязычные заимствования попали в русский
язык именно через тексты массовой информации. Однако следует помнить, что в условиях информационного общества культуро-языковое влияние наиболее активно осуществляется именно по каналам массовой коммуникации, при этом СМИ выполняют функции своего рода катализатора в формировании и протекании языковых процессов. Слово в массмедиа обладает необыкновенной силой: появившись однажды в телевизионной речи или на страницах прессы, оно мгновенно подхватывается массовой аудиторией, все глубже проникая в родной язык, каким бы чуждым поначалу оно ни казалось.
Проблеме англоязычных заимствований посвящено большое количество литературы9. Исследователи справедливо полагают, что интенсивное внедрение английской лексики в другие языки обусловлено, прежде всего, той доминирующей, глобальной ролью, которую английский язык играет в современном мире:
"The spread of English is as significant in its way as is the modern use of computers. When the amount of information needing to be processed came to exceed human capabilities, the computer appeared on the scene, transforming the processes of planning and calculation. When the need for global communication came to exceed the limits set by language barriers, the spread of English accelerated, transforming existing patterns of international communication... English has been successfully promoted, and has been eagerly adopted in the global linguistic marketplace. One symptom of the impact of English is linguistic borrowing"10.
В этой связи интересно отметить, что некоторые западные авторы считают английские термины borrowing и loan word не совсем корректными, так как лексические единицы заимствуются из другого языка односторонне, без возврата и без предоставления чего-либо взамен, что не вполне соответствует значению слов borrowing и loan:
«The technical terms "borrowing" and "loan word" are misleading, since speakers of a language who borrow words from another have no intention of returning anything. The transaction is purely unidirectional, and reflects the desirability of the product to the consumer»11.
С концептуальной точки зрения заимствования, как правило, отражают наиболее развитые в рамках той или иной национальной культуры сферы деятельности. Так, на страницах британской прессы нередко можно встретить слова французского языка, которые употребляются для обозначения предметов стильной жизни, высокой моды и изысков гастрономии, например: haute couture, soiree, clientele, vin de table и т.п. В свою очередь заимствования из английского концептуально связаны с такими областями, как бизнес, политика, спорт, компьютерные технологии, популярная музыка, молодежная культура. Приведем некоторые наиболее яр-
кие примеры: менеджмент (управление), шоу-бизнес, саммит (встреча на высшем уровне), промоушен, хавбек (полузащитник), файл, драйв, шузы, ботл (молодежный сленг).
Проблема англоязычных заимствований имеет еще одну важную сторону. Так, представители национальных лингвистических школ, в том числе школы русской, подчеркивают, что интенсивное внедрение англицизмов наносит непоправимый ущерб родному языку и культуре. Например, П.Н. Денисов выражает серьезную озабоченность по поводу неоправданной американизации современного русского языка:
«Нынешняя неумеренная американизация русского языка ничем не оправдана. Тотальная замена национальной культуры американскими фильмами, рекламой, весь этот "новояз" — брифинги, лизинги, холдинги, армрестлинги, усечения типа Влад, Стас в официальной речи, отбрасывание отчеств на американский манер даже в именах первых лиц государства — все это ведет к утрате своего языка, культуры и национального самосознания»12.
Конечно, некоторые англоязычные заимствования уже настолько прочно вошли в современное речеупотребление, что замена их на слова русского происхождения представляется довольно сложной. Особенно это относится к тем случаям, когда английское слово обозначает относительно новое для российской действительности понятие, описание которого средствами русского языка требует определенных лексических усилий. Так, даже при официальной поддержке русское название англо-американского понятия "public relations" связи с общественностью вряд ли полностью вытеснит из обихода английский термин "паблик ри-лейшнз" (PR) и его русское производное "пиарщик" (специалист по связям с общественностью):
"Тем не менее всем доморощенным пиарщикам хотелось бы посоветовать в интересах их же клиентов выбирать для информационной поддержки не благожелательно настроенные, а популярные издания" ("Московский комсомолец").
Использование другой группы заимствований обусловлено особым контекстом, иначе говоря, продиктовано намерением создать определенный стилистический эффект, как, например, в следующем предложении из статьи в газете "Аргументы и факты":
«Выборы у нас сейчас демократические, но вот сколько дней до них осталось — не знают ни организаторы, ни сам народ, или как его сейчас мудрено называют "электорат"».
В значительном количестве медиатекстов употребление англоязычных заимствований мотивировано стремлением сохранить более экономичную языковую форму, например использование английского слова "primaries" вместо словосочетания "первичные выборы":
"Сегодня в США состоялись праймериз, результаты которых имеют решающее значение для дальнейшей борьбы за пост президента".
Иногда гораздо легче сохранить иностранное название, чем перевести его на русский язык, как, например словосочетание "exit polls" (опрос избирателей после голосования на выходе из избирательного участка) или широко распространенное сегодня слово "ombudsman" (представитель по правам человека). Это слово скандинавского происхождения, широко используется в современном английском языке для обозначения людей, которые представляют интересы и защищают права граждан в различных организациях, в том числе в средствах массовой информации. Причем в соответствии с требованиями политкорректности "омбудсмен" часто превращается в "ombudsperson":
"Related to the news council concept, but more media-connected, was the ombudsman, or ombudsperson, an idea borrowed in the 1970s from a Scandinavian practice. A media organisation would have a person specifically designated to hear public complaints against it, to serve as the people's advocate to the media managers, to provide internal criticism and to write reports to the administrators and columns for the newspapers. These ombudspersons would give personal and confidential hearing to disgruntled audience members, would mediate in disputes, would investigate charges, would criticize media personnel and would counsel media managers"13.
Анализ языковых процессов на интерлингвистическом уровне позволяет также высказать предположение о том, что существует некая мода на определенные слова и выражения, распространяемая через средства массовой информации, и именно СМИ способствуют распространению нового, "модного" варианта употребления лексемы на другие лингвокультурные ареалы. Например, звучащее почти в каждом выступлении современного российского политика слово "прозрачный": прозрачный бюджет, прозрачное правительство, прозрачный механизм распределения льгот и т.д. Традиционно сочетавшееся с существительными, обозначающими физическую сущность, — прозрачный воздух, прозрачная вода, прозрачное стекло, — данное прилагательное с конца 90-х гг. XX в. стало активно употребляться для обозначения таких абстрактных понятий, как бюджет, политика, финансирование, ситуация, политические структуры, органы власти и т.п. Причем процесс этот был инициирован именно в англоязычном регионе: сначала появились "transparent policies", "transparent government", "transparent budget", а потом с помощью массмедиа данные варианты сочетаемости перекочевали и в другие языки, в том числе в русский. Интересно отметить, что некоторые политики даже демонстрируют употребление англоязычной версии слова, говоря "транспарент-ный" вместо "прозрачный". Так, российский министр обороны,
отвечая на вопросы тележурналистов, сказал, что механизм призыва в Российскую армию должен быть абсолютно "транспарентным".
Роль СМИ как каналов активного языкового взаимодействия проявляется также в использовании и распространении определенных информационно-вещательных стилей. Понятие "информационно-вещательный стиль" непосредственно связано с массовой коммуникацией и используется для обозначения того особого тона разговора с читателем, слушателем, зрителем, который свойствен каждому конкретному средству массовой информации — газете, журналу, радиопередаче или телепрограмме. Известно, что каждый субъект СМИ "разговаривает" со своей аудиторией определенным тоном, используя для обращения и текстовой коммуникации устойчивые медиастилистические и риторические средства. Так, для качественной газетной прессы характерен один стиль общения, для популярной — другой, стиль британского новостного вещания отличается от стиля российских теленовостей и т.п. Подобно музыкальному ладу, тональность того или иного субъекта массмедиа может варьироваться в зависимости от ряда экстралингвистических факторов, которые могут относиться к политической, исторической, культурной, идеологической, социальной сферам. Информационно-вещательные стили могут быть приподнято-официальными, например телевизионные новости советского периода, предельно обезличенными, как, например, известный стремлением к объективности новостной стиль вещания Би-би-си, или намеренно панибратскими, как большинство стилей ведущих развлекательных радио- и телепрограмм.
Сопоставительное изучение медиатекстов показывает, что глобализация или, скорее, "англо-американизация", современного медиапространства во многом способствует частичному заимствованию, а иногда и полному копированию тех или иных информационно-вещательных стилей, в том числе и российскими средствами массовой информации. Так, изменения периода гласности и перестройки коснулись в первую очередь тональности общения постсоветских СМИ со своей аудиторией, что, в частности, выразилось в радикальной смене информационно-вещательных стилей. Многое в постсоветском медиадискурсе возникло именно благодаря влиянию англо-американской медиаречи. Например, весьма распространенная сегодня фраза ведущих теленовостей "Оставайтесь с нами" — это не что иное, как перевод известного английского новостного клише "Stay with us".
Исследуя роль СМИ во взаимодействии английского и русского медиадискурсов, нельзя не сказать и о влиянии русского языка на английский, которое, конечно, не столь ощутимо, но все-таки в определенных контекстах имеет место. Наиболее типичный контекст — это так называемая экспатриантская пресса (expat media), иначе говоря, пресса, предназначенная для проживающих
4 ВМУ, лингвистика, № 3
49
и работающих за рубежом британцев. Примерами такой прессы могут служить газеты "The Moscow Times" и "The Russian Journal", выходящие в Москве и предназначенные как для иностранцев, проживающих в России, так и для российских граждан, владеющих английским языком. Анализ данных изданий свидетельствует о том, что тексты массовой информации немедленно реагируют на доминирующее лингвокультурное окружение, интегрируя наиболее частотную и культурозначимую лексику. Функционируя в русском лингвокультурном ареале, англоязычные газеты освещают как события международной жизни, так и российскую действительность. Естественно, что, рассказывая о своем "русском опыте", иностранные корреспонденты стараются "украсить" свой материал оригинальной лексикой, передающей специфику национальной культуры. Бабушка, товарищ, господа, тусовка, девушка — эти и подобные им лексические единицы вносятся в английский текст без перевода для описания реалий российской жизни, для передачи национального колорита. Таким образом, употребление слов русского языка в англоязычных газетных текстах всегда строго мотивировано.
В большинстве случаев русские слова передаются английскими буквами и выделяются особым шрифтом, что подчеркивает их инородность по отношению к английскому тексту, например:
"It must sound reassuring to those raised as apparatchiki — what better way to save the rouble than to set up a committee?"
Исключение в этом плане составляют лишь те русскоязычные лексемы, которые в силу высокой воспроизводимости в мировых СМИ приобрели статус интернационализмов. Как правило, они обозначают важные политические и социально-экономические понятия, а также исторические и культурные реалии российской жизни, например: дача, царь, гласность, перестройка:
"Many Russians expected life to get better under glasnots and perestroika, but today when asked their opinion of perestroika, they frown".
Почти всегда употребляемое иностранным корреспондентом русское слово сопровождается толкованием его значения на английском языке, что, безусловно, необходимо для адекватного понимания текста иностранными читателями. Например:
"Tovarisch" which means "comrade" was the official form of address used for men and women alike during the Soviet era; "Privolnoye" — Gorbachev's native village means "free and easy" in Russian; sukhoi zakon or dry law; vory-v-zakone or thieves-in-law — an established criminal fraternity from the early days of the Soviet Union; chelnoki — shuttle traders; bogatyr — a Russian fairy tale warrior; extrasens — a psychic energy specialist; papirosy — the stubby unfiltered Russian cigarettes.
He только выбор, но и само толкование русских слов иностранными журналистами представляется важным с точки зрения лингво-
культурологического анализа, так как раскрытие значений лексических единиц русского языка иностранцами почти всегда содержит оценочный компонент, отражающий их восприятие России, их отношение к тому или иному факту русской культуры, что в свою очередь позволяет судить о том, какой образ России создается СМИ в сознании иностранных читателей.
Если попытаться систематизировать, к каким областям знания относятся русские слова, наиболее часто используемые корреспондентами "The Moscow Times" и "The Russian Journal", можно выделить следующие семантические доминанты:
• слова и выражения, обозначающие формулы вежливости и быстро меняющиеся формы обращения, например: здравствуйте, спасибо, привет, до свидания, девушка, женщина, молодой человек, господа и т.д.;
• так называемые "модные", часто употребляемые слова, которые можно отнести к жаргону и молодежной лексике, например: tusovka — a crowded reception, gaishnik — a representative of the Russian road police, mne po figu — a nice way of saying you don't give a damn;
• слова, обозначающие реалии русской жизни и не имеющие аналогов в англоязычной культурной традиции, так называемая безэквивалентная лексика, типа dacha, troika, banya, kasha, pelmeni, borsch, shchi и т.п.
Причем следует отметить, что в некоторых случаях, несмотря на наличие соответствующего слова, необходимого для обозначения того или иного явления российской действительности, в английском языке иностранные журналисты предпочитают использовать слово русского языка, подчеркивая таким образом межкультурные различия, несовпадение семантических границ понятия в русской и английской культурной традиции. Например, русское слово бабушка в английском написании babushka достаточно часто встречается в англоязычных текстах массовой информации о России:
"While expats were quietly sending their children out of the country, Russian babushki were pouring back into the capital after a summer break with the grandchildren at the dacha".
В данном случае предпочтение русского слова слову английскому объясняется, видимо, тем, что русское слово бабушка помимо прямого обозначения степени родства заключает в себе целую гамму дополнительных лингвокультурологических коннотаций, которые не могут быть переданы с помощью английского слова соответствующего значения — grandmother, granny.
Переходя к анализу роли массмедиа на внутриязыковом, или интралингвистическом, уровне, рассмотрим влияние СМИ на функционирование языка в рамках одного лингвокультурного ареала. Говоря о языковых процессах, пусковым механизмом ко-
торых служат массмедиа, в первую очередь следует обратить внимание на такие, как
• тенденция к размыванию четких стилевых границ;
• распространение норм разговорного стиля в базовом корпусе медиаречи (новости, информационная аналитика, комментарий);
• тиражирование ошибочного речеупотребления (неправильное ударение, грамматические ошибки, неверная сочетаемость);
• снижение речевой нормы за счет употребления в СМИ жаргонизмов, ненормативной лексики и т.д.
Тенденция к стиранию четких стилевых разграничений внутри корпуса медиаречи отмечается многими исследователями, как российскими, так и зарубежными. Возможно, эта тенденция обусловлена чрезвычайной подвижностью и динамизмом самой жан-рово-типологической парадигмы медиадискурса. Основные типы медиатекстов — новости, информационная аналитика (comment and analysis), публицистика (features) и реклама, — находясь в постоянном взаимодействии и непосредственной временной и пространственной близости (публицистика и информационно-аналитические программы прерываются рекламой, новости соседствуют с комментарием и т.п.), естественно оказывают влияние друг на друга. Иногда это приводит к появлению новых жанрово-стилистических гибридов типа "инфотейнмент" (infotainment) или "инфомерция" (infomercial). Включение в новостные материалы развлекательного или рекламного компонентов диктуется все тем же ключевым стремлением массовой коммуникации — привлечь как можно большую аудиторию.
Специалисты отмечают также сближение норм устной и письменной речи в СМИ, что, по-видимому, обусловлено функционально-технологическими особенностями самих дискурсивных практик массовой коммуникации. Так, производство и распространение медиатекстов включает такие специальные техники, как чтение с бегущей строки, перевод первично устного текста (например, интервью) в письменную форму публикации, интеграцию речи спонтанной и речи подготовленной, смешение разговорных и книжно-письменных стилей. Автор известной книги "Живая русская речь с телеэкрана" О.А. Лаптева пишет: "Влияние звучащих средств массовой информации на языковые процессы трудно переоценить. Теперь язык прессы и звучащих средств массовой информации все менее смыкается с книжно-письменным типом литературного языка. Информационная и официальная телевизионная речь испытывают огромное по силе воздействие устно-речевой стихии, происходит неконтролируемое смешение книжно-письменных и устно-разговорных речевых особенностей, что способствует общему снижению речевой культуры"14.
Действительно, современная культура речи, состояние и движение языковой нормы в значительной степени определяются
такими базовыми свойствами массовой коммуникации, как многократная повторяемость и огромный охват аудитории. К сожалению, известная русская пословица "что написано пером, то не вырубишь топором" применима сегодня и к электронным СМИ, в особенности к телевидению. Речь, звучащая с телеэкрана, воспринимается как норма, и только чуткое ухо специалиста способно заметить такие языковые "погрешности", как то: "спорт для нашей страны всегда был нечто большим" (правильно — чем-то большим), "интрига бывает не только о том, кто будет на первом месте, но и том, кто будет на втором" (правильно — интрига состоит в том, что), "или мы принимаем эту доктрину, или мы лопаем этот мыльный пузырь" ("лопаем" — в смысле "едим с большим аппетитом"?), "они даже не скрывали о том, что" и т.д.15
Тиражирование ошибок в электронных СМИ дополняется употреблением жаргонизмов и сниженной лексики, причем довольно часто такая лексика звучит именно в информационно-новостных текстах — по определению наиболее устойчивом в стилистическом отношении жанре (по крайней мере, до недавнего времени). Например, уже не вызывает удивления фраза, прозвучавшая в главной информационной программе канала РТР "Вести" из уст ведущего:
"По наблюдениям британских ученых, плохая погода плюс крупные траты на Рождество и Новый год явились причиной массовой послепраздничной депрессии. Пик депресняка придется как раз на середину следующей недели" (2005. 29 янв.).
Названные тенденции характерны не только для русского линг-вокультурного ареала. Аналогичное влияние СМИ на протекание языковых процессов отмечают исследователи и в отношении других европейских языков — английского, французского, немецкого, испанского, итальянского. Таким образом, можно заключить, что роль, которую играют массмедиа в динамике языкового развития, огромна. Превратившись в одну из основных сфер речепользова-ния, средства массовой информации сегодня во многом определяют характер и свойства современного состояния языка. Отражение этих процессов в академической науке выразилось, в частности, в становлении и закреплении понятия "язык СМИ".
Примечаниия
1 См.: Арский Ю.М. и др. Инфосфера, М., 1991. С. 11.
2 См. подробнее: Добросклонская Т.Г. Вопросы изучения медиатекстов. М., 2000.
3 Подробнее о дискурсивном анализе и теории фреймов см.: Дейк Теун ван. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989.
4 Phillipson R.. Linguistic Imperialism. L., 1992. P. 5.
5 Crystal D. English as a Global Language. Cambridge University Press, 1997.
6 Phillipson R. Linguistic Imperialism. P. 10.
7 Ibid. P. 11.
8 Boyd-Barret O. Media Imperialism: towards an International Framework for the Analysis of Media Systems. L., 1977. P. 251.
9 См., например, список работ в кн.: Phillipson R. Linguistic Imperialism. P. 7.
10 Ibidem.
11 Ibid. P. 8.
12 Денисов П.Н. Нужен закон о защите русского языка // Власть в России. 1996. № 17—18. Апрель.
13 Merrill J. Modern Mass Media. N.Y., 1994. P. 385.
14 Лаптева О.А. Живая русская речь с телеэкрана. М., 2000. С. 3.
15 Цит. по ст.: Богуславская О. Угадай депутата с трех слов // Московский комсомолец. 2004. 21 окт.
Résumé
The article "The role of mass media in the dynamics of the linguistic change" concentrates on different aspects of the media influence on contemporary linguistic situation. The author analyses the impact of mass media on language development 1) on geolinguistic level, i.e. on how the mole of different languages is gradually transtormed in the world's contemporary linguistic landscape, 2) on interlinguistic level, i.e. on how languages interact through mass media, and finally, 3) on intralinguistic level, when attention is focused on changes evolving in national language due to media impact.
Вестник МГУ. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2005. № 3
М.Б. Бергельсон
МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ:
ВОПРОСЫ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ
(Проспект учебного пособия)
Г1. За последнее десятилетие произошел ощутимый сдвиг парадигмы научных интересов в области гуманитарного знания. На первый план вышли вопросы культуры как универсального контекста, обусловливающего бесконечное разнообразие человечества, и коммуникации — главнейшего и одного из самых фундаментальных видов взаимодействия между людьми. Изменение научной парадигмы основывалось на постмодернистском отказе от европоцентрических подходов: в XX в. мир перестал быть одно-полярным, он стал многополярным. Признание абсолютной ценности разнообразия мировых культур, отказ от колонизаторской культурной политики, осознание хрупкости существования и угрозы уничтожения огромного большинства традиционных культур и языков привели к тому, что соответствующие области знания стали бурно развиваться, опираясь на новый в истории человечества феномен — интерес народов Земли друг к другу. Поэтому не случайно, что межкультурная коммуникация явилась междисципли-
нарным ответом этим общественным интеллектуальным запросам. В не меньшей степени межкультурная коммуникация была вызвана к жизни практическими потребностями послевоенного мира, которые возникли вследствие бурного экономического развития многих стран и регионов, революционных изменений в технологии, связанной с этим глобализации экономической деятельности.
Предлагаемый учебник по теории и практике межкультурной коммуникации (МКК) является обобщением опыта, накопленного в отечественной и западной интеркультуралистике и практике преподавания межкультурной коммуникации1. Он опирается на курс лекций "Основы теории межкультурной коммуникации", который читает автор на факультете иностранных языков МГУ с 1998 г.
Г2. Философия данного подхода может быть обозначена как антропоцентрическая и деятельностная. В центре межкультурных взаимодействий находится человек как носитель общечеловеческих универсалий и культурных особенностей. Этот человек действует и взаимодействует с другими на основе этих универсалий и особенностей в огромном, но потенциально исчислимом множестве контекстов общения.
Учебник построен на модульной основе (теоретический и практический модули), что позволяет использовать его не только для практикующих специалистов по иностранным языкам, но и для других специальностей, где требуются знания и в особенности навыки МКК. При этом в каждой главе учебника в обоих модулях имеются как вопросы для обсуждения основных рассмотренных в главе положений, терминов, понятий, так и практические задания и задания для проектно-групповой работы, направленные на выработку навыков межкультурной коммуникации. В начале каждой главы даются ее краткое содержание и учебные задачи, которые ставятся перед студентом, осваивающим данную главу. В конце главы также имеются вопросы для самопроверки.
СТРУКТУРА УЧЕБНОГО ПОСОБИЯ
Вводный раздел. История и истоки дисциплины.
Ее становление в мире и в России.
Междисциплинарный характер МКК
1. Начало дисциплины связывают с работами Эварда Холла2.
Термин "межкультурная коммуникация" в узком смысле появился в американской литературе в 70-х гг. XX в. В известном учебнике Лэрри Самовара и Ричарда Портера3 приводится следующее определение МКК: такая разновидность коммуникации, успех или неуспех которой в значительной степени определяется культур-
ными различиями между коммуникантами.
К этому времени сформировалось и научное направление, логической сердцевиной которого стало изучение коммуникативных неудач и их последствий в ситуациях межкультурного общения. Впоследствии произошло расширение понятия "межкультурная коммуникация" на такие области, как теория перевода, обучение иностранным языкам, сравнительная культурология, страноведение, контрастивная прагматика, конфликтология, менеджмент, профессиональное и непрофессиональное взаимодействие с текстами другой культуры (художественными и в сфере массмедиа) и даже межкультурные заимствования. В настоящее время научные исследования в области межкультурной коммуникации фокусируются на поведении людей, сталкивающихся в разнообразных ситуациях с различиями в языковой деятельности и последствиями этих различий. Результатами исследований стали описания культурной специфики при выражении и интерпретировании ситуативных языковых действий коммуникантов. Также с самого начала эти исследования имели большое прикладное значение и использовались в многочисленных разработках для практических занятий (тренингов) по развитию кросскультурной восприимчивости.
2. Межкультурная коммуникация вызвана к жизни практическими потребностями послевоенного мира, подкреплявшимися идеологически тем интересом, который с начала XX в. формировался в интеллектуальной среде и в общественном сознании в целом по отношению к так называемым "экзотическим" культурам и языкам. Это опиралось на достижения культурной антропологии, которая к середине XX в. создала научные метафоры о культурах-айсбергах, плавающих, как острова в океане.
Практические потребности возникли вследствие бурного экономического развития многих стран и регионов, революционных изменений в технологии, связанной с этим глобализации экономической деятельности. В результате мир стал значительно меньше: плотность и интенсивность продолжительных контактов между представителями разных культур очень выросли и продолжают увеличиваться. Помимо собственно экономики важнейшими зонами профессиональной и социальной межкультурной коммуникации стали образование, туризм, наука, дипломатия, журналистика и многие другие.
3. Как дисциплина межкультурная коммуникация использует достижения многих наук и областей знания. В первую очередь культурной (лингвистической) антропологии и исследований по коммуникации. А наиболее существенный вклад в изучение коммуникации вносят когнитивная и социальная психология, социология, когнитивная лингвистика и типология языков. Кроме того, в этой же сфере важную роль играют и такие "гибридные" направления, как этнопсихолингвистика, лингвокультурология, экология культуры. Подобное разнообразие методов неудивительно,
когда речь идет о такой многоаспектной, непрерывной и бесконечной, неизменно присущей человеку деятельности, как коммуникация, в особенности межкультурная.
Междисциплинарный аспект МКК — это одновременно и сильная сторона дисциплины, и слабая: именно ложно понимаемая междисциплинарность может приводить к размыванию дисциплины, поверхностности в ее понимании, сумбурности изложения и соответственно к трудностям в восприятии. Не в последнюю очередь это связано с тем, что "краеугольными камнями" МКК являются такие базисные для человеческих взаимодействий понятия, как язык, культура, коммуникация.
Часть 1. Теоретические аспекты изучения
межкультурной коммуникации
Глава 1. "Краеугольные камни" МКК
В изучении межкультурной коммуникации можно выделить два компонента — культурологический и собственно коммуникационный. Поэтому изучение межкультурной коммуникации предполагает знакомство со следующими явлениями и понятиями: принципами коммуникации, основными функциями культуры, влиянием культуры на восприятие и коммуникацию в ее различных сферах и видах, параметрами для описания влияния культуры на человеческую деятельность.
В этой главе обсуждаются взаимоотношения между такими основополагающими понятиями, как язык, культура и коммуникация. Вместо того чтобы давать им определения, которые заведомо будут страдать либо неполнотой, либо расплывчатостью и тавтологиями, предпочтительнее рассмотреть возможные способы построения таких определений и возможные парадигмы взаимодействия между языком как инструментом и как зеркалом культуры, между языком как условием и как средством комммуникации. Центральное место при этом занимает языковая компетенция в качестве врожденной способности к формированию культурно обусловленной коммуникативной компетентности.
Гипотеза лингвистической относительности в современном истолковании связывает восприятие внешнего мира и структуру языка менее жестко, чем это имело место в классической гипотезе Сепира и Уорфа. Особенности языковой структуры влияют не на все аспекты восприятия, категоризации, а лишь на те, которые непосредственно связаны с вербализацией4. Из современного понимания гипотезы лингвистической относительности следует ее центральная роль для МКК и вывод о первичности лингвистического подхода к МКК, так как именно язык является основным медиумом между человеком и окружающим его миром природы, миром культуры и социумом.
Глава 2. Основные принципы коммуникации и их проявление в МКК
Взаимодействие между людьми, или интеракция, может существовать в разных видах. Коммуникация — это такое взаимодействие, при котором происходит "обмен" информацией. Конечно, такое определение основано на метафоре, поскольку обмениваться можно только чем-то вещественным, например предметами. И если речь идет об обмене информацией, значит, информация представляется в виде такого предмета, который можно передавать от одного участника обмена к другому. Таким образом, приведенное определение метафорически описывает всю категоризацию процессов мышления, восприятия и передачи информации как аналог физического взаимодействия между людьми и манипулирования предметами5. Сама по себе метафоризация ничем не плоха, да и невозможно говорить об абстрактных, недоступных физическому наблюдению вещах по-другому, без метафор. Но каждая метафора навязывает определенный взгляд на вещи6. Так, из приведенного определения коммуникации следует, что идеи суть предметы, а мозг и сознание в целом — хранилища для этих предметов. Но также из этой метафоры вытекает и то, что при передаче информации говорящий ее теряет, а в сознание слушающего она попадает в точно таком виде, в каком она вышла из сознания говорящего. Ведь именно так обстоит дело, когда мы передаем, скажем, книгу из одних рук в другие. Однако интуитивно понятно, что при коммуникации имеют место совсем другие процессы.
Если исходить из того, что взаимодействие посредством символов — это не то же самое, что передача предмета из одних рук в другие, а процесс воссоздания исходного смысла, то тогда определение коммуникации может выглядеть по-другому, а именно: это процессы человеческого взаимодействия, при которых индивидуумы — в личном общении, в группах, в организациях, в обществе — создают и интерпретируют сообщения с целью приспособления к окружающему миру и друг к другу.
Главная особенность коммуникации — это ее знаковый характер. Из всех видов знакового (символьного) поведения в человеческом сообществе важнейшими являются использование языка (вербальная коммуникация) и сопровождающее несловесное поведение (невербальная и паравербальная коммуникация). При этом любая хоть сколько-нибудь успешная коммуникативная деятельность основана на наличии у партнеров взаимной культурно обусловленной коммуникативной компетентности, возникающей в процессе первичной социализации (инкультурации) или вторичной социализации в иной культурной среде (аккультурации) и включающей в себя среди прочих знаний также знание языка (в традиционном понимании этого слова).
Коммуникативная компетенция присуща всем представителям Homo sapiens, однако та или иная реализация этой способности культурно обусловлена. Кроме того, она обусловлена и уникальным индивидуальным опытом каждого человека, из чего следует, что при коммуникации, являющейся процессом обмена сообщениями, постоянно происходит воссоздание смыслов, так как они не совпадают даже у людей, говорящих на одном и том же языке, выросших в одной и той же культуре.
Коммуникация — комплексный и противоречивый процесс. Это объясняется многими причинами, и в частности тем, что участники коммуникации одновременно и "такие, как мы," и "другие", отличающиеся от нас. Именно поэтому для того, чтобы сообщить и понять нечто новое, мы должны опираться на хорошо известное обеим сторонам старое, так как в контексте этого "старого" только и можно реконструировать смысл, стоящий за известными нам из лексики и грамматики родного языка словами, смысл, который в каждом коммуникативном акте создается заново.
Глава 3. Лингвистические аспекты МКК
В изучении межкультурной коммуникации можно выделить две сферы — культурологическую и собственно коммуникационную. Каждая из них определяет виды знаний, необходимых для описания процесса межкультурной коммуникации и параметров, влияющих на успешность ее осуществления. Межкультурная коммуникация — это тот перекресток, на котором встречаются интересы традиционных гуманитарных наук — социологии, психологии, антропологии и лингвистики. И не только встречаются, но и диктуют свои правила и законы. Изучение межкультурной коммуникации может производиться с точки зрения каждой из этих дисциплин, не говоря уже о возможности исторического, сравнительного подходов, а также различных практических приложений. И все же есть основания утверждать, что лингвистический подход является центральным. Это связано с тем, что язык — главный источник понимания или, наоборот, непонимания при коммуникации, т.е. первопричина успеха или провала коммуникативного взаимодействия.
Язык одновременно является и продуктом и инструментом культуры. Не всякое понимание и описание языка позволяют рассматривать его именно в этом плане. В связи с лингвистическими подходами к МКК на первый план выходят когнитивные и лингвопрагматические аспекты; язык интересен прежде всего как символьная система, допускающая неоднозначность, которая в свою очередь может быть разрешена с помощью социокультурного и ситуативного контекста.
Понятно, что владение общим кодом, например одним из приблизительно 6 тыс. существующих на земле естественных языков или одним из нескольких десятков искусственных кодов-трансляторов, есть необходимая предпосылка коммуникации. Однако использование символьных систем (и в первую очередь языка) подразумевает возможную неоднозначность. Постоянные попытки разрешить эту неоднозначность составляют фундаментальное свойство присущего людям процесса интерпретации сообщений.
В одной из работ7 приводятся следующие характерные особенности языка, связанные с его принципиальной неоднозначностью.
• Язык — это множество символов и правил их комбинации, которые понимаются и используются большим сообществом; символы (слова), звуки, выражающие эти символы, и правила их комбинирования различаются в разных культурах.
• Посредством языка передаются эмоциональные состояния, мысли, осуществляется социальное взаимодействие, контроль за внешним миром, история и связь личности с миром.
• Невозможно отделить употребление языка от культуры, как невозможно употреблять язык вне культуры.
• Язык служит проводником для понимания того, как культура отражает внешний мир.
• Значения, которые мы приписываем словам, определяются культурой, в которой мы выросли (социализовались).
• Значения слов и их употребления выучиваются, и во всех культурах и субкультурах формируется опыт, в рамках которого существуют эти значения и употребления.
• Людям свойственно полагать, что текст на одном языке можно в точности перевести на другой язык.
Эти особенности функционирования языка очень хорошо понимают те, кто использует язык осознанно (в отличие от просто говорящих на нем обычных людей) и в практических целях, например переводчики или преподаватели. Но с теорией дело обстоит несколько хуже. В своей книге "Языковой шок: понимание культуры в диалоге" антрополог Майкл Агар пишет: "...языковые различия выходят далеко за пределы того, что мы можем найти в словарях или грамматиках. Язык был помещен внутрь круга, а культура долгое время оставалась вне его"8.
Теоретические подходы к изучению языка в универсуме культуры, которые разрывают очерченный вокруг него круг "чистой" семантики, возникли не так давно. Под разными названиями существуют сходные парадигмы лингвокультурологии (cultural linguistics), этносемантики (ethnography of communication), прагмалингвисти-ки, кросскультурной прагматики (cross-cultural pragmatics; inter-language pragmatics). У всех этих направлений имеется одна общая проблема: их образующие дисциплины — лингвистика и антро-
пология (этнология) — на протяжении всего XX в. стремились к выработке строгой научной методологии, но вовлечение в сферу исследований такой плохо определяемой и тем более формализуемой вещи, как культура со всеми ее разнообразными проявлениями, сильно "спутало карты".
Изучение межкультурной коммуникации фокусируется на поведении людей, сталкивающихся с культурными различиями в языковой деятельности и последствиями этих различий в процессе коммуникации. Результатами исследований в данной области стали описания культурной специфики при выражении и интерпретировании ситуативных языковых действий коммуникантов. Ситуативные языковые действия не могут быть описаны с использованием только словаря или грамматики; они происходят в рамках конкретной ситуации коммуникативного взаимодействия. Тем самым упор при таком подходе делается на изучение влияния контекстов на формирование и интерпретацию смыслов.
Глава 4. Социокультурные аспекты МКК
Наряду с формулированием общих проблем семиотического подхода к культуре и задач, стоящих перед прикладной культурологией, в особенности проблем типологии культур9, в главе рассматриваются основные параметры культурных различий, выработанных за 50 лет, начиная с теории ценностных ориентаций Клакхон и Стродбека10, параметрическая модель Хофстеде11, коммуникативная модель культуры Холла, а также различные основанные на них варианты, выработанные в 90-е гг. прошлого века12. В главе также рассматриваются центральные для проблематики МКК понятия этноцентризма, культурного релятивизма, культурного шока и его стадий, культурно-специфичных знаний, необходимых для повышения культурной восприимчивости.
Глава 5. Социоэкологические аспекты МКК
Несмотря на все этническое, культурное и даже цивилизаци-онное разнообразие, наблюдаемое среди человеческих сообществ планеты, в конце II тысячелетия нашей эры сформировалось понятие глобальная культура, характеризующееся проникновением определенных материальных, технологических и отчасти духовных стандартов в повседневную жизнь подавляющего большинства урбанизированного населения. Основными движущими факторами глобализации последовательно являлись урбанизация и развитие информационных технологий — сначала телевидения, а в последнее время компьютерной сети Интернет.
В данной главе излагается понятие традиционная культура в ее различных проявлениях и то, какое воздействие на них оказывают контакты с культурой глобальной. При этом последовательно
рассматриваются различные аспекты традиционных культур, то общее, что противопоставляет их глобальной культуре, и те специфичные черты, которые определяются конкретными особенностями данного региона, историческими обстоятельствами, климатом и т.п. В качестве материала используются данные полевых исследований языков и культур в различных регионах (Северный Кавказ, Тува, Камчатка, Аляска). Различаются два основных подхода к определению культуры — как совокупности материальных объектов и технологических навыков, с одной стороны, и как совокупности когнитивных представлений (конкретных знаний, установок, стереотипов, верований), определяющих взаимодействие этноса с окружающим миром, — с другой.
Особое внимание уделяется эволюции местных языков как наиболее значимых и заметных показателей культурного состояния этноса. Обращение к каждому из проявлений конкретной культуры имеет своей целью определение наиболее "уязвимых" точек контакта, ключевых звеньев структуры, воздействие на которые может привести к разрушению сбалансированной системы, образующей традиционную культуру этноса.
К основным характеристикам материальной и духовной культуры традиционных культур относятся:
• Материальная культура: жилище, быт, одежда, традиционная пища.
• Традиционные занятия. Технический прогресс и вторжение современной массовой культуры.
• Организация жизни: система местной власти и племенного самоуправления.
• Духовная культура. Роль религии. Роль миссионеров.
• Жизненный цикл. Семья. Воспитание детей.
• Язык и культура. Отражение языковыми средствами культурного мира этноса: особенности грамматических и лексических систем, "ключевые слова" данной культуры.
• Влияние языка доминирующего этноса. Сокращение функциональной сферы языка как результата школьного образования. Естественные языковые процессы.
• Современная языковая политика. Чем опасна "языковая смерть".
В главе рассматриваются следующие проблемы: взаимодействие и взаимопроникновение культур, их позитивные и негативные последствия. Что такое "межкультурная коммуникация" в контексте взаимодействия представителей традиционной и глобальной культуры. Относительность этого противопоставления. Возможность влиять на процессы. Реальность? Допустимость? Опыт попыток возрождения языка этноса — единичные положительные примеры мировой истории. Особенность современных усилий. Этический аспект проблемы. Социальный аспект проблемы.
Глава 6. Когнитивно-психологические аспекты МКК
В главе описываются основные когнитивные понятия, которые оказывают решающее влияние на МКК. К ним относятся знания и их представление, процессы восприятия и категоризация, эмоции и их роль в коммуникации. Специфические понятия, разрабатывавшиеся в связи с когнитивно-психологическими особенностями протекания МКК, включают, в частности, тревожность, неопределенность, понятие "вдумчивой коммуникации", самораскрытие, ожидания и стереотипы, межгрупповые отношения и установки.
Знания о внешнем мире состоят из личного опыта индивидуума, базовых, фундаментальных знаний о мире, имеющихся у всех людей, и всех остальных знаний, которыми мы обладаем вследствие нашей принадлежности к различным национальным, этническим, социальным, религиозным, профессиональным и другим группам.
Различия в индивидуальном опыте составляют основу утверждения об уникальности каждого коммуникативного события, а также о принципиальной неоднозначности языка, проявляющейся при порождении и интерпретации сообщений в коммуникативном акте. Опора на этот опыт, необходимая для успешного коммуникативного взаимодействия, — основа многих правил лингвопрагматики.
В то же время общность базовых знаний о мире объясняет принципиальную переводимость сообщений с одного языка на другой и возможность понимания между членами одного языкового коллектива, пользующимися одной символьной системой. Именно это лежит в основе когнитивного подхода к явлениям коммуникации и человеческого поведения в целом. Представление этих знаний в некотором более или менее универсальном формате последние полвека являлось одной из главных задач когнитивной науки в таких ее подразделениях, как искусственный интеллект, когнитивная психология, когнитивная лингвистика. Различные способы представления этих знаний в виде фреймов Чарльза Филлмора, сценариев Роберта Шенка, скриптов Минского, семантических примитивов Анны Вежбицкой, схем Роберта Лангакера, формализованных компьютерных представлений есть не что иное, как попытки создания универсального фонда базовых знаний независимо от конкретно-языкового способа их выражения.
Знания более специфицированные, однако общие для той или иной группы людей, дают опору для порождения и интерпретации сообщений. Эти групповые, или "культурные", знания категорическим образом определяют то, как информация, поступающая к индивидууму, интерпретируется и как формируется речемысли-тельный импульс при порождении сообщения.
Восприятие и процессы категоризации в межкультурной коммуникации. Восприятие — это процесс обработки и осознания различных стимулов (информации), воздействующих на органы чувств. Оно определяет, какую информацию мы получаем в процессе коммуникации и как ею распоряжаемся (какие значения приписываем). Восприятие является центральным когнитивным интерпретационным процессом при коммуникации, так как в процессе восприятия информация многократно и разнообразно обрабатывается и "выход" может зависеть от тысячи причин помимо "входа". Восприятие селективно, так как оно предполагает категоризацию (избирательное выявление общего и закрепление различий). Разновидностью процессов категоризации является формирование стереотипов — своего рода "срезание углов" в процессе восприятия. Социологический или психологический стереотип представляет индивидуума не как личность, а как члена группы.
Факторы, влияющие на процессы категоризации. Среди них выделяются собственно культурные и личностные. Факторы культурной обусловленности процессов категоризации характеризуют человеческие культуры и группы внутри них по открытости или закрытости по отношению к новой информации, готовности оперировать в ситуациях с высокой степенью неопределенности или, наоборот, тенденцией к жесткой структурированности всех процессов в обществе, наличием большого количества правил, обрядов и ритуалов.
Личностные факторы связаны с гибкостью и подвижностью когнитивной системы индивидуума. Сюда относится потенциальный размер категорий — количество разных элементов, которые потенциально могут быть включены в категорию. Это свойство влияет на профессиональную пригодность человека: широкая ка-тегорийная база подходит при необходимости интегрального подхода, узкая — при детальном анализе информации. Это же влияет и на восприятие как "своих", так и "чужих": широкая база категоризации лучше помогает при поиске подходящей интерпретации поведения человека из другой культуры.
С этим же связано понятие "вдумчивой" (mindful) коммуникации, которая представляет собой прагматическую сторону процессов категоризации13. При "вдумчивой" коммуникации происходит создание новых категорий: ведь не категоризовать получаемую информацию мы не можем. Мы можем пытаться отказаться от предубеждений в ее восприятии, но не от восприятия различий. Поэтому различий и соответственно связанных с ними категорий должно быть больше, а не меньше.
"Вдумчивая" коммуникация характеризуется открытостью и готовностью воспринять новую информацию; ей свойственна со-
средоточенность на самом процессе коммуникации, а не на ее исходе. Поэтому участники не скованы заранее предопределенными ожиданиями и не дожны бороться с тревожностью, часто сопутствующей коммуникации с "чужими".
"Вдумчивая" коммуникация признает более чем одну перспективу как в нашей оценке говорящего, так и в том, как могут быть оценены наши высказывания. Важную роль при вдумчивой коммуникации играет ориентация на неопределенность, означающая стремление к получению новой информации или отсутствие такого стремления, а также открытость ума или, наоборот, приверженность старому знанию. Люди, ориентированные на неопределенность, заинтересованы в ее сокращении и не боятся вопросов, а ориентированные на давно очерченные категории избегают неопределенности всеми силами и стремятся не сталкиваться с новой информацией, которая является потенциальным источником нарушения определенности. Чем меньше открытость и готовность к неопределенности, тем больше вероятность возникновения проблем при коммуникации с чужой группой.
Часть 2. Практика межкультурной коммуникации и ее контексты
Глава 7. Межкультурная коммуникация в образовании
Данная глава в значительной степени основана на реальной практике межкультурной коммуникации в процессе осуществления совместной российско-американской образовательной программы между Университетом Колорадо в Денвере и факультетом иностранных языков МГУ им. М.В. Ломоносова. Программа существовала в течение 12 лет и кроме прочего предоставила ее участникам и руководителям возможности для ознакомления с отличной от их культуры системой высшего образования. Глава строится как 'case study' по проблемам межкультурного общения в следующих форматах: между российскими и американскими студентами, между российскими и американскими преподавателями и администраторами программы соответственно. Также учитываются все возможные перекрестные пары вариантов. На этом примере обсуждаются проблемные места и потенциальные кросскультурные конфликты, которые возникают в процессе осуществления международных образовательных программ.
Глава 8. Межкультурная коммуникация в деловой сфере
В главе рассматриваются различные аспекты эффективного общения с представителями других культур в организационных контекстах в зависимости от четырех типов организационных культур
5 ВМУ, лингвистика, № 3
65
и подходов к управлению организациями. Организации — это сложным образом структурированные системы. Подсистемы организаций отвечают за ввод материалов/информации, переработку и вывод продукции/услуг, за поддержание ее на функционирующем уровне, за обратную связь и приспособление к окружающей среде. Все эти процессы в значительной степени детерминированы как институциональным контекстом, так и национальной и конкретной организационной культурой.
Особое внимание уделяется развитию межкультурной восприимчивости как многоступенчатого процесса осознания проблемы, создания мотиваций, получения необходимой информации и выработки навыков. Анализируются критические случаи кросс-культурных конфликтов в трех типах организационных контекстов и их последствия. Анализ кросскультурных конфликтов в области менеджмента производится на основании четырехмерного измерения организационных культур по Хофстеде — ценностей, определяющих культуру организаций и деловой стиль работающих. Понятие культурно обусловленного управленческого стиля14. Высоко- и низкоконтекстуальные культуры. Особенности менеджмента в монохронных и полихронных культурах. Роль невербальной коммуникации в менеджменте. Речевая тактичность и угроза "социальному лицу" собеседника в разных организационных культурах.
Далее рассматриваются базовые ценности русской культуры и их влияние на профессиональное общение15. Русская культура в процессе интернационализации экономики и современная российская культура как трехслойный конгломерат. Особенности традиционной культуры. Ценности, плохо совместимые с западным стилем менеджмента. Проблема национального имиджа. Возможные функциональные сферы культурного сдвига. Вектор развития.
Глава 9. Межкультурная коммуникация в политике и дипломатии
Основное внимание в этой главе уделяется проблематике переговоров в межкультурном контексте. Переговоры анализируются как один из важнейших типов межкультурного взаимодействия в профессиональном контексте, рассматриваются общие принципы переговорного процесса, типы переговоров, влияние культурных различий на стиль ведения переговоров, интерактивность переговоров и способы имитации их в виде игр. В качестве конкретного материала используются кросскультурные проблемы, возникавшие при подготовке саммитов между российскими и американскими руководителями высшего ранга в середине 90-х гг., которые автор имел возможность наблюдать в качестве кросскультурного консультанта американской стороны.
ПРИЛОЖЕНИЯ
В Приложении А приводится описание симуляционно-ролевой игры "Давайте познакомимся", составленной автором и опробованной на различных кросскультурных тренингах. Игра имитирует процесс переговоров между представителями двух разных культур — Запада и Востока. Она позволяет студентам испытать себя в ситуации реального кросскультурного взаимодействия. Игра предусматривает несколько степеней сложности в зависимости от получаемых инструкций и предлагаемых степеней свободы поведения. Описание состоит из двух вариантов (один для каждой играющей стороны) сценария и соответствующих вариантов описаний культурных черт, присущих данной культуре, которые представлены как схематические культурные модели.
В Приложении Б дан вариант учебного плана курса "Основы теории межкультурной коммуникации", реально используемого автором, а также программы некоторых других курсов по проблематике соответствующих глав данного учебника16.
Примечания
1 См.: Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. М., 2000; Донец П.Н. Основы общей теории межкультурной коммуникации. Харьков, 2001; Гришаева Л.И., Цурикова Л.В. Введение в теорию межкультурной коммуникации: Учебное пособие. Воронеж, 2003; Леонтович О.А. Россия и США: Введение в межкультурную коммуникацию. Волгоград, 2003.
2 Trager G.L., Hall E.T. Culture and Communication: a Model and Analysis // Explorations: Studies in Culture and Communication. 1954. N 3; Hall E.T. The Silent Language. N.Y., 1959.
3 Samovar L.A., Porter R.E. Communication between Cultures. Belmont, CA, 1991.
4 Slobin D. From "Thought and Language" to "Thinking for Speaking" // Rethinking Linguistic Relativity / Eds. J.J. Gumperz, S.C. Levinson. 1996.
5 Lakoff G, Johnson M. Metaphors We Live by. Chicago; L., 1980.
6 Lakoff G, Johnson M. Philosophy in the Flesh: The Embodied Mind and Its Challenge to Western Thought. N.Y., 1999.
7 Scollon R., Scollon S.B.K. Intercultural Communication: a Discourse Approach. Malden, Mass., 2001.
8 Agar M. Language Shock: Understanding the Culture of Conversation. N.Y., 1994.
9 См.: Лотман Ю.М. Несколько мыслей о типологии культур // Языки культур и проблемы переводимости. М., 1987.
10 Kluckhohn F., Strodtbeck F. Variations in Value Orientations. N.Y., 1961.
11 Hofstede G. Culture's Consequences. Beverly Hills, CA, 1980.
12 Hofstede G. Culture and Organizations. L., 1991; Trompenaars F. Riding the Waves of Culture. L., 1993.
13 Langer E. Mindfulness. Reading, MA, 1989.
14 См.: Мясоедов С.П. Основы кросскультурного менеджмента: Как вести бизнес с представителями других стран и культур. М., 2003.
15 См.: Бергельсон М.Б. Russian Cultural Values and Workplace Communication Styles // Коммуникативные исследования 2003. Волгоград, 2003.
16 См.: Бергельсон М.Б. Теория и практика межкультурного общения // Межкультурная коммуникация: Сборник учебных программ. М., 2003; Она же. Основы коммуникации // Там же; Она же. Управление как искусство коммуникации // Там же; Она же. Связи с общественностью: эффективная политика в управлении // Там же.
Résumé
The paper discusses the current state of intercultural communication field and the need felt by univerasity educators in modern college level textbooks based on both Russian and international scholarship and data. A variant of such manual for the course Theory of Intercultural Communication is proposed. The course is part of the core curriculum for students majoring in linguistics and intercultural communication.
