CC BY
367
Правовые и политические аспекты управления
Харитонова Н.И.
Роль России в урегулировании приднестровского конфликта (2014-2018 гг.): политические аспекты
Харитонова Наталья Ивановна — кандидат исторических наук, доцент, кафедра истории стран ближнего зарубежья, исторический факультет, МГУ имени М.В. Ломоносова, Москва, РФ. E-mail: natahari@yandex. га SPIN-код РИНЦ: 6491-4442
Аннотация
Статья посвящена анализу параметров участия России в политическом урегулировании приднестровского конфликта в период с 2014 по 2018 гг. Указанный период характеризуется крайне сложной ситуацией в зоне конфликта, а переговорный процесс по урегулированию подвержен влиянию событий, непосредственно не связанных с «приднестровским вопросом», в частности политического кризиса на Украине 2014 г. В результате ключевые участники переговорного процесса изменили свой подход к принципам урегулирования конфликта, что привело к срыву переговорного процесса. Анализ позиций сторон конфликта, посредников-гарантов и наблюдателей продемонстрировал переход части из них к ситуативной модели поведения в рамках переговорного процесса. Прежней остается позиция России, которая продолжает придерживаться принципов последовательности и синхронности в разрешении приднестровского конфликта. По этой причине роль Российской Федерации в настоящий момент остается ключевым фактором в сохранении приемлемого уровня безопасности и стабильности в регионе.
Ключевые слова
Приднестровский конфликт, урегулирование, переговорный процесс, Россия, Приднестровье, Молдова, Украина.
Актуальность проблемы приднестровского конфликта и роли Российской Федерации в его урегулировании заключается, с одной стороны, в возросших угрозах безопасности в регионе Северного Причерноморья в связи с политическим кризисом на Украине и его последствиями, с другой стороны, общей трансформацией статуса России на мировой арене, что не может не отражаться на ситуации в кризисных зонах, которые расцениваются мировым сообществом как зоны российского геополитического влияния. Кроме того, в рамках системного подхода, можно констатировать, что сам контекст проблемы непризнанных государств в мире, где общие тренды все чаще увязываются с интеграционными и дезинтеграционными процессами, существенно трансформируется. Непризнанные государства в этих условиях несут дополнительные риски и угрозы для системы и подсистем
международной безопасности1. Эти и другие аспекты указывают на высокий уровень востребованности научно-аналитических разработок по тематике непризнанных государств, особенно с точки зрения выявления ключевых факторов, способных положительным образом повлиять на эту проблему.
В рамках данной статьи автор, используя инструментарий системного и геополитического подходов, методов структурно-функционального и сравнительного анализа, преследует цель выявить ключевые политические аспекты, характеризующие роль России в процессе урегулирования приднестровского конфликта в период с 2014 по 2018 годы, и определить «запас прочности» стратегии, избранной Россией в политическом разрешении «приднестровского вопроса». Последнее определяет новизну данного исследования и перспективы дальнейшей разработки тематики. Нижняя хронологическая граница исследования определена широкомасштабным кризисом на Украине в непосредственной близости от зоны конфликта, что повлекло за собой серьезные трансформации в механизме урегулирования, верхняя граница — доступностью материала для анализа.
Параметры участия России в переговорном процессе по урегулированию приднестровского конфликта
Правовой основой официального участия Российской Федерации в процессе мирного урегулирования приднестровского конфликта по-прежнему остается соглашение «О принципах мирного урегулирования вооруженного конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдова», подписанное президентами России и Молдовы — Б. Ельциным и М. Снегуром (президент непризнанной Приднестровской Молдавской Республики (ПМР) И. Смирнов завизировал соглашение) 21 июля 1992 года в Москве2. Это соглашение одновременно служит и основой для реализации миротворческой операции на Днестре. Документом также определялся и первый переговорный формат по политическому урегулированию приднестровского конфликта: Молдова и Приднестровье — стороны конфликта, Россия — посредник и гарант мирного урегулирования (формат «1+2»). Соглашение предусматривало: создание буферной зоны безопасности и Объединенной контрольной комиссии (ОКК)
1 См.: ХаритоноваН.И. Непризнанные государства: «спорная субъектность» как вызов международной безопасности // Среднерусский вестник общественных наук. 2017. Т. 12. № 2. С. 64-76; Попов Ф.А. Сецессионизм как угроза безопасности // Восточная аналитика. 2011. С. 84-93.
2 Соглашение о принципах мирного урегулирования вооруженного конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдова от 21 июля 1992 г. // Маракуца Г. С. К миру через согласие. Тирасполь, 1997. С. 70-73.
для контроля за прекращением огня, отводом войск и вооружений, в состав которой входили представители всех трех сторон; соблюдение нейтралитета российской 14-й армией3, дислоцированной на территории Приднестровья; проведение миротворческой операции с участием российских военных. На ОКК была возложена функция управления совместными миротворческими силами (СМС). Статья 8 соглашения определяла, что его действие может быть прекращено либо «по согласию сторон», либо «в случае выхода из него одной из договаривающихся сторон»4. Позже, в 1993 и в 1995 годах, переговорный формат был расширен, статус посредников и гарантов получили СБСЕ (ОБСЕ) и Украина (формат «3+2», был расширен и состав ОКК за счет включения туда новых военных наблюдателей).
Вплоть до конца 2003 года Россия выступала как драйвер переговорного процесса, предоставляя не только площадку и дипломатическую поддержку всем сторонам переговоров, но и активно участвуя в разработке планов и программных документов, содержащих конкретные механизмы урегулирования с системой политических и военных гарантий. На этот период пришлись такие знаковые события в рамках переговорного процесса, как подписание Московского меморандума в 1997 году5, презентация сторонам «Плана Примакова», «Плана Козака» и других проектов, разработанных Россией в русле предложенной миссией СБСЕ в регионе6, и принятой сторонами за основу еще в 1993 году модели «общего государства»7. Эта работа проводилась Москвой системно, при постоянных консультациях со сторонами конфликта и другими посредниками. При этом Россия строго придерживалась принципов мирного урегулирования: во-первых, принципа синхронности, предполагающего, что стороны одновременно преодолевают «рубежи» на пути к сближению позиций в переговорном процессе; во-вторых, принципа последовательности — в данном случае имеется в виду принципиальное политическое разрешение конфликта, предполагающее определение политического статуса Приднестровья, после которого может обсуждаться вопрос о прекращении совместной миротворческой операции либо смене ее формата (именно в такой очередности).
3 Колосов В.А. Роль 14-й армии в активной фазе приднестровского конфликта // Известия высших ученых заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 2007. № 3. С. 40.
4 Там же.
5 Меморандум об основах нормализации отношений между Республикой Молдова и Приднестровьем // Полит.ру [Электронный ресурс]. URL: http://polit.ru/article/2006/03/23/memorand/ (дата обращения: 12.12.2018).
6 Цуканова О.В. Деятельность ОБСЕ в области молдово-приднестровского урегулирования // Проблемы в российском законодательстве. Юридический журнал. 2011. № 3. C. 277.
7Харитонова Н.И. Приднестровский конфликт (1988-2012 гг.). М.: РИСИ, 2015. С. 120.
Важно, что с лета 1992 года Россия также последовательно придерживается позиции, согласно которой Москва в урегулировании приднестровского конфликта руководствуется принципом сохранения территориальной целостности Республики Молдова как единого субъекта международного права в границах МССР на 1 января 1990 г.8 Последнее не соответствует современным реалиям региона, существенно изменившимся с 1992 года, но Москва вплоть до нынешнего момента придерживается указанной позиции, несмотря на то, что сегодня такой подход может быть расценен как тупиковый путь. Однако осознание трудностей, сопутствующих переговорному процессу, а именно невозможность достижения консенсуса в рамках переговоров на высшем уровне, заставили стороны искать альтернативные подходы, что привело к созданию специальной площадки для переговоров на уровне политических представителей сторон (Постоянное совещание по политическим вопросам в рамках переговорного процесса по приднестровскому урегулированию9), а затем и экспертных групп. Таким образом, можно констатировать, что статус переговорного процесса снизился, что не может не влиять на эффективность урегулирования приднестровской проблемы.
Системная работа российской стороны не привела к серьезным положительным сдвигам в процессе урегулирования, виной чему были непоследовательная политика Кишинева, крайне подверженная влиянию внешних факторов (усиление позиций ЕС, США и ОБСЕ в республике), и низкий уровень договороспособности Тирасполя, который после очередной серии неудачных переговоров о конкретном содержании модели «общего государства» начал снова настаивать на полной независимости и государственном суверенитете ПМР. Срыв подписания уже парафированного сторонами «Меморандума Козака» в ноябре 2003
8 Лысенко В.В. Конституционное право и политика: приднестровский опыт // Юриспруденция [Электронный ресурс]. URL: http://www.jusücemaker.ru/view-artide.php?id=10&art=3746 (дата обращения: 12.12.2018).
9 Правовой и организационной основой «Постоянного совещания по политическим вопросам в рамках переговорного процесса по приднестровскому урегулированию» является Братиславский документ от 20 февраля 2002 г. под названием «Об организации переговорного процесса по приднестровскому урегулированию», с дополнениями от 27 сентября г., и последующими дополнениями. Целями и задачами Постоянного совещания являются отработка, согласование и фиксирование в виде письменных договоренностей для доклада на утверждение политическому руководству Сторон конкретных параметров итогового документа о всеобъемлющем разрешении приднестровской проблемы. При этом предусматривается возможность заключения частичных, промежуточных, временных договоренностей с таким расчетом, чтобы они постепенно слагались в вышеупомянутый итоговый документ.
года, носивший характер дипломатического демарша со стороны Кишинева10, снизил активность Москвы в рамках переговорного формата «3+2». В 2005 году формат снова был скорректирован. После включения туда ЕС и США в качестве наблюдателей формат обрел конфигурацию «5+2»11. Опыт существования данного формата показал его крайне низкую эффективность, длительные периоды стагнации, что позволило наблюдателям характеризовать работу формата как «имитационный режим переговоров»12.
В 2014 году переговорный процесс снова оказался под угрозой срыва после масштабного политического кризиса на Украине, когда подписание Киевом Соглашения об ассоциации с ЕС привело к смене украинской стороной позиции в переговорном процессе. Формально Украина осталась посредником и гарантом приднестровского урегулирования. Однако на практике Киев с 2014 года открыто поддерживает Кишинев, подписавший соглашение об ассоциации с ЕС в том же 2014 году. Таким образом, Украина превратилась из посредника в сторону конфликта. Синхронизация Молдовой и Украиной внешнеполитических шагов в отношении Приднестровья привело к экономической изоляции Левобережья Днестра13 и поставило российское политическое руководство перед сложным выбором. Наличие российских граждан в Приднестровье (по некоторым оценкам — более 200 тысяч человек14, в настоящее время Россия принимает в российское гражданство жителей Приднестровья, имеющих соответствующее право) гипотетически может поставить вопрос о реализации так называемого «южноосетинского сценария» (по аналогии с событиями августа 2008 года)15. Однако, с другой стороны, крайне сложные отношения России с
10 Слабость президента Воронина. Дмитрий Козак рассказал «Коммерсанту» о причинах срыва приднестровского урегулирования // Лента.ру [Электронный ресурс]. URL: https://lenta.ru/articles/2005/11/25/kozak/ (дата обращения: 12.12.2018); Путинцев И.С. Приднестровский компромисс? // Вестник МГИМО Университета. 2010. № 1. С. 25.
11 Троицкий Е.Ф. Политика Европейского союза в отношении приднестровского конфликта (19922015 гг.) // Сибирские исторические исследования. 2016. № 3. С. 34.
12 Блокада Приднестровья // Вектор-Евразия [Электронный ресурс]. URL: https://vector-eurasia. org/internal/proj ect-analyst/4/ (дата обращения: 12.12.2018).
13 Чернявский С.И. Приднестровье в тисках украинского кризиса (к 25-летию начала приднестровского конфликта) // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: История и политические науки. 2017. № 5. С. 193.
14 Россия занялась упрощением получения гражданства РФ жителями Приднестровья // ИНТЕРФАКС [Электронный ресурс]. URL: https://www.interfax.ru/russia/549892 (дата обращения: 23.12.2018).
15 Украинское эхо: часть 6. Молдавия и Приднестровье // Новая газета [Электронный ресурс]. URL: https://www.novavagazeta.ru/articles/2014/12/26/62532-ukrainskoe-eho-chast-6-moldaviYa-i-pridnestrovie (дата обращения: 18.11.2018); Галинский Я.О. Влияние результатов парламентских выборов 2018 г. в Молдове на процесс международного признания Приднестровья // Общество: политика, экономика, право. 2018. № 3. URL: http://dom-hors.ru/rus/files/arhiv zhurnala/pep/2018/3/politics/galinskv.pdf (дата обращения: 18.01.2018).
Западом, выражающим поддержку внешнеполитическим шагам и Молдовы16, и Украины, переводит этот вопрос в плоскость открытого политического конфликта с ЕС и США, где линия противостояния будет проходить как раз по Днестру. С точки зрения геополитики Приднестровье, будучи «зажатым» между Украиной и Молдовой, представляет собой «глубокий тыл» и одновременно плацдарм для поддержания остатков российского влияния в Северном Причерноморье. Эти политические аспекты, получившие дополнительный вес в сложившихся после 2014 года условиях, вкупе с событиями, связанными с присоединением Крыма к России, становятся ключевыми болевыми точками в реализации российской внешней политики на юго-западном направлении. Переход других посредников и наблюдателей к ситуативной модели поведения в рамках переговорного процесса делает последний неуправляемым и негативно сказывается на общей ситуации в зоне конфликта.
Параметры участия России в миротворческой операции на Днестре
На Западе в отношении роли и значения российской политики в регионе чаще всего фигурирует оценка, согласно которой, эта политика оказалась неэффективной и завела приднестровское урегулирование в тупик. Причинами эксперты, работающие на Западе, называют политическую, экономическую и дипломатическую поддержку Россией властей Тирасполя, которые не демонстрирует стремления договариваться с Кишиневом17. Еще чаще роль России определяется как деструктивная и устранение российской стороны из процесса урегулирования связывается с его успешным завершением. Именно в таком ключе, в частности, охарактеризовали причины, препятствующие мирному разрешению приднестровского конфликта, представители стран Организации за демократию и экономическое развитие (ГУАМ) ещё в 2005 и 2006 годах на сессиях Генеральной Ассамблеи ООН18. Последние годы Молдова все настойчивей требует вывода российских миротворцев19. В свою очередь, российское научное и экспертное сообщество, политический класс озвучивают противоположную точку зрения, подчеркивая, что лишь военное присутствие России в регионе и
16 Девятков А.В. Молдова: вечное движение к стабильности // Вестник РГГУ. Серия «Политология. История. Международные отношения. Зарубежное регионоведение. Востоковедение». 2018. № 1(11). С. 144-145.
17 Девятков А.В. Перед вызовом европеизации: политика России в Приднестровском урегулировании (1992-2012 гг.). Тюмень: Тюменский государственный университет, 2012. С. 5.
18 ГУАМ предлагает включить вопрос конфликтов в повестку 61-й сессии Генассамблеи ООН // REGNUM [Электронный ресурс]. URL: https://regnum.ru/news/698159.html (дата обращения: 12.01.2019).
19 Генассамблея ООН вновь отложила запрос Молдовы по выводу вооруженных сил России из Приднестровья // Спутник [Электронный ресурс]. URL: https://m.sputnik.mdpoHücs/20171024/15220987/oon-mirotvortsi-pridnestrovie.html (дата обращения: 12.01.2019).
дипломатические усилия Москвы позволяют поддерживать приемлемый уровень безопасности и стабильности в зоне конфликта и по мере возможностей с учетом регионального политического контекста продвигаться к полному разрешению приднестровского конфликта.
Кроме того, российское политическое руководство и экспертное сообщество подчеркивают высокую эффективность совместной миротворческой операции на Днестре20. Анализ мировой миротворческой практики показывает, что эта миссия уникальна, так как в ней участвуют стороны конфликта, сторона-посредник и военные наблюдатели от Украины. По состоянию на 2014 год в зоне безопасности на Днестре функционируют совместные миротворческие силы в составе воинских контингентов России (402 военнослужащих), Молдавии (355 военнослужащих), Приднестровья (492 военнослужащих) и группы военных наблюдателей Украины в составе 10 офицеров. Принципиальное значение имеет тот факт, что эта совместная миротворческая операция была одобрена в 1992 году ООН (операция получила официальное одобрение Миссии ООН по установлению фактов, посетившей район конфликта по инициативе Республики Молдова). В связи с этим важно упомянуть, что критика в адрес России, якобы принявшей волюнтаристское решение о вмешательстве в вооруженный конфликт на Днестре с целью распространения своего влияния на Молдову, не состоятельна. Активность России носила вынужденный характер — необходимо было как можно быстрее остановить кровопролитие, но на тот момент никто из крупных политических игроков ещё не выстроил свою политическую стратегию в отношении постсоветского пространства. Кроме того, начало 1990-х годов изобиловало разнообразными региональными конфликтами, и миротворческого ресурса международных организаций, проходившего стадию становления, на все конфликты «не хватало». И даже в этих условиях Россия «не стремилась превратить Приднестровье в зону своего эксклюзивного миротворчества»21. Озвучивались варианты оформления миротворческой операции с участием Четырехсторонней комиссии, СНГ, СБСЕ, Украины, Беларуси, Болгарии. Однако страны Запада были заняты в конфликтах в Югославии, в Персидском заливе, СБСЕ не демонстрировала должного уровня эффективности по решению такого рода проблем, а Украина,
20 Актуальные аспекты безопасности: опыт миротворчества на Днестре // Сайт Министерства иностранных дел Приднестровской Молдавской Республики [Электронный ресурс]. URL: http://mfa-pmr.org/sites/default/files/publish/pdf/aktualnveaspektY.pdf (дата обращения: 18.12.2018).
21 ДевятковА.В. Перед вызовом европеизации: политика России в Приднестровском урегулировании (1992-2012 гг.). Тюмень: Тюменский государственный университет, 2012. С. 27.
Румыния, Белоруссия, Болгария воздержались от отправки в Приднестровье своих
22
миротворческих контингентов . Президент Молдовы М. Снегур ставил вопрос о направлении в зону конфликта миротворческих сил СНГ, в состав которых должны были входить молдавский, российский (но не 14-я армия), украинский и белорусский контингенты. Однако данное предложение не получило поддержки. Другими словами, при том, что Россия, по сути, сама инициировала интернационализацию миротворческого процесса на Днестре, ситуация складывалась таким образом, что осуществлять ее, кроме России, никто не мог или не хотел. И именно благодаря присутствию в Приднестровье 14-й армии удалось остановить вооруженное противостояние23. Однако позже эти самые государства и международные организации подняли вопрос о необходимости смены формата миротворческой операции в Приднестровье и замене российских миротворцев на миссию гражданских наблюдателей под эгидой ОБСЕ по причине того, что присутствие российских военных в зоне конфликта якобы мешает его урегулированию24.
Однако, вопреки риторике официального Кишинева и их союзников, за более чем 25 лет реализации совместной миротворческой операции в зоне безопасности не было зафиксировано вооруженных столкновений, за исключением отдельных эксцессов с гражданскими лицами, которые расцениваются ОКК как провокации в отношении миротворческого контингента.
В ответ на активное обсуждение будущего миротворческой миссии на всевозможных международных площадках по инициативе Кишинева и Киева Министерство иностранных дел Российской Федерации в августе 2014 года распространило официальное заявление, в котором говорится, что попытки выдавливания из Приднестровья российских миротворцев будут расцениваться как недружественные по отношению к России акции. «Любые неконструктивные действия, направленные на дестабилизацию ситуации в регионе, попытки выдавливания из Приднестровья участвующего в совместных миротворческих силах российского контингента будут расцениваться как недружественные по отношению к России акции, подрывающие устои миротворческой операции на Днестре и противоречащие духу и букве Договора о дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и
22 Там же. С. 31.
23 Цуканова О.В. Роль России в процессе урегулирования молдово-приднестровского конфликта // Проблемы в российском законодательстве. Юридический журнал. 2010. № 4. C. 294.
24 Маркедонов: урегулирование в Приднестровье не близко // Спутник [Электронный ресурс]. URL: https://ru.sputnik.md/analvtics/20171010/14981134/markedonov-uregulirovanie-v-pridnestrove-ne-blizko.html (дата обращения: 22.01.2018).
Республикой Молдова», — заявили в российском внешнеполитическом ведомстве25. Однако это не помешало Верховной Раде Украины денонсировать 21 мая 2015 года договор о транзите российских войск в Приднестровье26 (вместе с четырьмя другими соглашениями в военной сфере). Расчет Киева был на то, что Россия будет вынуждена вывести свой воинский контингент, оставшийся без снабжения. Киев не остановили даже возможные репутационные потери для своего статуса посредника и гаранта мирного урегулирования. Таким образом, с мая 2015 года Российская Федерация не может полноценно снабжать своих военных в Приднестровье (хотя сложности со снабжение возникали и ранее по вине украинской и молдавской сторон — ограничивая транзит, Украина ссылалась на двусторонние соглашения с Молдовой и указывала на необходимость согласования транзита через территорию Украины непосредственно с Молдовой27).
Несмотря ни на что, вариант вывода российской группировки из Приднестровья на данном этапе официально Москвой не рассматривается (существенную часть нагрузки по снабжению российского военного контингента несет Приднестровье). Очевидно, Москва располагает инструментами политического и экономического воздействия как на Кишинев, так и на Киев: в связи с этим вопросом упоминается проблема трудовых мигрантов из Молдовы, работающих в России, экономический торг с Кишиневом28, подписавшим соглашение об ассоциации с ЕС, которое, как выяснилось, вовсе не предусматривает открытие европейских рынков для молдавской сельскохозяйственной продукции, и пр. Однако это все может дать лишь временный эффект, в то время как Украина и Молдова будут и далее согласованно действовать на пути к поставленной цели, активно привлекая европейский политический ресурс. Таким образом, можно констатировать, что жесткая позиция России в переговорном процессе относительно соблюдения принципов синхронности и последовательности вовсе не гарантируют их реализации, так как присутствие российских миротворцев и Ограниченной группы российских войск (ОРГВ ПРРМ) в
25 Россия осуждает любые попытки выдавливания из Приднестровья миротворцев // Российская газета [Электронный ресурс]. URL: http://www.rg.ru/2014/08/04/pridnestrivie-anons.html (дата обращения: 21.01.2019).
26 Верховная рада запретила транзит российских военных в Приднестровье // Ведомости [Электронный ресурс]. URL: https://www.vedomosti.ru/politics/news/2015/05/21/verhovnava-rada-zapretila-tranzit-rossiiskih-voennih-v-pridnestrove (дата обращения: 21.01.2019).
27 Романов А. Украина и Молдавия объединились в единый антироссийский фронт // [Электронный ресурс]. URL: http://www.km.ru/world/2013/07/31/mezhdunarodnava-politika/717035-ukraina-i-moldaviva-obedinilis-v-edinvi-antirossiis (дата обращения: 21.01.2019).
28 Лавренов С.Я. Молдова между жерновами «большой» политики // Пространство и время. 2015. № 1-2(19-20). С. 54.
Приднестровье находится под угрозой. В Москве осознают, что вывод ОГРВ и российского миротворческого контингента будет иметь серьезные последствия: Россия утратит свой статус влиятельного геополитического игрока в регионе и статус ключевого элемента в переговорном процессе, а Молдова получит реальную возможность и повод отозвать свою подпись под соглашением «О принципах мирного урегулирования вооружённого конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдова» 1992 года, что будет означать новый виток противостояния на Днестре.
Участие России в политическом урегулировании как ключевой фактор обеспечения региональной безопасности
Выше было наглядно показано, как Россия, играя ключевую роль в политическом урегулировании приднестровского конфликта, во второе постконфликтное десятилетие стремительно ее теряет под давлением геополитической конъюнктуры. Ситуация усугубилась после политического кризиса на Украине 2014 года, когда и военное присутствие России в регионе, являющееся гарантом безопасности здесь, оказывается под угрозой. Таким образом, «запас прочности» стратегии, избранной Россией в политическом разрешении «приднестровского вопроса», оказывается близким к исчерпанию.
Примечательно, что геополитические соперники России, действуя в регионе для нейтрализации российского влияния, далеко не всегда руководствуются одинаковыми соображениями. Так, Брюсселю необходимо включить в сферу своего влияния всю постсоветскую часть Восточной Европы, и, разумеется, в числе первостепенных задач стоит вывод Приднестровья из-под контроля и опеки Москвы. Реализуя поставленную задачу, Европейский союз, действуя весьма прагматично и последовательно, работает с регионом, предлагая его населению новые экономические и бизнес-возможности. Вашингтон в большей степени тревожит военный компонент внешнеполитического влияния России в регионе. Для США принципиально, чтобы российские воинские контингенты не находились за пределами российских границ. Тем не менее, казалось бы, разные европейские и американские задачи позволяют им во многих вопросах действовать сообща, что особенно наглядно проявляется в критике российского военного присутствия на постсоветском пространстве, в частности в Приднестровье.
Население самого Приднестровья, однако, видит и оценивает ситуацию совершенно по-другому. Все социологические исследования, проведенные за многие
годы на территории непризнанной республики, показывают, что население не просто видит место своей страны в евразийском интеграционном пространстве, но и в составе России29 (при том, что физически реализовать такой сценарий практически невозможно). И, разумеется, население однозначно воспринимает российское военное присутствие в Приднестровье как единственный гарант мира и безопасности, а саму Россию — как единственный залог существования государственности ПМР30.
Вместе с тем наполнение переговорного процесса в изучаемый период показал его оторванность от ключевого вопроса, в который упирается разрешение конфликта, — будущее Приднестровья. С начала 2010-х годов переговорный процесс сосредоточен на второстепенных с точки зрения ключевой проблемы вопросах — взаимодействие двух берегов в сфере экономики, транспортного сообщения, признание документов и пр. (реализация тактики «малых шагов»). Более того, под влиянием событий на Украине и произошедших по этой причине сдвигов позиций посредников и перехода к ситуативной модели поведения в переговорах переговорный процесс был прерван на полтора года, а нынешние встречи переговорщиков носят эпизодический характер (для сравнения, в 2012 году Постоянное совещание созывалось 6 раз в год, начиная с 2016 года — один раз в год). Таким образом, имитационный характер переговорного процесса в рамках политического урегулирования приднестровского конфликта не вызывает сомнений. И все это происходит на фоне беспрецедентного экономического и дипломатического давления на Тирасполь со стороны Кишинева и Киева. Экономическое давление, реализуемое через согласованные действия Кишинева и Киева, ранее и в изучаемый период реализуется в формате, который эксперты определили как «экономическая блокада»31. В разгар гражданского противостояния на Украине в 2014-2015 годах неоднократно фиксировались действия провокационного характера в отношении Приднестровья со стороны Украины32, которая рассматривает Приднестровье как большую военную базу России у нее в тылу.
29 Бабилунга Н.В. Территориальная идентичность как фактор политической стабильности Приднестровья. В кн.: Этническая мобилизация и межэтническая интеграция. М., 1999. С. 189-192.
30 Бобкова Е.М. Социальное и экономическое самочувствие населения двух берегов Днестра в условиях замороженного конфликта // Молдова — Приднестровье: общими усилиями — к успешному будущему. Кишинев, 2009. С. 16-17.
31 См.: Харитонова Н.И. Социально-экономическое развитие Приднестровской Молдавской Республики: проблемы и перспективы (1990-2012 гг.) // Государственное управление. Электронный вестник. 2013. № 41. С. 119-141.
32 См.: Харитонова Н.И. Новые вызовы безопасности в Приднестровье в контексте кризиса на Украине 2014 г. // Государственное управление. Электронный вестник. 2015. № 48. С. 223-246.
Таким образом, сложившаяся в 2014-2018 годах ситуация в зоне приднестровского конфликта может быть охарактеризована как кризисная. Деструктивные политические действия участников процесса мирного урегулирования провоцируют появление угроз безопасности в зоне конфликта. И лишь сохраняющееся здесь военное присутствие России сдерживает наступление серьезного военно-политического кризиса, но не в состоянии предотвратить социально-экономические явления кризисного характера в регионе. Фактическое разрушение переговорного механизма, которое было неизбежным после расширения переговорного формата в 2005 году (тотальное снижение его эффективности обусловил украинский кризис 2014 года), не может нейтрализовать возникшие угрозы и не способствует стабилизации региона. Очевидно, что нынешняя ситуация в зоне конфликта все больше напоминает ситуацию начала 1990-х годов, когда никто из тех участников мировой политики, кто располагал ресурсом, не стал вмешиваться в кризис на Днестре прежде всего по причине отсутствия понимания, как этот кризис разрешать. Таким инструментарием и тогда, и сегодня располагает Россия. Располагает она и необходимой инфраструктурой, и организационно-функциональными возможностями. Как известно, любой кризис так или иначе предоставляет также новые возможности для дальнейшего движения и развития. Возможно, это и станет выходом для всех участников урегулирования из «приднестровского тупика».
Проведенное исследование продемонстрировало роль России в разрешении многосоставного и многоаспектного «приднестровского вопроса». Снижение значения роли России в переговорном процессе в период 2014-2018 годов обусловлено, с одной стороны, геополитической конъюнктурой, с другой стороны, тем, что стратегия, избранная Россией в отношении «приднестровского вопроса», исчерпала свой «запас прочности». При этом необходимо констатировать, что при всех меняющихся параметрах с точки зрения обеспечения региональной безопасности и стабильности роль России в зоне приднестровского конфликта будет оставаться ключевой на время, пока будет сохраняться ее военное присутствие в регионе. В связи с этим дополнительного анализа требует возможная ситуация, когда Россия будет вынуждена ликвидировать свое военно-политическое присутствие в Приднестровье и согласиться на переформатирование миротворческой операции на Днестре.
Список литературы:
1. Актуальные аспекты безопасности: опыт миротворчества на Днестре // Сайт Министерства иностранных дел Приднестровской Молдавской Республики [Электронный ресурс]. URL: http://mfa-
pmr.org/sites/default/files/puMish/pdf/aktualnveaspektv.pdf (дата обращения: 18.12.2018).
2. Бабилунга Н.В. Территориальная идентичность как фактор политической стабильности Приднестровья. В кн.: Этническая мобилизация и межэтническая интеграция. М., 1999.
3. Блокада Приднестровья // Вектор-Евразия [Электронный ресурс]. URL: https://vector-eurasia.org/inter^nal/prqiect-analyst/4/ (дата обращения: 12.12.2018).
4. Бобкова Е.М. Социальное и экономическое самочувствие населения двух берегов Днестра в условиях замороженного конфликта // Молдова — Приднестровье: общими усилиями — к успешному будущему. Кишинев, 2009. С. 9-19.
5. Верховная рада запретила транзит российских военных в Приднестровье // Ведомости [Электронный ресурс]. URL: https://www.vedomosti.ru/politics/news/2015/05/21/verhovnaYa-rada-zapretila-tranzit-rossiiskih-voennih-v-pridnestrove (дата обращения: 21.01.2019).
6. Галинский Я.О. Влияние результатов парламентских выборов 2018 г. в Молдове на процесс международного признания Приднестровья // Общество: политика, экономика, право. 2018. № 3. URL: http://dom-hors.ru/rus/files/arhiv zhurnala/pep/2018/3/politics/galinskv.pdf (дата обращения: 18.01.2018).
7. Генассамблея ООН вновь отложила запрос Молдовы по выводу вооруженных сил России из Приднестровья // Спутник [Электронный ресурс]. URL: https://ru.sputnik.md/politics/20171024/15220987/oon-mirotvortsi-pridnestrovie.html (дата обращения: 12.01.2019).
8. ГУАМ предлагает включить вопрос конфликтов в повестку 61-й сессии Генассамблеи ООН // REGNUM [Электронный ресурс]. URL: https://regnum.ru/news/698159.html (дата обращения: 12.01.2019).
9. Девятков А.В. Молдова: вечное движение к стабильности // Вестник РГГУ. Серия «Политология. История. Международные отношения. Зарубежное регионоведение. Востоковедение». 2018. № 1(11). С. 136-148.
10. Девятков А.В. Перед вызовом европеизации: политика России в Приднестровском урегулировании (1992-2012 гг.). Тюмень: Тюменский государственный университет, 2012.
11. Колосов В.А. Роль 14-й армии в активной фазе приднестровского конфликта // Известия высших ученых заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 2007. № 3. С. 39-45.
12. Лавренов С.Я. Молдова между жерновами «большой» политики // Пространство и время. 2015. № 1-2(19-20). С. 53-62.
13. Лысенко В.В. Конституционное право и политика: приднестровский опыт // Юриспруденция [Электронный ресурс]. URL: http://www.justicemaker.ru/view-article.php?id= 10&art=3746 (дата обращения: 12.12.2018).
14. Маркедонов: урегулирование в Приднестровье не близко // Спутник [Электронный ресурс]. URL: https://ru.sputnik.md/analvtics/20171010/14981134/markedonov-uregulirovanie-v-pridnestrove-ne-blizko.html (дата обращения: 22.01.2018).
15. Меморандум об основах нормализации отношений между Республикой Молдова и Приднестровьем // Полит.ру [Электронный ресурс]. URL: http://polit.ru/article/2006/03/23/memorand/ (дата обращения: 12.12.2018).
16. Попов Ф.А. Сецессионизм как угроза безопасности // Восточная аналитика. 2011. С. 84-93.
17. ПутинцевИ.С. Приднестровский компромисс? // Вестник МГИМО Университета. 2010. № 1. С. 24-29.
18. Романов А. Украина и Молдавия объединились в единый антироссийский фронт // [Электронный ресурс]. URL: http://www.km.ru/world/2013/07/31/mezhdunarodnava-
politika/717035-ukraina-i-moldaviva-obedinilis-v-edinyi-antirossiis (дата обращения:
21.06.2015).
19. Россия занялась упрощением получения гражданства РФ жителями Приднестровья // ИНТЕРФАКС [Электронный ресурс]. URL: https://www.interfax.ru/russia/549892 (дата обращения: 23.12.2018).
20. Россия осуждает любые попытки выдавливания из Приднестровья миротворцев // Российская газета [Электронный ресурс]. URL: http://www.rg.ru/2014/08/04/pridnestrivie-anons.html (дата обращения: 21.01.2019).
21. Слабость президента Воронина. Дмитрий Козак рассказал «Коммерсанту» о причинах срыва приднестровского урегулирования // Лента.ру [Электронный ресурс]. URL: https://lenta.ru/articles/2005/11/25/kozak/ (дата обращения: 12.12.2018).
22. Соглашение о принципах мирного урегулирования вооруженного конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдова от 21 июля 1992 г. // Маракуца Г.С. К миру через согласие. Тирасполь, 1997. С. 70-73.
23. Троицкий Е.Ф. Политика Европейского союза в отношении приднестровского конфликта (1992-2015 гг.) // Сибирские исторические исследования. 2016. № 3. С. 2842.
24. Украинское эхо: часть 6. Молдавия и Приднестровье // Новая газета [Электронный ресурс]. URL: https://www.novayagazeta.ш/articles/2014/12/26/62532-ukrainskoe-eho-chast-6-moldaviva-i-pridnestrovie (дата обращения: 18.11.2018).
25. Харитонова Н.И. Непризнанные государства: «спорная субъектность» как вызов международной безопасности // Среднерусский вестник общественных наук. 2017. Т. 12. № 2. С. 64-76.
26. Харитонова Н.И. Новые вызовы безопасности в Приднестровье в контексте кризиса на Украине 2014 г. // Государственное управление. Электронный вестник. 2015. № 48. С. 223-246.
27. Харитонова Н.И. Приднестровский конфликт (1988-2012 гг.). М.: РИСИ, 2015.
28. Харитонова Н.И. Социально-экономическое развитие Приднестровской Молдавской Республики: проблемы и перспективы (1990-2012 гг.) // Государственное управление. Электронный вестник. 2013. № 41. С. 119-141.
29. Цуканова О.В. Деятельность ОБСЕ в области молдово-приднестровского урегулирования // Проблемы в российском законодательстве. Юридический журнал. 2011. № 3. C. 276-279.
30. Цуканова О.В. Роль России в процессе урегулирования молдово-приднестровского конфликта // Проблемы в российском законодательстве. Юридический журнал. 2010. № 4. C. 294-297.
31. Чернявский С.И. Приднестровье в тисках украинского кризиса (к 25-летию начала приднестровского конфликта) // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: История и политические науки. 2017. № 5. С. 187-197.
Kharitonova N.I.
Russia's Role in Resolving the Transnistrian Conflict (2014-2018):
Political Aspects
Natalya I. Kharitonova — PhD, Associate Professor, Department of History of the New Independent States, Faculty of History, Lomonosov Moscow State University, Moscow, the Russian Federation. E-mail: natahari@yandex. ru
Abstract
The article is devoted to the analysis of the parameters of Russia's participation in the Transnistrian conflict political settlement in the period from 2014 to 2018. This period is characterized by an extremely difficult situation in the conflict zone. The negotiation process is highly susceptible to events not directly related to the "Transnistrian issue", in particular, the political crisis in Ukraine in 2014. As a result, the key participants in the negotiation process have changed their approach to the principles of conflict resolution, which has led to the breakdown of the negotiation process. An analysis of the parties' positions in the conflict, mediator-guarantors and observers demonstrated the transition of some of them to a situational model of behavior in the framework of the negotiation process. The position of Russia, which continues to adhere to the principles of consistency and synchronicity in resolving the Transnistrian conflict, remains the same. For this reason, the role of the Russian Federation at the moment remains a key factor in maintaining an acceptable level of security and stability in the region.
Key words
Transnistrian conflict, settlement, negotiation process, Russia, Transnistria, Moldova, Ukraine.
