CC BY
64
Сведения об авторе: Украинцева Нина Ефимовна,
кандидат филологических наук, доцент, кафедра гуманитарных дисциплин, Курганская государственная сельскохозяйственная академия, г. Курган, Российская Федерация. &mail: yasnaya11@yandex.ru
Information about the author: Ukraintseva Nina Efimovna,
Candidate of Sciences (Philology), Academic Title of Associate Professor, Department of Humanities, Kurgan State Agricultural Academy, Kurgan, Russia. E-mail: yasnaya11@yandex.ru
УДК 4Р ББК 81.411.2
Ю.С. Фомина
роль речевого акта МОЛЬБА в конфликтогенном тексте
Речевой акт мольба, являющийся компонентом конфликтогенного текста, нередко рассматривается как средство вербального манипулирования религиозным сознанием адресата. В этом случае мольба играет роль косвенного призыва, направленного на реализацию конкретных идей, выгодных для автора устного или письменного текста.
Ключевые слова: речевая безопасность, конфликтогенный текст, речевое манипулирование, речевой акт мольба.
Yu.S. Fomina
the role of the speech act OF THE PLEA in conflict-prone text
The speech act of the plea, when it's implemented in conflict-prone text, is often seen as a means of verbal manipulation by the religious consciousness of the addressee. In this case, the plea is performing function of an indirect appeal aiming at embodiment of specific ideas that are beneficial for the author of the oral or written text.
Ke ywords: speech safety, conflict-prone text, verbal manipulation, speech act of the plea.
Реальные условия современной коммуникации предъявляют определенные требования к участникам вербального общения. Особенно значимым в ситуации передачи информации оказывается принцип речевой безопасности. Его суть состоит в осознании говорящим ответственности, которую он несет за каждое свое речевое действие, в том числе в ходе реализации одного из гражданских прав -свободы слова. По мнению Ю.В. Рождественского, «вся система речевых отношений в целом регулируется государственным правом», при этом свобода
слова ограничивается рядом положений, в частности, запретом на «подрыв общественного порядка», т.е. использование высказываний «в любых видах речи, направленных против общественного и государственного устройства» [7, с. 493]. Следовательно, устные и письменные речевые фрагменты, содержащие пропаганду насильственного изменения основ конституционного строя Российской Федерации, нарушения целостности государства, а также выражающие призывы к осуществлению названных действий, рассматриваются в контексте проявле-
о
X X
£ о
s -&
X
о
О
CÛ ф
т
ф
.0
о CL
о
О 2
ния словесного экстремизма, который регламентируется Федеральным законом «О противодействии экстремистской деятельности» [9]. Тексты, включающие высказывания подобного рода, обладают конфликтогенным потенциалом, ввиду чего они становятся объектом лингвистической экспертизы.
В целях противодействия распространения феномена экстремизма в обществе перед исследователями встает проблема всестороннего изучения современных речевых произведений агитационно-пропагандистского политико-идеологического характера, содержащих элементы словесного экстремизма. Определенную сложность в этом плане для экспертов-лингвистов представляют материалы, обнаруживающие признаки речевого манипулирования, «вуалирования экстремистских призывов псевдопатриотическими лозунгами, использования скрытой пропаганды, специальных композиционных приемов в комбинации с изобразительными средствами, компьютерной графикой, анимацией, видеоклипами и т.д.» [4]. Манипуляция (как вид вербального воздействия) направлена на изменение речевого и неречевого поведения адресата путем побуждения его к выполнению конкретных действий, причем таким образом, что влияние, оказываемое на объект манипуляции, не осознается с его стороны: поступки адресата отличаются необдуманностью и могут входить в противоречие с его собственной позицией. По этой причине О.С. Иссерс соотносит манипулятивное речевое воздействие с внушением, противопоставляя его убеждению: «если убеждение осуществляется преимущественно с опорой на сознание, разум реципиента, то внушение - с опорой на эмоции. Внушая определенную мысль, субъект речевого воздействия апеллирует, прежде всего, к эмоциям объекта речевого воздействия, стремясь тем самым привести его в нужное для целей говорящего психологическое состояние» [5, с. 11].
В ситуации речевого манипулирования сознанием религиозно настроенного адресата особая роль принадлежит ре-
чевому акту мольба, цель которого состоит в побуждении объекта манипуляции выполнять / не выполнять то или иной действие [8, с. 194]. Е.И. Беляева учитывает характер воздействия мольбы на собеседника и относит ее к речевым актам, «побуждающим к действию, совершаемому в интересах говорящего» [2, с. 1520] (ср.: мольба - 'Страстная просьба'; просьба - '1. Обращение к кому-либо, призывающее удовлетворить какие-либо желания просящего' [6]). Таким образом, манипулятивная природа речевого акта мольба, выступающего в качестве компонента конфликтогенного текста, обнаруживается, когда автор, взывая к религиозным чувствам оппонента, проводит на их основе конкретные идеи, выгодные для себя. Вслед за Е.Е. Хазимуллиной мы склонны оценивать мольбу: 1) как «ма-нипулятивную просьбу», смысл которой заключен в формуле «'Хочу, чтобы ты делал то, что хочу я, потому что этого хочет (это велит) Бог'», 2) как «косвенный призыв, опосредованно обращенный к людям - потенциальным субъектам осуществления призывных действий» [10].
Остановимся на описании особенностей реализации побудительного речевого акта мольба в конфликтогенном тексте исламско-религиозной направленности. Обращение к Аллаху с просьбой о помощи может быть заявлено в самом названии печатного источника. К примеру, в заглавие текста включается лексема дуа (см. А. Али-заде «Исламский энциклопедический словарь»: дуа - 'мольба, взывание. Мольба возносится Аллаху тогда, когда человек чувствует свою слабость и ничтожность перед Его всемогуществом. Во время молитвы раб может просить помощи у Аллаха в каком-либо деле; либо молить Его о том, чтобы Он отвел от него беду; либо же мольба может означать выражение любви верующего к своему Творцу. Правоверные мусульмане в своей повседневной жизни всегда молят Аллаха о помощи, когда начинают какое-либо дело' [1]), использование которой позволяет автору обозначить жанр речевого сообщения, выразить свое явное коммуникативное намерение и определить адресат текста. В целом структура
речевого произведения способствует повышению потенциала воздействия печатного источника на религиозное сознание читателей. Текст содержит арабо-графические фрагменты, под каждым из которых располагается подаваемое как перевод русскоязычное высказывание, заключенное в кавычки: «О Аллах, смилуйся над исламской уммой»; «О Аллах, открой нам победу и осуществи ее через нас и ускорь установление государства Халифата»; «О Аллах, прибегаем к тебе от неверных, их агентов и их разведывательных служб. О Аллах, обрати все против них, мы прибегаем к тебе от их зла»; «О Аллах, Господь семи небес, великого престола, будь нашим защитником от такого-то и его партий, чтобы никто из них не совершил зло и не возвысился над нами»; «О Аллах, помоги нам, а не против нас, даруй нам победу, а не предоставь её над нами, устрой козни за нас, а не против нас. О Аллах, прими наше покаяние и очисти нас от греха, ответь нашему призыву и утверди наш довод, направь на правильный путь наши сердца и речи и сними гнев с наших душ». (Напомним, что установление принадлежности арабографических элементов конкретным первоисточникам и соответствия их перевода не входит в круг задач эксперта-лингвиста, специалиста по русскому языку). В основе такого композиционного решения текста обнаруживается манипулятивный прием: читатели в ходе освоения речевого произведения полагают, что знакомятся с авторитетным источником, следовательно, проникаются доверием к получаемой информации и в своих дальнейших действиях могут ею руководствоваться.
Описание структуры и содержания побудительного речевого акта связано с установлением адресанта и адресата речевого сообщения. Автор рассматриваемого текста считает себя представителем «исламской уммы» (умма - 'община верующих, которая приняла пророков, подчинилась им и уверовала в Аллаха' [1]), включает себя в число действующих лиц, реализуя таким образом инклюзивное действие, что выражается посредством использования местоимений мы, наш и формы глагола 1 лица мн. числа: «О Аллах, открой нам победу и осуществи ее через
нас...»; «О Аллах, прибегаем к тебе от неверных...»; «...мы прибегаем к тебе от их зла»; «... будь нашим защитником от такого-то и его партий, чтобы никто из них не совершил зло и не возвысился над нами»; «О Аллах, помоги нам, а не против нас, даруй нам победу, а не предоставь её над нами, устрой козни за нас, а не против нас. О Аллах, прими наше покаяние и очисти нас от греха, ответь нашему призыву и утверди наш довод, направь на правильный путь наши сердца и речи и сними гнев с наших душ». Речь адресанта направлена на два объекта. Первым является Аллах - прямой (формальный) адресат мольбы: каждое приведенное высказывание начинается с обращения «ОАллах», и в одном из фрагментов используется дополнительная номинация - «Господь семи небес, великого престола». Второй объект речевого сообщения, вербального воздействия - косвенный адресат текста, в качестве которого выступает «исламская умма», т.е. мусульмане: они воспринимают информацию и способны исполнить обозначенные в тексте действия.
В целом коммуникативная рамка побуждения позволяет сформулировать речевой смысл приведенных выше высказываний: 1) 'Аллах должен «смиловаться» над мусульманами, принять их покаяние и очистить от греха, «ответить призыву» мусульман, направить их на «правильный путь», «защитить» мусульман от «такого-то и его партий», «даровать победу» над «неверными» и «ускорить установление государства Халифата»; 2) 'представители общины верующих мусульман должны покаяться и очиститься от греха, вести призыв, идти по «правильному пути», возвыситься над «таким-то и его партиями», одержать победу над «неверными» и стремиться к «установлению государства Халифата»'. Итак, в данном случае мольба является средством выражения другого речевого акта, а именно призыва. При этом необходимо отметить, что форма повелительного наклонения глаголов позволяет реализовать «манипу-лятивную просьбу», адресованную Аллаху и мусульманам: «.смилуйся над исламской уммой»; «... открой нам победу и осуществи ее через нас и ускорь установление государства Халифата»; «... обрати все против них...»; «... будь нашим защитником от такого-то и
о
X X
£ о
X
о
о
ш
ф
т
ф
^
.0
о о.
о
О 2
его партий...»; «...помоги нам, а не против нас, даруй нам победу, а не предоставь её над нами, устрой козни за нас, а не против нас»; «...прими наше покаяние и очисти нас от греха, ответь нашему призыву и утверди наш довод, направь на правильный путь наши сердца и речи и сними гнев с наших душ».
Содержание призывных действий во многом определяется семантикой (в особенности акциональности, результативности) следующих глаголов: открывать -'9. перен. Давать начало действию, развитию, ведению чего-либо. отт. Начинать какую-либо деятельность, какие-либо действия. отт. Начинать что-либо, находясь впереди или будучи первым' [6]; осуществить - 'Привести в исполнение, воплотить в действительность' [3, с. 735]; ускорять - '2. Совершать, осуществлять что-либо с большей скоростью, быстрее. отт. перен. Делать более близким по времени, заставлять наступить скорее, приближать осуществление чего-либо'; обращать - 'I. 3. Направлять,_устремлять на кого-либо или на что-либо, к кому-либо или к чему-либо (мысли, чувства, действия) '; помогать - '1. Оказывать помощь, поддержку кому-либо, чему-либо. 2. Приводить к нужному результату, оказывать нужное действие'; даровать - 'Дарить что-либо, награждать чем-либо'; отвечать - '2. Совершать какое-либо действие в ответ на что-либо' [6]; утвердить - '5. Официально принять окончательное решение, признать окончательно
установлен-
ным' [3, с. 1404]; направлять - '1. Устремлять кого-либо или что-либо куда-либо, в какую-либо сторону. отт. перен. Сосредоточивать что-либо на чём-либо, устремлять к чему-либо, против чего-либо' [6]. Смысловая нагрузка косвенного призыва заключена в использовании ряда ключевых слов, сопровождающих вышеперечисленные глаголы, приведем их лексические значения: победа - '1. Успех в бою, войне, полное поражение войск противника. 3. Успех в борьбе за что-л., достижение в результате борьбы, преодоления чего-л.'; установление от глаг. установить - '4. Добиться создания, осуществления чего-либо; учредить. / Утвердить, узаконить, ввести в действие' [3, с. 848, 1401]; прибегать - 'Обращаться к
кому-либо, чему-либо как источнику помощи, содействия' [6]; призыв от глаг. призвать - '1. Позвать, пригласить, потребовать явиться или делать что-либо. 3. Предложить, приказать вести себя так или иначе' [3, с. 977]; покаяние - '1. Добровольное признание в совершенном проступке. отт. Признание своей вины в чем-либо, какой-либо ошибки. 2. Признание в своих грехах перед священником; исповедь. 3. разг. Раскаяние в чем-либо'; довод - 'Соображение, какое-либо положение, факт, приводимые в доказательство чего-либо' [6].
Кроме того, побудительный речевой акт призыва-мольбы актуализируется на фоне оппозиции «мы - они»: «ОАллах, помоги нам, а не против нас, даруй нам победу, а не предоставь её над нами, устрой козни за нас, а не против нас» (формальным ее признаком является союз а), - которая конкретизируется следующими противопоставлениями: 1) «мусульмане - «неверные»: «О Аллах, прибегаем к тебе от неверных, их агентов и их разведывательных служб. О Аллах, обрати все против них, мы прибегаем к тебе от их зла» (неверный - ' Устар. О
человеке, исповедующем чужую, по сравнению с чьей-либо, веру, религию; об иноверце' [3, с. 614]; неверный - 'III. Не оправдавший доверия, изменивший своему долгу, нарушивший какие-либо обязательства' [6]); 2) «исламская умма -«такой-то и его партии»: «...будь нашим защитником от такого-то и его партий, чтобы никто из них не совершил зло и не возвысился над нами» (такой-то - 'I. разг. Употребляется вместо имени или фамилии лица, по какой-либо причине не названного' [6]; партия - '1. Политическая организация, объединяющая наиболее активных представителей какого-либо класса или социального слоя, выражающая и защищающая его интересы, руководящая им в достижении каких-либо целей. отт. Группа лиц, входящих в такую политическую организацию. 2. Группа лиц, объединенных общностью воззрений, интересов или единым мнением по какому-либо вопросу' [6]).
Характер призывных действий устанавливается с опорой на навязываемую автором пресуппозицию: «неверные» (лю-
ди, исповедующие неисламскую религию) и те, кто действует в их интересах, например, представители служб разведки, а также политический лидер и функционирующие политические организации, объединенные общностью взглядов и противостоящие мусульманам, приносят умме беды, несчастья, неприятности. Пресуппозиция формируется, в частности, за счет включения в контекст единицы зло, выражающей значения - '1. Всё дурное, плохое, вредное. 2. Беда, несчастье, неприятность' [3, с. 365]. Таким образом, содержание призывных действий состоит в том, что 'мусульмане должны приближать установление государства Халифата посредством:
1) приобретения влияния, достижения не менее высокого общественного положения, чем руководитель и действующие политические организации, объединенные общностью взглядов и противостоящие мусульманам; 2) признания окончательно установленным доказательствам относительно требования
следовать исламу; 3) победы исламской уммы в борьбе, войне против «неверных», людей, исповедующих неисламскую религию, и тех, кто действует в их интересах, в частности, представителей разведывательных организаций'.
Исходя из вышеизложенного, можно констатировать, что в тексте исламско-религиозной направленности, речевой акт мольба играет роль косвенного призыва, обращенного к мусульманам с целью реализации деятельности, связанной с установлением исламского государства (см. Халифат - 'мусульманское государство, в котором правление осуществлялось в соответствии с Божественными законами' [1]). Кроме того, исследуемый печатныйисточник содержитпропаганду вражды по признаку конфессиональной принадлежности индивидов. Приведенные речевые факты есть свидетельство проявления словесного экстремизма, за который с точки зрения законодательства Российской Федерации говорящий несет особую ответственность.
Библиографический список
1. Али-заде, А.А. Исламский энциклопедический словарь [Текст] / А.А. Али-заде. - М.: Ансар, 2007. - 400 с.
2. Беляева, Е.И. Грамматика и прагматика побуждения: Английский язык [Текст]: монография / Е.И. Беляева. - Воронеж: Изд-во ВГУ, 1992. - 168 с.
3. Большой толковый словарь русского языка [Текст] / сост. и гл. ред. С.А. Кузнецов. - СПб.: Норинт, 2000. - 1536 с.
4. Галяшина, Е.И. Судебная экспертиза вербальных проявлений экстремизма: правовые и методические проблемы [Текст] / Е.И. Галяшина // Эксперт-криминалист. - 2009. - № 2. - С. 14-16.
5. Денисюк, Е.В. Манипулятивное речевое воздействие: коммуникативно-прагматический аспект [Текст]: дис. ... канд. филол. наук / Е.В. Денисюк. - Екатеринбург, 2003. - 200 с.
6. Ефремова, Т.Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный [Текст] / Т.Ф. Ефремова. - М.: Русский язык, 2000. - 1233 с.
7. Рождественский, Ю.В. Теория риторики [Текст] / Ю.В. Рождественский. - М.: Добросвет, 1997. - 600 с.
8. Серль, Дж.Р. Классификация иллокутивных актов [Текст] / Дж.Р. Серль // Новое в зарубежной лингвистике. - М.: Прогресс, 1986. - Вып. 17. Теория речевых актов. - С. 170-195.
9. Федеральный закон от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» (с изменениями и дополнениями).
10. Хазимуллина, Е.Е. Лингвистическая экспертиза текстов с имплицитным содержанием [Текст] / Е.Е. Хазимуллина // Юрислингвистика. - 2013. - № 2(13). - С. 78-93.
References
1. Alizadeh A.A. Islamic encyclopedia. M.: Ansar, 2007. P. 400. [in Russian].
2. Belyaeva E.I. Grammar and pragmatics of the motivation: English language. Voronezh: Izd-vo VGU, 1992. P. 168.
3. Big Dictionary of the Russian Language. Ed. by S.A. Kuznetsov. St. Petersburg: «Norint», 2000. P. 1536. [in Russian].
4. Galyashina E. I. Forensic examination of the verbal extremism: legal and methodological problems. Expert criminalist, 2009. № 2. P. 14-16. [in Russian].
5. Denisyuk E. V. Manipulative speech influence: communicatively-pragmatical aspect. Dis. ... cand. of Sciences (Philology). Ekaterinburg, 2003. P. 200. [in Russian].
6. Efremova T. F. New Dictionary of the Russian language. Explanatory-derivation. М.: Russkiy yazyik, 2000. P. 1233. [in Russian].
7. Rozhdestvenskiy Yu.V. Rhetoric theory. M.: «Dobrosvet», 1997. P. 600. [in Russian].
8. Searle J. R. Classification of illocutionary acts. Novoe vzarubezhnoy lingvistike. M.: Progress, 1986. Iss. 17. Teoriya rechevyih aktov. P. 170-195. [in Russian].
9. Federal Law of July 25, 2002 № 114-FL «On Countering Extremist Activity» (with changes and additions). [in Russian].
10. Khazimullina, E. E. Linguistic expertise of the texts with implicit content. Yurislingvistika,, 2013. № 2 (13). P. 78-93.
Информация об авторе: Фомина Юлия Сергеевна,
кандидат филологических наук, старший преподаватель, кафедра общего языкознания,
Башкирский государственный педагогический университет им. М. Акмуллы, г. Уфа, Российская Федерация. Ктай: ufom@mail.ru
Information about the author: Fomina Yuliya Sergeevna,
Candidate of Sciences (Philology), Senior lecturer,
Department of the General Linguistics, Bashkir State Pedagogical University named after M. Akmulla, Ufa, Russian. E-mail: ufom@mail.ru
ro x s S о
О 2
