CC BY
38DOI 10.24412/2076-1503-2021-3-443-453 КОРАБЛИН Константин Климентьевич,
кандидат юридических наук, профессор, профессор кафедры государственно-правовых дисциплин
Юридического института Тихоокеанского государственного университета,
e-mail: kkorablin@mail.ru
РОЛЬ ПРИНУДИТЕЛЬНОГО АРЕСТАНТСКОГО ТРУДА
В ОСВОЕНИИ РУССКОГО ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XIX - НАЧАЛО ХХ СТОЛЕТИЯ)
Аннотация. В статье отмечается важная роль принудительного труда каторжных и ссыльных в процессе колонизации (заселения, хозяйственного и экономического освоения) русского Дальнего Востока во второй половине XIX - начале ХХ в. Акцентируется внимание на проводимой царским правительством пенитенциарной (тюремной) политике, подчеркивается значение трудового вклада осужденных в становление социально-экономической и транспортной инфраструктуры региона. Делается вывод о том, что в указанный исторический период времени лица, отбывающие наказание в виде лишения свободы, оказали значительное влияние на формирование экономического и производственного потенциала восточных окраин Российской империи.
Ключевые слова: Российская империя, Дальний Восток, пенитенциарная (тюремная) политика, штрафная колонизация, заселение, освоение, каторжные, ссыльные, арестанты, принудительный труд.
KORABLIN Konstantin Klimentievich,
Candidate of legal sciences, professor, Professor of the Department of State and Legal Disciplines
Institute of Law Pacific National University
THE ROLE OF FORCED ARRESTAN LABOR IN THE DEVELOPMENT OF THE RUSSIAN FAR EAST (SECOND HALF OF THE XIX - BEGINNING OF THE XX CENTURY)
Annotation. The article notes the important role of forced labor of convicts and exiles in the process of colonization (settlement, economic and economic development) of the Russian Far East in the second half of the 19th - early 20th centuries. Attention is focused on the penitentiary (prison) policy pursued by the tsarist government, the importance of the labor contribution of convicts to the formation of the socio-economic and transport infrastructure of the region is emphasized. It is concluded that during this historical period of time, persons serving a sentence of imprisonment had a significant impact on the formation of the economic and production potential of the eastern outskirts of the Russian Empire.
Key words: Russian Empire, the Far East, penitentiary (prison) policy, penal colonization, settlement, development, convicts, exiles, prisoners, forced labor.
Каторга и ссылка как мера наказания за совершение уголовных и других видов преступлений во второй половине XIX - начале XX в. использовались царским правительством для осуществления политики по принудительной (штрафной) колонизации наиболее отдаленных уголков государства, в том числе русского Дальнего Востока. Несмотря на масштабность территории Российской империи, желание царского правительства заселить и освоить окра-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2021
инные земли диктовалось, прежде всего, наличием в них природных богатств, а также возможностью применения дешевого принудительного труда осужденных, позволявшего экономить значительные финансовые средства, в отличие от использования труда свободного населения. Именно труд каторжных и ссыльных позволял царскому правительству успешно решать задачи хозяйственного, сырьевого, инфраструктурного и даже культурного освоения Дальневосточного
региона, который приковывал к себе внимание огромной территорией и несметными природными богатствами, а также существующей стабильной сухопутной связью с Восточной Сибирью, где находились Нерчинская и Карийская каторги.
Колонизация, являясь одним из типов общественной организации, есть исторически определенная форма организации заселения и освоения пустующих или присоединенных территорий. Это система мер, направленных на хозяйственное, экономическое и культурное развитие отсталых территорий государства, способствующих формированию в них собственных производительных сил. Российская колонизация, вследствие наличия свободных и доступных земель, расположенных на окраинах страны, - это поступательный процесс приращения (расширения) государственных границ, последовательное продвижение русскоязычного населения на окраины страны, обладающей единым пространством, суверенитетом и территориальной целостностью.
Колонизация русского Дальнего Востока в эпоху капитализма началась с середины XIX в. вслед за урегулированием пограничных вопросов (заключение Айгунского договора - 1858 г. и Пекинского трактата - 1860 г.), и была обусловлена целым комплексом экономических, политических, военно-оборонительных и транспортных проблем. Используя колонизационную политику по заселению и освоения отдаленных территорий путем использования труда свободного земледельческого населения и принудительного труда осужденных, способных в кратчайшие сроки освоиться на новом месте и сформировать собственные производительные силы, царское правительство стремилось создать на Дальнем Востоке надежный оплот Российской империи. По своему характеру колонизация Дальневосточного региона во второй половине XIX - начале ХХ в. в большей степени была земледельческой (крестьянской) и принудительной (пенитенциарной). Вместе с тем, своеобразие проводимой колонизационной политики на этой территории заключалось еще и в том, что ее существенно дополняли не только местные аборигены (коренные народы -чукчи, коряки, эскимосы, камчадалы, юкагиры, тунгусы, алеуты, гиляки, натки, ачаны, гольдики, солоны, дауры, дючеры и др.), но и выходцы из Юго-Восточной Азии (китайцы, корейцы и японцы).
Таким образом, в начале XX в. население русского Дальнего Востока в результате проводимой царским правительством политики по его заселению, хозяйственному и экономическому освоению образовывало три основные группы: аборигенов, представленных небольшими по численности народностями (3 %); переселенцев из европейской части России, являвшихся в основ-
ном русскими (свыше 80 °%); выходцев из Юго-Восточной Азии в лице иммигрантов и сезонных рабочих (торговцев из Китая, Кореи и Японии). Численное преобладание в регионе переселенцев из европейской части России и единство территориального пространства содействовали укреплению хозяйственных, экономических и культурных связей Дальнего Востока с центральной частью страны.
Подвергая анализу принудительную (штрафную) колонизационную политику царского правительства на восточном направлении, представляется возможным выделить ряд причин, побудивших власть рассматривать именно этот регион в качестве дополнительного плацдарма для размещения мощного пенитенциарного контингента в связи с начавшимся истощением месторождений полезных ископаемых, добываемых в Западной и Восточной Сибири. В первую очередь, осужденные, направляемые на Дальний Восток, должны были пополнить тот незначительный процент русскоязычного населения, который уже находился в этом крае. Во-вторых, по замыслу царского правительства, со временем ссыльнокаторжные, утратившие прежние социальные связи, должны были слиться с местным населением, что становилось серьезным препятствием для их возвращения на родину.
В-третьих, на острове Сахалин планировалось создать земледельческую колонию из бывших каторжан с целью сельскохозяйственного освоения острова. И, наконец, если заселение Западной и Восточной Сибири преследовало цель удаления огромной массы преступного элемента из европейской части России, то отправка ссыльнокаторжных на Дальний Восток была необходима для снижения уровня криминалитета, наводнившего Сибирь [3, с. 37].
В царской России каторга и ссылка на Дальнем Востоке была важным колонизационным явлением, которое в современной научной литературе не получило детального освещения, несмотря на повышенное внимание к истории пенитенциарной (тюремной) системы значительного числа дореволюционных, советских и современных ученых. В этой связи, существенно возрастает актуальность рассматриваемой проблемы, связанной с влиянием каторги и ссылки на процесс заселения и освоения Дальневосточного края.
Направление ссыльнокаторжных в отдаленные уголки России было результатом динамики роста пенитенциарной (тюремной) системы страны. На заре становления русской государственности, ввиду отсутствия острой необходимости, сам термин «тюрьма» долгое время даже не употреблялся. За лиц, совершивших преступле-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2021
ния, отвечали либо крестьянские общины, либо частные лица, которым они отдавались «на поруки». В толковом словаре В.И. Даля термин «порука» тесно связано с глаголом «поручать», старинное значение которого заключается в передаче чего-либо или кого-либо под чью-то заботу, попечение и надзор [14, с. 324]. Иными словами, крестьянская община или частные лица должны были нести ответственность за преступника. С течением времени и окончательным оформлением в России мощной карательной (тюремной) системы, необходимость в этом опала.
Активное заселение и освоение русского Дальнего Востока начинается в 1861 г. с отменой крепостного права в России. В связи с увеличением свободных рабочих рук, преступный элемент стал перемещаться в отдаленные районы страны с целью привлечения к общественно-полезному труду. Как следствие этого процесса, в 80-х гг. XIX в. арестанты направлялись в Амурскую, Приморскую области, в Южно-Уссурийский край [10, с. 57].
К концу XIX в. концентрация ссыльнокаторжных в ряде городов Дальнего Востока была уже довольна высокой. Так, например, в Николаевске их количество от общей численности населения составляло 20,2 %, в Xабаровске - 13,1 % [21, с. 71]. Увеличение численности ссыльнокаторжных в Дальневосточном регионе на рубеже XIX -начала XX в. шло пропорционально росту крестьянских выступлений в европейской части России, приходившихся на периоды 1845-1854 гг. и 1855-1860 гг. [5, с. 6], а также на периоды антигосударственных политических выступлений, произошедших в 1884-1890 гг. и 1901-1912 гг. [15, с. 274-275]. Таким образом, на рубеже столетий колонизация русского Дальнего Востока шла довольно быстрыми темпами.
Еще в 1872 г. в состав Сената - высшего судебного учреждения Российской империи, было введено «Особое присутствие для суждения дел о государственных преступлениях и противозаконных сообществах», представлявшее собой орган высшего суда, в компетенцию которого входил разбор политических дел [8, с. 56]. Если итогом рассмотрения последних являлось наказание не в виде смертной казни, то, как правило, осужденные пополняли ряды каторжных и ссыльных, большинство из которых направлялось на освоение окраинных территорий страны. Только в 1872-1881 гг. Особое присутствие рассмотрело около 60 политических процессов [9, с. 264-265].
На 1 января 1898 г. в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке численность преступного контингента, осужденного к различным видам наказаний, в процентном отношении от общего количе-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2021
ства населения составляла: в Иркутской губернии
- 71 800 чел. (24,01 %); в Забайкальской области
- 14 395 чел. (4,82 %); на острове Сахалин - 8 963 чел. (3,01 %); в Якутской области - 5177 чел. (1,73 %); в Приморской области - 2177 чел. (0,71 %); в Амурской области - 679 чел. (0,23 %) [11, с. 59].
В процессе решения колонизационных задач на востоке страны большое значение придавалось непосредственно организации принудительных работ осужденных в местах отбывания ими наказания в виде лишения свободы с целью хозяйственного и экономического освоения отдаленных территорий. Так, например, в районе Охотска (первом русском порту на Тихом океане) еще в 1715 г. стал разрабатываться соляной фонтан возле реки Кемпендяй, а с 1756 г. выварка соли из морской воды стала осуществляться на устроенном командиром Охотского порта премьер-майором Зыбиным заводе, который располагался в шести верстах от Охотска в устье реки Урак. Завод стал снабжать поваренной солью Камчатку и Гижигу. Обслуживалось это предприятие, как и все сибирские казенные солеваренные заводы, трудом ссыльнокаторжных, которые в год добывали около 2 тыс. пудов (почти 33 тонны) соли и обеспечивали поваренной солью практически весь Дальневосточный край. Однако, вследствие использования примитивного оборудования и плохой организации управления производством, получаемая соль имела низкое качество и обходилась казне весьма дорого (до 15 руб. за пуд), поэтому в 1836 г. завод был закрыт, а соль стали завозить из сибирских городов [22, с. 173].
Пик производства охотской соли приходится на период Первой Камчатской экспедиции Витуса Беринга (1724-1729). Применяемый на солеваренных промыслах арестантский труд, сэкономил для государственной казны значительные денежные средства, которые ранее направлялись на транспортировку соли из окрестностей Иркутска (почти за три тысячи километров) на побережье Охотского моря, Камчатку и Чукотку. Сверх того, процесс выпаривания соли из морской воды был достаточно трудоемким и требовал значительных затрат и человеческих ресурсов, которые могли быть восполнены лишь за счет осужденных и нещадной эксплуатации их труда.
Для упорядочения организации солеварных работ в районе Охотска в мае 1731 г. Сенатом был издан указ, согласно которому увеличить численность местного населения предусматривалось за счет ссыльных арестантов. Сенатский указ гласил: «Для умножения людей, таких кои осуждены на каторгу и ссылки, ссылать в означенный Охотск на житье, а как оные в Охотск привезены будут и тамо их определить в службу и работы».
Солеваренное производство постепенно расширялось, поскольку сюда постоянно прибывали все новые и новые партии осужденных. Охотск стал не только первым морским портом на Тихоокеанском побережье, но и первым каторжным острогом на русском Дальнем Востоке. Охотская каторга опередила появление даже знаменитой Нерчинской каторги в Забайкалье, где принудительный арестантский труд стал использоваться с 1739 г., в то время как первая партия закованных в кандалы узников в количестве 153 чел. впервые прибыла в Охотский острог в 1731 г. [4].
Как видим, принудительная (штрафная) колонизация русского Дальнего Востока началось именно с Охотска. Несмотря на то, что охотская солеварня по своим масштабам была сравнительно небольшой (задействовано было всего около 100 арестантов), однако в XVIII в. это было одно из крупнейших предприятий, расположенных к востоку от Урала.
Имена большинства ссыльнокаторжных, которые принимали участие в солеваренном производстве на Дальнем Востоке не известны, однако, некоторые из прибывших сюда арестантов, являлись лицами благородного происхождения, сведения о которых сохранились. В частности, в 1740 г. в Охотске в ссылке находился известный русский навигатор и гидрограф, мореплаватель и исследователь, вице-адмирал и сподвижник Петра I - Ф.И. Соймонов (1682-1780), осужденный на каторгу за участие в деле А.П. Волынского («кружок Волынского», состоящий из противников бироновщины во время правления императрицы Анны Иоанновны). После вступления на престол дочери Петра I Елизаветы Петровны, Ф.И. Соймонов в 1742 г. был помилован, однако без права возвращения на государственную службу. Более 10 лет он прожил в подмосковном селе Волосово, не занимая никаких военных и гражданских должностей.
Получив приглашение от своего старого флотского товарища адмирала и сибирского губернатора В.А. Мятлева, в 1753 г. Ф.И. Соймо-нов был назначен руководителем экспедиции в Нерчинск, по результатам которой были составлены подробные описания берегов, измерены устья и фарватеры рек Аргуни и Шилки. В 1754 г. В.А. Мятлев организовал в Иркутске (1754) и Нерчинске (1755) учебные заведения по подготовке штурманов и геодезистов, которые Ф.И. Соймонов не только опекал лично, но и почти два года преподавал в Нерчинской навигационной школе. Наибольшее количество выпускников Нерчинской морской школы приходилось на 1770-1780-е гг. (до 60 человек). В школе были даже открыты курсы японского языка. Учителями были сами
японцы, попавшие в кораблекрушение и выброшенные на русский берег. С введением иностранного языка, школа стала выпускать переводчиков. После завершения обучения, выпускники Иркутской и Нерчинской навигационных школ направлялись в научные экспедиции для описания Амура, Ангары, Селенги и других рек, а также назначались штурманами на казенные и частные суда для плавания по озеру Байкал и в Охотском море. В связи с необходимостью подробного изучения реки Амур в Иркутске была сформирована команда штурманов и геодезистов, которая занималась не только описанием берегов самой реки, но и селений, расположенных по ее течению.
В 1757 г. Ф.И. Соймонов был произведен в тайные советники и вместо В.А. Мятлева (отозванного на флот для участия в Семилетней войне) назначен губернатором Сибири. Находясь на этом посту, большое внимание он уделял социально-культурному развитию региона. Именно по его инициативе в Охотске была учреждена еще одна морская школа и в 1771 г. упразднен Анадырский тюремный острог, расположенный на Чукотском полуострове. На охотских солеварнях отбывали каторгу не только такие видные государственные деятели, как Ф.И. Соймонов, но и представители интеллигенции, среди которых, например, был Василий Слободчиков или Басы-лай Манчаары, в июне 1832 г. бежавший из охотской каторги, и вошедший в историю как «якутский Робин Гуд» - таежный разбойник и поэт [4].
Солеварение, как вид промышленного производства, одним из этапов которого являлось вымораживание морской воды в зимний период, летом было совершенно невозможно. В этой связи, с окончанием зимнего сезона каторжные перемещались в тайгу, где основными их занятием была вырубка леса и заготовка древесного угля. Летом древесина до Охотска сплавлялась по рекам, а осенью древесный уголь к солеваренному заводу подвозился на собачьих упряжках. С наступлением морозов солеваренное производство возобновлялось вновь. Из-за отсутствия каких-либо механических приспособлений по забору морской воды, а также частых штормов и непогоды в Охотском море, ссыльнокаторжные вручную ведрами черпали морскую воду.
Принудительный арестантский труд применялся не только на охотских солеваренных промыслах, но и в сельском хозяйстве. Однако суровые климатические условия не способствовали развитию земледелия, поэтому, начиная с 1733 г., для выращивания посевных культур осужденные стали отправляться в уже освоенные русскими колонистами сибирские территории. Поэтому, спустя 4 года, основным местом каторги и ссылки становится Иркутская губерния, затем Якутская
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2021
область, а в дальнейшем и территория Камчатки [6, с. 26].
Предполагалось, что на Камчатском полуострове, где был более мягкий морской климат и плодородная земля, ссыльнокаторжные будут заниматься хлебопашеством и выращиванием различных сельскохозяйственных культур. Южная часть полуострова начала активно осваиваться начиная с 1738 г., когда по приговорам судов на Камчатку стали ссылать значительную часть крестьянства. Однако, несмотря на появившуюся возможность ссыльному крестьянскому элементу поднять местное сельское хозяйство, оно, осознавая слабые выгоды от занятий земледелием, стало преимущественно заниматься охотой и рыбной ловлей [11, с. 60].
Добытая каторжным трудом в Охотске поваренная соль, обходилась казне в 15 руб. 44 коп., тогда как сибирская соль, привозимая на морское побережье через Якутск, стоила не дороже 8 руб. за пуд. В результате низкой эффективности охотского соляного промысла, 19 сентября 1836 г. было принято решение «прекратить совершенно действие Охотского солеваренного завода». Просуществовавшая целое столетие на берегу Охотского моря каторга была ликвидирована. Однако русский Дальний Восток недолго оставался территорией, где не использовался подневольный труд заключенных, - спустя два десятка лет новая каторга возникла на острове Сахалин [4].
Учитывая островное расположение Сахалина, его слабую заселенность русскими людьми, а также наличие огромных запасов природных богатств (лес, рыба, нефть, каменный угль, золото, серебро, свинец, цинк и др.), начиная с 1869 г., основную массу осужденных стали отправлять именно на Сахалин. По мнению А.А. Панова, Сахалин был нужен России не только как «богатейшая колония в будущем, но и как оплот нашего господства на всей территории Приамурья» [18, с. 6-7].
Правовым основанием для учреждения на Сахалине общероссийской каторги стал указ императора Александра II от 18 апреля 1869 г., утвердивший Положение Комитета об устройстве каторжных работ. К этому времени в некоторых зарубежных странах (например, Австралии), с открытием залежей драгоценных металлов, их разработка велась путем широкого применения свободного труда, что совершенно противоречило российской практике, где по-прежнему использовался принудительный труд заключенных.
В соответствии со ст. 291 Устава о ссыльных, распределение прибывших на Сахалин ссыльнокаторжных по округам и тюрьмам, а также их назначение на работы осуществлялось начальником острова, «который в действиях своих по сему
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2021
предмету соображается с существующими потребностями...» [25].
Первые каторжные и ссыльные появились на острове еще в 1858 г., когда в качестве эксперимента для организации работ по добыче каменного угля в сахалинский пост Дуэ из Нерчинского горного округа была направлена первая небольшая партия каторжан. Однако массовая высылка преступников на остров началась в 1869 г. Отбыв первую часть срока наказания, каторжные переводились в разряд «испытуемых», получая право поселиться вне тюрьмы, завести собственное хозяйство, а при переводе в разряд «исправляющихся» - даже вступить в законный брак. По окончании установленного судом срока каторжных работ, а также с учетом безупречного поведения осужденные переводились в разряд «крестьян из ссыльных», который предоставлял право приписываться к сельским обществам, отлучаться на заработки, приобретать недвижимое имущество, заниматься торговлей и т.п. Находясь в этом статусе, бывший каторжный приобретал некоторые права и ряд значительных привилегий, но с существенными ограничениями по сравнению со свободным крестьянином. Так, например, осужденным не возвращалось утраченное право поступления на государственную или гражданскую службу, право вступления в купеческие гильдии и приобретения свидетельства для занятия торговлей, право на заключение гражданско-правовых сделок, право избираться в третейские судьи, быть опекуном или поверенным в чьих-либо делах и т.п. Однако по высочайшему повелению от 15 марта 1905 г. за добровольное участие в дружинах во время русско-японской войны многие бывшие сахалинские каторжные были восстановлены в утраченных правах, но без права на восстановление дворянского титула и почетного гражданства [2, с. 1770].
Представляет интерес тот факт, что А.П. Чехов, в 1890 г. совершивший путешествие на остров Сахалин, писал, что будто бы мысль об избрании этого места для каторги пришла в голову самим арестантам. Так, некто Иван Лапшин, осужденный за отцеубийство и отбывавший каторгу в г. Николаевске, обратился с просьбой к местным властям для получения разрешения переселиться на Сахалин и в сентябре 1858 г. был туда отправлен. Поселившись недалеко от Дуйского поста, он стал заниматься огородничеством и хлебопашеством, и здесь же отбывал каторжные уроки [24, с. 128].
На Сахалине разработка каменноугольных копий берет свое начало в поселении Дуэ и относится к 1848 г., а уже в 1859 г. каменный уголь здесь добывали около 40 осужденных. Вместе с ними находились 2 офицера, 1 инженер и 1 заве-
дующий, которые осуществляли руководство работами по добыче каменного угля близ этого населенного пункта. Основываясь на материалах по организации поиска полезных ископаемых на острове Сахалин в 1891 г. [12; 27], предпринятого по поручению начальника острова генерал-майора В.О. Кононовича горным инженером Н. Суха-невичем, а также руководствуясь содержанием его докладной записки, А.П. Чехов сделал вывод о том, что добыча каменного угля здесь осуществлялась исключительно путем нещадной эксплуатации каторжного труда. Разработки по добыче полезных ископаемых страдали технологическим несовершенством и не имели в будущем никаких перспектив. С экономической точки зрения местному угольному производству были присущи «все признаки хищничества», а также желание нажиться за счет эксплуатации дуйских каменноугольных копей членами частного акционерного общества «Сахалин» (1875-1901) [13], которые сосредоточили в своих руках всю власть по добыче «черного золота». В этом смысле исправительная цель пребывания осужденных на Сахалине была принесена в жертву финансовой выгоде лиц, состоящих в указанном акционерном обществе, которое, забирая себе основную часть прибыли, вряд ли могло на необходимом уровне обеспечить углем российский флот. Вопиющие злоупотребления, царившие в акционерном обществе «Сахалин», а также хищническая разработка дуйских каменноугольных копий привели к обесцениванию и утрате сахалинским углем той прекрасной репутации, которой он справедливо пользовался среди моряков и на мировом рынке. Нужно много времени и усилий на то, чтобы вновь завоевать утраченное доверие [16, с. 35].
Для освоения Сахалина ссыльнокаторжных, численность которых постепенно увеличивалась, оправляли как сухопутным, так и морским маршрутом. Движение арестантских партий по сухопутному тракту проходило через всю Сибирь и было довольно длительным мероприятием, поскольку составляло от 6-8 месяцев до 1-2 лет. Отправка каторжных на Сахалин морем началась в 1879 г. Морской путь начинался на Черном море в одесском порту и проходил через Константинополь в Средиземное море, далее через Суэцкий канал, построенный в 1869 г., в Индийский океан, затем рейс проходил вокруг Азии (с остановками в Порт-Саиде, Адене, Коломбо, Сингапуре) и завершался (после стоянки во Владивостоке) прибытием через Охотское море на Сахалин. Морской путь следования каторжных на Сахалин был менее длительным (2-3 месяца) и осуществлялся пароходами, специально оборудованными под плавучие тюрьмы. Для этого использовались суда Добровольного флота («Кострома», «Нижний
Новгород», «Россия», «Ярославль», «Владивосток» и др.) морского судоходного общества -«Общество добровольного флота», учрежденного в 1878 г. и состоявшего под контролем российского правительства. Правление общества находилось в Петербурге, его председателем был великий князь Александр Александрович (будущий император Александр III), а вице-председателем - статс-секретарь К.П. Победоносцев.
Первый рейс плавучей тюрьмы на Сахалин состоялся в период с 7 июня по 24 июля 1879 г. Судно «Нижний Новгород» совершило рейс из Одессы через Владивосток на Сахалин, доставив 600 каторжных и 455 888 пудов коммерческого груза. За «Нижним Новгородом» в 1879 г. из Одессы вышел пароход «Кострома», на борту которого находилось 526 каторжан. Позже, в августе 1879 г., еще одно судно Добровольного флота - «Россия» перевезло группу жен осужденных вместе c детьми, а также 82 ссыльных женщин [11, с. 52, 54].
За последующие 20 лет на сахалинскую каторгу морским путем было перевезено 22 642 заключенных мужского пола и 1838 женщин-каторжанок. Иногда вместе с ними (или вслед за ними) на тюремных пароходах в далекий и опасный путь добровольно отправлялись члены их семей, которых за два десятилетия было доставлено 1548 женщин и всего 6 мужчин. Именно эти «морские этапы» впервые в истории обеспечили массовый завоз заключенных на Дальний Восток [4].
По морскому пути на Сахалин отправлялось сравнительно меньше арестантов, нежели сухопутным путем. Так, в течение 1890-х гг. каждый год на остров Сахалин направлялось около 11001300 осужденных. Несмотря на то, что морской путь доставки осужденных занимал значительно меньше времени, однако в ряде случаев из-за погодных условий он мог растянуться на довольно длительный период. Для сопровождения ссыльнокаторжных на Дальний Восток (также, как и в другие регионы страны) назначались специальные конвойные команды. Транспортировка одного осужденного обходилась российскому правительству в сумме от 300 до 800 руб. В случае, если высылали представителей крестьянского сословия, это бремя разделяла вся община в форме крестьянских повинностей. Для сравнения отметим, что стоимость доставки одного ссыльнокаторжного в Сибирь составляла 95 руб. [19].
После посещения Сахалина в 1876 г. генерал-губернатором Восточной Сибири П.А. Фреде-риксом (1828-1888) было принято решение о строительстве на острове первой каторжной тюрьмы - Дуэсской, которая была возведена на месте бараков первой каторжной команды, при-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2021
бывшей в Дуэ еще в 1858 г. В 1880 г. в связи с увеличением на Сахалине численности каторжан было принято решение об учреждении на острове новых каторжных тюрем - Александровской, Кор-саковской, Рыковской (Тымовской). В 1894 г. на Сахалине стали строиться еще три тюрьмы -Онорская, Дербинская и Таранайская (из-за недостатка финансовых средств постройка последней так и не была завершена). Помимо функционирования вышеназванных тюрем, в Воеводской тюрьме, как правило, приводилась в исполнение смертные приговоры. Одновременно с сахалинскими тюрьмами в Приамурье и Приморье были построены 5 тюрем общего назначения - тюремные замки в Николаевске-на-Амуре (1860), Владивостоке (1882), Никольск-Уссурийске (1882), Благовещенске (1882-1883), Xабаровске (1882).
Опираясь на штрафной контингент, в 18601880 гг. государство активизировало политику по колонизации Дальневосточного региона. Так, к началу XX в. на территории Амурской области насчитывалось 3,4 тыс. каторжных и 679 ссыльных, в то время как в Приморской области - 4 тыс. каторжных и 2117 ссыльных [20]. Вместе с тем, в конце XIX столетия главным центром сосредоточения преступного элемента на русском Дальнем Востоке стал остров Сахалин, где в начале 1890-х гг. отбывали наказание почти 6 тыс. каторжных. Численность осужденных на острове возрастала стремительно: если в январе 1891 г. здесь находилось 3,85 тыс. чел., то к 1900 г. - уже 9,0-9,3 тыс. чел.
За неполные 20 лет существования каторги (с 1879 по 1898 гг.) на Сахалине было образовано более 80 поселений. Так, в конце 1870-х - начале 1880-х гг. были основаны селения Малое Тымово, Рыковское, Дербинское (Тымовское), Владими-ровка, военный пост Александровский (ставший в место поста Дуэ центром каторги), а рядом с ним поселок Корсаковка. В конце 1880-х - начале 1890-х гг. были заложены поселения: в 1889 г. -Вальзе, Воскресенское, Усково; в 1890 г. - Малые Лонгари, Таулан; в 1891 г. - Верхний Поронай, Далдаган, Xамдаса-1; в 1892 г. - Онор, Xамдаса-2 и др. [21].
Отдельно стоит сказать о роли женщин-каторжниц в заселении и освоении острова Сахалин. В столь отдаленный край женщин-преступниц ссылали гораздо реже, нежели мужчин, по этой причине, их соотношение с мужчинами составляло 1:8 [26]. В этой связи, хозяйственное освоение острова существенно тормозилось, поскольку прикрепление к земле шло очень медленно, негативное влияние оказывал и демографический кризис. В свою очередь, женщины на острове имели особое положение: они превращались в дорогой товар, приобретаемый теми осу-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2021
жденными-мужчинами, которые обладали более высоким материальным достатком и имели авторитет в криминальной среде. Несмотря на повышенный уровень сложности работ, к которым привлекались женщины-каторжанки на Сахалине, здесь они больше всего ценились именно как женщины, а не как осужденные-работницы [3, с. 38].
При исследовании влияния, которое оказывали осужденные женщины на освоение Сахалина, необходимо принимать во внимание неравномерность их распределения по округам. Так, большая часть молодых преступниц оставалась в Александровске (именно туда в основном прибывали партии каторжанок), в то время как в Тымов-ский и Корсаковский округа направлялись женщины-каторжанки, находившиеся уже в зрелом возрасте. Невозможность развития на острове цивилизованного института брака между осужденными мужчинами и женщинами определялось существовавшей бюрократизацией административных процедур, недоработками в законодательном регулировании и т.п. Следствием этого был рост сожительства между мужчинами и женщинами без законного оформления отношений.
Регулярная отправка осужденных на Сахалин со второй половины XIX в. позволяет говорить о том, что эта территория стала центром их максимальной концентрации. С 1880 г. на остров Сахалин стали прибывать преступники вместе с членами их семей, что в свою очередь, привело к росту лиц свободного состояния (так, к 1890 г. численность свободных женщин на Сахалине составила 1/3 от общего количества населения).
Широкое использование принудительного труда осужденных в промышленном производстве и сельском хозяйстве определялось еще и тем, что в 1879 г. вся Россия была охвачена тюремной реформой, благодаря которой значение арестантского труда существенно возросло. В рамках проводимых преобразований, 6 января 1886 г. был принят закон № 3447 «О занятии арестантов работами и распределении получаемых от сего доходов», в соответствии с которым была установлена обязательная работа в тюрьмах для лиц, обвиняемых в совершении преступлений. В октябре 1915 г. было утверждено положение Совета Министров о привлечении к обязательным работам подследственных арестантов-рецидивистов (циркуляр Главного тюремного управления от 15 декабря 1915 г. № 55 «О привлечении к обязательным работам подследственных арестантов-рецидивистов») [23]. Таким образом, действующее законодательство позволяло привлекать осужденных к широкому спектру работ (от сельскохозяйственных до строительных и ткацких), которые бы удовлетворяли интересы не только
самой тюрьмы, но и государства в целом. Широкие права на использование труда заключенных получили и частные подрядчики.
На рубеже XIX - начала ХХ в. труд осужденных применялся также при прокладке транспортных артерий (например, Великого Сибирского пути - восточного участка Транссибирской железнодорожной магистрали, проложенной от Челябинска до Владивостока и Амурской колесной дороги - «Амурской колесухи», протяженностью от Хабаровска до Благовещенска). Еще в декабре 1892 г. император Александр III поставил задачу перед Комитетом по строительству Сибирской железной дороги завершить все работы быстро и в срок. Руководство Главного тюремного управления, не без оснований полагало, что использование дешевого труда многочисленного арестантского контингента при строительстве железной дороги позволит своевременно завершить работы. В свою очередь Министерство юстиции Российской империи считало, что использование принудительного труда осужденных позволит: во-первых, обеспечить проведение работ необходимыми рабочими руками; во-вторых, сэкономить на работах, выполненными арестантами, по сравнению с использованием труда лиц свободного состояния; в-третьих, предоставить осужденным возможность заработка [1, с. 218].
Результатом обсуждения в министерствах и ведомствах подобной инициативы, стало широкое применение труда осужденных при строительстве как железных, так и грунтовых дорог.
На строительстве Уссурийской железной дороги (1891-1897), проложенной от Владивостока до Хабаровска, было задействовано до 1,5 тыс. осужденных, организованных для этой цели в специальные железнодорожные арестантские команды. При возведении Амурской колесной (грунтовой) дороги - «Амурской колесухи» (18981910), строившейся от Хабаровска до Благовещенска, первоначально (до 1905 г.) применялся труд уголовных преступников, а затем и политических. Тяжелый физический труд ссыльнокаторжных широко использовался и при строительстве Амурской железной дороги (1907-1916), на строительстве которой было задействовано приблизительно около 3 тыс. осужденных [7, с. 67].
Тяжесть выполняемых арестантами работ отчасти компенсировалась сокращением сроков отбывания, назначенного судом наказания. Право изменять сроки наказания было предоставлено Иркутскому и Приамурскому генерал-губернаторам, которые принимали решение (при особом усердии арестанта в выполнении урочных заданий и наличии у него поведения, не вызывающего нареканий) о зачете 2-х дней участия в дорож-
но-строительных работах за 3 дня каторги [18, с. 89].
Принудительный труд ссыльнокаторжных приносил неоспоримую пользу делу дорожного строительства, которое шло в крайне неблагоприятных природных условиях - бурные реки, скалы, топи, непроходимые леса, вечная мерзлота. На плечи арестантов легли наиболее сложные участки прокладки дорог. Начальство обращалось с заключенными с поразительной жестокостью, однако царское правительство не допускало и мысли отказаться от использования дешевого арестантского труда в целях скорейшего завершения строительства, с которым было связано окончательное заселение и освоение Дальнего Востока. Благодаря налаживанию транспортной инфраструктуры здесь стали возникать торгово-промышленные компании - «Кунст и Альберс», «Чурин и К0», «В. Ф. Плюснин и К0» и др. Приток капиталов и экономический подъем стали укреплять местную деловую элиту, появились новые населенные пункты. Дорожное сообщение стало толчком для динамичного развития лесной, угольной, нефтяной, золотодобывающей, горной отраслей промышленности.
Подводя итог, отметим, что рассмотрение вопроса о колонизации русского Дальнего Востока во второй половине XIX - начале XX в. каторжанами и ссыльнопоселенцами не следует преувеличивать, так как в регион пребывал не только арестантский контингент, но и вольное крестьянство, казачество, служилое сословие. Например, развить здесь с помощью арестантского труда земледелие (в отличие от Западной и Восточной Сибири) не удалось, поскольку большинство осужденных были задействованы в промышленности и в мероприятиях по налаживанию транспортной инфраструктуры региона, что определялось его географическими особенностями. Из-за суровых климатических условий местные почвы были мало пригодны для возделывания сельскохозяйственных культур. Низкий процент женского населения являлся серьезным препятствием для создания семьи в среде осужденных, влияние которых на культурную жизнь края было минимальным.
Вместе с тем, необходимо обратить внимание на то, что в связи с присоединением к России огромной, малонаселенной, необжитой и богатой природными ресурсами территории Дальнего Востока, начинается процесс ее активной колонизации. Необходимость заселения, хозяйственного и экономического освоения приобретенных земель, определялось как внутренними потребностями страны, так и внешнеполитическими факторами, в том числе, необходимостью обеспечения
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2021
пограничной безопасности и военной защиты восточных рубежей России.
Как видим, широкое использование человеческого потенциала, которым располагало отечественное тюремное ведомство в лице Главного тюремного управления Министерства внутренних дел (с 1879 г.), а затем Министерства юстиции (с 1895 г.) Российской империи, во второй половине XIX - начале ХХ столетия было беспрецедентным.
Список литературы:
[1] Бортникова О.Н. Сибирь тюремная: пенитенциарная система Западной Сибири в 18011917 гг. : монография / О.Н. Бортникова. - Тюмень : Тюмен. юрид. ин-т, 1999. - 301 с.
[2] Бывшая штрафная колония на о. Сахалин. Английская тюремная статистика // Тюремный вестник. - СПб. : Изд-е Главного тюремного управления. - 1913. - № 11 (ноябрь). - С. 17691773. - 232 с.
[3] Васильченко Э.А. Женщины-каторжанки и спецпоселенки на Дальнем Востоке России (18601941 гг.) / Э.А. Васильченко // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - Тамбов : Грамота, 2014. - № 5 (43) : в 3-х ч. - Ч. 2. - С. 37-39.
[4] Волынец А. Каторжный труд. Вклад заключенных царской каторги в развитие Дальнего Востока / А. Волынец [Электронный ресурс]. - Режим доступа : URL : https://dv.land/history/ katorzhnyi-trud (дата обращения: 06.05.2021).
[5] Воробейкова Т.У. Преобразование административно-полицейского аппарата, суда и тюремной системы России во второй половине XIX в. : учеб. пособ. / Т.У. Воробейкова, А.Б. Дубровина. - Киев : НИиРИО КВШ МВД СССР, 1973. - 66 с.
[6] Дворянов В.Н. В сибирской дальней стороне... (Очерки истории царской каторги и ссылки. 60-е гг. XVIII в. - 1917 г.) / В.Н. Дворянов ; под ред. А.Ф. Xацкевича. - 2-е изд., перераб. и доп. - Минск : Наука и техника, 1985. - 303 с.
[7] Детков М.Г. Наказание в царской России. Система его исполнения / М.Г. Детков. - М. : Информ.-изд. агентство «Интерправо», 1994. -119 с.
[8] Ежов В.А. Судебные преобразования в России в последней четверти XIX века / В.А. Ежов // Вестник Оренбургского государственного университета. - 2011. - № 3 (122) март. - C. 54-57.
[9] Ерошкин Н.П. Очерки истории государственных учреждений дореволюционной России : пособ. для учителя / Н.П. Ерошкин. - М. : Гос. учеб.-педаг. изд-во Министерства просвещения РСФСР, 1960. - 395 с.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2021
[10] Кораблин К.К. К вопросу об использовании труда ссыльнокаторжных при освоении и заселении Сибири и Дальнего Востока в XVI -начале XX вв. / К.К. Кораблин // Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. - 2017. - № 1. - С. 54-68.
[11] Ливенцев Д.В. Организация колонизации сахалинской каторги российским Добровольным флотом / Д.В. Ливенцев ; ФКОУ ВО Воронежский институт ФСИН России. - Воронеж : Изд.-по-лиграф. центр «Научная книга», 2017. - 132 с.
[12] О поисках и разведках ископаемых на острове Сахалине в 1891 г., предпринятых по поручению начальника острова горным инженером Н. Суханевичем // Тюремный вестник. - 1893.
- № 1 (январь). - 40 с.
[13] Бацевич Л. Описание сахалинских нефтяных месторождений / Л. Бацевич // Горный журнал. - 1890. - № 7 (июль). - С. 132-156.
[14] Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка : в 4-х т. / В.И. Даль. - 8-е изд. - М. : Русский яз., 1981-1982. - Т. 3 П. - 1982.
- 555 с.
[15] Остроумов С.С. Очерки по истории уголовной статистики дореволюционной России / С.С. Остроумов. - М. : ВЮЗИ, 1961. - 303 с.
[16] Панов А.А. Сахалин как колония. Очерки колонизации и современного положения Сахалина / А.А. Панов. - М. : Тип. т-ва И.Д. Сытина, 1905. - 234 с.
[17] Панов А.А. Что такое Сахалин и нужен-ли он нам? / А.А. Панов. - СПб. : Тип. Г.К. Скачкова, 1905. - 32 с.
[18] Применение арестантского труда при сооружении Амурской железной дороги // Тюремный вестник. - СПб. : Изд. ГТУ. - 1911. - № 1 (январь). - С. 77-94. - 116 с.
[19] Перевозки и этапирование арестантов в Российской империи // Главный центр специальных перевозок МВД России [Электронный ресурс].
- Режим доступа : URL : hüpsY/гцсп.мвд.рф/ struktura/istoriya/75gcsp/75gcsp_1 (дата обращения: 27.05.2021).
[20] Позняк Т.З. Динамика сословного состава городов Приморской области в конце XIX
- начале XX в. / Т.З. Поздняк // Исторический опыт открытия, заселения и освоения Приамурья и Приморья в XVII-XX вв. (к 35-летию начала похода В.Д. Пояркова на Амур) : тезисы докладов и сообщений международной научной конференции (Благовещенск, 22-27 июня 1993 г.). - Владивосток : Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, 1993. -195 с.
[21] Русская колонизация Приамурья во второй половине XIX - начале XX вв. [Электронный ресурс]. - Режим доступа : URL : https://arhivinfo. ru/2-96953.html (дата обращения: 25.05.2021).
[22] Устюгова О.А. Разведка месторождений и добыча соли на Дальнем Востоке России (1860— 1917 гг.) / О.А. Устюгова // Россия и АТР. - 2019. -№ 1. - С. 172-184.
[23] Ушаков С.Н. Права заключенных в тюрьмах дореволюционной России / С.Н. Ушаков // Проблемы местного самоуправления. - 2005. - № 4. - С. 62-64 [Электронный ресурс]. - Режим доступа : URL : http://www.samoupravlenie.ru/16-19. htm (дата обращения: 25.05.2021).
[24] Чехов А.П. Остров Сахалин / А.П. Чехов.
- Хабаровск : Хабаровское кн. изд-во, 1981. - 368 с., ил. - (Серия «Дальний Восток: героика, труд, путешествия»).
[25] РГИА ДВ (Российский государственный исторический архив Дальнего Востока). - Ф. 702.
- Оп. 1. - Д. 5. - Л. 3.
[26] РГИА ДВ. - Ф. 702. - Оп. 5. - Д. 501. - Л.
11.
[27] РГИА ДВ. - Ф. 1133. - Оп. 1. - Д. 2693. -Л. 110.
Spisok literatury:
[1] Bortnikova O.N. Sibir' tyuremnaya: peniten-ciarnaya sistema Zapadnoj Sibiri v 1801-1917 gg. : monografiya / O.N. Bortnikova. - Tyumen' : Tyumen. yurid. in-t, 1999. - 301 s.
[2] Byvshaya shtrafnaya koloniya na o. Saha-lin. Anglijskaya tyuremnaya statistika // Tyuremnyj vestnik. - SPb. : Izd-e Glavnogo tyuremnogo uprav-leniya. - 1913. - № 11 (noyabr'). - S. 1769-1773. -232 s.
[3] Vasil'chenko E.A. Zhenshchiny-katorzhanki i specposelenki na Dal'nem Vostoke Rossii (18601941 gg.) / E.A. Vasil'chenko // Istoricheskie, filosof-skie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki. - Tambov : Gramota, 2014. - № 5 (43) : v 3-h ch. - Ch. 2. - S. 37-39.
[4] Volynec A. Katorzhnyj trud. Vklad zakly-uchennyh carskoj katorgi v razvitie Dal'nego Vostoka / A. Volynec [Elektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa : URL : https://dv.land/history/katorzhnyi-trud (data obrashcheniya: 06.05.2021).
[5] Vorobejkova T.U. Preobrazovanie adminis-trativno-policejskogo apparata, suda i tyuremnoj sis-temy Rossii vo vtoroj polovine HIH v. : ucheb. posob. / T.U. Vorobejkova, A.B. Dubrovina. - Kiev : NliRIO KVSH MVD SSSR, 1973. - 66 s.
[6] Dvoryanov V.N. V sibirskoj dal'nej storone... (Ocherki istorii carskoj katorgi i ssylki. 60-e gg. HVIII v. - 1917 g.) / V.N. Dvoryanov ; pod red. A.F. Hackevi-cha. - 2-e izd., pererab. i dop. - Minsk : Nauka i tekh-nika, 1985. - 303 s.
[7] Detkov M.G. Nakazanie v carskoj Rossii. Sistema ego ispolneniya / M.G. Detkov. - M. : Inform.-izd. agentstvo «Interpravo», 1994. - 119 s.
[8] Ezhov V.A. Sudebnye preobrazovaniya v Rossii v poslednej chetverti XIX veka / V.A. Ezhov // Vestnik Orenburgskogo gosudarstvennogo universi-teta. - 2011. - № 3 (122) mart. - C. 54-57.
[9] Eroshkin N.P. Ocherki istorii gosudarstven-nyh uchrezhdenij dorevolyucionnoj Rossii : posob. dlya uchitelya / N.P. Eroshkin. - M. : Gos. ucheb.-pedag. izd-vo Ministerstva prosveshcheniya RSFSR, 1960. - 395 s.
[10] Korablin K.K. K voprosu ob ispol'zovanii truda ssyl'nokatorzhnyh pri osvoenii i zaselenii Sibiri i Dal'nego Vostoka v XVI - nachale HKH vv. / K.K. Korablin // Gumanitarnye issledovaniya v Vostochnoj Sibiri i na Dal'nem Vostoke. - 2017. - № 1. - S. 54-68.
[11] Livencev D.V. Organizaciya kolonizacii sahalinskoj katorgi rossijskim Dobrovol'nym flotom / D.V. Livencev ; FKOU VO Voronezhskij institut FSIN Rossii. - Voronezh : Izd.-poligraf. centr «Nauchnaya kniga», 2017. - 132 s.
[12] O poiskah i razvedkah iskopaemyh na ostrove Sahaline v 1891 g., predprinyatyh po porucheniyu nachal'nika ostrova gornym inzhenerom N. Suhanevichem // Tyuremnyj vestnik. - 1893. - № 1 (yanvar'). - 40 s.
[13] Bacevich L. Opisanie sahalinskih neftyanyh mestorozhdenij / L. Bacevich // Gornyj zhurnal. -1890. - № 7 (iyul). - S. 132-156.
[14] Dal' V.I. Tolkovyj slovar' zhivogo velikoruss-kogo yazyka : v 4-h t. / V.I. Dal'. - 8-e izd. - M. : Russ-kij yaz., 1981-1982. - T. 3 P. - 1982. - 555 s.
[15] Ostroumov S.S. Ocherki po istorii ugolovnoj statistiki dorevolyucionnoj Rossii / S.S. Ostroumov. -M. : VYUZI, 1961. - 303 s.
[16] Panov A.A. Sahalin kak koloniya. Ocherki kolonizacii i sovremennogo polozheniya Sahalina / A.A. Panov. - M. : Tip. t-va I.D. Sytina, 1905. - 234 s.
[17] Panov A.A. CHto takoe Sahalin i nuzhen-li on nam? / A.A. Panov. - SPb. : Tip. G.K. Skachkova, 1905. - 32 s.
[18] Primenenie arestantskogo truda pri sooru-zhenii Amurskoj zheleznoj dorogi // Tyuremnyj vestnik. - SPb. : Izd. GTU. - 1911. - № 1 (yanvar'). - S. 77-94. - 116 s.
[19] Perevozki i etapirovanie arestantov v Rossijskoj imperii // Glavnyj centr special'nyh perev-ozok MVD Rossii [Elektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa : URL : https://gcsp.mvd.rf/struktura/istori-ya/75gcsp/75gcsp_1 (data obrashcheniya: 27.05.2021).
[20] Poznyak T.Z. Dinamika soslovnogo sostava gorodov Primorskoj oblasti v konce HIH - nachale HKH v. / T.Z. Pozdnyak // Istoricheskij opyt otkrytiya, zaseleniya i osvoeniya Priamur'ya i Primor'ya v HVII-HKH vv. (k 35-letiyu nachala pohoda V.D. Poyarkova na Amur) : tezisy dokladov i soobshchenij mezhdun-arodnoj nauchnoj konferencii (Blagoveshchensk,
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2021
22-27 iyunya 1993 д.). - Vladivostok : ^Ми istorii, arheologii i etnografii narodov Dal'nego Vostoka DVO RAN, 1993. -195 s.
[21] Russkaya kolonizaciya Рпатиг'уа vo vtoroj polovine XIX - па^а1е XX те [Elektronnyj ^и^]. - Rezhim dostupa : URL : https://arhivinfo. ru/2-96953.html (data obrashcheniya: 25.05.2021).
[22] Ustyugova О.А. Razvedka mestorozhdenij i dobycha soli па Dal'nem Vostoke Rossii (1860-1917 дд.) / О.А. Ustyugova // Rossiya i ATR. - 2019. - № 1. - S. 172-184.
[23] Ushakov S.N. Р^а zaklyuchennyh V tyur'mah dorevolyucionnoj Rossii / S.N. Ushakov // РгоЫету mestnogo samoupravleniya. - 2005. - №
4. - S. 62-64 [Е1еМгоппу resurs]. - Rezhim dostupa : URL : http://www.samoupravlenie.ru/16-19.htm ^а obrashcheniya: 25.05.2021).
[24] Chekhov А.Р. Ostrov Sahalin / А.Р. СНе^ hov. - Habarovsk : Habarovskoe kn. izd-vo, 1981. -368 s., il. - (Seriya <ЮаГпу Vostok: geroika, trud, puteshestviya»).
[25] RGIA DV (Rossijskij gosudarstvennyj istoricheskij arhiv Dal'nego Vostoka). - Р 702. - Ор.
I. - D. 5. - L. 3.
[26] RGIA DV. - Р 702. - Ор. 5. - D. 501. - Ь
II.
[27] RGIA DV. - Р 1133. - Ор. 1. - D. 2693. - Ь
110.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2021
