CC BY
200
43. Tang X, Nick TG, Cleves MA, Erickson SW, Li M, Li J, et al. Maternal Obesity and Tobacco Use Modify the Impact of Genetic Variants on the Occurrence of Conotruncal Heart Defects. PLoS ONE. 2014; 9(10): e108903. Cited 11.03.2015. D0l:10.1371/journal.pone.0108903.
44. Taylor KC, Small CM, Dominguez CE, Murray LE, Tang W, Wilson MM, et al. Alcohol, Smoking, and Caffeine in Relation to Fecundability, With Effect Modification by NAT2. Ann. Epidemiol. 2011; 21(11): 864-872.
45. Topinka J, Binkova B, Mrackova G, Stavkova Z, Peterka V, Benes I, et al. Influence of GSTM1 and NAT2 Genotypes on Placental DNA Adducts in an Environmentally Exposed Population. Environ. Mol. Mutagen. 1997; 30(2): 184-195.
46. Tsai H-J, Liu X, Mestan K, Yu Y, Zhang S, Fang Y, et al. Maternal cigarette smoking, metabolic gene polymorphisms, and preterm delivery: new insights on GHE interactions and pathogenic pathways. Hum. Genet. 2008; 123(4): 359-369.
47. Van Rooij IA, Groenen PM, van Drongelen M, Te Morsche RH, Peters WH, Steegers-Teunissen RP. Orofacial Clefts and Spina Bifida: N-Acetyltransfe-rase Phenotype, Maternal Smoking, and Medication Use. Teratology. 2002; 66(5): 260-266.
48. Wang X, Zuckerman B, Pearson C, Kaufmann G, Chen C, Wang G, et al. Maternal cigarette smoking, metabolic gene polymorphism, and infant birth weight. JAMA. 2002; 287(2): 195-202.
49. Yamada H, Sata F, Kato EH, Saijo Y, Kataoka S, Morikawa M, et al. A polymorphism in the CYP17 gene and intrauterine fetal growth restriction. Mol. Hum. Reprod. 2004; 10(1): 49-53.
50. Zong C, Sha Y, Xiang H. Wang J, Chen D, Liu J, et al. Glutathione S-transferase A1 polymorphism and the risk of recurrent spontaneous abortion in Chinese Han population. J. Assist. Reprod. Genet. 2014; 31(3): 379-382.
51. Zusterzeel PL, Nelen WL, Roelofs HM, Peters WH, Blom HJ, Sreegers EA. Polymorphisms in biotransformation enzymes and the risk for recurrent early pregnancy loss. Mol. Hum. Reprod. 2000; 6(5): 474-478.
0
Статья поступила в редакцию 23.04.2016 г.
Сергеева А.В., Саперкин Н.В.
Нижегородская государственная медицинская академия,
г. Нижний Новгород
РОЛЬ ОПЫТОВ САМОЗАРАЖЕНИЯ В ИСТОРИИ ИЗУЧЕНИЯ ИНФЕКЦИОННОЙ ПАТОЛОГИИ
Статья написана в рамках исследований по истории эпидемиологии, проводимых в НижГМА.
Цель исследования - осмысление значения экспериментов, поставленных врачами и исследователями на себе, в становлении учения о причинах, эпидемиологических и клинических проявлениях, а также мерах профилактики различных инфекционных и паразитарных болезней.
Методы. Поиск и критическая оценка информации, полученной из архивов и электронных ресурсов. Результаты. Авторами были сформулированы основные характеристики (организационные, этические и пр.) подобных опытов, проведена историко-эпидемиологическая оценка экспериментов по самозаражению. Кроме того, дано оригинальное определение самозаражению как варианту научного эксперимента.
Заключение. Приведены факты, позволяющие говорить о научно-медицинском, педагогическом и социальном значении опытов, основанных на самозаражении.
Ключевые слова: история; эпидемиология; эксперимент; самозаражение; холера; чума; орнитоз; аскаридоза; лихорадка.
Sergeeva A.V., Saperkin N.V.
Nizhniy Novgorod State Medical Academy, Nizhniy Novgorod
HOW SELF-INFECTING OF RESEARCHERS CONTRIBUTED TO STUDY OF INFECTIOUS DISEASES Objective - to estimate the significance of experiments of self-infecting physicians and researchers for the study of causative agents, epidemiologic and clinical features as well as prevention of infections. Methods. Search and critical appraisal of the information retrieving fron archives and on-line resources. Results. The authors determined main characteristics (organization, ethical etc) of the experiments of this kind, gave the historic and epidemiologic evaluation of self-infecting. Moreover, they elaborated their own comprehensive definition of the experiment on self-infecting as a type of scientific medical experiments.
Conclusions. The article outlined the medical and scientific, pedagogical, and social significance of the experiments based on self-infecting.
Key words: history of medicine; epidemiology; infection; cholera; plague; ornithosis; lumbricosis; fever.
В истории развития медицинской науки выделяют, в широком смысле, несколько основных периодов: наблюдательный, экспериментальный и доказательный. Применительно к эпидемио-
логии также предложена аналогичная периодизация в истории ее становления.
Вплоть до XVII века, по сути, единственным методом познания в медицине было наблюдение, глав-
ной целью которого являлся сбор, накопление и описание тех или иных фактов, происходящих в обществе или в организме человека. Люди, имеющие отношение к медицине (лекари, ученые и пр.), планомерно и целенаправленно собирали информацию о проявлениях и особенностях различных заболеваний, среди которых особое внимание традиционно уделялось инфекционным, «повальным». Использование таких приёмов, как описание и сравнение, давало возможность получать качественную характеристику явлений. Расширение методов познания, а именно добавление приёмов измерения, повышая объективность данных, позволяло дать количественную оценку не только клиническим проявлениям, но и процессу распространения инфекции в сообществе. Однако и в том, и в другом случае, исследователь или практикующий врач имел возможность только констатировать ход естественных или патологических процессов без каких-либо вмешательств.
С момента появления экспериментального подхода медицина, как известно, приобретает научный характер. Основоположник этого направления К. Бер-нар изложил основные её положения в своём программном труде «Введение в изучение экспериментальной медицины» [16]. Безусловно, эксперимент является неотъемлемой частью современной медицинской науки и, в том числе, в сфере изучения инфекционной патологии.
Особенность медицинского экспериментирования состоит в необходимости окончательных испытаний на человеческом организме, а это в свою очередь создаёт риски для его жизни и здоровья. Однако эпидемиологические и клинические экспериментальные исследования играют важную роль в развитии науки и, следовательно, обеспечении качества жизни. Малек П. отмечал [11], что «необходимость проведения эксперимента на человеке не подлежит сомнению и признается всеми. Медицина не может идти вперед без этого». Всякий эксперимент требует высокой ответственности исследователя и тщательной подготовки, при этом должно быть получено добровольное согласие участников, а также дана полная информация о цели, задачах и ценности экспериментов [13]. Отметим, что в определении А.П. Зиль-бера [8] клинический эксперимент трактуется как «... проверка на больном в строго регламентированных условиях новых средств диагностики, лечения и профилактики или старых средств, примененных в новых условиях или для новых целей».
В терминологическом плане медицинские аспекты эксперимента требуют некоторых комментариев. Хорошо известны основные объекты экспериментального исследования (явления природы и общества), а также способы его постановки, а именно, моделирование в искусственных или естественных условиях
[1, 2]. В организационном плане эксперимент может принимать разнообразные формы. Медицинский эксперимент может осуществляться с разными целями и включает в себя опыты in vitro, in vivo, эксперименты на добровольцах (здоровых людях), в т.ч. клинические эксперименты.
Отдельно следует отметить так называемые эксперименты исследователей на себе или, как их иначе называют, опыты самозаражения или самоэксперимент. В истории профилактической медицины опыты самозаражения медиков и учёных стали яркой иллюстрацией борьбы с инфекционными заболеваниями, т.к. в целом многовековая борьба человечества с инфекционными болезнями представляет собой историю мужества, борьбы и самопожертвования [5].
Целью нашего исследования явилась историко-эпидемиологическая оценка роли опытов самозаражения в становлении учения об инфекционной патологии и осмысления их значения для современной медицинской науки и практики.
Прежде всего важно отметить, что, несмотря на наличие в некоторых европейских языках такой лексической единицы (рус. самозаражение, нем. Selbstversuche), в литературе отсутствует чёткое научное определение этого явления. Более того, нередко авторы избегают применения существительного «самозаражение» (дабы не путать с понятием «аутоинфекция»), заменяя его словосочетаниями (англ. risking own life in research, узбек. уз-узини зарарлаш таж-рибаси).
Мы систематизировали информацию об экспериментах по самозаражению, проведённых в разных странах. Оказалось, что подобные работы были посвящены широкому спектру вопросов, связанных с инфекционными и паразитарными болезнями (более 20 нозологических форм). Подобные опыты характеризуются, на наш взгляд, следующими особенностями.
Неотъемлемой чертой таких экспериментов всегда оставался высокий потенциальный риск здоровью исследователя. Объектом исследования становился сам врач, который выступал и как исполнитель, и как наблюдатель, регистрировавший результаты опыта. Иногда в подобных экспериментах принимали непосредственное участие родственники и члены семей исследователей (например, работы Н.Ф. Гамалеи, Дж. Солка, Е. Вольмана, А.А. Смородинцева). Важно отметить, что примеры самоэкспериментов имеются не только за рубежом, но и в отечественной науке, о чём в современной медицинской литературе часто умалчивается. В таких работах участвовали как состоявшиеся учёные (в т.ч. будущие Нобелевские лауреаты), так и рядовые врачи, выполнявшие их в рамках своей рутинной деятельности. Подчеркнём, что имена многих постановщиков экспериментов с самозаражением затеряны в узком кругу посвященных, другие же стали известны широкой общественности. С современных позиций, вероятно, подобные опыты могут характеризоваться низкой «доказательной» базой, хотя, в то же время, их большой вклад в изучение инфекционной патологии не вызывает сомнений.
Корреспонденцию адресовать:
САПЕРКИН Николай Валентинович, 603074, Н.Новгород, ул. Бурнаковская, 53-76, Тел.: +7 (831) 436-94-81; моб.:+7-903-847-45-89. E-mail: saperkinnv@mail.ru
12 T. 15 № 3 2016 MedicLn¿L„ СМзшщш
inKuzbass в Кузбасс*
Используя полученные данные, мы попытались дать определение опыту самозаражения как научному термину. Оно может быть сформулировано следующим образом. Самозаражение (самоэксперимент) представляет собой разновидность экспериментального исследования (иногда в клинических условия) путём сознательного введения в собственный организм возбудителя инфекции и моделирования патологического процесса, а также воздействия предполагаемым фактором передачи возбудителя инфекции, которые проводятся с целью получения новых научных данных или уточнения имеющихся.
В общечеловеческом смысле, конечно, данные опыты являются примером героизма и самоотверженности. История медицины знает немало примеров таких поступков, связанных с изучением инфекционных заболеваний. Однако некоторые из них являются незаслуженно забытыми.
Рассматривая хронологию опытов самозаражения, можно отметить небольшое количество описаний экспериментов, поставленных во второй половине XVIII века, т.е. сохранились достаточно подробные сведения. Безусловно, подавляющее количество детальных научных описаний экспериментов по самозаражению датируется XIX и ХХ столетиями. Кроме того, особенностью некоторых опытов, проведенных в прошлом веке, является их существенное влияние на общепринятые представления о причинах соматической патологии (например, исследования B. Marshall).
Одно и то же инфекционное заболевание нередко находилось в фокусе внимания сразу нескольких исследований, поэтому они могли быть проведены одномоментно на разных территориях или в группе. Так, в 1916 г. были поставлены опыты самозаражения Е.И. Марциновским и И.И. Широкогоровым в рамках изучения москитной лихорадки. Также известны работы А.Н. Брудастова и А.Н. Лемешева в 1971 г. относительно особенностей эпидемиологии аскаридоза [3, 4]. Кроме того, имеются описания самоэкспериментов, осуществленных в ходе изучения клинических особенностей сыпного тифа в 1930 г. В.А. Ку-тейщиковым, Ф.Г. Бернгоффом, а также Е.М. Дос-сер [9, 12, 17, 20] (табл.).
Несомненно, интересны и те эксперименты, которые предполагали многократное введение исследователем возбудителя в собственный организм: например, 2 раза — Н.И. Латышев (1939 г.) и Д.Ф. Корсон, более 3 раз — Guyon, В.А. Знаменский (1966 г.) и И.И. Мечников (с 1907 г.). Отметим и эксперименты, проведенные с большей кратностью: более 10 раз — О.О. Мочутковский (с 1876 г.), более 20 раз — А.Я. Алымов (с 1930-х гг.) и Н.И. Бещева-Струни-на.
Рассмотрим эксперименты по самозаражению на примере истории изучения некоторых инфекционных болезней и, в частности, холеры. Сложная эпидемиологическая ситуация по холере, наблюдавшаяся XVIII веке — первой половине XX века, требовала выяснения многих научно-практических вопросов, связанных с этой инфекцией. Важно отметить, что
Таблица
Характеристика некоторых экспериментов по самозаражению
Table
Characteristics of some experiments based on self-infecting
Год постановки опыта Характер изучаемых вопросов Авторы Место проведения опыта
1892 Свойства возбудителя холеры von Pettenkofer M., Emmerich R. Мюнхен, в условиях вспышки холеры
1897 Специфическая профилактика холеры; Заболотный Д.К., Савченко И.Г. Киев
эффективность пероральной вакцины
1898 Механизм передачи возбудителя Agramonte A., Carroll J., Lazear J.W., Куба, в условиях боевой обстановки
желтой лихорадки Reed W.
1908 Механизм передачи возбудителя Клодницкий Н.Н., Мартьянов А. Астрахань
сыпного тифа
1916 Клинические проявления, специфический Марциновский Е.И., Кавказ, в армейский условиях
переносчик москитной лихорадки Широкогоров И.И.
1916 Изучение путей заражения возбудителем Werner H., Benzler J. Германия, в условиях боевой обстановки
волынской лихорадки
1930 Клинические проявления сыпного тифа Кутейщиков В.А., Бернгоффом Ф.Г., Москва, Институт эпидемиологии
Доссер Е.М. и микробиологии им. И.И. Мечникова
1971 Изучение жизненного цикла Брудастов А.Н., Лемешев А. Н. Узбекистан, НИИ медицинской
возбудителя аскаридоза паразитологии им. П.М. Исаева
Сведения об авторах:
СЕРГЕЕВА Анжелика Вячеславовна, канд. мед. наук, ст. преподаватель, кафедра эпидемиологии; зав. проблемной научной лабораторией ПЦР-исследований НИИ профилактической медицины, ГБОУ ВПО НижГМА Минздрава России, г. Нижний Новгород, Россия. Email: sergeeva-av2013@yandex.ru
САПЕРКИН Николай Валентинович, канд. мед. наук, доцент, кафедра эпидемиологии; зав. орг.-метод. отделом НИИ профилактической медицины, ГБОУ ВПО НижГМА Минздрава России, г. Нижний Новгород, Россия. E-mail: saperkinnv@mail.ru
первые из таких экспериментов произошли в 1832 г. в Варшаве, т.е. задолго до осознания учёными роли холерных вибрионов в возникновении инфекции. Кроме того, необходимо отметить и работы О. Ober-maier, L. Thullier, Оргеля, хотя детальные описания проведенных ими опытов немногочисленны и требуют дополнительного изучения [18].
Важнейшие опыты подобного рода происходили в конце XIX века — начале ХХ века, охватив период с 1873 по 1923 гг., и часто имели целью доказательство или уточнение этиологического значения холерного вибриона. Несмотря на открытие Р. Кохом возбудителя болезни в 1883 году, подавляющее количество экспериментов были поставлены в более позднее время, что отражало не стихающий в науке пристальный интерес к указанной инфекции. Уже через пять лет после открытия Р. Кохом вибрионов Н.Ф. Гамалея в 1888 г. осуществил самоэксперимент в процессе поиска действенных средств защиты от холеры [7]. Крайне важны результаты подобных опытов, поставленных в 1892 г. в нескольких странах такими исследователями, как M.J. von Pettenkofer, R. Emmerich, а также В.А. Хавкин. Необходимо отметить, что в России опыты самозаражения также активно проводились, в особенности Д.К. Заболотным и И.Г. Савченко (1897), И.И. Мечниковым (1907), а также З.В. Ермольевой (1923).
В целом, исследования по холере, включая опыты самозаражения, в этот период, по существу, проводились в двух направлениях: уточнение клинико-эпидемиологических особенностей заболевания и разработка кандидатных вакцин с последующей оценкой их эффективности.
В течение нескольких столетий чума, как известно, оставалась одной из важнейших проблем общественного здравоохранения, что требовало от исследователей разных стран значительных усилий в области установления причины и средств борьбы [13]. Анализ событий, связанных с Московской чумой 70-х годов XVIII века, позволяет нам говорить о большом значении опытов самозаражения, поставленных М.А. Дегио и Д.С. Самойловичем (Сушковский). Тем не менее, важно отметить ограниченность научных данных в открытом доступе, касающихся экспериментов Дегио, которые он осуществил в 1772 году.
Путём самоэкспериментов талантливый отечественный врач Д.С. Самойлович изучал особенности передачи возбудителя чумы, а также оценивал эффективность различных способов дезинсекции одежды и белья. Возбудитель чумы был открыт спустя более ста лет после описанных событий (А. Yersin, К. Сибасабуро, 1894), хотя задолго до этого исследования в отношении чумы нередко принимали характер экспериментов по самозаражению (R. Des-genettes, 1798; E. Valli, 1803; A.F. Bulard, A. Clot,
1834 и др.) [19]. Среди опытов, произошедших в ХХ веке, важно отметить работы В.И. Турчиновича-Выжникевича в условиях в специально организованной лаборатории в пригороде Санкт-Петербурга, интересные эксперименты И.А. Деминского в 1912 году в Астраханской области и т.д. Факты и обстоятельства проведения им опытов на себе требуют еще дополнительного изучения. Оценка эффективности чумной вакцины также была осуществлена с помощью самозаражения, которое провёл В.А. Хавкин в 1896 г., имеющий приоритет в разработке этого препарата.
Особое научно-практическое значение имеют опыты самозаражения, которые были проведены в ходе изучения различных риккетсиозов. Описания подобных экспериментов относятся к 1878-1989 гг., таким образом, они охватывают многочисленные аспекты нескольких нозологических форм риккетсиозов. Одним из первых подобных самоэкспериментов была работа Г.Н. Минха в 1874 г., который в результате смог продемонстрировать антропонозный характер возвратного тифа. В ходе опытов на себе, поставленных Н.И. Латышевым в 1926 г., была установлена роль клеща Ornithodorus papillipes как переносчика возбудителя среднеазиатского возвратного тифа. Чрезвычайно важны для медицинской науки данные по механизму передачи лихорадки паппата-чи, полученные в 30-е гг. в опытах самозаражения А.Я. Алымова [10].
Нижегородская научная эпидемиологическая школа также знает примеры самоотверженного изучения инфекционных болезней, а именно эксперименты по самозаражению орнитоза. Профессор А.М. Минеев, работавший в Горьковском медицинском институте, в рамках проведения диссертационного исследования в 1963 году с помощью такого опыта доказал возможность заражения человека Chlamydia psitta-ci пероральным путём [14, 15].
Таким образом, имеются основания полагать, что научные данные в области эпидемиологии и профилактики многих инфекционных болезней существенно обогатились информацией, которая была получена по результатам опытов самозаражения. Проведенная историко-эпидемиологическая оценка экспериментов по самозаражению позволяет говорить об их многогранном значении. Прежде всего, бесспорна их роль в научно-медицинском отношении. В этой связи необходимо отметить такие события, как установление и доказательство этиологии заболевания (например, опыты М.С. Балаяна, B. Marshall и др.), изучение свойств и в некоторых ситуациях — его жизненного цикла (эксперименты Ф.Ф. Талызина и А.Н. Брудастова). Еще одним примером служит уточнение эпидемиологических характеристик заболеваний (эксперименты, связанные с чумой, сонной болезнью, желтой лихорадкой, лепрой и пр.). Кро-
Information about authors:
SERGEEVA A.V., senior teacher, at the department of epidemiology, Nizhniy Novgorod State Medical Academy, Nizhniy Novgorod, Russia. E-mail: sergeeva-av2013@yandex.ru
SAPERKIN N.V., associate professor, department of epidemiology, Nizhniy Novgorod State Medical Academy, Nizhniy Novgorod, Russia. E-mail: saperkinnv@mail.ru
14 T. 15 № 3 2016 MedicLn^ Сiùuima
inKuzbass в Кузбасс*
ме того, существенным для науки является вклад экспериментальных работ по самозаражению в уточнение классификации инфекционных болезней (опыты D.A. Carriyn, С.С. Андреевского), а также разработку, обоснование и оценку эффективности мер профилактики (опыты Д.С. Самойловича, R. Des-genettes и др.).
Особо следует подчеркнуть педагогическое и социальное значение результатов и последствий опытов самозаражения, поставленных учеными и рядо-
ЛИТЕРАТУРА / REFERENCES:
выми врачами. Материалы, связанные с подобными экспериментами, на наш взгляд, важно использовать в сложном процессе воспитания медицинских кадров и формирования подобающего отношения к выбранной профессии. Важно отметить отношение современников к самому факту постановки опыта на себе. Подобные эксперименты часто оказывали эффект «социальной рекламы», т.е., по сути, способствовали устранению панической боязни инфекций среди населения разных стран.
1. Large encyclopedia on medicine: in 30 vol. AMN USSR; Petrovskiy B. editor. Moscow: Sovetskaya encyclopedia, 1998; 28: 554. Russian (Большая медицинская энциклопедия: в 30-ти т. //АМН СССР; гл. ред. Б.В. Петровский. Изд-е 3-е. М.: Советская энциклопедия, 1985. Т. 28. 554 с.)
2. Borisov AB. Large dictionary on economics. Moscow: Knizhny mir, 2003. 895 p. Russian (Борисов А.Б. Большой экономический словарь. М.: Книжный мир, 2003. 895 с.)
3. Brudastov AN. Infestation of guinea pigs and humans with Ascaris lumbricoides eggs after staying in earth for 10 years. Medical parasitology and parasitic diseases. 1970; (4): 447-450. Russian (Брудастов А.Н. Инвазивность яиц аскарид Ascaris lumbricoides) после 10-летнего периода пребывания в почве для морских свинок и человека //Медицинская паразитология и паразитарные болезни. 1970. № 4. С. 447-450)
4. Brudastov AN, Krasnonos LN. Ecologic aspects of the lumbricosis epidemiology. The Medical Journal of Uzbekistan. 1976; (39): 53-56. Russian (Брудастов А.Н., Краснонос Л.Н. Экологические аспекты эпидемиологии аскаридоза //Медицинский журнал Узбекистана. 1976. № 39. С. 53-56)
5. Glaser H. The Drama of medicine. V. Khorokhordin transl. Moscow: Editorial URSS, 2014. 224 p. Russian (Глязер, Г. Драматическая медицина. Опыты врачей на себе /Пер. В. Хорохордин. М.: Едиториал УРСС, 2014. 224 с.)
6. Gorelova LE. Plague in Moscow (1771-1773). RMJ. 2002; (16): 738-741. Russian (Горелова Л.Е. Чума в Москве (1771-1773 гг.) //РМЖ. 2002. № 16. С. 738-741.)
7. Gotstein A, Dobreizer I. Concept on epidemics (a textbook for studying epidemiology). Moscow: State medical press, 1933. 312 p. Russian (Готштейн А., Добрейцер И. Учение об эпидемиях (пособие к изучению эпидемиологии). М.: Государственное медицинское издательство, 1933. 312 с.)
8. Zilber AP. Ethics and law in medicine of critical conditions. Petrozavodsk: Petrozavodsk University Press, 1998. 560 p. Russian (Зильбер, А.П. Этика и закон в медицине критических состояний. Петрозаводск: Изд-во Петрозаводского университета, 1998. 560 c.)
9. Klodnitskiy NN. Observations of louse-borne typhus in Astrakhan' in 1907-1909. Russian doctor. 1910: 27. Russian (Клодницкий Н.Н. Наблюдения над сыпным тифом в Астрахани в 1907-1909. //Русский Врач. 1910. С. 27.)
10. Knopov MSh, Taranukha VK. Professor A.Ya. Alymov and Russian epidemiology (for the 120th anniversary of his birthday). Epidemiology and infectious diseases. 2013; (5): 56-57. Russian (Кнопов М.Ш., Тарануха В.К. Профессор А.Я. Алымов и отечественная эпидемиология (к 120-летию со дня рождения) //Эпидемиология и инфекционные болезни. 2013. № 5. С. 56-57.)
11. Malek P. Moral and right aspects of clinical experiment: medical ethics. Moscow: Medicine, 1983. 91-99 р. Russian (Малек П. Морально-правовые аспекты клинического эксперимента: медицинская этика и деонтология. М.: Медицина, 1983. С.91-99.)
12. Petrishcheva IA. Research of mosquitoes Phlebotomida in the USSR. Parasitology. 1967; 1(6): 455-464. Russian (Петрищева И.А. Изучение москитов семейства Phlebotomida в СССР // Паразитология. 1967. Т.1, №6. С. 455-464.)
13. Helsinki declaration by the World Medical Association. Ethical principles in medical studies involving human. Medical ethics. 2014; (1/2): 3-6. Russian (Хельсинкская декларация Всемирной медицинской ассоциации. Этические принципы при проведении медицинских исследований с привлечением человека //Медицинская этика. 2014. № 1(2). С. 3-6.)
14. Shkarin VV, Mineev AM. NNSMA Department of Epidemiology is 65 years. Shkarin V.V. editor. In: Modern problems of epidemiology. Nizhniy Novgorod: NGMA Publishing House, 2007. p. 4-17. Russian (Шкарин В.В., Минеев А.М. Кафедре эпидемиологии Нижегородской государственной медицинской академии - 65 лет //Современные проблемы эпидемиологии: сборник статей, посвящённый 65-летию кафедры эпидемиологии НижГМА /Под ред. чл.-корр. РАМН, проф. В.В. Шкарина. Н.Новгород: Изд-во НижГМА, 2007. С.4-17.)
15. 90th birthday of NNSMA. Nizhniy Novgorod scientific medical schools: history and our days. Shkarin V.V. editor. Nizhniy Novgorod: Nizhniy Novgorod State Medical Academy Press, 2012. 328 p. Russian (90 лет НижГМА. Нижегородские научные медицинские школы: история и современность //Под общ. ред. проф. В.В. Шкарина. Н.Новгород: Изд-во НижГМА, 2012. 328 с.)
16. Bernard C. Introduction а l'etude de la medecine experimentale. Champs classiques, Paris. 2013. 190 p.
17. Benzler J, Zur A. Etiologie des Funftagefiebers. Munch. Med. Wochenschr. 1916; 4: 192.
18. Cutler SJ. Relapsing fever - a forgotten disease revealed. Journal of applied microbiology. 2010; (108): 1115-1122.
19. De la peste orientale d'apres les materiaux recuillis а Alexandrie, au Caire, а Smyrne et а Constantinople, pendant les annees 1833-38. Paris: [Bechet & Labe] 1839.
20. Jungmann P. Das Wolhynische fieber. Berlin. - Verlag von Julius Springer, 1919. 127р.
If
