CC BY
14
Но истинный художник не находит места в мире Ликоспастовых и Агапеновых. Его истинные творения существуют уже априори - независимо от того, принимает их мир, названный когда-то Гофманом «филистерским» или нет. Поэтому, Макусдов - покойник уже в мире реальном. Еще до физической смерти - самоубийства - Максудов оказывается покойником, которому нет места в реальном, пародй-ином мире. Бессмертные творения создает и Кавалер Глюк: «Все это, сударь мой, я написал, когда вырвался из царства грез. Но я открыл священное непосвященным, и в мое пылающее сердце впилась ледяная рука! Оно не разбилось, я же был обречен скитаться среди непосвященных, как дух, отторгнутый от тела, лишенный образа, дабы никто не узнавал меня, пока подсолнечник не вознесет меня вновь к предвечному!», - говорит Кавалер Глюк в финале новеллы [6]. Однако и он, как истинный художник не может найти места в реальном мире. Удел художник - душевные скитания, острое ощущение иллюзорности мира, подчеркнутое одиночество. Все эти характеристики применимы как к Кавалеру Глюку, так и к Максудову. Оба героя иронически относятся к своей судьбе, и столь же иронично смотрят на окружающую их действительность. Несмотря на то, что мир Максудова более многослоен, в романе присутствуют несколько ступеней ретроспекции, а Кавалер Глюк лишь в финале романа характеризует трагичную судьбу художника, эти образы сопоставимы. При этом ирония выступает как один из основных принципов создания героев. Фатальная невозможность существования героя-творца, истинного художника в реальном мире - об этом «Записки покойного». Таков не только Максудов, таков же Мольер, Пушкин, Мастер. Кавалер Глюк также не может быть в реальном мире, так как и он - истинный творец.
Таким образом, можно говорит о гофманов-ских традициях в «Записках покойного» М.А. Булгакова, и, в частности, об общности принципов создания образов Кавалера Глюка и Максудова.Она определяется, в первую очередь, общностью авторских установок, лежащих в романтическом русле.
Гофман и Булгаков осмысляют не только современные проблемы, но и универсальные вопросы человеческого бытия. В этом смысле важным оказывается герой-художник, который оказывается в центре сложного двойственного мира, сочетающего пародийную реальность и истинное искусство. В таких условиях он становится носителем авторской иронии. В рассматриваемых произведениях суть иронии заключается в том, что истинный художник в реальном мире существовать не может, поэтому, он либо блуждающая тень, либо «покойник». Это и определяет сходства как в построении персонажей, так и других приемов организации художественного пространства текста. Безусловно, что в «Театральном романе» романтические традиции сочетаются с реализмом, обогащая его и создавая особый мир булгаковских произведений. Это может стать предметом специального исследования.
Литература
1.Новикова Н.В. «Романтическая традиция Э.Т.А. Гофмана в творчестве М.А. Булга-кова»http://www.dissercat.com/content/romantichesk aya-traditsiya-e-t-gofmana-v-tvorchestve-m-bulga-kova
2. Галинская И.И.«Загадки известных книг» http ://etagofman.narod. ru/krbulgakov. html
3. Хилькевич Е.«Опыт литературного анализа романа М.А.Булгакова «Мастер и Маргарита» http://lib.ru/ZHURNAL/hilkevich.txt
4.Булгаков М.А. Собрание сочинений. М., Художественная литература, 1992 (цитаты из произведений М.А. Булгакова приводятся по этому изданию с указанием в скобках номера тома и страницы).
5.С.А.Жуковой «Ироническаяавторскаяиграв «Театральномромане» М.А. Булга-кова//https://cyberiemnka.m/artide/n/iшmcheskaya-avtorskaya-igra-v-teatralnom-romane-m-bulgakova
6. Гофман Э.ТА. Кавалер Глюк// http://www.e-reading. mobi/bookreader.php/16184/Gofman_-_Kavaler_Glyuk. html
РОЛЬ ОПОПОКИ В СОКРАЩЕНИИ ОБЪЕМА ЯЗЫКОВОГО ЗНАКА В ОТДАЛЕННО-РОДСТВЕННЫХ ЯЗЫКАХ (НА ПРИМЕРЕ КИРГИЗСКОГО И _КИТАЙСКОГО ЯЗЫКОВ)_
Зулпукаров Капар Зулпукарович,
доктор филологических наук, профессор, кафедра русского и сопоставительного языкознания, Ошский государственный университет, г Ош Амиралиев Семетей Манасович, кандидат филологических наук, доцент кафедра фонетики и грамматики английского языка Ошский государственный университет, г Ош
Аннотация: Цель статьи - охарактеризовать действия законов компрессии и открытого слога в развитии китайского языка. С помощью методов сравнения и сопоставления демонстрируется роль опопоки как разновидности диерезы в увеличении расхождений в фонетическом облике слов киргизского и китайского языков, определяется наличие многочисленных общих корней в изучаемых языках. В результате
проведенного исследования сформулирован вывод о том, что тюркские языки, в данном случае - киргизский, сохранили закрытые слоги в противовес китайскому языку, который развивался под действием тенденции к закрытому слогу.
Abstract: The purpose of the article is to characterize the actions of the laws of compression and open syllable in the development of the Chinese language. Using the methods of comparison and comparison, the role of the opopoka as a variety of dyeresis in increasing the discrepancies in the phonetic appearance of the words of the Kyrgyz and Chinese languages is demonstrated, and the presence of numerous common roots in the studied languages is determined. As a result of the study, the conclusion was drawn that the Turkic languages, in this case the Kirghiz, preserved closed syllables as opposed to the Chinese language, which developed under the influence of a tendency to a closed syllable.
Ключевые слова: диереза, опопока, законы компрессии и открытого слога, сокращение объема языкового знака, китайский язык (ханью), киргизский язык.
Key words: dieresis, opopoka, laws of compression and open syllable, reduction of the volume of the linguistic sign, Chinese (hanju), Kyrgyz language.
Работа выполнена в русле ностратики. К но-стратической прасемье языков мы относим, наряду с алтайскими, дравидскими, уральскими, индоевропейскими, картвельскими и семито-хамитскими, также дагестанские, китайско-тибетские, чукотско-камчатские и эскимосо-алеутские языки. К настоящему времени уже выявлено свыше трех тысяч общих корней в тюркских и сино-тибетских языках [1, с. 120-123; 2, с. 14-120; 3, с. 307-312; 4, с. 284293]. В статье только на материале китайского (ханью) и киргизского языков демонстрируется роль диерезы в компрессии объема языковых знаков.
Диерезой, как известно, называется выкидка звука из состава слова. Она выполняет важную функцию в сокращении объема означающих и экономии артикуляционно-акустических усилий участников речевого общения. Выпадение звука происходит в различных частях фонетической структуры слова. В тюркских языках КНР, т.е. в уйгурском, лобнорском, саларском, сарыг-югурском и других, находящихся под непосредственным влиянием ханью, сильно развито стремление к сокращению объема языкового знака. Например, в самых употребительных словах саларского языка встречаются все позиционные виды диерезы: 1) опопока, проявляющаяся в выкидке конечных согласных и преобразующая закрытый слог в открытый: me/mi/më/mT < men «я», ha < har «каждый»; 2) синкопа, т.е. выпадение серединного звука: tдt < tдrt «четыре», emek/emik < egmek «хлеб»; 3) афереза, состоящая в опущении начального звука: ixit < jihit «юноша», ucol < ж jol «три дороги» [6, с. 82-83]. Все эти разновидности диерезы встречаются в китайско-киргизских лексических соответствиях.
В китайском языке минимальной единицей является не звук, а слог, который имеет в целом единообразное строение. Основными элементами слога являются инициаль, финаль и тон. Инициаль представляет собой начальный согласный звук, финаль - слогообразующий гласный, дифтонг или же сочетание гласного и конечного согласного. В качестве конечного согласного финали выступают только два звука: -п и -ng. Тоном называется мелодическая характеристика слога, точнее - финали. Тон является такой же неотъемлемой частью фонетического облика слова, как и входящие в его состав звуки. В языке различается четыре тона: вос-
ходящий, нисходящий, ровный, нисходяще-восходящий, которые мы отмечаем с помощью надстрочных знаков. Нейтральный тон, характерный произношению служебных слов и слогов, особо не выделяется [7, с. 25-33].
В древнекитайском языке фонетический облик финальной части слога был более разнообразным, чем в современном. В нем было много корневых морфем с конечными согласными на -n, -ng, -p, -s, -t, -k, -r и др., из которых до настоящего времени дошли только корни на -n, -ng, а остальные, подвергаясь сокращению, были лишены конечных согласных. В данном случае мы можем говорить об активном действии опопоки как разновидности диерезы. Слоги с конечными согласными сохранились в южно-китайском диалекте [5, с. 16-18; 7, с. 27] и в их лексических соответствиях в тюркских языках, например, в киргизском.
Известно, что в древнем ханью конечный звук «-r до начала новой эры исчез или перешел в -i». Этот звук был распространенным в конечной части слога. В этой позиции он выпал под действием закона благозвучия, рифмовки и открытого слога. Например, древний слог lur «гром» в современном языке звучит просто и почти открыто в виде lei [7, с. 27]. Здесь мы видим замену труднопроизносимой финали -ur легко произносимой финалью -ei и в связи с этим приведем киргизские исходные корневые морфемы, которые, по нашему предварительному предположению, сохранили в конечной части лексической единицы древний звук -r.
Выпадение конечного -r в китайских слогах и его сохранение в киргизских соответствиях мы обнаружили в шестидесяти трех примерах. Для иллюстрации рассмотрим некоторые наиболее характерные примеры: киргизское бир «один, единичный, единица, одинокий, единственный», имеющее в своем составе -р, соотносится с китайским pi/pi «единица, единичный, одинарный, голова, штука». Аналогичный эквивалент имеет и киргизское слово сыр «тайна, секрет, секретные желания, тайные помыслы, нечто личное, нечто сокровенное; индивидуальный, тайный», которое легко сравнивается с китайским слогом si «личный, пристрастный, несправедливый, корыстный; частный, собственный, индивидуальный, тайный, секретный, скрытый; лично, пристрастно, в частном порядке, индивидуально, тайно, секретно, скрыто; личный интерес, я
(ego), мой эгоистический интерес, мой, корыстный интерес, моя личная выгода; пристрастие, любимчик, фаворит, любовь, личные желания; незаконные доходы, взятки, контрабанда, тайна, секрет; питать пристрастие к».
Киргизские слова шыр «быстро, ловко, без запинки, без остановки», шар «быстро, бегло, без запинки, без остановки», кажется, сохранили древнейший фонетический облик китайских слогов shu «быстрый, поспешный, мгновенный, мимолетный; быстро, поспешно, мгновенно» и shi «быстрый, скорый; мчаться, скакать, быстро двигаться; гнать, подгонять». С этой точки зрения заслуживает внимания еще три киргизских слова с конечным -р, которые имеют «сжатые» соответствия в ханью:
1. Киргизское шаар (узб. шахар) «город, город-крепость, городская стена» - китайское shi «город, городской, рынок, рыночный, людное место, городская площадь, место сборищ; сборник, толпа, рой». В узбекском слове шахар, возможно, произошла вставка звука х, называемая эпентезой.
2. Киргизское ыр «песня, стихотворение, стих» - китайское shi «стих, стихотворение, стихи, поэзия; стихотворный, поэтический, поэма» и yu «песня, наслаждение». На первый взгляд, здесь отсутствуют общие звуки, имеется только общий смысл. Обращение к фактам других тюркских языков позволяет заключить, что в киргизском слове ыр выпал начальный звук, соответствующий китайской инициали sh-: казах., татар. жыр «песня», узб. шеър «стихотворение», шоир «стихотворец, поэт», казах. жырау «певец». А в китайском его эквиваленте произошла выкидка конечного -r.
3. Киргизское шер «лев, львиный; храбрый, отважный, смелый» - китайское shi «лев, львиный, свирепый».
Как видим, три китайских слога с одинаковым звуковым составом и разными ударениями имеют в тюркских языках эквиваленты с конечным -р, сохранившие древнейший фонетический облик общих лексем. В этом отношении интересны факты таких тюркских языков, которые развивались в тесном контакте с китайским языком и служат связующим звеном между этимологически идентичными китайскими и киргизскими лексемами. Этимологическая связь киргизского слова жар «обрыв, яр, крутой берег, обрывистый, скалистый» и китайского слова yai/ya «скала, утес, выступ, обрыв; обрывистый, скалистый, крутой берег (реки), береговой; край, пределы, рамки» подходит к вышеназванному положению и соотносится с примерами из других тюркских языков: хакас. чар, чув. сыр, якут. сыыр, туркм., казах., кара-калп., узб. диал. жар, тур., караим., кумык., ног., татар., башк., узб. йар. Лобнорское йай фонетически тождественно с первым вариантом китайского номинанта. Варианты уйгурского йа/йар имеют формы открытого и закрытого слога. Первый его вариант сходен с китайским ya, а второй - с татарским йар.
Теперь продемонстрируем случаи выкидки конечного -к в китайских слогах. Сравнение киргизского как «сушеный, сухой, худощавый, лишенный
71_
растительности; небольшое углубление, оставшееся от высохшего болотца» с китайским кав «сушиться, сохнуть, греться/греть (у огня), сушиться/сушить (у огня), жарить, поджаривать, печь (на огне), жареный, печеный», киргизского ак «белый, седой» с китайским ш «седой, бледный», накь (южн.) «груша» с китайским пт «груша (с твердой кожей)» позволяет считать, что отождествляемые корневые морфемы двух языков имеют общее происхождение. Аналогично соотносятся между собою киргизские тек «низ, под, исход, происхождение, генезис, основа, основание», тук (в говорах) «низ, под, дно, основание, фундамент» и китайский слог & «дно, низ, основание, основа, корень».
Сопоставим несколько киргизских слов с начальным ж- и конечным -к, имеющих эквиваленты в ханью с инициалями на 2к-/]- и финалями на гласные: 1) киргизское жак (в говорах) «масло, жир, крем, мазь», бетжак «мазь для лица» (бет «лицо») - китайское 2кТ «жир, сало (животных); смазывать жиром; жирный, сальный; крем, помада; сок (растений), роскошь, довольство»; 2) киргизское жык-/жыгуу «свалить, побороть, победить» -китайское 2Ы «падать, спотыкаться, натыкаться, задевать; неудачи, испытывать затруднения, страдать, мучиться»; 3) киргизское жаак «челюсть, скула» - китайское ]ш «щека, скула, челюсть»; 4) киргизское жак-/жагуу «жечь, зажигать, зажигание, сжигание» - китайское ]Шв «поджигать, сжигать, опалять; гореть, обгореть, обгорелый; печь, жарить, поджаривать»; 5) киргизское жик «шов, стык, место соединения, трещина, щель, межа», жввк «гряда, полоса, гребень борозды» - китайское ¡1 «межа, граница, предел, промежуток, стык, линия, смыкание, соединение, между, между-, меж-».
В примерах бак-/багуу «кормить, накармли-вать, вырастить, взять на воспитание, усыновить, удочерить», бак «сад» и Ъав «вскормить, вырастить, выходить, взять на воспитание, усыновить, удочерить» мы обнаруживаем финальное соответствие ак = ав, подчиняющееся общему правилу.
Под формулу «слово с конечным -п = слог с гласной финалью» подводятся следующие примеры: 1) шап «ладонь, пальцы, рука», шапалак (южн.) «ладонь, пощечина, мухобойка» - ^Иди «рука, кисть руки, ладонь, рабочие руки, рука помощи, подмога, умение; жест руки, удар рукой, почерк, своя рука, собственноручный, своей рукой, от руки, ручной, для руки; держать в руке, схватывать рукой, ловить, бить, отбирать»; 2) шып- в словах: шыба-/шыбоо «мазать, штукатурить, покрывать тонким слоем», шыбак «штукатурка» - &Ииа «щетка, кисть; чистить, скрести, тереть (щеткой), мыть, удалять; красить, класть краску, накладывать мазки, мазать, натирать краской»; 3) чвп «трава, сено, никудышный (человек), послед (животных), прокладка в заднике обуви» - сИй «сено, кормовая трава, солома; косарь, давать корм, кормить, косить сено (траву)»; 4) кооп «страх, боязнь, подозрение, сомнение» - Инд «сомневаться, предаваться сомнениями, подозревать, тревожиться, предаваться заботам (тревогам), вводить в заблуждение, вызывать
72
сомнения; сомнение, подозрение, смута, беспорядок, путаница, хаос»; 5) теп-/тебYY «лягать, пинать, толкать ногой, бить ногой, отталкивать ногой; лягание, пинок, отталкивание ногой», тепки «удар ногой, пинок» - й «лягать, брыкать, лягаться, брыкаться; ударять (бить) ногой, поддавать ногой, пинать, давать пинка»; dië/dië «топать, пинать», ta «топать (ногой), притопывать, отбивать ногой ритм, ступать, наступать, давить, ступать по, наступать на, попирать, растаптывать, скамеечка для ног, приступка, подножка, педаль; ножный, обувь», Ш «нога, ножка (мебели)»; 6) тап-/табуу «находить, открывать (неизвестное), доставать (спрятанное), отыскивать, родить (ребенка), отгадывать (загадку)» - Шо «вынимать, вытаскивать, извлекать, доставать (из чего-либо закрытого), шарить, отыскивать, выкладывать, доставать деньги (из кармана), выкапывать, капать, вырывать, проковыривать, рыть»; Шо «искать, найти, разыскать, раздобыть, обзавестись, завести»; 7) топ «мяч; группа, коллектив, стая, табун, часть, кусок, штука (материи), община, число, количество, множество, совокупность, масса» - Ыа «дружина, отряд, ополчение, полк; коллектив, организация, бригада, группа, делегация, труппа; групповой, коллективный; комок, клубок, масса, клубы, облако, круглый, брикет; круглый, округло, в кружок, кругом»; 8) жооп «ответ, отклик, реакция на стимул» - а) ^ои «угощать, потчевать, вознаграждать, благодарить за, отплачивать, воздавать, возмещать, покрывать, отвечать, отзываться, подавать ответную реплику; вознаграждение, возмещение, оплата, мзда»; б) уи «отвечать, откликаться»; 9) квп «много, множество, во множестве, массы (народные)» - Ыд «широкий, обширный, вместительный, просторный, пустой; великодушный, щедрый; расширять, раздвигаться, расстегивать, увеличивать». Как видно, в данную группу примеров входят самые употребительные слова двух языков, которые, на наш взгляд, не являются заимствованиями и свидетельствуют об очевидном генетическом родстве тюркских и сино-тибетских языков.
Теперь перейдем к сравнению киргизских корней на -с/-з и их соответствий в ханью. Киргизское слово сыз-/сызуу «плавиться, расплавляться, незаметно скрыться, улизнуть, расходиться, исчезать» очень напоминает китайское xiao [сяо] «плавиться, расплавляться, растопляться, рассеиваться, расходиться, гаснуть, исчезать, хиреть, приходить в упадок, плавить, расплавлять, растоплять, тратить, расходовать, снижать, гасить, глушить; расход, потребление, трата», а корень сас- в словах: сасык «вонючий, зловонный, вонь, зловоние», сасы-/са-суу «вонять, дурно пахнуть, издавать зловоние» -китайское &ао «вонючий, зловонный, испорченный, прокисший, тухлый (о запахе), позорный, постыдный, дурной (о репутации); дурно пахнуть, вонять, дурной запах, вонь». Как видим, китайский трифтонг чао соответствует киргизскому звукосочетанию -ыз, дифтонг -ао - звукосочетанию -ас.
Под формулу «слово с конечным -з/-с = слог с гласной финалью» можно подвести и следующие
примеры: 1) бооз «беременность, стельная (о корове), жерёбая (о кобылице)» - «живот, брюшная полость, брюхо, утроба, брюшной, нутро, середина, внутренний, перед, спереди; толстый, плотный; обнимать, охватывать» (ср. рус. пуза, пузатый); 2) таз «паршивый, лысый, голый; парша на голове, человек с паршивой головой» - Ш «плешивый, лысый, голый, без растительности; облезлый, истертый, притупившийся, несовершенный; облысеть, оголиться, истереться, притупиться, обнажить, исчерпать»; 3) тоз «сброшенная кожа змеи после линька» - Ш «сброшенная кожа, зародышевая оболочка (пресмыкающихся, личинок насекомых); линять, сбрасывать кожу»; 4) кес-/кесYY «резать, отрезать, срезать, осудить, приговорить» - gë «резать, отрезать, разрезать, срезать, прирезать, косить, жать; снизить, скосить, урезать; делить, разделять, разлучать; несчастье, бедствие», gë «кусок, часть, обрывок, обломок», kë «вырезывать, высекать на, гравировать; резной, гравированный; короткий отрезок времени, момент, резная надпись, резьба, гравировка, высечка» [1, с. 75-76].
Формула «слово с конечным -т = слог с гласной финалью» реализуется в следующих лексических единицах: 1) чат «место соединения ног (с внутренней стороны), пространство между двумя реками перед их слиянием, место соединения двух ложбин» - ^а «раздвигать, разводить»; 2) бет «щеки, лицо, поверхность, склон (горы)» -«щеки, скулы, верхняя часть»; 3) жет-/жетYY «достигать, добиваться, доходить, доехать, догонять, нагонять, преследовать» - zhш «догонять, нагонять, достигать, гнать за, преследовать, гнать, следовать за, равняться на; искать, допытываться, домогаться (любви, благосклонности), добиваться, искать, дополнять, наполнять, дополнительно, вдогонку», zhi «доходить до, достигать, доходить до предела (апогея), достигать высшей точки, развиваться до высшего предела, доводить до совершенства, прибывать в, приходить к; превосходный, наивысший, предельный, что касается, до, к», zhи «гнаться за, преследовать, догонять, нагонять, домогаться, добиваться, следовать за, перегонять друг друга, бежать на перегонки, последовательно, один за другим, друг за другом, следуя за».
Конечно, число примеров, демонстрирующих выпадение конечных согласных в китайских слогах под влиянием закона компрессии и открытого слога, можно легко увеличить. Считаем, что приведенных выше немногих двуязычных соответствий достаточно для утверждения о том, что тюркские языки, в том числе - киргизский, сохранили древнейший фонетический прототип общих китайско-тюркских слов.
На основе вышеизложенного можно сделать некоторые выводы.
1. Сино-тибетские языки, вероятно, относятся к ностратической макросемье языков. Они имеют много общих корневых морфем с алтайскими языками, в том числе - с тюркскими.
2. Сравнение фактов ханью и киргизского языка показывает, что в развитии фонетической
структуры значительную роль играло явление опо-поки, под действием которой закрытые слоги китайского языка превратились в открытые.
3. Выкидка ряда конечных согласных из состава китайской корневой морфемы привела к «сжатию» объема словесного знака и их благозвучию, что является одним из путей увеличения расхождений в фонетическом облике идентичных по происхождению слов в родственных языках.
Список литературы:
1. Зулпукаров К.З. Гипотеза древнейшего родства языковых семей Северной Евразии и некоторые проблемы ностратических этимологий // Внедрение новых технологий в учебный процесс как средство повышения качества обучения. Сборник научных трудов. Выпуск 5. Ош, 1994. - 120-123 с.
2. Зулпукаров К.З. Введение в китайско-киргизское сравнительное языкознание. - Бишкек, 2016. - 768 с.
3. Зулпукаров К.З., Амиралиев С.М. Протеза в киргизско-китайских лексических соответствиях //
Материалы международной научно-практической конференции «Современные проблемы тюркологии: язык - литература - культура», 17-18 ноября 2016 года, г. Москва. - М.: Издательство РУДН, 2016. - С. 307-312.
4. Зулпукаров К.З., Зулпукарова А.К. О генезисе и развитии личных местоимений в ностратиче-ских языках // Материалы международной научно-практической конференции «Современные проблемы тюркологии: язык - литература - культура», 17-18 ноября 2016 года, г. Москва. - М.: Издательство РУДН, 2016. - С. 284-293.
5. Иванов А.И., Поливанов Е.Д. Грамматика современного китайского языка. Изд. 3 -е, стереотип. - М., 2003. - 304 с.
6. Тенишев Э.Р. Строй саларского языка. - М., 1975. - 575 с.
7. Яхонтов С.Е. Древнекитайский язык. - М., 1965. - 115 с.
УДК 821.161.1_
ПРЕЦЕДЕНТНОЕ ИМЯ «ТАМАРА КАРСАВИНА» В ПОЭЗИИ _СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА_
Леонтьева Анна Юрьевна
кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка и литературы Северо-Казахстанского государственного университета
имени Манаша Козыбаева, г. Петропавловск, Республика Казахстан
Аннотация
Статья посвящена осмыслению функции прецедентного имени Тамары Карсавиной в поэзии Серебряного века. Методологическую базу составляют историко-генетический метод анализа, филологическое описание и культурологический комментарий. Доказывается, что репрезентация прецедентного имени формирует персональный артистический текст в лирике русского модернизма.
Abstract
The article is devoted to understanding the function of the precedent name Tamara Karsavina in the poetry of the Silver age. Methodological base is historical-genetic method of analysis, linguistic description and cultural review. It is proved that the representation of the precedent name forms a personal artistic text in the lyrics of Russian modernism.
Ключевые слова: именной (персональный) текст, интертекстуальные связи, мотив, образ, прецедентное имя.
Keywords: image, intertextual connections, motive, nominal (personal) text, precedent name.
Карсавина на сцене была «Ангел во плоти», последний акт «Жизели» с ней происходит всё мыслимое по очарованию
Г.В. Иванов.
Современное литературоведение невозможно без обращения к проблеме прецедентности. Поэтому нашей целью является исследование прецедентного имени Т.П. Карсавиной в творчестве поэтов Серебряного века. Мы понимаем прецедентное имя (ПИ) как «индивидуальное имя, связанное или с широко известным текстом, как правило, относящимся к прецедентным (например, Печорин, Теркин), или с прецедентной ситуацией (например, Иван Сусанин); это своего рода сложный знак, при
употреблении которого в коммуникации осуществляется апелляция не собственно к денотату, а к набору дифференциальных признаков данного ПИ; может состоять из одного (Ломоносов) или более элементов (Куликово поле, «Летучий голландец»), обозначая при этом одно понятие» [5, с. 84]. В нашем случае прецедентная ситуация связана с образом и творчеством выдающейся балерины первой трети ХХ века Тамары Платоновны Карсавиной.
