CC BY
251
щие рекомендации по моделированию законодательства в данной сфере: постановление Пленума Верховного Суда от 4 декабря 2014 г. № 16 «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности» переименовать в «Преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности, способствующие сексуальной эксплуатации» и дополнить его разъяснениями, касающимся ст. 240, 2401 и 241 УК РФ. Возможна также редакция ст. 63 УК РФ в пункте, касаю-
щегося несовершеннолетних. Фактором выявляемости преступлений, возбужденных по ст.2401 УК РФ, является добровольность получения сексуальных услуг несовершеннолетнего за «фактическое» денежное или любое другое вознаграждение несовершеннолетнему или третьему лицу, либо обещания его получения. На основании этого сокрытие информации о деянии потерпевшим и виновным латентность получения сексуальных услуг несовершеннолетнего приближает к 100 %.
Список литературы
1. Антонян Ю.М., Ткаченко A.A., Шостакович Б.В. Криминальная сексология. — М.: Спарк, 2009. — 464 с.
2. Уголовный кодекс РФ. — М.: Рипол классик, Оме га-Л, 2016. — 211 с.
3. Уханова, Н.В. Уголовно—правовая и криминологическая характеристика преступлений, способствующих проституции: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.08. — М., 2002. — 186 с.
4. О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 4 декабря 2014 г. № 16 [Электронный ресурс] II Сайт «Гарант.Ру». — URL: http://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/70712364/#ixzz4aUAtsYaF (дата обращения: 21 декабря 2017).
© Курилова E.H., 2017
УДК 343.1 НИКУЛЕНКО Андрей Вячеславович
Заместитель начальника кафедры уголовного права Санкт-Петербургского университета
МВД России, кандидат юридических наук, доцент.
Адрес^ Россия, 198206, Санкт-Петербург, ул. Лётчика Пилютова, д. 1.
Тел. +7 (812) 744-70-75. E-mail: [email protected].
NIKULENKO Andrei Vyacheslavovich
Deputy head of the Department of Criminal Law of the Saint-Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, candidate of juridical sciences, docent.
Address: Russia, 198206, Saint-Petersburg, LetchikaPilyutovastr., 1 Ph.: +7 (812) 744-70-75. E-mail: [email protected].
Роль обстоятельств, исключающих преступность деяния, в современных реалиях противодействия преступности
The role of circumstances precluding criminality of act, in the modern realities of fighting crime
Статья рассказывает о об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, в уголовном праве России. Затронуты ряд вопросов применения оружия сотрудниками правоохранительных органов. Подвергается критике, действующий порядок правовой оценки применения оружия. Предлагается возможный путь разрешения указанных проблем.
Ключевые слова: уголовное право, уголовное законодательство, преступление, обстоятельства, исключающие преступность деяния, применение оружия сотрудниками правоохранительных органов.
The article tells about the circumstances excluding criminality of act in criminal law of Russia. Raised a number of issues of the use of weapons by law enforcement officials. The present legal evaluation of the use of weapons is criticized. Possible solution to these problems is proposed.
Keywords: criminal law, criminal law, the crime, the circumstances excluding criminality ofact, the use of weapons by law enforcement officials.
В теоретическом плане проблема правомерности причинения вреда охраняемым уголовным законом интересам относится к числу сравнительно новых и наиболее сложных проблем российского уголовного пр ава.
Эффективная защита личности, общества и государства от общественно опасного посягательства обеспечивается не только установлением соответствующих уголовно-правовых запретов, но и путём регламентации правомерного причинения вреда при защите от общественно опасных посягательств, задержании лиц, совершивших общественно опасные деяния, и при устранении опасности. Тем самым обеспечивается реализация положений ч. 2 ст. 45 Конституции РФ, согласно которой каждый вправе защищать свои права и
свободы всеми способами, не запрещёнными законом. Кроме того, уголовный закон исключает ответственность лиц и в ряде иных случаев причинения вреда, связанных с принуждением, исполнением приказа или распоряжения, а также с обоснованным риском.
Однако с момента закрепления в УК РФ института обстоятельств, исключающих преступность деяния, возникли и до сегодняшнего дня остаются нерешёнными целый ряд проблем как правотворческого, так и правоприменительного характера, устранение которых необходимо для организации правильного отправления правосудия и укрепления законности в правовом обществе, обеспечения защиты прав граждан от преступных и иных общественно опасных посягательств.
Существует несколько теорий, касающихся природы таких обстоятельств. Согласно первой, наиболее известной и общепринятой теории, преступность деяния исключается ввиду_того, что отсутствует материальный признак такой преступности: общественная опасность совершённого деяния; при этом вред, который причиняется деянием, рассматривается как «общественно нейтральный» или даже «общественно полезный». Данная концепция была разработана советской уголовно-правовой доктриной [16, с. 11—12].
В последнее время учёными предпринимаются попытки создать новые объяснения юридической природы таких обстоятельств. Интерес представляет, например, теория «внешнего фактора», согласно которой исключается признак не общественной опасности деяния, а его противоправности: причинённый вред считается допустимым при наличии предусмотренных законом оснований такой допустимости [2, с.8 и др.].
Согласно ещё одному мнению, обстоятельства данной категории исключают ответственность в силу социальной полезности деяний, совершаемых в предусмотренных закономусловиях [1, с. 8; 13, с.70].
Наконец, некоторые специалисты указывают, что основания исключения преступности деяния носят комплексный характер: отказ государства от уголовного преследования (исключение противоправности) в данной ситуации связан с отсутствием общественной опасности деяния, а также с возможным отсутствием вины лица в его совершении [7, с. 9].
Существуют и другие концепции, рассматривающие указанные обстоятельства [10, с. 157; 17, с. 78 и др.].
В настоящий момент, с учётом «небывалого», по выражению Генеральной Прокуратуры РФ, за последние годы снижения уровня преступности — на 9,6 %, с 2388476 до 2160063 преступлений [12; 15] и, однако, всё нарастающей угрозы со стороны различных террористических и экстремистских организаций на первый план выходит концепция, которая получила название «право (меры) безопасности». Термин «меры безопасности» был употреблен Д.А. Шестаковым [24, с. 13-14]. Кроме него, вопросами о мерах безопасности активно занимается на протяжении уже довольно длительного времени Н.В. Щедрин [25]. Право безопасности предусматривает возможность причинения любого вреда для обеспечения общественной безопасности и личной безопасности причинителя вреда. Активное использование данного права подтверждается многочисленными примерами уничтожения боевиков, террористов, иных опасных и «организованных» преступников, причём задерживать их явно никто и не собирался. Ни у подавляющей части населения страны, ни, тем более, у надзирающих за законностью органов это не вызывает ни малейших вопросов.
О внесудебном способе расправы (правда, не называя его правом безопасности) в своё время писали Д.А. Корецкий и С.Ф. Милюков [6, с. 112-114]. Кроме того, право на причинение вреда (читай — «право безопасности») прямо предоставлено ст. 22 Федерального закона «О противодействии терроризму» [21], ст. 16 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» [23].
О праве безопасности говорят нормы и других федеральных законов, в частности, регламентирующих основания и порядок применения оружия. Что касается сотрудников полиции, то порядок применения ими силового воздействия на правонарушителей регламентирован Федеральным законом от 7 февраля 2011 г.
№ 3-Ф3 «О полиции» [18]. Следует отметить, что, несмотря на подключение к его разработке ведущих учёных-юристов учреждений МВД и практиков, а также общественное обсуждение на стадии законопроекта, уже в первый и последующие годы его действия в него пришлось внести целый ряд поправок и дополнений.
Мы вынуждены констатировать, что в настоящее время он (гл. 5 ФЗ «О полиции») выглядит еще более устаревшим. Тем более это становится очевидным на фоне появления новых «силовых» ведомств и законов, регламентирующих их деятельность, в т. ч. связанную с применением огнестрельного оружия [19; 4; 20].
При первом же ознакомлении с положениями гл. 5 ФЗ «О полиции» (именно она непосредственно регламентирует порядок применения физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия) бросается в глаза, что он содержит в себе те же недостатки (в данной работе мы касаемся лишь двух законодательных требований, требующих, на наш взгляд, корректировки. На самом деле их много больше), как и канувший в лету «милицейский» закон. Причём в нём вообще отсутствует термин «использование огнестрельного оружия», охватывавший подачу сигналов тревоги, остановку транспортных средств, т. е. случаи стрельбы, не направленной непосредственно на поражение правонарушителя. Этот термин ныне слит с понятием «применение оружия». Тем самым смазывается значимая грань между производством выстрелов на поражение и прочим использованием оружия, не имеющего такой цели, что чрезвычайно важно для решения вопросов уголовной ответственности за неправомерное причинение вреда гражданам, государству и юридическим лицам.
Согласно ч. 3 ст. 19 Закона, сотрудник полиции должен поступать с учётом создавшейся обстановки, характера и степени опасности действий лиц, в отношении которых применяются физическая сила, специальные средства или огнестрельное оружие, характера и силы оказываемого ими сопротивления. Однако в то же время он обязан стремиться минимизировать любой (курсив наш — А.Н.) ущерб от их применения. Это требование в условиях скоротечной и зачастую стрессовой ситуации выполнить весьма сложно, а в некоторых случаях и просто непосильно. Поэтому создается реальная опасность объективного вменения полицейскому в вину тяжких последствий.
Однако требование о минимизации вреда отсутствует, в частности, для сотрудников, обеспечивающих безопасность в местах содержания под стражей (ст. 47 Федерального закона от 15 июля 1995 г. (в ред. от 3 июля 2016 г.) № 1-З-ФЗ).
Пункт 1ч. 1 ст. 23 («Применение огнестрельного оружия») гласит, что «сотрудник полиции имеет право применять огнестрельное оружие ... для защиты другого лица либо себя от посягательства, если это посягательство сопряжено с насилием, опасным для жизни или здоровья». При этом не раскрывается содержание такого насилия, что влечёт дополнительные трудности для полицейского, действующего в условиях экстремальной обстановки и лимита времени. Заметим, что и уголовное законодательство не даёт прямого ответа указанный вопрос. Так, например, при разбое (ст. 162 УК), насилием, опасным для жизни или здоровья, признаётся причинение уже лёгкого вреда здоровью.
Подобное нормативное установление можно встретить и в ст. 14.3 Федерального закона от 3 апреля 1995 г. № 40-ФЗ (в ред. от 6 июля 2016 г.) «О Федеральной службе безопасности».
Аналогичные действия (применение оружия) военнослужащий (сотрудник) войск национальной гвардии имеет право осуществить уже просто «для защиты граждан, военнослужащих (сотрудников) войск национальной гвардии, должностных лиц государственных органов и органов местного самоуправления» [19].
Согласно ст. 31 Закона РФ от 21 июля 1993 г. № 5473-1 (в ред. от 20 апреля 2015 г.) «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы», сотрудник уголовно-исполнительной системы может применить огнестрельное оружие для защиты от нападения, угрожающего жизни и здоровью граждан.
И, наконец, огнестрельное оружие в местах содержания под стражей может быть применено для защиты от нападения, угрожающего жизни или здоровью сотрудников мест содержания под стражей, подозреваемых и обвиняемых, иных лиц [20].
Главное же то, что на практике достаточно сложно оценивать характер угрозы, особенно если она не была воплощена в жизнь в силу противодействия обороняющегося (задерживающего). В этих случаях все внимание следователя, прокурора и суда, как правило, обращается на реальный вред, причиненный именно посягающему (задерживаемому), а отсутствие травм и ранений у обороняющегося нередко ставится ему в вину.
Следует обратить внимание на участившиеся в последнее время попытки правоприменительных органов переложить вину на обороняющегося, что в конце концов побудило Верховный Суд Российской Федерации обратиться к анализу практики применения законодательства о необходимой обороне. Принятие Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» («Российская газета», 2012, 3 окт.) стало значительным событием, но не смогло разрешить всех вопросов, связанных с квалификацией обстоятельств, исключающих преступность деяния.
Слабо учитывается в реальной жизни и обстановка, в которой происходит силовое противоборство. Скоротечный характер нападения, особенно если оно совершается группой лиц, порой не только не позволяет оценить характер угрозы, но и понять его цели (оскорбление действием, захват оружия или спецсредств, оказание сопротивления с целью избежать задержания и т. п.).
И последнее: «военнослужащий органов федеральной службы безопасности не имеет права применять огнестрельное оружие при значительном скоплении людей, если в результате его применения могут пострадать случайные лица, за исключением случаев применения огнестрельного оружия в целях предотвращения (пресечения) террористического акта, освобождения заложников, отражения группового вооруженного нападения на критически важные и потенциально опасные объекты или объекты, здания, помещения, сооружения органов государственной власти». «Военнослужащий (сотрудник) войск национальной гвардии не имеет права применять оружие при значи-
тельном скоплении людей, если в результате его применения могут пострадать случайные лица, за исключением случаев применения оружия в целях предотвращения (пресечения) террористического акта, освобождения заложников, отражения группового или вооруженного нападения на важные государственные объекты, специальные грузы, сооружения на коммуникациях, охраняемые войсками национальной гвардии, и на собственные объекты войск национальной гвардии» (курсив наш — А.Н.).
Все эти положения относятся к военнослужащим. В то же время поддерживающим общественный порядок в условиях мирного времени сотрудникам полиции, как известно, применять огнестрельное оружие в местах скопления людей запрещено безо всяких исключений, если от его применения могут пострадать посторонние.
Подобные ограничения сводят на нет возможную инициативу полицейских, которые и так избегают случаев применения оружия в ущерб собственной безопасности.
Наконец, формальное соответствие этих актов причинения вреда Уголовному кодексу РФ даже не рассматривается. Дается лишь ответ на вопрос, правомерно применено оружие или нет. Остальное (имеется в виду соответствие нормам УК) — вторично. А с учётом того, что следователя или прокурора допустят на место происшествия не раньше, чем смогут обеспечить ему там безопасность, то ответ о правомерности становится очевидным.
На наш взгляд, это вопиющая несправедливость: уголовное законодательство становится вторичным по отношению к «ведомственному». К тому же на деле оказывается, что оно написано лишь для граждан (в части обстоятельств, исключающих преступность деяния), а на сотрудников силовых структур распространяется лишь тогда, когда их необходимо привлечь к уголовной ответственности за нарушение правил применения оружия. Как известно, при этом правоохранители привлекаются к уголовной ответственности не по привилегированным нормам, а в соответствии со ст. 286 УК РФ (Превышение должностных полномочий).
Часть третья ст. 37 УК РФ (Необходимая оборона) гласит: «Положения настоящей статьи в равной мере распространяются на всех лиц независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения, а также независимо от возможности избежать общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти».
Однако п. 28 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» [14] указывает: «Сотрудники правоохранительных органов, военнослужащие и иные лица, которым законодательством разрешено применение оружия, специальных средств, боевой и специальной техники или физической силы для исполнения возложенных на них федеральными законами обязанностей, не подлежат уголовной ответственности за причинённый вред, если они действовали в соответствии с требованиями законов, уставов, положений и иных нормативных правовых актов, предусматривающих основания и порядок применения оружия, специальных средств, боевой и специальной техники или физической силы», сводя на нет возмож-
ности распространения на указанные действия дозволительных норм уголовного законодательства. И только в случае непосредственной опасности для жизни людей или возможности наступления иных тяжких последствий (экологической катастрофы, совершение диверсии и т. п.) такие действия не могут признаваться преступлением.
С момента вступления в силу действующего уголовного закона прошло 20 лет, однако практика применения норм об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, до сих пор не выработала единого подхода.
Небезупречны с точки зрения законодательной техники и соответствующие законодательные формулировки статей, содержащихся в гл. 8 Уголовного кодекса Российской Федерации. Кроме того, проблемным вопросом остается согласование положений нормативных правовых актов, регламентирующих причинение вреда охраняемым законом интересам, с нормами УК РФ (в частности, Федеральных законов «О полиции», «О противодействии терроризму», «О Федеральной службе безопасности»).
Важно и то, что нормы об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, являются в большинстве дозволительными, т. е. рассчитанными на их активную реализацию гражданами, однако без достаточных юридических знаний, дополнительных разъяснений они малоприменимы как гражданами, так и сотрудниками правоохранительных органов. По справедливому мнению, В.И. Михайлова, «нормативное регулирование случаев причинения правомерного вреда интересам, охраняемым уголовным законом, осуществляется нормами различных отраслей законодательства из-за высокого уровня обобщения, присущего уголовно-правовым нормам...» [10, с. 157].
Наряду с развитием уголовного законодательства, продолжает формироваться соответствующая судебно-следственная практика, также требующая анализа в целях выработки мер по оптимизации правоприменения (прежде всего — квалификации обстоятельств, исключающих преступность деяния). По данным того же В.И. Михайлова, при оценке действий военнослужащих, сотрудников правоохранительных органов и иных лиц, в результате которых причинён вред интересам, охраняемым уголовным законом, судами нормы гл. 8 УК России практически не применяются.
Всё это обусловливает необходимость выработки полноценной концепции обстоятельств, исключающих общественную опасность деяния, способной удовлетворять потребностям как науки, так и эффективной законодательной и правоприменительной деятельности.
В этой связи важно обеспечить единство понимания и применения как гражданами, так и государственными органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, предварительное расследование, надзор, защиту и собственно правосудие, уголовного и иного законодательства об обстоятельствах, исключающих общественную опасность деяния.
Необходимо качественно повысить уровень правовой культуры населения, значительная часть которого видит в уголовном праве лишь карательное начало и не учитывает позитивного содержания норм, регулирующих условия правомерности обстоятельств, исключающих преступность деяния, содержащихся в гл. 8 Уголовного кодекса Российской Федерации, а также иных нормативно-правовых актах.
Коренного изменения требует и правовое мышление работников правоохранительных органов, которое в первую очередь должно быть ориентировано на обеспечение прав человека, прежде всего потерпевших, в сфере уголовной юстиции.
И в первую очередь необходимо выработать определение обстоятельств, исключающих преступность деяния [3, с. 5 и др.], которое, на наш взгляд, в дальнейшем должно получить соответствующее закрепление в уголовном законодательстве.
Обстоятельства, исключающие преступность деяния — это предусмотренные уголовным законом и иными нормативными правовыми актами обстоятельства правомерного причинения вреда охраняемым уголовным законом интересам, совершаемые для защиты иных, более значимых правоохраняемых интересов или достижения общественно полезных целей.
Законодательное закрепление подобного определения как своеобразного эпиграфа к гл. 8 Уголовного кодекса Российской Федерации позволит, наконец, положить конец спору о юридической природе указанных обстоятельств, а также распространить сферу действия норм, закреплённых в других нормативных правовых актах, на уголовно-правовые отношения.
Список литературы
1. Арямов A.A. Правомерное причинение вреда: монография. — Челябинск, 2004. — 340 с.
2. Блинников В.А. Обстоятельства, исключающие преступность деяния, в уголовном праве России: монография / 2-е изд., пераб. и доп. — М., 2014. — 216 с.
3. Дмитренко А.П. Институт обстоятельств, исключающих преступность деяния, в уголовном праве России: основы теории, законодательной регламентации и правоприменения: автореф. дис. ... докт. юрид. наук. — М., 2010,- 51с.
4. Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы: Закон РФ от 21 июля 1993 г. № 5473-1 (в ред. от 20 апреля 2015 г.) II Ведомости СНД и ВС РФ. - 1993. - № 33. - Ст. 1316.
5. Концептуально-теоретические основы правового регулирования и применения мер безопасности / под науч. ред. Н.В. Щедрина. - Красноярск, 2010. - 324 с.
6. Корецкий Д., Милюков С. Внесудебная репрессия как законный способ борьбы с преступностью II Уголовное право. - 2004. - № 1. - С. 112-114.
7. Меркурьев В.В. Состав необходимой обороны. - СПб., 2004. - 216 с.
8. Милюков С.Ф., Никуленко, А. В. Новейшие походы к изучению проблем правовой регламентации обстоятельств, исключающих преступность деяния II Российский криминологический взгляд. - 2008. - № 3 (15). -С. 310-319.
9. Милюков С.Ф., Никуленко, А. В. Применение огнестрельного оружия при охране объектов животного мира и среды их обитания II Уголовное право. - 2011. - №1. - С. 26-32.
10. Михайлов В.И. О концепции нормативного правового регулирования случаев причинения правомерного вреда II Проблемы кодификации уголовного закона: история, современность, будущее (посвящается 200-летию
проекта Уголовного уложения 1813 года) : материалы VIII Российского конгресса уголовного права, состоявшегося 30-31 мая 2013 г. - М., 2013. - С. 156-160.
11. Нпкуленко А.В. Соотношение отдельных положений Федерального закона «О полиции» и норм главы VIII Уголовного кодекса РФ II Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. — 2013. — № 3 (59). — С. 56-60.
12. Краткая характеристика состояния преступности в Российской Федерации за январь - декабрь 2016 года [Электронный ресурс] II Официальный сайт МВД России. - Режим доступа: ЬИрз^/мвд.рф/БэЫег/ 101762/item/9338947 (дата обращения: 10.03.2017).
13. Пархоменко С.А. Деяния, преступность которых исключается в силу социальной полезности и необходимости. - СПб., 2004. - 267 с.
14. О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. № 19 II Российская газета. - 2012. - 3 окт. - № 227.
15. Егоров И. Криминал пошел по убывающей II Российская газета. - 2017. - 27 фев. - № 7207 (41).
16. Слуцкий И.И. Обстоятельства, исключающие уголовную ответственность. - Л., 1956. - 118 с.
17. Ситникова А.И. Доктринальные модели и законодательные конструкции института обстоятельств, исключающих преступность деяния: монография. - Орел, 2009. - 184 с.
18. О полиции: Федеральный закон от 7 февраля 2011 г. № З-ФЗ (в поел, ред.) II Собрание законодательства РФ. - 2011. - № 7. - Ст. 900.
19. О войсках национальной гвардии Российской Федерации: Федеральный закон от 3 июля 2016 г. № 226-ФЗ II Собрание законодательства Российской Федерации. - 2016. - № 27 (ч. I). - Ст. 4159.
20. О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений: Федеральный закон от 15 июля 1995 г. № ЮЗ-ФЗ II Собрание законодательства РФ. - 1995. - № 29. - Ст. 2759.
21. О противодействии терроризму: Федеральный закон от 6 марта 2006 г. № 35-Ф3 II Собрание законодательства РФ. 2006. № 11. Ст. 1146.
22. О Федеральной службе безопасности: Федеральный закон от 3 апреля 1995 г. № 40-ФЗ II Собрание законодательства РФ. 1995. № 15. Ст. 1269.
23. Об оперативно-розыскной деятельности: Федеральный закон от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ II Собрание законодательства РФ. 1995. № 33. Ст. 3349.
24. Шестаков Д.А. Еще раз о праве безопасности в связи с правом противодействия преступности II Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2014. № 1 (32). С. 13-22.
25. Щедрин Н.В. Меры безопасности как средство предупреждения преступности: дис. ... докт. юрид. наук. -Екатеринбург, 2001. 348 с.
© Никуленко А.В.,2017
УДК 343.137.2 РЫЖКОВ Антон Григорьевич
Адъюнкт кафедры уголовного процесса Санкт-Петербургского университета МВД России. Адрес: Россия, 198206, Санкт-Петербург, ул. Лётчика Пилютова, д. 1.
Тел.: +7 (911) 555-3394. E-mail: [email protected].
RYZHKOV Anton Grigorievich
Post graduate of the Criminal Procedure Department of the Saint-Petersburg University of the MIA of Russia. Address: Russia, 198206, Saint-Petersburg, Letchika Pilyutova str., 1 Ph.: +7 (911) 555-33-94. E-mail: [email protected].
Сравнительный анализ сокращённых досудебных производств в странах СНГ на примере уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, Республики Беларусь и Азербайджанской Республики
Comparative analysis of reduced pre-trial proceedings in the CIS countries in the terms of the criminal procedural legislation of the Russian Federation, the Republic of Belarus and the Republic of Azerbaijan
Данная статья посвящена анализу сокращённых досудебных производств в странах СНГ на примере уголовно-процессуального законодательства РФ, Республики Беларусь, Азербайджанской Республики. Сравниваются три национальных сокращённых досудебных производства. В ходе исследования формируется вывод о путях совершенствования российского дознания в сокращённой форме.
Ключевые слова: сокращённое досудебное производство, уголовный процесс, протокольная форма досудебной подготовки материалов дела.
This article is devoted to analysis of reduced pre-trial proceedings in the CIS countries in the terms of the criminal procedural legislation of the Russian Federation, the Republic of Belarus, the Republic of Azerbaijan. Three national abbreviated pre-trial proceedings are compared. In the course of the study the conclusion on ways to improve the Russian investigation in an abbreviated form is formed.
