CC BY
70
РОЛЬ ОБЩЕСТВА И РОССИЙСКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ В СТАНОВЛЕНИИ ВЫСШЕГО ЖЕНСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ В РОССИИ
© Колточихина А.А.*
Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова,
г. Москва
Доклад повествует о становлении и последующем развитии высшего женского образования в России, о роли интеллигенции в этом процессе и высоком уровне общественной инициативы. В докладе также затрагивается деятельность Высших женских (Бестужевских) курсов.
Ключевые слова: высшее женское образование, женское движение, интеллигенция, Высшие женские курсы, Бестужевские курсы.
Вопрос о важности и необходимости высшего образования для женщин стал одним из самых обсуждаемых в российском обществе во второй половине XIX столетия.
Первым, кто привлек общественное внимание к вопросу женского образования, был известный врач и общественный деятель Н.И. Пирогов, который в 1856 году в журнале «Московский сборник» опубликовал статью о необходимости коренных перемен, касающихся образования женщин.
С этого момента споры в российском обществе на эту тему не утихали, а в 1860-х годах переросли в настоящую общественную дискуссию. Вопрос о правах женщины, о ее значении в семье и обществе был одним из самых модных и интересных тем для бесед и споров.
Именно в этот период появляются первые женщины, получившие высшее образование за границей. По причине того, что в России путь к высшему образованию для женщин был закрыт, российские дворянки устремились за получением образования в Европу, а именно, в Цюрихский университет, где уже с 1847 года женщины получили право на посещение лекций. Первые две слушательницы, принятые в Цюрихский университет, были русскими. Одной из них была Н.П. Суслова - первая из русских женщин, получившая степень и диплом доктора медицины в 1867 году. В период 18641872 годов из 63 учившихся в Цюрихе женщин - 54 родились в России.
«Журналы того времени отмечали: «Русские студентки разбросаны по всем университетам Европы, где только допускаются женщины, и повсюду составляют подавляющее большинство между учащимися женщинами». Возрастающее число русских девушек в заграничных университетах свидетельствовало об их неослабевающем стремлении к высшему образованию» [1, с. 43], - отмечает Э.П. Федосеева.
* Соискатель кафедры Истории России XIX века - начала ХХ века.
Профессор Цюрихского университета В. Бермет в своем труде в защиту университетского образования для женщин, в частности, писал: «... Нам не раз приходилось слышать от первых учившихся здесь русских женщин желание выполнять свою будущую обязанность внутри своей родины, где на больших расстояниях нет ни одного врача.» [2, с. 16].
Наконец, конкретный вопрос о существовании высшего образования для женщин в России был поставлен супругой врача П.Ф. Конради - писательницей Евгенией Ивановной Конради, которая в декабре 1867 года на первом съезде русских естествоиспытателей, проходившем в Петербурге, внесла мотивированную записку о необходимости устройства курсов для женщин по предметам историко-филологических и физико-математических наук. Эта идея нашла много сочувствующих среди собравшихся на съезд.
В 1869 году открываются сразу несколько курсов для женщин - Алар-чинские и Владимирские курсы в Санкт-Петербурге и Лубянские курсы в Москве. Характерной чертой первых женских курсов было их самоуправление: курсы управлялись либо выборными из среды слушательниц, либо выборными из среды учредителей. Немаловажную роль в становлении курсов сыграли и представители научной интеллигенции. В первые годы женские курсы существовали во многом благодаря энтузиазму профессоров, читавших лекции бесплатно [1, с. 42]. Создание высших женских курсов, хотя и не входило в планы российского правительства, было им поддержано, так как способствовало понижению процента русских женщин, учившихся заграницей. Российское правительство, во многом, было обеспокоено тем, что именно в среде русского студенчества Цюрихского университета активно велась революционная пропаганда. Однако, разрешив открытие высших женских курсов в России, правительство, тем не менее, их не финансировало, а увеличение числа женских курсов всячески сдерживалось властями.
Несмотря на энтузиазм одной части российской интеллигенции, сочувствующей идее высшего женского образования, другая ее часть, среди которой были видные руководители общественного мнения, такие как, В.П. Мещерский, М.Н. Катков, П.П. Цитович, резко высказывалась против учащихся женщин.
Так, резкую критику в адрес ученых женщин выразил П.П. Цитович в своей брошюре «Ответ на «Письма к ученым людям». Обращаясь к прогрессивным членам общества, ратующим за положительное решение вопроса о женской эмансипации, Петр Павлович замечал: «Вы, раздаятели «живой воды», развратили ее [женщины - А.К.] ум и растлили ее сердце. В этом уме была игривость, - из нее сделали блудливость; в этом сердце было увлечение, - его превратили в похоть. Она была способна на жертву, - из нее сделали искательницу приключений; она живо соображала, - ее научили бредить. Полюбуйтесь же на нее: мужская шапка, мужской плащ, грязные юбки, оборванное платье, бронзовый или зеленоватый цвет лица, подбородок впе-
ред, в мутных глазах все: усталость, злоба, ненависть, какая-то глубокая ночь с отблеском болотного огня, - что это такое? По наружному виду - какой-то гермафродит, по нутру - подлинная дочь Каина» [3, с. 27].
За время общественных дискуссий на тему женского образования, в адрес учащихся женщин высказывались грубые и клеветнические слова, призванные настроить общество против образования женщин и вносившие разлад в отдельные семьи.
Тем не менее, на протяжении всей второй половины XIX века женские курсы открывались по всей России. Парадоксально, но ни в одном государстве не существовало столько высших учебных заведений для женщин, сколько их было в Российской империи [4, с. 281]. Русские женщины получали разнообразные профессии, недоступные женщинам других стран. «В этом сказалась свойственная нашей стране неравномерность развития. Борьба за высшее образование во многом имела политический характер, а разрыв между образованными слоями и народом катастрофически увеличивался» [4, с. 281].
В 1872 году открываются Высшие женские курсы В.И. Герье в Москве и Высшие женские медицинские курсы при Медико-хирургической академии в Петербурге. К концу 1870-х годов высшие женские курсы были открыты в Казани и Киеве. Наконец, в 1878 году были открыты знаменитые Бестужевские курсы, просуществовавшие до 1918 года.
Бестужевские курсы славились высоким уровнем образования. Преподавателями курсов были выдающиеся ученые России той поры, составляющие элиту российской интеллигенции. Директором Бестужевских курсов в течении четырех лет безвозмездно трудился известный историк К.Н. Бестужев-Рюмин. Лекции и семинары в свое время вели: И.И. Мечников, А.Н. Веселовский, Д.И. Менделеев, А.Н. Бекетов, Н.С. Тихонравов, В.О. Ключевский.
Управление Бестужевскими курсами осуществлял Комитет Высших женских курсов. Помощник секретаря Комитета А.Н. Страннолюбского -С.Ф. Ольденбург вспоминал: «... Мы все работали столько, сколько только могли. Для нас «женский вопрос» казался тогда, да он и был таким и на самом деле, одним из самых важных в жизни, и мы считали, что делаем самое нужное дело» [5, с. 132].
Непростым периодом в деятельности курсов были 1886-1870 гг. С 1886 года, в связи с обеспокоенностью правительства по поводу политических взглядов курсисток, прием на курсы был прекращен. Вспоминая это непростое для Высших женских курсов время, помощница заведующего библиотекой курсов Е.П. Леткова-Султанова заметит: «Никакого официального уведомления никто из заведовавших Петербургскими, так называемыми, Бестужевскими, курсами не получал. Распоряжением правительства просто воспрещалось принимать новых слушательниц и разрешалось окончить курс уже принятым» [6, с. 39]. И это не было случайным, так как среди курсисток, особенно «бестужевок», было немало революционерок. В связи с
этим была создана специальная комиссия во главе с С.М. Волконским, которая взялась за изучение состава и политических взглядов курсисток.
В связи с трехгодичным перерывом в приеме слушательниц, курсы, по выражению Е.П. Летковой-Султановой «догорали», однако, благодаря усилиям активных участниц женского движения В.П. Тарновской, Е.И. Лихачевой и Н.В. Стасовой, а также пожертвований средств от интеллигенции, курсы выстояли и продолжили работу.
В начале 1889 года на Бестужевских курсах остался только выпускной четвертый курс, а 3 июня 1889 года было опубликовано «Временное положение о Санкт-Петербургских Высших женских курсах», согласно которому резко усиливался контроль над деятельностью курсов со стороны правительства. Высшие женские курсы получили назначаемого директора и Совет профессоров, было сокращено число слушательниц, повышена плата за обучение до 200 рублей в год. Запрещались собрания курсисток, была введена специальная должность инспектора. По новому положению для зачисления на курсы требовалось письменное разрешение родителей или опекунов и справка о средствах. Курсистки могли теперь жить только дома или у родственников, в частных квартирах жить запрещалось. Кроме того, прием на курсы зависел теперь, в большинстве случаев, от личного усмотрения директора. Все вышеизложенные меры были направлены на сокращение числа слушательниц. Разлад между родителями и девушками на почве получения высшего образования, в эти годы еще сохранялся, а значит, многие из желающих не могли поступить на курсы, не имея письменного разрешения от родителей. Также, не у всех приезжих девушек, желающих получить образование на Бестужевских курсах, в Петербурге были родственники, у которых можно было бы жить.
Ради сохранения Бестужевских курсов, Комитет принял все условия, а чтобы помочь приезжим девушкам, обязался устроить общежитие. Члены Комитета старались устроить это дело как можно гигиеничнее и дешевле: за 300 рублей в год было необходимо дать помещение, отвечающее санитарным нормам, здоровое питание, обстановку, чистоту, тепло и свет.
Устройство общежития было поручено одному человеку. В первый год обязанности заведующего общежитием исполняла В.И. Страннолюбская, а с 1890 года - О.К. Нечаева, которая развивала общежитие, устраивала дешевые столовые и буфет для приходящих, а главное - оказывала моральную поддержку молодым курсисткам, оторванным от дома.
В первые годы существования реформированных курсов сотрудникам Комитета Высших женских курсов предстояло решать мучительные вопросы о пособиях и сложных недоимках. Интересны воспоминания о решительности известной участницы женского движения А.П. Философовой, работавшей в Комитете в это непростое время: «Анна Павловна всегда решала утвердительно: - Конечно, дать пособие! Конечно, не требовать платы! - Ан-
на Павловна! - бывало скажут ей. - Если не требовать платы с N то почему же брать с Х? Она тоже очень бедная! - И тоже не брать! - решала Анна Павловна без колебаний» [7, с. 28]. Для всех работающих в Комитете Высших женских курсов, - развитие, расширение и сохранение курсов было целью жизни, и любая опасность для существования курсов приводила членов Комитета в волнение.
Сами же женщины боролись за высшее образование и, следовательно, за сохранение функционирования Высших женских курсов, твердо веря, что только через высшее образование женщины смогут дойти до гражданского и политического освобождения, до равноправия с мужчинами. Вспоминая о Е.И. Лихачевой, одна из участниц российского женского движения, в частности, замечает: «... Она [Е.И. Лихачева -А.К.] скоро увидела, как бессильна женщина в своем невежестве, как плохое образование делает из нее безмолвную рабу» [8, с. 202]. Поэтому, именно получение женщинами высшего образования представлялось в качестве единственного пути для разрешения «женского вопроса». «.Только оно - образование, знание - ведет к пониманию, а понимание обязывает действовать, и из бесполезного нароста на общественном организме делает человека - человеком» [8, с. 202], - заключает в своих мемуарах поборница высшего образования для женщин Е.П. Лет-кова-Султанова.
Важной чертой сотрудников Комитета, большинство которых составляли женщины, была полная самоотдача и альтруизм во благо другим, себе же сотрудницы ничего не требовали, а многие из них даже не получали платы за свою работу. Бескорыстная деятельность, четкое следование своей цели и энтузиазм участниц женского движения сохранили Высшие женские курсы вплоть до 1918 года и дали возможность многим девушкам получить высшее образование.
Однако, при всей самоотдаче женщин делу, заслуга в сохранении и функционировании Высших женских курсов принадлежала не только им, но и части российской интеллигенции, сочувствующей идеям высшего женского образования. Со дня своего основания и вплоть до 1918 года Высшие женские курсы существовали на частные пожертвования. Курсы были единственным в России учреждением такого рода. С самого начала существования курсов было создано Общество для доставления средств Высшим женским курсам, Комитет которого занимался сбором средств в пользу Высших женских курсов. Идея и устав Общества для доставления средств принадлежали инициативе М.В. Трубниковой и ее единомышленников. Эта организация возглавлялась Комитетом из двенадцати лиц, избираемым на общем собрании. Комитет обеспечивал всю хозяйственную деятельность Высших женских курсов. В первый состав Комитета Общества для доставления средств вошли: А.П. Философова (она же была и председателем Комитета), А.Н. Ан-ненская, Г.В. Бардовский, Е.А. Боткина, А.Н. Герд, С.В. Ковалевская,
О.А. Мордвинова, С.П. Рукавишникова, А.Н. Страннолюбский, В.П. Тар-новская, М.К. Цебрикова.
Первоначальный капитал Комитета Общества для доставления средств составлял 276 рублей [9, л. 2 об., 4]. В 1879 году членам Комитета удалось добиться ежегодной субсидии от правительства в размере трех тысяч рублей в год, а с 1882 года Петербургская городская Дума начала выделять в пользу Высших женских курсов по три тысячи рублей в год. В последние годы существования Высших женских курсов ежегодный бюджет Общества для доставления средств доходил до 800 тысяч рублей, а к 1914 году все имущество в процентных бумагах и домах исчислялось в два миллиона рублей [9, л. 4]. Работа сотрудников Комитета Общества не оплачивалась.
Несмотря на то, что на существование Высших женских курсов поддерживалось, в основном, частными пожертвованиями, Комитет Общества для доставления средств искал дополнительные способы получения денег. Одним из них было устройство лекций, концертов, вечеров и базаров, средства с которых шли в пользу курсов. Организацией таких мероприятий занималась писательница и общественная деятельница Е.П. Леткова-Султано-ва. Ее участие в этом нелегком деле оказалось очень ценным. Благодаря обширным связям Е.П. Летковой-Султановой в литературных и артистических кругах, к участию в вечерах привлекались лучшие силы того времени. По афишам литературно-музыкальных вечеров, хранящихся в архивном фонде Екатерины Павловны, можно судить о тематике устраиваемых мероприятий: 9 апреля 1891 года, во вторник, в зале Городской Думы Комитетом Общества для доставления средств Высшим женских курсам был устроен вечер в память Софьи Васильевны Ковалевской, в котором, среди прочих, участвовал хор Г. Архангельского; 1 марта 1900 года - литературный вечер в память Жорж Санд, Джордж Элиот и В. Крестовского-псевдоним (Н.Д. Хво-щинской); 22 декабря 1901 года - литературный вечер в память Н.В. Гоголя и М.Е. Салтыкова-Щедрина[10, л. 1-13]. В пользу Общества для доставления средств Высшим женским курсам также устраивались музыкальные концерты и спектакли, в которых принимали участие известные солисты и популярные артисты того времени, например: 4 февраля 1901 года, в воскресение, состоялся концерт солистов Его Величества Медеи Ивановны и Николая Николаевича Фигнер.
Вечера нередко посвящались женщинам-ученым или женщинам-писательницам, то есть выдающимся женщинам, которые благодаря своему образованию и деятельности стали известными и достигли высот на своем поприще, а, следовательно, могли быть примером как для курсисток, так и для всех, кто сочувствовал «женскому вопросу».
Леткова-Султанова Е.П. часто сама писала программу устраиваемых мероприятий. На литературных вечерах обычно читались произведения или отрывки из произведений тех авторов, в честь которых вечер устраивался. Цены на входные билеты составляли от 30 копеек до 3 рублей 50 копеек.
Помимо организации программы и согласование ее с участниками вечеров, было необходимым уладить проведение мероприятий с городскими властями. В своих мемуарах Екатерина Павловна вспоминала, что после составления программы и организации выступающих на вечере, «оставалось проделать только некоторые формальности: сговориться насчет помещения, съездить раз пять в Градоначальство за разрешением, доказать, что ни в одном пункте программы не скрывается крамолы, поторопить типографию печатанием билетов и т.д. и т.п. Это я брала на себя, потому что изучила всю эту механику до последних мелочей» [11, л. 142-143].
Доход с устраиваемых мероприятий в 1905 году достигал 12 тысяч рублей [9, л. 4], что составляло 1,5 % от всех доходов, если брать ежегодный доход в 800 тысяч рублей.
В числе сочувствующих идее высшего женского образования в России была общественная деятельница, литератор и издатель - баронесса Варвара Ивановна Икскюль фон Гильденбанд, супруга российского посла в Риме. Благодаря не только пожертвованиям самой баронессы, но, во многом, ее многочисленным связям среди аристократии и правящих бюрократических кругов удавалось привлекать в число жертвователей в фонд Общества для доставления средств Высшим женским курсам состоятельных и влиятельных людей того времени.
Помимо работы на сохранение и функционирование Высших женских курсов, сотрудницы помогали с последующим устройством на работу выпускницам.
Приведем для примера отрывок одного из писем курсисток, адресованных сотруднице Комитета Высших женских курсов Е.П. Летковой-Султано-вой. Письмо от 14 декабря 1909 года: «Глубокоуважаемая Екатерина Павловна! Сердечное Вам спасибо за Вашу готовность помочь мне в приискании места для меня. <.> Я буду Вам бесконечно благодарна1 и всегда, всегда, дорогая Екатерина Павловна, если Вы поможете мне приискать себе заработок. <...>Мне хотелось бы устроиться в какой-нибудь редакции в виде конторщицы, хоть за маленькое жалование пока. Мне показалось бы, что Вы, милая, добрая Екатерина Павловна, могли бы попросить г. Короленко устроить меня в редакцию «Русского богатства». Ведь у Вас там большое влияние. Не умывайте рук, дорогая Екатерина Павловна! Сделайте доброе дело для русской женщины, решившей добиться независимости и избавиться от упреков мужа. <...> Уважающая Вас старая курсистка» [12, л. 4-5об.]. И данное письмо не единственное в архиве Е.П. Летковой-Султановой.
Несмотря на то, что женщины в начале ХХ века имели возможность получения высшего образования, их дипломы не давали им никаких дополнительных прав при трудоустройстве по сравнению с аттестатами гимназисток.
1 Подчеркивание в тексте архивного документа.
Процесс уравнивания в правах Высших женских курсов и мужских учебных заведений начался только в 1910 году. Такая же ситуация была и у выпускниц Бестужевских курсов, так как курсы, из-за отсутствия права на сдачу государственных экзаменов, юридически не принадлежали к высшим учебным заведениям. 30 мая 1910 года Государственный Совет наконец признал Бестужевские курсы высшим учебным заведением, и свидетельства об окончании курсов были приравнены к дипломам университета. В связи с данной ситуацией, в 1909 году, когда было написано письмо курсистки к Е.П. Летковой-Султано-вой, выпускницы Высших женских курсов не имели дополнительных прав при трудоустройстве, а, следовательно, имели трудности с поиском работы.
Оказывая помощь в получении работы курсисткам, сотрудницы Комитета Высших женских курсов участвовали в движении трудовой помощи, начало которому положили первые женские организации. Движение трудовой помощи оставалось одним из ведущих направлений женского движения вплоть до 1917 года.
В конце 1890-х годов, членом Комитета Общества для доставления средств Высшим женским курсам и лидером российского женского движения Н.В. Стасовой вместе с единомышленницами было решено воздвигнуть памятник первой в мире женщине-профессору математики С.В. Ковалевской. Эта идея была, в конечном счете, осуществлена, и памятник С.В. Ковалевской был открыт в Стокгольме на средства, собранные русскими женщинами.
Косвенное участие в работе над проектом памятника принимал известный в то время архитектор Н.В. Султанова. По просьбе своей супруги, Е.П. Летко-вой-Султановой, Николай Владимирович редактировал чертежи и исполнил надпись на памятнике.
Переписка между Е.П. Летковой-Султановой и Н.В. Стасовой свидетельствуют об активной работе над памятником в 1895 году: «Дорогая Надежда Васильевна! Посылаю Вам проект с измененным масштабом. Делать памятник нужно по красному масштабу. Муж находит, что нужно согласиться со всеми пунктами Т. Сергеева и попросить его взять всецело на себя наблюдение за постановкой памятника.» [13, л. 1-1об.], а письмо от 18 июля 1895 года содержит информацию о работе над надписью на памятник: «Дорогая Надежда Васильевна! Посылаю Вам надпись на памятник С.В. Ковалевской, если найдете ее неудовлетворительной - пожалуйста, сделайте Ваши поправки и пришлите назад. Не стесняйтесь, если пожелаете, муж переделает сколько угодно» [13, л. 1-1об.].
Несмотря на то, что в начале ХХ века Высшие женские курсы обрели некую самостоятельность и признание, полемика по поводу получения женщиной высшего образования продолжала вестись в российском обществе. Защищая женское образование, Н.Е. Зинченко писал в своей монографии в 1901 году: «Вопрос женского образования в России вовсе не есть «жен-
ский вопрос» в том смысле, как его понимают злонамеренные и наглые враги женского образования или наивные защитники просвещения женщин. Вопрос женского образования в России, для пользы дела, никак нельзя смешивать с вопросом о гражданских и политических правах женщин. Это совершенно самостоятельный от женской эмансипации вопрос» [14, с. 17].
Однако, учитывая мотивы, которые преследовали большинство женщин в борьбе за получение высшего образования, а именно - получение через высшее образование равноправия с мужчинами и независимость, - правомерно говорить о том, что вопрос о высшем женском образовании был связан с вопросом о женской эмансипации. Увеличение количества женщин, получавших высшее образование, способствовало росту среди них понимания необходимости совместной с мужчинами борьбы за свои гражданские и политические права.
Именно поэтому борьба женщин за высшее образование заслонила все остальные аспекты российского женского движения до начала ХХ века. «В этом был поразительный контраст с западными феминистками, боровшимися за разнообразные социальные и политические вопросы, русские женщины концентрировались исключительно на борьбе за образование и профессию» [15, р. 5], - правомерно замечает в своем труде по исследованию женского вопроса в России канадский исследователь К. Джоансон.
Само появление и функционирование высших женских курсов в России принадлежало в большей степени общественной инициативе и энтузиазму части российской интеллигенции, что, в свою очередь, свидетельствует об определенной степени заинтересованности общества того времени в развитии высшего женского образования.
Список литературы:
1. Федосеева Э.П. Бестужевские курсы - первый женский университет В России (1878-1918 гг.) / Под ред. Э.Д. Днепрова. - М.: Педагогика, 1980. -144 с.
2. Бермет К.В. Университетское образование женщины / В. Бермет. -СПб.: тип. П.П. Меркульева, 1873. - 40 с.
3. Цитович П.П. Ответ на «Письма к ученым людям» / П.П. Цитович. -Одесса: тип. Г. Ульриха, 1878. - 41 с.
4. Пономарева В.В., Хорошилова Л.Б. Мир русской женщины: воспитание, образование, судьба. XVIII - начало XX века / В.В. Пономарева, Л.Б. Хорошилова. - М.: Рус. слово, 2006. - 315 с.
5. Ольденбург С.Ф. О.К. Нечаева. Дружеские воспоминания / С.Ф. Оль-денбург // О.К. Нечаева / Сб. под ред. Ек. Летковой-Султановой и проф. И.М. Гревса. - Л., 1928. - 132 с.
6. Леткова Ек. О.К. Нечаева / Ек. Леткова // О.К. Нечаева / Сб. под ред. Ек. Летковой-Султановой и проф. И.М. Гревса. - Л., 1928. - 132 с.
7. Леткова Ек. Красивая жизнь (Из воспоминаний об А.П. Философо-вой) / Ек. Леткова // Сб. памяти А.П. Философовой: статьи и материалы. -Петроград, 1915. - Т. 2. - С. 27-34.
8. Леткова Ек. Елена Иосифовна Лихачева / Ек. Леткова // Русское богатство. - 1904. - № 12. - С. 202-208.
9. РГАЛИ. Ф. 280. Оп. 1. Д. 357.
10. РГАЛИ. Ф. 280. Оп. 1. Д. 3.
11. РНБ ОР. Ф. 757. Д. 43.
12. РГАЛИ. Ф. 280. Оп. 2. Д. 52.
13. РГАЛИ. Ф. 473. Оп. 1. Д. 9.
14. Зинченко Н.Е. Женское образование в России: Ист. очерк / Николай Зинченко. - СПб.: Комм[ерч]. скор[опеч]., ценз. 1901. - 46 с.
15. Johanson С. Women's Struggle for Higher Education in Russia, 18551900 / Christine Johanson. -Kingston; Montreal: McGill-Quenn's univ. press, 1987. - 149 p.
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КРЕСТЬЯНСКИХ ОБЩЕСТВ ВЗАИМОПОМОЩИ В 20-Е ГГ. В СССР
© Савельев А.Н.*, Костина Е.Ю.
Дальневосточный федеральный университет, г. Владивосток
Именно этот этап отличается от всех других, тем что позволил в тяжелейших условиях государству через крестьянские общества взаимопомощи помочь беднейшим хозяйствам, но и наладить работу их через сплочение в коллективы.
Ключевые слова: крестьянские общества взаимопомощи, коллективизация, помощь, бедняцкие хозяйства.
Характерной чертой того времени, является то что в СССР сельское хозяйство возрождалось после тяжелейшей разрухи и крайнего упадка почти всех крестьянских хозяйств. Так как по переписи 1926 года, сельское население составляло 82 процента, то государство данную возложило задачу восстановления непосредственно на крестьян. Связано это также было с голодом 1921 года, когда тридцать миллионов человек голодали, а умерло 5 миллионов [1, с. 56].
Деятельность Крестьянских комитетов общественной взаимопомощи (ККОВ) узаконилась в 1921 году, однако действительно активную работу она начала с 1922 года, тогда и начали в деревнях создаваться ККОВ, на которые и возлагались самообеспечение и патронаж нуждающихся. Государ-
* Студент 1 курса кафедры Социальных наук (направление: социальная работа).
