CC BY
161
Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 33 (287). Политические науки. Востоковедение. Вып. 13. С. 51-59.
М. А. Трусов
РОЛЬ НОРМАТИВНО-ПРАВОВЫХ АКТОВ, ГОСУДАРСТВЕННЫХ И ГРАЖДАНСКИХ ИНСТИТУТОВ В РЕГУЛИРОВАНИИ МЕЖНАЦИОНАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ, СВЯЗАННЫХ С СЕВЕРОКАВКАЗСКИМИ РЕСПУБЛИКАМИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
В статье предлагается взгляд на роль нормативно-правовых актов, государственных и гражданских институтов в федеральной и региональной национальной политике Российской Федерации, затрагивающей, в том числе, северокавказские республики, входящие в её состав; анализ заявлений в публичных выступлениях, программных статьях, материалах работы государственных органов, занимающихся определением национальной политики.
Ключевые слова: национальная политика, межнациональные отношения, Российская Феде-
рация, республики Северного Кавказа.
Несмотря на значительно сократившуюся по сравнению с площадью СССР территорию Российской Федерации, а также отделение многих социалистических республик и превращение их в суверенные государства, после распада СССР произошло серьёзнейшее обострение межнациональных отношений, выразившееся в миграции беженцев, вооружённых конфликтах и сепаратизме. Так, именно республики Кавказа стали точкой высшего противостояния, именно конфликты на Кавказе в значительной степени и обусловили необходимость переосмысления федеральной и региональной национальной политики, выражающегося в создании современных и адекватных изменившейся социально-политической обстановке государственных институтов, занимающихся регулировкой национальных отношений, в опоре на современные нормативно-правовые акты, законы и концепции национальной политики, способные послужить каркасом для построения жизнеспособного правового федеративного многонационального российского государства.
Россия была и остаётся страной, где представлено множество народов и все основные религиозные конфессии. В таких условиях немаловажным представляется применение в национальной политике не только административно-территориального, но и этнического, национального подхода. Национальная политика должна играть огромную роль как на федеральном, так и на региональном уровне, обеспечивая как согласие национальных политических лидеров, национальных элит, так и отсутствие массовых конфликтов на наци-
ональной почве. Одинаково важными целями являются обеспечение формального территориального единства Российской Федерации и фактического мирного сосуществования народов, в неё входящих.
С точки зрения национальной обстановки положение Российской Федерации представляется достаточно интересным. Стремление многих народов России к национальному самоопределению, выразившееся, в том числе, в образовании семи национальных республик в составе Российской Федерации с указанием национального самоопределения в республиканских конституциях в качестве причины образования государства, сочетается с сильным стремлением народных масс, представляющих самые разные народы, входящие в Российскую Федерацию, к дальнейшей консолидации единого государства, состоящего из регионов, крайне различающихся в национальном, культурном, промышленном и финансовом плане.
Именно развитие и сохранение национальных культур, традиций малых и крупных народов является одной из непреходящих тем в развивающейся национальной политике Российской Федерации. Согласно статьям 68 и 69 главы 3 Конституции Российской Федерации, «Российская Федерация гарантирует всем ее народам право на сохранение родного языка, создание условий для его изучения и развития»1, а также «Российская Федерация гарантирует права коренных малочисленных народов в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами Российской Федерации»2. Подразумевается и отмечается,
что без этого невозможно мирное сотрудничество и развитие в рамках единого федеративного государства, отсутствие национальных конфликтов и территориальное единство. В то же время ни один из народов Российской Федерации формально не может расширять и поддерживать свои права за счёт других народов, защита интересов каждого из них одинаково приоритетна на федеральном уровне и никак не зависит от численности, расположения места компактного проживания и прочих факторов. Отдельно отметим, что ни одному из народов не приписывается «руководящая» или иным образом выделяемая роль. Более того, в апреле 2011 года премьер-министром Российской Федерации Владимиром Путиным были раскритикованы попытки ввести в Конституцию положение
о «государствообразующей роли русского народа» (в таком виде ничего реально не гарантирующее и носящее исключительно декларативный характер): «Мы же с вами хотим, чтобы у нас была сильная, единая нация, единый народ, чтобы каждый человек, который живет на территории страны, думал, что это его родина. Другой родины нет и быть не может. Чтобы каждый человек так чувствовал, все мы должны быть равны. Это принципиальный вопрос»3. Интересно также, что с заявлениями о государствообразующей роли русского народа в последнее время выступали именно кавказские политические деятели (например, спикер парламента Чечни Ду-куваха Абдурахманов и глава Северной Осетии Таймураз Мамсуров).
Существование малых народов, национальных меньшинств, формулирование ими своих интересов и последующая работа государственных органов, связанная с координацией усилий по их удовлетворению, согласно принятой в 1996 году Концепции национальной политики, должна регулироваться благодаря институту национально-культурной автономии, введённому в том же 1996 году законом №74-ФЗ «О национально-культурной автономии». Стоит отметить, что из них к народам Кавказа относится меньше десяти. Это достаточно широкое понятие, подразумевающее свободное самоопределение некоей группы как малого народа и этноса, и дающее этой группе некоторую свободу действий по преследованию своих интересов и сохранению собственной культурно-лингвистической самобытности. В принципах национально-культурной автономии не последнее место занимают самоорганизация, самоуправление и сочетание
общественной инициативы с государственной поддержкой. В то же время весь этот институт относится скорее к области культуры и языка, а не к политической сфере (распределению финансовых потоков, национальному представительству в составе федерации и т. д.). Кроме того, отдельно подчёркивается, что «Право на национально-культурную автономию не является правом на национально-территориальное самоопределение». Несмотря на возможность участия представителей НКА в международных неправительственных организациях, поле возможного действия в пределах федерации достаточно узко и сводится к организации учебных заведений, языковых и культурных центров, музеев и СМИ, служащих поддержке собственной малой культуры и народной традиции, а также получению определённой федеральной дотации на эти цели. Таким образом, институт национально-культурной автономии и 27 НКА, существующих на данный момент, весьма ограниченно влияют на внутригосударственный политический процесс, в худшем случае и вовсе являясь проектом, предназначенным исключительно для получения государственного обеспечения и финансирования. Основное декларируемое отличие от свойственной Советскому Союзу национальной унификации4 сводится к более широким возможностям различных национальных культур - однако на административном уровне они не играют никакой роли и не служат широкому представительству интересов народа в органах власти. Несмотря на это, оговоримся, что в некоторых случаях подобные организации служат авангардом строительства национального государства, своеобразным центром притяжения единомышленников - достаточно вспомнить сыгранную ими роль в строительстве Чеченской, Дагестанской и некоторых прочих кавказских республик после падения Советского Союза.
Несмотря на существование системы региональных консультативных и экспертных советов по межнациональным отношениям и взаимодействию с национальными организациями и создание, в соответствии с распоряжением Правительства Российской Федерации (от 17 апреля 2006 года № 527-р)5, Консультативного совета по делам национально-культурных автономий при Министерстве регионального развития Российской Федерации, в который вошли главы федеральных национально-культурных автономий, приходится признать, что
на момент написания статьи не существует подлинно всестороннего и эффективного механизма реализации концепции государственной национальной политики, провозглашенной в Указе Президента Российской Федерации в 1996 году. Это связано, прежде всего, с недооценкой этнического фактора в построении федеративных отношений, с опорой на административно-территориальные методы работы и отсутствием системного последовательного подхода к решению этой проблемы. Между тем, в середине 1996 года, когда была принята эта концепция, национальный вопрос стоял крайне остро - ещё не закончилась первая чеченская война, ставшая первым главным вооружённым конфликтом представителей двух различных народов на постсоветском пространстве, вновь вернувшим национальный вопрос на повестку дня.
Именно этот документ стал первым камнем в фундамент создания новой национальной политики постсоветского государства, вобрав в себя основные принципы, которыми должны были руководствоваться при принятии профильных законов и осуществлении дальнейшей деятельности различные государственные органы Российской Федерации в течение неопределённого количества времени. При этом, конечно, Концепция опиралась на принципы Конституции Российской Федерации и различные нормы международного права, касающиеся межнациональных отношений, прав национальных меньшинств и т. д.
Концепция, не являясь законом, обязательным к исполнению для тех или иных органов исполнительной власти, ставила своей целью лишь обозначение приоритетов национальной политики, которых необходимо придерживаться при проведении её в жизнь. При этом можно отметить следующие ее основные моменты:
1) декларируемое равенство всех народов и необходимость их тесного сотрудничества в рамках единого российского государства;
2) связывающая роль русского народа, особое его положение;
3) декларируемая необходимость выравнивания уровней социально-экономического положения субъектов федерации, подъём «депрессивных» регионов;
4) защита прав и интересов граждан РФ за её пределами, поддержка и защита соотечественников.
Всё это представляется, по большей части, достаточно стандартными, свойственными со-
временной и традиционной демократической риторике декларативными понятиями, которые можно истолковать самыми разными способами. История знает много примеров заявленных и ничем не гарантируемых на практике свобод и утверждений о равенстве, особо свойственных именно таким документам общего и декларативного характера (см. Конституцию СССР 1936 года, абсолютно расходящуюся с политической практикой, но получившую ярлык «самой демократической»).
Интересно, что здесь, в отличие от Конституции, была заявлена особая роль русского народа в общем «многонациональном народе» Российской Федерации. Значительного противоречия, однако, тут нет - Концепция не является законом, тем более законом высшего уровня. Потенциальный уровень злоупотребления двусмысленным или откровенно опасным положением, принятым в рамках закона и подлежащим утверждению с помощью правоохранительных и прочих органов, куда выше, чем теоретические построения, должные служить координации будущих нормотворческих инициатив, но не влияющие на политику напрямую.
Одним из относительно чётких пунктов Концепции остаётся подъём «депрессивных» регионов; приблизительно обозначена и степень необходимого вмешательства - она должна гарантировать «выравнивание» уровней жизни различных регионов. Здесь (по крайней мере, в такой трактовке) происходит приближение к современной бельгийской практике выделения финансов национальным регионам в равных количествах, что чревато повторением бельгийских политических, финансовых и экономических проблем, с ней связанных. Если обратиться к актуальной государственной статистике по налогам и сборам, становится очевидно, что в Российской Федерации меньшая часть регионов-доноров наполняет федеральный бюджет, который значительную часть полученных средств отправляет на развитие большей части дотационных регионов, в число которых входят многие республики Кавказа и области Сибири. Концепция национальной политики, в то же самое время, не оставляет иных вариантов распределения финансовых потоков и поощряет именно такое расходование средств: превыше всего ставится территориальная целостность Российской Федерации и заявленное в Концепции выравнивание финансового положения регионов.
Эта задача представляется достаточно сложной, ведь граница финансовой состоятельности в некоторой степени проходит и по границе национальной. Так, например, по данным Федеральной службы государственной статистики на 2011 год совокупный бюджет Северо-Кавказского федерального округа является отрицательным, а бюджеты Центрального и Уральского федерального округов с преимущественно русским населением и вкраплениями прочих национальностей, напротив, профицитны6. К этому привело множество сугубо исторических причин: долгое время являвшийся невысоким уровень трудоустройства, недостаточное количество наукоёмких предприятий и относительно низкий уровень образования кавказских регионов, а также в целом устойчивое развитие производственных и промышленных мощностей, сельского хозяйства, образования Центральной России и Урала. Однако при этом в случае потенциального обострения отношений между субъектами современной федерации добавляется дополнительный конфликтогенный фактор -финансовое и экономическое неравенство регионов с населением преимущественно из того или иного народа.
Исходя из «теоретической» сущности Концепции как документа, легко понять, что крайне важным остаётся вопрос практической реализации заложенных в ней принципов в виде нормативно-правовых актов. Важно, как уже отмечалось, создать современный и эффективный механизм всестороннего проведения национальной политики на любом уровне: федеральном и региональном, на уровне органов местного самоуправления, национально-культурных автономий и общественных организаций.
В региональных концепциях кавказских республик, входящих в состав Российской Федерации, прослеживается подчёркнутое самоопределение региона как субъекта федерации: «Концепция исходит из того, что Чеченская Республика (Нохчийн Республика) является неотъемлемой составной частью Российской Федерации»7, «Утвержденная Концепция представляет собой систему принципов и приоритетов политики, направленных на укрепление российской государственности, консолидацию всех народов внутри Карачаево-Черкесии в составе России»8.
Интересно отметить, что некоторые концепции достаточно мало упоминают об этническом факторе, действуя скорее переложением
генеральной Концепции национальной политики в рамках данного административно-территориального образования. «Приоритетной задачей государственной национальной политики Республики Ингушетия в сфере межнациональных отношений является обеспечение условий социально-экономического и культурного развития всех народов Республики Ингушетия»9 и «Цель национальной политики
- совершенствование межэтнических отношений, обеспечение условий для полноправного социального и национально-культурного развития народов Карачаево-Черкесии, упрочнение гражданской и духовно-нравственной общности народов на основе соблюдения прав и свобод человека и гражданина»10. Чеченская же концепция отдельно упоминает «чеченский народ» и посвящает первый же параграф детальному описанию всех его выдающихся качеств, сильно выделяясь из ряда подобных документов, не прибегающих к этому. Даже основная Концепция национальной политики, в которой, действительно, отдельно упоминалось о русском народе, уделяла этому гораздо меньше внимания, используя скорее административный понятийный аппарат.
В остальном положения региональных кавказских концепций национальной политики относительно близки друг другу: к ним относятся недопущение разного рода экстремизма, сохранение территориальной целостности региона и федерации, поддержка и защита прав малых и прочих народов, живущих на территории региона и т. д. Однако концепция Чеченской Республики существенным образом шире прочих: там есть место заявлению о приоритетах экономической («создание особой экономической зоны в ЧР», «создание необходимого количества рабочих мест», «повышение уровня социально-экономического развития Чеченской Республики до уровня развитых регионов Российской Федерации», «восстановление мясо-молочного животноводства и птицеводства» и т. п.), а также прочих сфер деятельности (экология, культура, информационная деятельность).
Интересно при этом, что в Российской Федерации национальной политикой занимаются не слишком активно. Министерство по делам федерации, национальной и миграционной политики Российской Федерации было упразднено в 2001 году с последующей передачей функций управления миграционной политикой в Министерство внутренних дел. При этом
национальная политика не сводима к политике миграционной: должна вестись и выработка глобального курса, определение основных смыслов и ориентиров. В своей новейшей статье о национальном вопросе премьер-министр России Владимир Путин призывает к тому, что «необходимо создать специальную структуру, отвечающую за вопросы национального развития, межнационального благополучия, взаимодействия этносов»11, о которой речь пойдёт позже. В каком-то смысле это действительно необходимо, но странно, что в стране с объективно сложнейшим и многообразным сочетанием различных народов, культур и языков этому уделялось так мало внимания. Вопросы национального взаимодействия действительно вполне реально попытаться перевести в область вопросов взаимодействия национальных властей, национальных элит и ограничить их этим, но в долгосрочной перспективе такой подход представляется не самым способствующим осознанному сосуществованию различных наций и народов в рамках федерации.
На федеральном уровне некоторый вклад в формирование государственной национальной политики в наше время вносит Комитет государственной думы по делам национальностей. Несмотря на относительную незначительность этой структуры по сравнению с министерствами, от неё можно ожидать важной и осмысленной работы по управлению некоторыми аспектами внутригосударственного политического процесса, связанными с взаимодействием различных народов. Так, среди заявленных вопросов ведения комитета есть абсолютно необходимые и актуальные «разработка нормативно-правовых актов по предупреждению и разрешению межэтнических конфликтов» и «законотворческая работа по дальнейшему совершенствованию процессов общественной самоорганизации граждан, относящих себя к определенной этнической общности».
Среди рабочих групп этого комитета почти все, однако, на момент написания статьи посвящены различным вопросам, касающимся функционирования малых народов на территории Российской Федерации. Лишь одна посвящена межэтническим отношениям в целом, но тема её работы при этом довольно широка и расплывчата: «Об основах государственной политики в сфере межэтнических отношений в Российской Федерации» (об установлении правовых основ деятельности органов государственной власти Российской Федерации,
общественных объединений и граждан в сфере межэтнических отношений в Российской Федерации) № 369190-3».
Большая часть рассматриваемых комитетом законопроектов также посвящена различным аспектам жизнедеятельности малых народов и языковому многообразию России. Кроме того, Комитет поддерживает заявленную в Концепции национальной политики идею о формировании единой российской нации, состоящей из различных народов. Так, в отчётах за 2010 год мы видим, что «в настоящее время ведутся работы с Департаментом межнациональных отношений Министерства регионального развития Российской Федерации по разработке проекта концепции программы, направленной на формирование единой российской нации и этнокультурного развития народов России, с учетом особенностей национальных культур, традиций и обычаев народов России»12.
Вполне возможно, однако, что скоро ситуация изменится и национальная политика в том или ином ключе будет занимать больше места в общем внутриполитическом контексте. Так, подписанный президентом указ «Об обеспечении межнационального согласия» подразумевает образование при президенте Совета по межнациональным отношениям, разработку Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации. Среди основных целей Совета значится «рассмотрение концептуальных основ, целей и задач государственной национальной политики Российской Федерации, определение способов, форм и этапов её реализации»13. Кроме того, в указе говорилось о некоторых мерах, связанных с миграционным законодательством, и «разработке комплекса мер, направленных на совершенствование работы органов государственной власти Российской Федерации по предупреждению межнациональных конфликтов, включая создание эффективных механизмов их урегулирования и проведение системного мониторинга состояния межнациональных отношений, а также на активизацию работы по недопущению проявлений национального и религиозного экстремизма и пресечению деятельности организованных преступных групп, сформированных по этническому принципу»14. Это, по крайней мере, в своей нереализованной, потенциальной форме, вполне похоже на комплекс институтов, документов и мер, действительно способных придать национальной политике смысл и новое качество.
Кроме того, в структуре правительства Российской Федерации существует департамент межнациональных отношений при Министерстве регионального развития. В его структуру входят Отдел этнокультурного развития, Отдел по взаимодействию с российским казачеством, Отдел анализа межнациональных и этноконфессиональных отношений, Отдел по реализации государственной программы по оказанию содействия добровольному переселению соотечественников. Таким образом, этот департамент имеет полномочия заниматься всеми основными направлениями работы по управлению межнациональными отношениями в федерации. Любопытно отметить выделение казачества в отдельную категорию -очевидно, казачьи общины в отличие от всех прочих народных общин и народов рассматриваются как пока не в полной мере встроенные в общественно-политическую систему отношений социальные общности, требующие повышенного внимания и локализованные в том числе на юге России. Если, за отсутствием в открытом доступе более актуальных документов, проанализировать справку «Об итогах мониторинга реализации государственно-конфессиональных отношений в субъектах Российской Федерации в первом полугодии 2007 года»15, можно отметить некоторые немаловажные положения. В целом, работа носила неадресный характер и ограничивалась изменениями общего порядка, касающимися всех конфессий Российской Федерации. Так, говорится о «планомерной работе в сфере налаживания механизмов взаимодействия с религиозными организациями, усовершенствования законодательства, регулирующего деятельность религиозных организаций, организации и содействия организации мероприятий, призванных расширить межрелигиозное сотруд-ничество»15, об изменениях в части реализации религиозного образования и т. д. В документе также упоминается о тревожащей тенденции к росту количества нападений на религиозных деятелей, никак не разделенных по конфессиональному признаку. Все вышеозначенные моменты позволяют говорить о доминирующем административно-территориальном подходе, слабо учитывающем национально-конфессиональную специфику различных народов (не последнее место среди которых занимают народы Кавказа - бывшей «горячей точки», требовавшей повышенной осторожности и внимания), входящих в состав Российской Федерации, за
пределами больших проектов, однозначно необходимых по логике реализации конкретной национальной политики (интеграция казачества в российское общество, развитие культуры и традиций казачьих общин). Крайне важно также отметить ярко представленный в справке «Об итогах мониторинга в области реализации государственной национальной политики в том числе, в области развития регионов с социально-экономическими, географическими и другими особенностями, а также реализации этнокультурных потребностей граждан, принадлежащих к различным этническими общностям России в первом полугодии 2007 года»16 количественный подход, не анализирующий в первом же приближении состав акто-ров-участников конфликта, приведшие к нему факторы и способы предотвращения подобных конфликтов в дальнейшем. Это укладывается в тенденцию, приведшую к упразднению большей части структур, занимавшихся национальной политикой, и передаче оставшихся полномочий Министерству внутренних дел; национальные конфликты стараются рассматривать по возможности в правовом и уголовно-административном ключе, смягчая тем самым официальную картину межнациональных отношений, ещё недавно находившихся в крайне нестабильном состоянии после двух чеченских войн, а также прочих вооружённых конфликтов и террористических актов, связанных с народами Кавказа. Кроме того, в данной статистике не учитываются конфликты между представителями разных национальностей, по данным следствия, произошедшие на бытовой почве, что тоже допускает некоторый уровень свободы в вопросе отнесения того или иного конфликта к компетенции органов по управлению межнациональными отношениями в государстве. Представленный в документах департамента упрощённый и краткий анализ межнациональных отношений зачастую предпочитает оперировать категориями территориально-административного подхода (так, упоминается о наибольшей напряжённости в Южном, Центральном, Приволжском и Северо-Западном федеральных округах без упоминания основных социальных и национальных групп, связанных с этой напряжённостью), что укладывается в упомянутую нами ранее тенденцию к опусканию национального компонента даже в работе профильных структур правительства и переходу на более традиционный для этого правительства территориально-администра-
тивный категориальный аппарат. Интересно также отметить, что источник некоторых проблем с межнациональными отношениями, в частности, связанными с народами Кавказа, власти склонны искать в прошлом, которое по определению нелегко поддаётся исправлению. «Так, большинство участников конфликтов -молодые люди, процесс социализации которых проходил в период социально-политических трансформаций в 1990-е годы, на фоне появления многочисленных очагов конфликтов на постсоветском пространстве и фактического отсутствия государственной молодежной политики. В результате часть молодежи оказалась подвержена радикальной идеологии, в значительной мере привнесенной извне (ваххабизм, экстремизм и т. д.)»16. В то же время в документах департамента отражены и несомненно актуальные и верные положения, касающиеся «негативных установок в отношении представителей ряда конкретных национальностей», а также «этнокультурных и этнопсихологических различий» (преимущественно речь идёт о «жителях республик Закавказья»)
- это именно то, чему, на наш взгляд, данным правительственным структурам стоило бы уделять больше внимания; к более скрупулёзному анализу этих факторов стоит стремиться. Любопытно, что в документе открыто указывается, что «мощный конфликтогенный потенциал, реализовавшийся в десятках межэтнических конфликтов 1990-х годов на всем постсоветском пространстве, был заложен национальным принципом административно-территориального деления Советского Союза»16. Несмотря на это, сам образ мышления и угол рассмотрения имеющихся проблем современными правительственными структурами Российской Федерации, на наш взгляд, говорит о неполном изживании проблемного наследия советского управления межнациональными отношениями.
Работа Департамента в целом ограничивается обозначенными в справке «Об итогах мониторинга реализации государственной национальной политики Российской Федерации, в том числе о практике применения законодательства в сфере межнациональных отношений в субъектах Российской Федерации во втором квартале 2007 года»17 сферами деятельности: коренные малочисленные народы, казачество, национально-культурные автономии. По поводу остального всё, в целом, исчерпывается принятием Концепций общего декларативного характера, должных обеспечить отсутствие или
своевременное решение проблем, связанных с существующими или внезапно возникающими обострениями межнациональных отношений. Причём (вполне, впрочем, справедливо) отмечается, что «разработка Концепций и работа по их реализации свидетельствует о повышении внимания органов государственной власти субъектов Российской Федерации к сфере межнациональных отношений»17. Однако в предыдущем абзаце открыто объявлялось, что «особенно важно принятие Концепции в таком регионе, традиционно осложненном межнациональными конфликтами, как Чеченская республика»17. Остаётся некоторое ощущение двоемыслия: с одной стороны, упоминается существование долговременных межнациональных конфликтов в Чеченской республике (возможно, внутри неё, в республиках Кавказа в целом или даже между некими народами Кавказа и иными обитающими в Российской Федерации народами - тема не раскрывается), но с другой, в фактологической части документов Департамента всё это едва ли упоминается. Очевидно, проблемы малых народов и казачьих общин являются более значимыми.
Существует также организация, называемая Ассамблеей народов России. Образована она была после принятия Концепции национальной политики 1996 года и должна была стать одним из важнейших элементов механизма реализации федеральной национальной политики. Основная задача Ассамблеи - налаживание диалога между органами государственной власти и национальными общностями, участие в законотворческом процессе и миротворческой деятельности. В положениях указывается, что «Ассамблея народов России выступает за равенство и справедливость в отношениях между всеми национальностями, за их самобытное развитие и всестороннее сотрудничество, защиту прав и свобод человека независимо от национальностей и расовой принадлежности. Ассамблея народов России против проявления любых форм национализма, межнациональной вражды и насилия»18. Более того, утверждается даже благотворное влияние региональных Ассамблей на межнациональные отношения в данных регионах: «Там, где созданы Ассамблеи, существенно улучшаются межнациональный диалог и единство»18. Интересно также, что в принципах Ассамблеи открыто заявляется, что «самые острые конфликты там, где слабо проявляют себя созидательные силы и безынициативные властные органы»19. Так
вновь декларируется необходимость серьёзной работы по обеспечению бесконфликтного межнационального существования, вступающая в некоторый конфликт с административнотерриториальным принципом рассмотрения межнациональных отношений, с неизжитой инерцией советского подхода к национальному вопросу. Кроме того, в основных направлениях сотрудничества Ассамблеи до сих пор значится «сотрудничество с Министерством национальной и региональной политики РФ»19, упразднённым в 2001 году.
В целом, интенсивность работы Ассамблеи, судя по всему, сильно снизилась после упразднения Министерства по делам федерации, национальной и миграционной политики в 2001 году. По крайней мере, на официальном сайте мало материалов и документов, датированных 2002 и более поздними годами. Одним из наиболее активных отделений Ассамблеи, судя по материалам сайта, является образованный в 2006 году Комитет по традиционным видам спорта. Это лишь подчёркивает преимущественно представительский и дискуссионный характер организации, а также фиксацию на поддержании культуры малых народов, оказании помощи взаимодействию этих народов с государственными органами и прочими участниками гражданского общества.
В заключение можем отметить, что, несмотря на ликвидацию СССР и потенциальную возможность полного разрыва с его национальной политикой унификации, а также заявленное дистанцирование от этих концепций, правительство Российской Федерации продолжает действовать сообразно, скорее, административно-территориальному, а не этническому подходу. Более того, та же инерция наблюдается и в деятельности государственных федеральных органов, занимающихся национальной политикой. Доступные для изучения отчёты этих органов вследствие вышеуказанных особенностей, отразившихся на поднимаемых темах, на применяемом категориальном аппарате, отличаются недостаточно высокой информативностью и содержательностью - при более глубоком рассмотрении собственно этнической стороны межнациональных отношений качество анализа могло бы повыситься. Также неудовлетворительной представляется отрицательная динамика развития этих органов, ликвидация профильного министерства, которая, впрочем, в самом скором будущем, возможно,
будет отчасти компенсирована созданием Совета по межнациональным отношениям и новой Стратегии государственной межнациональной политики Российской Федерации. Было бы крайне интересно провести сравнительный анализ этого документа и Концепции 1996 года, выявить основные тенденции изменения, основные сохранившиеся или новые спорные, проблемные моменты.
Примечания
1 Конституция Российской Федерации. М. : Юрид. лит., 2009. С. 27.
2 Там же. С. 27.
3 Русский народ не будет государствообразующим в РФ [Электронный ресурс] // Новый регион - Москва. URL : http://www.nr2.ru/ moskow/382229.html
4 См.: Концепция государственной национальной политики Российской Федерации [Электронный ресурс] // Министерство образования и науки Российской Федерации. URL : http://www.russia.edu.ru/information/legal/law/ up/909/2051/
5 См.: Распоряжение Правительства РФ от 17 апреля 2006 г. № 527-р О создании консультативного совет по делам национально-культурных автономий при Министерстве регионального развития России // Справочно-правовая система «Гарант» / НПП «Гарант-Сервис».
6 См.: Исполнение консолидированных бюджетов субъектов Российской Федерации в 2011 году (по оперативным данным Федерального казначейства) [Электронный ресурс] // Федеральная служба государственной статистики. URL : http:// www.gks.ru/bgd/regl/b12_01/IssWWW.exe/Stg/ d01/fin-gos.html
7 Концепция Государственной национальной политики Чеченской Республики [Электронный ресурс] // Министерство культуры Чеченской Республики. URL : http://www.mkchr.com/ main.mhtml?Part=52&PubID=78
8 Президент Карачаево-Черкесии утвердил концепцию национальной политики Карачаево-Черкесии [Электронный ресурс] // Официальный сайт Главы и Правительства Карачаево-Черкесской Республики. URL : http://www. kchr.info/news/5206-prezident-karachaevo-cher-kesii-utverdil.html
9 Особенности национальной политики Ингушетии [Электронный ресурс] // Республика Ингушетия : официальный сайт. URL : http:// www.ingushetia.ru/m-news/archives/011061.html
10 Официальный сайт Главы и Правительства Карачаево-Черкесской Республики.
11 Путин, В. Россия: национальный вопрос [Электронный ресурс] // Независимая газ. URL : http://www.ng.ru/politics/2012-01-23/1_ national.html
12 Итоги работы Комитета Государственной
Думы по делам национальностей за 2010 год [Электронный ресурс] // Комитет государственной думы по делам национальностей. URL : http://komitet2-4.km.duma.gov.ru/site.
xp/051055049124052053051.html
13 Образован совет по межнациональным отношениям [Электронный ресурс] // Президент России : официальный сайт. URL : http:// kremlin.ru/news/15577
14 Указ Президента Российской Федерации от 7 мая 2012 года № 602 «Об обеспечении межнационального согласия» [Электронный ресурс] // Рос. газ. URL : http://www. rg.ru/2012/05/09/nacio-dok.html
15 Справка «Об итогах мониторинга реализации государственно-конфессиональных отношений в субъектах Российской Федерации в первом полугодии 2007 года» [Электронный ресурс] // Министерство регионального развития Российской Федерации. URL : http://www. minregion.ru/OpenFile.ashx/gos_konfes_otn. doc?AttachID=1204
16 Справка «Об итогах мониторинга в области реализации государственной национальной политики в том числе, в области развития регионов с социально-экономическими, географическими и другими особенностями, а также реализации этнокультурных потребностей граждан, принадлежащих к различным этническими общностям России в первом полугодии 2007 года» [Электронный ресурс] // Министерство регионального развития Российской Федерации. иЯЬ : http://www.minregion.ru/Open-File.ashx/gos_nacpoHtika.doc?AttachГО=1213
17 Справка «Об итогах мониторинга реализации государственной национальной политики Российской Федерации, в том числе о практике применения законодательства в сфере межнациональных отношений в субъектах Российской Федерации во втором квартале 2007 года» [Электронный ресурс] // Министерство регионального развития Российской Федерации. иЯЬ : http://www.minregion.ru/OpenFile.ashx/ топйой^_2_куа11;а1^ос?АйаЛГО=1209
18 Принципы и позиция : Ассамблея народов России [Электронный ресурс] // Ассамблея народов России. иЯЬ : http://www.anrorg.ru/
19 Позиция : принципы и позиция : Ассамблея народов России [Электронный ресурс] // Ассамблея народов России. иЯЬ : http://www. anrorg.ru/Ustav/Prinsip .Ыт!
