CC BY
61
ББК 63.3(2)51
А.В. Головинов
Роль народническо-декабристской мысли в формировании и развитии политической идеологии областничества*
A.V. Golovinov
Significance of Populist-Decembrist Idea in the Genesis of Political Ideology of Regionalism
На основе широкого круга источников автор акцентирует внимание на важной роли парадигм народничества и декабризма в процессе генезиса политических взглядов основоположников областничества.
Ключевые слова: областничество, идеология, народничество, декабризм, федерализм.
Формирование идеологии сибирского областничества выпало на переломную для всей России эпоху Великих реформ. В это время отечественная политическая мысль обретала четко выраженную реалистическую и антропологическую направленность, преодолевая идеалистический романтизм 1840-х гг. В этом же самом контексте развертывался мировоззренческий поиск молодых сибирских патриотов.
Генезис областничества был тесно связан с зарождением наиболее влиятельного направления русской политической философской мысли — классического народничества. Но это и неудивительно, поскольку на творческий поиск Г. Н. Потанина и Н. М. Ядринцева самое сильное идейное влияние оказали М. А. Бакунин, А. И. Герцен, Н. Г. Чернышевский, а позднее Н. К. Михайловский и другие национальные мыслители-народники. Наряду с народническим компонентом в областничестве прослеживается идейное воздействие более раннего феномена отечественной политической мысли — декабризма.
Так, именно в ракурсе народническо-декабристского мировоззрения Н. М. Ядринцев призывал своих единомышленников «спуститься к народу, воспитать и развивать его, начинать надо с мелочей — посвятить себя интересу масс» [1, с. 72]. Правда, саму идею «хождения в народ» областники рассматривали в более широком контексте, полагая, что она должна быть нацелена не только на развитие собственно сибирской «деревни». Согласно их установкам, подобные предварительные исследовательские экспедиции должны дать фактический материал для концептуального обоснования последующей разработки комплекса просве-
Basing on a variety of sources the author emphasizes the crucial importance of the paradigms of Populism and Decembrist movement in the genesis of political views of the founders of Regionalism.
Key words: regionalism, ideology, populism, Decembrists, federalism.
тительских мер, способных обеспечить подъем периферийных областей страны, всей «провинции».
В связи с этим уместно вспомнить идеи известного народнического критика А. М. Скабичевского, который подчеркивал, что «.. .хождение в народ имело различные цели: одни шли в города и веси, не задаваясь ничем более, как мирною проповедью социализма, подобно тому, как христиане первых веков распространяли всюду свое учение. Другие старались сеять в народе революционные идеи с целью подготовления его к восстанию. Третьи не ограничивались одною словесною пропагандою, а занимались устройством среди народа земледельческих интеллигентских колоний. Колонии заводились опять-таки с разными целями. Одни имели при этом целью на собственном примере показать народу образцы земледельческих ассоциаций. Другие же ограничивались лишь скромными целями осуществления своих личных индивидуально-нравственных идеалов святой жизни, основанной на почве оздоровляющего душу и тело земледельческого труда и братской взаимопомощи» [2, с. 362]. Так и сибирские общественные деятели областнического направления, придерживаясь идеологемы «хождения в народ», выбирали собственный оптимальный путь ее реализации.
Интерес к народнической политической философии в сибирском областничестве, разновидностью которой оно выступает, определил антиимперское мировоззрение сибирских интеллигентов. Отметим, что большое влияние на программу движения, взгляды его сторонников, по оценке М. В. Шиловского, оказали также декабристы, петрашевцы и польские политические ссыльные [3, с. 26]. Интерес к де-
* Работа выполнена при финансовой поддержке Минобрнауки в рамках федерального государственного задания (проект № 6.3042.2011 «Комплексное изучение развития политического и религиозного ландшафта в Южной Сибири в контексте государственной политики России»).
кабристским взглядам, определившим во многом «свободное» мировоззрение идеолога областничества Н. М. Ядринцева, как нам представляется, закладывался еще в юношеском возрасте. Дело в том, что еще отец основоположника областнической идеи «вел хорошие знакомства с декабристом бароном фон Штейнгелем и часто вел литературные и политические беседы» [4]. Эти «впечатления юности» во многом и обозначили будущие интересы лидера областнического движения.
В целом, проблема идейного влияния декабризма на становление областничества как идеологии активно разрабатывается в наши дни. Действительно, уж очень многие декабристы высказывали близкие областникам мысли, особенно, как заметил В. Д. Юшковский, когда сравнивали Сибирь с Северо-Американскими Штатами [5, с. 167]. Кроме того, тезис о вынужденной необходимости деления России на самоуправляющие единицы неоднократно высказывал и ведущий деятель декабристского движения Н. Н. Муравьев. По мнению Ф. З. Кануновой, С. Батеньков также стоял на позициях федерализма, выступал за децентрализацию управления, называя Сибирь «духовным коридором нашего отечества», тем самым попадая в унисон областнической концепции. Малоизвестной среди исследователей является проблема взаимосвязи историософии Бестужева-Рюмина, декабриста по убеждениям, с областнической теорией децентрализации. В официальной историографии, пожалуй, только он открыто высказывался против имперской унификации, преподнося идею федерализма в качестве важнейшего фактора в истории отечественной государственности. Следовательно, историк-декабрист пропагандировал идеи, за трансляцию которых областников и обвинили (и продолжают обвинять!) в пресловутом сепаратизме, столь опасным для мегаимперского гипертрофированного русского государственничества.
Представители областничества лично знали и некоторых петрашевцев, например С. Ф. Дурова. Наряду с декабристами относились к ним не без должного уважения, но не более того, как подчеркивает современный исследователь. Так, посетив летом 1861 г. Калугу, где проживали Г. С. Батеньков, Е. П. Оболенский и П. Н. Свистунов, будущий лидер областничества Г. Н. Потанин не сделал попытки установить близкие отношения с остальными. Внутренняя связь между ними, какая-то схожесть проявиться не спешила, хотя это не говорит о том, что ее не было вовсе. Сближало стремление к жертвенности, бескорыстному служению высоким гражданским идеалам, просветительские порывы, интерес к фольклору, статистике, этнографическому материалу, осознание своего патриотизма и особой роли в развитии общественной мысли. Трудно не согласиться с В. К. Юшковским, что, выступая за коренное переустройство государственного быта, создание условий для развития народного об-
разования, промышленности, торговли и путей сообщения, те и другие были последовательны, выражая взгляды доступными способами [5, с. 169].
Обращение сибирских патриотов в лице Н. М. Ядринцева к народнической социальной философии было вызвано как атмосферой эпохи, так и заложенным с ранних лет мировоззрением, содержащим декабристскую идею свободы и саморазвития. В эпистолярном наследии и архивных фондах Н. М. Ядринцева и Г. Н. Потанина часто встречаются имена крупных деятелей-народников. К числу таких источников можно отнести «Заметку о Бакунине», «Статью о Герцене».
Были знакомы сибирские патриоты и с работами идеолога народничества А. И. Герцена. Создавая работу «Русский народ и социализм», философ-народник высказывал ряд положений в доказательство тезиса о возможности особого пути России, замечая попутно, что централизация противна славянскому духу. Эти идеи впоследствии станут фундаментом собственно областнического мировоззрения. В работе «Тюрьма и ссылка» высказывания А. И. Герцена выглядят вполне по-областнически. «Сибирь имеет большую будущность, — отмечает Герцен, — а на нее смотрят как на подвал, в котором много золота, много меху и другого добра, но который холоден, занесен снегом, беден средствами жизни, не населен. Это не верно. ... Роль Сибири, страны между Океаном, южной Азией и Россией, чрезвычайно важна» [6, с. 75].
Однако в отличие от А. И. Герцена и других либеральных народников, издалека видевших в Сибири «родную сестру Америки», Г. Н. Потанин доказывал, что сравнивать Сибирь с Американскими Штатами нельзя. Внимание читателей при этом акцентировалось вовсе не на более благоприятном климате, а на условиях иного порядка. Что, действительно, требуется для динамичного хозяйственно-культурного освоения русской Северной Азии с поистине американской быстротой, так это — свобода труда и социальной жизни [7, с. 194]. Вместе с тем Потанин признавал, что хотя колонизация Сибири несвободна, но все-таки здесь уже имеются собственное сельскохозяйственное производство, кое-какая промышленность и зачатки внутренней торговли. Следовательно, по мнению публициста, самостоятельное существование ее не подвержено сомнению.
Фактически той же самой позиции придерживался М. А. Бакунин: «.свобода — это великая волшебница, наделенная удивительной творческой силой». Сходство Северной Америки с русской Северной Азией он видел только в безграничных пространствах плодородных земель. «За отсутствием свободы в России, — отмечал Бакунин, — это богатство земли оставалось до сих пор без пользы для нее. Иное дело в Северной Америке, которая благодаря свободе, не имеющей равной нигде в мире, привлека-
ет к себе каждый год сотни тысяч энергичных промышленных и просвещенных колонистов.». Самое важное преимущество Соединенных Штатов состояло, по мнению М. А. Бакунина, в том, что здесь «принцип личной независимости, автономии общин и провинций, сопровождался тем удачным обстоятельством, что перенесенный в пустыню, он освободился, так сказать, от бесовского наваждения прошлого» [8, с. 25].
Другой социалист-федералист М. В. Буташевич-Петрашевский также, что очевидно, оказал идейное воздействие на сибирских регионалистов. В период ссылки в Иркутске общественный деятель высказывал вполне областнические идеи. «Сибирь, - утверждал он, - как часть общероссийского единства, должна определить выполняемую функцию, без чего невозможно существование этого единства, как и при развитии одной части России за счет другой. Сибирь, в отличие от метрополий Запада, органически соединена с Азией и воспринимает влияние как ее, так и Европы. Рассматривать отношения с народами Азии как отношения господства, для достижения которого не нужно стесняться в средствах. Это самостоятельные члены одного свободного братства, т. е. человечества. И это налагает на русское население Сибири сложные обязанности: «.сперва освоить эти народности с практическими результатами науки и цивилизации, а потом уже вполне их ввести в круг общечеловеческого общения». Решение этой задачи — дело не правительства, а каждого сибиряка на всем протяжении пограничной полосы в 7 тысяч верст. Для реализации ее сибиряки должны, - призывал Петрашевский, - несмотря на все сложности, сами вполне освоить достижения человечества и ясно осознать свои обязанности перед народами Азии» [9, с. 46].
Однако стоит предельно осторожно апеллировать к идейно-духовному воздействию Петрашевского на областников, в частности, на Потанина. Справедливее будет отметить, что между известным петербургским революционером-социалистом и лидерами областнического движения происходил явный идеологический взаимообмен. В конечном счете, подобные идейные вливания были не бесполезны обеим сторонам.
Доминантная роль в процессе генезиса областничества принадлежит, на наш взгляд, народнической анархо-федералистской концепции, непосредственно усвоенной во время личных контактов М. А. Бакунина с Г. Н. Потаниным и другими молодыми представителями демократической интеллигенции Сибири. В отечественной литературе эта проблема уже получила освещение в работах региональных исследователей.
Именно к периоду томской ссылки относятся первые контакты Бакунина с Г. Н. Потаниным, Н. С. Щукиным и другими сибирскими интеллиген-тами-разночинцами.
На примере Г. Н. Потанина с особенной отчетливостью прослеживается идейно-наставническое воздействие великого бунтаря на молодых федералистов Сибири. Как отмечает В. А. Должиков, необходимо иметь в виду, что среди потенциальных адептов своего учения он всегда выискивал перспективных ведущих лидеров, которые могли бы в будущем стать проводниками его идей. Поэтому действительная роль М. А. Бакунина в русском общественном движении состояла, фигурально выражаясь, в посеве своеобразных идеологических зародышей, «которые затем другими претворялись в форму литературных выступлений» [10, с. 46].
От М. А. Бакунина унаследована, пожалуй, самая существенная идея раннего областничества. Имеется в виду акцент на стратегическом значении потенциала Сибири для будущей судьбы всей великорусской цивилизации. В этом смысле ценным источником для установления связи ранних областников с идеологом народничества является малоизвестная статья Г. Н. Потанина 1860 г. «Заметки о Западной Сибири». В ней зафиксированы мысли, весьма напоминающие высказывания М. А. Бакунина о прошлом, настоящем и будущем регионов Русского Востока. «Сибирь завоевана и населена народом, — пишет Потанин, — она открыта Ермаком и занята казаками» [7, с. 189]. Вслед за своим учителем начинающий публицист противопоставлял грабительской казенной экспансии альтернативную идею вольно-народной экономической колонизации восточных регионов России предприимчивыми крестьянами и промышленниками.
Именно благодаря поддержке великого бунтаря еще юный Потанин в 1859 г. прибыл в Петербург. Бакунин не только снабдил Потанина деньгами, выпрошенными у золотопромышленника И. Д. Асташова, но и передал письма к Каткову и своим сестрам. Они впоследствии познакомили будущего лидера областничества с известным профессором К. Д. Кавелиным. На это время приходилось и знакомство молодого сибиряка с учеными В. В. Радловым и А. А. Шифнером, позднее с художественной интеллигенцией столицы Российской империи. Итак, вполне ясно, что М. А. Бакунин оказал принципиально важное влияние на процесс становления идейной платформы Г. Н. Потанина, сыграв в жизни молодого любознательного сибиряка судьбоносную роль. Сам Г. Н. Потанин оценивал эти взаимоотношения как нравственно-идеологическую связь «пламенно преданного ученика к учителю».
Разделяя в целом базовые положения народнической философии, основатели областничества все-таки усматривали в ней существенный изъян. Так, они обнаружили, например, в теоретических разработках Н. К. Михайловского явное отсутствие приоритетной для областников идеи «провинциальности» (регионализма). «Идея Михайловского: все цивилизи-
рующие блага доставляют удобства только верхнему слою пирамиды. — замечал Н. М. Ядринцев, — словом, провинциальная теория не укладывалась в широкий кодекс служения человечеству. Провинциальный вопрос обойден, как пустяки.» [11, с. 22]. Поэтому, дополняя и продолжая творчески развивать субъективно-философскую концепцию индивидуальностей Михайловского, сибирские областники экстраполировали ее на сугубо провинциальные социокультурные условия. В данном контексте областническое направление национально-региональной русской мысли, что представляется бесспорным, действовало как бы в унисон с народничеством. Благодаря взаимной солидарности оба направления приобретали дополнительный ресурс идейного влияния на русское общество. Позитивное развитие общенациональной демократической культуры было бы немыслимым и практически невозможным без самостоятельного роста и усиления роли «народно-областных начал» в регионах России. В свою очередь, и Н. К. Михайловский также считал мотивированным подобное дополнение к своей субъективной философии, высоко расценивая вклад Н. М. Ядринцева и других областников в теорию и практику классического народничества, подкрепленный мощным эмоциональным импульсом местного патриотического энтузиазма. «Он любил свою родину, — писал Н. К. Михайловский в своем некрологе, посвященном памяти Ядринцева, — вот краткая формулировка его жизни. Только контроль сознания, работа критической мысли. может оградить от мрачных дебрей национальной исключительности. И эта заслуга поставлена на счету Н. М. Ядринцева» [12, с. 57]. Так что философские идеи рационально-либерального индивидуализма и гармоничного свободного развития личности, набиравшие силу в умах лучшей части русской интеллигенции во второй половине XIX в., находили свое адекватное воплощение и в теории областников.
Другой крупный деятель народнической идеологии Л. Н. Толстой, известный, правда, по преимуществу как колоритная персоналия русской литературы, был также знаком со многими идеями Н. М. Ядринцева. Под заглавием статьи «Толстой изучает Ядринцева» впервые подобные факты зафиксировала А. Г. Кандеева. На протяжении своей долгой жизни, как отмечает современный исследователь, великий писатель проявлял неизменный интерес к истории, природе, жизни и нравам населения, к событиям общерусского значения, связанным с Сибирью [13].
Источников познания далекого края у Толстого было много: непосредственное общение с людьми, бывавшими там, и переписка, которую он вел со своими сибирскими корреспондентами на протяжении 30 лет; научная, историческая и художественная литература, а также многое другое, что «носилось в воздухе» вокруг этого «сказочного места российской драмы»,
по образному определению В. Г. Короленко. Поэтому вовсе не удивительно, что библиотека графа содержала и книги Н. М. Ядринцева. Так, в «сибирской» части яснополянской библиотеки, - пишет Кандеева, - имеется монография Николая Михайловича Ядринцева «Русская община в тюрьме и ссылке». Толстой внимательно читал ее и сделал в ней многочисленные и разнообразные пометки. Секретарь писателя —
В. Ф. Булгаков — описал их и высказал предположение, что книгу Н. М. Ядринцева можно использовать как материал для работы над «Воскресением» [13]. Разумеется, стоит согласиться с автором цитируемой публикации, что искать какие-то прямые параллели между «Русской общиной.» и «Воскресением» было бы бессмысленно. Их нет и не могло быть. Толстой-художник шел своим путем. Но книга Н. М. Ядринцева, кроме того, что она давала в сочетании с другими источниками богатейший материал для познания каторжной Сибири, была близка Толстому именно своим обличительным, критическим пафосом. Ведь и весь последний роман великого писателя стал выражением страстного протеста Толстого против коренных устоев современной ему русской социально-политической действительности [13].
Взгляд на личность как субъект реализации позитивного социокультурного идеала, отражавшего известный антропологизм областнической мысли, формировался под влиянием гуманистической философии П.-Ж. Прудона [14, с. 239], Л. Фейербаха и Н. Г. Чернышевского
Н. Г. Чернышевский также пытался разрешить вопрос о возможности координации частей федерации в условиях политической децентрализации. Будущая социалистическая федерация рассматривалась Н. Г. Чернышевским как сочетание местного и центрального самоуправления. Например, в споре с Б. Н. Чичериным он признавал, что централизация лучше феодализма, но не соглашался с тем, что демократия предполагает централизацию и бюрократию, напротив, демократия предполагает самоуправление, доведенное до федерации. «По существенному своему характеру демократия противоположна бюрократии, - заявлял он, - она требует того, чтобы каждый гражданин был независим в делах, касающихся только до него одного; каждое село и каждый город независимы в делах, касающихся его одного; каждая область — в своих делах» [15, с. 653], а общие интересы (финансы, дороги, почта, ярмарки и т. п.) диктуют необходимость общего управления, которое должно было формироваться путем делегирования полномочий сначала в областное правление, а через него — во всероссийское.
Тем не менее, каких-то особо явных заимствований идей Чернышевского областническая идеология не содержит. Но, что очевидно из эпистолярного наследия классиков областничества, короткие упоминания и от-
сылы к наследию Чернышевского в нем встречаются. Конечно, данное основание не дает нам полного права причислять известного русского материалиста к основным теоретико-философским истокам областничества. Пожалуй, сама популярность и общегосударственная известность последнего подталкивала сибирских патриотов к знакомству с его концепцией. Правда, в вопросе понимания общины Н. М. Ядринцев солидаризировался с Н. Г. Чернышевским. Сибирский регионалист видел в ней стадию развития всех наро-
дов, воспринимая общину как естественно-историческую форму социальной организации.
Итак, можно установить, что во многом следуя за философами-народниками и декабристами, областники выступали против догматического, доктринерского подхода к анализу этнополитической и культурной природы современного им российского общества. Традиции русской философии, политико-культурные ценности русского народа составили мировоззренческую основу областнической мысли.
Библиографический список
1. Письмо Г. Н. Потанину от 30 июля 1872 г. // Письма Н. М. Ядринцева Г. Н. Потанину. — Красноярск, 1918.
2. Скабичевский А. М. Литературные воспоминания. — М., 2001.
3. Шиловский М. В. Сибирское областничество в общественно-политической жизни региона во второй половине XIX - первой четверти XX. — Новосибирск, 2008.
4. Отдел редких книг научной библиотеки Томского государственного университета (ОРК НБ ТГУ). Архив Потанина Г. Н. — Оп. 1. — Д. 148 (б).
5. Юшковский В. Д. Областничество и декабризм: к вопросу об идейно-духовной преемственности // Областническая тенденция в русской философской и общественной мысли : сборник статей. — СПб., 2010.
6. Ландарма. По поводу писем Н. М. Ядринцева // Сибирские записки. — 1916. - № 2.
7. Потанин Г. Заметки о Западной Сибири // Русское слово. — 1860. — № 9.
8. Бакунин М. А. Философия. Социология. Политика. — М., 1995.
9. Саидкасимов С. С. Национальный вопрос в программах политических партии России // Кентавр. — 1992. — N° 1.
10. Должиков В. А. М. А. Бакунин и Г. Н. Потанин: у истоков сибирского демократического регионализма (областничества) // Актуальные вопросы истории Сибири. Вторые научные чтения памяти проф. А. П. Бородавкина : материалы конф. — Барнаул, 2000.
11. Ядринцев Н. М. Письмо Г. Н. Потанину от 9 мая 1873 г // Письма Н. М. Ядринцева Г. Н. Потанину. — Красноярск, 1918.
12. Михайловский Н. К. К характеристике Н. М. Ядрин-цева // На сибирские темы. — СПб., 1905.
13. Канедева А. Г. Толстой изучает Ядринцева [Электронный ресурс]. — URL: http://tobolsk.designcapital.ru/ almanah/articles/1202.html
14. Головинов А. В. Зарубежные политико-философские истоки идеологии областничества // Известия Алтайского государственного университета. Сер. История. Политология. — 2012. — № 4/1.
15. Чернышевский Н. Г Полное собрание сочинений. — М., 1950. — Т. 5.
