CC BY
123
КУЛЬТУРА И ИСКУССТВО
Вестн. Ом. ун-та. 2014. № 1. С. 147-152.
УДК 19.00.13 Н.Ф. Хилько
РОЛЬ КУЛЬТУРНОЙ ПОЛИТИКИ В МОДЕРНИЗАЦИИ ОРГАНИЗАЦИОННОЙ КУЛЬТУРЫ В РЕГИОНАХ РОССИИ
Дается дифференциация организационной инфраструктуры культуры региона, влияющей на характер культурной политики. Утверждается необходимость точного соответствия характера организационной инфраструктуры типологии моделей модернизации. Определяется правильный выбор механизмов модернизации (прямой рациональный, косвенный иррациональный или смешанный) организационной инфраструктуры культуры региона. Представлен ряд предложений по решению проблемы децентрализации управления и организации на основе выбора неоинституциональной (концептуальной) или стратегической модели организационной культуры. Предлагается инновационный импульсивный мониторинг организации и управления, являющийся разумной альтернативой результативного мониторинга.
Ключевые слова: культурная политика, организационная инфраструктура культуры, культурная политика, модернизация культуры, организационная культура, системы организации, организационное развитие, децентрализация организации, модели организационной культуры, векторы социокультурного развития, инновационные критерии эффективности организации и управления в культуре, многоуровневое управление.
12 ноября 2009 г. президент Российской Федерации Д. А. Медведев объявил курс на модернизацию России. Разные группы «интеллектуальной элиты России», придерживающиеся различных политических взглядов, зачастую демонстрируют одинаковое, почти мистическое отношение к российской культуре как некоему року, фатально предопределяющему «особый путь» России, принципиально непохожий на тот, по которому двигалась модернизация на Западе, и допускающий лишь авторитарные формы реформирования экономики. В то же время «в российском политическом дискурсе преобладают определения модернизации как государственного проекта преобразования России с целью повышения ее конкурентоспособности в мировом хозяйстве за счет новых источников развития, связанных с инновационной экономикой высоких технологий» [1].
На наш взгляд, модернизационные процессы нельзя оторвать от другого, не менее важного процесса демократизации всех творческих сил России, теперь это, конечно же, направленность на «духовные скрепы», объединяющие культурный потенциал регионов в новом локализованном пространстве. Все это не может не иметь отношения к культурной политике регионов Сибири. Модернизация снизу, связанная с развитием частной инициативы и предпринимательства в его самых разнообразных формах, не может не учитывать различные виды культурной деятельности - как те, которые выдерживают конкурентоспособность в условиях рынка, так и те, которые нуждаются в различных формах поддержки и сохранения устойчивости в своем развитии.
Сложившаяся социокультурная ситуация, характеризующаяся полицентризмом, многосторонностью, дроблением, фрагментацией и разделением власти, требует нового подхода к управлению и культуре организации в различных направлениях культурной политики. Глобализация стратегии и тактики реализации новых концептуальных оснований культурно-политической деятельности имеет все основания для дифференциации в разных регионах России.
Следует признать, как отмечает О.Н. Астафьева, что «центральной проблемой при многоуровневом управлении становится осуществление
© Н.Ф. Хилько, 2014
координации разных сфер управления, выбор государством стратегии, обеспечивающей эффективность системы взаимодействия всех уровней власти» [2]. В настоящее время не исключается дублирование функций или их «сбрасывание» на местный уровень. Самым сложным оказывается отсутствие понимания границ свободы и зон ответственности. Тем не менее следует признать, что «...многосубъектность культурной политики способствует снижению давления (различных форм проявления детерминизма) на культуру со стороны других систем, ибо вопрос согласования приоритетов с участием всех субъектов культурной политики укрепляет позиции самой культуры в общественном развитии». Принципиально важным является постановка и решение вопроса о формах участия государства, органов власти и общества в проведении культурной политики, о соотношении самоорганизации и управления в культурной сфере, так как «самостоятельность всех уровней власти расширяет возможности проведения собственной линии социокультурного развития». Это подтверждает эффективность концепции многоуровневого управления в России «как наиболее соответствующей демократии и принципам гражданского общества» [2].
В связи с этим можно сказать, что системы организации в культурной политике возникают на основе особых вариативных моделей развития культурного пространства региона в контексте инфраструктурной дете-терминации культурной политики. Такой подход соответствует гибкости - преимуществу многоуровневости, «обеспечивающей особый способ организации политической, социальной и культурной сферы, который сроится вокруг человека и его территории, создавая условия для самореализации» [3]. Иерархия, возникающая на данной основе, исходит из дихотомии концептуализации и освобождения от излишнего институционализма в управлении и организации, что создает объективные условия для формирования институциональной (концептуальной) и стратегической моделей организационной культуры.
1. Концептуальная модель организационной культуры в локальной культурной политике.
Традиционно менеджмент уделял основное внимание концептуальному уровню теории организации, «почти не делая акцентов на прогнозировании реакций управляемой системы на управляющие воздействия. Согласно теории управления существуют возможности синтеза оптимальных механизмов управления и моделей реакции управляемой системы...» [4].
Вместе с тем современная культурная политика России представляет собой совокупность многоуровневых концептуальных моделей, призванных выработать опти-
мальные стратегии и тактики понимания и проведения в жизнь интеллектуально-значимых результатов, востребуемых обществом при посредстве и содействии государственных органов и институтов. Достижение таких целей позволило бы избежать разрушения как в синхронической (пространственной), так и диахронической (временной) целостности культуры, но при этом появляется возможность использовать «новые коммуникативные системы культурного взаимодействия и новые условия социального бытия культуры для повышения, а не умаления потенциала культуры в становлении человеческого в человеке» [5].
Результатом децентрализованного подхода к созданию некоторого единства целей и задач в организации и управления культурой является появление концепции нео-институционализации. Дело в том, что в организационно-управленческой науке и теории организационного управления существует вариативная многомерность. Первоначальными основаниями для формирования организационных моделей такого рода являются три дифференцированных критерия: «логика программирования, влияние предшествующего развития и способ реагирования организации» [6].
Неоинституциональная модель организации рассматривает провокации структурных изменений в макроокружении организации напрямую. В этой версии трансформации организационной структуры организации не связаны с деятельностью организации, а подчиняются инициативным неформальным влияниям. Поэтому, например, «в качестве одного из вариантов структурных изменений организации рассматривается реакция менеджеров на изменение правил в макроокружении» [7].
2. Вместе с тем стратегическая модель организационной культуры строится на основе представлений о сопоставлении объективных данных о двух ракурсах культуры -управляемом и стихийном, назначенном «сверху» и востребованным «снизу». Это позволяет выявлять и понимать многие неявные черты и тенденции социокультурных процессов нашего времени, учитывая то, что в нынешних условиях правовое государство «может выстраивать свою культурную политику по иным моделям - "мецената", "помощника", "менеджера"» [8]. Все это позволяет создавать условия для инициирования процессов самоорганизации культуре.
Таким образом, инновационные стратегии процесса локализации организационной культуры и управления в культурной политике базируются на следующих трех группах принципов, выделенных О.Н. Астафьевой, которые способны определять приоритетные направления и цели деятельности (см. табл. 1).
Таблица 1
Дополненное соотношение трех групп принципов, определяющих приоритетные направления и цели культурной политики через локализации организационной культуры и управления
(по О.Н. Астафьевой)
Принципы коммуникации Принципы самоорганизации управления в культуре Ценностно-смысловые принципы
Позитивное эффективное взаимодействие в условиях культурного плюрализма Когерентность развития антропосоциокультурных систем Признание культурного разнообразия как основы сохранения национально-культурной самобытности
Открытость информационно-коммуникативных взаимодействий Культурное выравнивание региональных пространств и формирование единой целостности Культуроцентризм и культуросооб-разность
Свобода самовыражения Многосубъектность культурной политики Личностная сообразность и природо-сообразность
Наличие критицизма восприятия информации Передача полномочий (прав и ответственности) местным сообществам Локально-культурная идентификация
Таблица показывает, как четыре базовых принципа самоорганизации и управления в культуре взаимодействуют, с одной стороны, с двумя принципами информационной коммуникации, а с другой - с двумя ценностно-смысловыми принципами.
Все это предполагает необходимость новой парадигмы общественного развития, нацеленной на достижение когерентного состояния разных систем, что обеспечивает социокультурное развития и упорядоченность процессов, восстановление эффективных коммуникаций между социальными институтами: бизнесом и государством, бизнесом и обществом, и будет рассматриваться как путь к преодолению культурных разрывов и ресурсным возможностям разных субъектов РФ, «путь к наращиванию человеческого капитала, к признанию приоритетности роли образования, науки и культуры» в новых рыночных условиях [9].
Кроме того, как об этом справедливо пишет В.В. Щербина, «стратегическая модель организации - процесс организационного развития, проявляющийся в направленных структурных трансформациях, связанных с выбором и реализацией менеджерами организационных стратегий разных типов», которые представляют собой «избирательную реакцию менеджеров на различные давления внешней среды, что порождает различные типы организационных структур» [10]. Итак, стратегическая модель организационной культуры в контексте локализации являет собой развернутую совокупность культурного потенциала региона и ближайших взаимодействующих территорий, определяемую аксиологически мотивированными изменениями организационных модификаций.
С учетом вышесказанного возникает необходимость регулярного проведения импульсивного мониторинга социокультурного развития. Он представляет собой вариации отслеживания не только однажды заданных параметров развития, но и формирования инновационных критериев эффективности деятельности учреждений культуры. Так, Е.С. Негинский для выработки стратегий
деятельности учреждений культуры в регионах Сибири предлагает систему мониторинга, основанную на управлении результатами, через известную и традиционную систему критериев. После выбора индикаторов, как отмечает автор, полезно оценить их начальные, или базовые, значения, а также определить формы для индикаторов. Результаты мониторинга используются для выработки государственной политики, а также в рамках подготовки и реализации стратегического плана деятельности в области культуры. По мнению Е.С. Негинского, «проведение подобной диагностики может привести к пересмотру отдельных тактических мероприятий, например, приостановке тех действий, которые кажутся неэффективными при разработке новых подходов к преодолению проблем и устранению слабых мест» [11].
Наряду с вышесказанным с точки зрения импульсивного мониторинга организации и управления, соответствующего процессу локализации вариативных (неоинституциональной (концептуальной) или стратегической моделей организационной культуры), основой акцент, определяющий базовые ориентиры в локальной культурной политике, должен делаться на управление не столько затратами и результатами, сколько стратегиями концептуально обоснованного социокультурного развития.
Для измерения характера осуществляемых стратегий организации и управления необходим мониторинг реализуемости культурных инициатив населения - непрерывное наблюдение за реализацией объектов социокультурной среды по заранее заданным параметрам. При этом меняется структура собираемой информации, которая уже состоит из несколько модифицированных данных: 1) востребованность населением услуг культуры; 2) оценка населением качества платных мероприятий;
3) количество качественных мероприятий;
4) количество участников, стабильно посещающих коллективы самодеятельных объединений; 5) объем востребуемой информации; 6) информация о необходимости до-
полнительного финансирования организаций и учреждений культуры; 7) сведения о недостаточности и дефиците ресурсов учреждений (их стоимость, необходимость использования, экономическая эффективность).
Следует отметить, что появление инновационных алгоритмов мониторинга стратегий организационного развития и управления в культуре связывается также с необходимостью «эффективного освоения проблемных зон социокультурного пространства, внедрения идей синтеза (разрядка наша. - Н. Х.) традиционных культурных институтов (музеев, библиотек, культурных центров) с новыми информационно-коммуникативными системами, поддержки разных форм творческих индустрий, предпринимательства в сфере культуры» [12, с. 45]. Используемая здесь концепция стимулирующего влияния организационной культуры способствует появлению инновационных концепций и программ. Поэтому не случайно среди стратегических целей культурной политики «оказывается создание условий как для сохранения традиций, так и для инновационного социокультурного развития, достижение динамического равновесия между изменчивостью и устойчивостью структурных компонентов культуры» [12, с. 68].
Организационная инфраструктура культуры внутри культурно-политических стратегий определяется совокупностью компонентов пространственной, временной, институциональной, финансово-кредитной и ресурсной.
1. Пространственная организация инфраструктуры культуры тесно связана с организационно-экономическим участием государства в создании новых учреждений культуры и реконструкции действующих материальных объектов посредством программно-целевого планирования и управления. В современной практике пространственного культурного развития идеи полюсов роста реализуются в создании свободных зон культурного роста, приращении ресурсной и материальной базы культуры.
2. Временная организация инфраструктуры культуры предполагает развитие культурных процессов и событий во времени, в хронотопно-логической последовательности. Этот аспект связан со структурированием памятного, событийного и зрелищно-праздничного календаря региона, включающего в себя не только официальные даты, но и локальные, профессиональные события, значимые для культурной жизни региона.
3. Институциональная организация инфраструктуры культуры тесно примыкает к пространственной и представляет собой сущностное наполнение материальной культурной среды региона. Здесь сказывается важнейшая особенность локальной культурной политики, связанная с тем, что данный «фактор инфраструктуры культуры направлен на социально-организационные
ресурсы культурной деятельности, выражающейся не только в определенном статусе, но также и в особенностях социально-культурной среды, связанной с некоторыми социально-культурными институтами» [13].
4. Финансово-кредитная организация инфраструктуры культуры предусматривает расширение потенциальных возможностей накопления капитала на культуры на новой организационной основе с использованием вспомогательных структурных компонентов, связанных с субсидированием, квотированием и кредитованием. В этой связи нужно отметить, что этот базисный участок культурной политики, действительно, должен представлять собой ряд «организационно-экономических мер по обеспечению социально-экономических интересов регионов в условиях недостаточно сбалансированной федеральной политики в сфере региональных интересов» [14].
5. Наконец, ресурсная организация инфраструктуры культуры предусматривает системное управление всеми культурными ресурсами региона.
В ХХ в. организационная культура, будучи одной из множества субкультур в социуме, получила мощный импульс для своего развития - «сначала в рамках так называемой "революции менеджеров", а затем благодаря процессу глобализации, который придал составным элементам этой культуры общемировой масштаб». При этом «примитивные по своей внутренней сути формы организации универсума... получают приоритет над более сложными и не рассчитанными на быструю экономическую отдачу (эффективность) духовными процессами в мировой культуре» [15].
В связи с вышесказанным следует заметить, что характер организационной культуры целиком зависит от степени ее открытости, обладающей возможностями существенного взаимодействия в информационном аспекте с другими организационными культурами, хотя она может быть и закрытой, замкнутой на себя. Поэтому модели модернизации организационной культуры также могут быть открытыми и закрытыми.
На этой основе возможно выделение двух типологий организационной культуры: обусловленной субъективно-конформистским подходом, восходящим к Дж. Миду, и объективно-детерминистическим, исходящим из работ Э. Дюркгейма и Т. Парсонса, Р. Мертона. Выделенные Н.И. Фатиевым и А.Ю. Хабаровым типологии обладают следующими признаками (табл. 2).
Вследствие предпринятых выше рассуждений появляется возможность определить следующую типологию моделей модернизации организационной инфраструктуры культуры региона, включающую еще одну своеобразную полусвободную структуру (табл. 3).
Таблица 2
Критерии анализа типологий организационной культуры [15]
Характер воздействия на среду Направленность организационной культуры Критерий эффективности
Субъективно-конформное воздействие (закрытая типология) Субъект-субъектная Выигрыш в деловой игре
Объективная обусловленность (открытая типология) Субъект-объектная Зависимость от прошлого успеха
Таблица 3
Соответствие характера организационной структуры типологии моделей модернизации
Закрытая объект-объектная типология Открытая субъект-субъектная типология Полусвободная субъект-объектная типология
Пространственная Временная. Финансово-кредитная Институциональная. Ресурсная
1. Закрытая объект-объектная типология моделей модернизации организационной инфраструктуры культуры региона связана с изменениями пространственной инфраструктуры. Здесь организационные изменения касаются соотношения объектов культурного воздействия, взаимосвязи структур и комплексов. Например, это создание центров, объединений синтеза функций действующих культурно-досуговых систем.
2. Открытая субъект-субъектная типология действует как на хронотопной, временной, так и финансово-кредитной системах организации культуры. Несомненно, она в большей степени связана с проектированием и прогнозированием возможных инновационных социокультурных результатов. Здесь налицо роль личностей, подвижничества в культуре, брендообразующих факторов, сказывающихся на приоритетах в культурной жизни региона.
3. Полусвободная субъект-объектная типология предусматривает главным образом институциональное направление ресурсного потенциала культуры. Организационные изменения тут связаны с соотношениями объектов и субъектов культурного воздействия. Здесь больше всего появляется пространство для инициатив, творчества, разумных изменений в иерархии, структуре управления, соуправления, взаимодействия всех составляющих культурного пространства региона.
Следует также иметь в виду наличие многообразия моделей исторического развития, обусловливающего и различие траекторий модернизации в зависимости от стартовых условий, исторического опыта и особенностей культуры разных народов России. Примером этого могут служить следующие факты. «Следует отметить контрасты в содержании и успешности преобразовательных процессов на разных территориях. Наиболее "продвинутые" субъекты РФ разработали собственные стандарты нормативов бюджетной обеспеченности в социальной сфере» [16; 17]. Отставание по ряду параметров организационного развития свойственно и ряду регионов Сибири. Здесь, как это очевидно, сказывается не только сила
инерции, но и неточность выбора механизма организационного развития.
Итак, высокая степень многоуровневого управления, самостоятельности и творческой инициативы разных субъектов культурной политики в регионах России предполагает четкость дифференциации организационной инфраструктуры культуры региона, самостоятельность выработки стратегии социально-экономического и социокультурного развития, точного соответствия характера организационной структуры типологии моделей модернизации и, наконец, правильный выбор механизмов модернизации организационной инфраструктуры культуры региона.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Паин Э. А. Роль общества и культуры в современной российской модернизации // 20 лет постсоветской России: кризисные явления и механизмы модернизации : матер. XIV Всерос. науч.-практ. конф. Гуманитарного университета (Екатеринбург, 19-20 апреля 2011 г.) : в 2 т. Екатеринбург, 2011. URL: http://do.gendocs.ru/ docs/index.
[2] Астафьева О. Н. Культурная политика в пространстве прикладной культурологии // Обсерватория культуры. 2010. № 1. С. 6.
[3] Калинкина Л. В. Реферативный обзор // Государственная служба за рубежом: национальное государство в условиях глобализации. 2004. № 3. С. 146-153.
[4] Новиков Д. А., Русяева Е. Ю. Культурологические основания теории управления организационными системами // Вопросы культурологии. 2011. № 11. С. 68.
[5] Культурная динамика России в XXI в.: ресурсы, преемственность, перспективы : монография. М. : ИД МГУКИ, 2011. С. 2, 13.
[6] Попова Е. П. Неоинституциональная модель организационного развития // Личность. Культура. Общество. 2009. Т. 11. Вып. 2. № 48-49. С. 175.
[7] Щербина В. В. Организационное развитие: полуляционно-селекционная модель // Личность. Культура. Общество. 2008. Вып. 1 (40). С. 255.
[8] Маршалл М. Международные модели и тенденции финансирования культуры // Государственная служба за рубежом. 2004. № 5. C. 69-78.
[9] Астафьева О. Н. Указ. соч. С. 10.
[10] Щербина В. В. Указ. соч.
[11] Негинский Е. С. Измерение результатов деятельности как основа выработки стратегий учреждений культуры в регионе // Вопросы культурологии. 2011. № 2. С. 85, 87-88.
[12] Астафьева О. Н. Указ. соч.
[13] Генова Н. М. Культурная политика в системе инфраструктуры культуры региона : монография. Омск : Изд-во Ом. гос. ун-та, 2011. С. 77.
[14] Челноков И. В., Герасимов Б. И., Быковский В. В. Региональная экономика: организацонно-эконо-мический механизм управления ресурсами развития региона / под науч. ред. д-ра эконом. наук, проф. Б. И. Герасимова. Тамбов : Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2002. 112 с. Ш1_: http://bookucheba.com/regionalnaya-ekonomi.
[15] Фатиев Н. И., Хабаров А. Ю. Организационная культура и парадоксы ее развития // Вопросы культурологии. 2010. № 11. С. 78, 81.
[16] Горушкина С. Н. Управление культурными процессами. Муниципальная сеть учреждений культуры в условиях модернизации // Справочник руководителя учреждения культуры. 2005. № 3. С. 7-13. URL: http://www.library.ru/1 /local_uprav/admreform/article.ph.
[17] Горушкина С. Н. Управление культурными процессами. Муниципальная сеть учреждений культуры в условиях модернизации // Справочник руководителя учреждения культуры. 2005. № 4. С. 10-17. URL: http://www.library.ru/1 /local_uprav/admreform/article.ph.
