Роль индивидуации в процессе личностного совершенствования в концепции К. Г. Юнга Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ФИЛОСОФИЯ, СОЦИОЛОГИЯ И КУЛЬТУРОЛОГИЯ

УДК 111.0(091)Юнг К.Г.

РОЛЬ ИНДИВИДУАЦИИ В ПРОЦЕССЕ ЛИЧНОСТНОГО СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ В КОНЦЕПЦИИ К.Г. ЮНГА

© О.А. Бойко

В статье раскрывается концепция индивидуации швейцарского психолога и мыслителя Карла Густава Юнга. Автор статьи проводит взаимосвязь между процессом индивидуации и проблемой свободы личности в философии К.Г. Юнга.

Ключевые слова: архетип; коллективное бессознательное; индивидуация; самость.

Большой вклад в развитие философской антропологии внесли идеи швейцарского психолога и мыслителя Карла Густава Юнга, который разработал оригинальные представления о сущности человеческой личности. Согласно Юнгу, личность не ограничивается индивидуальными рамками своего существования. В полной мере она раскрывается только через соприкосновение с тем материалом, который швейцарский мыслитель определил как архетипы коллективного бессознательного. Целью данной статьи является раскрытие и анализ в процессе становления и развития ее взаимосвязи с архетипиче-ским содержанием коллективной психики. В этом анализе особое место занимает гипотеза о процессе индивидуации, и это исследование одновременно позволяет понять, как в философии К.Г. Юнга решается проблема свободы личности.

В социально-философской традиции приято выделять два процесса становления личности: социализацию и инкультурацию. Под социализацией понимается процесс вхождения индивида в общество, освоение стандартов социального бытия людей. Ин-культурация - процесс вхождения индивида в культуру. Можно сказать, что два названных процесса означают преимущественно приспособление индивида к внешним условиям социокультурного бытия. Специфическое отличие юнговского понятия индивидуации от двух названных процессов заключается в том, что оно означает не приспособление к внешнему миру, но внутреннее ду-

ховное развитие личности. При этом характерно, что процесс индивидуации в теории Юнга вовсе не предполагает отказ от социализации и инкультурации. Напротив, по мнению швейцарского философа, процесс индивидуации осуществляется каждой конкретной личностью только после осуществления социализации и первичной инкультурации. Эвристический смысл теории об индивидуации состоит в том, что она раскрывает новый срез рассмотрения динамики и са-мостановления личности помимо общепринятого представления о социализации и инкультурации.

Приступая к юнговскому определению индивидуации, следует отметить, что «индивидуация» - это специальный термин, используемый в рамках аналитической психологии Юнга, характеризующий процесс духовного развития личности, интеграции различных компонентов психики человека, обретения личностью смысла жизни и душевной гармонии. Именно понятие индивидуации сам Юнг считал центральным понятием своей теории. Юнг определяет индивидуа-цию как «самостановление» или «самоосу-ществление» [1]. Идея Юнга об индивидуации позволяет нам видеть важный пласт в саморазвитии личности. Можно сказать, что зрелость личности наступает в процессе индивидуации, поскольку индивидуация приводит к внутреннему самоуглублению личности, ее самостановлению и самоосуществ-лению. Индивидуация - это своего рода

внутреннее зеркало личности, которое позволяет человеку видеть свое внутреннее «я».

Характерно в представлении Юнга об индивидуации то, что это развитие не линейное и не поступательное, но представляет собой некое движение личности в свой собственный глубинный внутренний мир [2]. Здесь Юнг приоткрывает завесу во внутренний мир саморазвития личности. Если человек достигает стадии индивидуации, то он достигает внутренней зрелости. Он способен к самокритике, адекватному восприятию себя таким, какой он есть. Согласно Юнгу, индивидуация - это процесс, цель которого состоит в том, чтобы «стать собственной самостью» [1].

Заметим, что, как и большинство терминов аналитической психологии, понятие «самость» отличается сложностью и многовариантностью значений. Поскольку это не входит в цели исследования данной статьи, мы не будем вдаваться в сложность концептуального осмысления понятия самости. Применительно к нашему исследованию важно определение самости как координирующего центра и идеального результата индивидуации. Юнг пишет: «Самость - центр тотальной, беспредельной и не поддающейся описанию психической личности» [3]. В этом смысле самость, согласно Юнгу, представляет собой подлинную сущность личности: она есть не то, что представляет о себе сам индивид, и не то, каким он кажется окружающим, но то, каким он действительно является во всем своем внутреннем многообразии. Самость включает в себя все, чем является индивид, все его содержания, а т. к. эти содержания противоречивы - она включает в себя противоположности (сознательное и бессознательное). Более того, самость не просто включает в себя противоречивые элементы человеческой психики, но и соединяет их в единую целостную личность. Иными словами, можно сказать, что достижение самости означает интеграцию противоречий внутри психики. Юнг считает, что достижение самости невозможно в рамках индивидуальной жизни. Но внутри психики каждого человека заложена центрирующая сила, выражающаяся в постоянном стремлении к достижению самости. Эта сила и проявляет себя в процессе индивидуации.

Представляя собой важнейшую внутреннюю силу в душе человечества, самость находит архетипическое воплощение в образе идеальной, совершенной гармоничной личности, к которому человек, не осознавая того, изначально стремится. В данном случае речь идет о символах самости, которые испо-кон веков воплощались в представлениях об идеальной личности. Самыми яркими символами самости являются возникающие в психике человека образы Божества.

Определив сущность индивидуации, перейдем к осмыслению того эвристического потенциала, который она в себе несет. На наш взгляд, важнейшим моментом осмысления индивидуации является сопоставление этого процесса с проблемой свободы личности. В историко-философской традиции существуют представления о свободе личности как проявлении активности вовне или познанной необходимости. В теории Юнга заложено иное представление о свободе личности, которое хоть и не было концептуализировано в его трудах, на наш взгляд, вытекает из осмысления его идей. Интерпретируя юн-говское представление об индивидуации, можно усмотреть, что в нем заложено иное представление о свободе личности, которое можно определить как свободу в возможностях для внутреннего роста.

Приступая к рассмотрению проблемы свободы в философско-антропологической теории К.Г. Юнга, выделим положения, которые, казалось бы, напротив, ставят под сомнение наличие свободы личности в концепции швейцарского мыслителя. К числу таких моментов может быть отнесено учение об архетипах коллективного бессознательного. В работах Юнга коллективное бессознательное представляется некоей «мудрой», вышестоящей по отношению к конкретному человеку субстанцией. Из такого представления вытекает предположение о том, что развитие личности полностью предопределено коллективным бессознательным. И здесь мы считаем вполне справедливым вопрос о том, откуда собственно берется эта мудрость в психике животных предков человека? Мы не можем найти ответ на этот вопрос в работах Юнга, который освободил себя от подобных вопросов, заранее объявив, что он только эмпирик и феноменолог, а значит, не претендует на решение метафизических проблем.

Также поводом осмысления воззрений Юнга как фаталистических могут служить некоторые его упоминания о самости как «Дао», «внутреннем законе», «судьбе», «цели жизни» [1, с. 273], с которыми каждый человек в конечном итоге должен смириться. Достигший индивидуации человек приходит к пониманию своего предназначения. Он, выражаясь юнговским языком, становится способен прислушиваться к велениям собственного «внутреннего закона» или «внутреннего голоса».

Казалось бы, что в этих положениях мы подходим к фатализму в воззрениях Юнга. Может быть, Юнг сам не заметил, что находясь под влиянием религиозно-философских традиций Востока, он не оставил в своей теории места для свободы личности? Этот вопрос является для нас очень важным. Если личность полностью подчинена неким бессознательным процессам, конституционным факторам, архетипам, природе, року, судьбе, то на каком основании мы вообще можем называть ее личностью в полном смысле слова? Ведь в таком случае она подобна всего лишь безвольной песчинке в пучинах коллективного бессознательного.

Именно в этом свете на юнговскую теорию обрушивается критика английского ав-тора-фрейдиста Э. Гловера. Последний считает концепцию Юнга более жестко детерминированной, чем психоаналитическая теория Фрейда. И, казалось бы, для этого есть немалые основания. По Фрейду, душевное развитие личности предопределено детским сексуальным развитием, но основатель психоанализа считал возможным с помощью разработанного им метода освободить психику от невротических наслоений детства. Провозглашенный Фрейдом принцип: «Там, где Оно должно стать Я» в конечном итоге означает, что в принципе личность человека способна вырваться из оков бессознательного и проявить свою свободу, что, разумеется, довольно сложно. По Юнгу же получается, как это интерпретирует Э. Гловер, что человеческая жизнь предопределена архетипами коллективного бессознательного, за пределы которых невозможно вырваться. Да это и не нужно, т. к. человеческое сознание слишком слабо, чтобы иметь право и возможность заменить собой архаические формы человеческой души. Юнговское понятие либидо как

жизненной энергии, которая, в конечном итоге неподвластна человеческой воле, также добавляет Гловеру оснований для укрепления представлений о жестком давлении над волей человека неких автоматических процессов внутри психики.

Интерпретируя юнговскую концепцию индивидуации, Гловер понимает ее как путь развития вне общества и путь для избранных: «... Истинная индивидуация, по Юнгу, не только предполагает, что индивидуум по своим качествам подобен Богу или Христу, но и ставит своего субъекта выше закона. Далее следует вспомнить, что спонтанная индивидуация, согласно Юнгу, встречается лишь у немногих избранных. Как правило, это «легендарные герои человечества» [4] и т. д. Гловер обращает внимание на провозглашаемую Юнгом способность этих особых личностей к восприятию своей судьбы или внутреннего голоса, в связи с чем он задается интересным вопросом: «. Если судьба - это Самость, то зачем беспокоиться о предначертанной судьбе?» [4, с. 143].

Обращаясь к юнговской теории, попытаемся проанализировать справедливость критики Гловера, потому что, на наш взгляд, без адекватного ответа на описанные выше вопросы и замечания, сформулированные этим автором, понимание юнговской концепции личности будет искаженным. Ответить на эти вопросы означает решить поставленную проблему свободы личности в философии К.Г. Юнга.

Основная суть нашего возражения Э. Гловеру заключается в констатации не учтенного английским автором факта, который можно назвать важнейшим принципом теории Юнга. Мы имеем в виду юнговское понятие трансцендентальной функции, суть которой заключается в стремлении психики к гармонизации противоположностей, в т. ч. и противоположностей сознательного и бессознательного.

Можно сказать, что понятие трансцендентальной функции содержит в себе парадокс, который решается Юнгом в рамках концептуализации этого же понятия. Парадокс заключается в том, что сознанию, провозглашаемому автором аналитической психологии как самое молодое и слабое образование человеческой психики, в конечном итоге придается очень важная роль в форми-

ровании личности. Оговоримся, что трансцендентальная функция предполагает, что сознание не могло бы играть такой роли без включения в поле трансцендентальной функции. Названная функция предполагает постоянный обмен сознательных и бессознательных компонентов внутри психики, в результате чего происходит их взаимообога-щение и расширение [5]. В результате бессознательное (личное и коллективное) включает в себя новую информацию, полученную сознанием, а сознание, в свою очередь, находит в бессознательном мощную подпитку посредством обращения к всечеловеческому опыту. Трансцендентальная функция предполагает, что сознание и бессознательное человека в нормальном состоянии функционируют вместе, а не дифференцированно. Если вследствие какой-то причины сознательное и бессознательное не могут выступать как единый агент внутри психики человека, происходит психический дисбаланс, который ведет к тягостным невротическим последствиям. Таким образом, парадокс в этой установке можно усмотреть только если, не учитывая трансцендентальной функции, рассматривать сознание и бессознательное как дифференцированные субстанции.

Продолжая анализ роли сознания и бессознательного в психике человека, следует сказать, что именно благодаря сознанию в конечном итоге человек в концепции Юнга обретает возможность символической деятельности. Роль коллективного бессознательного в этом процессе заключается в том, что оно несет в себе наследуемые формы всечеловеческого опыта - архетипы. Подчеркнем, что архетипы, по Юнгу, именно формальны, и только сознание конкретной эпохи и конкретной личности наделяет их смыслом, дает им жизнь. Именно посредством символа как синтеза работы сознательного и бессознательного, по Юнгу, осуществляется процесс индивидуации. В этой связи можно сказать, что Юнг стоит на тех же позициях, что и Э. Кассирер, который усматривал сущность человека в способности к созданию символов.

Получается, что человек, хоть он и является представителем конкретного биологического вида и общества, в конечном итоге сам наполняет свою жизнь основными смыслами. Именно тему смысла жизни французский

автор Кристиан Гайар справедливо считает ключевой проблемой творчества Юнга. Так, в работе К. Гайара читаем: «Миф Юнга звучит так: человек не может существовать вне творчества, вне смысла и сознания, поэтому он. изменяется. Этот процесс бесконечен» [6]. Продолжая эту линию размышлений, можно уподобить концепцию личности Юнга философии Н.А. Бердяева, который также считал свободу и творчество сущностными характеристиками человека.

Обретение человеком смысла жизни, са-моосуществления, по Юнгу, невозможно без осознания процессов, происходящих в его душе. В этой связи Юнг выделяет этапы ин-дивидуации, которые невозможно пройти без участия сознания: встреча с персоной, тенью, анимой или анимусом, архетипом смысла. Особенно сложным этапом для человека является встреча с архетипом Тени, т. е. обращение к темной, злой, негативной стороне, которая присутствует в личности каждого человека, и которую он обычно предпочитает не замечать, проецируя ее на события внешнего мира (природного и социального). Архетип Тени позволяет человеку обвинять в своих несчастиях кого угодно, только не себя. Обращение к своей Тени невозможно без максимальной концентрации сознания, серьезного волевого усилия. Именно в этом смысле Юнг и пишет об индивидуации как пути немногих. Мало людей способно к ин-дивидуации, но их уникальность в этой способности продиктована не конституционными особенностями, которые несет в себе коллективное бессознательное, не роком, Богом или судьбой, а именно сознательным устремлением к духовному совершенствованию. Поскольку таких людей не так много в современном мире, можно говорить о них как об особенных. Именно они сами делают себя «избранными», выбирая путь постижения своей души. В этом, на наш взгляд, и заключен глубокий смысл индивидуации.

Что касается определения конечной цели духовного развития - самости как «судьбы», «внутреннего закона» или «предназначения», нужно сказать, эти понятия в свете рассмотрения общего контекста работ Юнга не являются терминами фатальности. Это очевидно, когда Юнг пишет о судьбе как о простом следовании своей душе, жизни в согласии с собой, готовности посмотреть в лицо собст-

венным недостаткам, к принятию полной ответственности за свою душу и свою жизнь. Понятие судьбы в фатальном смысле приме -нимо только к человеку, который не готов обратиться к собственному внутреннему миру. В этом случае получается, что индивид проецирует свой внутренний мир вовне и находит в нем главный источник своих проблем, и тогда спроецированные вовне части души действительно приобретают для человека фаталистический смысл.

Таким образом, мы видим, что юнгов-ский процесс индивидуации не предполагает эгоизма и вседозволенности «избранных». Не означает он и жизни вне социальности, как это интерпретирует Э. Гловер. Юнг не случайно отмечает, что процесс индивидуа-ции в жизни человека происходит уже после окончания процесса социализации и адаптации к внешнему миру. Более того, можно сказать, что индивидуация делает человека еще более включенным в общество, что осуществляется благодаря тому, что у прошедшего индивидуацию человека формируется более адекватное представление о своем внутреннем мире. Можно сказать, что диалектика процесса индивидуации, по Юнгу, заключается в том, что представляя собой внутреннее духовное самоосуществление, она позволяет на новом витке личностного развития формировать отношения с общест-

вом. При этом человек включается в общество не как представитель «безмолвного большинства», а как Личность, которая лучше понимает себя и окружающих, осознает свою ответственность за события, происходящие в мире.

1. Юнг К.Г. Отношения между «Я» и бессознательным // Юнг К.Г. Очерки по аналитической психологии. Мн., 2003. С. 200.

2. Юнг К.Г. Воспоминания, сновидения, размышления. Москва; Львов, 1998. С. 86.

3. Юнг К.Г. Психология и религия // Юнг К.Г. Архетип и символ. М., 1991. С. 157.

4. Гловер Э. Фрейд или Юнг. СПб., 1999. С. 153-154.

5. Юнг К. Г. Сознание, бессознательное и инди-видуация // Юнг К.Г. Психика: структура и динамика. Москва; Минск, 2005. С. 201.

6. Гайар К. Карл Густав Юнг. М., 2004. С. 127.

Поступила в редакцию 19.01.2010 г.

Boiko O.A. The role of individuation in personal perfection according to C.G. Jung's concept.

The article reveals the concept of individuation by Swiss psychologist and thinker Carl Gustav Jung. The author of the article establishes correlation between process of individuation and the problem of a personal freedom in accordance with C.G. Jung's philosophy.

Key words: archetype; collective unconscious; individuation; selfhood.

УДК 301:343.352

ПРОБЛЕМА КОРРУПЦИИ В ИССЛЕДОВАНИЯХ РОССИЙСКИХ УЧЕНЫХ

© Ю.А. Селезнев

Анализируются российские исследования проблем коррупции и обосновывается вывод об описательном характере большинства российских научных исследований, который препятствует развитию методологии и проведению компаративных исследований. В статье говорится об отсутствии фундаментального научного осмысления социальных механизмов эффективной антикоррупционной деятельности органов власти и управления. Утверждается, что выявление научно обоснованных факторов и условий эффективности антикоррупционной политики, разработка и внедрение в практику критериев эффективности антикоррупционной политики позволит создать эффективную систему профилактики и борьбы с коррупцией в России.

Ключевые слова: коррупция; антикоррупционная политика; методология исследования коррупции.

Целью настоящей статьи является анализ известные и глубокие исследования корруп-

некоторых российских научных исследова- ции появились в России в конце XIX в.

ний проблемы коррупции с точки зрения их (А. Градовский, В. Евреинов, К. Кавелин,

научно-практического применения. Наиболее В. Ключевский, Н. Коркунов, Б. Чичерин,