CC BY
246
1 МЕДИЦИНСКИЕ НАУКИ
Р.М. Хаитов, Л.П. Алексеев, И.А. Кофиади
Роль иммуногенетики в решении фундаментальных и прикладных задач персонализированной медицины
ФГБУ ГНЦ «Институт иммунологии» ФМБА России, г. Москва R.M. Khaitov, L.P. Alexeev, I.A. Kofiadi
Role of immunogenetics in addressing fundamental and applied tasks of personalized medicine
FSBI "NRC Institute of immunology" FMBA of Russia, Moscow
Ключевые слова: иммуногенетика, прогнозирование заболеваний, трансплантология, репродуктивная медицина, экология человека, персонализированная медицина.
Работа содержит данные о роли генов иммунного ответа человека в различных областях фундаментальной и прикладной персонализированной медицины. Гены иммунной системы определяют устойчивость и восприимчивость человека к негативным факторам окружающей среды, к аутоиммунным стимулам, клиническим осложнениям при трансплантации органов и терапии заболеваний. Кроме того, представлены оригинальные данные о наличии у человека генов, определяющих персональную чувствительность к хроническому радиационному облучению. Рассмотрен также риск развития клинических последствий действия этих факторов. Данный анализ стал возможным в большей степени благодаря расшифровке генома человека, что является одним из крупнейших научных достижений на рубеже ХХ—ХХ1 вв.
Одним из крупнейших научных достижений на рубеже ХХ—ХХ1 вв. стала расшифровка генома человека. В качестве новой задачи на пути практического использования полученных знаний постулируется изучение молекулярных основ изменчивости, в том числе определение роли генетического полиморфизма в формировании уникальных фенотипических
Keywords: immunogenetics prognosis of diseases, transplantation, reproductive medicine, human ecology, personalized medicine.
The review presents data on the Human Immune System Genes contribution in various areas of fundamental and applied personalized medicine. Human immune system genes control resistance and sensitivity to negative environmental factors, autoimmune challenges, various adverse events occurred in organ transplantation procedures and within the decease treatments. The original data on human genes responsible for personal sensitivity to chronic irradiation are also discussed. The clinical effects caused by the mentioned factors were also considered. It became possible to carry this analysis, mostly due to the availability of The Human Genome Mapping which was one of the most significant discoveries at the turn ofXX—XXI centuries.
признаков организма. Прогресс в этой области напрямую связан с внедрением методов молекулярной генетики. Применение молекулярно-генетических подходов к изучению механизмов реализации жизненно важных функций организма уже сегодня привело к прорыву во многих областях науки и медицины.
Индивидуальные фенотипические различия организмов одного вида связаны с существованием аллельного полиморфизма генов. Различные варианты одного гена могут кодировать молекулы с существенно различающимися биохимическими характеристиками, что отражается на функциональных особенностях конкретного организма, в том числе на его восприимчивости к негативным факторам окружающей среды и предрасположенности к развитию заболеваний. Ключевой системой, контролирующей механизмы защиты и восстановления организма в ответ на внешнее воздействие и действие собственных антигенов, является иммунная система. Таким образом, гены иммунной системы определяют устойчивость и восприимчивость человека к негативным факторам окружающей среды, к аутоиммунным стимулам, клиническим осложнениям при трансплантации органов и терапии заболеваний, а также риск развития клинических последствий действия этих факторов. В связи с этим одним из наиболее перспективных направлений современной иммунологии и медико-биологической науки в целом является иммуногенетика.
Наиболее яркий пример проявления полиморфизма генов — главный комплекс гисто-совместимости, контролирующий распознавание антигена и запуск наиболее эффективного из всего многообразия защитных механизмов варианта иммунного ответа. На сегодняшний день эта система генов насчитывает более 10 000 аллельных вариантов. Молекулярно-ге-нетические исследования генов иммунного ответа человека (начиная с 1980-х годов) позволили расширить представления об их структуре и функции. Общая схема генов системы HLA представлена на рисунке 1 [7; 8].
Как следует из данного рисунка, гены HLA «организованы» в три основных класса. Класс I включает гены A, B, C, E, F и G, обеспечивающие развитие эффекторного звена иммунитета и участвующие в репродуктивной функции. В области генов класса II локализованы гены DR, DQ, DP, продукты которых обеспечивают иммунологическое распознавание чужеродных агентов ( основная функция генов иммунного ответа). Помимо них в области генов HLA класса II картированы «неклассические» гены LMP, TAP, DM, CLIP и др., ответственные за процессинг и презентацию иммунодоминант-
ных пептидов, т.е. как за выделение из антигена иммунодоминантного пептида, так и за его «доставку» к соответствующим пептид-связы-вающим участкам молекулы HLA.
В области генов HLA класса III локализованы гены C3, ответственные за функцию комплемента, а также гены TNF, кодирующие белки фактора некроза опухолей; HSP, коди-руюшие белки теплового шока, и др. Эти гены объединены сходной функцией — обеспечением неспецифической защиты организма от чужеродных агентов без стадии распознавания генетически чужеродных агентов [8].
Однако с развитием представлений о структуре генома расширился и спектр генов, рассматриваемых в контексте установления индивидуальных и популяционных различий в иммуногенетическом статусе человека. Так, важнейшим достижением биомедицинской науки последних лет стало установление роли генетического полиморфизма на уровне одиночных нуклеотидных замен. Причем под одиночными заменами понимаются как SNP (Single Nucleotide Polymorphism) — достаточно распространенный и стабильный с эволюционной точки зрения тип генетического полиморфизма, так и высокопенетрантные мутации, представляющие собой тот же тип генетических вариаций. В настоящий момент в геноме человека насчитывается более 50 млн уникальных вариантов последовательности генов человека, представленных однонуклеотидными заменами (по данным сайта www.ncbi.nlm.nih.gov). Многие из них расположены в так называемых не-HLA генах иммунного ответа, играющих ключевую роль в распознавании сигналов, дифференци-ровке и регуляции компонентов клеточного и гуморального иммунитета и, как следствие, в защите человека от огромного числа внешних и измененных собственных антигенов.
Таким образом, полиморфизм генов иммунного ответа, движимый микро- и макро-эволюционными факторами, в конкретных условиях приводит к формированию уникального генофонда популяции, хранящего память о войнах, миграциях и эпидемиях, пережитых целыми народами. Комбинации аллелей, закрепившиеся в силу биологической целесообразности среди представителей тех или иных этнических групп, определяют адаптационный потенциал человека и наилучшим образом обес-
3300 3400 3500 3600 Рис. 1. Структура генов системы ИЬЛ
печивают его биобезопасность. Исходя из этого, можно утверждать, что задача сохранения уровня разнообразия и качества иммуногенома, необходимого для выживания человека в условиях агрессивной окружающей среды, решается именно на популяционном уровне. В связи с этим установление меж- и внутрипопуляци-онного полиморфизма генов иммунного ответа имеет глубокую фундаментальную и практическую значимость для биомедицинской науки. И в первую очередь решение этой задачи актуально для таких многонациональных государств, как Россия.
Переходя с уровня генетического контроля защитных механизмов на фенотипический уровень, следует признать, что глубокое понимание причин развития патологических процессов требует комплексного, системного подхода к анализу наследуемых и функциональных фак-
торов, а также факторов окружающей среды, которые вместе формируют уникальный для данного организма иммунофизиологический статус. В настоящее время диагностика функциональных и клинических признаков ведется, как правило, средствами прямого измерения активности (концентрации) маркера патологического процесса (маркеры апоптоза, воспаления, метаболиты органических и неорганических веществ) или оценки текущего физиологического состояния человека. Эти методы часто не дают объяснения причин развития патологий и не оставляют возможности для своевременного назначения терапии или ее коррекции. Комплексная оценка иммуногенетических и иммуно-физиологических параметров организма позволяет решить эти вопросы, а также открывает новые возможности в области профилактики и прогнозирования риска развития патологий.
Третьим аспектом системного подхода к проблеме реализации защитного и восстановительного потенциала организма является учет факторов окружающей среды, способных повлиять на защитный потенциал организма и сформировать специфическую реакцию, на фоне которой может развиваться тот или иной патологический процесс. В данном контексте наиболее актуальной представляется характеристика индивидуальной реакции человека на факторы, оказывающие комплексное действие на защитный и восстановительный потенциал организма и обусловливающие отсроченные клинические эффекты, прогнозирование которых поможет предотвратить их развитие.
Иммуногенетика и трансплантация
Практическое использование результатов генотипирования по классическим генам иммунного ответа, в том числе по генам HLA, наиболее четко проявилось в области клинической трансплантации органов и костного мозга (КМ) или, по новой номенклатуре, кроветворных стволовых клеток (КСК). Следует напомнить, что имеются принципиальные различия между двумя основными направлениями клинической трансплантологии.
При трансплантации органов иммуногене-тическая совместимость донора и реципиента (прежде всего по генам HLA I и II классов) в абсолютном большинстве стран является необходимым условием при селекции пар донор—реципиент. Этот факт законодательно закреплен. К сожалению, в российском законодательстве, включая вновь разработанный вариант закона об органном донорстве, данный аспект не зафиксирован. Между тем отличие в наборе генов HLA (генотипе) реципиента ведет к отторжению органа, несущего чужеродные HLA-антигены.
В целях подавления реакции отторжения в клинической практике используются имму-нодепрессанты ( такой подход является стандартом), которые, к сожалению, подавляют не только трансплантационный, но и противо-инфекционный иммунитет реципиента трансплантата. Естественно, в случае низкого уровня иммуногенетической совместимости, когда высока вероятность развития реакции отторжения трансплантата, для ее купирования требуется повышение дозы иммунодепрессантов,
что в свою очередь ведет к полному подавлению противоинфекционного иммунитета. В результате во многих отечественных трансплантоло-гических центрах ( особенно часто при трансплантации почки — наиболее массовом виде клинических трансплантаций) нередки случаи, когда больные погибают от инфекционных осложнений при функционирующих трансплантатах. Фактически решение данной проблемы может быть связано только с жестко персонализированным подходом к подбору донора, имеющего HLA-фенотип, максимально совместимый с персональным HLA-фенотипом реципиента.
Основным препятствием для такого подбора является «короткий лист ожидания», насчитывающий лишь тысячи реципиентов, что не позволяет подобрать HLA-совместимого реципиента для каждого потенциального донора. Это связано с практическим отсутствием возможности обмена трансплантатами между трансплантационными центрами России, а тем более зарубежными центрами, как это имеет место в большинстве государств мира. Тем не менее проблема «короткого листа ожидания» является актуальной не только для России, поскольку процедура обмена трансплантатами не всегда бывает эффективной в связи с необходимостью транспортировки трансплантата в кратчайшие сроки.
Примечательно, что именно отечественными исследователями из ФГБУ ГНЦ «Институт иммунологии» ФМБА России совместно с представителями Московского координационного центра органного донорства Департамента здравоохранения г. Москвы А.Г. Долби-ным и А.В. Сечкиным был разработан подход к повышению эффективности иммуногенети-ческой селекции аллогенных пар донор-реципиент в условиях «короткого листа ожидания». Подход основан на персонифицированном анализе тканевой совместимости донора и реципиента с учетом роли (вклада) отдельных компонентов их HLА-иммуногенотипов в развитии реакции отторжения [7].
Авторами был разработан следующий подход для селекции донора. При выявлении HLA-DRB1 гомозиготных доноров скрининг ткане-совместимого реципиента осуществлялся в два этапа.
1. Поиск в «листе ожидания» реципиентов, также несущих аналогичную по HLA-DRB1 гомозиготную или гетерозиготную специфичность в составе гетерозиготного фенотипа. Следует отметить, что среди реципиентов почечного трансплантата из числа жителей г. Москвы около 40% — больные хроническим гло-мерулонефритом, являющиеся гомозиготными по HLA-DRB1, а среди представителей московской популяции частота HLA-DRB1 гомозигот составляет 17,5% [9].
2. В случае отсутствия в листе ожидания HLA-DRB1 совместимого реципиента селекция проводилась с учетом совместимости по другим HLA-специфичностям. Результаты данного подхода представлены в таблице 1.
Средняя 5-летняя выживаемость в указанных группах составила: гомозиготный HLA-DRB1 донор и идентичный HLA-DRB1 реципиент >90%; гомозиготный HLA-DRB1 донор и гетерозиготный HLA-DRB1 реципиент — 82%. В HLA-DRB1 несовместимых группах выживаемость не превышала 44%.
Представленные в таблице 1 данные обобщают результаты 191 трансплантации аллоген-ных почек, изъятых от гомозиготных по HLA-DRB1 посмертных доноров. Условно данные из таблицы 1 можно объединить в две группы (1+2 и 3+4). В основе объединения лежит следующее. В группе 1 все доноры не отличались по HLA-генотипу реципиентов, поскольку ни в группе 1, ни в группе 2 трансплантаты не имели HLA-DRB1 антигенов, которых не было бы в генотипе реципиентов. Иными сло-
вами, отсутствовал объект запуска иммунной атаки на трансплантат. Результат — средняя 5-летняя выживаемость составила 87%. Данный показатель является беспрецедентно высоким в клинике трансплантации аллогенной почки.
Напротив, средняя выживаемость в группе 3+4 была более чем в два раза ниже. Учитывая объем сравниваемых групп (61 трансплантация против 130), разницу между данными сравниваемыми группами можно считать высоко достоверной.
Таким образом, на основании высокого показателя выживаемости реципиентов в группе 1+2 предлагаемый подход может уже сейчас быть внедрен в клинику трансплантации органов не только в нашей стране, но и за рубежом. При этом целесообразно оценить уровень HLA-DRB1 гомозиготности в каждой популяции, поскольку он может иметь выраженные различия.
Предлагаемый метод подбора тканесовмес-тимого донора стал возможен лишь благодаря персонализированному подходу к селекции пар донор—реципиент с использованием анализа значимости конкретных HLA-компонентов [9].
При этом следует отметить, что, вполне возможно, уже в ближайшее время в клинической трансплантологии произойдет смещение внимания с классических генов HLA на неклассические, в первую очередь на MICA. Во всяком случае, установлено, что именно MICA-ан-тигены и антитела к ним как предсуществующие, так и образовавшиеся после трансплантации в ответ на присутствие в трансплантате HLA-не-
Таблица 1 Выживаемость реципиента с функционирующим трансплантатом более 3 лет
Номер группы Донор Реципиент Совместимость Количество случаев Выживаемость, %
1 HLA-DRB1 гомозигота НЬА^ИВ1 гомозигота Полная 20 >90
2 HLA-DRB1 гомозигота НЬА^ИВ1 гетерозигота, только 1 общая с донором НЬА^ИВ1 специфичность Половинная для донора, полная для реципиента 41 82
3 HLA-DRB1 гомозигота НЬА^ИВ1 гетерозигота, отсутствие общих с донором НЬА^ИВ1 специфичностей Полная несовместимость 104 44
4 HLA-DRB1 гомозигота НЬА^ИВ1 гомозигота, отсутствие общих с донором НЬА^ИВ1 специфичностей Полная несовместимость 26 42
совместимых антигенов, играют более важную роль в отторжении трансплантата по сравнению с классическими HLA-антигенами [17; 29; 30].
К сожалению, в России наблюдается иная картина: все меньше внимания уделяется им-муногенетическому подбору тканесовместимых пар, а основное внимание сосредоточено на использовании высоких и сверхвысоких доз им-мунодепрессантов.
Трансплантация КСК получила развитие более чем на 10 лет позже по сравнению с органными трансплантациями. Этому факту имеется следующее объяснение. Дело в том, что, в отличие от органной трансплантации, где приемлемый для трансплантации органа донор может быть найден при размере «листа ожидания» порядка 2—4 тыс. потенциальных реципиентов, для подбора тканесовместимого донора КСК объем регистра добровольных доноров должен исчисляться миллионами. В отличие от органной трансплантации, где реакцию отторжения осуществляет только иммунная система реципиента, при трансплантации КМ/КСК кроветворные стволовые клетки в организме реципиента должны стать родоначальниками новой кроветворной и иммунной системы. При этом гены иммунного ответа донора и реципиента должны максимально соответствовать друг другу. В противном случае неизбежно развитие иммунных атак как в направлении «реципиент против донора», так и «донор против реципиента». Использование иммунодепрессантов в этих случаях значительно менее эффективно по сравнению с органными трансплантациями, и реципиента, скорее всего, ожидает летальный исход.
Именно вследствие необходимости исключительно высокого уровня селекции тканесов-местимого трансплантата трансплантация КМ/ КСК нашла широкое клиническое применение позже, чем трансплантация органов, когда благодаря созданию молекулярно-генетических методов иммуногенотипирования появилась возможность более «точного» анализа HLA-ге-нотипов донора и реципиента, типирование по которым является достаточным при селекции органных трансплантатов. Было установлено, что HLA-специфичности (современное обозначение групп-специфических HLA) содержат внутри себя значительное количество так называемых аллельных вариантов, по которым
необходимо проводить подбор совместимых пар донор—реципиент при трансплантации КСК.
Еще одним важным практическим аспектом проблемы трансплантации органов и клеток является то, что в трансплантации органов или тканей при поиске HLA-совместимого трансплантата HLA-генотипы потенциальных реципиентов, входящих в «лист ожидания», объем которого измеряется, как правило, тысячами реципиентов, сопоставляются с каждым донором (посмертным), в то время как при трансплантации КМ/КСК, напротив, HLA-генотип каждого реципиента сопоставляется с генотипами добровольных (живых) безвозмездных доноров КСК, входящих в региональные национальные регистры Всемирной ассоциации доноров КМ/КСК (ВАДКМ).
Следует отметить, что создание ВАДКМ стало необходимым условием для обеспечения максимального количества потенциальных реципиентов КМ/КСК в странах, участвующих в международном сотрудничестве в области трансплантации КСК. В результате общий объем регистра ВАДКМ на сегодняшний день превышает 20 млн доноров-добровольцев, что позволяет найти совместимого донора КСК более чем для 80% потенциальных реципиентов.
Разумеется, все страны, за исключением США (в которых объем национального регистра приближается к 10 млн доноров), не в состоянии самостоятельно обеспечить за счет своих национальных регистров доноров КСК столь высокий уровень эффективного подбора HLA-совместимых (в соответствии с требованиями совместимости ВАДКМ, а именно: совместимости на уровне аллельных вариантов HLA-DRB1, HLA-DQA1, HLA-DQB1 и HLA-A, -B,-C локусов) пар донор—реципиент.
Приведенные данные свидетельствуют о необходимости использования в здравоохранении для решения целого ряда задач в таких областях клинической медицины, как аутоиммунные, инфекционные, онкологические заболевания, а также другие социально значимые патологии, новых возможностей персонализированной медицины в области иммуногенетики человека, в частности проведения персональной генетической «паспортизации» на новом уровне возможностей современной генетики, т.е. на уровне аллельных вариантов генов HLA.
Самым очевидным фактором решения проблемы трансплантации КСК является полноправное участие в программах ВАДКМ максимального количества государств.
Россия до настоящего времени может принимать участие в этих программах в ограниченном формате и не напрямую, а через национальные регистры других государств. Это связано с тем, что в России до настоящего времени отсутствует национальный регистр, отвечающий требованиям регистра ВАДКМ. Важным препятствием для создания такого регистра в нашей стране и решения проблемы трансплантации КСК в целом является проблема добровольного донорства КСК. Дело в том, что донорами КСК по международному законодательству и требованиям ВАДКМ могут быть только безвозмездные доноры-добровольцы. Как указывалось ранее, их общее количество в регистре ВАДКМ превышает 20 млн. Все они иммуногенотипи-рованы и «ожидают» тканесовместимого реципиента из любой точки мира, им неизвестной. Увеличению количества доноров-добровольцев в последние годы способствовало то, что в большинстве случаев КСК выделяют из вены донора, а не исключительно из костного мозга, как это было ранее.
Важнейшим обстоятельством является также соблюдение прав доноров-добровольцев в отношении состояния их здоровья, что закреплено законодательно в правовых актах государств (в том числе предусматриваются хорошая медицинская страховка и ряд льгот). Примечательно, что обеспечение этих льгот является обязательным условием для сертификации в ВАДКМ каждого национального регистра. В российском законодательстве подобные льготы не предусмотрены, поэтому потенциальный донор не только рискует здоровьем, но и несет материальные расходы.
Помимо этого в России полностью отсутствует государственная и общественная пропаганда донорства КСК.
Таким образом, трудно ожидать, что без решения указанных проблем можно рассчитывать на массовое добровольное донорство КСК.
Иммуногенетика и репродукция
Исторически изучение роли иммуногене-тики в развитии клинической трансплантологии тесно связано с развитием исследований
по проблеме иммуногенетических основ физиологической репродукции и патогенеза ряда ее осложнений.
Одной из основных предпосылок начала этих исследований стала идея о том, что плод можно рассматривать как «природный ал-лотрансплантат». Такого рода исследования могут, с одной стороны, быть полезными в плане изучения возможности индукции толерантности — цели клинических трансплантологов, с другой стороны, могут дать ответ на вопросы, связанные с такими видами акушерской патологии, как привычное невынашивание беременности и бесплодие неясной этиологии. При этом была популярна точка зрения, согласно которой указанные осложнения беременности могут быть связаны с высоким уровнем тканевой несовместимости матери и плода, и в основе этих осложнений лежит иммунная атака матери на организм тканесовместимого плода, т.е. предполагалась возможность прямой аналогии с трансплантационным иммунитетом.
Однако уже в 1980-х годах эта точка зрения изменилась на прямо противоположную [2—4], а по-иному и не могло быть, поскольку беременность является физиологической функцией организма, в основе которой лежит временная иммунологическая толерантность матери к плоду. Напротив, трансплантация — отнюдь не физиологическая процедура, и в действительности физиологическим проявлением функции иммунитета является отторжение трансплантата.
В настоящее время известно, что репродуктивный этап жизнедеятельности млекопитающих, в том числе человека, — один из наиболее ярких примеров того, как гены иммунного ответа, в первую очередь гены главного комплекса тканевой совместимости, обеспечивают генетическое разнообразие животного мира. Установлено, что мыши, крысы и ряд других животных распознают своих сексуальных партнеров из сородичей и осуществляют дифференциацию между ними именно с помощью молекул главного комплекса гистосовместимо-сти — МНС (Major Histocompatibility Complex). Причем мыши и крысы не только дифференцируют различие на уровне МНС-молекул класса I других животных, но и улавливают даже точечные мутации в этих молекулах, т.е. различия на уровне SNP аллельных вариантов генов МНС. Не совсем ясно, различаются ли
сами полиморфные фрагменты молекул MHC I или одоранты, избирательно переносимые антигенами МНС класса I в мочу животных. Данная функция системы МНС у животных служит снижению инбридинга популяции животных, так как наличие аналогичных собственным HLA антигенов класса I служит табу для сексуального контакта между животными. Например, как установлено в работе P.W. Hedrick, самки мышей предпочитают самцов, отличающихся от них по MHC, что фактически приводит к уменьшению пропорции гомозигот, усиливая генетический полиморфизм в популяции мышей [15]. Таким образом, у животных молекулы MHC являются переносчиками пахучих веществ — феромонов, которые влияют на индивидуальное распознавание, выбор партнера, гнездовое поведение и селективный блок беременности. При этом роль различных молекул МНС не ограничивается функцией пассивного переноса, а влияет на экспрессию запаха.
Подобные феномены трудно изучать у людей, так как HLA, являясь наиболее полиморфной системой в геноме человека, обладает потенциалом образовывать миллионы вариантов генотипов.
Высокая вариабельность фоновых запахов, кодируемых остальным геномом, а также культурная практика препятствуют исследованиям роли HLA в процессах воспроизведения. Тем не менее существует ряд доказательств того, что эта функция МНС не утрачена у человека. В работе S. Jacob с коллегами [16] было показано, что женщины могут определять различия запахов мужчин, отличающихся друг от друга по одному аллелю HLA. Механизм, лежащий в основе способности женщин различать и выбирать предпочтительные запахи, по мнению S. Jacob, связан с HLA-аллелями, полученными женщиной от отца, но не от матери. По данным C. Wedekind и S. Furi [32], от HLA зависел запах тела, эмоциональное восприятие которого определялось главным образом, если не исключительно, степенью «похожести» или «непохожести» по HLA-генотипу.
Наиболее вероятными генами HLA, определяющими эффективность индивидуального, т.е. персонализированного, «отбора», являются гены HLA класса II, а среди последних наиболее
перспективны гены HLA-DRB1 как наиболее полиморфный локус HLA класса II.
В отношении гена DRB1 отмечен также высокий уровень гетерозиготности в позициях, критических для антигенного распознавания на уровне аминокислотных остатков, что подтверждает позитивную селекцию в сторону увеличения разнообразия репертуара иммунного ответа [28].
Интерес представляют результаты работы М.Т. Dorak с соавт. [13], в которой было установлено, что доля лиц, несущих две DRB1-спе-цифичности, относящихся к разным «древним» генам (DRB3, DRB4, DRB5), была значительно более выражена у мужчин (53,7% по сравнению с 39,3% у женщин, р = 0,003). Генотипы, состоящие из наиболее отстоящих филогенетически вариантов (DRB3 и DRB4), демонстрировали наиболее выраженные различия между полами (р = 0,007). Гетерозиготность наиболее отстоящих гаплотипических семейств обеспечивает наивысший уровень гетерозиготно-сти в главном локусе HLA класса II — DRB1. Таким образом, основной точкой приложения отбора в процессе репродукции среди генов HLA класса II являются, вероятно, гены DRB1.
Следует отметить, что еще в 1980-е годы отечественные исследователи, используя в качестве модели реакцию смешанной культуры лимфоцитов (СКЛ) и реакцию прямого лим-фолизиса лимфоцитов (CML), при обследовании группы супругов, совместимых по II классу HLA-молекул, установили особенности течения беременности (в случаях ее наступления) по сравнению с физиологически протекающей беременностью. Выбор указанных моделей для проведения такого анализа обусловлен следующим. При совместном культивировании лимфоцитов, полученных от двух исследуемых лиц, происходит иммунное распознавание чужеродных молекул HLA-DRB1 лимфоцитами каждого из них. В этом случае если кокультивиру-емые клетки HLA-DRB1 совместимы in vitro, то пролиферативный ответ в системе СКЛ не регистрируется.
Напротив, в случае имеющихся различий по HLA-DRB1 регистрируется иммунный ответ, интенсивность которого тем выше, чем более значительны эти различия. Следует отметить, что при трансплантациях КСК, даже если при тканевом типировании установлена
полная HLA-DRB1 идентичность, дополнительно исследуют персональную совместимость донора и реципиента в реакции MLC.
Если СКЛ отражает этап иммунного распознавания чужеродных лимфоцитов по HLA-антигенам класса II, то CML — эффекторный этап развития иммунного ответа, т.е. этап уничтожения чужеродных клеток.
Однако такого рода физиологическая функция организма блокируется в период наступления беременности. Следует принять во внимание, что данная блокировка наступает на стадии специфического подавления распознавания в организме беременной женщины на уровне, моделируемом в MLC.
Специфичность данной блокировки выражается в том, что лимфоциты будущей матери перестают распознавать лимфоциты супруга как чужеродные, и эта блокировка при физиологической беременности сохраняется весь срок ее течения, т.е. 9 месяцев. Однако весь этот период лимфоциты женщины продолжают эф-фекторное распознавание, в том числе в MLC; клетки, несущие HLA-DRB1 антигены, отличаются от таковых, присутствующих в HLA-гено-типе мужа. Весь этот срок остается и специфическая реакция CML, запуск которой невозможен в период блокированной MLC. Именно физиологическая отмена блокировки СКЛ после завершения беременности запускает каскад активации in vivo, моделируемой in vitro восстановлением СКЛ, и вслед за этим активацию in vitro CML, которая моделирует появление in vivo цитотоксических лимфоцитов. Эти клетки обеспечивают отторжение плаценты и физиологическое родоразрешение. Что касается ситуации in vivo, то в этом случае наступает физиологическое родоразрешение.
Совершенно иная ситуация наблюдается в случае наличия у супругов «общих» антигенов HLA класса II (HLA-DRB1) (табл. 2). В системе in vitro MLC до наступления беременности не происходит пролиферативного ответа. Беременность, как правило, прерывается повторными выкидышами. В тех относительно редких случаях ( как правило, при частичной HLA-DRB1 идентичности), когда беременность удается сохранить в условиях стационара до сроков ее физиологического разрешения, активация CML не наступает, т.е. не активируется клеточно-опосредованная активность организма, показателем которой является in vitro CML. Разумеется, в таких случаях применяется искусственное родоразрешение.
Следует отметить, что описанная ситуация, естественно, ведет к рождению потомства с гомозиготными по HLA класса II генами. Такое потомство имеет резко сниженное имму-ногенетическое разнообразие на уровне популяции, что фактически означает снижение персонализационного генного разнообразия на уровне человечества. Это следует учитывать, хотя сама по себе проблема «идиопатического невынашивания», обусловленного иммуноге-нетической идентичностью супругов, была решена еще в 1980-х годах. Однако до сих пор остаются открытыми два вопроса.
1. Персонально важный для родителей. Они обретают желанное потомство, но ребенок в силу заведомо двукратного снижения разнообразия (полиморфизма) генов иммунного ответа рождается иммунокомпрометированным.
2. Важный для человечества. Опасность вероятности «истощения» иммуногенофонда человека как вида.
Таблица 2 HLA-DRB1 и идиопатическое невынашивание
Лимфоциты доноров, исследованные в МЬС и СМЬ MLC CML
До беременности Беременность Срочные роды До беременности Беременность Срочные роды
Женщины с идиопатическим невынашиванием, доносившие беременность в условиях стационара - - - - - -
НЬА^ИВ1 идентичный супруг + - + + - +
НЬА^ИВ1 образцы, имеющие отличный генотип от женщин с невынашиванием + + + + + +
Следует обратить внимание на то, что помимо определяющей роли в патогенезе привычного невынашивания в нем принимают участие ряд иммуногенетических маркеров / (в первую очередь HLA-DRB1), ассоциированных некоторыми аутоиммунными заболеваниями или непосредственно являющимися маркерами конкретной патологии.
В ФГБУ ГНЦ «Институт иммунологии» ФМБА России было выполнено исследование, в котором предприняли попытку изучения особенностей HLA-DRB1 генотипа у обоих партнеров в парах с привычным невынашиванием беременности (табл. 3). При этом не только было отмечено повышение частоты специфичности DRB1*04 у женщин из исследуемой группы, но и установлены специфичности, наличие которых отрицательно ассоциировано с данной патологией. Ими оказались DRB1*07 у женщин и DRB1*01, *06 — у мужчин [5; 11; 12]. Эти данные, помимо возможности их использования в акушерстве и гинекологии, могут быть рассмотрены и с фундаментальной точки зрения. Выявлены отрицательные и положительные ассоциации между конкретными HLA-специфичностями и патологиями беременности, препятствующими или, наоборот, способствующими репродуктивному процессу у лиц, несущих данные специфичности в генотипе. В свою очередь это не может не повлиять на частоту встречаемости этих специфично-стей в популяции. Таким образом, при рассмотрении формирования генетического профиля популяции в значительных временных этапах
данный феномен может оказать эффект на HLA-полиморфизм, сопоставимый с эффектом средневековых эпидемий и пандемий, результатом которых, как считается, является HLA-профиль основных европейских популяций [10].
Все сказанное касалось «классических» HLA-антигенов, описанных и хорошо изученных еще в 1960-1980-е годы. Ранее были приведены также данные о «неклассических» генах HLA и новых генах иммунного ответа. Среди них шла речь о молекулах HLA класса I локусов HLA-G и HLA-E, функция которых еще недавно была неясна. Первоначально антигены, кодируемые локусом HLA-G, были выявлены на клетках хориокарциномной клеточной линии, а также на мембране клеток больных хроническим цитотрофобластозом [14]. Уже на основании последней из работ было высказано предположение о том, что их физиологическая функция может быть связана с репродукцией.
Методом PCR-RFLP был установлен ал-лельный полиморфизм HLA-G в экзонах 2 и 3 [23; 25]. Всего установлено 14 аллельных вариантов HLA-G. Следует отметить, что вопрос о степени полиморфизма у описанных «неклассических» генов остается открытым. Значительно более исследованным к настоящему времени оказался вопрос о биологической функции HLA-G-аллелей и их продуктов. Так, выяснилось, что, HLA-G, равно как и молекулы ША-Е [18], экспрессированы на трофобласте, в отличие от молекул HLA классов II и I (за ис-
Таблица 3 Привычное идиопатическое невынашивание беременности
Роль ИЬА Роль ИЬА Степень ИЬА-совместимости (I и II классы, низкое разрешение)
Совпадение супругов по ИЬА Норма Полная 5%
Частичная 30%
Невынашивание Полная 25%
Частичная 60%
Невынашивание ИЬА^ИВ1 гомозиготность Мужчины Женщины
ИИ>3.0 -
Значение конкретных ИЬА-специфичностей Мужчины Женщины
ИЬА^ИВ1*01 | ИЬА^ИВ1*04 Т
ключением антигенов HLA-C локуса), которые не проявляют данный вид экспрессии [19]. Эта экспрессия в свою очередь отражает и биологическую роль HLA-G-молекул, а именно их участие в процессе репродукции [31]. В ряде работ установлены функция HLA-G-антигенов и роль естественных клеток-киллеров (ЕКК) в репродуктивном процессе. Так, в работе Т. Yamamoto с соавт. [33] была установлена взаимосвязь между уровнем активности ЕКК с экспрессией HLA-G, с одной стороны, и характером течения беременности. Низкая экспрессия HLA-G на уровне высокой активности ЕКК была ассоциирована с развитием повторных спонтанных выкидышей. Полученные при исследовании динамики экспрессии HLA-G данные позволили Р. Le ВоМеШег с соавт. [20; 26] сделать заключение о том, что физиологическая функция указанных молекул может лежать в основе развития толерантности организма матери по отношению к плоду, и реализация этого механизма осуществляется через блокировку активности ЕКК. Следует также отметить, что развитие данного направления позволило получить целый ряд принципиально новых данных об иммунологии репродукции, в первую очередь это можно сказать о расширении представления о роли ЕКК при физиологической беременности и при ее патологиях. Последнее связано с тем, что именно продукты HLA-G, а также HLA-E участвуют в регуляции активности ЕКК, которые в свою очередь являются, как это стало известно, одним из важнейших участников перестройки иммунной системы, сопровождающей беременность и определяющей ее характер и течение — физиологическое или патологическое. Так, Е. №п-valas с соавт. [24] показали, что в лютеальной фазе менструального цикла имеет место возрастание количества ЕКК, и в первый триместр беременности их число еще более повышается. Этот процесс отражает физиологическую роль контроля ЕКК над чрезмерной инвазией тро-фобластов и предотвращением местной инфекции. Однако при избыточной функции ЕКК могут возникать такие осложнения, как пре-эклампсия и повторное невынашивание. В этом процессе участвуют ЕКК, несущие маркер CD69. И именно HLA-G-антигены являются фактором, регулирующим активность CD69+ +ЕКК. При нормально протекающей беремен-
ности на клетках трофобласта экспрессируются HLA-G-антигены (отсутствующие в организме вне беременности), подавляющие активность ЕКК [27].
Роль генов иммунного ответа в защите
человека от негативного действия
факторов окружающей среды
Еще одним важным и перспективным направлением современной иммунологии с точки зрения как практического применения концепции персонализированной медицины, так и установления фундаментальных механизмов развития иммунозависимых заболеваний является иммуногенетическая характеристика патологий, спровоцированных действием факторов окружающей среды. Установление генетических основ устойчивости человека к внешнему воздействию представляет собой принципиально новую возможность для оценки риска развития заболеваний, отсроченных во времени относительно начала действия негативного фактора. В данном контексте могут быть рассмотрены вопросы персонализированной оценки риска развития инфекционных, онкологических, аутоиммунных заболеваний, спровоцированных действием иммунотоксических факторов химической и физической природы.
Действие окружающей среды на организм человека зачастую не принимается в рассмотрение при разработке программ по профилактике и терапии заболеваний. Это обусловлено объективными причинами: сложностью установления источников, учета силы и продолжительности действия иммунотоксического фактора, а также формирования групп повышенного риска. Однако оценка иммуногенетического статуса человека, принимающего участие в формировании как защитного потенциала организма в целом, так и конкретной специфической реакции, на фоне которой может развиваться патологический процесс, позволяет отчасти решить проблему реализации персонализированного подхода к здоровью человека. В данном контексте наиболее актуальной представляется характеристика индивидуальной реакции человека на факторы, оказывающие комплексное действие на иммунную систему и обусловливающие отсроченные клинические эффекты, прогнозирование которых поможет предотвратить их развитие. К данному типу воздействий от-
носится, в частности, такой важный с медицинской точки зрения фактор, как радиация.
Установлено, что реакция организма человека на радиационное воздействие варьирует в широком диапазоне проявлений и носит индивидуальный характер. В первую очередь это связано с полиморфизмом генов, контролирующих процессы восстановления организма после облучения, а также с индивидуальными имму-нофизиологическими факторами, регулирующими иммунный ответ. Иммунная система, ответственная за поддержание генетического гомеостаза организма, противоинфекционную и противоопухолевую защиту, является наиболее чувствительной к действию радиационного фактора. Это во многом определяет развитие ранних и отдаленных эффектов облучения.
По результатам проведенных на сегодняшний день исследований установлено два типа эффектов воздействия радиации на человека. Эффекты, связанные с потерей функции органа, носят название детерминированных. Тяжесть поражения организма в данном случае выше некоторого порогового значения дозы, за которым вероятность нанесения ущерба организму резко увеличивается. Сила такого эффекта зависит от мощности дозы и растет с ее увеличением по нелинейному закону.
Второй тип эффектов носит вероятностный характер. Он обусловлен изменением молекул и клеток, которые по прошествии времени (отдаленный эффект) могут привести к развитию заболевания. Такие эффекты называются стохастическими и характеризуются отсутствием порога и пропорциональностью риска дозе.
Описан как негативный эффект воздействия низкодозного облучения на организм в целом и его защитные свойства в частности, так и положительный, характеризующийся увеличением продолжительности жизни и повышением эффективности иммунных реакций [21].
Таким образом, установление различий, лежащих в основе формирования столь разнообразных эффектов в ответ на один и тот же тип воздействия, является одной из наиболее интригующих задач современной иммунологии. Особенно интересной и важной эта задача выглядит на фоне современных концепций о принципиальной роли иммунитета в защите организма от онкологических заболеваний.
С методологической точки зрения установление связи хронического радиационного воздействия малых и средних доз с развитием стохастических эффектов представляется наиболее трудной задачей. Когда речь идет о воздействии слабого излучения, актуальная патология редка, и, как в случае с раком, начало болезни отдалено по времени более чем на 30-летний период, выявление всех значимых причинно-следственных связей сильно затруднено. С достаточной степенью достоверности наличие этой связи можно определить лишь на значительных контингентах обследованных лиц.
В данном случае показательным является анализ радиационного риска у лиц, облученных в результате аварий на предприятиях атомно-энергетического комплекса. В частности, в 1951 г. был осуществлен беспрецедентный по масштабам нерегламентный сброс отходов в реку Теча с суммарной активностью около 1,23х 106 млн Ки, который наряду с другими случаями сброса отходов обусловил длительное воздействие ионизирующего излучения на контингенты населения, проживавшего в прибрежных районах. Медицинский мониторинг этого контингента свидетельствует о развитии у пострадавших ряда последовательных системных изменений, которые постепенно формируют хронический лучевой синдром [1].
Развитие гистологических, молекулярных, цитогенетических методов способствовало раскрытию ключевых радиопротекторных механизмов в организме человека, установлению молекулярных маркеров, перспективных для целей дозиметрии и оценки функционального статуса организма. Упрощению процесса выбора молекулярных мишеней, перспективных для оценки естественной устойчивости и чувствительности человека к радиационному воздействию, послужили, в частности, исследования уровня экспрессии генов в культурах клеток, подвергавшихся воздействию ионизирующего излучения. Результаты экспрес-сионного анализа показали, что ключевыми механизмами, связанными с особенностями реакции на радиацию, являются система регуляции клеточного цикла (дифференцировка, деление, гибель клетки) , система поддержания структурной целостности генома (репарация ДНК) и система иммунитета (презентация
антигенов, иммунологический контроль опу-холеобразования, репопуляция иммунных клеток) [22].
Результаты этих исследований обеспечили переход на новый генетический уровень исследований и тем самым обусловили развитие нового геномного направления в области обеспечения ядерной и радиационной безопасности человека. Изучение генов, контролирующих иммунные и репарационные процессы, открывает принципиально новую возможность прогнозирования рисков, связанных с облучением. Оценка наследуемых и приобретаемых de novo свойств генов, регулирующих эти механизмы, позволяет персонализировать суммарный риск облучения для данного человека, оценить вероятность развития отдаленных эффектов, провести индивидуальную коррекцию методов радиационной или восстановительной терапии. Доступность методов такой оценки определяет преимущество молекулярно-генетических методов перед классическими радиобиологическими методами и определяет перспективность их включения в комплекс мер по повышению радиационной безопасности, в том числе по оценке рисков развития негативного воздействия радиации и предотвращению развития радиационно-индуцированных заболеваний.
В рамках данного направления сотрудниками ФГБУ «ГНЦ Институт иммунологии» ФМБА России совместно со специалистами Уральского научно-практического центра радиационной медицины ФМБА России было проведено генетическое обследование хронически облученных лиц из когорты реки Теча и впервые установлена связь генов иммунного ответа (гены системы HLA) с состоянием здоровья обследованных лиц в отдаленном периоде (рис. 2) [6].
При исследовании генетических основ формирования индивидуальной реакции человека на облучение не следует сужать область поиска этапом иммунного распознавания. Не меньшую роль в защите и восстановлении организма могут играть не-HLA гены, в частности гены ци-токинов. Например, при рассмотрении базовых механизмов формирования иммунных реакций в ответ на радиационное воздействие отдельного внимания заслуживает контролируемый цитокинами процесс восстановления пула лимфоцитов после облучения.
Помимо реализации иммунного ответа система цитокинов участвует и в регуляции ряда других физиологических функций. Более того, она является наиболее универсальной системой регуляции, поскольку цитокины могут
Рис. 2. Установлены различия в распределении аллелей генов системы НЬА-БЯБ1 (а), -БЦА(б), -БОБ(в) (группа аллелей НЬА-БЯБ*11) в группах облученных лиц без соматической патологии (ЯЯ), с соматической патологией (ЯБ) и популяционного контроля (условно здоровые лица из числа доноров первичной кроводачи)
синтезироваться практически всеми ядросо-держащими клетками организма и способны проявлять биологическую активность как дистанционно (в растворимой форме), так и при межклеточном контакте ( в мембранной форме). Этим цитокины отличаются от молекул адгезии, выполняющих более узкие функции только при непосредственном контакте клеток, и от гормонов, которые в основном синтезируются специализированными органами и оказывают действие после попадания в систему циркуляции. Таким образом, на уровне организма цитокины осуществляют связь между иммунной, эндокринной, кроветворной и другими системами, действуя наряду с системами нервной и гуморальной регуляции. На сегодняшний день известно уже более 200 веществ, относящихся к семейству цитокинов. В связи с этим рассмотрение роли системы цитокинов в формировании индивидуальной реакции на радиационное воздействие, конечно, требует включения более широкого спектра генов.
Характер функционирования цитокино-вой системы во многом индивидуален и может определяться несколькими факторами, в числе которых — генетические. Молекулярную основу наследственных факторов чаще всего составляют SNP в генах различных цитокинов и их рецепторов, являющиеся следствием закрепления в популяции точечных мутаций. SNP могут быть локализованы как в кодирующей части гена, так и в регуляторной ( например, промоторной). Наличие SNP в кодирующей части может приводить к изменению аминокислотной последовательности белкового продукта и соответственно его биологического эффекта. Наличие SNP в регуляторной части гена может приводить к изменению уровня его экспрессии и соответственно количества продукта ( белка) , что в случае генов цитокинов обусловливает выраженную зависимость характера иммунного ответа от наличия SNP и их конкретных комбинаций.
На сегодняшний день с помощью молеку-лярно-генетических подходов значительное количество SNP обнаружено в генах практически всех известных цитокинов и их рецепторов. Для многих таких SNP показана ассоциация с характером течения и исходом инфекционных заболеваний, эффективностью иммуно-модулирующей терапии, а также с развитием
иммунопатологий. Необходимо отметить, что подобные ассоциации обнаружены и для SNP в других генах. Выявление порядка 20 замен одиночных нуклеотидов в генах IL1A, IL1B, IL1R1, IL1RN, IL2, IL4, IL4R, IL6, IL10, IL12B, IL18, INFG, TNF и TGFb1 по результатам работы 15 th International Histocompatibility and Immunogenetics Workshop (Brazil, 2008) признано целесообразным для использования в клинико-диагностических целях.
Заключение
В настоящей работе на примере клинической трансплантации органов и кроветворных стволовых клеток, а также на репродукции человека продемонстрирована необходимость учета персонализированной иммуногенетиче-ской совместимости (в клинической трансплантологии) или, напротив, несовместимости (для обеспечения физиологически протекающей беременности).
Кроме того, в работе представлены оригинальные данные, впервые полученные отечественными исследователями, свидетельствующие о наличии в иммуногеноме человека генов, определяющих персональную чувствительность человека к хроническому радиационному облучению, влияющему на развитие в последующие годы тяжелых патологий, в том числе онкологического происхождения, что приводит к резкому сокращению жизни. Эти данные открывают перспективы формирования групп лиц повышенного или, напротив, сниженного риска при работах, связанных с повышенной вероятностью инвалидизации и ранней смертностью. В такие группы входят как лица, занятые в области добычи урановой руды, так и медицинский персонал (физиологи, рентгенологи), а также космонавты, персонал атомных станций и судов с атомными двигателями, а в будущем — космические исследователи, участвующие в долгосрочных программах. Наконец, предлагаемый подход к персонализированному использованию радиологического облучения открывает новые перспективы в рентгенотерапии, поскольку он позволяет использовать не стандартные, а персонализированные дозы схемы радиотерапии, что позволит, с одной стороны, в ряде случаев избежать негативных последствий радиотерапии, а с другой — снизить более интенсивные дозы радиотерапии.
Следует отметить, что помимо рассмотренных в данной работе сфер медицины, где им-муногенетическая персонализация является необходимым этапом развития клинической медицины, к настоящему времени накоплено достаточное количество данных об эффективности иммуногенетического персонализационного анализа, в первую очередь для установления высокоэффективного прогноза вероятности развития той или иной патологии ( включая случаи установления носительства некоторых патологий). Среди этих патологий в первую очередь представляют интерес заболевания аутоиммунного происхождения (в том числе сахарный диабет) и инфекционные социально значимые заболевания (например, СПИД, туберкулез, гепатиты и т.д.).
В разработке проблемы установления роли индивидуального иммуногенетического статуса в патогенезе социально значимых инфекционных заболеваний активное участие принимают сотрудники ФГБУ «ГНЦ «Институт иммунологии» ФМБА России. При этом следует отметить, что в рамках этих работ проводится исследование межрасовых и межэтнических особенностей генов иммунного ответа, присущих той или иной популяции.
Литература
1. Аклеев А.В. Хронический лучевой синдром у жителей прибрежных сёл реки Теча. Челябинск: Книга, 2012. 464 с.
2. Алексеев Л. П., Федорова О. Иммунологические основы патологии беременности. // Иммунология. 1981. Т. 4. С. 13.
3. Алексеев Л.П., Федорова О., Зарецкая Ю.М., Сластен О.П. Изучение роли HLA-D и CD антигенов при беременности в норме и патологии. // Терапевтический архив. 1980. Т. 6. С. 8-15.
4. Алексеев Л.П., Федорова О., Сластен О.П., Полянская И.С. Активация Т-клеток эффекторов в период родоразрешения // Иммунология. 1984. Т. 2. С. 69-72.
5. Сергеев И.В., Хаитов М.Р., Трофимов Д.Ю., Абрамов Д.Д., Грудакова Е.Г., Гончарова Е.В., Алексеев Л.П. Разработка методов для проведения широкомасштабных исследований полиморфизма генов, регулирующих различные компоненты иммунного ответа //
Физиология и патология иммунной системы. 2009. Т. 13. № 4. С. 21-26.
6. Уткин К.В., Кофиади И.А., Батенева Е.И., и др. Установление генетических маркеров устойчивости и чувствительности человека к радиационному воздействию // Иммунология. 2013. Т. 34. № 2. С. 80-84.
7. Хаитов Р.М. Физиология иммунной системы. Москва: ВИНИТИ РАН. 2005. 375 с.
8. Хаитов Р.М., Алексеев Л.П. Иммуноге-нетика и биобезопасность. Москва: ООО Миттель-пресс. 2014. 232 с.
9. Хаитов Р.М., Алексеев Л.П., Долбин А.Г. и др. Иммуногенетика человека и клиническая трансплантация органов в России // Иммунология. 2015. № 2. C. 76-89.
10. Bodmer W., Bodmer J.G. Evolution and function of the HLA system // British Medical Bulletin. 1978. Vol. 3. P. 309-316.
11. Boldyreva M.N., Chromova N.A., Yanke-vich T.E. et al. HLA-DRB1 homozygosis in spontaneous abortions of uncertain genesis // Materials of 17th European Histocompatibility Conference. 11 Annual Meeting. German Society of Immunogenetics. Baden-Baden, Germany, 2003. P. S70.
12. Boldyreva M.N., Gouzov I.I., Bartseva O.B. et al. HLA-DRB1 genes possibly involved in spontaneous abortions of uncertain genesis // Journal of Reproductive Immunology. 2003. Vol. 58. No. 2. P. 102.
13. Dorak M.T., Lawson T., Machulla H.K. et al. Increased heterozygosity for MHC class II lineages in newborn males // Genes & Immunity. 2002. Vol. 3. No. 5. P. 263-269.
14. Ellis S.A., Palmer M.S., McMichael A.J. Human trophoblast and the choriocarcinoma cell line express a truncated HLA class I molecule // The Journal of Immunology. 1990. Vol. 144. P. 731-735.
15. Hedrick P.W. Female choice and variation in the major histocompatibility complex // Genetics. 1992. Vol. 132. No. 2. P. 575-581.
16. Jacob S., McClintock M.K., Zelano B., Ober C. Paternally inherited HLA alleles are associated with women's choice of male odor // Nature Genetics. 2002. Vol. 30. No. 2. P. 175-179.
17. Kauke T., Dick A., Kneidinger N. et al. Clinical relevance of pre- and post-lung transplant appearance of anti-HLA- and MICA antibodies as a marker for chronic graft dys-
function // Tissue Antigens. 2014. Vol. 84. P. 65.
18. King A., Allan D.S., Bowen M. et al. HLA-E expressed on trophoblast and interacts with CD94/NKG2 receptors on decidual NK cells // European Journal of Immunology. 2000. Vol. 30. P. 1623-1631.
19. Kovats S., Main E.K., Librach C. et al. HLA-G expressed in human trophoblast // Science. 1990. Vol. 248. P. 220-223.
20. Le Bouteiller P., Piazzato N., Solier C. et al. HLA-G: control of placental local immunity and angiogenesis // Journal of Reproductive Immunology. 2003. Vol. 5. No. 2. P. 115.
21. Luckey T.D. Physiological benefits from low levels of ionizing radiation // Health Physics. 1982. Vol. 43. No. 6. P. 771-789.
22. McBride W.H., Chiang C.S., Olson J.L. et al. A sense of danger from radiation // Radiation Research. 2004. Vol. 162. No. 1. P. 1-19.
23. Nei M., Hughes A.L. Polymorphism and evolution of the major histocompatibility complex loci in mammals // Selander R., Clark A., Whittam T. Evolution at the molecular level. Sinauer Associates. Sunderland., Mass., 1991. P. 222-247.
24. Ntrivalas E., Gilman-Sachs A., Kwak-Kim J. et al. NK cell activity // Journal of Reproductive Immunology. 2003. Vol. 58. No. 2. P. 105.
25. Orr H.T. HLA class I gene family: characterization of genes encoding non-HLA-A, B, C proteins // Immunobiology of HLA. 1989. Vol. II. P. 33-39.
26. Pazmany L., Mandelboim O., Vales-Gomes M. et al. Human leukocyte antigen-G and its recognition by natural killer cells // Journal of Reproductive Immunology. 1999. Vol. 43. P. 127-137.
27. Pohlmann T., Schaumann A., Fitzgerald J.S. et al. Influence of soluble HLA-G1 on natural killer cells isolated from the human decidua //
Journal of Reproductive Immunology. 2003. Vol. 58. No. 2. P. 146.
28. Salamon H., Klitz W., Easteal S. et al. Evolution of HLA class II molecules: allelic and amino acid site variability across populations // Genetics. 1999. Vol. 152. No. 1. P. 393-400.
29. Sánchez Zapardiel E., Mancebo E., Castro Panete M.J. et al. Preformed anti-MICA negatively impact on renal allograft evolution during the first months post-transplantation // Tissue Antigens. 2014. Vol. 84. P. 88.
30. Slavcev A., Svobodova E., Valhova S. et al. MICA-specific antibodies may predict long-term kidney graft survival // Tissue Antigens. 2014. Vol. 84. P. 80.
31. Van der Ven K., Pfeiffer K., Skrablin S. HLA-G polymorphisms and molecule function-questions and more questions: A review // Placenta. 2000. Vol. 21. P. 86-92.
32. Wedekind C., Furi S. Body odor preferences in men and women: do they aim for specific MHC combinations or simply heterozygosity? // Proceedings of the Royal Society B: Biological Sciences. 1997. Vol. 264. No. 1387. P.1471-1479.
33. Yamamoto T., Takahashi Y., Kase N., Mori H. Proportion of CD56+CD16+ T cells in de-cidual and peripheral lymphocytes of normal pregnancy and spontaneous abortion with and without history of recurrent abortion // American Journal of Reproductive Immunology. 1999. Vol. 42. P. 355-360.
Контакты:
Алексеев Леонид Петрович,
заведующий отделом
ФГБУ ГНЦ «Институт иммунологии» ФМБА России,
доктор медицинских наук, профессор,
член-корреспондент РАН.
Тел. раб.: (499) 616-49-25.
E-mail: l.p.alexeev@mail.ru
